Septem sacrum. На этом берегу

Радмила Таркова
SEPTEM SACRUM.
НА ЭТОМ БЕРЕГУ

Историко-приключенческий
роман
Астрахань - 2021

SEPTEM SACRUM-5
НА ЭТОМ БЕРЕГУ
УДК 82-31
ББК 84стд1-445.5
Т19
Таркова Р.А.
Septem Sacrum. На этом берегу. – Астрахань: Издатель: Сорокин Роман Васильевич, 2021. – 300 с.: ил.
ISBN 978-5-00201-010-3

Археолог Игорь Криушин и его друзья снова соверша¬ют путешествия реальные и мнимые, находят ответы на давние вопросы, добывают неожиданные предметы, скрытые под толщей воды, встречают странных обита¬телей Астраханского края и пытаются разобраться в са¬мих себе, пробуя себя в новых ролях.
18+
© Издатель: Сорокин Роман Васильевич, 2021
© Таркова Р.А. Текст, 2021
© Таркова Р.А. Верстка, графический дизайн, 2021
© Таркова Р.А. Иллюстрации, 2021


Оглавление
Глава 1. Modus Operandi..............................................4
Глава 2. Прозрачные воды Каспия...........................45
Глава 3. Медная карта...............................................85
Глава 4. Реки Эдема................................................111
Глава 5. С Дона выдачи нет....................................144
Глава 6. Всадники Апокалипсиса............................185
Глава 7. Четвертому Риму не бывать.....................208
Глава 8. Хороша ты, Персия...................................249
Глава 9. Призрачный вал.........................................261
Глава 10. Зал под куполом.....................................276

«О, сколько нам открытий чудных....»
А.С.Пушкин
Глава 1.
Modus Operandi

В последнюю неделю ноября погода в городе установилась совершенно зимняя, серые тучи мотались через все небо туда и обратно, противный ледяной ветер едва не сбивал с ног, мокрый снег с дождём сёк лицо, а улицы привычно покрылись грязью и непроходимыми лужами.
- Ну и где они? – Кама Сергеев беспокойно оглядывался, так и сканируя взглядом поток пассажиров, выгрузившихся из вагонов и текущих через перрон, как хаотичная бурная река. – Поезд, вроде, тот…
- Ну, надеюсь, это не розыгрыш Петровича, - предположил Юрик Даркевский. – И хотя номер вагона мы и не знаем, все-таки мы бы уже их…
- Ага! – вдруг громко рассмеялся Шурик Карагалиев. – Ну ничего себе!
- Чего? Нашел? – Кама поворачивался во все стороны.
- Да вон же они! – показал Сашка в дальний конец поезда. – Вон тот бородатый Добрыня Никитич и с ним тёлка в кожаных штанах…
Протолкавшись через идущих навстречу людей, Сашка, Кама и Юрик уже обнимали своих блудных друзей.
- Как тебе удалось отпустить такую бородищу? – смеялся Кама, разглядывая такого непривычного Игоря, и даже пытался разворачивать его, чтобы оценить масштаб изменений.
- Ну, я как-то всё забывал побриться, и мне никто не напоминал, - поделился секретом Криушин.
- Одичали вы там совсем, на своём шёлковом пути! – усмехнулся Юрик.
- Мы тебе привезли ковёр! – радостно сообщила Ада Сашке – Здоровый, можно в хуруле стелить!
- Ладно, пойдем, - скомандовал Сашка. – Там Вебер на машине ждет…А где ваш багаж?
- Еще не выгрузили! – веселился Игорь. – Его там полно… Его привезут доставкой на Ихтиологическую. Оттуда потом сами будете свои подарки разбирать.
- Мы сейчас и так к Аде домой поедем, там остальные ждут, на стол накрыли, - сказал Сашка.
В частном доме на Ихтиологической улице, где, как и в Игоревом «феодальном поместье», в одном дворе стояло сразу три отдельных жилых строения, путешественников ждали все: и родители Ады, и Светка с Пашкой и близнецами, и подружка Камы Юля, и девушка Фридриха Луиза Санджиева, и ее мама Валентина, и, что удивительно, на редкость трезвая Анечка.
- Помирились? – Игорь подтолкнул Юрика плечом.
- Ну да…
- И как она? В смысле трезвости-нормы жизни?
- Пока держится…
- Очень рад за вас обоих.
Игорь взял у Пашки его сына.
- Ну что, тёзка, как твое трудное детство? – поинтересовался археолог у ребенка, вскидывая его на руки.
Тот широко раскрыл зелёные глаза, после чего с радостным смехом вцепился в бороду Игоря.
- Ну, вот и новое развлечение на следующие полчаса! – фыркнула Светка насмешливо.
Она с некоторой растерянностью разглядывала бывшего мужа, и всё никак не могла решить, нравится ли ей его новый имидж, или всё-таки нет.
Ада держала на коленях дочку четы Морозко, сосредоточенно тягавшую её серьги в виде огромных колец с бирюзовыми вставками.
Все говорили наперебой, вопросы так и сыпались, и путешественники едва успевали отвечать и спрашивать друзей и родных об их житье-бытье за прошедшие два месяца.
- А ведь мы с Луизой расписались! – сообщил Вебер совершенно между делом.
- Как я не прибила их обоих, просто не знаю! – прокомментировала Валя. – Втихаря пожениться, даже без свидетелей – это же додуматься надо было…
- Мы с Юлькой хотим продать магический салон, - заговорщически прошептал Сергеев. – У нас есть другой план…
- Бизнес-план! – уточнила сама Юля.
- Дети начали говорить! - с гордостью проинформировала Светка.
- Что, сказали «мама»? – засмеялся Кама.
- А вот и нет! Первое слово было «папа»!
- Галерею на Лебединке достроили, - порадовал Сашка. – Теперь монтируют сам скелет Аждерхи.
- Увы, зелье пока застопорилось, - поделился Пашка тайной. – Всё дело в пропорциях…
- В багаже приедет целый ящик с Адкиными гербариями, - рассказывал Игорь. – Она собирала коллекцию флоры Великого Шёлкового пути…
- Игорь написал кучу стихов, в стиле восточной поэзии, про всё, что мы видели и где были! – удивила всех Ада.
- Вот это ничего себе! Дашь почитать? – попросил Кама Криушина.
- Конечно… А твоя книга как?
- А книга-то готова, я ее уже отдал издателю.
- И наша монография тоже ушла, уже в типографии, - Юрик взъерошил свои рыжие волосы.
- Кино ваше все время по телеку крутят, оно уже взяло кучу каких-то призов, ну, сами у Ульяны спросите, - Сашка разлил всем оставшееся в бутылке шампанское и взял новую.
- Ладно, давайте за возвращение, и за удачное путешествие! – предложил тост отец Ады.
- Аминь! – хором откликнулась вся компания.
Близнецы ползали от одного гостя к другому, цепляясь за всех, как за деревья, то забирались кому-нибудь на колени, то прятались под столом, терроризируя там зазевавшегося Каминого лабрадора Бобра.
Веселье разворачивалось нешуточное, и было прервано только к вечеру прибытием грузовой «газели» с багажом путешественников.
Всей женской половине компании Шемахина привезла кучу шелковых шалей, шарфов, украшений и духов, так что вскоре всё свободное место на полу, диванах и креслах было занято грудами пёстрого барахла, в котором со смехом возились вездесущие близнецы, стоило кому-нибудь из взрослых отвлечься. В воздухе разлились экзотические восточные ароматы.
Сашке и Вале пришлось разворачивать ковры и цветные кошмы, предназначенные для украшения хурула Зеленой Тары, что в поселке Приволжье.
Парням Игорь привёз разные нужные в народном хозяйстве вещи, а Ада с Пашкой принялись разбирать громадный гербарий, читали написанные по всем правилам ботанические этикетки, рассматривали на просвет флакончики с семенами, которые были предназначены для сада семьи Морозко и заодно озеленения территории вокруг хурула.
- Знаешь, я думала насчет твоих слов про неверные пропорции в зелье… – сказала Ада. - Может быть, всё дело в неверно подобранном виде того или иного растения?
- Чёрт. – Пашка напряженно посмотрел на неё. – А ведь вполне может быть…
- Даже одна только мандрагора может быть нужна совсем другая… Ведь есть три ее вида, ты берешь лекарственную. А может, нужна стеблевая или вообще мандрагора туркменская, mandragora turkomanica, реликт третичной флоры, понимаешь? Кстати, я привезла ее семена…
- Придётся делать несколько вариантов, ты права… Но это целая куча сочетаний получается… Офигеть можно запросто.
- Может, какую-нибудь прогу компьютерную сочинить? Чтобы сама варианты подобрала…
- Даже если и прогу, работы будет не на один год. Звучит удручающе.
- Да ладно, не унывай, Паш. Ты ведь не ждал, что разгадаешь вековую тайну за пару месяцев? – подбодрила его Ада. – Выше нос, детка! Терпение и труд! И, кстати, имей еще в виду, что можно брать только те растения, которые точно могли быть известны в девятнадцатом веке Карлу Оссе…
- Да уж. Расслабляться явно не следует. Тут опять целое исследование… точнее, расследование, вырисовывается.
- Может, подключить студентов наших? – предложила Шемахина задумчиво. – Чёрную часть работы скинем на них… А оформить это можно как курсовые проекты…Только темы сформулируем адекватно.
- А ведь может выгореть!
- Ну, тогда подумаем над этим.
Гости разъезжались уже заполночь.
Вебер на Игоревой «ниве» повёз его самого, свою Луизу и Валентину на Трусовскую сторону, в «феодальное поместье».
Пашка с женой и детьми на Светкином «хаммере» вернулись домой на Свободный поселок, а неунывающие Сашка, Кама, Юрик, Юля и Аня решили прогуляться пешком до Сашкиного дома, благо, идти тут было – всего ничего. Даже сильный снег, поваливший неожиданно, не остановил их, а, напротив, лишь прибавил энтузиазма.

***
Агроном Василий Павлович Крашенинников, давно известный всей компании благодаря своей прямой и непосредственной связи с экстраординарными опытами великого астраханского аптекаря Карла Оссе, пригласил Игоря и его друзей на торжественное открытие кинотеатра «Октябрь» после многолетнего ремонта.
Событие это намечалось еще на прошлый год, однако, как водится, что-то пошло не так, поэтому оно всё откладывалось и откладывалось, и вот теперь, наконец, должно было таки свершиться.
Открывался снова огромный кинозал на тысячу зрительских мест, обновленный зимний сад, многоэтажные игровые пространства, кафе и малый зал для просмотра 3-Д фильмов.
Народу должно было собраться многое множество.
Гвоздём культурной программы был показ на большом экране всего сериала «Великий Шёлковый», шесть серий которого в общей сложности длились без малого два часа. Так что его режиссеру Ульяне Синявиной, а также самому Игорю, Аде и Веберу в любом случае предстояло быть там в обязательном порядке как его создателям.
Пока вся компания ждала премьеру, разговорились с агрономом, и Пашка с Адой между делом пожаловались на свои затруднения с рецептом.
Крашенинников выслушал внимательно, немного подумал.
- Послушайте-ка, молодые люди, - начал он, наконец, присев на бортик декоративной клумбы с пальмами. – А скажите-ка мне, семена какого лотоса вы берете?
- Лотоса? – Пашка пожал плечами. – Обычного, нашего, орехоносного…
- Я не о том спросил, Паша. Я спросил, где произрастает тот лотос, семенами которого вы пользуетесь для опытов?
- Так на Стрелке же… В той самой заросли у бассейна…
- Вот именно! – Крашенинников назидательно поднял палец вверх. – И возможно, о, возможно! Этого нельзя исключать! Так вот, вполне возможно, что место произрастания напрямую влияет на свойства данных семян…не лучшим образом…
- То есть, - насторожилась Ада, - то есть, надо добывать лотос где-то…в естественной среде? Так, получается?
- Возможно. Возможно, надо искать какие-то остатки его реликтовых зарослей в самой дельте, там, где впервые были проведены исследования для дальнейшего создания заповедника… В районе его первых участков…А вовсе не в центре города. Но это лишь мои предположения.
Пашка и Ада переглянулись озабоченно и, поблагодарив Крашенинникова, побрели к остальным.
- А ведь он прав. – Заключила Шемахина. – Мы ведь вполне можем лажать на каком угодно этапе. И любая идея нам пригодится.
- Да я уже за что угодно готов ухватиться, - кивнул Морозко. – Даже была мысль, что мандрагора у меня в саду ведь растёт на подкормках, так что, может, это тоже…перебило ее нужные свойства.
- Значит, надо взять туркменскую мандрагору, что я привезла в виде семян и гербария, и добыть в дельте лотос. Хотя бы. Для начала. Хотя и это, - помним, да? - и это тоже вовсе ничего не гарантирует…
- Скоро я уже начну всерьез подумывать о том, не послать ли мне все эти эксперименты на три весёлых буквы! – фыркнул Пашка. – Может, всё это прямо по Есенину: «В Хороссане есть такие двери, но открыть те двери я не мог»…
- Послать, конечно, всегда можно. А всё же сначала надо попробовать и этот вариант… Но знаешь что? Ты уже думал о том, как будешь испытывать…препарат, когда сочтёшь, что он получился?
Пашка настороженно глянул на нее.
- Честно?
- Конечно.
- Вообще не думал!
- Значит, будешь решать проблемы по мере их поступления? – усмехнулась Шемахина.
- Похоже, что так...
Они поднялись по лестнице ко входу в большой зал, где их встретили остальные.
- Вы о чём с цыганом всё время секретничаете? – Игорь крепко обхватил Аду за плечи и прижал к себе.
- Всё о том же! О сыворотке бессмертия, - она почесала лоб о его бороду. – Всё прикидываем так и эдак, почему не получается…
- И как? Есть идеи?
- Есть. Агроном ваш подсказал.
И она коротко передала ему суть дела.
- Интересная мысль, - одобрил Криушин. – Надо будет съездить в заповедник и поискать заросли.
- Значит, на весну планы есть, - усмехнулась Ада, проходя за ним на свое место в первом ряду, рядом с Ульяной.
- Как раз разведку в Атале можно будет подогнать, - заметил Игорь, усаживаясь рядом. – Совместим неприятное с бесполезным…
- А у меня вопрос, - подключился Кама, краем уха слышавший разговор Ады и Игоря. – Почему это нужный лотос надо искать именно в каких-то реликтовых зарослях? Ему что, нужные свойства придает какая-то особая вода? Или ил?
Шемахина и Криушин посмотрели на него внимательно.
- Нуу… - начала Ада.
- Вообще-то… - продолжил Игорь.
- Нужная вода должна, по-моему, протекать через какие-то грунтовые пласты, или породы с особыми свойствами, - вмешался Пашка.
- Радиоактивными? – насторожилась Ада.
- А хотя бы и!
- А может, не радиоактивными, а чисто химическими…Например, она насыщается какой-то особой органикой… - уточнил Игорь.
- Да, например, известны случаи, когда вода, даже грунтовая, просачивалась через старые места захоронений, через скотомогильники, и, попадая в водосбор, могла занести туда вредные примеси и микроорганизмы, - сказала Ада.
Игорь вдруг уставился на нее, потом резко обернулся к Морозке, сидевшему прямо позади него.
- Паша, проверь вот что. Может быть, твоему нужному лотосу особые свойства придавала вода, текущая через погребённый Итиль и особенно – через его некрополь! Понимаешь? Органика которого как раз чем-то особым отличается… То есть, вода течет через село Атал, ты меня понял?
- Понял, понял, - успокоил Пашка, хлопнув его по плечу. – Проверю, даже не сомневайся…
Дальше говорить стало невозможно из-за громкой музыки, голосов ведущих и начавшегося показа фильма.
***
- Всё, всего две осталось, - Игорь загрузил в свою машину еще три упаковки с тиражом книги Камы. – Бери эти последние с собой, сюда не влезет уже.
Кама уселся на переднее сиденье, водрузив две увесистые пачки с изданием себе на колени.
- Ну, поздравляю, - Игорь весело посмотрел на него, заводя «ниву». – Теперь хотелось бы узнать, о чём все-таки твоя книга.
- Вот как раз сегодня я и устрою вам всем презентацию. Закрытый показ, так сказать. Только для своих! – заинтриговал Сергеев. – Как я и говорил, у меня, на Розочке, в восемь.
- Ух, боюсь даже представлять! Если всё так секретно…
От типографии Романа Витальевича Грачёва, занимающей весь первый этаж административного здания почти у самой железной дороги и трампарка, ехать до салона Камы было недалеко. Так что на всё – про всё, включая погрузку в машину, дорогу до улицы Никольской, по старинке называемой Розочкой, и собственно водворение книг на их новом месте жительства, у друзей ушло не более получаса.
- Ты сильно торопишься? Давай хоть кофе тебя напою, - предложил Кама.
- Я сегодня выходной, так что тащи кофе, - согласился Игорь. – И, кстати, что ты там говорил про продажу этого салона? Всё серьезно?
- Более чем, - кивнул Кама. – Юля целый бизнес-план разработала. Она хочет выкупить ту гостиницу на центральной набережной, помнишь, которая на корабль похожа?
- А, вся застеклённая такая?
- Вот-вот. И она как раз выставлена на продажу. А на первом этаже ресторан. Только Юлька хочет, чтобы там не ресторан был, а салон фотографии…
- Эге! Ремесло не пропьёшь, да? – засмеялся археолог. – Решил вернуться к основам?
- Вроде того! – заулыбался Кама, щуря свои тигрино-жёлтые глаза. – Там будет хорошая фотостудия, со сменными интерьерами, чтобы можно было делать тематическую съемку, портреты, всякие постановки…В общем, вариантов много.
- А как же твоя магия чёрная и белая? – Игорь допил кофе и налил себе еще.
- Да как-то, знаешь, поднадоело колдуном Мгангой работать, - сознался Кама. – Несолидно уже как-то, в моем-то возрасте… Всё хорошо в меру, да в своё время…
- А по деньгам потянете?
- Денег ещё Юлин папа хочет дать. В качестве подарка нам на свадьбу…
Игорь поперхнулся кофе и жестоко закашлялся, так что Кама принялся молотить его по спине изо всех сил.
- Блин! – наконец, смог выговорить ошарашенный Криушин. – Вот же блин! Ох, старик, поздравляю!
И крепко потряс руку Камы двумя руками.
- Я прямо растроган, правда.
- Юлькины родители переезжают в США, по работе, и, по-моему, это был единственный способ заставить ее остаться, - поделился тайной Сергеев.
- Да ну и правильно, нечего своими бабами разбрасываться.
- А сам-то, а? – ухмыльнулся Кама. – Нашёл себе подругу, ещё более полоумную, чем ты?
- Вот именно, - довольно заулыбался Игорь.
- Очень рад за тебя. Правда.
- А уж я как рад!.. Слушай, а когда у вас свадьба-то с Юлькой?
- В январе. Двадцатого.
- А народ уже знает?
- Тебе первому сказал. Вечером остальных порадую.
Вечером вся компания из двенадцати человек, включая самого хозяина магического салона, собралась на Розочке.
Гости со стаканами выпивки в руках заняли все свободные кресла, стулья и диваны. Пашка, развалившись в самом глубоком кресле, держал Светку у себя на коленях, Игорь устроился на ковре, прямо у ног Шемахиной, которая тут же бессознательно запустила пальцы в его жёсткие, как солома, волосы, Луиза уселась с ногами на подоконнике.
- Ну что, народ для разврата собрался, - сообщил Сашка Каме, заглянув в закуток кухни.
- Супер. Тогда гасите свет и рассаживайтесь.
Сашка быстро вернулся в большой зал и вырубил освещение, так что всё помещение погрузилось во мрак, если не считать случайных отсветов, падавших с улицы через щели в жалюзи.
В полной тишине перед зрителями неожиданно появился круг яркого света, в котором на какой-то белой поверхности поблёскивала антрацитово-чёрной обложкой книга.
По центру ее на чёрном фоне в графичной манере был изображен череп змея Аждерхи, сверху и снизу шли два серебристых слова названия «Modus Operandi» и снизу мелким шрифтом – надпись «Астрахань-2023».
Все непроизвольно подались вперед, боясь упустить что-нибудь важное, но, как оказалось, Кама таки перехитрил всех.
Круг света неожиданно погас, зато в самом дальнем углу комнаты вспыхнул крошечный огонёк свечи, освещавший точно такую же книгу. Огонёк этот вместе с книгой стал медленно приближаться к сидящим, остановился перед Игорем, и книга опустилась прямо ему в руки. Огонёк тут же погас.
Вспыхнул снова – в другом углу – и точно так же вместе с еще одним экземпляром книги поплыл к Сашке. Потом всё повторилось со Светкой, Юриком, Вебером, Пашей, Адой, Валентиной, Луизой и Аней.
Вспыхнул большой свет – и все зажмурились от неожиданности, потом, наконец, увидели, что Кама и Юля стоят посреди комнаты, держась за руки.
- А теперь откройте свои книги – и прочтите то, что написано в открытках! – скомандовал Кама без предисловий.
- Чего?! – воскликнула первой Светлана. – Да это же приглашение на свадьбу!
- Мать честная! – Паша прочитал свою открытку, в точности повторяющую дизайн обложки книги. – Поздравляю!
Все наперебой заговорили, засмеялись, повскакали с мест, принялись обнимать Каму и Юлю, уточнять дату и время, чокаться стаканами, пить, наливать, снова пить – скоро веселье уже развернулось нешуточное.
 Юля прикатила ресторанную тележку со здоровенным тортом в виде книги Камы.
- Господи! – весело ужаснулся Сашка. – Чёрная книга! И мы должны будем ее сожрать? Типа причастия?
- В точку! – захохотал Кама. – Зря, что ли, в кондитерской «Шарлау» люди старались, пекли!
- Они там, небось, перепугались такого заказа? – смеялся Игорь.
- Главное, что сделали всё, как надо!
- И что, по-твоему, это название для книги самое простое? – напустился Сашка на Сергеева.  – Проще, чем «Путешествие Героя», по-твоему?
- Да конечно проще, - заступилась Светка. – Просто – образ действия, и всё.
- Универсально! - одобрил Даркевский. – Хочешь нам рассказать, о чём она?
- Неа! Хочу, чтоб вы все прочитали, а потом уже обсудим…
- Типа книжного клуба? – уточнила Луиза, листая книгу.
- Типа.
- Ого! С картинками! – обрадовалась сама непосредственность Анечка. – Классные!
- Это Паша нарисовал! – похвастался Кама.
- Ладно, - сказал Пашка. – Когда выйдет наша коллективная монография, давайте тоже забабахаем праздник. Большой.
-Как кильвей? – уточнил Шурик ехидно.
- Больше!
- Как Первое мая? – Игорь насмешливо вздёрнул бровь.
- Как Седьмое ноября! – громким шёпотом раскрыл тайну Морозко.
- Отличная мысль! И праздновать будем в хуруле! Как следует! – решила Валентина Санджиева. – Заодно отпразднуем и то, что моя дочь и Фридрих изволили пожениться, хотя никому и не сказали об этом…
- Правильно, это надо отметить! – кивнул Сашка. – А заодно еще и то, что Света с Пашей ведь тоже по-тихому расписались… Есть возражения против хурула?
Возражений не было, так что все принялись планомерно «причащаться» чернокнижным тортом, наперегонки говорить тосты, и опять пить ударными темпами.
- А эпиграф-то! – веселился Игорь, просматривая книгу. – «Всё куплю! – сказало Злато, всех обману! – сказало Счастье, всё возьму! – сказал Булат. Восточная мудрость»… Ты ж, вроде, Камыч, говорил, что книга твоя так или иначе про нас всех?
- Так и что тебя удивляет? – рассмеялся Кама. – Она же про модус операнди – всех и каждого…Вот и подумай, всё в эпиграфе и отражено…
- То есть, мы все со своим…эээ…модусом операнди по жизни укладываемся в эту поговорку? – Игорь смотрел на Каму с веселым недоумением.
- Так а то! На сто процентов!
- Ну-ка, ну-ка! – Пашка заинтересованно пересел на пол поближе к Игорю. – Давай колись, Шопенгауэр, чего там про нас придумал!
- Ничего я не придумал, а просто проанализировал!
- Всё равно колись! – потребовал и Сашка.
- Да сами подумайте, ну? Всё возьму, то есть, Булат – это Игорь. Как говорится, пришёл, увидел, поимел!
- Вот так прямо, да? – рассмеялся археолог.
- Прямо, да. А вот Паша – он Счастье: пришел, увидел, задурил, поимел…
- А похоже! – развеселился Морозко.
- А я как же? – вклинился Сашка. – Я что, Злато? Всё куплю? То есть, пришёл, увидел, купил, поимел?
Грянул взрыв хохота.
- Сечёшь тему, - одобрил его автор книги. – Только ты ни фига не Злато. Злато у нас – Ваня Лычков, и Фридрих вот тоже… А ты, Саня, - тоже Булат, всё у тебя просто и прямолинейно…
- А ты сам?
- А я тоже Счастье…
- А как же Рыжик? – вмешалась с болезненным любопытством Светка, оказывается, тоже всё слыхавшая.
- А Юрик вообще не в эту поговорку! Он просто ждёт, когда к нему все и всё придёт само! По щучьему веленью!
- Ну вот, даже в поговорку я не вписываюсь… – огорчился Даркевский.
- Зато вписываешься в архетип сказки, - успокоил его Игорь.
- А как же женщины? – поинтересовалась Ада. – Мы тоже под этот принцип подходим?
- Нет, только мужчины!
- Вот она, дискриминация во всей красе! – возмутилась Светлана. – Женщины, как всегда, в пролёте…У тебя там, случаем, не рассматривается вопрос, человек ли женщина?
- Ну вы хоть согласны с моей трактовкой поговорки? – Кама быстренько перевел беседу в другое русло, не дожидаясь, пока Светка вскочит на любимого конька.
- Да согласны, оно конечно, - мрачно кивнула жена Морозко. – Булат ли, Счастье ли, Злато ли – всё равно в итоге окажешься голой, оттраханной и на морозе…
Все так и легли от хохота.
- Но почему, - наконец смог выговорить Паша, - но почему же на морозе-то?
- Я так и знала, что по первым пунктам возражений не возникнет!  - ехидно заметила Светлана, и тут уже сами девки померли со смеху, глядя на своих мужчин с нежностью и иронией.
- Но между просим, Свет, - поддатая Шемахина неожиданно решила продолжить тему, - ты зря так уж переживаешь по поводу…эээ…всемирного угнетения женщин. Потому что, как ни крути, а без мужчин мы сами по себе не стоим ни-че-го…
- Как это ничего не стоим? – аж задохнулась Светлана. – Да это глупость какая-то!
- Ну, а ты сама подумай, - усмехнулась Ада. - Кто создал всю эту нашу цивилизацию? Мужчины же. И работает она по тем законам, какие выгодны им. Разве нет?
- Вот тут ты права, но…
- Погоди, погоди. Ну смотри. Всё, что вокруг нас сейчас есть – сделано или изобретено мужчинами. Медицина, вещи, техника, научные методы… Мы просто тупо их слабее и глупее, и говори, что хочешь! Да и вообще, даже твоих собственных детей бы не было, если бы не вооон  тот мужчина!
И она со  смехом ткнула пальцем в направлении Пашки.
- Ну ты вообще! – обиделась на нее Светка и даже пересела подальше.
- Чего это ты решила выступить в защиту нас, мальчиков? – усмехнулся Игорь, взяв Аду за руку.
- Да ладно, сил уже просто нет из каждого холодильника слушать феминистический бред, - отмахнулась Ада и протянула свой опустевший стакан Даркевскому, который его немедленно наполнил коньком.  – Начинаешь жить все время, как на войне…А это что за жизнь! Сравнивать мужчин и женщин, это всё равно, что доказывать, что буква А лучше, чем буква Б, и они вообще взаимозаменяемы…
- Надо же, не ожидал, - ухмыльнулся Игорь. – Я, по правде, думал, что в наши времена все тётки ушиблены этим, мужененавистничеством…
- Так оно и есть, не расслабляйся! – расхохоталась Шемахина и чокнулась своим стаканом – с его.
Юрик держал на коленях книгу Камы и то и дело ее пролистывал.
- Я уже боюсь читать твою книгу! – Юрик поглядывал то на чёрную обложку, то на кофейного цвета физиономию Камы, небритую, веселую и слегка помятую.
- Вот и хорошо, - кивнул ему автор, - на то и рассчитано…
- О, так я угадал! Там триллер и хоррор! – завопил уже полностью пьяный Карагалиев. – «Кошмар на Заречной улице»!
- «Залечь на дно в брюках»! – подхватил Игорь.
- «Страх и ненависть в Лапасе»! – так и померла Светка.
- Или «Свой среди Чужих – четыре»? – предположила Ада задумчиво, из-за чего Игорь снова закатился смехом и перетащил её к себе на пол.
- Ну что, презентация плавно перетекла в вечер сатиры и юмора? – Пашка встал с места, принёс новую бутылку и подлил всем.
- Да как всегда и всё у нас! – ответила жена и взяла у него стакан с выпивкой.
- Тебе, Паш, надо нарисовать еще серию картин, каждая будет посвящена какому-то компоненту зелья бессмертия, - невпопад сказала Ада. – И это, наверное, сможет навести тебя на мысль, куда же двигаться дальше…
Пашка сначала с недоумением посмотрел на нее, потом его большой рот растянулся в довольной улыбке.
- А ведь хорошая идея! Очень даже. Обычно так всё и происходит, пока пишешь – какие-то ответы всегда приходят… Знаешь, Ад, я так и сделаю.
- Ну вот, теперь будет новая серия – и как назовешь? – съехидничал Сашка.
- Вот пока не знаю. Само должно прийти, название-то…И, кстати, про названия…Игорь, ты меня, помнишь, на кинопоказе просил поискать что-нибудь на предмет места лотосовой заросли, которая может быть связана с Аталом?
- Конечно, помню, - кивнул Игорь.
- Ну так вот. Я тут поискал. В сфере топонимики для начала. И теперь смотрите, что получается чисто географически, - заинтриговал Пашка всю компанию.
Народ, - кто был поближе, - внимательно прислушался.
– Вот у нас село Атал, рядом с которым образуется некая развилка трех водотоков, своего рода трёхречье. Заметили? Место удобное и выгодное со всех точек зрения. Стоит населенный пункт на точке, мимо которой особо не проедешь.
Далее, спускаемся по реке Кизани к югу. Что у нас тут крупного? Город Камызяк.
А если спустимся еще южнее, и свернем к протоке Белужья, то будет село Ямана. Казалось бы, ну и что такого?
А теперь по названиям пройдемся. С Аталом всё более или менее всем ясно и понятно. Сама Кизань – по-татарски звучит как Кызан. Этнографы записали, что Кыз-Ана в переводе с татарского означает «девушка-мать». Есть местная легенда об этой девушке-матери, откуда-то пришедшей и поселившейся со своим ребенком здесь, на бугре.
- А я вот думаю, что это название – какой-то отголосок бытования на месте Атала даже не всего города Итиль, а дворца царицы, о котором идет речь в «Хазарской переписке», - задумчиво предположил Сашка…
- Версия – хоть куда! – одобрил Игорь.
- Что же, неплохо, - кивнул Морозко. – Теперь смотрим далее. Камызяк расположен на реке Камызяк в дельте Волги. Возник еще в 1560 году, при рыболовном учуге. Места были столь богаты рыбой, что их прозвали «Золотое дно». Сильно изменилась эта местность как раз в XIX веке, когда здесь стали прокладывать удобный судоходный фарватер, и рыболовные ватаги передвинули ближе к морю. Но жители остались, появились школа, училища, библиотека,  церкви, кирпичный завод, лавки и аптека. Жили тут русские, казахи, татары и калмыки. Статья о Камызяке даже попала в словарь  Брокгауза и Ефрона.  Но откуда же его название?
Первая и вторая версии ведут его от тюркского ойконима, например, казахского qamysaq  - "камышовые заросли", или, как вариант, "камысозек", «камышовый проток», камыс - «камыш», озек, узяк - «проток». "Камышовую" версию поддержал еще академик Озерецковский, писавший, что «Камызяк» произошло от татарского слова «Камыся» — корень камыша, что растет по берегам.
Географы предлагают отталкиваться от природных особенностей. Тюркское слово «ком», «кум» –  песок, «узек» – река. Таким образом, речь об особенностях грунта по берегам реки. Другие возражают: «кум-зяк» - это песчаная коса, а учуг располагался именно на косе! Всё супер, но как по мне, так речь все-таки о камышовых зарослях. А скорее всего, даже и о зарослях лотоса, которые были когда-то в тех местах …И свели их как раз уже в девятнадцатом веке, помните? И еще южнее у нас – село Ямана и ерик Ямана, а это снова о свойствах воды… На Урале есть похожий топоним: село Яман Оренбургской области. Название получило от казахского прозвища местности – плохая или проклятая, то есть, яман, джаман: здесь регулярно случались стычки казахов с казаками.
 Значение слова «яман» в словарях Даля и Брокгауза и Ефрона разъясняется так: яман – слово татарское, означает «худо», прибавляется к названию различных урочищ и местностей.
- Я вот почему все это вам рассказываю, - Пашка уселся на диван, закинул ногу на ногу, откинулся на спинку и обвёл все собрание торжествующим взглядом.  – А потому, что во времена Оссе лотосовые образцы брали где-то у Камызяка, а особые свойства им придавало то, что вода сюда текла от самых развалин Итиля, возможно, как-то размывая его некрополь, понимаете? И название Яманы – плохая вода – дали потому, что люди увидели какие-то нехорошие проявления… Может, в том некрополе были погребены умершие от болезней, типа оспы, тифа, чумы – кто знает? И это хорошо сказалось на зарослях лотоса и камыша, но чем-то повредило людям южнее…Или туда сливалось всё это плюс отходы от рыбных промыслов. Вот такая версия. Да еще и река Кизань – река от дворца царицы…
Все переглядывались с некоторым недоумением, не спеша комментировать. Видимо, версия Паши звучала одновременно и очень уж дико, и весьма заманчиво.
Светка полезла в свой планшет и нашла нужный фрагмент из «Хазарской переписки».
- Вот что каган Хазарии Иосиф ответил тому чуваку, Хасдаю ибн Шафруту, придворному халифа Кордовы… В ответ на его же письмо… Две редакции письма известны, как вы помните, и там он пишет, среди прочего, что его столица стоит на реке Итиль, и город делится на три неравные части, в одной как раз живет царица. Это – самая большая из трех частей, размером 50 на 50 фарсахов. И если учесть, что фарсах был примерно шесть километров, то размер обиталища царицы Хазарии был примерно 300 на 300 километров…Скорее всего, речь идет не только о дворце, а о владении, типа домена…
- Тогда тем более идея о происхождении гидронима Кизань от владения царицы имеет место быть, - подхватил Пашка.
- Ладно, убедили, - сказал Игорь. – Значит, программа-минимум – это разведка в Атале. И для этого даже не надо будет ждать весны…
- А надо будет ждать только открытого листа! – подхватил улыбающийся Вебер.
Теперь, расставив, наконец, все точки в своих отношениях с Луизой, он будто оттаял, гораздо чаще смеялся и шутил, а Игорь со спокойной совестью нередко отправлял его на переговоры с заказчиками.
- Ну я примерно знаю, как Петрович «ждёт» открытый лист! – фыркнул Сашка ехидно. – Просто раздаёт всем, кому надо, взятки, и вот уже – смотрите-ка! – лист готов!
- А вот прикинь, если бы я был честным человеком! – рассмеялся Криушин.
- Тогда сколько бы народу в Европе полегло! - не преминул процитировать Кама бессмертный фильм.
- Ну, пока мы и без листа ведь можем просто осмотреться в Атале, - предложил Юрий. – Я там вообще ни разу не был, да и не думаю, что все остальные были.
- Конечно съездим, - успокоил его Игорь. – И пока найдем обычный благовидный предлог…Чтоб не привлекать ненужного внимания к нашей толпе.
- Конечно же, съемки, - усмехнулась Ада. – И что будем снимать на этот раз?
- Ну, тут вообще всё просто, - махнул рукой Игорь. – Там же есть святая могила-аулья? Есть. Вот с нее и начнём.
- Тогда можно будет небольшую передачу о самых известных аулья области, - подхватила Ада. – Их же много, как я понимаю?
- Правильно понимаешь.
- Тогда берите это аулья в Атале, потом – Сеид-бабу, Курмангазы, в Мошаике берите Тукли-бабу, ну, и Бекмана-ата в Алче… - быстро перечислил Карагалиев.
- Да можно расширить тему, - заметила Светка. – Можно дать сравнение почитаемых мест захоронения у мусульман и православных, например. И взять из православных - захоронения мощей Иосифа и Феодосия в Успенском соборе, а на Старом кладбище – могилу старца Иоакима.
- Отлично. Так и сделаем. – Подытожил Игорь.
***
Как ни странно, идея нарисовать серию картин, посвященных сыворотке бессмертия, Пашке понравилась до такой степени, что он приступил к делу прямо в тот же самый день.
Как всегда бывало у него в таких случаях, идеи начали приходить быстро, самые разные и порой весьма странные на первый взгляд. По цепочке непонятных самому художнику ассоциаций возникали всё новые образы и сюжеты – и вот уже Пашка полностью захвачен новой серией.
Его жена даже не удивилась, что он опять начал пропадать в своей мастерской в Персидском подворье и сама сказала ему, что присмотрит за всем их немалым домохозяйством, пока он напрочь поглощен творчеством. Тем более, она тоже понемногу начала писать свои картины, посвященные теме Великого Шелкового пути. Ну, а уж кому понять художника, как не другому художнику?
Так что Пашка самозабвенно рисовал и попутно думал многие думы, одновременно о никак не дающемся зелье, и о переменах в себе самом, из-за которых вечный путешественник-раздолбай, каким он был еще недавно, превратился в отца семейства и уважаемого соплеменниками чуть ли не мудреца.
Быстро набрасывая эскиз картины, которая посвящалась Мандрагоре, он думал о том, что и сам он, и Светка неожиданно оказались вполне себе хорошими родителями, им дико нравилось возиться с детьми, и даже было жалко отдавать их бабушкам-дедушкам пусть и на короткое время. Да разве мог он ожидать от себя чего-то подобного? А вот поди же ты…
Мандрагора выходила похожей на многорукую женщину в странной одежде из корней, в головном уборе наподобие короны из листьев, окруженную сплетенными цветами, травами, алхимическими ретортами и в разной степени стилизованными нагими человеческими телами… Под такое хорошо думалось собственно о самом чёртовом зелье, с которым он всё пробуксовывал на месте и никак не мог понять, что не так.
Возможно, решил он, дорисовывая Мандрагорино лицо, надо задаться простым вопросом: а как он, собственно, вообще хочет определить, что зелье готово? Что получилась именно нужная сыворотка? Как проверял это сам Оссе, в конце концов? Что служило ему критерием, и что может послужить критерием теперь?..
Мандрагора смотрела сурово, и в то же время будто бы ехидно ухмылялась прямо в лицо своему создателю, так что Пашка не мог отделаться от ощущения, что она за ним подсматривает. И это я еще не пил, и не курил ничего, отметил он с иронией…
Ну, соединяем все травы, все компоненты… Что же упускаем? Что там было еще, общего, во всех тех удачных экспериментах Оссе?.. Может, сами подопытные? Может, что-то в них самих запускало механизм чудо-сыворотки? Может, то, что все они чем-то болели на момент ее испытания?.. А вот это может стать зацепкой!
Пашка устало потянулся, встал с табуретки, отошел на несколько шагов от мольберта, всмотрелся в картину. Мандрагора снова смотрела сурово, как Крупская с портрета в читальном зале областной библиотеки. Но вроде бы уже без ухмылки.
Нужно было срочно покурить и выпить хотя бы кофе, а может и чего покрепче.
Так что он пошире распахнул окно, впустив в мастерскую холодный декабрьский воздух, поставил на плитку турку с кофе и достал из тумбочки давно уже початую бутылку коньяка.
Нацедив коньяка в стакан, он закурил и устроился на подоконнике, созерцая погруженную в зимние потёмки Советскую улицу.
Он настолько расслабился, что кофе, натурально, убежал на плитку, Пашка вскочил, бросился снимать турку, неловко смахнул на пол опустевшую стеклянную банку от кофе, которая звонко раскололась на части. Чертыхаясь, Пашка полез собирать осколки и, разумеется, порезался.
- Чёрт его дери! – разозлился он, яростно высасывая кровь из порезанного пальца. – Вот реально, крови не прольёшь – кофе не попьёшь!.. О! А это мысль!
Вскочив на ноги, он мигом нашел свой телефон и набрал Шемахину.
- Слушай, мне нужен Крашенинников! Точнее, его кровь! На опыты!
- Эй, эй, полегче, доктор Менгеле! – засмеялась Ада. – На какие опыты? Ты чего там, в Дракулу поиграть решил?
- Да я подумал, что, может, надо сделать анализ крови человека, на ком сыворотку испытывали…
- А что именно в образце искать?
- Да кабы я знал! Ну хоть что-нибудь! Хоть какую аномалию, хоть зацепочку какую…
- Так тогда выборка нужна…Из многих анализов многих подопытных. А они, эти наши люди в черном, на связь выходят, только когда сами хотят, и хрен их найдешь… Только одного человека ещё могу тебе добыть.
- О! Уже хорошо. И кого же?
- Потом скажу. Или нет. Для чистоты эксперимента. Ну а Крашенинникова надо попросить сдать кровь, не думаю, что он откажет. Могу сама его спросить.
- Да, и надо будет его привезти ко мне на Свободный…
- А зачем? Ты там, что ли, анализы собрался делать?
- Ну а что?
- Паш, вот ты извини, конечно, но лаборатория у тебя - скорее для алхимика. А всё остальное… У тебя ж даже центрифуги нет, правда же?
- Нуу…
- Ну что? Надо сходить с агрономом в лабораторию «Аркон», сдать кровь там и попросить их сделать все, абсолютно все анализы, какие они там вообще в принципе делают. А потом сводить его сдать кровь в центр репродукции, где есть хорошая генетическая лаба. Везде дать много денег, чтоб поменьше вопросов, побыстрее результаты. Согласен?
- Согласен.
- А для контрольной группы сдадим кровь и сами, по всем тем же показателям, чтоб стало понятно, в чем отличие. Если оно вообще есть, и если его выявят…
- Уже хоть какой-то сдвиг! – развеселился художник. – А то я уже в депрессию впал от безысходности…
- Ладно, я сейчас агроному позвоню, потом тебе отзвонюсь.
Правда, прежде чем звонить агроному, Ада всё объяснила Игорю, который слышал краем уха ее разговор с Морозко.
- Как думаешь? Вроде бы, идея неплохая…
- Да вроде неплохая, - согласился Криушин. – Значит, я буду вторым подопытным.
- Вот-вот… А ты вообще когда кровь сдавал, помнишь?
- Да только на медкомиссии, перед армией…
Ада аж присвистнула.
- Это ж сто лет назад было! И что, потом – ни разу?
- Да не было нужды, - пожал он плечами.
- О, сколько нам открытий чудных… - покачала головой Ада, глядя на него с неопределенным выраженьем.
В окно кухни был виден двор, освещенный теплым светом новых фонарей, укрытых среди деревьев, и Вебер, шагавший по дорожке к своему дому от теплицы: он только закончил там ежедневный полив.
Ада выключила газ и выдвинула из духовки противень с запеченной рыбой: сегодня она гостила у Игоря, и они пригласили на ужин Вебера и Луизу.
Пока противень остывал, Ада позвонила Крашенинникову и договорилась с ним о походе в обе лаборатории, потом перезвонила Пашке и обрадовала его.
Игорь вытащил на середину гостиной большой круглый стол, стулья, и пошел в сени за охлаждавшимися там бутылками с выпивкой.
Вернувшись, он застал Аду за созерцанием здорового паука-сенокосца, шаставшего по ее голой по локоть руке.
- Я подумала еще, чтоб два раза не вставать, - он посмотрела на Игоря и сдула паука на пол, - что фильм надо будет сделать не просто про святые могилы, а еще и про животных, обитающих там, возле них… Пару лет назад я видела такой документальный сериал про замки Европы и их обитателей …
- Идеи ты берешь прямо из воздуха, ага? – улыбнулся археолог. – Точнее, из каждого паука и таракана, который тебе попадается…
- Выкручиваемся, как можем, - пожала журналистка плечами. – Может, получится в итоге хороший проект.
- Я даже и не сомневаюсь.
Те несколько дней, что пришлось ждать результатов анализов крови, взятых у всех подопытных, включая «контрольную группу» в составе Пашки и Ады, сам Пашка просто извёлся от нетерпения.
Он не мог толком сосредоточиться на картинах, и в итоге, промаявшись в мастерской безрезультатно почти сутки, поехал домой, на Свободный.
Здесь попытался заняться детьми и многочисленными домашними делами, включая сад, дал пару шаманских советов пришедшим за ними вне приемного графика соплеменникам, но всё равно против воли бесконечно прокручивал в голове навязчивые мысли о сыворотке.
Он был настолько не в своей тарелке, что Светка не на шутку встревожилась. Особенно, когда проснувшись как-то на рассвете, увидела, что Паша сидит на кровати и неотрывно смотрит в пространство, как лунатик.
 Она осторожно погладила его голую спину, сплошь покрытую фантастическими цветными татухами, сделанными когда-то давно по его же эскизу.  Пашка обернулся, наклонился к ней:
- Спи, спи, все в порядке, - шепнул он, чтобы не разбудить детей.
- Всё загоняешься по чёртовому зелью? – Светка обняла его, потянула к себе.
- Есть немного…
- Да я вижу как немного! Скоро во сне ходить начнёшь, приговаривая «тройка, семёрка, туз».
- Я, кажется, в жизни столько не думал, сколько за эти полгода,  - невесело усмехнулся Морозко.
- Ты всё пытаешься включать голову, - заметила Светка тихо. – А тебе надо, наоборот, её выключить.
- В каком же смысле?
- Перестать думать на тему. Убрать рациональный подход. Не знаю, подойти к вопросу…по-шамански! Иначе зачем тебе твой дар?
Пашка немного помолчал, глядя на неё. Неожиданный совет показался ему до того простым, что даже непонятно, как он сам до этого не допёр уже давно.
- Выпей мандрагоры, или покури чего-нибудь, - на полном серьёзе предложила Светка ему на ухо.
- Вот спасибо тебе, Мировой Разум! - и Пашка весело набросился на жену, которая отвечала ему с не меньшим пылом, и они только пытались не шуметь, чтобы не разбудить детей.
На следующий день Пашке и Игорю по электронной почте пришли результаты всех анализов. Игорь показал их Аде, и она надолго отключилась от реальности, пытаясь увидеть в них хоть какие-то зацепки.
Пашка, в свою очередь, просмотрел бесконечные ряды цифр и, как и советовала ему жена, постарался отключить голову.
Иными словами, он даже не стал пытаться всё это хоть как-то анализировать, а просто пошел в кладовку, где его мать всегда хранила высушенные травы для своих ведьминских зелий, отыскал там мелко накрошенный корень мандрагоры и тупо заварил его, не заморачиваясь рассуждениями о пропорциях. После чего выпил, даже не подумав о дозировке. Получится или нет, станет понятно и так.
Он предупредил Светку, что решил последовать ее ночному совету, а потому ей не стоит пугаться, если он начнет как-то странно себя вести.
- Наверное, в мастерскую тебе лучше не ездить пока, - предположила Светка. – Лучше будь у меня на виду.
Увы, никаких изменений он не чувствовал, в транс не впадал, глюков не ловил. Махнув рукой, Пашка занялся домашними делами, потом еще раз просмотрел результаты анализов, позвонил Аде, поговорил с ней, однако и у нее не было пока никаких полезных идей.
- Мне нужно еще время подумать, - сказала она. – Ты пока немного отключись от этого, ладно? Потом, на свежую голову, вернёшься и посмотришь…
Пашка попрощался, положил телефон, и пошел на кухню помочь жене приготовить детям обед. Светка стояла у плиты, дети сидели на своих высоких стульчиках у стола, а Пашка подошел к холодильнику – и тут увидел, как из угла прямо на него идёт Мандрагора с его картины. Эта хрень в своем платье из корней была ростом с него, а корона из листьев делала ее еще выше.
- О нет. Я этого не выдержу! – подумал он.
А оказалось – произнёс вслух. Светка обернулась и испуганно посмотрела на него.
- Паш? Ты чего?
Он ее не слышал, потому что Мандрагора протянула к нему свою узлистую, длиннопалую, когтистую руку и сказала:
- Паша, ты хотел у меня многое спросить. Спрашивай, я отвечу.
Она подошла вплотную, и Пашка просто закрыл глаза, чтобы не видеть, как ее красивое, но невероятно жуткое лицо приблизилось к нему вплотную, как ее когти впились в его плечи…Он открыл глаза, Мандрагоры больше тут не было, была просто кухня, Светка и близнецы. Пашка опустился на табуретку.
- Что, началось? – спросила Светка участливо.
Пашка только кивнул, потому что говорить отчего-то не мог. Как не мог толком определить, где реальность, а где – собственно  видения.
Вместо привычного календаря на стене он увидел цветной плакат с парой рабочих в цеху, один подносил к другому искрящий провод, а надпись гласила: «Коллега с утра работает плохо – его подбодри электрическим током!».
Пашка тряхнул головой, но плакат никуда не делся.
Он поднялся с табуретки и подошел к плакату. Странно! Самый обычный. Может, Светка повесила его здесь, а он не заметил?
Его отвлек веселый смех за спиной – и он увидел в дверях двух незнакомых девок в одинаково обтягивающих мини-платьях, только у одной платье было красное, у другой – белое. Они заливисто ржали и показывали на Пашку пальцами, что-то говорили друг другу на ухо и снова смотрели на Пашку.
«Кровяные тельца, белые и красные!» - решил он почему-то.
- И чего вам от меня надо? – спросил он девок, но те вообще чуть не померли от смеха и убежали прочь.
Пашка направился следом, по пути споткнулся о коробку, полную старых советских будильников, которые все наперебой громогласно тикали, а некоторые еще и звенели. Игнорировав коробку, Пашка пошёл дальше, надеясь понять, куда делись девки.
- Грёбаная «Алиса в стране чудес»!  - сказал Пашка и тут увидел, как навстречу снова идет Мандрагора.
- Ладно! – сказал он. – Я готов, готов!
Она больше ничего не сказала, а просто приблизилась и одним взмахом своей когтистой руки располосовала у него на груди футболку, а заодно и кожу. Пашка зашипел от боли и отступил на шаг, но она продолжила лупить его, с каждым ударом раздирая одежду всё больше.
- Чего ты ждешь? – зло спросила она. – Пора! Давно уже пора! У тебя есть всё!
- Все ингредиенты?
- Все!
- Но я не знаю пропорций!
- Их и нет! – она полоснула когтями его прямо по лицу, Пашка схватился за щеку и увидел кровь на пальцах. – Нет никаких пропорций! Просто делай уже! Смешай всё! Просто! Смешай! И всё!
Он пятился от нее, пока не упёрся в стену.
Мандрагора перестала его карябать и теперь просто смотрела злобно.
- А зачем же Оссе проводил опыты? Он же искал пропорции! – решился спросить Морозко.
- Он искал компоненты! Только сами компоненты! А ты знаешь их все!
- А мандрагора?
- Да любая! Любая! Бери любую!
- А лотос?
- Любой, идиот! Бери любой!
Пашку вдруг оглушил невыносимо громкий свист, Мандрагора обернулась, отпрянула от Пашки, позади него что-то грохнулось, он посмотрел туда – но ничего, кроме полного мрака, там не оказалось. Мандрагора исчезла, как исчезла и сама комната, и Пашка теперь стоял в плохо освещенном коридоре, заросшем паутиной, похожем на подземелье старого замка.
Ему ничего не оставалось, как идти в направлении источника света.
Светка, между тем, с ужасом наблюдая за тем, как Пашка громко разговаривает с пустотой, от кого-то пятится, за кем-то идет и шарахается, будто старается увернуться от ударов, решила позвать на помощь друзей. Мало ли! А вдруг его понесёт на улицу, а вдруг ему будет что-то угрожать?
Поэтому она позвонила Аде и потребовала, чтобы они немедленно приехали вместе с Игорем.
В тот самый момент, когда они прибыли, Пашка как раз встретился с хозяином «замка».
Теперь он сидел на полу посреди огромного тронного зала, а на троне возвышался, как Будда на цветке лотоса, прекрасный юноша восточного вида, одетый только в какие-то невесомые тряпочки и ожерелья. Тяжёлый всепроникающий аромат лотосовых цветов заполнял помещение, и Пашка почти задыхался в нем…
- ****ец. Вот его кроет. – Игорь с садистским интересом наблюдал за тем, как Пашка, сидя посреди комнаты по-турецки, оживленно беседует с кем-то невидимым, но совершенно не реагирует ни на что окружающее. – Он что-то скурил?
- Я не знаю, - устало ответила Светка.
- Скорее, выпил, - решила Ада. - Надо понять, что именно… Где вы храните всякие зелья, травы?
Светка показала Аде кладовку.
Шемахина быстро отыскала следы приготовления настойки и по этикетке определила, что Пашка выпил мандрагору.
- Главное, чтобы он кукухой не поехал! – порадовала она друзей. – Глюки, конечно, дело полезное – можно получить из подсознания нужную информацию. Но вот что станет с мозгом после всего этого…трипа, я судить не берусь.
Светка опустилась на диван и закрыла лицо руками.
- Что будем делать? – Ада посмотрела на Игоря.
- Попробуем заставить его выпить активированного угля для начала, - пожал тот плечами. – Свет, уголь есть?
- Не знаю…Наверное…
- Иди ищи, - скомандовал Криушин бывшей жене. – Быстро.
Светка повиновалась, как зомби, и пошла за аптечкой.
- Паша, ты меня слышишь? – Игорь опустился на пол рядом с товарищем и потряс его за плечо.
Увы, Морозко продолжал свой разговор с Царём-Лотосом, и Игоря не видел и не слышал от слова совсем.
Вернулась расстроенная Светка: активированного угля не было.
- Блин! Ладно, я до аптеки, - Игорь вскочил на ноги и быстро вышел.
- Ты знаешь, где его ключи от лаборатории? – спросила Шемахина Светку.
Странная идея пришла ей в голову, и она решила как можно быстрее осуществить это, боясь передумать.
- Да, знаю…
- Давай сюда!
Через пару минут Ада уже отпирала Пашкину лабораторию в бывшем доме дяди Миши Романенко, наскоро поздоровавшись с Пашкиными родственниками Шандором и Земфирой, обитавшими там.
Она зажгла свет, отыскала все склянки с ингредиентами, которые Пашка так долго пытался комбинировать, взяла понемногу из каждой, смешала всё в колбе, залила спиртом, подогрела на горелке совсем чуть-чуть, взболтала хорошенько, перелила в мензурку, процедив через ситечко.
И мельком увидела себя в зеркальной стенке лабораторного шкафа: сумасшедшие глаза в темных кругах расплывшейся краски, лохматые, как у ведьмачки, волосы… Остановилась, посмотрела на себя, потом – на мензурку с настойкой.
- Слава Ипполиту Деминскому! – сказала она вслух и, отсалютовав своему отражению, одним махом выпила половину всей дозы.
Зелье обожгло и оглушило так, что Шемахина едва устояла на ногах. Кое-как взяв себя в руки, она бегом отправилась обратно в дом Морозко.
Там Игорь уже разводил в стакане горсть таблеток активированного угля.
- Свет, попробуй-ка достучаться до небес, - предложил Игорь. – Может, он узнает твой голос. Ему надо это выпить.
Светка присела перед Пашкой и стала его звать на все лады, но тоже не преуспела.
В этот момент появилась Ада со склянкой в руке.
- Ну как? – спросила она без особой надежды.
- Глухо! – покачал головой Игорь.
Шемахина чувствовала, как с ней тоже начинает происходить какая-то хрень, поэтому решилась.
Она в два шага дошла до сидевшего на полу Пашки, наклонилась и дала ему тяжелую пощечину.
  - Слушай меня, идиот! – крикнула она и залепила ему оплеуху по другой щеке.
Пашка схватился за лицо.
- Я сделаю, как ты сказала! Мне только нужно отсюда выйти! – Пашка явно говорил не с ней, а с кем-то в своей голове.
- Ты должен выпить это! – Шемахина протянула ему склянку. – Пей! Или тебе конец!
 Пашка, видя сейчас бог знает что, безропотно взял склянку и выпил всё до капли.
Ада забрала у него склянку, вручила ее Игорю и вытащила у того из руки стакан с углем.
 - Теперь пей это!
Пашка выпил разведенный уголь.
- А теперь иди к выходу! – приказала Ада, поставила стакан и на всякий случай сама села на пол и крепко упёрлась в него ладонями, потому что голова начала сильно кружиться.
Оба они, и Пашка, и Ада, вырубились одновременно, упав, как подрубленные.
- Да что еще за херня! – Игорь бросился к Аде, приподнял ее с пола, принялся трясти, надеясь привести в чувство.
- Я, на хрен, сожгу эту лабораторию, и все эти сраные зелья! -  с ненавистью сказала Светка, упав на колени рядом с Пашкой. – Хватит с меня этого средневековья!
Ада пришла в себя.
- Я просто хлопнула спирта в лаборатории, - соврала она, чтобы успокоить Игоря. – И Пашке я тоже спирта дала…
Светка вздохнула с облегчением.
Пашка открыл глаза и посмотрел вполне осмысленным взглядом.
- Привет, - Светка прильнула к нему, приподняла его голову. – Ты со мной?
- Привет. С тобой, - успокоил ее муж. – Просто спать очень хочется…
- Ладно, тогда выпей еще угля и иди спи, - предложил Игорь. – И больше так постарайся не делать. А то выходит, как в том анекдоте: сколько цыганские ученые ни разрабатывали лекарство от рака, а все равно получался героин…
Ада фыркнула от смеха, Морозко криво усмехнулся, послушно выпил еще разведенных таблеток и потащился до кровати.
Светка была так расстроена, что плохо соображала и только тупо повиновалась командам Игоря.
- Мы тут побудем, присмотрим за ним, - сказал Криушин Светке и помог Аде подняться с пола. – И вообще, не переживай ты так за него. Он живучий. Его же даже топор не берёт, если помнишь…
- Нашёл, чем утешать! – разозлилась жена Морозко. – Ещё и про топор вспомнил, вот спасибо! Сердца у тебя нет!
- Ну всё, всё, извини, был неправ! – Игорь примирительно вскинул руки.
- И с детьми мы тебе поможем, если надо, - быстро предложила Шемахина, чтобы немного успокоить Светку. Что там за история с топором, она понятия не имела, но почла за лучшее не выяснять.
К тому же, сама она чувствовала себя настолько хреново, что боялась сделать лишнее движенье, чтобы не выдать свое состояние. Вряд ли ей удалось методом научного тыка, с перепуга, в один миг приготовить вожделенную сыворотку бессмертия, но определенно, какой-то эффект от этой штуки быть должен. И нужно будет подождать и понаблюдать. И за собой, и за Пашкой. Сейчас ей тоже хотелось спать, но делать этого было нельзя…
Она проснулась в темноте и никак не могла понять, где находится. До нее долетали тихие голоса и смех детей и взрослых.
С трудом осознав, что лежит на диване в одной из комнат Морозкиного дома, Ада кое-как села, потом – встала. Поняла, что из кухни виден свет, там разговаривают Игорь и Светка, весело верещат дети.
Она направилась в другую комнату, чтобы проверить Пашку. С трудом растолкав его, присела рядом с ним на край кровати. Устроившиеся вокруг него кошки недовольно переместились и снова удобно улеглись, уткнув носы себе под хвосты.
- Ты как вообще? – спросила Ада осипшим голосом: наверное, обожгла горло зельем.
Пашка застонал и перевернулся на спину.
- Я вроде живой, - неохотно сознался он.
- Ну и нахрена ты выпил мандрагору?
- Чтобы получить ответы…
- И как – получил?
- Да. Мандрагора сказала мне, что нужно просто всё смешать, не парясь ни о каких пропорциях…
Ада слабо вскрикнула.
- Ты чего?
- Либо у дураков мысли сходятся, либо кто-то из нас двоих телепат, - пояснила она.
- И почему же?
- Да потому, что я пошла в твою лабораторию, тупо смешала все ингредиенты из твоих заготовок, залила спиртом, подогрела и дала выпить тебе. Ну, и себе…
Пашка немного помолчал.
-  Может, ты просто больная на всю голову? – предположил он неожиданно весело.
- Конечно, и это тоже, - охотно согласилась Шемахина. – Так ты не сердишься?
- Да чего сердиться… Наоборот. А сама-то ты зачем это выпила?
- Научный авантюризм…
- Или – просто авантюризм.
- Как ни назови, результат один и тот же… Кстати, официальная версия для всех – я дала тебе выпить спирта. И себе тоже.
- Неплохая отмазка! – оценил художник.
- Ладно, может, пойдем, порадуем своих любимых нашим чудесным исцелением.
Пашка сполз с кровати, кое-как пригладил свои торчавшие во все стороны кудри, и они гуськом направились на кухню.
Кошки спрыгнули на пол и побежали впереди, задрав хвосты, как стадо лемуров.


Глава 2.
Прозрачные воды Каспия

Ада, как и обещала Пашке, договорилась с деканом своего биологического факультета Алексеем Николаевичем Чурсиным о том, чтобы раздать студентам-третьекурсникам темы курсовых работ, связанные со свойствами некоторых растений или биологически активных компонентов. Тем же, кто собирался писать курсовики по цитологии, предлагалось изучить влияние некоторых компонентов на свойства крови человека.
Студенты и сами охотно хватались за всякие необычные проекты, тем более что лабораторий им теперь хватало с избытком: ЕГФу выделили дополнительно целое новопостроенное здание в поселке Кири-Кили, что в городской черте.
- Хуже не будет, - пояснила Шемахина Пашке. – То, что я смешала от балды, это, конечно, замечательно. Но вот хоть сколько-то точные данные – всё равно лучше. Всё равно мы не узнаем, подействовало ли на нас моё зелье хоть как-то…
- Ну, если и да, то это станет понятно лет через сорок-пятьдесят! – подбодрил ее Морозко.
- Ты, главное, ради всех святых, не проболтайся Игорю, да и жене своей тоже.
- Да уж не волнуйся.
Результаты анализов крови группы подопытных тоже были предложены студентам в качестве исходных данных для дальнейших исследований.
- Что-то да получим! – подытожила Ада, закрывая на этом тему своего участия в экспериментах с сывороткой бессмертия.
Пашка пока тоже немного замедлил темп и перестал зацикливаться на опытах. Сейчас он снова ушёл в рисование, решив всё-таки добить серию, в которой уже появились картины с Мандрагорой, Царём-Лотосом и другими участниками зелья бессмертия.
Тем более, на первое февраля следующего, 2024 года, у него намечалось открытие выставки «Я бродил по Древу Мира» в картинной галерее. О чём он успешно договорился с её директором Марией Владимировной Ерёминой.
Юрикова Анечка так и продолжала работать смотрителем в залах современного искусства, но, поскольку образование у нее было подходящее, ей предложили переквалифицироваться уже в экскурсовода, что она с радостью и сделала. Друзья то и дело приходили специально к ней на экскурсии, особенно в первые дни, чтобы ее поддержать.
Боясь окончательно и бесповоротно потерять любовь своего Рыжика, она стоически воздерживалась от выпивки, так что Юрий опять начал подумывать о предложении ей руки и сердца.
- Каждый развлекается, как может! – прокомментировал Шурик Карагалиев его модус операнди. – Понимаю, что от такой жизни иной раз хочется удавиться, так что каждый находит свой способ сладить с этой…эээ…насущной потребностью!
- Что-то ты депрессивный какой-то! – насторожился Игорь, когда в очередной раз услышал от друга это мрачное рассуждение. – С чего это вдруг удавиться?
- Да просто зима, холода, вот это всё, - махнул рукой Шурик.
Игорь только покачал головой, пристально приглядываясь к товарищу юности. Иной раз он вот так неожиданно задерживал на ком-нибудь из них внимательный взгляд, и тогда начинал видеть перемены, произошедшие с годами.
Характер Шурика по-прежнему оставался дерьмовым, ершистым и склочным, хотя в целом он стал гораздо спокойнее, всё больше ленился ссориться и скандалить, да и связь с Валей Санджиевой бесспорно сказалась на нём самым положительным образом.
Его симпатичная хитрая татарская рожа с большими тёмными глазами и задорным сапогом носа не утратила почти юношеской гладкости, вот только седина в стриженых чуть не под ноль волосах красноречиво намекала на возраст. Сашка перестал принимать близко к сердцу проблемы на работе, то есть, на своей пресловутой кафедре в техническом универе, от большей их части просто отмахивался и совсем забил на нерадивых студентов, оставляя за ними право учиться хоть на одни круглые колы. Пофигизм теперь, похоже, стал его основным способом действия. Или даже способом бытия.
Что же до себя самого, то оценить изменения Игорю было труднее, но от того даже интереснее. В данном случае речь шла не про бороду, которую он неожиданно для всех отпустил в путешествии, не про то, что с годами он стал двигаться медленнее, вальяжнее, как бы взвешивая каждое усилие и заранее прикидывая, стоит ли оно затраченной энергии. Он иногда почти не узнавал свои глаза, взгляд которых теперь редко бывал прицельно-злым, а всё больше - лениво-снисходительным, будто старый удав смотрит на резвящихся мартышек, твердо зная, что они никуда не денутся, если он так решит. Игорь даже и не знал, нравится ли он новый сам себе, но, в любом случае, этот чувак был ему интересен.
Зато совсем подменили Светлану, которая теперь стала спокойная, медленная и совершенно счастливая. Вместо куста верблюжьей колючки получился прямо-таки куст чайной розы, усыпанный цветами. Как ни обидно было это признавать, чёртов Пашка воздействовал на неё самым чудотворным образом…
Игорю и Веберу предстояло в оставшиеся до Нового года десять дней провести разведку в районе Красного Яра, где собрались таки строить новый стационарный мост через Бузан. Поэтому тратить время на философствования явно  не стоило.
 Так что два товарища уехали с утра пораньше, оставив «феодальное поместье» на Луизу.
Бесконечный этот год, кажется, наконец, всё-таки заканчивался.
И тут Игорю позвонил Димка Севастьянов – его верный боевой товарищ, с которым они прошли все круги второй чеченской кампании, попадали в такие передряги, что и вспоминать лишний раз не хочется, и сохранили свою дружбу на долгие годы.
Димка ещё не так давно служил в пограничном отряде, что дислоцировался в посёлке Вышка, и помогал Игорю и его команде с поисками «единорога». Но вот уже пятый год как Севастьянов пошел на повышение и был переведён в погрануправление по Астраханской области и Республике Калмыкия. Сыновья его и его жены Марины выросли и теперь учились один в военном училище в Калининграде, второй – в нашем медицинском универе.
- Петрович, ты, как я знаю, всё ещё не вырос из юношеского авантюризма, - без предисловий начал Севастьянов своим на диво высоким писклявым голосом, не вязавшимся с его огромным мощным телом.
- Некому меня за уши тянуть, чтоб рос быстрее! – засмеялся Игорь.
- Вот и хорошо. У меня тут с ребятами образовался один интересный геморрой, думаю, тебя тоже заинтересует.
- Блин, Димыч, я ж вроде по медицинской части как-то не очень…
- Никакой медицины. Одно кладоискательство.
Криушин даже притормозил и машинально припарковался у обочины. Вебер не задавал вопросов, а просто ждал развития событий.
- Ну-ка, ну-ка, - подбодрил Игорь друга.
- Значит, слушай сюда, малыш.
Уже пару месяцев погранцы выслеживали одну интересную бригаду браконьеров, ловко и довольно беззастенчиво курсирующую между Лаганью, Искусственным островом, Дамчикским участком Астраханского заповедника и селом Гандурино.
Сами маршруты их передвижений, контакты с некоторыми жителями села, сведения, полученные от коллег-пограничников, и от милиционеров из Лагани заставили прийти к выводу, что «браконьеров» интересует отнюдь не рыба. Рыба была только прикрытием простого и банального наркотрафика. Причём объемы перевозок, похоже, были весьма немалые. На Искусственном острове существовало что-то вроде схрона, который регулярно опустошался и обновлялся.
Именно на Искусственном контрабандистов в итоге загнали и обложили, но, как это повелось еще с далёкого девятнадцатого века, их байда оказалась намного быстроходнее, чем катера береговой охраны. Четыре навесных мотора «ямаха» были в разы мощнее, к тому же, контрабандисты еще и отстреливались, а мелкая посадка байды позволяла им легко оторваться от преследователей на неглубокой воде.
Поэтому они вполне разумно стали уходить к острову Чистой Банки, вокруг которого тянутся громадные мели, скорее всего, чтобы выйти в нейтральные воды, или у них был ещё какой-то план.
Поскольку на предупреждения они не реагировали, а уходили очень споро, поднялась стрельба, во время которой байду просто-напросто потопили, а экипаж подобрали уже из воды. Но без груза с байды контрабандистам ничего не стоило выкрутиться. Поэтому потопленное корыто требовалось поднять со дна или хотя бы обыскать.
Благо, байда легла неглубоко, на одну из отмелей, окружающих Чистую Банку  на целых полкилометра.
- Но хрен с ней, с байдой, и её грузом, - наконец, подошёл к сути дела Севастьянов. – Привезли водолазов, корыто обыскали, и тут ребята сказали, что там, где мель как бы скатывается в глубину, виден остов затонувшего корабля, похоже, деревянного. Парусника! Почти целого, похоже! Старого, понимаешь?
- Понимаю! – Игорь чувствовал знакомую нехорошую дрожь в солнечном сплетении, предвещавшую начало «золотой лихорадки». – Может, это даже разинский струг…
- Вот и я говорю! В общем, с кораблём этим возиться – не наше дело. А раз ты теперь у нас самый что ни на есть белый археолог, так тебе и флаг в руки, барабан на шею. Короче, приезжай, ныряй, смотри. Погоды-то, сам видишь, какие нынче стоят – прямо весна-весной. Солнечно, дно везде видать… И такое обещают прямо весь январь… Разрешение я тебе справлю, какое хочешь…
- Димыч, я с огромной радостью! – не удержался Игорь. – Давай прямо сразу после Нового года? Я тебе напишу, сколько народу со мной будет, запрос оформлю грамотно…
- Договорились…
- На Новый год буду зазывать тебя к себе в гости, постараешься приехать?
- Конечно! Прямо числа второго…
Распрощавшись с другом до самой скорой встречи, Игорь снова завёл мотор и выехал на трассу.
- Интересное дело? – спросил Фридрих.
 - Ещё какое, мужик! Ещё какое! – Игорь радостно улыбался и понимал, что «золотая лихорадка» таки догнала его. Как там Ада сказала? Бывших «чёрных археологов» не бывает? Ну, так она была права…

***
Игорь сразу же стал обдумывать, как именно скомплектовать команду для погружения, кого взять на первые разведки, кого – подключить позже, если понадобится. Пока, впрочем, нужно было сосредоточиться на красноярском заказе, а потому выбросить из головы все ненужные мысли.
После пяти суток безвылазного пребывания в Красном Яре, разведки места будущей стройки по обоим берегам Бузана, шурфовки, картографирования и прочих непременных дел Игорь и Вебер были вынуждены прервать работу, потому что погода вдруг резко испортилась, зарядил ледяной дождь со снегом, и видимость упала чуть ли не до нуля из-за густого, как молоко, тумана.
Тем приятнее было вернуться домой, в тепло, к горячей бане, горячему обеду и, чего уж там, к своим горячим девчонкам…
Проснувшись посреди ночи, Игорь обнаружил, что его подруги в кровати нет. Подождав немного, но не дождавшись, он сонно сел, потом лениво поднялся, машинально подтянул сползавшие пижамные штаны и отправился на поиски.
Аду он нашёл прямо на крыльце.
Она стояла, кутаясь в одеяло, и неотрывно смотрела на небо.
Игорь притворил дверь, оперся на неё рукой, встал рядом с Адой, проследил за ее взглядом.
- Смотри, созвездия повернулись! – сказала она. – Ковш переехал… Новый год,  - он и в космосе новый год…
Игорь перевёл взгляд на свою подругу, ощущая, как в горле вырастает ком, будто захотелось плакать…
- Хочешь проверить зрение? – неожиданно спросила Ада.
- И как же? – Игорь с трудом сглотнул ком.
- Смотри на ручку ковша, - она взяла его за плечо, немного развернула. – Вон туда, как бы в ее изгиб… Там должно быть две звёздочки рядом…Мицар и маленькая – Алькор… Видишь?
- Вижу, да, две штуки…
- Зрение в порядке, - кивнула Ада и повернулась к нему, обняла. – Холодно, а ты голый. Замёрзнешь.
- Ты меня согреешь, - сказал Игорь ей на ухо, прижимая спиной к двери…
После всего выпустил ее из рук, отворил дверь, втолкнул подругу в дом, забросил туда же упавшее одеяло, зашёл следом, запер дверь и унёс Аду в комнату, где остаток ночи на них сурово смотрел со стены «меч короля Артура», по-разбойничьи добытый из скелета змея Аждерхи…
С утра, за завтраком, Игорь как раз решил выяснить, будет ли Ада помогать ему в намеченном погружении к «стругу Разина», как он уже про себя его окрестил.
- С аквалангом погружаться доводилось? – поинтересовался Игорь как бы между делом.
 - А то! – она засмеялась. – Раз я так напогружалась, что словила двусторонне воспаление лёгких с подозрением на туберкулёз!
- Это как же?!
- Ну, вода была ледяная, я очень долго там пробыла, и груз мне очень тяжелый надели…
- Инструктор-то был, видно, совсем дурак? – сочувственно посмотрел на нее Игорь.
- Наверное… Все они всегда клали с прибором на технику безопасности! Раз мы погружались на затонувший корабль, и нам выдали гидрокостюмы без шлемов. Надо ли говорить, что я зацепилась волосами за какую-то железяку и никак не могла распутаться…
- И чего? – ужаснулся Игорь.
- Пришлось подобрать ракушку и отчекрыжить целую прядь! – развеселилась Ада.
- Так, всё, Шемахина, мне щас с сердцем плохо уже станет!
- Ну, не всегда так мрачно было. Однажды мы шли к месту погружения на резиновой плоскодонке, и её так болтало на мелкой ряби, что всех укачало просто до обморока. И всё время, пока я ныряла, я боялась – а ну как стошнит прямо в маску?
И оба расхохотались, после чего Криушин рассказал ей про намечающуюся каспийскую авантюру.
Что ж, отлично. Ада тоже в деле. Сашка и Кама, которые еще в старинные года не раз ныряли вместе с ним в Чёрном море, уже изъявили свое согласие «пойти в разведку», так что, в принципе, восьми человек будет достаточно.
Он решил, что первое погружение проведёт сам вместе с Сашкой, Адой и Камой, а Светку, Пашку, Юрика и Вебера подключит уже потом. И то, Светку было жалко лишний раз отвлекать на авантюры, Игорь понимал, что ей уже и не до них, и не до него самого.
 Народ, к счастью, был не против нового квеста, хотя и не загорелся особым энтузиазмом.
- Просто мы еще не отошли от приключений этого года, - пояснил Даркевский.
- И у нас не хватает оперативки на решение новых задач, - поддержал его Сашка.
- Но после праздников, думаю, будем готовы, - успокоила Светка. – Хотя, сам понимаешь, я уже не буду тебе боевым товарищем, как раньше. И Пашу тоже сильно не дёргай, хорошо?
- Само собой, - кивнул Игорь. – Вы будете в резерве.
Пока же у них возникла другая насущная проблема, и оказалось, что даже такой простой житейский вопрос может оказаться весьма болезненным.
 Никак не могли решить, где именно будут справлять Новый год, притом, что вариантов было всего два: Игорево «феодальное поместье» на Трусово или Пашкино «имение» на Свободном.
- Дети начали ходить! – осчастливливала Светка всех по телефону радостной новостью. – Оба! Мы и оглянуться не успели! Вчера! Прямо одновременно!
Дальше она просто пищала и визжала от счастья, даже не давая толком поздравить ее и Пашку и выяснить хоть какие-то подробности.
- Так что на Новый год все собираемся у нас! И никаких «но»!
- Да почему у них-то? – сердился Игорь, когда ему каждый второй сообщил об этом. – У нас тут и баня, и места больше, и если  готовить – так плиты целых три, а не одна. Да и вообще, вон, Вебер не даст соврать – кролики, корова, теплица – всех кормить-поить по часам.
- Так баня и у нас есть, - возражал Пашка. – И вроде прошлые разы как-то все размещались в доме, никто на улице не остался. Опять же, дети – лучше им дома быть, раз они теперь везде бегают и всюду забираются. У нас кошки и собаки, их тоже по часам кормить…
- Похоже, теперь Игорь и Пашка начали делить сферы влияния в команде! – мигом оценил ситуацию ехидный Кама. – И тут им важно, на самом деле, кто кого передавит.
К счастью, перессориться все не успели, потому что спор неожиданно разрешила Валя Санджиева. Она не понимала, почему взрослые люди начали вдруг вести себя, как капризные упрямые дети.
- В хурул приезжают ламы из Шри-Ланки, как раз первого января, где-то к полудню. Мы все можем вечером тридцать первого ехать праздновать к Паше, а я рано утром вернусь сюда, покормлю животных и включу полив в теплице, потом встречу гостей в хуруле. Ну а к вечеру вы и сами вернётесь. Просто Света и Паша правы, все-таки дети маленькие, их лучше лишний раз не таскать по городу…
- Да я сам с тобой утром сюда приеду, помогу здесь, да и в хуруле помогу, - быстро сориентировался Карагалиев. – Не буду я тебя оставлять одну в первый же день нового года!
Возражать никто не стал, так что было решено собраться на проводы старого года в имении четы Морозко.
А второго января, как и обещал, к Игорю приехал в гости Димка Севастьянов.
Сашка, видя, как Севастьянов по старой привычке облапил Игоря и приподнял над землей с криком «рыбонька моя!», только покачал головой:
- Не могу я на этот ужас смотреть. Впечатление, будто диплодок пытается любиться с ти-рексом!
- Или носорог с гориллой, - предложил Кама.
- Да уж, зрелище не для слабонервных! – оценил Юрик.
Все трое вместе со своими дамами плавно переместились из Пашкиных владений в Игоревы, оставив гостеприимную чету Морозко наконец уже наслаждаться обществом друг друга.
Димка в общих чертах знал о произошедших в жизни друга важных переменах, однако понятия не имел, с кем теперь Игорь встречается.
- Я тебя точно где-то видел! – напрягся Севастьянов, когда Игорь представил их с Адой друг другу.
- Наверное, на улице! – пожала она плечами. – Город маленький.
- Ладно, пойдёмте бухать, - Игорь обхватил громадного пограничника поперек спины и попытался задать ему нужную траекторию. – Ты, надеюсь, не торопишься?
- Еще сам меня выгонять будешь! – пригрозил Севастьянов, подчиняясь давлению и направляясь в дом.
Димку расспрашивали о его житье-бытье, Игорь и ребята пересказали ему приключения этого лета, все наперебой ржали, пили, строили планы поисков затонувшего корабля, причём Игорь сразу настроил Севастьянова на то, что разрешение понадобится ему уже через неделю, сразу после праздников, и сначала к Чистой Банке поедут всего четверо.
Уже затемно все высыпали во двор запускать фейерверки, девки весело визжали, лабрадор исступленно лаял, бедная корова в своем тёплом зимнем хлеву испуганно мычала, а Димка с Игорем присели покурить в сторонке.
- А я вспомнил, где видел подружку твою! – усмехнулся пограничник. – По телеку! Стало быть, первую жену ты отбил у олигарха, ну а…ну а нынешнюю подругу – у телевидения!
Игорь только рассмеялся.
  - Да уж, Петрович, - покачал головой Севастьянов, щурясь сквозь табачный дым на Шемахину. – Ты у нас никогда не искал лёгких путей, правда? Тебе же всегда бабу не простую, а с… исподвыпердоворотом подавай.
- Звучит как-то пессимистично, - Игорь почти ласково покосился на своего громадного боевого товарища, с возрастом ставшего, кажется, ещё больше.
- Да не, - успокоил Димка. – Всё как надо. Баба как раз по тебе. Главное, она тебя слушается.
- Стало быть, одобряешь?
- Стало быть, одобряю!
Грохнул очередной фейерверк, сопровождаемый рёвом и визгом, рассыпался в тёмном небе разноцветными огненными одуванчиками.

***
На самом юге нашей области, в акватории Каспийского моря, есть таинственный остров с забавным названием Чистая Банка или остров Чистой Банки.
На самом деле, «банка» - просто отмель или пологое возвышение морского дна, где глубина намного меньше глубин окружающих. Обычно на таких мелководьях свет и тепло хорошо проникают сквозь толщу воды, поэтому там весело развивается мелкая живность и всякая рыба. Для наших краёв банка - отдельно расположенная мель ограниченных размеров, глубина которой значительно меньше глубины моря в данном районе.
Остров Чистой Банки расположен в северо-западной части Каспия, в устье Волги, без малого в тридцати километрах к югу от острова Зюдев. Длина Чистой Банки шесть километров, ширина - четыре. Административно остров находится в Камызякском районе.
Очевидцы и собиратели фольклора рассказывают, что в начале ХХ века, когда Каспий отступал, отмель Чистая Банка в очередной раз показалась над водой. В 1935 году отмель превратилась в остров, а название «Чистая» появилось потому, что вода вокруг него прозрачна до самого дна, и с лодки можно видеть,  как лежат сомы на дне и проплывают огромные сазаны.
Остров был обитаемым: в 1938 году там возникло поселение, жители занимались ловлей рыбы и разводили скот, действовал цех по переработке рыбы. 
О судьбе селения ходят жуткие легенды: однажды в очень морозную зиму 1952 года взморье замёрзло, был ранний и сильный подъём воды, ветер стронул ледяной массив, который двинулся и практически срезал остров вместе со строениями, скотом и людьми. Кто уцелел - уехали. Но на острове осталось кладбище.
- Я когда только служить в Вышке начинал, мне ребята рассказывали, что раньше пограничники устраивали молодым служащим испытание, заставляя ночью делать обход вокруг этого кладбища. На вшивость проверяли! – рассказывал Димка Игорю еще в их новогоднюю встречу.
- Ехать туда рекомендую через заповедник. Я с ними свяжусь, они вам проводника дадут. И судно. Чтобы вам самим не заморачиваться регистрацией, потому что по правилам на борту должен быть номер, на баке нарисован черно-белый круг - опознавательный знак маломерного судна, читаемый с вертолёта. – Инструктировал Севастьянов Игоря, когда тот пришел к нему в управление за разрешением на посещение погранзоны. - Вообще учти, что добираться до Банки проблематично, надо подгадать с погодой, погрузка-выгрузка, всё такое… В общем, заповедные вас сопроводят, а потом заберут уже с острова…
 - У нас три дня на покупку снаряжения, его подгонку и проверку,  - обрадовал Игорь свою «штурмовую группу». – Так что завтра с утра как хотите, мы все идём в «Три Кита» и подбираем снарягу.
- А заправлять баллоны где будем? – поинтересовалась Шемахина.
- В заповеднике. У них компрессорная станция есть. Они ж сами регулярно на Банку ходят, ученые-то. И Димка сказал, что если понадобится, погранцы нам будут баллоны менять. Пока же действуем малой кровью.
Огромный, как целый город, торговый центр «Три Кита» много лет назад был образован из разорённого в лихие девяностые и затем закрытого трикотажного комбината. Некогда предприятие было всесоюзно известно и даже принимало в своих стенах в качестве работников молодежь далёкого Вьетнама. С тех пор, как гости из Юго-Восточной Азии жили поблизости от комбината, осталось прозвище «вьетнамские дома», данное трём типовым девятиэтажкам, построенным для них.
В «Китах» работал самый большой в городе отдел туристического, рыболовно-охотничьего и дайверского снаряжения, занимавший почти целое крыло гигантского строения. Ада, Сашка и Кама ждали Игоря у входа.
В первый момент, когда он появился в поле зрения, они даже его не узнали.
- А где же борода твоя, Добрынюшка?! – изумился Сашка.
- Сбрил к ***м! – дружелюбно пояснил «Добрынюшка», пожимая руки парням и поцеловав Аду.
- Что, решил обновить имидж? – поинтересовался Кама.
- Просто будет мешать при погружениях.
Игорь привел друзей к огромному стенду, на котором красовались темно-синие, черные и серые зимние гидрокостюмы разных размеров, толщины материала и термоёмкости.
Окинув внимательным взглядом Сашку, Аду и Каму, Игорь сам снял с вешалок три серых монокостюма разных размеров из толстого, не меньше сантиметра, неопрена, с длинными штанинами, рукавами и шлемами-капюшонами, и раздал друзьям.
- Идите в примерочные, натягивайте. Должно быть очень туго, прямо вот под не могу, ясно? Но чтобы горло и грудь не давило.
- Да знаем, - кивнул Сашка, забирая обновку и направляясь в дальний конец зала, где были кабинки.
- Я сейчас принесу вам ласты, носки, маски, потом уже займёмся баллонами.
Накидав в тележку всё нужное, он неспеша подкатил её к трем занятым кабинкам. Судя по доносившемуся оттуда хохоту, матюгам и ядовитым остротам, друзья сражались с костюмами в полную силу.
Отдёрнулась первая занавеска, и перед Игорем предстала Ада, обтянутая серым неопреном, как странная статуя.
- Ну как тебе? – она повертелась перед ним так и эдак.
- Очень красиво, - одобрил Криушин, потом подёргал костюм за швы, ощипал за зад, за плечи, проверяя, достаточно ли плотно он сидит, нет ли лишних складок, остался доволен, сам натянул на нее капюшон.
- Вот теперь полный порядок.
- Ну как ты угадал с размером прямо с первого раза! – восхищалась журналистка, поудобнее расправляя края капюшона.
- Вообще-то, я тебя уже год как… - В последний момент Игорь понял, что, пожалуй, не стоит произносить этого вслух, потому просто засмеялся.
- Ну да, вообще-то, - сконфузилась Ада, а из второй кабинки высунулся Сашка.
- Готов? – Игорь переключился на него.
- Вот.
Игорь точно так же обдёргал и общипал Сашку, остался доволен и разрешил обоим раздеваться.
- Кам, ты чего там? Прищемил всё молнией? – Игорь не хотел затягивать всё это сомнительное удовольствие.
Сергеев вышел из кабинки красивый, как чёрт.
На него даже заоглядывались другие покупатели, особенно женского полу.
- Вау! Красава вообще! – наперебой завопили Ада и Сашка и принялись фоткать его на телефоны, а Кама не преминул позировать им.
Игорь же бесцеремонно покрутил его вокруг оси, подёргал на нём «скафандр», заставил натянуть капюшон, и тоже велел ему переодеваться.
- Туговато…- вздохнул Кама.
 - Скажи спасибо, что я тебя не заставил заливать внутрь комбеза жидкое мыло! – осчастливил его Игорь.
- Спасибо.
Игорь зашёл в кабинку и примерил отобранный для себя костюм, остался доволен, отказался продемонстрировать его остальным и быстро переоделся.
С ластами, масками, а тем более баллонами дело пошло не так весело, вот разве что Игорь саморучно обрызгал каждый загубник перед примеркой спиртом из специально принесённого пульверизатора.
- Вот этим пренебрегать нельзя никогда, - строго напутствовал он друзей. – А то можно получить – что, Ада?
И строго посмотрел на свою подругу.
- Пневмонию? – предположила она с невинным видом.
- Именно. И еще много всякого приятного. Так что спирт – наше всё. Перед каждым погружением.
- А внутрь можно? – Кама поднял руку, как школьник.
- Можно. Но не вместо, а вместе, просекаешь семантический нюанс?
- Просекаю.
- Умничка.
Еще приобрели для Сергеева водонепроницаемую камеру для подводной съемки и водозащитный бокс для нее, чтобы можно было безболезненно снимать на глубине до 60 метров.
Нагруженные, как экспедиция команды Кусто, они, наконец, спустя три с лишним часа, двинулись к кассе.
- Игорь, - остановил его Кама. – Мы сами заплатим за своё барахло.
- Нечего делать! – отмахнулся археолог. – Это моя идея, мне и спонсировать. У тебя вообще свадьба на носу.
- Давай хоть пополам поделим? – предложил Сашка.
- Не надо.
- Ну давай мы хоть за что-то заплатим? – попыталась и Ада.
- Непременно. За кофе на всех, когда отсюда выйдем.
- Как скажешь! – сдалась она.
Если уж Игорь что решил – спорить можно даже не начинать.
В обед им предстояло заправить баллоны, а потом опробовать обновки прямо в ерике Солянка рядом с Игоревым поместьем.
- Условия идеальные: вода грязная, холодная, дно заиленное, водоросли – не продраться, берег в камышах, везде топляки, железяки, - рекламировал Криушин будущий полигон. – Дохлятина всякая. В общем, оттянемся по полной!
Лишь поздним вечером этого бесконечного дня все четверо, задубевшие, усталые и голодные, как сто чертей, отогревались в бане и весело пили за здоровье всех присутствующих, включая Луизу и Валю, встретивших их дома с ужином и горячим калмыцким чаем.
Промытые чистой водой гидрокостюмы сушились во дворе, всё прочее оборудование устроили во флигеле.
***
Еще в 1865 году в дельте Волги была выделена запретная полоса: в ней создавали благоприятные условия для воспроизводства рыб. Здесь запре¬щалось рыболовство, уничтожение тростника и выпас скота. Именно в этой зоне позднее появится участки «настоящего» заповедника.
В 1910 году на общем собрании действительных членов Астраханского общества охотников Владимир Алексеевич Хлебников, общественный деятель, просветитель, лесовод и орнитолог, по совместительству – отец поэта Велимира Хлебникова, выступил с предложением создать в дельте Волги заповедник с запретом охоты.
В 1912-м в дельту прибыла научная экспедиция зоологического музея Московского университета, во главе с профессором Житковым. Выяснилось, что ситуация катастрофическая.
 Хищнически велся птичий промысел, почти полностью истреблены большая и малая белые цапли, колпицы и ибисы-каравайки, несколько видов чаек, крачек  и лебедей. Птицы эти, особенно цапли, пострадали потому, что в конце XIX века очень распространилась мода на изделия из их нежных перьев – украшения, аппликации, веера. Места их обитания – заросли - выжигались, яйца бесконтрольно собирали для еды, поблизости появлялись новые населенные пункты. Заросли лотоса сократились так, что его приходилось буквально разыскивать днём с огнём.
По итогам экспедиции ученые разработали проект создания одной или нескольких заповедных территорий  в дельте.
В 1915 году заработала специальная комиссия, которая и наметила участки  нескольких заповедных территорий.
Неизвестно, как события развивались бы дальше, но вмешалась Великая Октябрьская революция, а затем и Гражданская война. Именно в эти трудные годы была решена быстро и эффективно проблема создания заповедной территории.
Когда в 1918 году в Астрахани  был открыт университет, на одном из первых заседаний его Учёной комиссии по представлению Владимира Хлебникова была создана комиссия по организации заповедника.
Комиссия обследовала ильмень Дамчик, где еще в 1913 году была обнаружена одна из последних зарослей лотоса в дель¬те. Впоследствии именно на Дамчикском участке поставлен памятник отцам-основателям – Николаю Подъяпольскому и Владимиру Хлебникову.
В 1918 году, когда еще вовсю полыхала Гражданская война, красная Астрахань отбивалась от английской авиации, пиратских отрядов и белоказаков, в устья Волги бесстрашно спустилось научно-исследовательское судно «Почин». Его экипаж выбирал место для будущего заповедника.
Организация Астраханского заповедника на месте началась с 1 апреля 1919 года. Незадолго до того астраханский нарком просвещения Подъяпольский ездил на приём к самому Ленину, который и дал, наконец, «добро». Проситель приезжал не с пустыми руками: место для заповедника уже было выбрано и обследовано, так что Ленину показали практически готовый проект.
7 апреля всё та же Ученая комиссия Астраханского университета назначила первых штатных сотрудников заповедника, из университетского бюджета были выделены и первые деньги. 11 апреля 1919 года принято считать днем основания нашего заповедника  - первого в СССР. Он был назван в честь  Владимира Ильича Ленина.
Обо всём этом Игорь, Ада, Кама и Сашка узнали, когда приехали в заповедник накануне дня, назначенного для путешествия к Чистой Банке.
Непременная экскурсия по экологической тропе и рассказ о трудностях первых лет работы заполнили первые несколько часов их пребывания.
К главной цели своего путешествия им предстояло выехать на рассвете. Погода, к счастью, стояла, как и предсказывал Севастьянов, совершенно весенняя.
И рано утром небо оказалось светлым и чистым, предвещая очередной солнечный и почти безветренный день.
От причала отошли на байдах. Поскольку катера близко к острову подойти не могли из-за огромных мелей, начинавшихся примерно в полукилометре от него, сотрудники заповедника загружали оборудование и припасы на байды, - знаменитые каспийские браконьерские лодки, достигавшие порой десяти метров длины.
 Эти чудо-суденышки с лихо задранным носом, мощными навесными моторами и малой осадкой развивают скорость в сто километров, могут спокойно одолевать морскую волну и заходить в мелководные протоки.
На одну байду погрузились орнитологи со своим оборудованием и Ада. На второй семиметровой байде разместился Игорь с парнями и всем дайверским снаряжением.
- И сколько груза такая лодка потянет? — опасливо поинтересовался Шурик, забираясь через высокий борт и устраиваясь на банке.
- Да тонну - спокойно, — пожал плечами Игорь, втаскивая баллоны и сумки с прочим оборудованием.
Сопровождавшая археологов инспектор заповедника Алла Федоровна Кабанова, которая практически выросла здесь, рассказывала им, перекрикивая рёв мотора, увлекательную историю нашей «Каспийской Атлантиды». Правда, с точки зрения ботаника.
- Сначала всё было хорошо! – сообщала Кабанова. - Флора Чистой Банки была богатой, там были заросли тамарикса, кермека Гмелина, солянки русской, полыни сантонской, тростника. В середине семидесятых вокруг острова образовались так называемые осушки в один-два километра, и их быстро захватил рогоз Лаксманна. Но к восьмидесятому году уровень моря стал повышаться, и стал меняться растительный покров, да ещё ледовые подвижки понемногу разрушали заросли, и на острове тростник и рогоз начали захват сенокосных лугов и пастбищ. К девяностому году уровень моря еще повысился, глубины вокруг острова увеличились, а его площадь сократилась, заросли беднели, он постоянно подвергался нагонам и сгонам воды. В девяносто третьем вообще произошла катастрофа: вся зона открытой авандельты, кроме самой повышенной части Чистой Банки, подвергалась разрушению растительного покрова. На острове тогда же забросили ферму и вывезли скот. Остров буквально был захвачен тростником…
Неудивительно, что представшая взорам путников Чистая Банка разочаровала их: это был будто просто торчащий из болота камыш. Никакого «нормального» острова с берегом, пляжами и внятными очертаниями они даже не заметили, несмотря на отличную видимость.
На острове-призраке их встретила грунтовая площадка, буквально пятачок в сто квадратных метров, на котором ютятся домики рыбинспекции и несколько деревьев. Остальной «остров» являл собой сплошные унылые массивы тростника, залитые водой, и лишь небольшая суша поднималась над морем.
У орнитологов был намечен плановый мониторинг, с помощью которого они много лет изучали колониальные гнездовья веслоногих и аистообразных птиц, особенно пристально наблюдая за колонией кудрявых пеликанов и их перемещениями. Даже зимой ученые наведывались сюда: чертовщина, творившаяся с климатом уже второе десятилетие, давно сбила все ритмы, графики и пути миграций, так что даже теперь, в январе, можно было увидеть тут самых разных пернатых.
Осмотревшись, подготовив снаряжение, переодевшись, Игорь и его друзья снова погрузились в байду, которую директор заповедника велел предоставить в их полное распоряжение.
Им предстояло по координатам подойти на ней к тому месту рядом с островом, где был обнаружен «струг Разина».
Мотор взревел, и байда, описав пологую дугу, отчалила от Чистой Банки, держа курс на юго-запад.
Судно летело по поверхности моря, как брошенный плоский камень, то и дело подпрыгивая на волнах. И это еще при том, что рулевой соблюдал в заповедной зоне скорость не более тридцати километров. Солёные брызги и хлопья пены перехлёстывали через борт, оседали на лице, на волосах и одежде.
Вожделенная отмель ждала их примерно в десяти минутах хода.
Вода здесь была и правда такая прозрачная, что сквозь ее бутылочно-зеленоватую толщу просматривался мельчайший рельеф дна, мелькавшие черными тенями огромные рыбины, лениво застывший, будто бревно, чуть ли не двухметровый сом. Его усы, похожие на две тонкие антенны, медленно шевелились.
 Прямо под его хвостом можно было различить торчавшие из донного грунта остатки деревянных деталей затонувшего корабля. Его остов уходил в сторону и чуть вниз по склону отмели, скрываясь в углублявшейся там тени.
Байду поставили на якорь, моторист приготовился к долгому ожиданию, а Игорь и его команда, сунув в рот загубники, повалились за борт вверх тормашками один за другим, разворачиваясь и распрямляясь в воде, как чайные листья в кипятке.
Было видно, как в глубине чёрные силуэты выстроились клином и подплыли к судну, медленно работая ластами, замерли рядом друг с другом по знаку Игоря, почти касаясь дна коленями.
Он показал им, что нужно растянуться по цепочке, чтобы осмотреть всё место кораблекрушения, оценить размеры судна, отметить координаты всех фрагментов. Каме предстояло всё снимать и еще делать отдельные снимки.
Требовалось сначала оценить само место, решить, можно ли будет действительно вести здесь поиски, или проще оставить всё до лучших времён, когда появится и нормальное оборудование, и все правильные разрешения, и, конечно же, достаточные средства.
Место, к тому же, было ненадежное в плане подвижности рельефа дна, который после первого же шторма мог измениться до неузнаваемости, а остов корабля, столь удачно открывшийся благодаря работе течений и нагонов воды, так же «удачно» мог скрыться.
Ныряльщики осторожно ползали по дну, высматривая мельчайшие обломки, стараясь понять, как именно судно лежит, не видны ли остатки какого-нибудь груза…
Игорь вскоре понял интересную вещь: судно тут было не одно, а два, и, судя по их расположению едва ли не перпендикулярно друг другу, одно из них протаранило другое, и оба ушли на дно.
Пострадавшее судно, которое и заметили раньше пограничники, осталось практически целым, но зато было сильно затянуто песком. А вот большая часть второго, «нападавшего», видимо, понемногу свалилась вниз по склону отмели на глубину, и отсюда ее видно не было.
Сашке попался обломок, похоже, абордажной сабли, сильно испорченный коррозией, но зато вполне достаточного размера, чтобы можно было определить хотя бы век.
Ада нашла человеческие кости, минимум от трех скелетов, и лежали они немного в стороне от мешанины досок и остатков шпангоутов, как будто смерть застигла неизвестных уже за бортом. Среди рёбер одного из скелетов она нашла металлический шарик непонятного ей происхождения, поэтому подозвала Игоря волнообразным движением руки, означающем «проблемы».
Он аккуратно подплыл, стараясь не взбаламутить ластами грунт, взял у Ады находку, осмотрел, показал «окей», спрятал шарик в карман на липучке. Потом подозвал Каму, велел сфотографировать место находки скелетов.
Пока Сергеев фотографировал, Игорь осмотрел кости, осторожно расчищая песок ребром ладони, и нашел еще два похожих шарика, которые тоже забрал с собой.
Прошел час, и пора было подниматься на поверхность. Игорь тронул за плечо Аду, показав большой палец, так же оповестил Сашку и Каму, и все, не мешкая, начали подъём.
На борту все сначала жадно отпивались горячим чаем из термоса, только потом скинули пустые баллоны и укутались в термоодеяла, чтобы не околеть на ветру, который задувал хотя и не сильно, но ощутимо.
- Холодно! - отрывисто пожаловалась Ада, сжимая ладонями алюминиевую кружку с чаем. – Вода холоднее, чем мы думали.
- И как, есть смысл нам сейчас второй раз туда лезть? – Шурик жадно закуривал, передал сигареты Игорю и Каме.
- Похоже, есть смысл попытаться расчистить то судно, которое, как мне кажется, было потоплено вторым… Там что-то типа морского боя разыгралось…
- А может, так просто кажется, - пожал плечами Сашка. – Может, обломки так разметало…
- Ну по мне, так похоже, что один парусник протаранил другой…
- А если расчищать – то нужно вызывать сюда земснаряд? Из тех, что чистят наш Волго-Каспийский канал? – поинтересовалась Шемахина.
- Это было бы идеально, - Игорь посмотрел на неё. – И сам корабль можно будет увидеть целиком, и попутно поднять находки, если таковые будут, мелкие застрянут в фильтре, крупные сами будем сразу отбирать…
- А как разрешение оформлять? – Кама покосился на моториста.
- Сначала посоветуюсь с Димкой, - Игорь подмигнул ему. – Так что на сегодня погружения окончены, возвращаемся на Банку!
На острове им в любом случае предстояло пробыть до вечера, чтобы вернуться в заповедник вместе с командой орнитологов, у которых мониторинг должен был занять еще несколько часов.
Сотовые здесь не принимали, так что Игорь попросил связать его с Севастьяновым через спутниковый телефон рыбинспекции, и скоро уже докладывал Димке о результатах пробного погружения. Правда, предусмотрительно умолчав о находках, которые друзья припрятали от посторонних глаз сразу же.
- Ладно, я придумаю причину для вызова земснаряда, - пообещал пограничник. – Сегодня до ночи сообщу.
- Тогда звони мне на мобильный, мы к тому моменту уже вернёмся в заповедник….
Однако этим наполеоновским планам сбыться было не суждено.
Уже при погрузке на байды для возвращения на Дамчикский участок заповедника стало понятно, что погода портится, и быстро.
- Очень удачно мы проскочили в сегодняшнее «окно»! – покачала головой инспектор Кабанова. – Хотя по прогнозам оно должно закрыться только в конце недели… Но сейчас явно видно, что дело идёт к шторму…
- К шторму? – ошарашенно переспросил Криушин. – Вы уверены?
- Увы, увы! Все признаки налицо… И хотела бы ошибиться, да боюсь, уже ночью он и будет.
- Что-то мне это напоминает двенадцатый год! – тихо сказал Шурик Игорю.
- Ох, сплюнь три раза!
- Думаете, мы…кого-то потревожили? Или что-то? – Ада, знавшая всю историю от Игоря, посмотрела на парней.
- Думаю, да, - серьезно кивнул Сашка. – Потревожили, обобрали…
- Подогрели… - машинально отозвался Кама.
- Любитель советского кино ты наш! – Игорь похлопал Сергеева по спине.
В гостевом домике, где разместили всех четверых, друзья сначала как следует отогрелись под душем, потом сходили поужинать вместе с сотрудниками, и лишь оставшись без посторонних, достали сегодняшние находки, разложили их на одной из кроватей и полезли в интернет для поиска аналогов.
За окнами домика всё сильнее задувал ветер, и тревожно трещали ветки деревьев. По крыше что-то громко царапнуло, так что Сашка даже подошёл к двери, приоткрыл ее и всмотрелся в темноту.
- Там прямо шумел камыш! – прокомментировал он увиденное, быстро захлопнул дверь и хорошенько запер ее. – Буря как есть.
- Хреново… - отозвался Игорь, поглощенный просмотром сайтов любителей вооружений семнадцатого и восемнадцатого веков.
Кама отправлял сообщения Юле, очевидно, успокаивая ее.
Сашка сидел рядом с Игорем и тоже всматривался в экран, а Ада, укутавшись в одеяло и даже не раздеваясь, устроилась на своей кровати, сначала тоже поглядывала на экран ноутбука, а потом незаметно задремала.
- Это точно три пищальные пули, - наконец, сделал вывод Игорь. – Вторая половина семнадцатого века.
- Согласись, странно, что ты назвал именно семнадцатый век, еще не видя даже самого этого места, - заметил Сашка.
- Ну, это же самое простое, что в голову приходит, про Степан Тимофеича-то…
- И сабля, похоже, тоже того времени…
- Ну вот тут пишут, и судя по фоткам, что клинок явно иранский…И да, не позднее семнадцатого века…
- Не такая уж редкость подобные клинки… В нашем музее даже есть.
- Ее в любом случае очистить придется.
- И никому про нее не скажем?
- Надеюсь, что и не придётся, - усмехнулся Игорь.
- А пули?
- Пули сдадим в музей.
Часов в десять пришло  сообщение от Димки, и, как следовало ожидать, ничего определенного он не обещал до улучшения погоды.
Игорь на всякий случай завёл будильник на пять утра, но, когда тот просигналил, понял, что смысла вставать самому и будить остальных просто нет: шторм разгулялся в полную силу. Так что со спокойной совестью он снова завалился спать, надеясь досмотреть яркий сон про морское сражение кораблей Разина с флотом персидского шаха.
Все проспали едва не до полудня и встали с трудом: состояние было, как после доброй попойки. Связь была ужасная, интернет работал с перебоями, но и этого хватило, чтобы узнать прогноз: штормить будет еще несколько суток, потом ожидается резкое, но короткое похолодание, и лишь к двадцатым числам снова появится погодное окно с плюсовой температурой, солнечными днями и безветрием.
- Это если верить прогнозам, - вздохнула Кабанова, с которой Игорь решил посоветоваться насчет их дальнейших действий. – Но, как подсказывает мой опыт, в последние лет пятнадцать верить им стоит не очень. Я бы вам посоветовала пока вернуться в город. И если неожиданно окно появится раньше, я сама дам знать, вы успеете приехать и сделать хотя бы одно погружение. Потому что после такого шторма вы можете даже и не узнать дна … Увы! Наше море такое…
- Уж если старожил такое советует, нам остается только послушаться, - пожал плечами Сашка. – Все равно пока обработаем результаты съемки и навигации, сабельку почистим…
Так что уже поздним вечером этого дня друзья вернулись в город, и Игорь развёз всех по домам.
- В общем, до сигнала из заповедника! – напутствовал он их.

***
На свою свадьбу Кама и Юлька  оделись в стиле Голливуда тридцатых годов, и в городе в этот день только ленивый не сфотографировал на телефон темнокожего желтоглазого гангстера в костюме-тройке, шляпе и с тростью, украшенной головой тигра, а с ним под ручку – настоящую Грету Гарбо в белом шелковом платье, перчатках по локоть и меховом манто, которое она то и дело изящно роняла с плеча, позируя фотографу.
Ради такого случая Кама лично пригласил свою молодую коллегу по цеху Викторию Тамбовскую, хорошо известную горожанам атмосферными портретными и костюмированными фотосессиями.
Юлины родители поначалу были против такого экстравагантного мероприятия, но после того, как Кама хорошенько выпил и поговорил с будущим тестем, они изменили своё мнение и разрешили дочери делать, что хочет.
- Всё равно уже, от экзотики никуда не денешься! – вздохнула Юлина мама, очевидно, намекая на внешность будущих внуков. – Если за столько лет у девочки это не прошло, то так тому и быть!
После официальной церемонии в центральном загсе на Стрелке свадебный «поезд» объехал самые неожиданные места в городе, которые обычно не являлись пунктами маршрута молодоженов.
Вопреки городским традициям, Кама, Юля и вся их многочисленная нарядная свита побывали на Красном мосту у базара Большие Исады, где продавцы наперебой угощали их зимними помидорами, мандаринами и восточными сладостями.
Потом поехали на мост Дружбы России и Азербайджана, отметились у памятника Петру Первому на набережной Волги, забрались на смотровую площадку кремлевской колокольни, героически всползая наверх по бесконечным ступеням.
Видели их в студенческом городке технического университета и на Розочке, в зимнем саду кинотеатра «Октябрь» и в скверике Пушкина прямо под окнами квартиры родителей Игоря, которые как раз вышли поздравить новобрачных, после чего присоединились к этому свадебному путешествию, которое закончилось уже в хуруле Зелёной Тары на территории посёлка Приволжье.
Веселье там развернулось нешуточное, и продлилось до самого утра, после чего плавно перетекло в «феодальное поместье» Игоря, на другой день – к Морозкам на Свободный, а оставшиеся в конце концов от всей толпы «двенадцать рыцарей круглого стола» пришвартовались в квартире Камы на верхнем этаже одного из домов-свечек на Стрелке.
Круг веселья, так сказать, замкнулся.
И тут-то Игорю позвонила инспектор Кабанова из заповедника и обрадовала новостью об улучшении погоды. Снова открылось окно, в которое можно было проскочить с погружением.
Разговор Игоря с Кабановой услышал Пашка.
Он хитро оглядел всю компанию, отметил счастливых и одурелых Каму и Юлю, Сашку, не отходившего ни на шаг от своей Валентины, после чего взял Игоря за плечо и оттащил в сторонку.
- Слушай, блондинчик, - сразу перешел он к делу. – У Камы же теперь медовый месяц? А у тебя же шило в жопе?
- Ну так и?
- Так и возьми меня вместо него!
- А как же Светка? Она расстроится, что я тебя утащил…
- Ну я ее уговорю. Она поедет со мной. Ну так возьмёшь?
- Ну так ладно!
Так что уже на следующий день буквально на рассвете Игорь, Ада, Пашка, Светка и решивший поехать для страховки Юрик тронулись на «хаммере» и «ниве» в заповедник.
На сей раз орнитологи сами к Чистой Банке не пошли, а просто выделили всё ту же байду команде Игоря и заправили для них оба комплекта баллонов.
Взбаламученное многодневным штормом море благоухало водорослями, рыбой, мазутом, сыростью и даже, кажется, озоном. Сегодня было гораздо теплее, чем в первое их погружение, и вода тоже оказалась не такой холодной.
Первыми под воду спустились Игорь, Ада и Паша, которому отлично подошел гидрокостюм Сергеева. Юрика и Светку Игорь оставил на второе погружение.
Честно говоря, он даже опасался того, что увидит внизу. Точнее, опасался, что не увидит уже ничего, и такие соблазнительные останки корабля окажутся безвозвратно размётаны штормом.
Опасения его оправдались наполовину.
Потому что корабли и правда были размётаны, судно, которое Игорь считал нападавшим, вообще исчезло, но зато первое – пострадавшее – оказалось размыто настолько, что, похоже, земснаряд вызывать уже и не требовалось.
Это была удача!
Буквально выпотрошенное недавним катаклизмом, судно теперь будто высыпало перед исследователями свои тайные, так сказать, сокровища.
Дно вокруг усеивали проржавелые железные скобы, обломки сабель, черепки от расколотых поливных блюд с иранскими мотивами, разномастные монеты и доски, как будто от развалившихся ящиков.
Работали быстро: отмечали координаты находки, делали фотофиксацию, потом укладывали предмет в сетку, чтобы забрать с собой. Игорь поручил Аде всё фотографировать.
Пашка, отплывший подальше, двигался по цепочке рассыпанных медных монет, слипшихся в плотные комки.
Неожиданно перед ним промелькнул здоровый сом, да еще и умудрился хлестнуть его хвостом прямо по стеклу маски.
Паша проследил за странной рыбиной и обнаружил расколотый небольшой ларец, почти сгнивший и стянутый проржавелыми фигурными обручами. Сом назойливо пасся возле него и неотрывно пялился на художника.
 Морозко помахал рыбине рукой, подплыл и, едва ли не отодвинув сома с дороги, расчистил набившийся внутрь ларца песок.
Под ним были монеты. Да не простые, а, как водится, золотые.
Он быстро подозвал остальных, и они тут же принялись радостно тискать его, выражая свой восторг, и таращили глаза за стёклами масок, явно мучимые желанием громко вопить и смеяться.
Закутав ларец в сетку, они втроём осторожно подняли его на поверхность, передав из рук в руки так и приплясывающим от нетерпения Светке и Юрику.
- Корабли лежат разбиты, сундуки стоят раскрыты! – выдохнул Пашка, едва перевалился через борт и вытащил загубник.
- Оставайся, мальчик, с нами! Будешь нашим королём! – Игорь крепко его обнял.
- Ну офигеть! – Светлана быстро раскрыла сетку и аккуратно сняла остатки крышки.
- Это Паша твой нашёл! – обрадовала Светку Шемахина.
- Мне там сомик помог, - сознался Морозко.
- Ты мой герой, - сказала ему Светка с нежностью. – Ну, и сомик тоже…
Все сгрудились над находкой.
- Ну теперь-то, раз нашим археологам выделили новое здание под музей, директор не будет ругаться на то, что мы ему всё это притащим! – заметил Юрик.
Освободившись от баллонов, выгрузив на палубу переполненные находками сетки, археологи разложили содержимое ларца на расстеленном на дне байды брезенте и принялись фотографировать и снимать видео.
Там оказалось сорок золотых голландских монет семнадцатого века, шесть разной степени сохранности браслетов иранской работы со вставками из граната и бирюзы, два крохотных флакончика из потемневшего стекла, оплетенного золотой сеткой с цветочным узором, плотно закрытых раскрошившимися пробками, и, наконец, невзрачная прямоугольная пластинка из чудовищно позеленевшей меди, непонятно, для чего предназначенная. Пластику Игорь сразу убрал, не дав ее даже сфотографировать.
Мучимые золотой лихорадкой, он сам, Пашка и Светка, сменившая замёрзшую Аду и натянувшая ее костюм, нырнули второй раз, взяв свежие баллоны из запасного комплекта.
Через час все трое поднялись с полными сетками, однако, драгоценных находок на этот раз не было.
Единственное, чем похвасталась Светлана, так это целой пиалой, на которой под прозрачной глазурью красовались сцены из «Шах-намэ», нарисованные на белом фоне черной, голубой и зелёной красками.
- Вот ей-богу, это всё Степан Тимофеич грабанул в Астрабаде! Или Фарабаде… - рассуждал Игорь.
- Вещи и правда иранские, - соглашался Юрик, просматривая находки.
Ещё больше потеплело, солнце щедро пригревало, так что ныряльщики забыли про холод и даже про саму необходимость возвращаться на сушу.
- Ничего особенно необычного в нашей находке, вообще-то, нет, - заметил Игорь, пока байда шла назад на Банку. – Еще в пятьдесят первом или пятьдесят втором годах в краеведческий музей рыбаки передали кучу медных монет. По их словам, по соседству с Чистой Банкой они толкали с мели лодку, наступили на какие-то камни. Только это оказались монеты, лежавшие в песке вперемешку с углями. Ну, рыбаки погрузили в лодку столько монет, сколько могли увезти, в Астрахани сдали их в музей, причем уверяли, что в море осталось много больше.
- Я слышал, что несколько сотен монет оставили в фондах музея, а остальные, - порядка  полутора тонн! - сдали как лом цветных металлов, - дополнил Даркевский его рассказ.
- Да, и эти монеты относились ко времени Екатерины II и Александра I и имели следы пребывания в огне. Может, эти деньги везли на Кавказ для выплаты жалованья нашим войскам, да судно загорелось, или пираты напали, и деньги оказались на дне…
- А уже в семьдесят пятом году в музей поступил клад шведских монет как раз семнадцатого века, найденный у Чистой Банки на глубине около метра.
- Даже я слыхал от наших дайверов, как под водой у острова попадаются старинные якоря по два метра, обломки барж, всяких  рыбниц и даже человеческие кости… В общем, эдакое кладбище погибших кораблей! – поддержал тему Паша.
- Что и требовалось доказать! – усмехнулся Игорь.
По возвращении на Дамчикский участок заповедника Пашка и Ада еще набрали семян лотоса, как и собирались уже давно в соответствии со своей догадкой о необходимости взять для «сыворотки Оссе» образцы лотоса из естественной среды их обитания в дельте Волги.
Один из сотрудников показал им топкую тропинку, ведущую в самые заросли лотоса, уже увядшие, пожухлые, с поваленными листьями и стеблями, с увязшими в иле опустевшими и треснувшими коробочками.
Не заморачиваясь поисками подходящей для этой нелепой прогулки обуви, оба эколога разулись, закатали штаны и, увязая в холодном баткаке по колено, побрели вглубь лотосового поля, сосредоточенно выискивая еще не совсем потерявшие семена коробочки.
- Мы ведь упускаем одну важную деталь, - заметила Ада, пробираясь след в след за Пашкой. – Лотос-то, по сути, древнейшее культурное растение. А мы как-то привыкли считать его диким сорняком…
- Странно, правда? Такой реликт от прошлых цивилизаций, получается, - согласился Морозко, отодвигая с пути накренившиеся увядшие стебли со сморщенными листьями. – Если вспомнить, что лотос возделывали специально, и именно для еды и лечения везде по берегам Индийского океана…И не только там…
Он нагнулся и подобрал наполовину обглоданную коробочку, в которой уцелело несколько семян, и вытряс их в пакет.
- Да вообще удивительно! Тут тебе и Индия, и Малайзия, и Северный Китай с Корей и Манчжурией вместе взятые, и везде семена и крахмалистые стебли шли в пищу, а у нас он - просто какая-то экзотика для украшения, и не более…
- Я вот думаю, что калмыки-буддисты не просто так притащили сюда в такую даль семена лотоса, ну, то есть, не только потому, что это их священное растение…А может, и для еды.
- Да скорее всего, - поддержала Ада, ныряя в скопление пожухлых листьев, среди которых притаилось несколько стеблей с коробочками. – Еще Подъяпольский же написал, что лотос сначала возделывался, а потом просто одичал и разросся в тихих местах по берегам Каспия…
Только через час с лишним они выбрались на берег, бережно неся пакеты с набранными семенами.
Директор краеведческого музея, которого в прошлом году Игорь со товарищи буквально замучили бесчисленными ценными находками, теперь действительно отнёсся к новым поступлениям снисходительно.
Своих археологов ему удалось отселить в отдельное просторное здание в кремле, а для рабочих нужд им ещё выделили по соседству бывший дом воинского начальника.
Поэтому находки с Чистой Банки были приняты благосклонно, ведь они не требовали для своего сохранения и экспонирования больших усилий и затрат.
Единственное, чего Игорь сдавать в музей не стал, был обломок сабли, найденный Шуриком в первое погружение, и странная позеленелая табличка из Пашиного ларца.
- Сам расчищу, посмотрю, что это такое! – объяснил Игорь.
Димка Севастьянов был чрезвычайно доволен, что обычная рядовая стычка с контрабандистами привела к таким интересным последствиям.
- Везучий ты чёрт, Петрович, - сказал он другу по телефону. – Но всё же пойди поставь свечку Николаю Угоднику, понял?
Игорь ответил, что понял, действительно пошёл в Никольскую надвратную церковь в кремле и сделал, как велел ему Димка.

Глава 3.
Медная карта

- У меня нехорошее такое дежавю сейчас! – прокомментировал Сашка, оглядывая отремонтированные залы второго этажа картинной галереи, где были развешаны Пашкины картины из его новой серии «Я бродил по Древу Мира».
- Да уж, - вздохнул Юрик. – Надеюсь, конечно, что вся скандальная ситуация прошлого открытия сегодня не повторится…
- Не волнуйтесь, ведь на сегодня лимит скандалов исчерпан! – заметил Вебер, намекая на забавное происшествие, свидетелями которого они стали буквально полчаса назад.
На третьем этаже галереи проходила – в очередной раз, после долгого перерыва, - выставка «кустодиевских красавиц», то есть, картин великого астраханского живописца Бориса Михайловича Кустодиева, изображавших обнаженных «русских Венер», купальщиц в бане и даже саму купчиху и домового.
Разумеется, такое обилие нагого тела заставило ограничить доступ на выставку детям до шестнадцати лет, чтобы за моральный облик юных посетителей можно было не переживать.
Анечке, как сотруднику отдела современного искусства, доверили сегодня провести открытие Пашиной выставки, в связи с чем она оделась еще более экстравагантно, чем всегда, и даже несколько шокировала публику длинной, в пол, черной юбкой с разрезом по самое не балуйся, почти прозрачной блузкой, сквозь которую просвечивала во всей красе ее коллекция татуировок, и огненно-красными прядями в темно-синих волосах.
Они весело болтали с Пашкой и директором галереи, еще раз обсуждая сценарий открытия, когда к Ерёминой встревоженно подошла сотрудница культурно-массового отдела, ответственная за экскурсии.
- Мария Владимировна, там, представляете, внеплановая группа приехала на экскурсию по Кустодиеву! Дети! Вообще семилетние! Из воскресной школы! С ними пять сопровождающих, утверждают, что они договаривались, возмущаются, почему их не встретили, и прямо ломятся на вставку!
- А как же шестнадцать плюс? – даже немного растерялась директор.
- Я все им сказала, они упорствуют! Говорят, у них экскурсия заказана была…
- Очень странно… Где-то недосмотрели, значит, - недовольно заметила директор. – Ну, ведите тогда им экскурсию, под их же ответственность.
- Только вот…вести некому! У меня сейчас мастер-класс, у девочек две группы по русскому искусству уже идут, Тоня на больничном… Лиза в отпуске…
- Так…- Ерёмина огляделась по сторонам и наткнулась взглядом на Анечку.- Ну вот же! Волкова же свободна!
Анечка растерянно подняла голову от листков со сценарием.
- А…как же открытие выставки Паши?
- До него еще полтора часа! Успеете! Проведите им сокращенный вариант…Минут на тридцать, и довольно.
Вот так и получилось, что вести группу религиозных детишек с их мамами и учителями по выставке обнаженной натуры пришлось Анечке.
Пашка, оценив весь юмор ситуации, тут же написал сообщение Юрику, приглашая того незамедлительно подняться на третий этаж – благо, все друзья уже собрались и теперь ждали в фойе начала своего мероприятия.
Поэтому Юрик вместе с Вебером, Луизой и Светланой поднялись по широкой мраморной лестнице вслед за дисциплинированной детской группой, сопровождаемой строгими тётеньками в длинных платьях и платках.
Следующие сорок минут друзья, с трудом сдерживая смех, наблюдали за тем, как загипнотизированные внешним видом экскурсовода посетители ходят за ней хвостом, зачарованно слушают, как она дотошно объясняет им смысл каждой картины, заставляет подойти ближе и внимательно вглядеться в мазки и светотени, оценить, как мастерски художник сумел написать человеческую кожу, мыльную пену и даже передать раскаленный воздух русской бани.
- А это волосатое чудище, которого так испугалась бедная женщина! – Анечка подтащила детишек вплотную к «Купчихе и домовому». – Посмотрите на него! Это дьявольское создание! Но оно живет в каждом доме и приносит, несмотря на это, пользу его обитателям! И даже в наших домах живут такие домовые!
Дети оживленно обсуждали эту потрясную новость, а тётеньки в платках согласно кивали, не отрывая взглядов от Анькиных татух.
- Вот представьте! Зима, холодно, вы спите, никого не трогаете, - разошлась Волкова, - а тут к вашей кровати подходит вот такое вот! И что вы будете делать?!
- Молиться богу! – робко предположила одна из юных воспитанниц.
- Креститься! – поддержал ее мальчик в отлично сшитом костюмчике-тройке.
- Включу свет! – предложил свой вариант его товарищ.
Все радостно галдели, родители и учителя фотографировали детей рядом с кустодиевскими красавицами, напрочь забыв про всякие там «шестнадцать плюс».
Наконец, проводив довольных посетителей к выходу, Анечка буквально вытерла пот со лба и бессильно уткнулась лицом в широкую грудь Юрика, поспешившего к ней.
- О, боже! – простонала она. – Это был тот ещё перфоманс!
- Ты такая молодец! – Даркевский успокаивающе поцеловал ее в разноцветные волосы. – Все были в восторге!
- Аня, так ловко выкрутиться – это надо уметь! – поддержала Светка.- И смех, и грех, конечно, но ты их просто-таки поимела! В хорошем смысле.
На лестнице, когда все спускались на второй этаж, к Анечке подбежала ее коллега Настя и замахала руками, едва выговаривая слова от смеха:
- Представляешь, преподы из воскресной школы перепутали музеи! Они должны были полтора часа назад прийти на детский мастер-класс в дом-музей Кустодиева! А пришли к нам на голых тёток Кустодиева!
Все так и покатились со смеху, обнимаясь и обмениваясь ядовитыми шутками, после чего поспешили на открытие выставки.
Светка, повисая на Пашке, с хохотом пересказывала ему происшествие, её родители старались уследить за близнецами, которые норовили оказаться сразу везде, гости фотографировались рядом с картинами, а режиссер Ульяна Синявина из главной городской телерадиокомпании «Каспийская роза» лично возглавила съемочную группу, чтобы снять о Пашке и его работах небольшой документальный фильм.
- По крайней мере, будет необычно, - сказала она Игорю и Аде, с которыми они уже съели вместе не один пуд соли. – Сделаем отсылки к нашему фильму «Дивьи люди», где все вы фигурируете, и даже к теме Шёлкового пути…
- И в мастерской у Паши можно поснимать, там необыкновенно колоритно! – подключилась Фаина Алексеевна Архарова, приглашенная на открытие лично Пашкой.
- И у них дома тоже, - кивнул Кама. – Там вообще всё необычно.
Сам Паша беседовал с родителями Игоря, разумеется, пришедшими на выставку, поскольку они вообще старались не пропускать ни одного события в культурной жизни города.
К отцу то и дело подбегали радостные близнецы, обнимали его за ноги, так что Пашка, даже не отвлекаясь от разговора, подхватывал на руки Розочку или Игорька, потом передавал их подоспевшим деду и бабке, и всё повторялось снова. В конце концов, чтобы Ульяна смогла нормально записать интервью с художником, обоих детей взял на руки Игорь, и они сидели там, притихшие, добрых двадцать минут. Потом Игорька у него забрал Шурик, которого дети тоже слушались.
Так в относительном порядке им удалось провести всю короткую торжественную часть мероприятия, пока Анечка исполняла роль ведущей, выступала директор, потом заместитель министра культуры, потом сам Пашка.
- Хочешь прикол? – между делом поинтересовался у Шурика Игорь, пересаживая дочку Паши и Светы себе на плечи.
- Валяй.
- Помнишь медную табличку, всю окисленную, с корабля?
-  Которую ты сныкал.
- И, как оказалось, не зря.
Сашка с интересом посмотрел на него.
- Я ее очистил в несколько приёмов трилоном-Б, просушил, в общем, она стала читабельной.
- А там есть что читать?
- Это оказалось что-то вроде матрицы для гравюры. На меди процарапан кой-какой рисунок. Причем, похоже, именно процарапан чем-то острым и твердым по гладкой поверхности…Знаешь, будто подручный предмет наподобие фрагмента доспеха взяли, затёрли, а потом нанесли сверху рисунок…
- И что за рисунок? – Сашка тоже пересадил «своего» близнеца на плечи, так что дети сразу же, решив, видимо, что сидят на боевых слонах, попытались весело подраться друг с другом, но из-за разницы в росте «слонов» силы изначально были неравны.
- Не рисунок, Сань. Карта.
- Как! Опять карта? – Шурик машинально понизил голос до шепота и развернулся так, чтобы сидящему верхом Игорьку было удобнее бить сестру.
- И опять, и снова.
- И чего на этот раз?
- Вот тут как раз проблема…Завтра у тебя какое расписание?
- В четыре часа выхожу с работы.
- Тогда надо собраться и обсудить.
- Ну, думаю, всё очевидно: ты заедешь за мной, а потом поедем к Морозкам домой.
- Вариант, да. Завтра всё равно к ним телевизионщики снимать поедут для фильма, а мы приедем потом. Удобно…
Игорь, Ада и Сашка прибыли в Пашино имение как раз вовремя: «розовцы» уже сворачивали свое съемочное оборудование, а Пашка и Светка провожали их.
Ради съемок оба приоделись в соответствии со своими представлениями о «цыганском гламуре», как ехидно называл это Игорь. Правда, Пашка еще выглядел вполне скромно в черных джинсах и чёрной шелковой рубашке, зато уж его жена ослепляла платьем из какой-то жесткой золотой парчи, вышитой восточными драконами и птицами.
- У нас и стол накрыт, - приветствовал друзей хозяин, - так что совместим приятное с полезным.
Дети сидели на ковре посреди комнаты на разбросанных листах ватмана и обрезках грунтованного холста и сосредоточенно размалёвывали их гуашью, в которую забирались прямо пальцами.
- Уже час так, - кивнула на близнецов довольная мать. – По-моему, это единственное, что их может уколоколить хоть на какое-то время!
- Если что, я им еще мелки пастельные дам, - со смехом пообещал Паша. – Тогда у нас будет еще полчаса покоя!
- Ну, в крайнем случае, споёшь им «Спрячь за высоким забором девчонку»! – расхохоталась Светка, потрепав его по волосам.
- И что, именно эта песня на них действует? – удивилась Ада.
- «Ямщик, не гони лошадей» тоже хорошо действует, - ухмыльнулся Пашка.
- Да просто его голос на них действует, - раскрыла секрет Светка, обняв его за шею.
Игорь включил свой ноутбук, поставил его посреди стола, подвинув бутылки с выпивкой и тарелки с закусками
- И что это за карта? – озвучила общее недоумение Светка, разглядывая увеличенную фотографию медной дощечки с затонувшего корабля.
- Похоже на ветки дерева, - кивнула Ада.
- Или на грибницу, - пожал плечами Сашка, с удовольствием наливая себе выпить и наполняя тарелку салатами.
- Значит, что-то типа древесной ветки с одним…нет, с двумя кружочками и крестиками, нанесенными как бы поверх веток, - присмотрелся Паша.
- Я думаю, что это карта рек. – Сказал Игорь.
- Ага! Река, притоки, рукава и какие-то два населённых пункта? – уточнил Морозко.
- А может, кружком и крестиком отмечены места кладов! – загорелась Светлана, схватив мужа за руку. – И ради них карту эту и нацарапали!
- Вот, - довольно кивнул Игорь, - уже идем в верном направлении!
- Стало быть, кто-то спрятал эту карту, как нечто ценное, в ларце с другими сокровищами, - подытожила Ада. – Может, ларец был у капитана. Или у какого-то важного пассажира…
- И именно из-за неё корабль и был атакован! Другим кораблём! – Пашка обвёл всех горящим взглядом зелёных глаз. – Это и было самое ценное на том струге!
- Значит, давайте разгадывать ребус, - Ада пересела поудобнее. – Только надо сделать исходное допущение. Решить, что вот это, например, такая-то река, и от этого шагать…
- А иначе и никак, - пожал плечами Пашка. – Рек у нас в области тысячи. С чего-то начинать в любом случае придется.
- Тогда давайте разделим на всех участки карты. По районам. И каждый будет сличать рисунок с таблички с очертаниями водотоков своего участка, - решил Игорь.
- Я возьму Камызякский район, - сразу вызвался Морозко.
- Ладно, за мной Икрянинский, - поддержала его жена.
- Приволжский, - кивнула Ада.
- Хорошо, беру Красноярский, - сказал Игорь.
- Тогда я возьму Харабалинский, Каме передадим Енотаевский, а Юрику – Черноярский, - подключился Сашка.
- Я тогда прихвачу еще и Ахтубинский, - решил Криушин. – Вебер все равно отчет делает, ему не до того. Вот только может оказаться, что тут вообще изображены реки не нашего края.
- Ну, проверим, хотя бы для очистки совести, - успокоил его Карагалиев.
Следующая неделя пролетела незаметно, началась очередная – а результатов ни у кого не было.
- У меня уже в глазах рябит! – недовольно заметила Светлана Игорю по телефону. – Мне уже эти ерики с рукавами во сне снятся! Но всё не совпадает с рисунком…У Паши тоже пока ничего…Но мы просмотрим еще раз, чтоб наверняка.
В окно она видела, как Пашка с близнецами возятся в саду, он прибирает на грядках, дети пытаются ему помогать, он что-то показывает им на земле, потом их чем-то заинтересовал ствол грецкого ореха, потом две трехцветных кошки присоединились к семейной тусовке, гоняясь друг за другом прямо по клумбам и зарослям.
Рассеянно глядя на переплетенные ветви деревьев, Светлана машинально вспоминала карту, снова и снова пытаясь понять, за что же можно зацепиться, чтобы разгадать долбаный ребус.
Тем временем Вебер, закончивший свою часть отчета, постоянно пропадал на Казанской улице, где еще с конца девятнадцатого века уцелели постройки лютеранской протестантской общины. Деревянный готический пасторский терем, перестроенная в жилой дом каменная кирха и выполненный в стиле «кирпичной готики» дом общины наконец-то дождались своей очереди на полномасштабную реставрацию в рамках федеральной программы.
 Так что бессменная пастор лютеранской общины города Вера Алексеевна Бауэр ликовала и заряжала своим энтузиазмом не только своих прихожан, но и людей, от протестантизма далёких, зато неравнодушных к истории города. К числу последних мог отнести себя и Фридрих, который понемногу, незаметно для себя, втягивался в жизнь общины, всё чаще ходил на службы и охотно помогал пастору в текущих делах.
Игорь понимал, что тем самым Фридрих латает какие-то свои собственные душевные дыры, а потому не вмешивался, лишний раз к посторонней, помимо заказов, работе друга не привлекал и только вежливо спрашивал, как прошел день.
В субботу второй недели бесплодного разгадывания медной карты Бауэр понадобилось срочно встретить двух реставраторов, прилетавших самолетом из Москвы. Как назло, Игорь уехал на «ниве» в сельсовет Красного Яра, поэтому Вебер немедленно позвонил Пашке и попросил его помочь с транспортом.
Пашка охотно согласился, и из аэропорта довез гостей и встретившего их Фридриха на Светкином «хаммере» до Казанской улицы.
- Пошли, зайдешь, посмотришь, как у нас там, - поманил его Вебер за собой.
Вера встречала реставраторов, показывала им главный зал для проведения служб, а Пашка и немец вошли внутрь, аккуратно лавируя между расставленными всюду столами и стендами с чертежами и графиками, мешками со стройматериалами и ведрами с раствором и краской.
Вебер пояснял Паше всё увиденное, показывал чертежи, эскизы и проектные документы. Паша поднял со стола увеличенную копию старинной гравюры, изображавшей готический портал, внимательно всмотрелся в нее и вдруг громко рассмеялся.
- Я стал сумасшедшим, никого не слушал, я устал от жизни. Мама, я дебил! – процитировал Паша, а Фриц недоуменно уставился на него.
- Что это с тобой? – осторожно поинтересовался он, заметив краем глаза, как Вера и реставраторы прервали свою беседу и поглядывают в их сторону.
- Ты знаешь, где сейчас табличка? – спросил его Морозко, продолжая странно улыбаться.
- Какая табличка?
- Ясно. Не знаешь.
И вышел из зала, стал набирать чей-то номер.
- Игорь, где сейчас медная табличка? – спросил он уже из коридора. – Понял, понял, на столе… Валя?...Спасибо… Да, кажется, есть!
 - Фриц, тебе машина еще понадобится? – Паша просунулся в дверь.
- О, нет. Кажется, уже всё. Мы справимся сами. Спасибо за помощь, Паша.
- Тогда я погнал. Дело есть. Пока!
В поместье Игоря были Луиза и ее мама, так что они без проблем открыли ему дверь дома Игоря, и Паша смог забрать со стола в гостиной медную табличку с картой.
Не теряя ни минуты, он поехал в картинную галерею, по дороге позвонил директору Ерёминой:
- Мария Владимировна, мне нужен гравюрный станок! Прямо сейчас!
- О, конечно, без проблем, Паша. Там сейчас как раз мастер-класс закончится, я девочек предупрежу, они будут ждать…
Гравюрный кабинет, детище Фаины Алексеевны Архаровой, представлял собой небольшое выставочное помещение, оформленное как старинная гравюрная мастерская, а на специально сконструированном по образцам семнадцатого века станке можно было вручную печатать гравюры с матриц, гравированных на меди и вырезанных на линолеуме.
Сотрудницы ждали непрошеного гостя и, как всегда, обрадовались обходительному Паше, который автоматически очаровывал любую женщину в первые же минуты общения.
Всякий раз, видя такое, ехидный Шурик цитировал анекдот про поручика Ржевского, который любил всех женщин, невзирая на их внешность, возраст и пол.
- Ну что же, принцессы мои, поможете напечатать одну необычную гравюру? – Пашка, улыбаясь девчонкам, положил на стол медную табличку.
- Поможем, куда же от тебя денешься! – принялись кокетничать девчонки, бойко накатывая валиком черную типографскую краску на табличку, прикладывая к ней лист бумаги, помещая эту «слойку» под сукно, растянутое на металлической доске-стеллере, и аккуратно прокатывая всё под мощным валом, для чего приходилось с усилием вращать похожее на корабельный штурвал колесо.
Сделали несколько оттисков, пока Пашка не выбрал из них один, которым остался доволен, а остальные изорвал в клочки и выбросил в ведро.
После чего сфотографировал на телефон свежеотпечатанную гравюру, на которой карта была уже зеркально повернута в другую сторону, и разослал своим картинку с подписью «Привет из гравюрного кабинета. Карта зеркальная! Ищем заново!».
В ответ посыпались разноцветные картинки с улыбающимися рожами, хлопающими ладошками, выкаченными в ужасе глазками и вопящими от ужаса человечками.
Рано утром следующего дня, без малого в пять часов, всем пришло сообщение от Ады, которая сверяла гравюру с очертаниями рек Приволжского района.
 В нем был фрагмент современной карты с отрезком Волги вместе с Астраханью, характерной развилкой из трех рукавов у села Атал и самим Аталом. Подпись гласила «Это АТАЛ!».
Сама Ада так и покатывалась со смеху, получив в ответ от всех, буквально от всех шестерых друзей, совершенно одинаковое сообщение «WTF!», и именно с восклицательным знаком. Смеясь, она отослала всем «Разин + Итиль = love», в ответ на что ей уже посыпались разные смайлики, матюги и поцелуйчики.

***
Режиссер Ульяна Синявина с опаской взяла у Ады листки со сценарием нового фильма про святые могилы и окружающую их живую природу.
Игорь с энтузиазмом объяснял ей нюансы их замысла.
Ульяна просмотрела сценарий, то и дело поглядывая на своих друзей-коллег с неопределенным выраженьем.
- Ладно, - наконец высказалась она. – Давайте попробуем. С чего предлагаете начать?
- С Атала! – хором отозвались Игорь и Ада, так что Ульяна даже покачала головой.
- А почему именно с Атала?
- Тут всё просто, - махнул рукой Игорь.- Про аулья в Атале мы знаем меньше всего, и там может понадобиться много времени на съемки. А все остальные пункты нам хорошо известны, так что их отработать всегда успеем…
- Разумно, - согласилась режиссер. – Я дам вам знать, когда выдвигаемся. Решайте, кого с собой еще возьмете.
Прямо на выходе из телецентра Игорь набрал номер бывшей жены и со смехом попросил:
- Свет, ты своего ведьмака отпустишь с нами для съемок? В Атале?
- Только если ненадолго, и он сам захочет!
- Ну ты ему в принципе удочку закинь, потому что он все равно сделает, как ты захочешь.
- Ладно, я его спрошу.
В последний день февраля Игорь, Ада и Пашка стояли на вершине одного из бэровских бугров, окружающих село Атал Приволжского района, и, запрокинув головы, неотрывно следили за полетом дрона, снимавшего сверху улицы села, бугры, поля, берега Кизани, грунтовые дороги и ползущие по ним редкие машины.
Атал - небольшое село в составе Яксатовского сельсовета, кроме того, оно входит еще и в состав Астраханской агломерации. Расположено всего в 15 километрах от Астрахани, на берегу волжского рукава Кизань.
Современное село было основано туркменами во второй половине XIX века и с тех пор служит местом компактного проживания туркмен-игдыров. 
К началу XX века в селе было две мечети из самана, то есть, кирпича-сырца. В 1920-1930-х годах мечети закрыли, но в девяностые была открыта новая мечеть. Жители села отмечают  мусульманские праздники Курбан-байрам, Ураза-байрам и Мавлюд, но почитают и местные святые могилы-аулья. А еще проводят иногда странный обряд вызывания дождя или, наоборот, предотвращения наводнений. Для обряда собирают деньги, на них покупают жертвенное животное – обычно корову, быка или барана, - затем собираются на пустыре и после молитвы приносят бедное животное в жертву, а из его мяса готовят угощение для всех.
О названии села говорят разное. Одни думают, что в переводе с тюркского «атал» – это «большая река». Старожилы сообщают, что «атал» значит «бери коня!», ведь раньше сельчане занимались кочевым скотоводством, разводили верблюдов, лошадей, крупный рогатый скот, баранов и коз. Кто-то считает, что название села произошло от туркменского слова «ата», «ада» - остров и тюркского слова-форманта «лы». То есть, Атал переводится как «островное». Остров Атал часто фигурировал в документах города второй половины XIX века.
- Мы, конечно, озвучим версию о возможном местонахождении здесь потерянной столицы Хазарии, - сказала Ульяна перед началом съемок. – Даже мне показалось важным то, что я узнала в городе Аральск от Антонины Елисеевой.
- Это как водится, версию обыграем, - согласился Игорь. – Пройдемся по всем буграм, которые фигурируют в качестве доказательств версии о потерянном городе Итиль.
- Думаю, все их покажем с дрона, - предложила Ульяна.
- Кроме тех, на которых сохранились святые могилы, - напомнила Ада.
Так что теперь дрон методично облетал бугры Казлартюбе, Улькольтюбе, Яйловтюбе, Усунтюбе и Таштюбе - «кирпичный бугор».
С раннего утра еще успели объехать и заснять местные почитаемые святые могилы – аулья, в которых покоятся святой-мститель Корши-баба, святой на кладбище Гумар-баба и, конечно, Абубикер Кара Укар Хызыр-ата Туркестани.
Возле его места успокоения, известного как Кыдыр или Хызыр-аулья на бугре Акбараклы-тюбе, как раз и записали интервью одного из старожилов, который рассказал, что Хызыр - покровитель странников, потому что сам он некогда обошёл весь мир и мог появляться одновременно в разных местах. Игорь прокомментировал его рассказ, добавив, что именно в крупном торговом городе, на перекрестке путей, где сходились караваны, и мог развиться культ святого покровителя путников, и появилось место поклонения ему.
Местные жители встретили съемочную группу радушно, благо, их заранее предупредили из сельсовета, куда, в свою очередь, звонили продюсеры телекомпании «Каспийская роза». Однако перед самым началом съемок еще заслали к председателю сельсовета Альфие Алиевне Кабаковой Пашку Морозко, чтобы он объяснил, насколько важно им для этого фильма получить полную свободу перемещений по селу и его окрестностям.
Когда только прибыли на место, Ульяна позвонила председателю, сообщив об их приезде.
- Мне нужно ей объяснить, что нам может понадобиться местность обследовать, да насчет открытого листа удочку закинуть, - проинформировал Игорь Ульяну, выпрыгнул из машины, захлопнул дверцу, и собрался было направиться к дверям сельсовета, но Паша перехватил его за плечо:
- Игорь, ты, конечно, мужик красивый, просто охуенный, - начал Морозко вкрадчиво. - Но, блин, ты свои глаза видел? Вот всё хорошо – но ровно до того момента, как женщина в них посмотрит.
Игорь склонил голову набок:
- Чего тебе еще не так?
- Да твоим взглядом людей в соляной столп превращать можно, вот реально!
- Всё так плохо? – Игорь насмешливо задрал бровь. 
- Да не плохо, а просто – ноль очарования, понял? И ты это даже не контролируешь, ты просто смотришь.
- Что-то я никогда не замечал, что меня женщины боятся, - пожал плечами Игорь.
- Ну да, вообще, удав тоже не замечает, что кролик испугался, а просто его жрёт и похрустывает.
- Слушай, я не пойму, куда ты клонишь.
- А туда, что я сам пойду разговаривать к председательше сельсовета.
- Да ради бога, Белой дороги, как говорят наши друзья-буддисты… Про открытый лист не забудь!
- Помню! – и Пашка скрылся за дверью.
- Пускай, - успокоил Криушин немного растерявшуюся Ульяну. – Он у нас один такой дамский угодник…Уровня «бог».
Возле каждого аулья, как и было задумано сценарием, Ада рассказывала еще и о местной флоре и фауне.
- Здесь расположена зона так называемых злаково-разнотравных лугов, - говорила Шемахина, бродя среди поблекшей за зиму растительности. – Поэтому вокруг мест последнего успокоения святых встречаются гребенщик, прибрежница прибрежная, свинорой пальчатый, в понижениях рельефа мы можем встретить еще и стрелолист, и узколистный рогоз…
На этом месте Ульяна замахала на нее руками и остановила съемку;
- Ада, не надо перечислять всё это подряд! Ну кому интересно? Мы же договаривались, что про каждое растение – отдельно!.. Это же не лекция, ты чего такая несобранная? Давай еще раз…Так, Игорь, это ты ее отвлекаешь?.. Отойди вон туда, ей за спину!
Произведя эту небольшую рокировку, режиссер добилась, чего хотела, и дальше уже пошел рассказ о необычных свойствах каждого из названных растений.
Потом оператору Эльдару удалось заснять скопу и даже серую куропатку, после чего решили, что про остальных обитателей этих мест – ушастую сову, авдотку и зеленую жабу, - расскажут за кадром.
Под кадры, снятые с высоты дроном, должен был идти рассказ о ландшафте, который в этих местах был представлен дельтовыми многорукавными островами. Такие острова рассекает целая сеть крупных и мелких протоков, рукавов и ериков, порой встречаются урочища-култуки с пологими возвышениями-гривами, они перемежаются древними бэровскими буграми, или их размытыми останцами, и целыми цепочками ильменей, уже отмирающих ериков и протоков.
Съемки в Атале и его окрестностях заняли три дня, и под конец решили записать интервью с некоторыми местными жителями, послушать местные легенды и странные истории.
Так и вышло, что Ульяна с Адой и оператором засиделись в одном из домов на улице Комсомольская у самого берега Кизани, записывая интервью с несколькими старожилами – детьми войны, а Игорь и Пашка вышли на улицу покурить и присели на низкой лавочке под самым домом, глядя на угасающую в сумерках реку, по которой скользили редкие лодки. Было тепло и пахло весной, которая начиналась завтра.
К пологому топкому берегу, как раз там, где в воду были кинуты деревянные мостки, причалила уже почти неразличимая в сумерках резиновая лодка, и пара совершенно пьяных рыбаков в зеленых маскировочных костюмах с трудом выгрузилась из нее, волоча за собой прямо по земле сетку с небогатым уловом.
- Бог в помощь! – окликнул их общительный Пашка. – Как рыбалка?
Веселые алкаши-рыбаки охотно поделились свежими новостями о том, что сегодня рыбалка была такой, что ее следовало бы поиметь самыми разными изощренными способами, ну да ничего, на уху хватит.
Завязалась дружеская беседа, Игорь угостил новых знакомцев сигаретами и даже предложил им выпить коньяка из своей фляги, чтобы догнаться, Пашка сообщил им о съемках, и вот уже они наперебой рассказывают о том, как у них тут ездят паломники к святым могилам, как в небе наблюдается непонятное свечение, ну, и дальше выдали весь обычный джентльменский набор быличек.
Игорь, внимательно слушая всё, - авось пригодится! – даже немного заскучал от всех этих банальностей, а потому едва не пропустил нечто действительно интересное.
- Да не враньё это, а всё – правда! – настаивал один из рыбаков, тот, что помоложе. – Я сам знал дядь Петю, царствие небесное, и он мне сам и рассказывал! И показывал!
- А что же именно показывал? – быстро подключился Игорь.
- Да монеты те, и всякие вещи из того клада! Который Разин спрятал!
Игорь и Пашка переглянулись, хотя едва различали друг друга.
- И что, дядя Петя сам нашел клад Разина? – Пашка наклонился поближе к собеседнику, внимательно уставился на него.
- Да вот я же говорю! Он сам мне рассказывал, как нашел клад Тимофеича, прямо в лодке, которая лежала на дне, в ил засосанная, а в ней сундук был, и он его поднял, вместе с внуком своим! И нашили там монеты, и браслеты, и всякие цацки с камнями, много-премного, всё, что смогли, продали, а то, что спрятали у себя на память, он мне и показывал…
- А где всё это теперь? – осторожно приступил Игорь.
- Да всё куда-то пропили, прогуляли, раздарили, - отмахнулся рыбак, закуривая новую сигарету.
- А с чего вы взяли, что это был клад Разина? – усомнился археолог.
- А чей же еще-то! Тут только о его кладах и речи… Кто другой такое бы попрятал? Нет, тут точно Тимофеич постарался, не к ночи будь помянут!
- Почему же не к ночи? – засмеялся Морозко.
- А ты не смейся! – начал сердиться рассказчик. – К ночи-то, кто ж его поминает? Он был великий колдун, по воздуху летал, по воде ходил, в огне не горел, пуля его не брала, сабля не рубила! Вот он какой был, Степан Тимофеич! И к ночи поминать – беду накликать…
Оба рыбака неожиданно истово перекрестились и засобирались.
- А где же дядя Петя клад этот нашел? Кто-то знает это место? – сделал последнюю попытку Игорь.
- Да чего там знать! Спустишься по Кизани, и там, на трёхречье, где от нее Мансур и Чаган отходят, и ныряй. Вот и будет то место…
Селяне, не прощаясь, побрели восвояси, волоча сетку с рыбой по земле.
- Везёт нам на алкашей! – усмехнулся Игорь, глядя вслед своим неожиданным информаторам.
- Алкаши - наше всё, – поддержал Пашка, слегка захмелевший от коньяка.
- Но ты хоть понял, что он сказал?
- Про трёхречье-то?
- Да.
- Понял. Крестик на нашей медной карте – как раз там.

***

Ранним утром третьего марта Паша встречал в аэропорту своих родителей, прилетевших из Экс-ан-Прованса рейсом через Москву, чтобы погостить дома и отпраздновать первый день рождения внуков.
- Ну что, сынок, у тебя действительно получилось? – поинтересовалась Роза Федоровна сразу же, едва только все трое перестали обниматься.
- Похоже, что так, - пожал плечами Пашка, подхватывая багаж родителей и направляясь следом за ними к «хаммеру» жены. Сама Светлана с детьми ждали их дома. – Правда, не могу сказать, что использовал совсем уж научный подход…
И коротко рассказал историю первого неожиданного эксперимента с «зельем бессмертия».
- Ну ничего,  - одобрила мать, - я тебе помогу довести его до ума. Сделаем, как ты предложил – с тем лотосом, что ты привез из дельты, и с той мандрагорой, что привезла Ада из Средней Азии…
- Пап, а как там небезызвестный документ? – Паша кинул в зеркало взгляд на Андрея Вениаминовича, выруливая с аэропортовской парковки.
- Почти закончена экспертиза, - охотно поделился отец. – И вскоре мы будем его обнародовать. В рамках своей церкви, конечно…
- Своей – это в смысле – катарской?
- Конечно.
- Ну поздравляю! Для вас это будет большим шагом вперед…Потом еще расскажешь, ладно?
- Обязательно, Паша.
- Пока всё это подождёт, - беспечно отмахнулась Роза Федоровна, открыв окно и жадно закуривая. – Сейчас нужно как следует отпраздновать такое важное событие!
Пятого марта 2024 года рано утром Петропавловская церковь на Свободном поселке была полна народа, гости стояли даже во дворе, в окружении клумб с поздними, уже давно поблекшими, розами, а многие – и за церковной оградой.
Роза Федоровна настояла на том, чтобы в свой первый день рождения близнецы были крещены, и непременно именно в этой церкви, которая напоминала старинную ёлочную игрушку из тонкого помутневшего стекла, выкрашенную в темно-красный, нежно-розовый и голубой цвета, а ее необычные маковки расширялись кверху, будто рюмки под выпуклыми золотыми крышками.
- Мать прямо требует окрестить детей, - сообщил Пашка жене. – По мне, так пускай крестит. Вреда не будет. Вырастут – сами решат, надо оно им, или нет…
- Ну, ладно, я согласна, - не стала препираться Светлана.
Недолго думая, Паша попросил стать крестными родителей Игоря Марианну Викторовну и Петра Дмитриевича, которые сначала удивились, но тут же и согласились с удовольствием.
- Отличный ход! – оценил Игорь. – Матери теперь, всяко, развлечение на много лет вперед – работать  феей-крёстной. Ей такое понравится.
Так что в день икс церковь была заполнена до отказа бесчисленной цыганской роднёй, буквально окружившей всех непосредственных участников церемонии во главе со старым священником, который крестил еще самого Пашку в далёком детстве.
 Все друзья четы Морозко предпочли дожидаться окончания обрядов за оградой, где можно было спокойно покуривать и наблюдать за гостями, ослеплявшими праздничными одеждами.
День тянулся, кажется, бесконечно.
За накрытыми в доме и во дворе столами то и дело сменялись новые гости, родственники приходили с подарками, близнецы играли с другими детьми, кошки лезли всем на колени, собаки лаяли и носились по двору, заехали поздравить Иван Александрович Лычков и его жена Татьяна Сергеевна.
 Роза Федоровна попутно успевала раздавать советы страждущим, подключая к этому и Пашу, который не пытался уклониться от своей неизбежной миссии, хотя и чувствовал себя выжатым, как лимон, уже к полудню.
В обед Светлана уложила детей спать строго по расписанию, так что следующую пару часов праздник продолжался уже без их участия.
 Марианна Викторовна пригласила Розу Федоровну и Андрея Вениаминовича на модный показ, который устраивало открытое ею модельное агентство для возрастных моделей. Игорю же она велела привести его друзей.
Во второй половине дня чинное и благопристойное торжество плавно превратилось в нормальную попойку с песнями, парой мелких стычек с целью мордобоя и громкими спорами на политические темы.
Друзья разъезжались из имения Морозко уже затемно, и даже удивительно, как в такой обстановке им удалось договориться о своей следующей разведывательной поездке в окрестности Атала ради поисков места, указанного на медной карте.

Глава 4
Реки Эдема

Сашкино сообщение «Наша монография вышла!» застало друзей в самых неожиданных местах.
Паша водил по своей выставке мать и отца, рассказывая им о каждой картине.
Светлана вместе со своими родителями пытались искупать непрерывно баловавшихся близнецов.
Игорь разговаривал по телефону с очередным заказчиком.
Вебер поливал цитрусовые в оранжерее.
Ада читала студентам-экологам лекцию, а Юрик вёл семинар у студентов-культурологов.
Наконец, Кама и Юля вместе с риэлтором и владельцем гостиницы на набережной, которую они хотели купить, бродили по зданию.
Получив сообщение, Игорь и Паша, не сговариваясь, поехали в типографию Грачёва за тиражом, а остальные подтянулись в Игорево поместье, куда книги и были доставлены к вечеру.
- Хоть мы и собирались устроить кильвей, когда книга выйдет, - сказал Сашка друзьям, - все-таки, я считаю, праздников нам пока достаточно!
- Я ещё после крестин не отошла, - засмеялась Ада.
- Мы так и правда сбухаемся, - мрачно заметил Юрик, нетерпеливо пролистывая монографию. – Надо немного сбавить темп.
- Тем более, послезавтра нас всех ждёт моя мама на своем модном показе, - напомнил Игорь.
- Вот-вот, - кивнул Кама. – Нам надо быть в форме.
- Да хотя бы не дышать на прочих гостей перегарищем, - уточнил Сашка.
- У меня есть идея, - сказала Светка, оглядев друзей. – Можно же организовать презентацию издания в новом музее археологии. Тем более, музейщики в книге ведь тоже задействованы. Думаю, их директор не откажет…
- Да как же я тебя люблю! – Пашка сгрёб ее в охапку и принялся целовать, куда попало. – Да какая же ты у меня умничка!
Светка прямо-таки таяла под его напором и довольно улыбалась, остальные наперебой обсуждали неожиданное предложение, Игорь сразу же написал директору музея и ребятам-археологам, без помощи которых «поле субурганов» в районе Досанга не удалось бы так эффективно отработать в прошлый полевой сезон.
- Отличная идея! – загорелся директор. – В новом здании сейчас ремонт, и как раз презентация в такой нестандартной обстановке станет интересным событием, на мой взгляд… Заодно привлечём внимание и к самому будущему музею археологии… Давайте устроим презентацию книги в следующий понедельник.
- В общем, каждый будет представлять свою главу, - решил Шурик. – Идите готовьте презентации с картинками, но не очень гружёные, и покороче.
Пока же друзья забрали свои авторские экземпляры издания и разъехались по домам.
А дома Пашку ждали интересные новости: Роза Федоровна сообщила ему, что сама смешала все ингредиенты «зелья бессмертия» с учетом его соображений, и теперь, на ее взгляд, опытный образец готов.
- Как испытывать будешь? – спросила мать у сына, усаживаясь за стол с сигаретой в руке и внимательно глядя на него.
Пашка немного подумал, подперев голову рукой.
- Есть одна идея. Чтобы всё максимально честно получилось…
Однако свою идею он не торопился воплощать, и жизнь пока шла у всех своим чередом.
На другой день Юлька и Кама стали владельцами гостиницы на набережной Волги.
Сашка принимал зачеты у студентов-третьекурсников.
Юрик сидел дома за компьютером, пытаясь разгрестись с бесконечными учебно-методическими комплексами, которые полагалось разработать к каждой дисциплине, но, увы и ах, еще и постоянно исправлять и дополнять. Такая сизифова работа вгоняла его в депрессию, и он даже начинал понимать свою Анечку с ее почти непреодолимой тягой к спиртному.
Валя Санджиева и Луиза встречали в хуруле гостей из Калмыкии, а Фридрих в это же время поехал в лютеранскую кирху помочь своему пастору Вере Бауэр.
Родители Паши отправились в гости к очередным родственникам через две улицы, а Светка и Пашка с детьми блаженствовали дома.
Пашка развалился на диване, близнецы устроились рядом, прижавшись к нему с двух сторон, и он по ролям читал им «Волшебника Изумрудного города» Волкова — свою старую книгу в потрепанной тканевой обложке с зелеными силуэтами Страшилы, Железного Дровосека, Элли, Тотошки и Трусливого Льва.
Светка беззвучно тряслась от смеха, созерцая эту картину, особенно её забавляли лица детей, которые смотрели на отца, как загипнотизированные. Встретившись с ним взглядами, она знаками показала, что наследникам пора спать.
 Пашка кивнул, не прерывая чтения, потом дочитал до конца страницу, закрыл книгу и обнял Игорька и Розочку.
- А сейчас, дети мои, у вас послеполуденный отдых фавна!
- Папа, де фав? – старательно выговорила Розочка.
- Сейчас встречается редко. Это такой красивый чувак с копытами и рогами, который играл на дудочке и очаровывал нимф по лесам, - пояснил Пашка, подхватывая обоих на руки.
- Мы пим, как он? – серьёзно уточнил Игорек, обнимая отца за шею.
- Точно. Вы спите, как он - развалившись на мягкой траве, в тени дерева…
- А нифы? – снова уточнил сын.
- Вот же у тебя есть своя нимфа, - Паша кивнул на дочь. – И хватит с тебя.
Мальчик кивнул и больше вопросов не задавал.
Светка уже просто задыхалась от смеха, слушая эту воспитательную беседу.
Уложив детей, Пашка вернулся к жене.
- Ну что, красавица моя, устроим и нам послеполуденный отдых фавна? – предложил он, обхватив ее за талию и привлекая к себе.
- В формате восемнадцать  плюс? - заулыбалась Светка, обнимая его.
- Это уж как водится.
День выдался холодный, погода резко испортилась, так что все, кто мог, на улицу старались не выходить.
Ада после трех лекций на ЕГФе приехала к Игорю замёрзшая, по ее словам, как мамонт на Подкаменной Тунгуске. К счастью, сам хозяин «поместья» сегодня никуда не торопился и не уезжал, поэтому они решили провести спокойный вечер в мирной домашней обстановке.
Ада валялась на кровати Игоря в окружении рукописных листов с его среднеазиатскими стихами и путевыми заметками.
Несмотря на ее уговоры, он ленился их напечатать, а уж тем более отказывался издать хоть в каком-нибудь виде. Поэтому ей приходилось наслаждаться особенно полюбившимися текстами в их первозданном виде.
- Слушай, ну вот это – очень хорошо!
Зачем ты,
Город знойный,
Лёг устало
У ног зелёных гор
и синих скал?
Как будто твоё время
не настало,
И ты всё шёл,
И думал,
и искал…
- Да ничего особенного, - не соглашался Игорь, сидевший рядышком на краю кровати и осторожно протиравший мягкой фланелью «меч короля Артура», стараясь не повредить драгоценные инкрустации.
- Да здорово же, говорю тебе! А вот это!
Над улицами пыль –
Сладка, как вкус халвы,
И зелень куполов,
И каменные львы,
Здесь дерево звенит,
Как кованая медь,
И шёлк рябит в глазах –
Попробуй, не заметь!
Смотри, о, Бухара!
О, Бухара, я здесь!
И пройден долгий путь,
И твой теперь я – весь…
Игорь только посмеивался:
- Романтика, однако! Знатно меня там крыло…
Ада фыркнула и продолжила цитировать:
- Как сад Эдема,
Спрятан за стеною
Твой райский сад,
О, синий Самарканд.
Твои ворота,
Наконец, открою, -
И пропаду -
На сотни лет назад…
- Да хватит тебе, у меня уже уши со стыда горят, - он попытался выхватить у неё листок, но она увернулась, перевернулась на спину и, подняв лист повыше, стала отыскивать очередную строфу.
 Игорь покачал головой, отложил меч и фланель на стол, одним махом дотянулся до своей подруги, подтащил её к себе, отобрал стихотворение, бросил его на пол и угрожающе склонился над ней:
- Пытаешься меня выбесить?
- Конечно… - она призывно закинула руки ему на шею.
- Считай, тебе удалось…
Дальше Игорь был занят демонстрацией того, насколько сильно он выбешен, а потом, когда оба пытались немного перевести дух, вдруг понял, что же зацепило его в последних строках, прочитанных Адой.
Поэтому он сполз на пол, отыскал под своими скомканными штанами листок со стихом, снова улёгся рядом с подругой и внимательно прочитал весь текст.
 - Вот оно! Реки Эдема…Из райского сада текли четыре реки. Вытекали, по логике, из какого-то одного центра…Делили сад на четыре части…
- Бытие, стих не помню какой, - лениво отозвалась Ада, уткнувшись носом в его плечо и закрывая глаза.
- Да-да, Бытие…
Игорь снова слез с кровати, достал свой планшет и открыл спутниковую карту окрестностей Атала, в которой и завис минут на пятнадцать.
- Вот оно! – торжествующе провозгласил он через некоторое время, так что задремавшая Ада проснулась и села рядом с ним, немного ошалевшая.
- Посмотри, - Игорь показал ей планшет. – Вот у нас Атал, так? Вот Кизань, и та самая развилка из трех рек – Кизань, Мансур, Чаган. Но должно их быть – четыре! И вот посмотри сюда, на левый берег Кизани – видишь – как бы ложбина, поросшая зеленью?
- Вижу, - созналась Шемахина.
- Это пересохший ерик, который ответвляется ниже Атала, у Нартовского, и как бы уходит вверх, то есть, на север, к Кигачу и поселку Эрле…Который, по версии местных краеведов, - хазарский топоним. Вот и имеем мы тут четыре реки Эдема.
- И это, по-твоему, значит…
- Значит, что город был здесь. Скорее всего. Всякий город, особенно в древности, - как ни крути, - модель мира. И структура у него была именно такая, как представлялся людям эдемский сад. Логика простая. Так что очень может быть, что клад Разина, про который нам рассказали алкашики в селе, был спрятан где-то под водой среди руин Итиля. Хотя бы той их части, которая была построена из обожженного кирпича, а не сырцового. Может, на момент припрятывания клада они даже виднелись на поверхности, а может – и совсем наоборот, были на большой глубине.
- Значит, мы будем нырять не к месту находки клада Разина, а к руинам города? – уточнила Ада. – Которые, как я понимаю, тянутся еще и по суше, только погребены под большим слоем отложений?
- Всё так.
- Получается, наше дело – отыскать следы руин в воде, а потом натравить археологов на сухопутную часть города?
- Как и в Досанге, - согласился Криушин.

***
Модный показ, организованный агентством Марианны Викторовны, состоялся в одном из залов бывшего Дворца пионеров, уже много лет служившего астраханскому училищу культуры местом проведения концертов, студенческих театрализованных представлений и всяких торжеств.
- Чувствую себя полным идиотом, - сознался Игорь, когда они с Сашкой курили у входа в ожидании остальных. – Еще по модным показам я не ходил, блин. Думал, дно уже пробито, а снизу постучали!
- Да ладно, - примирительно пожал плечами Шурик. – Надо же поддержать маму твою. Так что прикинься хорошим сыном на пару часов, с тебя не убудет.
- Просто я как представлю концентрацию энтропии, которая сейчас нас там ожидает, так мне уже хочется бежать до самой финской границы по льду залива.
- Потерпи, говорю, хорош себя накручивать. Сидишь, хлопаешь, делаешь вид, что всё зашибись.
Подоспевшие остальные энтузиазма Игорю отнюдь не прибавили, ибо каждый и каждая сочли своим долгом отпустить какую-нибудь тупую шутку.
- Ну что, пойдемте, сойдем в царство Аида? – предложил Кама, пожав парням руки.
- Главное, чтобы там тени нас не сожрали, - подхватил неожиданно зло Даркевский, тащивший за собой свою Анечку, трезвую и какую-то расстроенную. На удивленье, он не особенно церемонно обращался с ней, так что Сашка и Игорь сильно озадачились такой переменой в его поведении.
- Это будет сошествие во ад! – поддержала Анечка своего суженого.
- Мне вот интересно, а после кастингов и показов эти возрастные модели куда деваются? Их премируют билетом на ладью Харона? – мило улыбаясь, спросила Светка, даже поцеловав Игоря в щеку.
- Будете идти по залу – смотрите под ноги и не споткнитесь о барханы из песка, который уже там, наверное, насыпался, - подхватил ее муж с не менее сладкой улыбкой, пожимая руку Игорю.
- Я буду всё снимать на видео! – обрадовала Луиза, нацеливая на друзей планшет. – Поэтому старайтесь не слишком ржать, глядя на модельных бабулек!
- Я тоже снимаю! – поддержала ее Юля, угрожающе продемонстрировав видеокамеру, похоже, взятую у мужа. – Представляю, как они там ходить будут…
- Ни у кого никакого уважения к старости! – сурово заметил Вебер, оценив настроения в компании.
- Да уж, вот поддержали – так поддержали! – мрачно согласился с ним Криушин.
Подоспевшая самой последней Ада, видимо, шестым чувством угадав смятение Игоря, к счастью, не стала говорить ничего, а просто извинилась за опоздание и взяла его под руку.
- Ладно, пошли, - скомандовал всем Игорь.
- Орфей спускается в ад! – прокомментировал Кама, пропуская свою жену в двери.
В зале было битком. Все ряды кресел вдоль подиума были заняты, за исключением тех мест, которые специально были оставлены Марианной для сына и его друзей. Оттуда Игорю призывно помахал отец и сидевшие рядом с ним родители Пашки.
- Короче! – Игорь остановился и сурово оглядел своих «рыцарей круглого стола». – Завалите и прикиньтесь нормальными, поняли?
- Поняли! - наперебой закивали остальные. – Уже прикинулись!
С первого ряда ребятам улыбнулась Фаина Архарова, и директор картинной галереи Ерёмина, и директор краеведческого музея, пришедший на мероприятие вместе с женой.
Журналисты записывали интервью с местными дизайнерами одежды, творения которых и должны были демонстрироваться сегодня. Группа с «Каспийской розы» разговаривала с матерью Игоря.
Начало шоу было неожиданным: в зале вырубился весь свет, так что все погрузилось в плотную и густую, как чернила, тьму.
Народ разом притих, не зная, чего ожидать.
И тут подиум осветился по всей длине мертвенно-голубым светом, и под оглушающее громкую быструю песню Брайана Адамса «Сегодня в Вавилоне» между зрителями зашагали обычные молодые манекенщицы в разнообразной кожаной одежде, похоже, сотворенной одним из дизайнеров. Короткие юбки едва прикрывали зады, высокие ботфорты еще удлиняли и без того бесконечные ноги девок, странного кроя курточки едва сходились на груди. Лица у всех моделей были выбелены до смертной бледности, а губы и глаза намазаны черным, так что создавалась полная иллюзия какого-то адского шабаша.
Зрители несколько подрастерялись, тем более что первую группу моделей сразу же, без перехода, сменили уже собственно подопечные Марианны – в разной степени пожилые дамы, причем тоже – в чёрной коже. Только вот на них были длинные платья с размахрёнными подолами, перчатки выше локтя, широкие брюки, волосы у всех прилизаны гелем, а лица точно так же выбелены и зачернены.
Не давая публике опомниться, голубое освещение резко заменили красным – и по подиуму под «Синг аллилуйя!» Доктора Албана весело пошли сначала темнокожие юноши и девушки – студенты рыбвтуза в пёстрых весенних нарядах в этническом стиле, а за ними – в таких же пестрых балахонах, юбках и рубашках – возрастные модели уже без белил на лицах, а просто ярко накрашенные.
Немного придя в себя от лёгкого шока, зрители то и дело взрывались аплодисментами, вполне довольные развертывающимся шоу.
Творения другого местного дарования, сшитые, похоже, из самых настоящих ковров, демонстрировали под «Айсберг» в исполнении Пугачевой, но развеселившаяся публика к этому моменту уже приветствовала овациями буквально всё увиденное.
Окончательно добил всех финальный выход всех моделей и всех модельеров под легендарную «Итс май лайф» – когда зрители смогли рассмотреть их уже при нормальном освещении.
- Ну Марианна вообще отожгла! – довольно сообщил Кама Игорю.
Народ радостно переговаривался, отправлял по сети снятое видео, делился впечатлениями, пил шампанское, фотографировался с участниками представления.
Игорь и его отец первыми поздравляли Марианну Викторовну, которая выглядела и растерянной, и счастливой.
- Ну, мам, было круто! – признался Игорь. – Вот реально. Мы все аж прифигели!
Мать даже не стала делать замечаний насчет его манеры изъясняться, а только обняла.
- Дорогая, мне кажется, у тебя талант к такой деятельности! – отец, как всегда, элегантный и церемонный на людях, поцеловал жене руку.
Тут к Марианне подоспели её протеже – две сильно пожилых дамы восточной внешности - и принялись с искренней радостью ее обнимать и поздравлять, к ним присоединился целый сонм их родственников разного пола и возраста, включая совсем мелких детей, сидевших на руках у взрослых.
- Марианночка, спасибо тебе! – радовалась одна из возрастных моделей, подхватив на руки, похоже, своего внука и презентуя его матери Игоря. – Да разве же мы в своем Атале такое могли повидать? А в таком поучаствовать!
Дамы наперебой смеялись и говорили, а Игорь, услышав заветное слово «Атал» тут же сделал охотничью стойку и машинально пододвинулся ближе.
Улучив момент, когда тётки на минуточку перекрыли кран своего красноречия, он тут же подключился к разговору, расхвалил модели, модельеров и показ, сделал изящные комплименты обеим дамам (попробуй сделать неизящные, когда отец стоит рядом и всё слышит!) и плавно перевел разговор на село Атал.
- А правда ли, Матлюба Махмутовна, - перехватил он под локоток первую модель, - что у вас в Атале похоронен знаменитый мусульманский святой или даже пророк?
- Ой, конечно правда! – так и загорелась женщина, передала внука в руки какому-то юноше и всецело завладела вниманием Игоря, на всякий случай даже цепко ухватив его за плечо и отведя чуть в сторону от остальных. – Не просто святой! А сам пророк Хызыр!
- Да неужели?
- Да! И у нас во дворе даже растет тутовое дерево! Его дерево, можешь представить себе?
- Но как же такое может быть?
- Ох, да приезжайте-ка к нам в гости, сам всё и увидишь…У нас красиво в селе!
- Знаю, я бывал …
- Вот! Приезжайте, сейчас весна, как раз Его время! Я тебя с Ильясом нашим познакомлю – он такое расскажет!
- А Ильяс – он кто?
- Ой! Ильяс – наш костоправ, но у него и аруах есть…
- То есть, дар целителя и провидца?
- Да-да! Он  - как сам Сеид-баба и как сам Бекман-ата! Только вот молодой, двадцать лет всего…Приезжайте, с мамой, с папой, с женой, друзей бери – вам у нас понравится!
Игорь с удовольствием принял приглашение, обменялся с любезной Матлюбой Махмутовной контактами, пообещав приехать не позднее начала следующей недели.
- Ты как,  не прочь пообщаться с коллегой по цеху? – сходу поинтересовался Криушин у Пашки, когда они все собрались уходить.
- Это с художником, что ли?
- С ведьмаком.
- Ого! И где?
- В Атале, вестимо!
- Ну конечно не прочь, - Пашка был заинтригован. – А когда?
- Давайте в воскресенье с утра? Я возьму родителей, Адку, Сашку и Каму. Ты бери еще кого хочешь. Но чтоб в две тачки мы все уместились.
- Договорились, - кивнул Морозко и пошел попрощаться с Марианной Викторовной и Петром Дмитриевичем, заодно по пути поболтать и с Фаиной Архаровой.
Игорь вернулся к родителям, и мать сразу же предложила:
- Поедете сейчас с Адой к нам в гости?
Игорь было хотел согласиться, но отец его опередил:
- Дорогая, Игорь уже сказал мне, что сегодня он занят, в связи с заказом по работе, - и метнул на сына предостерегающий взгляд. – Поэтому они придут к нам завтра, а сегодня мы с тобой сами отметим твой…эээ...дебют !
Игорь только ухмыльнулся. Да уж! От предков можно ожидать всего, чего угодно. Особенно – от отца…
***
Юный Ильяс Адербаев, Пашка, Кама, Игорь и Шурик сидели за деревянным столом под раскидистыми ветками персика, - пока еще голыми, с набухшими почками, - и пили чай.
- И ты просто почувствовал, что кто-то сейчас придет к вам со сломанной рукой – и сказал матери? – допытывался Кама у Ильяса.
- Ну да, - пожал тот плечами. – А потом еще два случая было. И коза потерялась, а я знал, где она…Так всё и началось…
- И ты даже не пытался…откосить от своего служения? – ухмыльнулся Морозко.
- А что поделаешь! От аруаха коси, не коси – все равно тебя догонит так или иначе, раньше ли, позже ли… Толку бегать!
И подпёр подбородок сцепленными руками, уставился вдаль, на блестящую воду Кизани.
- Мальчик прекрасен, как три принца Персии! – оценила его Светка, когда они все только приехали в Атал и выгрузились во дворе гостеприимной Матлюбы Махмутовны. Среди встречающих оказался и сам знаменитый Ильяс, как выяснилось, родной племянник хозяйки.
Пока она провожала в дом родителей Игоря, Светку и Аду, парни успели разговориться с самим юным целителем, и теперь беззастенчиво пытали его о тонкостях ремесла, а заодно делились и своими ноу-хау.
- А я вот просто смотрю на человека, но только лучше не на самого, а на его фото – и как бы чувствую, что с ним может случиться то-то и то-то. И вот как бы именно то, что я сам для него выберу – то и случится, - попытался сформулировать свой «метод» Сергеев.
- И ты так лечишь? – уточнил Ильяс, закуривая.
- Только любовные хвори, а не телесные, если ты об этом…
- А ты общаешься ли с миром духов, или с животными-помощниками? – поинтересовался Паша.
- Вообще нет, - покрутил головой юноша. – Просто какой-то вроде звон начинаю слышать, только этот звон не в ушах, а как бы во всём теле…Да это и не объяснишь словами!
Он безнадежно махнул рукой – тонкий, изящный, как древний египтянин с фрески на стене гробницы, темноглазый, остриженный под машинку и напоминавший Сашку Карагалиева в юности.
- И много народу к тебе идёт?
- Да до фига и больше. Сегодня просто воскресенье, и еще у моей младшей сестренки день рождения, вот сегодня посетителей и нет. А в будние дни – валом валят!
- Устаёшь от них сильно? – посочувствовал Морозко, на собственном опыте прознавший все тяготы ведьмачьей жизни.
- Иногда под конец даже встать на ноги не могу, - сознался юный целитель.
- Ильяс, а что тут у вас говорят про могилу пророка Хызыра и его тутовое дерево? – решил уже перейти к делу Криушин.
Ильяс внимательно посмотрел на него.
- Вижу, тётка тебе уже сказала кое-что. Вообще-то это знание не для всех. У нас потому и не скажет тебе никто.
- Но ты-то скажешь? – Пашка придвинулся к нему чуть ближе.
- Вы же из-за этого сюда и приехали, - усмехнулся юный провидец. – Конечно, расскажу.
- Матлюба сказала что-то про тутник пророка… - напомнил Игорь.
- Ну, не то что бы это было именно дерево, посаженное самим Хызыром, но… Лучше пойдемте, я покажу.
На заднем дворе, куда доносились звуки застольного веселья из дома, действительно в самом центре росла огромная старая шелковица высотой едва ли не с городскую пятиэтажку. Она уже подернулась едва заметной зеленой дымкой множества набухающих почек, обещавших настоящую весну.
- Вот это Иггдразиль! – оценил Сашка, запрокинув голову. – Сколько же ему лет?
- Было тут всегда, - охотно сообщил Ильяс, усаживаясь на длинную лавку у ствола дерева. – Жалко, еще листвы нет, с ней совсем другое ощущение…Но всё равно, дерево важно. Понимаете, сам пророк Хызыр посадил когда-то шелковицу для того, чтобы раздавать милостыню. Вот поэтому рубить тутник нельзя…
- Странно, что у нас Петр Первый запрещал тутник рубить, за это даже смертная казнь полагалась, - вспомнил Игорь.
- Может, какие-то отголоски дошли? – предположил Сашка. – А вообще пророк Хызыр личность удивительная. В Коране он упомянут всего-то раз, жил аж во времена Мусы, то есть, Моисея, и считается пророком, к которому сам Моисей-Муса пришел обучиться прямому пути к месту слияния двух морей… И из совершенно обрывочных сведений фольклор породил целую мифологию…Чуть ли не трансевразийскую.
- Ну я знаю, что Хызыр – общетюркский персонаж, - припомнил и Игорь.
- То-то и оно. Про него везде знают, везде его славят, - заметил Ильяс. – Скажу больше: Хызыр – он как покровитель всего нашего мира, помогает всему живому, помогает всем в беде…
- Как Авалокитешвара у буддистов! – не мог не заметить Сашка.
- Хызыр растениям помогает расти, животным плодиться, да и людям. И еще он исцеляет раны и болезни…И сам он скачет на белом коне…А! Погодите, я сейчас!
И, быстро вскочив на ноги, скрылся за дверью дома.
 Парни и опомниться не успели, как он вернулся с маленькой вышитой подушкой в руке.
- Вот! – он протянул подушку Паше.
На одной ее стороне шелковыми нитками, выцветшими от времени, был вышит всадник на белом коне, в бледно-зеленой одежде, с голубкой на плече.
- Вот Хызыр! Моя прапрабабка это вышивала к своей свадьбе… Она говорила, что творец – в небесах, Хызыр – на земле, а Ильяс – поможет тем, кто в море…
- Так вот в честь кого тебя назвали! – усмехнулся Кама.
- А то как же! – с гордостью улыбнулся юноша.
- Ну круто…
- А его, - Сашка ткнул пальцем в Каму, - назвали вообще в честь Карла Маркса, сокращенно, понимаешь?
- Тоже, получается, в честь провидца, - серьезно кивнул Ильяс. – Но я вам сейчас кое-что скажу, о чем вы никому не говорите, хорошо? Это важное. Я знаю, что должен рассказать это именно вам…Есть такая книга – «Деде Коркут», вроде азербайджанского эпоса. Там есть такой случай, что Хызыр лечит смертельную рану воина. Сначала он водит над ней рукой, а потом говорит раненому, что полностью вылечит его настой из горных цветов, да еще замешанный на материнском молоке…
Пашка издал глухое восклицание, Ильяс посмотрел на него, кивнул и продолжил:
- Даже сам Руми в своей книге «Месневи» записал, что лекарство, которое помогает выжить, имеет тот же источник, откуда черпает силы Хызыр…Что за источник? Оказывается, Хызыр когда-то выпил воды из источника бессмертия…Где-то в горах у Каспийского моря…
Парни переглянулись и вытаращились друг на друга. Ильяс не замечал этого, а говорил, будто понемногу впадая в транс:
- Он даже ожил после смерти… Он может летать, быть под водой, менять свой облик, превращаться в кого-то иного, говорит со зверями и травами…Он видится нам, если хочет подсказать, дать знак… Он все видит, все знает…
Гости немного растерялись, видя, как Ильяс выпадает из реальности, будто говорит с кем-то невидимым, а вовсе не с ними, и его речь звучит уже как какое-то заклинанье с определенным ритмом, будто убаюкивает.
- Хызыр испил бессмертной воды, и обрел бессмертие на земле, а Ильяс испил воды, и обрел бессмертие на воде. Они два брата, они решали, что лето начинается шестого мая, и все расцветает… Это его день рождения…Приезжайте к нам шестого мая, мы будем готовить халву, и скакать на белом коне, и пойдем на высокий бугор, зажжем все свечи …
Тут из дома вышла сама Матлюба, увидела, что с Ильясом что-то происходит, всплеснула руками, быстро подбежала, обняла его за плечи и заставила встать, силой увела в дом.
- Мальчика накрыло, - определил Кама.
- Да уж, зря мы его спровоцировали… - вздохнул Пашка сочувственно, видимо, вспомнив свою не столь давнюю встречу с Мандрагорой.
Из дома выглянула Ада и призывно замахала им рукой, так что парни не заставили себя ждать и пошли следом.
- Пойдем, там рассказывают кое-что интересное! – Ада так и тянула Игоря за собой.
- Подкову-то видели? – громко спрашивал всех сидящих за столом муж Матлюбы Арман и чокнулся рюмками водки с отцом Игоря. – На дверях у всех здесь висит подкова, чтоб если Хызыр здесь проедет, то было бы, чем его коня подковать!
- Можете и не верить, - увещевала Марианну Викторовну и Светку одна из родственниц хозяйки, - но мы когда в день Хыдыра набирали дождевую воду, и голову ею потом мыли, то волосы становились, как конская грива!
- И травы целебные собирали, чтобы настои делать, и в реке купались, - подхватила ее подруга. – А маленькими были – так ходили после первого февраля по домам, пели песни, славили Хазыра, получали подарочки…
- Колядовали, - кивнул Сашка машинально, наливая себе водки.
- А мы еще Хазыра искали ночью со свечами в руках, на поле колхозном, - припомнил один из пожилых родственников Матлюбы. – Звалось это «искатели Хызыра»…
- В Коране, в суре «Аль Кахв», есть сказание «Моисей и Хызыр». – Веско сказал молодой имам, тоже родственник Матлюбы. – Там сам Всевышний говорит, что пророк Моисей и Хызыр встретятся на стыке двух морей. Кто-то думает, что речь идет про Каспийское море… Многие верят, что погребение Абубикер Кара- Укар Хызыр-ата Туркестани – это и есть могила Хызыра…Еще можно вспомнить поэму великого Фирдоуси, «Шахнамэ». Ведь там есть рассказ о том, как Искандер, то есть, Александр Македонский, отправился со своими воинами искать живую воду, или воду бессмертия. Конечно, я уже не помню точно, чтобы цитировать, но суть сводится к тому, что в путь с Александром отправился сам Хызр, или уже знакомый нам Хызыр. Именно пророк вел царя по неизведанному пути. Однако получилось так, что он сильно опередил отряд Александра, те потеряли его из виду и не смогли найти источник воды бессмертия. А Хызр достиг источника в одиночку и выпил этой воды, получив бессмертие.
Все даже немного притихли, будто пытаясь переварить услышанное.
На обратном пути, сидя в машине на переднем сиденье рядом с Игорем, Ада погрузилась в тяжелые размышления о дальнейших действиях с зельем бессмертия.
Пашка предупредил, что с помощью матери почти доделал итоговый образец, которым собирается поделиться со всеми друзьями.
Аде же надо было решить, как сказать Игорю о том, что тогда в действительности произошло в Морозкином доме, когда они приезжали спасать Пашку от тяжкого путешествия по иным мирам. И надо ли вообще ему говорить.
Сказать она хотела только по одной причине: если когда-то, чисто случайно, Игорь узнает о том, что она дала выпить зелья Пашке и выпила его сама, то будет не очень рад тому, что она скрыла это от него. Не хотелось множить секреты на ровном месте. Потому что все они имели поганое свойство долго и незаметно тикать, как часовой механизм бомбы, а потом – внезапно! – взрываться с самыми катастрофическими последствиями.
Она уговаривала Пашку не раздавать всем зелье в одном месте и в одно время, а выдать каждому индивидуально, чтобы человек сам, в спокойной обстановке, принял решение о том, ставить ему на себе эксперимент или нет.
 Потому что, как ни крути, а Игорю эта новая порция непонятной бурды вовсе ни к чему, если учесть, что на нем еще в детстве испытали самую настоящую, годную сыворотку. Сама же она, как и Пашка, собиралась выпить зелье по второму разу, потому что в эффект самого первого, своего, образца не верила совсем.
К концу пути от Атала до Астрахани Ада твердо решила рассказать Игорю обо всём, и сделала это немедленно, едва они высадили его родителей у их дома на Коммунистической улице…
- Так что теперь у нас три подопытных, - завершила она свой рассказ. – Из них…из нас! – только ты получил действительно настоящий, годный, препарат. А потому тебе нельзя, не нужно, пробовать пить то, что там намешает сейчас Морозко. Потому что на тебя зелье уже давно подействовало, и твой организм к нему приспособился. А что будет при повторном использовании, неизвестно.
Игорь немного помолчал, обдумывая услышанное.
- Но а ты сама зачем его выпила? – наконец, спросил он.
- Из научного авантюризма, - повторила она обычное объяснение. – Кто-то же должен… И учти, Пашка не знает про тебя. Про то, что к тебе сыворотку уже применяли. И не знает, что вероятным побочным эффектом ее применения может стать…В общем, может стать то, что никто из испытуемых потом не сможет иметь детей. Я ему не говорила этого, само собой. Может, это вовсе и не связано одно с другим, но может – и связано. И я не знаю, как тут правильно поступить. Вот прямо сейчас полную картину видим только ты, да я.
- Да, мудрёная ситуация, как ни крути, - Игорь посмотрел на Аду. – Спасибо, что сказала мне правду.
Она пожала плечами:
- Было бы странно, если бы не сказала.
Он только вздохнул и покачал головой.
- Ладно, я подумаю, как лучше поступить, хорошо? И тогда уже будем решать.
***
- Ищите всё, что угодно, - напутствовал Игорь друзей, машинально спрыснув загубник спиртом. – Никаких указаний больше нет. Поднимайте всё, что сочтёте интересным.
Вода в утренней Кизани оказалась не настолько мутной, как опасался археолог, поэтому видимость была вполне сносной.
Он сам, Пашка, Саша и Ада приехали на место, где сходились «реки Эдема» под видом фотографов-любителей подводной съемки.
Погода стояла совершенно весенняя, и вода была практически теплой, особенно, если сравнивать с каспийской водой у Чистой Банки.
Вот уже сорок минут все четверо шарили по дну, медленно продвигаясь вдоль берега, стараясь заметить хоть что-то необычное.
Первому повезло Сашке.
Он знаками подозвал остальных и показал им явно кирпичную кладку, стыдливо выглядывающую из берегового откоса. Явная арка уходила куда-то под толщу отложений, но и так было понятно, что здесь обнажились остатки какого-то сооружения.
Игорь похлопал Сашку по плечу, и все начали особенно тщательно обшаривать берег в этом месте и по соседству.
Остатки еще двух арок обнаружил сам Игорь, а явный фрагмент стены попался Пашке.
Аде не везло дольше всех, так что она в конце концов отплыла довольно далеко, и тут наткнулась на какие-то сваи или их остатки. Не понимая, как интерпретировать свою находку, она поманила Игоря, который тщательно осмотрелся, потом расчистил чем-то приглянувшееся ему углубление у самого дна, так что стал виден какой-то светлый камень с дыркой посередине.
Эта здоровая дура походила на огромный жернов древней зернотерки, и Ада знаками показала, как он мог крутиться. Но Игорь отрицательно помотал головой и показал целую пантомиму, пояснившую ей, что это был якорь. Зафиксировав координаты и сделав снимки, они подозвали Пашку и Шурика и подняли находку наверх, где совместными усилиями выволокли ее по скользкому берегу повыше от воды.
- Якорь, - сообщил Игорь, вытащив загубник и стащив маску. – И явные остатки причальной стенки. Порт, короче.
- А арки? – Паша содрал с головы капюшон, отстегнул и сбросил опустевшие баллоны в уже вовсю зеленевшую траву.
- Скорее всего, портовые склады были, типа подворья, - пожал плечами Игорь. – Вообще, хз, что там было. Пусть археологи из музея разбираются… Сейчас передохнём и пойдем на второе погружение, посмотрим еще вдоль берега. А потом приедем с радаром и пошерстим уже на суше, есть ли тут чего…
- И так понятно, что есть, - поддержал его Сашка.
Во время второго погружения друзья разделились: двое двинулись к югу, двое – к северу от места находки.
Игорю и Аде, поплывшим вниз по течению, сооружений или их остатков не попалось, зато попалась парочка сфероконусов – традиционных сосудов, напоминавших формой неразорвавшиеся гранаты или даже лампочки Ильича и считавшихся принадлежностью жизни хазарских городов.
А вот Сане и Паше повезло: остатки всяких сооружений тянулись вверх по течению Кизани еще на полкилометра, не меньше. Судя по найденному фрагменту еще одного каменного якоря, вся эта территория была когда-то портом. 
Переодевшись, друзья разложили гидрокостюмы сушиться, развели на берегу костер, сварили в котелке чай и принялись неспешно перекусывать нехитрой снедью, захваченной из дома.
- Вот только не попалось нам ничего, на что могла намекать медная карта,  - озвучил всеобщее беспокойство Карагалиев. – Вряд ли на ней отметили место древних руин…
- Да на ней был тот клад, который селяне уже нашли, - возразил Игорь, дуя на раскаленный чай в своей кружке. – Если, кстати, они его нашли…
- Нашли, - кивнул Пашка уверенно. – И надо будет еще селян порасспрашивать…
- О чём, - о кладе? – Игорь поглядел на него.
- Наверное, - пожал плечами Морозко. – Да и вообще, вот об этом месте…Я думаю, это нужно.
- Как скажешь, Мерлин, - усмехнулся Игорь.
Бережок, меж тем, понемногу заполнялся рыбаками и просто компаниями, приехавшими на шашлыки.
- Нам, наверное, пора сворачиваться, - предложила Ада. – Чтобы у народа не возникало вопросов к нашему снаряжению…
- Самое интересное же впереди, - не разделил ее беспокойства Пашка. – Сейчас все будут понемногу надираться, всех потянет на подвиги…Можем увидеть много интересного…
- Да вон оно уже, интересное, - ухмыльнулся Шурик, мотнув головой назад – в сторону устроившейся под раскидистым деревом влюбленной парочки, ссорившейся всё горячее и непечатнее.
Парень и девушка сначала что-то выясняли вполголоса, потом стали ругаться, потом полезли купаться, целовались прямо в воде, потом вышли на берег, снова принялись ругаться. Периодически они подогревали себя очередной порцией выпивки, и весь цикл повторялся.
В другой стороне расположилась большая компания из нескольких семей, дети-школьники веселились отдельно от родителей, которые сначала просто мирно накрывали скатерть-самобранку и готовили шашлык, а потом, постепенно напиваясь, заспорили всё жарче и агрессивнее.
Потом один из спорщиков вскочил на ноги и, пошатываясь, направился к припаркованной в сторонке машине, распахнул дверцу, плюхнулся за руль, и машина газанула с места так, что фонтаны песка из-под колес долетели даже до скатерти-самобранки, заставив пирующих дружно заорать матом.
Сам же горе-шумахер вырулил на грунтовку и погнал машину в направлении дерева, одна из мощных ветвей которого низко нависала над дорогой. Видимо, лихач решил проскочить под ней, не задев машины, и это ему удалось.
- Вот долбоёб! – ласково оценил Пашка его усилия.
- Тут щас таких будет много, - кивнул Сашка. – Чем выше солнце, тем веселее веселье, так сказать…
Жуткий грохот и лязг заставил всех повернуться в ту сторону: вторая попытка гонщика прорваться под деревом без потерь оказалась неудачной.
Машина, крышу которой сплющило и наполовину оторвало, как кусок фольги, застряла под веткой, беспомощно газуя.
- Чего и следовало ожидать, - прокомментировал Игорь, допив свой чай.
Машину окружили товарищи потерпевшего, все галдели, матерились, женщины истерично выкрикивали что-то, а дети дружно фотографировали сцену на телефоны.
- Ладно, - скомандовал Игорь, поднимаясь на ноги, - я пойду посмотрю, что с этим дебилом, а вы понемногу грузите снарягу, будем возвращаться в город.
И зашагал к месту происшествия. Ада на всякий случай поспешила за ним.
То ли потому, что все были очень пьяные, то ли оттого, что растерялись, никто даже не попытался извлечь горе-водителя из покорёженного салона.
Игорь беспрепятственно подошел вплотную, заглянул через расколотое стекло: хренов водила обвис в кресле, кажется, без сознания, лицо было залито кровью, башка разбита.
Игорь подёргал одну дверь, обошел машину, попробовал открыть вторую, но, кажется, обе наглухо заклинило.
Он покачал головой, подцепил дверцу за погнутые края и одним махом выдрал ее буквально «с мясом».
Ада удивленно ахнула. Пьяная публика притихла и вытаращилась.
Игорь просунулся в салон, дотянулся до пострадавшего, пощупал пульс на шее, потом похлопал его по лицу.
Лихач застонал, немного пошевелился, с трудом открыл один глаз.
- Мужик, ты живой? – поинтересовался Игорь.
Мужик что-то невнятно промычал в ответ.
- Покрути головой, давай, - приказал Игорь.
Мужик немного покрутил окровавленной башкой из стороны в сторону.
- Молодец, - одобрил Криушин. – Руками подвигай, давай… Так, отлично. Теперь попробуй ногами подвигать…Вообще супер!
И, еще глубже всунувшись внутрь салона, выволок водилу наружу, аккуратно уложив его прямо на землю.
Подошли Пашка и Шурик.
- Мы с Адой отвезем этого чудика в больницу, - распорядился Игорь. – На моей машине. А вы на «хаммере» возвращайтесь домой… Только снарягу ко мне завезите, пускай Вебер всё промоет и просушит. Лады?
- Лады,  - кивнули парни и пошли выполнять его распоряжения.
Криушин, выбрав из компании самого трезвого чувака, коротко объяснил ему, что именно собирается сделать, после чего вернулся к берегу и подогнал свою «ниву» к месту ДТП. Пострадавшего уложили на заднее сиденье, и Игорь тронулся в сельскую больницу.
И даже не сильно удивился, увидев в приёмном покое Ильяса Адербаева.
- Привет! А ты чего тут?
- Привет. Да у матери телефон заглючил, я ей принес другой, - пояснил юноша, с любопытством разглядывая Игоря, волочившего окровавленного мужика.
- А твоя мама тут работает?
- Ну да, старшая медсестра…Сейчас я позову кого-нибудь, чтоб вас приняли… Правда, у него ничего серьезного, у мужчины этого…Просто швы наложат…
И скрылся за дверью.
Сразу же оттуда появилась пожилая женщина, немного похожая на Матлюбу Махмутовну, - видимо, как раз мать Ильяса. Поздоровавшись, она осмотрела пострадавшего и ушла за дежурным врачом.
В это время в приёмник ввалились друзья и родственники водителя, так что Игорь со спокойной совестью передал его на их попечение.
- Ну что, поедем домой? – предложил он Аде, сидевшей на кушетке у входа.
- С радостью! – она поднялась ему навстречу, и они, было, направились к выходу, но их нагнала мама Ильяса.
- Зайдите-ка ко мне, я вам с собой рыбки дам, - поманила она их в боковую дверь.
Игорь и Ада не стали отказываться, вошли в помещение, оказавшееся чем-то вроде подсобки, оборудованной под небольшую кухню с длинным обеденным столом, накрытым цветастой клеёнкой.
Мать Ильяса открыла старенький холодильник и извлекла оттуда объёмистый пакет с тремя большими сомами.
 - Вот, держите-ка, - напутствовала она Игоря, вручая ему пакет. – Сегодня с утра зять наловил…
Ада на минутку отвлеклась на какой-то странный предмет, блеснувший на полке, прибитой к стене. Она даже подошла поближе и всмотрелась внимательнее.
Сильно позеленевшая не то медная, не то бронзовая полусферическая конструкция, местами блестевшая очищенными деталями, напоминала обломок механизма с шестеренками и втулками, будто начинка часов, слипшаяся и спёкшаяся от времени. Среди зубчиков и ободков виднелось что-то вроде куба, или какой-то коробки. Размером вся штуковина была с небольшой глобус, точнее, его половинку.
- А, это!  - мама Ильяса заметила ее интерес и достала предмет с полки, подала его Шемахиной. – Странная штука, не говорите. Нашла ее, когда в школе училась…
Игорь взял механизм у Ады, рассмотрел, повертел в руках.
- Это у нас в селе клад тогда нашли, прямо в реке, - сказала женщина. – А мы там купались…Там, где у нас четыре реки расходятся…Сейчас-то уже всего три осталось…
Игорь и Ада переглянулись.
- А было это как раз во время обрядов, посвященных Хызыру, когда глядят в воду, чтобы увидеть его отражение… Я и поглядела в воду Кизани-то… И вижу – на дне блестит что-то! Что такое, думаю! Надо же достать! Ну, залезла в воду, нырнула, а там на дне – колечко кто-то потерял! Золотое! Старинное! Вот радости-то было! И тут я как наступлю голой пяткой на что-то! Да и проткнула пятку-то! Полезла смотреть – а из ила вот эта дрянь торчит… Достала, вынесла на берег… Думаю – что за гадость такая? Подумала, какая-то машинка сломанная, вроде счётной. Или часы. Колечко взяла с собой, и похромала домой… А братишка младший и эту дрянь подобрал, и тоже домой притащил. Отец ее очистил и решил оставить на память о таком удачном дне… Вот, держу здесь, дома-то она нам теперь ни к чему…
- Удивительно! – оценил Игорь. – Очень интересная находка!
- А ты её тоже забирай, - напутствовала мама Ильяса. – Забирай, забирай, вон как тебе понравилась. А мне уже надоело ее тут держать, всё хочу выкинуть… 
- И больше она ничего не сказала? – Пашка недоверчиво крутил в руках странный механизм.
Игорь заехал к нему на Свободный как раз во время «тихого часа», когда дети и Светка мирно спали.
- Да всё я тебе передал, слово в слово, - пожал плечами Игорь. – Больше ничего нет. Сам же хотел с селянами пообщаться. Как раз про то место, где мы ныряли…Ну и вот, получите. Кстати, у меня для тебя еще есть  информация.
И рассказал про то, что в детстве на нем испытывали злополучную сыворотку Оссе и последствия этого эксперимента.
- Охренеть – не встать! – оценил Пашка услышанное, глядя на собеседника во все глаза.
Потом немного помолчал, то и дело кидая на Игоря неопределенные взгляды – не то сочувственные, не то восхищенные.
- Ладно, - наконец, снова обрел он дар речи. – Ладно. Тогда, пожалуй, моя задача даже несколько упрощается…Тогда я просто смогу предложить всем свое зелье, но с инструкцией, в которой напишу, что побочный эффект может быть вот таким…Без ссылки на тебя, конечно! И пусть каждый…и каждая сам решает, что им делать со своей…порцией. И мне – не говорит.
- Наверно, так будет лучше всего, - устало согласился с ним Игорь.
- А эту хрень, - Пашка показал подбородком на странный прибор из Кизани, - наверное, надо будет как-то еще почистить и разобрать на части…
- Этим я и собираюсь заняться.

Глава 5
С Дона выдачи нет

- Вообще-то, у нас даже была идея назвать нашу книгу «Татары и катары», но в итоге все-таки мы остановились на нынешнем названии – «Комплекс мультикультурных объектов середины тринадцатого-первой половины четырнадцатого веков на антропогенно измененной территории в Красноярском районе Астраханской области», - сообщил Сашка Карагалиев собравшимся на презентацию монографии гостям.
Проходило мероприятие, как это и было задумано ранее, в помещении музея археологии, под который недавно отвели здание бывших казарм в кремле, и теперь здесь ударными темпами шел ремонт.
В центральном зале, где оштукатуренные стены уже были покрыты тематическими росписями на тему Золотой Орды и ее наследия, расставили рядами стулья и скамьи, сдвинули к стенам и в углы мешки со стройматериалами, ведра, коробки и банки с красками, разместили по центру огромный плоский плазменный телевизор, который и транслировал теперь презентацию.
Народу пригласили не так чтобы очень много: в основном были коллеги-археологи и палеонтологи, преподы с исторического факультета, коллеги Ады с ЕГФа, студенты нескольких групп, краеведы и, конечно, корреспондент и оператор с «Каспийской розы». Кама назвал это закрытым показом.
Сашка вдохновенно рассказал об итогах прошлогодних изысканий в «Досангском треугольнике», описал структуру самой книги, пояснил, кому и зачем она может понадобиться.
Потом палеонтолог Ловачёв добавил про извлечение скелета гигантского змея, получившего уже практически официально имя «Аждерха», Ада пояснила насчет экологической части книги, а археолог Григорий сообщил об участии музея в тех раскопках и их дальнейших перспективах.
Презентация благополучно подошла к концу, и тут Игорь решил, наконец, осчастливить коллег новостью про находку руин в Атале.
Он забрал у Шурика пульт управления плазменной панелью, отыскал папку с фотографиями, сделанными под водой Кизани, и сообщил о результатах их недавнего погружения.
- Но и это не всё, - злорадно добавил он, видя, как директор музея схватился за голову в прямом смысле слова, а археологи напряженно переглянулись. – Мы еще сделали обследование прилегающей береговой полосы георадаром «Око-2», и вот какие профили получили…
На экране замелькали пятнисто-полосатые цветные радарограммы, на которых можно было без труда различить очертания стен, помещений, геометрически правильных пустот и возвышений, залегающих под толстым слоем отложений – порой на глубине до десяти метров.
- Мы обследовали территорию точечно, вот карта мест съемки, - Игорь повернулся к экрану, переключил фотографии. – Как видите, разброс довольно обширный. А это означает, что руины поселения, или даже города, занимают большую площадь. И это пока только предварительные данные. Впрочем, мы с коллегами решили, что этот объект подарим музею для изучения…Отдаём вам на откуп, так сказать! Подарок на новоселье.
Игорь мило улыбнулся директору.
- Возможно, - и такова наша версия, - здесь и находится потерянная столица Хазарии город Итиль, - закончил он и выключил экран.
- О, господи! – громко и обреченно вздохнул директор музея. – Да что же это такое-то…
Публика возбужденно гудела, задавала вопросы, Игорь и его друзья охотно отвечали, потом официальная часть презентации плавно перетекла в чаепитие, а дискуссия продолжилась.
Наконец-то спихнув с себя почетную миссию по открытию потерянного Итиля, Игорь и его друзья будто выдохнули и занялись своими собственными делами.
Кама и Юлька с головой ушли в приведение новообретённого здания гостиницы в презентабельный вид.
Пашка занялся изготовлением «подарочного» варианта зелья, как он это называл, намереваясь порадовать друзей в самом скором времени.
Светка была поглощена близнецами.
Сашка погрузился, увы, в обычную университетскую рутину, а Юрик просто наслаждался жизнью в обществе на редкость трезвой Ани Волковой.
Луиза пошла устраиваться на работу в музей археологии, о чем уже предварительно договорились с директором.
Валентина встречала очередную группу монахов из Бурятии.
Ада повезла своих дипломников на студенческую конференцию в Волгоград.
А Игорь и Фридрих решили уже, наконец, переоборудовать гостевой флигель «поместья» под свою археологическую лабораторию, где можно хранить в порядке снаряжение и оборудование, писать отчеты, фотографировать и проводить всякие механические и химические процедуры по очистке и консервации находок.
С раннего утра Вебер выпускал корову Брунгильду свободно пастись на берег ерика, благо, все соседи давно уже ее знали, кроме того, он надел ей мягкий ошейник с прицепленным GPS-трекером на случай, если она убредёт куда-то далеко или, упаси боже, потеряется.
Кроликов он выпускал тусоваться в сетчатый вольер, включал автоматические поливалки в оранжерее, а потом парни на весь день углублялись в утомительную работу, так что уже через три дня лаборатория, как она виделась хозяину, была в целом готова.
Именно здесь вечером на четвертый день, пользуясь тем, что никто не беспокоит и не отвлекает, Игорь, наконец, занялся кропотливым делом очистки таинственного механизма, поднятого со дна Кизани.
Он долго прикидывал, какие способы чистки использовать, отказался от привычной и родной лимонной кислоты, не стал замачивать штуковину в растворе хозяйственного мыла, смешанного с содой, а решил для начала просто поварить минут пять в содовом растворе.
Игорь поставил на плиту большую кастрюлю с раствором, поместил туда находку, промытую под краном, и зажег газ.
Закурив, он засёк время и стал наблюдать за процессом. Раствор закипел, и железяка начала немного позвякивать о дно, потом наверх быстро полезла грязная пена, и археолог убавил огонь.
Когда положенное время вышло, Игорь аккуратно подцепил штуковину вилкой, зубья которой были замотаны изолентой, чтобы лишний раз не царапать поверхность предмета, и вытащил из воды. Грязь и патина частично сошли, но требовалось поварить еще, поэтому он вернул механизм в кастрюлю и подождал еще пять минут.
После чего повторил всю процедуру еще дважды, потом промыл предмет под краном и осторожно потёр его щеткой.
Теперь оставалось убрать оставшиеся очаги загрязнений и коррозии старым добрым трилоном Б, которого Игорь закупил достаточно для того, чтобы штуковина поместилась в него целиком.
Поставив пластиковую ванночку с химикатом и погружённым в него механизмом на стол, Игорь снова закурил, уселся поудобнее, включил концерт Джона Колтрейна и под тягучий, вынимающий душу джаз стал наблюдать за химической реакцией.
Сигаретный дым вился вверх и растекался под низким потолком серо-голубыми струйками, разные запахи смешивались в причудливый коктейль, и Игорь с усмешкой подумал, что вся обстановка мало отличается от лаборатории алхимика.
Ровно через пятнадцать минут Криушин извлек из ванночки находку, промыл под краном и просушил. Осмотрев результат, решил искупать ее в трилоне еще хотя бы один раз.
Когда всё было, по его мнению, готово, Игорь приступил к промывке механизма, вываривая его в нескольких сменах дистиллированной воды. Потом сушил в ацетоне, и в завершение уложил в спирт почти на час.
Время текло плавно, как джаз, давно наступила ночь и вскоре переплавилась в рассвет.
Вытащив очищенную и просушенную находку из спирта, Игорь, наконец, почувствовал, до чего же сильно устал, и завалился спать, даже не раздеваясь.
Разбудили его лучи солнца, безжалостно прыгавшие и ползавшие прямо по лицу. Крепко зажмуриваясь от неприятных ощущений, Игорь с трудом сел и понял, что кто-то запускает прямо в его окно солнечных зайчиков.
Встав с дивана и выглянув во двор, он увидел Вебера и Луизу, как раз и направлявшую на него свет с помощью зеркальца пудреницы. Оба улыбались и махали ему.
Игорь приветственно кивнул и повернулся, чтобы пойти отпереть дверь флигеля, но тут лучи солнца прошли сквозь детали механизма, оставленного им на столе – и высветили среди путаницы шестеренок кубическую коробочку.
Не глядя, он придвинул ногой крутящийся стул, присел на край, вгляделся в блестевший свежеочищенными поверхностями «недоглобус» и определил, что таинственная коробочка именно коробочка и есть, у нее также есть крышка, плотно пригнанная и, похоже, запертая на замок, если судить по крошечной замочной скважине, видневшейся на корпусе.
Даже толком не отдавая себе отчета, Игорь схватил со стола нож, быстро вогнал острие в щель между крышкой и корпусом коробки, осторожно повернул, надавил – и крышка отскочила с хрипом, треснув пополам.
Игорь заглянул внутрь и громко выдохнул: внутри медного корпуса лежала маленькая, не больше игральной карты, пластинка. Из желтого металла. Судя по идеальной сохранности, металлом было золото.
Нежно, кончиками пальцев, он подцепил пластинку и вытянул ее, стараясь не задеть за выступающие колючие детали, положил на расстеленное полотенце, навел на неё увеличительное стекло на подвижном штативе.
На гладкой поверхности в несколько строк шла гравированная надпись на фарси. Игорь ее рассмотрел, потом перевернул пластинку – на обороте тоже была надпись.
Он быстро схватил свой телефон, сфотографировал обе стороны, прикрыл табличку краем полотенца и наконец пошел, открыл дверь флигеля, выглянул наружу.
- Доброе утро, страна! – весело приветствовала его Луиза. – Пойдем к нам пить кофе, а то мы за тебя переживаем, ты так долго не просыпался…
- Просто очень поздно лёг. Точнее, очень рано!
- Тем более, тебе стоит выпить кофе, - поддержал Вебер жену.
- Спасибо, сейчас приду. Через десять минут.
Неожиданную находку Игорь отнёс в свою комнату в доме и положил в ящик тумбочки рядом с кроватью. Хотя ему страшно не терпелось прочесть и перевести надпись, он понимал, что час-другой погоды не сделают, а потому можно отвлечься хотя бы ненадолго.
Он был уверен, что обломок странного механизма составлял когда-то часть того самого «клада Разина», что жители Атала подняли со дна много лет назад. И добыл Степан Тимофеич этот предмет там же, где всё прочее – во время своего похода за зипунами, во владениях персидского шаха, в чудном городе дворцов Астрабаде. Была ли золотая табличка с текстом частью механизма, или ее просто спрятали в нем, понять было нельзя...
Направляясь в жилище Вебера, Игорь никак не мог собраться, его что-то беспокоило, поэтому приниматься за перевод прямо сейчас смысла не было. Сначала нужно было проснуться как следует и выяснить, что именно его тревожит с утра пораньше…
В это же самое время волгоградский поезд подходил к Астрахани-2, возвращая домой с конференции Аду с ее студентами-дипломниками. Они приехали на день раньше, поскольку их доклад передвинули на начало конференции, и смысла оставаться еще на сутки не было.
Все пятеро были немного взбудораженные, потому что ночью не спали, а обсуждали свое выступление, результатом которого стала договоренность о совместном с волгоградцами исследовательском проекте, под который полагалось выбивать грант у Всероссийского главного научного фонда. Речь шла о разработке так называемого урбоэкологического паспорта городских мостов, с помощью которого можно было вести мониторинг их воздействия на окружающую среду, а заодно включить в разные маршруты экскурсий и учебных практик.
Они так увлеклись спорами, что не успели толком собраться, а уже приходилось готовиться на выход.
- Так, постели сдать, бегом! – скомандовала Шемахина засуетившимся подопечным, и, пока ребята сдирали с полок простыни и наволочки, неаккуратно комкали их и волокли сдавать проводнице, сама она, даже не задумываясь ни секунды, одним махом сдёрнула с верхних полок все сумки и рюкзаки, сложив их на нижней полке.
- Ада Анатольевна! Ну зачем же самой-то было! – укоризненно покачал головой вернувшийся первым Ваня Кислицын, похожий на Иван-царевича из сказки. – На то у вас я есть!
- Ваня, ты, разумеется, мой герой! – засмеялась Ада. – Я просто так крепко задумалась, что сделала это машинально…Но нести всё это будешь непременно ты…
С удивленьем она поняла, что ее совсем не беспокоит спина, хотя это обязательно должно было случиться после такого-то экспромта с тяганьем грузов.
Пожав плечами, она проверила, не позабыли ли они все чего-нибудь на полках, потом накинула плащ и двинулась вслед за студентами к выходу из вагона: поезд прибыл на вокзал Астрахани-1.
Парни сгрузили все сумки на перрон, помогли Аде и своей сокурснице Лене выйти из вагона, и тут Ада увидела прямо перед собой Эдика.
Ее бывший муж, скульптор Эдуард Тучков, благополучно эмигрировавший в Голландию, а потом столь же благополучно получивший от нее развод по интернету, стоял теперь в двух шагах с таким видом, будто встречал ее из поездки, как в старые добрые времена.
Как ни в чем не бывало, ни секунды не колеблясь, он поздоровался со студентами, которые еще помнили его в лицо, спокойно подобрал сумку Ады и кивнул ей:
- Пошли?
Совершенно ошарашенная происходящим, Шемахина пошла следом за ним по перрону, едва попрощавшись со студентами. Эдик направился против основного потока пассажиров, обернулся к ней:
- Прогуляемся пешком?
- Куда? – не поняла она.
- Домой, на Ихтиологическую…
- Эдик, ты…ты совсем с ума сошел? – наконец сумела она сформулировать хоть какой-то вопрос. – Что ты здесь делаешь вообще?
- Тебя встречаю, - он пожал плечами.
Надо было спросить, почему он не в Голландии, не случилось ли чего, и зачем он ее встречает, но почему-то слова совсем не выговаривались. Сюрприз так сюрприз!
- Как съездили? – пришел ей на помощь Эдуард.
- Хорошо, - отозвалась она.
- А чувствуешь себя как? Если устала, можем на такси поехать…
- Нет, зачем, я в порядке…Всё нормально. Твоя мама в порядке?
- В полном…
Так, перебрасываясь ничего не значащими фразами, будто расстались только вчера, они и дошагали до Ихтиологической улицы.
Уже издалека Ада увидела машину Игоря, припаркованную у ворот ее дома. Всё веселее и веселее, однако!
Ада толкнула калитку, прошагала через двор и уже потянулась к ручке входной двери, но та распахнулась ей навстречу: на пороге стоял Игорь.
- Ну, я как чувствовал, что ты приедешь сегодня! – он шагнул со ступеньки и подхватил ее, приподнял над землей, стал целовать, так что она только обняла его за шею и отвечала со всем пылом.
Наконец Игорь отпустил ее и посмотрел на застывшего на шаг позади неё Эдика.
- А ты, наверное, Эдуард, ее бывший муж? Я - её парень. В смысле, мы встречаемся. – Игорь лучезарно улыбнулся и протянул Эдику руку, которую тот машинально пожал. – Рад знакомству!
 - Угу. Привет, - отозвался Тучков. – Взаимно.
К счастью, на пороге появились родители Ады, потребовавшие, чтобы все немедленно проходили в дом и садились за стол.
- Ты чего же не позвонила, что сегодня вернешься? – напустился на нее отец Анатолий Васильевич.
- Если бы Игорь не приехал и не сказал, что ты точно приедешь сегодня, мы бы так до завтра и ждали! – поддержала мать Евгения Ивановна.
- Да я просто догадался, сам не знаю почему, - Игорь посмотрел на Аду. – И понял, что к поезду уже не успеваю…
- Ну, а я просто знал, что ты приедешь именно сегодня, - пожал плечами Эдик. – Как это уже и бывало не раз…
- Спасибо, что встретил так неожиданно, - церемонно кивнула ему Ада, усаживаясь на свой любимый красный стул к обеденному столу. – И я очень рада, что ты здесь, Игорь…
Она посмотрела на археолога с такой нежностью, что он даже немного смутился.
- Я просто не хотела никого беспокоить, думала приехать, а потом уже и дать знать…
- Ладно, давайте чай пить, - перебила их мать Ады, - пока горячий…
Ситуация была офигеть какая странная, и родители поняли, что надо как-то ее разруливать.
Поэтому они стали отвлекать всех разговорами, расспрашивали Эдика о Голландии и вытянули из него, что он вернулся, чтобы обновить необходимые для дальнейшей работы документы, что в Ден Босхе у него уже, фактически, своя мастерская, и заказы от нескольких церквей разных конфессий, и что он легко адаптировался к тамошней жизни. Потом тянули из Ады подробности ее поездки в Волгоград, добрались до Игоря и стали выяснять всё о жизни «феодального поместья» и его обитателей.
Два часа пролетели незаметно, наконец, Игорь поблагодарил хозяев за гостеприимство и поднялся из-за стола.
 - Ада, хочешь, поедем сейчас ко мне? – Он смотрел на свою подругу выжидательно.
- Да, конечно, хочу, поехали, - она улыбнулась ему и тоже встала.
- Я тогда завтра приеду, хорошо? – она поочередно поцеловала родителей и повернулась к Тучкову.
- Эдик, еще раз спасибо, что встретил. Была рада тебя повидать!
- Я тоже был рад, - он быстро погладил ее руку. – Надеюсь, еще увидимся.
Игорь попрощался со всеми и вышел, пропустив Шемахину вперед. Он прямо чувствовал, что она хочет ретироваться отсюда как можно скорее, поэтому вопросов не задавал, а молча проводил ее к машине и сел за руль.
- На тебе лица нет, - наконец, сказал он, когда она уселась рядом и пристегнула ремень.
- Ну… да, - не стала она отрицать. – Я просто очень удивилась: вышла из вагона, а там… И еще я удивилась, что ты оказался здесь… Поехали?
Игорь только усмехнулся и завёл мотор.
Дома он, чтобы отвлечь Аду от тревожных размышлений, сначала отправил ее с дороги в баню, потом налил ей коньяка, и только потом показал золотую табличку с надписью.
- Тебе не кажется странным, что нам так попёрло? В смысле всяких находок? – Ада внимательно смотрела на него, допивая вторую порцию спиртного. – Вот прямо непрерывно везёт…
- Знаешь, уже давно не кажется. Ведь случалось всякое, и похлеще нынешнего…
- Ну да, знаю. Просто всё равно странно. Если исходить из теории вероятностей…
- Похоже, в наших краях вероятности не работают.
- Да уж…Возразить таки нечего. А как думаешь переводить эту надпись?
 Ада осторожно взяла табличку, рассмотрела с обеих сторон.
- Наверное, рискованно отдавать кому-то незнакомому текст целиком?
- Да сами справимся, - беспечно отмахнулся археолог. – Я со словарями посижу, Шурика подключу, Рыжика… Вместе как-нибудь одолеем… Главное, не начать относиться ко всему этому всерьез, понимаешь? Пока мы считаем всё это чем-то вроде игры, всё хорошо.
- Это да, - протянула Ада и чокнулась своим стаканом с его.
Тут позвонила Луиза и велела им идти к ним в дом обедать.
Пока они собирались, Игорь решил воспользоваться неожиданной ситуацией с возвращением бывшего мужа Ады и предложить ей, уже, наконец, то, что давно хотел.
Когда они вышли во двор, он притормозил, пропуская ее вперед:
- Может быть, ты уже переедешь сюда, ко мне, жить? А то мотаемся туда-сюда через весь город, как неродные… Мы с Фрицем завтра с утра уедем в Копановку, у нас там очередная разведка. Не будет нас два дня… Если согласна, так мы вернемся – и я привезу сюда твои вещи… Ну, и пока меня не будет, уже можешь осваиваться…
Ада сначала застыла, едва занеся ногу на крыльцо Веберова дома, потом обернулась к Игорю:
- Спасибо за предложение. Я с радостью.
Игорь облегченно выдохнул и сгрёб ее в охапку.
- Ну слава богам, а то я уж боялся, что ты меня пошлёшь подальше…
Дверь распахнулась, и Луиза сердито потребовала от них пошевеливаться, потому что у нее тут не общепит, и специально разогревать остывшее она точно не станет.
- Ничо, Луизон, - рассмеялся Криушин, по-хозяйски хлопнув Аду по заднице, - теперь Адка ко мне жить переедет, и тебе на надо будет переживать за то, что у тебя семеро по лавочкам!
- О! – Луиза улыбнулась и перестала дуться. – Поздравляю! Это отличная новость! Фридрих! Ты представляешь?!
И она ушла в дом, на ходу делясь с мужем потрясающим известием.
Перевод надписи с золотой таблички Игорь в этот же день поручил сделать Сашке и Юрику, потребовав у каждого помалкивать об этом до поры до времени.
В «имении» Морозко на Свободном, меж тем, сам хозяин вознамерился заняться починкой крыши. Затащив наверх листы шифера и ящик с инструментами, Паша устроился на самом коньке и, меланхолично оглядывая окрестности, принялся неторопливо ремонтировать проблемный участок. Время летело незаметно.
Светка вышла во двор, чтобы позвать его обедать.
- Ты там уже всё утро зависаешь, - поманила она его вниз. – А как же твоё колено?
Морозко сначала недоуменно уставился на неё.
- Пашенька, у тебя еще с раскопок колено ведь болело, что ты на меня смотришь так, будто впервые об этом слышишь?
- Да представляешь, - Пашка начал спускаться по приставной лестнице, - я как-то про колено-то и забыл!
- Так оно больше не болит?
- Кажется…нет.
- И давно оно прошло?
- Ну… - Паша задумчиво посмотрел куда-то вверх. – Даже и не знаю…Не обратил внимания.
- Ну и ладно, и слава богу, - Светка обняла его и потянула в дом. – Пойдем, сделай уже перерыв. Работа не волк…
Дома дети хотели с ним играть, кошки лезли на руки, собаки вертелись под ногами, жена пыталась покормить всю ораву разом, потом пришли из гостей родители, в общем, Пашка был закружен семейной жизнью, так что напрочь забыл про свой разговор со Светкой и вспомнил о нём, только когда снова влез на крышу, чтобы доделать запланированное на сегодня. Потому что завтра он собирался вплотную заняться садом вместе с матерью.
Он внимательно прислушался к ощущениям и действительно понял, что колено, так достававшее его еще с самых раскопок в Досанге, вообще никак не дает о себе знать. Конечно, можно было бы считать это просто совпадением, но то, что он знал теперь про Игоря, заставляло его всерьез отнестись к такой старой, но верной штуке как причинно-следственные связи.
Поэтому он, рассеянно глядя вниз на жену, развешивающую на веревках выстиранные шмотки, позвонил Аде.
- Угу, привет, - сонно откликнулась Шемахина после десятого гудка.
- Привет. Не разбудил?.. Слушай, вот сейчас слушай внимательно. Ты ничего странного за собой не замечала…ну, после того, как выпила тут у меня кой-чего?
В трубке повисло молчание.
- Ад! Ты там?
- Угу. Там. А странного - в каком смысле? Типа глюков?
- Неа, типа чудесного исцеления от телесных хворей! – ехидно ответил Морозко.
- Ладно… - наконец, отозвалась Ада. – Если ты об этом…И я не знаю, может, просто совпадение… Короче, спина совсем не беспокоит.
И рассказала про поезд.
- А что? У тебя тоже что-то подобное?
- В том-то и дело! Колено прошло.
- И ты думаешь, зелье сработало?
- А что еще думать?
- А ты его что, никак не лечил?
- Да больно надо. Нет, конечно.
- Ладно. И что теперь?
- Теперь надо понаблюдать, не проявится ли еще что-то.
- Типа светобоязни, жажды крови и умения летать?
- Ага. В точку! – ухмыльнулся Пашка и помахал Светлане, как раз глядевшей на него снизу.
- Поняла! – засмеялась Ада. – Будем наблюдать… А ты знаешь, что Эдик приехал?
- Эдик! Когда же?
- Да на днях… И встретил меня с поезда, прикинь? Как ни в чем не бывало! Хотя я вообще никого не предупредила, что приеду раньше срока… Вот нормально это вообще?
- Ого! Это интересно… - Пашка даже пересел поудобнее. – И что он тебе сказал?
- Да ничего…
И она кое-как рассказала ему о недавней странной встрече на Ихтиологической.
- Вот как так вообще можно, ты мне скажи? – Ада начала заводиться, потому что, похоже, ситуацию с бывшим мужем до сих пор воспринимала болезненно. – На кой приходить ко мне, после того, как… Вот ты скажи, это вообще что такое было?
- Ты его до сих пор любишь?
- Кого?  - едва не поперхнулась Шемахина.
- Эдика!
- О, господи! И что я должна на такой вопрос ответить?
- Да это простой вопрос! Так как? Если что, мне можешь не отвечать. Себе ответь, главное!
Попрощавшись с ней, Пашка закурил и крепко задумался. Да уж, ситуация. С одной стороны, Эдика он знал сто лет, и, получается, автоматически должен был встать на его сторону. Если, конечно, Адка просто не накрутила себя на ровном месте, а сам Эдуард вовсе ничего такого предпринимать не собирается… Ну допустим, что она не ошибается, и какая-то интрига тут явно наклёвывается.
За Эдика были двадцать шесть лет брака с Шемахиной, а это просто так на помойку не выкинешь. Хотя… Примеров – далеко и ходить не надо. С другой стороны, он держал пальцы за Игоря: события последних двух лет заставили Пашу относиться к нему с огромным уважением и симпатией, да и с Адкой они, как ни крути, друг другу подходят просто на сто из ста…
В идеале, нужно самому пообщаться с Тучковым и понять, каково ему на самом деле там, в Голландии, и обрёл ли он свою, так сказать, землю обетованную… Заодно станет понятно и его нынешнее внимание к бывшей жене.
На следующий день Эдик ждал Аду на выходе из корпуса естественно-географического факультета, где она отвела две утренних лекции.
Первым ее порывом было ретироваться обратно в здание и незаметно сбежать через запасной вход, но она его подавила. Вот только еще не хватало прятаться от своего бывшего мужа на глазах у своих же студентов. Поэтому она собрала всю волю в кулак, приготовившись к грядущему сеансу выматывания нервов.
- Привет, - Эдик улыбнулся ей со всем очарованием. – Пойдём, выпьем где-нибудь кофе?
- Привет. Пойдем, - обречённо согласилась она.
В такой ситуации лучше всего сохранять нейтралитет и держаться вежливого ровного тона в общении. Все другие варианты – себе дороже. Сделаем вид, что мы просто хорошие друзья. Если не сказать, знакомые. Приняв это решение, Ада немного успокоилась и зашагала рядом с Эдиком, привычно примеряясь к его размашистой походке.
Скоро они уже сидели за кофе на открытой веранде кафе и со смехом обсуждали нелепые особенности голландской жизни, которые Эдик описывал со свойственным ему запредельно чёрным юмором и живо, едва ли не в лицах, что всегда заставляло Шемахину просто помирать от хохота.
Час пролетел незаметно, и вот они уже обсуждают собственно Эдиково творчество, ради которого он и бросил всё здесь, потом плавно переходят к обсуждению тамошних нравов…
- Скажи мне вот что, - Эдик вдруг стал серьёзным и быстро, даже резко, накрыл руку Ады своей рукой. – Ты этого своего парня любишь?
Ада поперхнулась кофе и страшно закашлялась, так что Эдику пришлось привычным движеньем долго колотить ее между лопаток.
- Да уж, - прокомментировал он, когда она немного пришла в себя и, замахав на него рукой, допила кофе, - видимо, вопрос застал тебя врасплох.
- Нет, - она, наконец, с трудом выговорила первое слово. – Вовсе не…не застал… Нормальный вопрос…
- И? – Эдик смотрел на нее внимательно.
- Да. Люблю, - созналась Шемахина.
- Ладно, - не смутился Эдик, - это выяснили. Теперь вопрос номер два – а он тебя любит?..
Игорь и Вебер приехали в Копановку под неожиданно начавшимся дождём, к счастью, очень коротким и не успевшим превратить окрестности в поля раскисшей глины. Иссохшая почва просто впитала всю воду, а в небе повисли обломки нескольких бледных радуг.
У старинного деревянного казачьего дома с причудливой резьбой и деревянными же буквами надписи с именем первого хозяина и годом постройки Игорь остановил машину.
Вебер удивленно вздёрнул бровь:
 -Мы разве приехали? Нам же к сельсовету…
- Не надо было мне уезжать, - отозвался Игорь, не глядя на него.
- Сюда уезжать?
- Оттуда уезжать.
- Что случилось? Почему это?
Игорь только покачал головой.
- Игорь, да ты чего? – Вебер рискнул тронуть его за плечо.
Игорь молчал, потом закурил. Фридрих терпеливо ждал.
- Ладно, забей, - Игорь выбросил окурок в окно и повернул ключ зажигания, но Вебер распахнул свою дверь и быстро вылез наружу, потом заглянул в окошко, сурово глядя на друга:
- Нет уж. Выкладывай всё. Никуда мы отсюда не тронемся.
- Садись в машину, нас люди ждут, - Игорь нахмурился.
- Подождут. Не тяни резину сам. Говори.
- Вернулся Адкин бывший муж. И судя по тому, что я видел, он снова будет звать её уехать с ним, - сознался, наконец, археолог.
Вебер опёрся о дверцу:
- И что с того? Она же переезжает к тебе жить?
- Да.
- И почему ты…в трауре?
- Потому что я – здесь, а она – там, и он – тоже там. Понятно?
- Нет.
- Понимаешь, Вебер, - Игорь посмотрел на него потерянно, - мне просто хочется, чтобы уже выбрали, наконец, меня. Просто так. Безо всяких с моей стороны усилий. А просто – из-за меня самого.
- О, я понимаю, - Фридрих кивнул и быстро сел назад в машину. – Боишься повторения истории с твоей бывшей женой.
Игорь только молча кивнул, не глядя не него.
- Да не только. А…Вообще.
- Но почему ты сомневаешься, что Ада выберет тебя?
- Потому что женщины – материя ненадёжная. И доверять им нельзя.
- И почему тогда мы всё продолжаем это делать?
- Потому что идиоты.
- Ну ладно, - Вебер вдруг усмехнулся и быстрым движеньем, прямо как карманник, выхватил у Игоря из нагрудного кармана рубашки его мобильник.
- Эй! Ты чего? – удивился археолог.
- Сейчас… - Вебер что-то быстро набирал в телефоне.
- Что ты делаешь? – Игорь попытался отобрать телефон, но немец увернулся, еще что-то написал – и, судя по сигналу, отправил сообщение.
- Какого хрена? - Криушин наконец выхватил у него свой сотовый и увидел, что Вебер отправил Аде смс «Уже соскучился. Люблю тебя».
- Да какого ты делаешь!
- На то и нужны друзья, - невозмутимо пожал плечами Вебер. – Чтобы вправить мозги и послать нужное сообщение в нужное время.
- Я тебе не для этого всё рассказал!
- Для этого, - заупрямился Фридрих. – Ещё спасибо скажешь.
Телефон пискнул – пришло смс.
- На. Сам читай, - Игорь, не глядя, протянул свой мобильник другу. – Сам заварил, сам и ешь.
Вебер взял телефон, прочел сообщение, вернул его Игорю:
- Читай и скажи мне спасибо!
Археолог вздохнул и, будто с обрыва шагнул, прочел эсэмэску от Ады «И я тебя люблю. Жду тебя дома».
- Спасибо, - сказал он без всякого выраженья, сцепил руки на руле и уткнулся в них лбом.
Фридрих закурил, чтобы дать ему время прийти в себя…
Ада, конечно, не дала Эдику прочесть так неожиданно пришедшее с Игорева телефона сообщение, но зато узнала, что ответить на его второй вопрос.
- Надо же, как вовремя! – оценил он. – Но всё равно. Ничего это не значит. Я здесь еще месяц буду. У тебя есть время подумать.
- Подумать о чём? – Ада ошарашенно посмотрела на бывшего мужа.
- Подумать о том, чтобы уехать уже, наконец, со мной в Голландию.
- И если я тебе говорю, что я давно подумала и не поеду – ты это всё равно проигнорируешь?
- Всё равно проигнорирую, - Эдик улыбнулся, быстро поцеловал ей руку, поднялся и подозвал официанта. – Всё, мне пора. Увидимся.
Ада некоторое время сидела, ошарашенная, но, к счастью, ей позвонила режиссер Ульяна Синявина и сообщила, что им дают оператора и машину, чтобы ехать в село Алча снимать  святую могилу Бекман-ата для их фильма.
- Что-то ты как-то без энтузиазма отреагировала, - недовольно отметила Ульяна. – Случилось чего?
- Представляешь, Эдик приехал и опять зовет меня в Голландию! – созналась Ада, поднимаясь из-за столика. – Он мне все мозги вынес и душу вынул...
Ульяна только ахнула.
- Боже! Ну а ты что? А с Игорем у вас что?
- В том-то и дело! С Игорем у нас всё в порядке – тьфу, тьфу, тьфу! - и все эти шекспировские страсти мне тут сейчас вообще ни к чему…Ну почему так всегда, а? Только все раны залижешь, заживёшь спокойно, и тут – на тебе! – опять какая-то хрень…
- Ну, так а что удивляться? – усмехнулась Ульяна. – Так всегда и бывает. Где один – там и второй нарисовывается. Это прямо вот как закон такой… Ладно, смотри, дров там не наломай. Лучше вообще с ними пока с обоими поменьше общайся, пока всё не утрясётся…Эдик сюда надолго?
- Сказал, на месяц…
- Ну и ничего, месяц как-нибудь вытерпишь, не силой же он тебя потащит с собой…На съемках сосредоточься пока.
Едва археологи вернулись из Копановки, Игорь сказал Веберу, что у него неотложное дело и снова куда-то уехал.
Часа через три Фридрих с Луизой увидели в окна своего дома, как Игорь завёл машину в гараж, потом отпер ворота, и из стоявшей на улице грузовой газели с логотипом мебельного магазина рабочие вытащили упакованные в картон и плёнку здоровенные детали.
- Надо же! – усмехнулась Луиза. – Видимо, это новая кровать…
Вебер вышел во двор, спросил Игоря, не нужна ли тому помощь.
- Приходи ко мне минут через двадцать, как раз соберём ее, - Игорь мотнул подбородком на расставленные вдоль садовой дорожки запчасти.
Сам же он, проводив грузчиков, пошел к себе в дом, по дороге прихватив топор.
- Зачем ему топор? – Луиза даже не поленилась выйти из дома и опасливо взяла мужа за руку.
- Ох, Луиза, даже и не знаю, - вздохнул Вебер. – Он с самого приезда в Копановку ведёт себя странно.
Из Игорева дома донеслись характерные звуки, которые издает ломаемая на части мебель.
Дверь распахнулась, и Игорь выволок на крыльцо свою старую кровать, точнее, её часть в виде двух спинок. Он сволок их по ступеням и с грохотом швырнул на свободное место прямо по центру двора.
Снова ушёл в дом, снова раздались звуки ударов, лязг и грохот – и он вытащил наружу то, что раньше составляло корпус кровати, а теперь было просто кучей разномастных досок. Их он тоже бросил к остальным и скрылся в дверях в третий раз.
Последним штрихом всей этой чудной картины стало явление жестоко вспоротого, с торчащими пружинами и вылезшим поролоном, матраса, который Игорь бросил поверх образовавшейся кучи мусора.
- Фридрих, - позвал он товарища, утирая пот со лба согнутой рукой, - можешь идти помогать!
И, взяв несколько упакованных запчастей нового ложа, направился в дом. Вебер кивнул и, прихватив следующую порцию деталей, последовал за ним.
- Решил обновить мебель к переезду Ады? – вежливо поинтересовался он, взрезая канцелярским ножом упаковку.
- Да. Давно пора было выкинуть старую кровать к чёртовой матери. Надоела, к хренам собачьим!
 Новую кровать они благополучно собрали за час.
Правда, прежде чем пустить Фридриха в свою спальню, куда обычно имели доступ только он сам и его подруга, Игорь предусмотрительно убрал с глаз долой «меч короля Артура», украшавший ковёр на стене с прошлого лета. Потому что тайну его обретения они с Адой хранили, как какой-нибудь военный секрет.
Потом Луиза позвала мужчин обедать.
- Раз уж теперь о тебе будет заботиться Ада, - заметила она Игорю, - сегодня я еще, так и быть, по старой дружбе сделаю это за неё!
- Ничего, она приедет уже сегодня, - улыбнулся Криушин. – Так что следующее застолье – за нами.
Уже вечерело, и Фридрих подумал, что уж на сегодня-то приключения, похоже, закончились.
Но, оказалось, Игорь еще отнюдь не закончил куролесить.
Вебер пошел за чистой сменой одежды, чтобы сходить уже, наконец, в баню, и тут услышал, как испуганно вскрикнула Луиза.
- Он совсем с ума сошёл! – она тыкала пальцем в окно: посреди двора Игорь с молодецким задором рубил топором остатки своей старой кровати, превращая их в кучу щепок.
Вебер устало покачал головой: похоже, Игорь, как бы ни хорохорился, сильно чем-то расстроен.
Криушин, меж тем, положил полностью выпотрошенный старый матрас на землю, на него сгрёб весь деревянный мусор, получив, таким образом, заготовку для огромного костра. И принёс из дома две какие-то бутылки.
- О, нет! – ужаснулся Вебер и пошел наружу. Луиза побежала следом.
В этот момент театрально распахнулась калитка, и во двор зашла Шемахина.
С порога она увидела растерзанного Игоря с бутылкой выпивки в одной руке и бутылкой бензина - в другой.
Из первой он то и дело отпивал коньяк, а из второй поливал кучу деревянного лома, уложенного на пружинный матрас.
Оценив масштаб увиденного непотребства, Ада залилась хохотом и помахала Игорю:
 - Любовь моя, ты только бутылки не перепутай! Выпивка у тебя – в правой руке!
Он радостно улыбнулся и отсалютовал ей коньяком.
Ада быстро подошла к нему, обняла, повисла на нём, а Игорь прижимал ее к себе, стараясь не выронить бутылки.
- Это будет пионерский костёр? – наконец, кивнула Ада на остатки кровати.
- Он самый. Хочешь помочь его разжечь?
- С радостью!
- Тогда держи.
 Игорь вручил ей зажигалку и, обняв за плечи, отвёл подальше.
- Так. Теперь зажигай ее и бросай в центр кучи по моему сигналу… Готова? Раз…
Ада выбила из зажигалки огонёк.
- Два…
Она размахнулась получше, примерилась…
- Три!
Ада бросила зажигалку – и костёр не просто вспыхнул, а с каким-то всхрипом рванулся вверх, сразу весь, будто зажгли гигантскую газовую горелку.
 -Ура-а-а!!! – хором завопили Игорь и Ада.
Вебер с Луизой только качали головами, из двух соседних домов уже высовывались сердитые соседи и что-то кричали, а археолог с журналисткой, отпивая поочерёдно из бутылки коньяк, стояли в обнимку перед костром и неотрывно глядели в огонь.
Потом Игорь швырнул в пламя обе бутылки и крепко ухватил Аду за руку.
 - Пошли, опробуем нашу новую кровать! – скомандовал он и поволок подругу в дом. Она едва поспевала за ним, он распахнул дверь и втолкнул Аду внутрь.
 - Слушай, Фридрих, - Луиза осторожно погладила мужа по плечу, провожая взглядом безумную парочку. – Они же теперь всё время тут будут, вместе... Чем нам это грозит? Что им еще в голову придёт… вот такого конструктивного?
- Ох, дорогая моя, даже и не знаю, - Вебер успокаивающе обнял ее. – Ну, ничего. Мы с тобой за ними присмотрим.
Пока же предстояло присмотреть за костром, а точнее – за тем, чтобы он не превратился в пожар, что для жителей частного сектора стало бы настоящей катастрофой.
***
Паша расставил на лабораторном столе в рядочек одинаковые гранёные флакончики с притёртыми пробками, которые по его просьбе купила мать.
Сейчас все они были заполнены «сывороткой Оссе» или зельем бессмертия, иными словами, плодами полунаучных, полуалхимических экспериментов самого Морозко, его матери Розы Федоровны, его покойного родственника дяди Миши Романенко и даже его однокурсницы Ады Шемахиной.
Увы, результаты, которые получили студенты естественного факультета, работавшие по просьбе Ады с образцами крови людей, на которых препарат уже был испытан, ничего принципиально нового Паше не дали. Все они только подтвердили те или иные полезные свойства разных компонентов сыворотки. Зато два курсовика, посвященные свойствам крови, принесли кое-что интересное.
Пашка долго вчитывался в тексты работ, посовещался с Адой, и сделал простой вывод: в крови тех двух испытуемых, одним из которых был Крашенинников, а вторым, судя по всему, Игорь, свободно болтались в некотором количестве те самые ЭСК, то есть, эмбриональные стволовые клетки, которые хорошо растут и делятся практически бесконечно. Их так даже и называют – бессмертные. Кроме того, они недодифференцированы, поэтому на стадии роста эмбриона из них и строится, по сути, весь организм. По мере роста они сами трансформируются в любую взрослую клетку организма, то есть, обладают плюрипотентностью. Вот только такого количества их во взрослом организме быть не должно. Так что, похоже, странное «зелье Оссе» каким-то образом повлияло у обоих подопытных на формирование такого свойства организма. Или - на его возвращение.
Два других образца крови, взятые у него самого и у Шемахиной, могли «порадовать» только аномально высокими показателями скорости оседания эритроцитов, и выводы из этого можно было сделать вообще какие угодно – от подозрения на сильное воспаление, переутомление и еще чего похуже, до каких-то гормональных бурь. Не знай Пашка, что и сам он, и Адка вроде бы совершенно здоровы и полны сил, решил бы, что нужно срочно бежать по врачам.
Он предложил Аде по-быстрому пойти в лабораторию «Аркон» и сделать биохимический анализ крови, чтобы посмотреть, не изменились ли их показатели за время, прошедшее с первой пробы.
 Так что уже к вечеру этого дня у них на руках были новые результаты, и оказалось, что долбаная скорость оседания эритроцитов у обоих теперь – сильно ниже нормы.
- Колбасит по всему мясокомбинату, - сделала вывод Ада, просматривая распечатки с результатами. – То она у нас зашкаливающее высокая, то охеренно низкая. Такое впечатление, что бедный организм не знает, за что хвататься и что вообще делать…
- А может, нас вот так помаленьку перестраивает? – предположил Паша оптимистично.
- И в итоге мы получим примерно те же результаты, что и у…старых бессмертных?
Выдав это, она сама же прыснула со смеху.
- Ну типа того, да, - тоже заулыбался Пашка.
- Ладно, успокоил! – Ада залпом допила кофе, за которым они сидели уже целый час в маленькой кофейне у старого корпуса медицинского университета, недалеко от лаборатории. – Но надо бы по второму разу взять анализы и у Игоря, и у агронома.
- Агроном в командировке, я ему звонил.
- Так подождём его возвращения, или удовлетворимся Игорем?
- Это если он еще соизволит…
- Ну я попробую его уговорить…
На следующее утро Игорь тоже съездил в лабораторию, благо, ему и так было нужно попасть в охрану памятников до обеда.
Результаты его анализа крови вообще не отличались от тех, какие они получили раньше.
- Стало быть, у этих…старых бессмертных, всё ровно и стабильно, - подытожил Пашка, прочитав показатели.
Как бы там ни было, он решил дальше не откладывать испытание своего зелья.
Роза Федоровна и Андрей Вениаминович сидели тут же, рядом с ним, в лаборатории, курили и внимательно наблюдали за тем, как Пашка осторожно нацеживает через крошечную стеклянную воронку зелье в каждый флакон.
- Павлик, я так тобой горжусь, - созналась мать, глядя на сына с любовью.
- И я тоже, - поддержал отец. – Ты у нас получился очень умный мальчик. Просто отличный!
- Ну всё, я сейчас провалюсь в подпол от смущенья! А там как раз Земфирины закатки стоят…– фыркнул Пашка насмешливо, но всё равно было видно, что ему приятно это слышать.
- Ну мы же с отцом правду говорим. Ничего не приукрашиваем. Так что смущаться не стоит.
- Всё равно без вас я бы не справился.
- Справился бы.
- Итак, ты уже решил, кому еще предложишь первые образцы – кроме нас  с мамой и своей жены? – поинтересовался Димитриадис.
- Да я всем предложу, своим, в смысле. Кто захочет – тот и испытает на себе. Всё им объясню, что сам знаю – ну, о вероятных побочках…И пусть решают. Тут вот как раз Кама с Юлькой нас хотят позвать отпраздновать начало ремонта в их гостинице, так что там я и облагодетельствую всех, так сказать…И ты же, наверное, захочешь взять образец для своих…этих, катаров?
- Если ты не против.
- Да нет, конечно, бери. И рецепт тебе запишу.
Он заполнил последний флакон и обернулся к родителям.
- Ну что, готовы?
- Всегда готовы, Павлик, - с усмешкой кивнула Роза Федоровна. – Не тяни кота, давай сюда свою амброзию.
И родители, поочередно отсалютовав Пашке своими пузырьками с зельем, звонко чокнулись ими друг с другом и одновременно выпили содержимое одним глотком.
- Поздравляю! – выдохнул Пашка. – Теперь вы тоже пополните ряды моих подопытных.
- Нам не впервой, - подбодрил его отец.
- Ну что же, мальчики мои, пойдемте домой. – Роза Федоровна поднялась со стула. – Я уже соскучилась по внукам.
На следующий день вся компания собралась в гостинице на набережной Волги, и Кама с Юлькой встречали гостей радостные и взбудораженные: все договоры со строительными фирмами были подписаны, и с завтрашнего дня начинались основные отделочные работы.
Когда все по-простецки расселись прямо на полу перед импровизированным столом с нехитрым угощеньем и выпивкой, Пашка поставил в самый его центр красивую жестяную коробку из-под чая, встал на колени, открыл плотно пригнанную крышку и выставил ровным рядом все флаконы, отодвинув в сторону тарелки.
- Сыворотка имени Карла Ивановича Оссе, называемая также зельем бессмертья, готова! - просто сказал он. – Предлагаю всем принять участие в эксперименте по ее апробации на людях.
- Эээ, - начал было Сашка, – эксперименты на людях уже семьдесят лет, как запрещены!
- Так дело добровольное! – пожал плечами Морозко и привычным движеньем отвел со лба встрепанные волнистые пряди. – Каждый пусть возьмёт свою порцию и сам уже, без свидетелей, решит, пить эту штуку, или нет. Хранить в холодильнике, наверное. Вообще она на спирту. Если не рискнёте – выливайте в унитаз. Насчет срока годности ничего сказать не могу, сам не знаю. Да, и есть одно но. Большое и жирное…
Он сурово обвёл друзей взглядом.
- Имеется авторитетное мнение, что побочкой от применения зелья может стать полное и тотальное бесплодие. А может и не стать. Пятьдесят на пятьдесят, так сказать… Итак, берите.
И отодвинулся от стола, уселся на пол рядом со Светланой.
Все немного притихли, переваривая неожиданную информацию.
- Я знала, что у тебя всё получится, любимый! 
Светка посмотрела на Пашу с обожанием, вздохнула и первая взяла флакон, открыла и, отсалютовав мужу, выпила содержимое.
- Ух! Главное, не превратиться теперь в Дракулу! – прокомментировала она.
Игорь прихватил со стола свой пузырёк и молча спрятал в карман.
- Клёво, - пожал плечами Сашка, схватил пузырек, посмотрел его на просвет, потом откупорил, недоверчиво понюхал, зачем-то взболтал и быстро выхлестнул зелье, будто водку.
- А чего сам не пьёшь? – Анечка Волкова посмотрела на Морозку неодобрительно.
- А он уже пил, - пришла на помощь Ада, подобрала флакон, открыла его, потом взяла со стола чистую рюмку и вылила в нее содержимое. – Как и я. Во славу науки, так сказать. И чтобы вам всем не предлагать непроверенную отраву. Поэтому сейчас мы тяпнем только по половине дозы. Чтоб копыта с рогами не выросли. Ты как, согласен?
Она выжидательно посмотрела на Пашку.
- Разумное решение, - кивнул он.
- Вот именно! Твоё здоровье, – и Ада отпила из рюмки ровно половину, отдала ее Пашке, и он допил остальное.
- Ладно, - Аня покачала головой и взяла флакончик, положила его в свою сумочку. – Я подумаю ещё.
- Мне тоже захвати с собой, я тоже дома выпью, - попросил ее Даркевский.
- И мы с Юлькой подумаем, - Кама забрал два пузырька и сунул в нагрудный карман.
- Ох, молодёжь, - покачала головой Валя Санджиева. – Чего только не выдумаете…Напиток бессмертья, скажите пожалуйста! Ладно уж, поучаствую я в вашем эксперименте, исключительно из любви к вам и на благо всех живых существ…
И выпила свою порцию сыворотки Оссе, поморщилась:
- На вкус – как аптека.
Вебер не стал ничего комментировать, а просто забрал со стола два предпоследних флакончика и убрал их в карман рубашки, даже не спросив ни о чем Луизу.
Очевидно, все, кто еще не обзавёлся детьми и надеялся сделать это в ближайшем будущем, с экспериментами решили повременить. Или отказаться от них вовсе. Этого, в принципе, Пашка и ожидал.
- Всё, всем спасибо, - сказал он. – А теперь начинайте наблюдать за своим состоянием, отмечайте все странности, как позитивные, так и негативные, и сразу сообщайте мне. Можете даже вести типа дневника наблюдений…
- Как на природоведении? – засмеялась Светка. – Температура, давление, роза ветров?
- Особенно роза ветров.
- А давление – в миллиметрах ртутного столба? – съязвила Валентина.
- В атмосферах! – поправил Сашка со смехом.
- А температуру в градусах Кельвина или Цельсия? – захихикала Аня.
- Как почувствуешь четыреста пятьдесят один по Фаренгейту – сразу кричи! – напутствовал ее Игорь с усмешкой.
Он все же решил послушаться совета Шемахиной и зелья не пить.
 Еще года два назад он бы без оглядки испытал на себе всё, что угодно. А теперь ему больше не хотелось бессмысленно рисковать, потому что впервые за долгое время он, наконец, почувствовал какое-то спокойствие и радость жизни, и потерять всё это был не готов. Сработает ли Пашкино зелье, нет ли – а проверять это Игорь не собирался.
Оставшийся невостребованным флакон Паша убрал обратно в чайную жестянку, и все, словно стараясь поскорее выбросить из головы произошедшее только что, принялись дружно бухать.

***
Эдика Тучкова Паша пригласил на свою выставку, которая должна была работать в галерее еще две недели, после чего ее собирались заменить советскими плакатами из фондов.
- Давай хоть посмотришь, до чего докатился мирный пейзажист! – весело рекламировал Морозко. – Сто лет с тобой не пили, не говорили, вообще даже странно.
Эдик с радостью согласился, так что в воскресенье, когда галерея только открылась, и посетителей пока еще было немного, Паша и Эдуард неспешно бродили по пустым залам и обсуждали картины серии «Я бродил по Древу Мира».
Эдик рассказывал о своей работе в Голландии, делился впечатлениями о тамошней жизни, Пашка его не перебивал, надеясь составить для себя полное представление.
- Чего у вас с Адкой? – перешел он к сути дела.
Эдик только покачал головой.
- Я облажался. Теперь пытаюсь это исправить.
- А она?
- Она облажалась тоже. Но исправить это не пытается.
- Ну ты – понятно. А она в чем облажалась? – удивился Морозко такому выводу.
- Связалась не с тем парнем.
- Это с Игорем-то? И почему он не тот?
- Ну вот как он ее бить начнёт, так этот вопрос уже ни у кого возникать не станет.
- Да почему ты так решил? – искренне удивился Пашка.
- Потому что я не вчера родился, и людей маленько знаю.
- Ого! Ну, честно говоря, я знаю его поболее твоего, и, скорее всего, бить он ее не начнет, чего бы она там ни выкинула.
- Ну, дай бог, чтоб ты оказался прав, а я ошибался.
- Так ты ее пытаешься спасти, типа того?
- Типа. От самой себя.
Пашка, честно говоря, вообще уже ничего не понимал. Чего это Эдику в голову взбрело? Кто его накрутил?
- Эдик, вот честно. Может, тебе просто на всё это забить, и попробовать наладить свою личную жизнь там, в Голландии? Раз уж у тебя все-таки получилось туда переехать и устроиться вполне достойно? Ну вот так всё сложилось. Так что ж теперь? Может, тебе её все-таки отпустить уже?
- Я пробовал.
- Ещё пробуй, - надавил Пашка. – И вообще, может, они друг друга любят. Так что ж теперь, всё им испортишь? Весь этот Шекспир до добра не доводит! И вообще, как говорят наши друзья-историки, с Дона выдачи нет. То есть, что упало – то пропало. Всё что ни делается, всё к лучшему. Баба с возу…
Тут ему пришла в голову неожиданная идея и, пока здравомыслие не включилось и не отмело её, он решил немедленно ее реализовать.
- Слушай, тебе надо отвлечься. Расслабиться. Пошли выпьем.
Эдик согласился, и они направились в ближайший же бар, где Пашка, ни секунды не раздумывая, подлил в стакан другу зелье бессмертия из того последнего пузырька, что остался «ничейным» после коллективной, так сказать, дегустации и так и болтался у него в кармане. Пускай будет парню хоть какой-то бонус от всей этой дерьмовой ситуации…
- Ну, давай! Твое здоровье!  - напутствовал Пашка, они чокнулись и выпили.
Пашка подлил им еще и сразу же продолжил прессовать друга на тему необходимости начать новую жизнь.
- Детей уже, в конце концов, заведешь! Раз уж Адка их так и не захотела, - решил сделать он ход конём.
- Да какие уж мне дети…
- Ай, да брось! Всё у тебя впереди…
И принялся красочно расписывать все радости отцовства, причем делал это с таким энтузиазмом, что Эдик даже немного оттаял и перестал угрюмо сопротивляться всем предложениям и советам.
Кто его знает, может, всё ещё сложится удачно – для всех…
Ульяна предложила внести в сценарий их сериала о святых могилах области сцену, в которой председатель сельсовета села Алча рассказывает об истории своего населенного пункта, потому что в советском прошлом местного колхоза была яркая и экзотичная страница: здесь выращивали не только тривиальные картошку с помидорами, но и хлопок с арахисом.
 До самого 1983 года село называлось просто фермой №2 совхоза «Маячный», а в январе того года было переименовано в поселок Алча – по названию протекающего здесь ерика Альча.
 - Сегодня наша Алча славится как…святое место! Ведь здесь расположена святая могила-аулья почитаемого старца Бегмана или Бекман-ата! – радостно заключил председатель, машинально смахивая ладонью пот, катившийся со лба: он не привык к съемкам и сильно смущался.
Потом поснимали у самой могилы, в которой и был похоронен вполне реальный, а отнюдь не мифический целитель Бекман Шдербаев, родившийся еще до отмены крепостного права в Западном Казахстане, а умерший в 1959 году, когда и предсказал. Дар целителя-аруах проявился у него в 16 лет, когда юноша почувствовал, как мимо его дома проезжает больной и вылечил его. Его старшая сестра тоже врачевала людей.
Пока Игорь рассказывал на камеру биографию Бекмана, Ада заметила, как от села в их сторону быстро едет неопознанная машина, и даже, похоже, такси. Видимо, ехали какие-то паломники к святой могиле.
Ада показала Ульяне, и та кивнула: можно будет снять дополнительную сцену поклонения или приношения даров.
Такси затормозило на приличном расстоянии, дверца открылась – и наружу выбрался Эдик Тучков.
Ада даже попятилась и присела на капот машины телеканала: ноги мигом ослабели, а сердце противно подпрыгнуло в ожидании неминуемого скандала или еще какой-то неприятности.
- Ого! – только и сказала Ульяна. – Ничего себе!
Оператор и Игорь закончили съемку, собрали камеру и петличку и направились в их сторону.
- Ада, привет! – Эдик помахал ей рукой и быстро зашагал к ней.
- Ульяна, Эльдар, привет! – поздоровался он с режиссером и оператором, потом кивнул Игорю.
- Эдик! Ну кто бы мог подумать! – Ульяна даже обняла его. – Ух, какой ты все-таки большой и высокий! Неудобно с тобой обниматься!
- Ничего, еще я теплый и добрый! – весело парировал Тучков и переключил внимание на Аду:
- Слушай, я к тебе по делу! Мне нужен твой паспорт!
Ада только недоумённо на него таращилась.
- Твой паспорт, чтобы купить тебе билет, - пояснил он ей терпеливо. – Чтобы ты могла полететь со мной в Голландию. Ну, мы же с тобой об этом говорили!
Ада наконец «отмёрзла» и поднялась с капота. Игорь заметил по ее лицу, что она того гляди заплачет.
 Сцена выходила ещё та! Самому ему уже поплохело почти физически: что-то она решит…
- Слушай, Эдик, - начала Шемахина как-то даже угрожающе. – Я уже говорила тебе, что никуда не поеду.
- А я ответил, что отказа не приму.
- Ладно. Тогда вопрос. Почему ты ещё тогда, перед своим отъездом, пообещал мне, что передумал и эмигрировать не станешь, а потом одним днём взял – и снова передумал? По сути, просто положив на свое же обещание! И на меня!
- Потому только, что неожиданно вмешался случай, и мои документы вдруг смогли оформить. Иначе как чудом я это объяснить не мог!
- И зря, - вдруг вмешался Криушин. – Чудо тут вообще ни при чём.
Все уставились на него.
Он понял, что должен сказать это сейчас, потому что просто не знал, как всё обернётся, и чем эта сцена окончится.
Он всю жизнь жил по принципу «наше дело – бросать камни в воду, а следить за кругами на воде – не наша забота». Но вот теперь, похоже, некий маятник, который он сам так резко раскачал, повлияв на отъезд Адкиного мужа, прилетел обратно – прямо ему по лбу. Круги от брошенного камня докатились до него самого…
- Это не чудо тебе помогло, - продолжил он. – И не случай. Это я. Я помог с твоими документами.
Он перевёл взгляд на совершенно растерянную Аду.
- Пока он был здесь, я знал, что мне с тобой ничего не светит. Потому я это и сделал …
Ульяна громко ахнула.
Ада смотрела на Игоря такими глазами, что было совершенно непонятно, каково будет её следующее действие: она закричит, она кинется на него с кулаками, она кинется на шею Эдику, она кинется топиться в реке…
- Вот видишь! – Эдик схватил бывшую жену за руку. – Я был прав! Он тебя и за человека не считает! Он думает, что ты вещь! И поступает так, как нужно ему! И ему вообще плевать, что же происходит при этом с тобой…
Игорь даже не замечал, что вцепился пальцами в переднюю фару машины - до тех пор, пока она с хрустом не лопнула и не раскрошилась под его нажимом.
Он отдёрнул порезанную руку, Эльдар изумлённо отшатнулся, а Ада аккуратно высвободила запястье из пальцев бывшего мужа и шагнула к машине.
 - Игорь, - позвала она. – Я очень устала. Если ты не возражаешь, давай поедем домой…
Обернулась к Тучкову.
- Эдик, спасибо тебе, что приехал. И дал нам с тобой возможность попрощаться по-человечески. Когда соберёшься улетать, позвони – мы придём тебя проводить…
И буквально упала на заднее сиденье.
- Ладно, ребята, нам правда пора! – скомандовала пришедшая в себя Ульяна, быстро обняла Эдика, сама убрала камеру в багажник и тоже села в машину, рядом с Адой.
Игорь шагнул к Тучкову и крепко пожал ему руку:
- Был рад знакомству, правда. И удачи тебе в Голландии.
Плюхнувшись на переднее сиденье рядом с водителем Женей, он почувствовал, что сил у него совсем не осталось. Наверное, это был такой отходняк после дикого напряжения: он хотел, чтобы выбрали его – и вот это случилось. Нет, всё же женщины – это нечто. Просто чёрт знает, что за существа! Всю душу вынут,  и кишки вымотают…
Ада машинально вытащила из сумки упаковку спиртовых салфеток, протянула Игорю:
- Возьми, у тебя кровь идёт.
- Спасибо, - он, не глядя, замотал пораненные пальцы и сжал кулак.
Ульяна помахала в окно Эдику, провожавшему их взглядом, заметила, как к нему подъехало его такси, терпеливо ожидавшее всё это время поодаль, потом Женя вырулил на дорогу, и Ульяна бросила взгляд на Аду, глянула на Игоря, покачала головой.
- Слушайте, дорогие мои, у меня от ваших любовных перипетий так когда-нибудь инфаркт случится. Прямо на рабочем месте! Давайте уже вы как-то будете всю эту достоевщину где-то в нерабочее время …отыгрывать!
- Да с радостью! – неожиданно весело отозвался Игорь, обернувшись к ней.
- И лучше вообще без достоевщины, - вздохнула Шемахина и встретилась с ним взглядами.
- Так, Игорь… - начала было Ульяна.
- Да, знаю, знаю!  - перебил он её едва ли не радостно. – Ремонт фары за мой счёт!
Глава 6
Всадники Апокалипсиса
- О нет, о нет, о нет, - бормотал Пашка, с ужасом наблюдая, как два здоровых слона и два маленьких слонёнка валкой рысцой бегут по берегу, потом погружаются в курившуюся утренним туманом воду и, вздымая волны, плывут на середину реки.
- Нет, нет, не может, не может быть! – едва ли не застонал он, попятился, и тут кто-то обхватил его за шею согнутой рукой, едва не придушив.
- Ну что, не знаешь, это твои глюки, или наркоманские с пятого этажа? – прямо ему в ухо засмеялся Игорь.
- Фу, блин! – выдохнул Морозко и от облегчения даже прижался к Игорю, как к родному. – Ты тоже их видишь?
Игорь отпустил его, смеясь:
- Ты чего, опять навернул мандрагоры? Или чего похлеще?
- Ничего я не навернул! – фыркнул Пашка. – Но ты сам посуди: выхожу из палатки с утра пописать – а тут слоны! Я, блин, что должен, по-твоему, думать?
Они приехали на окраину села Яманцуг прошлым утром, расчистили место от мусора, обустроили кострище, поставили палатки и даже наладили удочки. И, разумеется, принялись готовить непременный для таких пикников шашлык.
Берег Кривой Болды облюбовали еще несколько компаний, правда, следующим днем был понедельник, поэтому народу должно было поубавиться.
Идея приехать сюда, на зеленеющий бережок, на самую настоящую рыбалку, родилась неслучайно. А, как всегда, в процессе вполне научных споров.
Игорь, Саша и Юрик сделали свои переводы текста на золотой табличке, и у всех они получились практически идентичными.
Сравнив их, Игорь решил побаловаться и переложил строки в стихи своего любимого размера, в подражание обожаемому Абулькасиму Фирдоуси.
Текст с одной стороны таблички получился таким:
И он послал за дивной чашей той,
Наполнил чашу чистою водой.
Из чаши все по очереди пили,
Но дна блестящего не осушили.
На второй стороне речь шла, похоже, про какое-то место:
Поток весенний бурно разольётся,
Но схлынет он – болото остается.
Зовётся место то Плохой Водой,
Там козы свой находят водопой.
Потом, в пятницу, компания собралась дома у Морозко, просто, чтобы провести вместе выходные.
Юрик задумчиво созерцал привычную картину: друзья ожесточенно спорили на совершенно отвлеченную тему с таким азартом, будто дело шло по меньшей мере о решении их участи. А тема была вообще абстрактная, про теорию архетипов и их отражение в повседневной жизни, поведении каждого и даже моде. Посреди стола курилась голубым дымком ароматическая палочка в резной подставке, распространяя сладкий медовый запах.
- Я вообще думаю, что в каждом человеке намешано несколько архетипов, не бывает прямо чисто выраженного одного…Ну не может быть только чистый Герой, или чистый Творец…Даже в одежде это видно, во всём облике, - яростно жестикулировала Светлана, больше всех этой самой теорией и увлеченная. – Поэтому иной раз человек и не может найти свой образ, и с имиджем у него поэтому…ну, если и не беда, то явный напряг…
- А кроме моды и имиджа – в чем еще, по-твоему, это наглядно проявляется? – заинтересовалась Шемахина.
- Например, в поведенческих паттернах… Да хотя бы и в том, какие книги человек любит, какую музыку слушает…Всё это сочетается одно с другим…
- Ну, а какой-то пример можешь сходу привести? – не отставала журналистка.
- Да вот хотя бы – какие кто стихи сходу вспоминает и цитирует…Вот, давай спросим парней…Паша! Прочти какие-нибудь строки из восточной поэзии, первое, что придёт!
Пашка задумчиво посмотрел куда-то вверх, потом усмехнулся:
- Когда турчанка из Шираза
  Начнёт любовную игру –
  За родинку её отдам я
  И Самарканд, и Бухару!
- Браво! – Ада захлопала в ладоши.
- Это Хафиз,  - сознался Морозко.
- Игорь! – позвала Светлана. – Давай теперь ты прочти. Из восточного…
- Из восточного? – пожал плечами археолог.
  - Мой трон – седло,
    Одежда мне – кольчуга,
    Венец мой – шлем,
    И нет средь вас мне друга…
Светка радостно засмеялась:
- Вот! Ну что я говорила? Вот сразу и видно, кто как мыслит, и какими категориями, и какими…методами по жизни оперирует…
- Мужики, вы спалились подчистую! – подытожил Шурик.
- А ведь это Фирдоуси! – сказал Даркевский радостно.
- Ну да, - Игорь посмотрел на него с недоумением. – Он самый…Рустам и Сухраб.
- Да, и это тоже, но я про другое! Я про стих с таблички!
Сашка быстро принёс свой планшет и полез искать полный текст «Шахнамэ» в электронном виде.
- Только ищи перевод Липкина и Державина, там размер стихов как раз подходящий, - напутствовал его Даркевский.
Странно, но остальные, исключая разве что Игоря, не обратили на Юрикову догадку никакого внимания, а продолжали увлеченно пикироваться на тему архетипов, наперебой цитируя любимые поэтические отрывки, и Светка с видом оракула определяла, какой архетип присущ каждому.
- Вот оно! – громко восторжествовал Карагалиев, и тут уже, конечно, все обернулись к нему.
- Итак, помните, что перевод был точно вот этого отрывка из Фирдоуси, про чашу Кейда, падишаха Каннуджа:
И он послал за дивной чашей той,
Наполнил чашу чистою водой.
Из чаши все по очереди пили,
Но дна блестящего не осушили.
А дальше в книге так:
Не убывала в чаше той вода,
Свежа была, как будто бы со льда…
- Потом Искандер позвал индийского, то есть, местного, звездочёта и велел ему объяснить, что за нахрен? «Здесь чары звёзд, иль это хитрость ваша»? Мудрец ему объяснил, что эту чашу они смастерили давно, и стоило им это великих усилий: «Над нею сонм трудился мудрецов, из всех великой Индии концов», - подключился Криушин, тоже отыскавший нужный фрагмент «Шахнамэ».
- А свойство тайное, что в чаше скрыто,
 Подобно свойству сильного магнита.
 Рассеянную в воздухе она
 Вбирает влагу. И всегда полна.
Но это совершается незримо,
Для глаза нашего неуследимо.
А потом Александр скрыл свои сокровища, как клад, не то где-то в горах, в пещере, не то еще где…
Юрик, запустивший поиск по тексту, разочарованно покачал головой:
- Но  второго фрагмента, с оборота таблички, в тексте нет…
К ним подсел Пашка:
- Вы сейчас будете ржать, но я таки знаю, что это за место, - сообщил он тоном завзятого интригана.
- Какое место? – не понял Игорь.
- Место, о котором написано в табличке! Ну, вот это: поток весенний бурно разольётся, но схлынет он – болото остаётся. Зовётся место то Плохой Водой, там козы свой находят водопой…
Все теперь смотрели на Морозко с предельным вниманием, даже забыв про архетипы, а близнецы оставили краски и застыли посередь изрисованной простыни, напряжённые и внимательные, как сурикаты, не сводя с отца жадных взглядов.
Паша, увидев это, засмеялся, пересел к ним на пол и сгрёб обоих в охапку, не обращая внимания на то, что они моментально перемазали его гуашью.
- В общем, дети мои, - обратился он ко всем сразу, - речь идёт про село Яманцуг.
- Да ладно! – не выдержала Ада.
- Про наш Яманцуг? – уточнила Светлана. – Где река, и куда все ездят на рыбалку?
- Точно, - Пашка отпустил близнецов, подхватил баночку с синей гуашью, обмакнул в нее палец и одним ловким быстрым росчерком нарисовал на простыне силуэт козы, замершей у берега речки.
Дети радостно взревели и наперегонки полезли в другие банки с краской, стараясь тоже изобразить что-то подобное. Пашка, кажется, напрочь забыл про гостей, и с увлечением принялся вместе с детьми размалёвывать оставшиеся еще нетронутыми места на белой ткани.
- Да уж, - вздохнул Сашка, глядя на это веселье, - картина пасторальная просто до мозга костей…
Светка насмешливо зафыркала от такого сравнения.
- Ладно, а с чего ты взял, что это именно Яманцуг? – Юрик решился немного отвлечь Пашу от его занятия.
- Я еще когда про Кизань искал, помните? В связи с водой и лотосами? Там много про Яман было…Только не про Яманцуг, а про село Ямана. Но смысл-то один.
- Тогда нужно уточнить это! – решила Шемахина и тоже полезла в свой планшет, отыскала книгу по астраханской топонимике, а в ней – статью именно про село Яманцуг.
- Ага! Слушайте, что тут написано… Село возникло на протоке Емансага…Это название, как и урочище Емансуги, исследователи обнаруживают в свидетельствах еще со второй половины семнадцатого века. Считается, что топоним отмечал особенности местности, которая в половодье затапливалась, после чего оставалось много мелких заболоченных водоемов с гнилой водой. Ведь в переводе с ногайского ямансуг – плохая вода…
- Офигеть! В табличке прямо именно об это и сказано! – удивилась Светка.
  Ада кивнула и продолжила цитировать:
- Похожий гидроним есть в Чечне и Дагестане – это река Ямансу, название которой переводят с кумыкского языка тоже как «плохая вода». Впрочем, словарь Брокгауза и Ефрона дает другое толкование: «Своё название («плохая речка») получила вследствие того, что во время дождей превращается в бурный поток, который невозможно переехать». На Урале есть похожий топоним: село Яман Оренбургской области. Название получило от казахского прозвища местности – плохая или проклятая - яман, джаман… Значение слова «яман» в словарях Даля и Брокгауза и Ефрона разъясняется так: яман – слово татарское, означает «худо», прибавляется к названию различных урочищ и местностей... Исследователи еще в девятнадцатом веке писали, что еман, яман - это название козла, а яманиха, ямануха, еманиха – коза. Так что вполне можно переводить Яманцуг и как «козья река», «козий водопой»…
Игорь удивленно смотрел на неё, потом перевел взгляд на Пашку.
- Охрененно. Наверное, нам надо туда поехать. На рыбалку.
- У нас же даже удочек нет! - растерянно сообразил Сашка. – Кажется, ни у кого из нас…
- Так, - Игорь напряженно оглядел гвардию. – Удочки я завтра добуду. И бухло. Паша, с тебя шашлык. Остальные – будьте готовы послезавтра к шести утра. Поедем в Яманцуг с ночевой. На рыбалку!
- Ещё нужно червей! – вспомнил Кама. – Для наживки!
- Я куплю, на Больших, - сказал Юрик, имея в виду главный городской базар Большие Исады. – Там есть вывеска «Черви красные, злые»…
- А как же белые, добрые? – засмеялась Ада.
- Наверное, ограничимся всё-таки злыми!
Так что в воскресенье они всей толпой в двенадцать человек веселились у костра, купались в пока еще холодной речке, пели и дегустировали свежесваренную уху из пойманной за день рыбки.
А ранним туманным утром понедельника Паша вышел на берег и увидел настоящих слонов.
- Ну и откуда они здесь, по-твоему? - художник неотрывно смотрел на совершенно африканский или индийский пейзаж: слоны фыркали, плескались в воде и играли друг с другом.
- Должно быть какое-то объяснение, - пожал плечами Игорь и закурил.
Пашка только махнул рукой, зашагал к своей палатке, разбудил Светку и потянул её за собой наружу, велел закрыть глаза, потом просто вскинул на руки и отнёс на берег.
- Так, пока не открывай глаза, - командовал он, осторожно ставя ее на землю. – Так…Теперь можно!
Светка узрела слонов и замерла на месте, боясь пошевелиться.
- Паша! – прошептала она, наконец. – Это правда слоны? Мы что, попали в Индию?
- Наверное, да. И точно слоны, - усмехнулся он, обнимая ее сзади и зарываясь носом в ее волосы.
- Блин. А мы вчера что-то курили?
- Только пили…И любили друг друга.
- Ну уж это-то я помню!.. – засмеялась она, прижимаясь к нему. - И их там четыре?
- Четыре.
Игорь тем временем разбудил остальных, все повылезали из палаток – сонные, помятые, удивленные – и как раз вовремя!
Со стороны лесочка, разделявшего берег и проезжую дорогу, с хрустом ломаемых ветвей выломились ещё два слона, и, переваливаясь, побежали вдоль окраины лесочка, потом замерли и принялись обдирать ближайшую иву, ловко пригибая хоботами ветки и смачно пожирая их вместе с листьями.
 Вокруг уже было полно лысых и поломанных деревьев, заросли местами были смяты так, будто слоны в них валялись.
Верхом на слонах ехали два мальчика лет десяти на вид. Они залихватски обхватили коленями слоновьи шеи и весело выкрикивали какие-то команды, называя зверей по именам.
Вся компания стояла теперь и завороженно смотрела на фантастическое явление, не уставая изумляться. И изумлялась до тех пор, пока вслед за животными из лесочка не вышел собственной персоной знаменитый на всю страну дрессировщик Андрей Бахметьев-Данилов – всё такой же красивый, с модной обесцвеченной стрижкой, немного невыспавшийся и одетый в мятый тренировочный костюм.
- Опа! – улыбнулся Игорь.- Вот всё и объяснилось!
- Цирк, значит, приехал! – обрадовалась Ада.
- Точнее, отдыхает здесь между представлениями, - добавил Кама.
- А ведь точно! Представления-то дают по выходным…
- Ну а всю неделю слоны тусуют здесь, на воле.
Вслед за дрессировщиком на берег вышли два его помощника, а за ними – какое-то семейство из папы, мамы и двух мальчиков-подростков. Они весело переговаривались с Бахметьевым, и было видно, что всё это – одна компания.
Ада некоторое время внимательно смотрела на них, потом радостно вскрикнула и быстро зашагала в ту сторону, отчаянно отмахиваясь кому-то рукой.
- Наташа! – весело завопила он. – Керенская!
Мама семейства обернулась на зов, заулыбалась, явно узнав Шемахину, и тоже замахала ей, потом они обнялись, Ада заговорила с остальными, все смеялись, потом Ада поманила Игоря и друзей.
 - Это моя одноклассница Наташа Керенская, ее муж Максим, ну, и наследники престола – дружная семья артистов цирка! – представила Ада свою знакомую.
Оказалось, что в этом сезоне в нашем цирке выступал не только Андрей со своими экзотическими подопечными, но и Наташа со своим номером на канате, и ее муж с сыновьями, которые тоже представляли новую программу.
Так что скоро все сидели у костра, пили кофе, делились новостями, а Андрей то и дело поглядывал на реку, в которой барахтались уже все слоны, нещадно поднимая ил со дна и поливая друг друга из хоботов, а дети радостно восседали на них верхом и играли в самый настоящий «бой слонов».
Пашка позвонил своей матери и попросил ее поскорее приехать вместе с внуками: грех было упускать редкую возможность познакомить детей с живыми слонами, не отходя от города!
Так что вскоре и сама Роза Федоровна, и Андрей Вениаминович присоединились к компании, а радостно визжавших Игорька и Розочку Паша и Светка отправили кататься на слонах вместе с другими детьми, потом, подхватив наследников на руки, полезли в реку наперегонки со слонятами.
 Потом и все остальные не преминули полезть купаться вместе со слонами, и визг и хохот над берегом стоял такой, будто тут отдыхала не компания взрослых дядек и тёток, а целая смена детей в пионерлагере.
- Блин, слоны ходят прямо под себя прямо в воду! – возмутился Сашка. – Я не полезу больше в реку! Сами купайтесь в слоновьем дерьме!
- Зато какая экзотика! – хохотала над ним Ада. – Где ты еще в нём поплаваешь!
- Спасибо пребольшое! Я уж как-нибудь обойдусь! – фыркал Шурик, споро выкарабкиваясь на скользкий берег под злорадный смех товарищей.
Остальные не обращали на такие мелочи никакого внимания, подплывали к слонам вплотную, топили друг друга, орали и брызгались.
- Не дети, а четыре всадника Апокалипсиса какие-то! -  с хохотом определил Кама, глядя на то, как четверо слонов с юными погонщиками на спинах вышли из реки ровным строем, синхронно задрали хоботы и приподняли одну переднюю ногу.
Потом слоны с восторгом ломали по пути все заросли, проносились по берегу тяжелой рысцой, напоминая жуткую картину Сальвадора Дали «Искушение Святого Антония», и в довершение всего дружно взялись за старый осокорь, росший у самой воды, и принялись его выкорчевывать, раскачивая хоботами.
Повалив таки бедное дерево, хвостатые бандиты потрусили было прочь, но были остановлены командой Бахметьева-Данилова: дрессировщик с помощниками повели всё стадо завтракать: для этого пришла машина, нагруженная слоновьими рационами.
За машиной, как оказалось, на грунтовке выстроилась целая очередь из частного транспорта: горожане всех возрастов приехали посмотреть на слонов и покормить их бананами, яблоками и сладкими булками.
- И так всю неделю тут! – со смехом рассказывала Наташа. – И едут, и везут столько еды, что Андрюха опасается, как бы животные не объелись!
- Ну и денёк выдался! – довольно заметил Паша, державший на руках сына, завёрнутого в теплое одеяло после купания. – Просто сказка!
- Просто праздник какой-то! – засмеялась Светка, державшая дочь в точно таком же одеяльце.
- Я всё никак в себя не приду, - мотала головой счастливая Аня Волкова, прижимаясь к Юрику. – Будто и не по-настоящему!
- Это мы удачно заехали, - кивнул Игорь.
Проводив Наташу и ее семью, которым пора было возвращаться в город, компания Игоря вернулась к своему лагерю.
- Даа… - протянула Ада, окинув взглядом берег. – Вот это погром…
Действительно, место выглядело теперь так, будто через него прошел ураган: обломанные ветки, поваленные деревья, взрытая земля, истоптанный раскисший пляж и вытоптанная трава. Яма на месте выкорчеванного осокоря заполнилась водой и походила на меленький залив.
- Слушайте, - заметил Шурик, - ну мы ведь даже не обследовали местность, вообще! А ведь приехали сюда, вроде бы, именно за этим…
- А я-то думала, что ты меня позвал, потому, что хотел побыть со мной… - разочарованно протянула Валентина, укоризненно глядя на него.
Сашка бросился ее обнимать и просить прощенья, убеждая, что всё так и есть, но и какое-то подобие научного поиска все-таки не худо бы устроить.
- Нам, в идеале, нужно найти место с плохой водой, - напомнил Криушин. – Например, там, где какое-то особенно паршивое дно, или берег…
- Да тут теперь везде паршивое дно и берег! – злорадно ухмыльнулся Сашка. – Скажи спасибо этим, всадникам…
- Апокалипсиса, - докончил Кама.
- Во-во, им. Теперь тут один сплошной Яманцуг!
- Но речь могла идти и о том месте, где теперь стоит само село, - предположила Светка.
Они с Пашей поменялись детьми, и теперь усталый сын спал у нее на руках, а не менее сонная дочь прикорнула на руках у отца.
- А если всё дело в свойствах самой воды? – Ада посмотрела на остальных. – Может быть, стоит взять хотя бы пару проб с собой…
И, отыскав пустую баночку из-под детского питанья, сама спустилась к самой воде, чтобы ее помыть и наполнить образцом речной воды.
Из-за того, что все спуски к реке были напрочь растоптаны слонами, Ада подошла к яме рядом с поваленным осокорем и, держась за его ветки, дотянулась до воды. Потом попросила ребят принести еще какую-нибудь ёмкость для второго забора пробы на расстоянии от берега.
Юля не поленилась и принесла ей уже вымытую бутылку из-под ликёра, Ада взяла ее и, войдя в воду, осторожно побрела от берега.
И тут вскрикнула, согнулась, потом выругалась.
- Порезалась? – сразу догадался Пашка.
- Да, блин! Тут какие-то доски, что ли, не то палки… - Ада пыталась рукой ощупать дно вокруг себя и одновременно - балансировать на одной ноге, чтобы увидеть порез.
Оказалось, что в ступню ей впилась здоровенная щепка.
- Всё, стой там, я за тобой спущусь!  - велел ей Игорь.
- Не надо, а то тоже порежешься! – Ада выдернула щепку, всё-таки набрала воды в бутылку и поковыляла обратно.
Игорь помог ей выбраться на берег, присел рядом и, грубо ухватив ее за щиколотку, осмотрел порезанную пятку. Ада балансировала на одной ноге, упираясь в его плечо, и пыталась разглядеть на просвет воду в склянке.
- Нам, наверное, стоит вернуться домой, дети устали, - сказала Роза Федоровна Паше.
- Да и я хочу домой поехать, - сказала Светка. – Паш, ты как? Останешься еще потусить?
- Нет уж, - засмеялся Морозко, - какой потусить. А кто чертенят укладывать спать будет?
- Ладно, - Светка обернулась к Игорю, - я тогда вам с Фридрихом «хаммер» оставлю, чтобы потом всех по домам развезти можно было. А мы поедем, пожалуй.
- Ну давайте, - кивнул Игорь. – Мы ваши вещи привезём сами.
- Лады, - согласился Паша. – Я только палатку сниму и увезу в багажнике, чтобы вам в машинах больше места осталось…
- Да уж, теперь Светку особо на наши пикники не заманишь, - резюмировал Шурик, закуривая. – Ей теперь одного Пашки хватает.
- Думаешь, всё так категорично? – уточнил Юрик.
- Ну, раньше ей волей-неволей приходилось тусить с кучей народу. Я заменял ей брата и друга, Игорь был в качестве любовника, Ванька Лычков – мужа, ты – умного собеседника, и все мы – собутыльники. А теперь один Пашка ей и муж, и любовник, и собеседник, и собутыльник…
- Да уж, повезло, полный набор, - согласился Сергеев, глядя, как Светка усаживается на заднее сиденье вместе с Пашкой и детьми.
Проводив семейство Морозко, укатившее на тётьрозиной красной машине, остальные решили все-таки сосредоточиться на «научном поиске», как того требовал Сашка.
- Давайте, пожалуй, лагерь уже свернём, да и прогуляемся по селу, что ли,  - предложил Игорь задумчиво. – Может быть, увидим что-то необычное…Разделимся по парам, так будет быстрее.
Других идей ни у кого не было, поэтому сначала они дружно сняли палатки, упаковали вещи, забрали с собой пакеты с неизбежным мусором и пошли грузиться по машинам, чтобы доехать до центра села.
- Я сейчас, только ноги сполосну! – сказала Юля и, подхватив свои босоножки, побежала к воде, уцепилась за ветку поваленного осокоря и осторожно побултыхала в воде сначала одной ступней, потом – другой.
- Ой! А тут что-то на дне! – крикнула она ребятам. – Муть улеглась, и видно…Что-то деревянное, будто затопленная лодка!
Кама выбрался из машины и подошел посмотреть, склонился над водой.
- Игорь, давай сюда! – позвал он.
И вот уже все сгрудились над местом, откуда слоны выворотили дерево.
- И правда – будто снова остатки судна… - предположила Ада, всматриваясь в глубину.
- Что-то  вроде цепи, вон там, справа? – показал пальцем Даркевский.
- Похоже на цепь, да, - согласился Игорь. 
Потом он выпрямился и разулся:
- Нужно посмотреть. Похоже, что-то лежало под корнями дерева, и если б не слоны, фиг бы мы это когда увидели…
Он скинул футболку и джинсы, осторожно спустился в реку, чтобы не поднимать муть со дна, и медленно ушёл под воду.
Все ждали, пока он вынырнет. Прошла минута, другая, началась третья – Игорь так же медленно и осторожно поднялся на поверхность, отфыркиваясь.
- Вы будете ржать, но там, кажись, покойник, который как бы охраняет какой-то ларец, перевитый цепью!
- Как так покойник? – не поверил Сашка. – Целый?!
Игорь только рассмеялся:
- Да скелет же просто, Сань, ну ты чего! Просто  кости так лежат, будто он над златом чахнет, понимаешь?
- То есть, над ларцом?
- Ну да.
- А чего же ты его не достал? Ларец, а не покойника, – нетерпеливо спросила Луиза.
- Ну погоди, не всё же за один приём! Сейчас и достану…
И снова опустился под воду.
- Думаешь, Луизк, так легко под воду лазить и делать там что-то? Тяжкий был у водолазов труд, скажу тебе! На таких вот рыбных загородках-учугах, которые были и здесь, работали водолазы, – задумчиво сказал Сашка, глядя в воду. – Старейшая наша профессия, между прочим… Та часть деревянной забойки-учуга, что находилась под водой, то и дело требовала починки. Вот для этого и нужны были водолазы. Нырять им приходилось в любую погоду, подолгу быть в воде. Чтобы согреться, они выпивали водки или вина, им даже разрешалось курить…
- А что в курении такого криминального было? – перебила Юля с недоумением.
- Просто по Соборному Уложению тысяча шестьсот сорок девятого года за курение полагалась смерть! – просветил Юрик.
- Во-во! Но ради заработка рыбопромышленников на уложение, конечно, клали болт. А после работы водолазы обязательно согревались в бане…
Поднятый со дна ларец развалился прямо у Криушина  в руках, едва он выбрался на берег и поставил находку на землю.
- Это у нас называется – научные методы, - съязвил Сашка, распутывая проржавелую до последней степени цепь и разбирая куски дерева, только что бывшие ларцом. Под ними обнаружилась чаша, тоже съеденная коррозией.
Сашка аккуратно поднял ее на ладонях, показал всем.
- Что же это – та самая чаша Искандера? – Игорь, прищуриваясь, вглядывался внимательно.
Ада подала ему полотенце, и он машинально отжимал им волосы.
- Ну да, из стиха на табличке, - подтвердил Юрик.
- Только вот, боюсь, никакой воды мы из нее более не извлечем, - вздохнул Фридрих. – Она испорчена.
- Да может это и не она, не та самая чаша, - охладила их Ада.
- Но странное совпадение было бы, согласись? – обернулся к ней Кама.
- Соглашусь. Но что с того? Странное. Но не более странное, чем соотнесение этой штуковины со строками из «Шахнамэ».
- Ладно, всё равно не угадаем. Почищу ее, может, что-то увидим важное…
 Игорь поднялся с колен, быстро вытерся полотенцем и натянул свою одежду.
Все находки, включая цепь и щепки от ларца, завернули в мокрую ткань и забрали с собой.
Древесину от развалившегося ларца Ада на следующий день отнесла в лабораторию естественно-географического факультета, чтобы там выяснили возраст находки.
Ну а саму чашу Игорь уже привычным многоступенчатым способом принялся неторопливо очищать в своей домашней лаборатории.
Тем временем Пашку ждала приятная новость: его позвали с сентября, когда начнется следующий учебный год, идти преподавать в художественное училище, которое он сам же и оканчивал в свое время.
- Отличная идея их посетила! – обрадовалась Светка. – Из тебя выйдет суперский препод, можешь не сомневаться.
- Ну…я как-то пока не знаю…
- Попробуй – и сам убедишься, - беспечно отмахнулась она.
Пашка дал своё согласие, и его тут же озадачили составлением новых рабочих программ на будущий год.
- Это чтобы, как только выйдешь в сентябре, сразу приступить можно было, - напутствовал Морозку директор училища, как раз и ставший инициатором его трудоустройства.
***
- Какой-то тупик на этот раз, - сказал Сашка, жадно закуривая уже третью сигарету подряд.
Они с Игорем сидели в его лаборатории, пили кофе и задумчиво рассматривали найденную в Яманцуге чашу, очищенную от следов коррозии. Поверхность ее была жестоко изъедена, так что никаких орнаментов и надписей, если они и были когда-то, не сохранилось.
Зато сквозь проеденные коррозией язвины было отчетливо видно, что сделана странная чаша из многослойного металла: изнутри она была как бы выстлана серебром, под ним скрывался красноватый слой меди, а его прикрывало, похоже, железо.
- Если подытожить всё, что мы связываем с поисками в Яманцуге, то поучаем довольно мутную картину, - согласился Криушин. – Допустим, что это -  та самая чаша. Из сокровищ Искандера, описанная в «Шахнамэ».
- И о ней как раз и было сказано на табличке внутри механизма, который предположительно Разин грабанул предположительно в Астрабаде, но про саму табличку он, вероятно, не знал.
- И кто-то, вообще неясно кто, и зачем, оставил эти сведения о чаше и спрятал саму чашу в Яманцуге еще до похода Разина за зипунами в конце тыща шестьсот шестидесятых…
- Таким образом, в Астрабаде кто-то сделал табличку с указанием места, где спрятано старое судно с чашей. И она попала к Разину. Но не факт!
- А может, Разин хотел отыскать чашу – потому сам и спрятал табличку в механизм и вёз ее с собой. А чаша ему была нужна из-за ее свойств для демонстрации своих намерений дать всем волю!
- Типа, напоить всех водой своей любви? – засмеялся Карагалиев.
- Типа! Дескать, вот чаша неупиваемая…
- А сам он, значит, истинный чудотворец?
Оба переглянулись.
- Вот тут ты в точку попал! Помнишь же, что о нем в народе рассказывали? Что он – великий колдун, заговоренный от пули, меча и огня, по воде на ковре плавает, как на лодке, по воздуху на нем летает…- сообразил Игорь.
- И жена его – колдовка, кстати, была…
- Супер! И чтобы продемонстрировать чудеса своим соратникам, нужен был такой вот артефакт.
- Да вообще, может, чаша тут - просто лыко в строку! Подвернулась информация о ней в Астрабаде, вот Тимофеич и решил ее использовать. Кто-нибудь где-нибудь в чайхане какой читал фрагмент из Фирдоуси – а Разин счёл это наводкой.
- Хороша ты, Персия, я знаю! – раздумчиво процитировал Игорь, глядя на друга.
- Ну, а есть ли связь с легендами о пророке Хызыре и водой бессмертия, что находится где-то на стыке двух морей? – вздохнул Сашка.
- Вот тут-то и непонятно. Мы ведь уже привыкли всё связывать, даже если совсем никакой связи, на первый взгляд, и не видно. А ее, может, и на самом деле нет.
- А знаешь еще, что меня напрягает немного? Что наши «люди в чёрном» вообще никак не проявились с той встречи в Алтынжаре.
- Ну да, - кивнул Игорь, промолчав, конечно, о том, что они вполне проявились. И даже не в одиночку, а в тесном содружестве с непонятным орденом не то катаров, не то богомилов в лице Пашкиного отца. Да, и с привлечением отца самого Игоря тоже.
- Получается, что мы втихаря от них занялись зельем бессмертия, подсунув им пустышку в виде всяких левых книг из Либереи, и потом никак не дали им знать о каких-то положительных результатах…
- Ну почему же не дали. А Крашенинников? С ним ведь не раз советовались насчет работы над сывороткой Оссе. По крайней мере, Пашка и Ада с ним говорили. Значит, он мог сказать остальным своим…И они бы как-то проявились.
- Стало быть, вариантов два. Либо он ничего им не сказал по какой-то своей причине, либо – сказал, и их это не впечатлило, потому что на самом деле Пашкино зелье не работает.
Сашка внимательно посмотрел на Игоря.
- А Пашка и Ада тебе всё говорят про свои опыты?
- Вроде всё.
- Тогда ситуация опять подвешена в воздухе: либо-либо… А кстати, если «люди в черном» напрямую попросят поделиться с ними зельем – что мы будем делать?
- Поделимся. Не раскрывая того, что пользовались рецептом из Либереи. Да вообще ничего объяснять не станем! Это же не мы к ним придём просить взять наше зелье, а они к нам. А дареному коню…
- Ну как бы да.
- Ну и забей тогда. Сейчас, стало быть, снова настало затишье. Всё, что нам полагалось найти, мы нашли, включая и чашу эту стрёмную. А дальше можем просто пожить нормальной жизнью.
- Ох, Игорь, да о какой нормальной жизни ты говоришь! – ухмыльнулся Сашка. – После всего-то!
- Вот именно, что – после всего.
- Вообще, это бы было кстати. У меня в хуруле дел полно. А у Вебера - в кирхе.
- Что-то вы оба об церковь ударились, тебе не кажется? – усмехнулся Игорь.
- Возраст, сам понимаешь, - не стал спорить Шурик.
- Ну ты-то, наверное, из-за Вали своей, в основном?
- По большей части, конечно. Но и сам я тоже заинтересован в возрождении буддийской культуры в городе. Почему бы и нет? Но вообще, у нас уже, по-моему, у всех какие-то подвижки психики случились.
- Почему же?
- Да потому, что всё, чего бы ни добились, мы не считаем достаточным и требуем от самих себя еще и еще – не знамо чего. Целый город нашли – и как будто ничего и не было, а гонимся теперь за какой-то чашей Македонского, но и ее нам мало, а надо, чтоб еще какая-нибудь сенсация случилась. Про клад на затонувшем корабле я вообще молчу – такие мелочи нам вовсе не по чину.
- Звучит отстойно, - согласился археолог. – Но ничего не поделаешь. Синдром самозванца вкупе с синдромом отличника и отсутствие навыка авторизации результатов.

Глава 7
Четвертому Риму не бывать

Ада вышла из дверей родного факультета и сразу же, хотя глаза в первую секунду еще не успели привыкнуть к яркому дневному свету, увидела за низкой оградой припаркованную синюю «ладу» и  Игоря, курившего, присев на ее капот.
Она хотела было степенно сойти с крыльца, отвечая на приветствия студентов, но вместо этого перепрыгнула через ступеньки, бегом перебежала несколько метров до ворот, выскочила на тротуар и с разбегу напрыгнула на археолога, обхватив его руками и ногами, как дерево.
- Да моя ж ты хорошая! – рассмеялся Игорь, подхватив ее и усадив на капот. – Соскучилась?
- Вообще нет! – засмеялась Ада в ответ. – Просто смотрю – мужик красивый стоит. Дай, думаю, наброшусь!
- Сумасшедшая! – фыркнул Игорь и стал ее целовать, кажется, забыв, что вокруг полно студентов и школьников из расположенной по соседству гимназии.
- Ладно, поехали отсюда, - он оторвался от нее и потянул за собой, открыл ей переднюю дверь. – А то тебя уволят, на фиг, за аморальное поведение…
Ада плюхнулась на место рядом с водительским, машинально пристегнулась, посмотрела на себя в зеркальце на лобовом стекле, покачала головой, достала из сумки тушь и принялась густо подкрашивать ресницы, с которых и так едва не осыпалась черная краска.
- Спасибо, что встретил! – нежно сказала она Игорю, когда он сел за руль. – Очень приятно было тебя увидеть…Кстати, древесину ту, со дна реки, наши проанализировали и выяснили кой-чего! Что она относится к одиннадцатому веку!
- Да ладно! – Игорь да же на секунду оторвал взгляд от дороги. – Что же это, ларец с тех пор там лежал?
- А что ещё? Сказали, что без вариантов. Прямо четко… Это тебе как-то помогло?
- Честно говоря, не очень, - усмехнулся он. – Но пока переживать нам, собственно, не о чем. В этой истории с чашей и кладом Степан Тимофеича мы концов все равно не свяжем.
- Ну, тогда ладно, - Ада искоса посмотрела на него. – Слушай, в следующем месяце ты смог бы уделить мне…десять дней? В смысле, только ты и я?
Игорь снова посмотрел на нее.
- Ладно…Конечно…Ты что-то задумала?
- И задумала, и уже сделала, - обрадовалась Шемахина. – Шираз, Тебриз, Решт, Астрабад. Могилы твоих любимых поэтов. Персия. Походы Разина. Ты же любишь эту тему.
- Ничего себе! – опешил археолог. – Но…а как же…
- На поезде до Баку – и дальше. Билеты я купила, отели забронированы. Великий Шелковый – он ведь и в ту сторону тоже шёл…Ты свозил нас на восток, я свожу на юг, - пожала она плечами.
- Что же! Мне нравится твой план. Тогда отели  - за мой счет.
- Договорились.
- Вот не сидится нам дома, скажи? - засмеялся Игорь, когда они уже переезжали через Старый мост.
- Да ужас просто. Дромомания какая-то цветёт махровым цветом.
- И это, представь, не в подростковом возрасте, что как раз было бы логично.
В это же самое время Сашка Карагалиев вернулся с работы домой и пошел вынести мусор.
Выбросив пакет в контейнер, он машинально оглядел окрестности – и тут замер, сбился с шага, а сердце странно подпрыгнуло в груди: башню покрасили!
Едва ли не трясущейся рукой он набрал номер Светки.
- Нашу башню раскрасили! Водокачку! – едва не закричал он в трубку. – В разные цвета!
- Саня, погоди, погоди, - пробовала его урезонить подружка. – Как покрасили?
- Вся она теперь не кирпичная, а красно-розовая, карнизы и детали вокруг окон – белые, в окнах какой-то голубой пластик вставлен…Покрасили, как ёлочную, мать её, игрушку!
- Ладно, ты успокойся, не кричи так…А давно покрасили?
- Да вчера еще нормальная была! – Сашка едва не плакал.
- Ну…Скажи спасибо, что ее покрасили, а не снесли!
- Но теперь это уже не то!
- В каком смысле – не то?
- Во всех! Она больше века стояла-стояла, а теперь – что же такое будет?
- Еще столько же простоит…
- Но она теперь цветная! Это какой-то ****ец!
- Ну Саня, ну что ты так расстраиваешься-то? Пойди подойди к ней, сфотографируй, пришли мне.
- Ладно!
Сашка дал отбой и быстро зашагал привычным с детства маршрутом в сторону железной дороги, у которой и стояла с самого начала прошлого века башня-водокачка, где десять лет назад они со Светкой нашли термос с яйцом грифона.
Похожая на высокий цилиндр одинокая постройка казалась последним осколком какого-то средневекового замка, безвозвратно канувшего во времени и пространстве, и теперь возвышалась над самой железнодорожной насыпью, рельсами, над жилыми домиками работников дороги и оплывшим от дождей бомбоубежищем.
Уже теперь-то Сашка прекрасно знал, откуда и почему башня появилась.
В 1903 году в Астрахани после долгих подготовительных работ, наконец, началось строительство железной дороги, и в 1909 году на вокзал прибыл первый поезд. С тех времен  башня-водокачка и сохранилась на улице Беринга. Вторая подобная постройка сохранилась на станции Астрахань-II.
В дореволюционной России такие башни называли водоёмным зданием, и служили они для заправки паровозов водой. Такие водонапорные башни были одним из главных элементов инфраструктуры любой станции.
По виду эта башня, сложенная из кирпича, с железной винтовой лестницей, водоемным баком и деревянным водомером внутри, всегда походила на средневековый донжон. Но ее круглые, подобно корабельным иллюминаторам, окна среднего яруса напоминали и о «водном» предназначении.
И вот теперь – поди ж ты! – за каким-то чёртом ее решили раскрасить, напрочь убив весь ее таинственный благородный аскетизм.
Сашка, едва не скрипя зубами со злости, сделал несколько фоток с разных ракурсов и отослал их Светке, а заодно и всем остальным, снабдив ядовитыми комментариями.
Он едва успел отправить сообщение Юрику, когда позвонил Игорь.
- Саня, иди домой и жди меня там, - скомандовал друг. – Я сейчас за тобой заеду.
- Зачем это?
- Сюрприз. Порадовать тебя хочу.
Сашка только фыркнул и послушно побрёл обратно прежним маршрутом.
Игорь приехал буквально через пять минут и велел ему спускаться.
- Всё настроение испортили, на фиг! – ворчал Сашка, пристёгиваясь. – Куда едем-то?
- Сейчас сам увидишь.
- Глаза зажмуривать не надо?
- А давай! Так еще лучше будет.
Сашка сердито покачал головой и старательно зажмурился.
Потом, поддавшись успокаивающему урчанию мотора и плавной тряске корпуса, расслабленно откинулся на спинку сиденья и почти задремал.
- Всё, приехали! – вывел его из забытья голос археолога.
Сашка открыл глаза и увидел, что приехали они на берег Лебединого озера, которое с одного бока окружила похожая на футуристический стеклянный туннель закрытая галерея, а внутри нее виднелся гигантский остов змея Аждерхи, извлеченного из земли в «Досангском треугольнике» во время прошлогодних раскопок.
- Всё готово. Будем первыми посетителями! – презентовал Игорь чудо-сооружение. – Пошли.
У запертых пока ещё прозрачных дверей, выходивших на берег озера там, где когда-то размещалось кафе, их ждал сам палеонтолог Ловачёв, для которого скелет змея, равно как и все это сооружение, стали настоящим родным детищем и были выстраданы долгими часами упорной и кропотливой работы.
- Проходите, - кивнул им Ловачёв, отпирая двери. – Официальное открытие завтра, так что сегодня снимете сливки, если можно так выразиться.
- О! Защита от дурака! – мигом развеселился Шурик, оценив конструкцию этой выставочной площадки.
Сама галерея-труба плавной дугой огибала угол озера, начинаясь на той его стороне, где когда-то стояло кафе, и заканчивалась у планетария, так что казалось, будто огромный змей мирно спит, охраняя сей научный объект. Посетитель, вошедший через главные двери на южном берегу, выходил уже у планетария.
Внутри на всем протяжении галерея была еще разделена прозрачной перегородкой на два отсека, в одном из которых устроился скелет, а второй предназначался для посетителей. Вход дополнялся просторным тамбуром, в котором размещалось красочное табло с историей нахождения скелета, с текстом легенды об Аждерхе и основании Астрахани и правилами посещения.
 По специальной иконке с кодом обладатели современных навороченных электронных гаджетов могли перейти на сайт Аждерха.ру и скачать множество фотографий самого скелета, процесса его раскопок и последующего монтажа в галерее.
Прогулка рядом со змеем, которого они видели целиком только в траншее на глубине больше пяти метров, произвела на Сашку нужное впечатление, на что и рассчитывал Игорь. Во всяком случае, его депрессию, вызванную неожиданным изменением облика родной башни, как рукой сняло.
- Но не думай, это еще не всё! – обрадовал археолог товарища, когда они попрощались с Ловачёвым и вышли на воздух.
- О, экскурсия по странно видоизмененной реальности продолжается? – усмехнулся Сашка.
- Нет, хватит с тебя на сегодня…видоизмененной реальности. Просто имей в виду, что одного золотого коня питерцы таки починили, и обещают, что смогут его завести и показать, как этот чудо-робот работал.
- Офигеть! А когда же?
- Ну, мне сказали, что в эти выходные нас позовут на пробную демонстрацию…
- Опять закрытый показ! Везёт нам на них в последнее время…
- Как и на открытые, впрочем...Приятное время, согласись? Пожинаем плоды трудов праведных. В чистом виде!
- Лишь бы Пашка со своим зельем не перемудрил, и нам оно пошло впрок. А не сделало из нас каких-нибудь зомби в кровавом угаре!
- Сплюнь трижды!
Сашка засмеялся, но всё-таки послушно и старательно поплевал через левое плечо.
Пользуясь тем, что оказались совсем рядом с домом Юрика, парни решили его навестить, однако, позвонив, выяснили, что сейчас и сам он, и его Анечка, а заодно и Пашка Морозко находятся немного в другом месте.
- Доходный дом Медведева тысяча восемьсот восемьдесят седьмого года знаешь? – спросил Юрик Сашку.
- Это который прямо на зады гостиницы «Лотос» выходит, что ли?
- Он самый. Мы сейчас там. Приходите!
- На Лейтенанта Шмидта, понятно, - кивнул Игорь, слышавший разговор.- Пошли, тут два шага.
Друзья свернули на запад, в сторону набережной Волги, прошли по непримечательному Бульварному переулку буквально каких-то двести метров, еще раз повернули – уже направо, по улице Анатолия Сергеева, - и оказались в тихом уютном закутке, в который выходили ворота вожделенного дома.
Как и полагается нормальному доходному дому постройки конца девятнадцатого века, это сооружение имело три этажа, мощные толстые кирпичные стены, несколько подъездов и обширный внутренний двор, куда вели двое арочных ворот.
Здание образовало собой почти замкнутый квадрат-каре, к которому примыкали всякие покосившиеся пристройки-флигели, сарайчики и старые добрые нужные чуланы, которые, несмотря на век канализации, не утратили своего значения.
Внутри двора стены дома были простыми, незамысловато-кирпичными, зато с уличных фасадов украшались лепниной и балконами с коваными чугунными перилами.
Внутренний двор живо напоминал о караван-сараях, которых в городе сохранилось целых три в виде Персидского, Армянского и Индийского торговых подворий.
Войти в него мог любой прохожий, но, попадая внутрь, он неизменно застывал, очарованный необычной атмосферой не то старого одесского, не то ялтинского, а не то и вовсе бухарского дворика.
Именно это и произошло с Игорем и его дружной компанией много лет назад, когда они одним летним вечером нечаянно забрели сюда – да так и оставили тут своё сердце.
Через весь двор  - от балкона к балкону – тянулись веревки с разноцветным шмотьём, они перекрещивались над головой, создавая ощущение домашнего уюта и покоя. Некоторые веревки были пустыми, и на них, как сушеные грибы, болтались бесчисленные прищепки.
Приглядевшись, можно было понять, что веревки подтягивались прямо к балконам посредством металлических блоков-роликов и крутящихся рукояток. Несмотря на свой старый и ржавый вид, действовали эти приспособления позапрошлого века вполне исправно.
На галереях, опоясывающих второй этаж, мирно покуривали или попивали чай, опершись на перила, жильцы, кое-где прямо целыми семьями.
Во дворе с визгом играли дети, у стен стояли прямо на земле деревянные кадки с экзотическими растениями, включая пальмы.
У каждого подъезда была устроена невысокая деревянная платформа с настилом из дубовых досок, от времени побелевших и вытертых до блеска. На досках нежились многочисленные кошки самых разных расцветок, валялись в беспорядке детские игрушки и даже стоял пляжный шезлонг.
У боковой стены неприметно застыла самая настоящая водонапорная колонка – из тех, что появились в городе в 1880-е годы вместе с первыми линиями водопровода.
Посреди всей этой дворовой идиллии стоял на растопыренных ногах этюдник с пришпиленным холстом, над ним склонился Пашка Морозко с кистью в одной руке и палитрой – в другой. Его лохмы были собраны в небрежный короткий пучок на макушке, в ухе поблескивала неизменная серьга. Возле его ноги отиралась чёрная кошка.
Рядом на брошенной наземь автомобильной шине устроилась Анечка Волкова с сигаретой, возле неё на второй покрышке сидел Юрик, и оба не сводили глаз с этюда, который всё ярче проступал под уверенными и быстрыми мазками Пашкиной кисти.
- Вот вы где! – оценил Сашка. – Всё понятно.
- Богема, чего уж там! – оценил Игорь с усмешкой.
Оба подошли и посмотрели из-за спины художника на картину и на саму натуру.
Оказалось, Паша рисует выступающую, подобно квадратной башне, входную группу: внутрь вела распахнутая настежь деревянная дверь, а над ней на уровне второго этажа зияло наполовину выбитыми витражами полукруглое окно. Внутри этой «недобашни» скрывалась одна из лестниц, ведущих в квартиры.
Пашка уже почти закончил этюд, когда из подъезда выглянула растрепанная пожилая тётка необъятных габаритов, в пестром халате и с хрестоматийными бигуди на башке.
Она растерянно осмотрела двор, наткнулась взглядом на группу чужаков, но, разглядев сразу четырех крепких мужчин, явно обрадовалась.
- Ох, молодые люди, как вы кстати! Можете помочь? Требуется мужская сила!
Игорь пожал плечами и направился за тёткой.
- Я сейчас уже закончу, тоже приду, - не отрываясь от картины, сказал Пашка, а Юрик с Сашкой последовали за Криушиным.
Внутри чугунная лестница с гулкими, как корабельный трап, проклёпанными ступенями вела к квартирам второго этажа и площадке, с которой был выход в узкий коридор.
 Просеянный через распахнутое окно и свежую листву деревьев снаружи, свет внутри подъезда становился прозрачно-зеленоватым, как вода в таинственном аквариуме. Парные фантастические существа-сэнмурвы с оскаленными пастями, служившие балясинами перил, зловеще усмехались. Пыльная паутина кружевами затянула углы у самого потолка.
Игорь и Сашка невольно залюбовались всем этим запустением, а тетка бодро переваливалась впереди, поднялась по ступеням и заторопилась по коридору, огибая углы стоящих у стен допотопных могучих сундуков с запертыми на замок крышками. Из-под ног то и дело прыскали кошки.
Коридор вывел на балкон, где за круглым столиком устроился дряхлый дедушка с чашкой чая. Тетка не обратила на него внимания, парни быстро поздоровались – и снова нырнули в коридор, тянувшийся вокруг всего второго этажа, пронизывая постройку насквозь.
Высокая, обитая простеганным дерматином, дверь одной из квартир стояла нараспашку, из нее были выставлены в беспорядке стулья, матрасы, узлы и коробки с пожитками.
- Вот, квартиранты съезжают,  - презентовала тетка весь этот хаос. – А вещи все забрать пока не могут. Их нужно пока сложить вот в этот сундук. А его нужно открыть, но ключа нет!
- Ясно, - кивнул Игорь и шагнул к сундуку.
Но Сашка тронул его за плечо:
- Погоди, не ломай, я сейчас!
И быстро пошел обратно по коридору, вышел на балкон, извинился перед чаёвничавшим старцем и выглянул вниз.
- Паша! – позвал он. – Иди, тут твои нежные пальчики срочно нужны!
Морозко засмеялся, кивнул и, что-то сказав Анечке, направился в подъезд.
Игорь и Юрик, чтобы убить время, зашли в опустевшую квартиру и осмотрелись, обнаружив, что она обставлена старинной деревянной мебелью в стиле модерн, но почему-то с элементами готики, и вся полна комнатных растений. На подоконниках и на полу толпились керамические горшки и деревянные кадки с фикусами, олеандрами и лимонами.
- Вот, - Сашка, меж тем, подтащил художника к сундуку в коридоре. – Надо вскрыть замок!
Паша молча осмотрел поле предстоящей работы, кивнул.
- Прекрасная леди, найдется ли у вас шпилька? – адресовался он к хозяйке.
- Ой, ну конечно! Я мигом! – просияла тетка, проплыла к соседней двери, скрылась за ней и буквально через несколько секунд вернулась со шпилькой.
Следом за ней выбежала трёхцветная толстая необыкновенно красивая кошка, подбежала к Пашке, как к родному, встала на задние лапы и вцепилась в его ногу, будто намереваясь почесать об него когти или вовсе стащить с него штаны.
Потрепав кошку по гладкому меху, Паша присел перед сундуком и занялся замком.
Юрик и Игорь вышли из квартиры и теперь наблюдали за действиями Морозко.
- Вот ты медвежатник! – оценил Игорь, когда Пашка через каких-то две минуты вскрыл замок и поднялся с пола.
- Обращайтесь! – заулыбался Морозко.
Сашка нетерпеливо откинул крышку, и тут же громогласно чихнул от поднявшейся столбом пыли и резкого запаха плесени.
Остальные тоже немедленно принялись чихать наперегонки, смеялись и фыркали. Кошка крутилась возле Паши, громко и требовательно мяукая, так что ему пришлось взять её на руки.
- Ох уж наша Делоночка, - пожурила кошку хозяйка, - неравнодушна к красивым мужчинам!
- Да она сама вон какая красотка! Просто принцесса,  - оценил Морозко, звонко чмокнув  животное в нос.
- И что теперь? – Юрик повернулся к женщине.
- Теперь всё это старьё нужно вытащить и вынести на помойку, а вещи квартирантов мы сами уложим в сундук, - распорядилась она генеральским тоном. – Мусорка у нас на Шмидта, как выйдете – сразу налево! Я вам сейчас пакеты дам!
Парни склонились над сундуком, оценивая масштаб предстоящих боевых действий.
- Да уж, напоминает историю с детскими книжками на чердаке! – усмехнулся Игорь.
- Скажи, да? – поддержал Шурик. – Прямо один в один…
- А значит, здесь может быть что-то интересное, - добавил Паша, знавший все подробности тех давних событий от жены.
- Вот пакеты! – вернувшаяся хозяйка протянула Юрику целый рулон полиэтиленовых мешков для мусора.
- Приступим! – скомандовал Игорь, недовольно посмотрел на отрешенного Морозко, выхватил у него кошку, протестующее мявкнувшую, поставил её на пол и для пущей убедительности подвинул ногой в сторону. Обиженное животное отбежало подальше и укоризненно посмотрело на археолога.
- Иди, иди, - кивнул кошке Игорь, - нечего мне глазки строить! Тоже мне, Нефертитя!
Парни зафыркали от смеха и занялись уже сундуком. Кошку унесла хозяйка.
Сашка и Игорь принялись аккуратно, чтобы снова не начать чихать, извлекать из сундука всякую рухлядь: слежавшиеся шубы, сожранные молью и напичканные ее личинками, стопки трухлявых газет, драные вязаные кофты, непарные галоши марки «Треугольник», классические деревянные счеты, папку с вырезанными из журналов кулинарными рецептами.
Юрик и Паша распихивали барахло по пакетам, и, наконец, последней на дне сундука обнаружилась сплющенная коробка от конфет астраханской фирмы «Шарлау».
- О! А вот это мы заберём себе, - решил Игорь и аккуратно достал коробку.
Она тоже оказалась полна каких-то открыток и бумаг.
Игорь протянул всё это Сашке.
- Заверни отдельно, потом рассмотрим.
Стащив все пакеты по лестнице, друзья снова оказались на свежем воздухе и принялись громко и жадно его вдыхать.
- Фу ты, ну там и амбре! – сердился Сашка. – Газ, плесень, пригоревшая еда…
- Сырость, лак для волос, старое дерево, - дополнил Пашка. – А, ещё духи «Красная Москва».
- Да, вот это самое ужасное, - проворчал Юрик.
Аня ждала их с уже собранным и сложенным этюдником Паши, а картину бережно держала в руке.
- Ой, Анечка, спасибо, дорогая, ты всё собрала! – искренне обрадовался Морозко.
- Да не за что, - заулыбалась Волкова. – Ну что, там было что-то интересное?...А что это у вас?
- Это всякий хлам из сундука, - пояснил ей Юрик. – Ничего стоящего, правда. Разве что вот эта коробка…
- Ладно, давайте отнесём все это на помойку, да и пойдем, рисовать на сегодня я закончил, - предложил Пашка.
- Идите, я сейчас вас догоню! – сказал вдруг Игорь. – Пару пакетов мне оставьте, не тащите всё сами…
И быстро скрылся в подъезде.
Остальные, нагрузившись, как верблюды, двинулись к воротам, выходившим на улицу Анатолия Сергеева. Анечка поспешала за ними с этюдником через плечо, с картиной в одной руке и коробкой «Шарлау» – в другой.
Вся компания направилась домой к Даркевскому, чтобы выпить кофе и рассмотреть содержимое коробки.
Благодаря хозяйственной Ане в гостиной Юрика давно уже появился большой круглый стол с набором нормальных стульев, в кухне завелось много разной посуды и столовых приборов, так что гостям уже не приходилось размещаться, как попало, на полу, подоконниках, табуретках и одиноком кресле.
Теперь все удобно уселись за стол, высыпали бумаги и открытки на середину и принялись разбирать.
Поначалу все просто тягали из кучи то, за что зацепился взгляд, потом уже сортировали.
- Так, у меня десять открыток шестидесятых годов, отправленных каким-то чуваком, возможно, капитаном, из разных городов на Волге, - подытожил Игорь. – Похоже, он был капитаном туристического теплохода, или какого-то речного судна. Ничего особо примечательного, просто приветы, поздравления…
- У меня фотографии из ателье Климашевской, время приблизительное, на всех – какая-то дама, видимо, зажиточная, и она же – с мужчиной, - сказала Аня.
- Так, тут всякий хлам – фантики от конфет, разрезанные сигаретные пачки годов семидесятых,  календарики того же времени, - сообщил Шурик.
- У меня – письма, похоже, от того же капитана Фоменко, - добавил Даркевский. – Их можно будет почитать, может, там есть что-то любопытное. Во всяком случае, для краеведа.
- Ну, а у меня, наверное, самый жир! – довольно ухмыльнулся Пашка и, откинувшись на удобную гнутую спинку стула, обвел друзей ехидным взглядом.
И подтолкнул к Игорю две потертые, разлохмаченные, слежавшиеся толстые тетради, сильно заляпанные застарелым клеем.
Игорь взял одну, осторожно раскрыл. Она с хрустом подалась, посыпалась клеевая труха.
Игорь стал пролистывать ее, разделяя слипшиеся страницы предельно бережно.
- Похоже, кто-то собрал листки с записями, подровнял их и склеил вместе в одну тетрадь, - определил археолог.
Посмотрел вторую тетрадь и кивнул.
- То же самое…
- И почерк – один и тот же, у всех записей! – сказал Паша. – И он – с ятями, и, судя по виду чернил, всё написано в девятнадцатом веке, причем – в первой половине... Да и пара дат там есть…
- Таак, - Игорь посмотрел тетрадки снова. – В конце второй тетради есть записи другим почерком.
- Значит, писали как минимум двое, - согласился Паша.
Аня тем временем ушла на кухню, и оттуда повеяло аппетитными кулинарными запахами. Она то и дело возвращалась то со стопкой тарелок, то с вилками, то с чашками, незаметно расставляла всё на столе. Появился объемистый чайник с горячим жасминовым чаем и раскаленный кофейник.
-  Это что-то типа записок неизвестного астраханца, что ли? – предположил Сашка, отбирая тетради у Криушина и разглядывая их.
- Ага. Записки Карла Оссе! – весело сказал Пашка.
- А почему Оссе? – уставился Сашка.
- А почему нет? – рассмеялся художник.
- Ладно, сначала нужно всё это прочесть внимательно, - подытожил Даркевский и забрал тетради. – Оставим их здесь, я сам посмотрю сначала…
Вернулась Аня, неся на огромном керамическом блюде благоухающий пирог  с капустой, уставила его прямо в центре стола, стала разрезать на части.
- Ароматы рая! – покачал головой Пашка, глубоко вдохнув.
- Давайте, приятного, - напутствовала Аня, усаживаясь рядом с Юриком.
Все набросились на пирог, разливали чай и кофе, заговорили о своих делах.

***
- Всё, больше никого не впускаем! – распорядился директор краеведческого музея, затворяя за собой входную дверь, ведущую в помещение музея археологии, которое недавно выделили на территории кремля для отдельного размещения археологических экспозиций.
Милиционеры кивнули, заперли замки и устроились поудобнее по сторонам от входа.
Стараясь не запнуться о провода, протянутые от розеток к осветительным приборам, которые в изобилии натащили телевизионщики с «Каспийской розы», директор поспешил в помещение, где начинался пробный показ одного из золотых коней в рабочем, так сказать, состоянии. Первый запуск. Учебный полёт.
 Как ни назови, а от волнения потряхивало всех присутствующих – и побледневших сотрудников Григория и Алексея, и недавно принятую на работу Луизу Санджиеву-Вебер (да, сочетание совершенно астраханское), и всю группу друзей Игоря Криушина, включая его самого. Волновались телевизионщики, и специалисты из Эрмитажа, занимавшиеся многие месяцы реставрацией золотого коня-робота, и главный хранитель музея, и непременные представители конторы в лице Егора Павлова и его неизвестного молодого коллеги…
Сам директор был наэлектризован до такой степени, что боялся во что-нибудь нечаянно врезаться или на кого-нибудь налететь. А ему ещё вступительное слово произносить на камеры…
На сдвинутых к центру зала больших столах-трансформерах, накрытых черной тканью, стоял во всей своей средневековой механической красе один из золотых коней, найденных в прошлом году при раскопках в «Досангском треугольнике».
Хвоста у него по-прежнему не было, несколько клёпок утрачено, зато всё остальное жирно поблёскивало золотом в свете ярких ламп, инкрустированные хрусталем глаза ехидно посверкивали на присутствующих, а ноги напряженно замерли в ожидании первого шага после нескольких веков неподвижности.
Напряжение буквально повисло в воздухе.
- Ну что же, - решился, наконец, директор, - давайте начнем. Сейчас должно пройти первое испытание золотого коня, который является автоматическим устройством и, как полагают специалисты, может двигаться. Он сделан в тринадцатом веке, скорее всего, европейским мастером…После нескольких месяцев реставрации коллегами из Эрмитажа этот необычный автомат готов к…к работе. Заведут его ключом, специально изготовленным для этой цели.
Директор с облегчением выдохнул и махнул рукой.
Сотрудники Эрмитажа подошли к столу, один из них взял ключ, похожий формой на ключ от механических часов, осторожно вставил его в неприметную замочную скважину на переднем копыте статуи и повернул вправо несколько раз,  -  в точности, как заводят пружину часов.
Внутри статуи хрустнуло, потом щёлкнуло – все подались вперед, даже операторы за своими камерами, - и вот статуя будто ожила.
Медленно повернулась вправо шея, - и все хором ахнули.
Вот повернулась в другую сторону голова, согнулась в колене и поднялась правая передняя нога, опустилась назад, сделала шаг вперед прямая задняя нога, снова согнулась и поднялась передняя – но уже левая, потом снова повернулась голова, задняя нога вернулась на место, и все движения стали повторяться и чередоваться, и так длилось целых три минуты. Казалось, что конь нетерпеливо переступает на месте, намереваясь пуститься вскачь.
Наконец, все ноги снова выпрямились, шея и голова вернулись в исходное положение – и чудо-робот застыл на месте.
Грохнули аплодисменты, все так и бросились обнимать реставраторов, галдели наперебой, фотографировались с ними и с конём, в общем, началось настоящее веселье.
 Откуда-то мигом появилось шампанское и бокалы, все пили, чокались, поздравляли друг друга, выкладывали на свои странички в соцсетях восторженные отзывы и были непередаваемо счастливы.
Завтра предстояло официальное открытие новой экспозиции, посвященной обоим золотым коням, и их ещё должны были упрятать в специально заказанные пуленепробиваемые витрины. Одна из витрин была сделана с таким расчетом, чтобы в нее мог войти сотрудник и завести коня по необходимости. Решили, что делаться это будет не чаще одного раза в неделю, во время специальной узкотематической экскурсии.
- Завтра предлагаю еще один аттракцион, - сообщил Кама своим, когда они уже выходили из здания музея археологии. – Давайте заявимся к Пашке и посмотрим втихаря, как он ведет свой шаманский приём!
- Начинается! – фыркнул Морозко. – Там и так столпотворение  будет, а еще вы глумиться начнёте.
- Да не, мы просто тихонько в уголке посидим, позырим, - одобрил идею Игорь. – А то ведь и вправду мы еще ни разу видели, как ты бабкой Вангой работаешь!
- Слепая дикая гадалка! – расхохотался Сашка.
- Ну вот, уже началось! – поморщился Паша.
- Я устрою их незаметно, чтоб они никого не смущали, - предложила Светка.
- Да всё равно ведь все прийти не смогут, у кого-то работа, свои дела, - пожал плечами Юрик. – Вряд ли нас будет толпа.
- Ну ладно уж, приходите,  - смилостивился Паша.
Назавтра уже в семь часов утра к дому, где раньше жил дядя Миша Романенко и располагалась теперь Пашина лаборатория, было не протолкнуться. Народ, - в основном, местные цыгане и городские жители, - выстроился в длинную очередь, которая перед воротами разливалась широким озером, люди сидели на корточках вдоль забора, повсюду стояли машины с раскрытыми дверцами, где-то плакали младенцы, но в целом всё было довольно тихо и благопристойно.
Игоря, Каму, Сашку, Аду и Аню вышла встретить сама Роза Фёдоровна: с неизменной сигаретой в зубах, в длинном красном платье с блёстками, с волосами, начёсанными ещё сильнее, чем обычно.
- Давайте, проходите, я вас усажу, чтоб вы никому не мешали, - скомандовала она и успокаивающе помахала очереди.
- Ничего себе! В такую рань, и уже такой аншлаг! – удивилась Анечка, поторапливаясь за Пашиной матерью.
Из калитки вышла молодая пара с младенцем на руках и, попрощавшись с Розой Федоровной, влилась в толпу. На смену им мигом завалились следующие страждущие.
- Первые заходят ровно в семь утра. Паша сам такой распорядок установил. Чтобы заканчивать хотя бы в шесть вечера, - пояснила Роза.
Игорь со товарищи прошли за ней во двор, тоже битком набитый посетителями, прошли через боковую дверь по сумрачному коридору, а из него попали в комнату, откуда была хорошо видна гостиная.
- Вот тут и располагайтесь. Только ему не мешайте, вообще о себе никак не напоминайте! – приказала цыганка. – Когда устанете, можете зайти к нам, Света с детьми всё равно дома, она вас встретит…У Паши в полдень будет перерыв, ему надо будет обязательно полежать, он к тому времени уже просто валится без сил…
- Реально, как у Ванги! – шепотом сказал Кама остальным, когда они устроились так, чтобы через дверь, наполовину задёрнутую портьерой, видеть самого Пашу и садившихся перед ним за стол посетителей.
- Да уж! Северный стиль впечатляет! – покивал Игорь.
- И всё так организованно, прямо чётко! – поддержала Шемахина.
Паша сидел у большого круглого стола, покрытого бархатной скатертью, расшитой замысловатыми индийскими узорами. На столе не было ничего, кроме огромного графина с водой, подноса с чистыми стаканами, большого блокнота и пары карандашей.
Рядом на спинке дивана улеглись здоровый чёрный кот Амур и две трехцветных кошки.
Сам Паша выглядел донельзя серьёзно и даже мрачно в простой черной рубашке и со стянутыми высоко на макушке чёрными волосами. Весь он казался собранным, строгим, немного зловещим, и даже его залихватская золотая серьга не сверкала, как обычно, а только неприметно поблёскивала.
- Пашка-то красивый, как чёрт! – сказала Анечка на ухо Аде, и та только покивала, стараясь не отвлекаться от зрелища, ради которого все они и заявились.
В комнату вошли посетители - семейство из пары молодых родителей, пожилой тётки и дочки лет трёх. Все были взбудоражены, нервничали и, казалось, только что поругались. Дитё выглядело диковатым, напуганным и походило на куклу в цветастом платье с оборками.
Все чинно поздоровались с хозяином, уселись на диван и кресла напротив Паши, который просто внимательно смотрел на них.
- Что, задыхается? – спросил он, наконец, кивнув подбородком на девочку.
- Ой! Задыхается! И ещё как! Совсем иногда дышать не может! Прямо закатывается! – наперебой загалдели старшие. – По врачам водили! Не помогает ничего! И анализы сдавали! И КТ делали!
Мать девочки начала плакать, отец пытался ее одёргивать, тетка – по всей видимости, мать кого-то из горе-родителей, - начала ругаться на ромало, стыдя обоих. Шум поднялся невообразимый. Ребенок потерянно сидел между ними, испуганно озираясь, потом начал хватать ртом воздух и хныкать.
Пашка, проигнорировав старших, поманил девочку, и та, хотя и была немного не в себе, сползла с дивана, подошла и взобралась ему на колени, где сидела теперь, понемногу успокаиваясь, и скоро задышала нормально.
- Что, зайчик, страшно тебе, когда папка с мамкой кричат? – ласково поинтересовался Паша у чада, которое только угрюмо кивнуло в ответ.
Морозко подождал, пока взрослые утихнут сами.
- Чего ж вы хотите, если всё время так собачитесь? – поинтересовался он у них ехидно.
Вся троица уставилась.
- Она и задыхается от того, что вы всё время ругаетесь. Не надо ей никаких КТ с МРТ. Просто прекратите грызться всё время. Вам это понятно? Перестаньте друг на друга орать, вы все, чтоб дома стало тихо. Поняли меня?
Все трое, как зомби, молча закивали в ответ, совершенно пришибленные.
- Придете через две недели, без очереди, расскажете. Всё, будьте здоровы!
Он спустил ребенка на пол, родители подхватили дочь за обе руки, и все четверо ретировались с поразительной скоростью.
Игорь, Кама, Ада, Аня и Сашка молча переглядывались, Сашка показал всем большой палец в знак одобрения, остальные только покивали.
В гостиную уже вошли в сопровождении Розы Федоровны два пожилых мужчины, высокие, грузные, в отлично сшитых костюмах, молча кивнули Паше и расселись в креслах.
Первый, откашлявшись, начал:
- У нас партия машин. Легковых. Фольксвагенов. Из Германии. Должна прибыть три дня назад… Но не пришла. И связи с водителем нет…
- Никаких концов, - подтвердил второй.
- Дай-ка руку, - Паша наклонился через стол, приглашающе протянул руку ладонью вверх.
Первый мужик опасливо протянул свою и дотронулся до Пашиных пальцев так, будто ждал, что его ударит током.
Паша на него не смотрел, смотрел вниз.
- Водитель свернул на другую дорогу, - сказал он, по-прежнему не глядя на посетителей, будто рассматривал что-то где-то не здесь. – В объезд. Там было усиление, ГАИ, милиция, ловили кого-то…Чтобы не ждать, он свернул…
Паша отпустил пальцы посетителя, взял со стола блокнот, быстро начертил что-то,  вырвал листок, подвинул по столу.
- Вот здесь свернул. Заблудился. Колесо пробил. Помощи не было долго, дорога глухая…Теперь он вот тут…Видно, где, да? Телефон у него сломан. Не сел, а сломан. Найдите номер вот этой последней заправки, позвоните  туда, он там и будет. Всё с вашими фольксвагенами в порядке, приедут позже.
После автодилеров вошла женщина средних лет среднестатистической внешности, видимо, из горожанок, модно одетая, но ужасно расстроенная, даже руки у нее тряслись.
 Паша выдернул из графина пробку, поднялся, налил воды в стакан, протянул посетительнице, подождал, пока она выпьет.
Она благодарно кивнула, устроилась в кресле, посмотрела на Пашу с надеждой, потом немедленно залилась слезами.
Паша разглядывал ее не просто внимательно, а прямо-таки прицельно, как снайпер – жертву. Наблюдавшим за ним друзьям было видно, какие у него стали жутковатые глаза – будто уже и не зеленые, как обычно, а тёмные, мрачные, злые… Будто он узнал или понял что-то, ему не понравившееся.
- Сын у меня пропал! Уже три дня ничего…В милиции всё тянут, говорят, что розыск начали, но…
- Да он не пропал, а сбежал, - объявил Пашка, перестав просверливать даму взглядом.
Она вся встрепенулась, откинулась назад, ахнула.
- Да что вы говорите! Сбежал!
- Уехал с девушкой в Знаменск. Снимают квартиру. Сын ваш, Петя…Нет, Миша. Да, Миша… Так вот Миша возвращаться не хочет, потому что вы, Мария Антоновна, его задолбали уже до мозга костей…
Тётка едва ли не вскрикнула и отшатнулась.
- А откуда вы…моё имя…
- Он ведь взрослый уже. Заканчивайте его контролировать, хорошо? Тогда он перестанет от вас убегать.
- Но…а как же…
- А никак! – неожиданно развеселился Морозко. – Оставьте парня в покое. Он мужчина и сам должен строить свою жизнь. Когда ему понадобится ваш совет, или помощь – он их спросит. Или нет. А пока можете позвонить в тамошний музей и спросить о сыне у его заведующей. Но когда подтвердится, что всё так, как я сказал, не начинайте паковать вещи и мчаться в Знаменск, чтобы выцарапать Мишу домой, хорошо? Иначе он сбежит от вас уже окончательно…
После дамы пришли ещё молодожены с проблемой бесплодия, которым Паша велел прекратить пока всякие попытки и забыть о проблеме до того времени, когда всё получится само.
За ними была девушка с несчастной любовью, которая созналась, что устала уже завоевывать своего парня, который вроде и не против отношений, но всё как-то не пойми как. Ей Морозко приказал прямо сейчас, прямо при нём, номер парня в телефоне заблокировать, в соцсетях – тоже всюду поставить бан и больше к этой теме не возвращаться. Девушка выполнила всё, как под гипнозом, потом в ужасе уставилась на Пашку, как на злого колдуна.
- Ничего не делай больше, поняла? Вообще забей! – проинструктировал он ее. – Увидишь, что парень сам тебя даже не пытается отыскать, поговорить, выяснить. Тогда поймёшь, что нет у вас никаких отношений, а есть у тебя игра в одни ворота с самой собой. Что же! Если тебе такое нравится – на здоровье, начинай бегать по тем же граблям. Но если поймешь, что просто сглупила – поздравляю. С кем не бывает. Займись своей жизнью и встретишь того, кто будет тебя любить. 
После ухода девушки, зарёванной, но несколько успокоенной, в коридоре послышался топот, громкие голоса, плач, так что кошки, как по команде, вскочили и дружно порскнули с дивана, скользя когтями по полу и улепётывая мимо Игоря и друзей в комнаты. И, видно, не зря: в гостиную шумно ввалилось целое огромное цыганское семейство с подозрением на настоящую одержимость старшей дочери. Паники, крика, толкотни и хаоса от них было столько, что Пашка устал дожидаться, пока они угомонятся.
- Да замолчите вы уже все! – рявкнул он. – А то у меня впечатление, что у вас у всех одержимость!
Измученная задерганная девушка, ее мать, пятеро дядьев, три брата, отец, младшая сестренка и еще бабка наконец притихли.
Паша сам подошел к девушке, бесцеремонно взял её за подбородок, запрокинул ее голову, заглянул в глаза, ощупал горло и успокаивающе погладил по волосам.
- Это просто щитовидка, - резюмировал он. – К эндокринологу идите.
Все таращились молча.
Паша устало вздохнул:
- Щитовидная железа, понимаете? Работает неисправно. И поэтому человек может вести себя…странно. Надо пойти к врачу, эндокринологу, сдать анализы и потом просто попить лекарства.
Мельком заметив, как напряглись все мужчины семейства, Морозко решил немного потрафить их суеверной натуре.
- Если через месяц всё не наладится, приходите снова, без очереди, буду изгонять из неё бесов! – пообещал он и царственным взмахом руки отпустил посетителей.
Но не успел он и выдохнуть, как мать завела своих родственников с жалобами на сердце старшего члена семьи, у которого на самом деле оказалась банальная межреберная невралгия, так что Паша со спокойной совестью передал его Розе Фёдоровне.
Окончательно добил всех соседский цыганский мальчик с белой кошечкой, укутанной в одеяльце.
Паша взял животное на руки, погладил, вернул испуганному хозяину:
- Ничего с ней страшного. Она сожрала кусок плёнки от колбасы. Не давай есть сутки, но давай вазелиновое масло, подожди, пока ее вырвет. Хотя в следующий раз лучше неси к ветеринару.
Когда юный посетитель вышел, Пашка устало выдохнул и уткнулся лбом в стол.
- Как же я уже заебался! - сказал он громко.  – Эй, галерка, у вас курить есть, я надеюсь?
И обернулся к двери, за которой сидели ребята.
- Я тебе сигары привёз! – отозвался Кама, выглянув из-за портьеры. – Шоколадные!
- Вот спасибо тебе, дедушка, за солнышко! – ухмыльнулся Пашка, выбрался из-за стола, взял у Камы сигару, и все пошли на балкон покурить.
- Ну ты реальная Ванга! – Игорь похлопал Пашу по плечу.
- Просто Вольф Мессинг! – оценила Анечка, погладив его по руке.
- Мы реально офигели! – кивнул Шурик.
- Ну и выглядит всё это жутковато, - призналась Ада.
- Угу, - Пашка жадно затягивался дымом. – А особенно жутковато, что в конце дня я уже говорить не могу. Просто язык не ворочается…Сегодня вот сразу как-то тяжело пошло, чувствую, к концу приёма заебусь окончательно.
- И ты…И ты им говоришь то, что первое в голову придет? – рискнула уточнить Аня.
- Ну как-то так…Что вижу у себя в голове, как бы, - то и говорю… Да ведь на всех всё написано, читай – не хочу.
- И что – всё это сбывается?
- Ну… - Паша усмехнулся, выпустил дым через нос. – Я еще ни разу не ошибся.
Анечка хихикнула.
- А на мне что сейчас написано?
Пашка смерил её веселым взглядом:
- Что я красивый, как чёрт!
Аня подавилась дымом и зашлась в кашле, Ада заколотила ее по спине со всей дури.
- Угадал! – рассмеялся Кама.
- Прямо в точку, ага? – веселился Криушин.
- Все вы, бабы, одинаковые! – презрительно заметил Шурик. – Тут и гадать нечего. Одно на уме.
Ребята пробыли еще с час-полтора и засобирались домой, потому что у всех были дела, да и мешать Паше им не хотелось. Было видно, что он устал.
- Не представляю, как он этот ****ец целый день выдерживает, - высказался Игорь, когда они незаметно ретировались из романенковского особняка и решили заглянуть в дом Морозко, к Светке.
- Да уж, пока не увидишь своими глазами – думаешь, что всё это так, чисто поржать. А на самом деле тяжело, - подтвердил Кама. – У меня и то всё легче и проще. Да и то я уже почти всё свернул…
- Пашка здорово изменился, конечно, - заметила Ада. – Уж каким он раздолбаем в универе был, зато теперь… Прямо не узнать.

***
Юрик так увлекся чтением дневника неизвестного астраханца, что просидел чуть не всю ночь, едва не проспал утром и почти опоздал на свою же лекцию. Аня едва смогла добудиться его и пообещала даже, что сейчас наберет в стакан холодной воды и выльет прямо на него.
- Вот зачем было сидеть над этой тетрадкой так долго! - сетовала она, пододвигая ему по столу горячий кофейник, тосты и сыр. – Знаешь ведь, что вставать в такую рань…
- Но там так интересно написано, - не стал спорить Даркевский и принялся за кофе.
- Расскажешь мне сегодня? – проявила она дружеский интерес.
- Обязательно, там и правда интересные факты есть…
- А кто это написал, так и осталось неясным?
- Пока нет. Но я все-таки думаю, что писали где-то в первой половине девятнадцатого века…И там иногда так фразы построены, немного неправильно, что ли…Будто человек несколько затрудняется с грамматикой…
- То есть, это иностранец написал, но по-русски? – предположила Аня.
- Возможно, да…
- Наверное, как наш немец, - усмехнулась она. – Тоже говорит вроде и правильно, а иногда слух что-то режет…
- Немец? – Юрик вдруг перестал пить кофе и внимательно посмотрел на подругу. – Знаешь ли, а это хорошая идея…А что, если это писал вообще сам Карл Оссе!
Юрик так загорелся неожиданной идеей, что расправился с завтраком за минуту, быстро поцеловал Ане руку, пообещал всё рассказать ей вечером и буквально бросился вон из квартиры.
- И какой только фигнёй мужчины заморачиваются, - покачала она головой и стала неспешно собираться на работу в картинную галерею.
Даркевский же, пулей влетев в универ, едва смог дотерпеть до окончания своего рабочего дня, на внезапной планёрке на кафедре сидел, как на иголках, был рассеян, так что даже удостоился замечания декана. Но это его совершенно не смутило, потому что он намеревался срочно попасть в областной архив и посмотреть на документы, написанные почерком Карла Оссе.
В архиве ему удалось без проволочек получить нужное дело, и он с жадностью набросился на него, перелистывая страницы и внимательно вглядываясь в выцветшие строки. То и дело Юрик заглядывал в свой планшет, где были открыты фотографии страниц  дневников, найденных в сундуке.
Вот удивительно-то! Он, оказывается, ткнул пальцем в небо – и угадал! Почерк действительно принадлежал Карлу Ивановичу Оссе.
Сфотографировав несколько страниц дела с образцами почерка великого аптекаря, Даркевский сердечно поблагодарил заведующую читальным залом и вышел из здания архива на улицу Академика Королёва.
Теперь всё связывалось в причудливый, сложный, но, тем не менее, хоть сколько-то логичный узел, все концы которого как-то собирались вместе, и становилась очевидной отправная точка всей их эпопеи с зельем бессмертья.
Юрика так распирало от собственных догадок, что он немедленно позвонил Игорю и объявил, что все они должны срочно собраться.
- Ладно, уговорил, - согласился Криушин. – Только сбор будет не в привычном месте, а… В общем, я всем вышлю адрес, вопросов не задавать. Назначай время.
- А что мы будем делать в доходном доме у гостиницы «Лотос»? – поинтересовалась Светка у Паши, прочитав смс от Игоря. – Игорь и Юрик там сбор объявили. По этому адресу…
-А! – сообразил глава семьи Морозко. – Это там, где я серию этюдов делал недавно…Наверное, парням там так понравилось, что они затеяли что-то.
- И номер квартиры указан…
- Ладно, пойдем и сами посмотрим, что к чему.
Компания собиралась почти точно к назначенному вечернему часу в том самом старинном доме на улице Лейтенанта Шмидта, где на днях парни нашли в сундуке дневники неизвестного астраханца.
Паша и Света, поднимаясь по лестнице с балясинами в виде чудищ-сэнмурвов, нагнали поднимавшихся чуть впереди Юрика и Аню.
- Место встречи изменить нельзя? – весело приветствовала их Светлана.
- Да уж! Нехорошая квартира номер пятьдесят! – поддержал Даркевский.
- Сдается мне, мы идем туда же, где нашли тот сундук, - определил Паша, проходя следом за друзьями в коридор.
- Ну точно! Вон и та квартира, из которой тогда жильцы выехали, - обрадовался он, когда они прибыли на место. – А вот и Делоночка!
Прекрасная толстая трёхцветная кошка бежала к нему с радостным мяуканьем, Пашка нагнулся и подхватил животное на руки.
- Боже! Какая прелесть! – умилилась Светка, обняла их обоих, целуя кошку, а заодно и Пашу. – Она прямо принцесса Турана! А ты прямо как сам бог Шива…
- Ну хватит уже, пойдемте, - поторопила их Аня. – Дома будете целоваться. И всё остальное…
Юрик уже звонил в нужную дверь, она почти сразу распахнулась – и на пороге появилась Ада собственной персоной, необычайно нарядная в длинном платье расцветки под зебру, с глазами, накрашенными еще сильнее, чем всегда.
- Здрасьте, гости дорогие! – радостно приветствовала она их, отступая в узкую прихожую.
- А ты здесь откуда? – удивился Паша, по-прежнему неся на руках кошку.
- А я здесь теперь живу. В смысле, иногда, - исчерпывающе пояснила Шемахина, поманив их за собой вглубь квартиры.
В просторной гостиной по-прежнему, как и запомнилось Паше, повсюду зеленели экзотические растения, на середину был выдвинут круглый старинный стол из «местного» гарнитура, застеленный современной скатертью и уставленный угощеньем.
За столом сидел, мирно покуривая настоящую трубку, сам Игорь Петрович Криушин. Он явно давно не брился и собирался, кажется, в скором времени снова обрасти бородой.
- Привет. Вы первые, - поздоровался он с вошедшими. – Милости прошу.
- А ...ты чего это здесь? – осторожно поинтересовалась Светка.
- Теперь это мои владения. Я эту хату снял. Будет у нас явочная квартира. Располагайтесь!
- Надо же! – Светка бродила повсюду, разглядывая старую мебель, лепнину на потолке, растения, открывала двери, выглядывала в окна. – Что это ты надумал?
- А почему нет, - пожал плечами Игорь, по-хозяйски разливая водку по стаканам. – Я подумал, что мне и Адке иногда бывает неудобно ездить из города и в город с Трусовской стороны по каким-то делам. Так почему не завести здесь ещё одно, запасное, жильё? Всегда пригодится. Мало ли. Ей до её ЕГФа близко тут. Для пьянок вот тоже…
- Да и уже, если честно, - Ада появилась из кухни с красивой фарфоровой супницей, накрытой крышкой, и осторожно поставила её в центр стола, - если честно, то Фридриховы сельскохозяйственные эксперименты подзадолбали…
И засмеялась.
- Что, он решил вывести этот, как его…ну, как в Чонкине, - защелкал Паша пальцами. – А! Да! Пукс, вот что!
Все расхохотались.
 - В точку! – едва смог выговорить Игорь. – Его самый! Пукс, мать его! Он решил завести еще индюшек и индоуток…Разводить собрался их и продавать. Но не на мясо, а живых…
- И слава богу! – вклинилась Ада.
- Да, а еще он засеял полдвора репой!
- Посадил дед репку! – еле выговорила Ада сквозь смех.
- Так вы просто с Трусово сбежали! – подытожил развеселившийся Юрик, а Аня, меж тем, ушла в прихожую, заслышав громкую трель звонка.
- Ну… да, - сознался археолог. – Ещё и Луизка высадила несколько грядок тюльпановых луковиц, заказанных за бешеные бабки прямиком из Голландии. Тоже разводить хочет… Вебер уже ходил к соседям на предмет покупки их участка… Щас придут – сами их спросите обо всём.
В гостиную ввалились все остальные рыцари и рыцарши круглого стола.
Аня уже успела по пути из коридора коротко поведать им историю этого места, поэтому лишних вопросов никто не задавал, зато все выгрузили свои подношения: бутылки вина, коробки конфет, упаковки с сыром и даже салатами.
- Обожрёмся и подохнем молодыми! – спародировал Паша известный мультик и уселся поудобнее, отпустив кошку Делоночку на пол.
- Давайте сначала выпьем, а потом уже к делу, - распорядился Игорь. – За вас, дорогие мои товарищи!
- За тебя! – хором отозвались товарищи, зазвенели стаканы, началось веселье.
Ада приглашающее сняла крышку с супницы:
- Томатный суп с морепродуктами. Кому наливать?
- Хлебушек поджаренный?– Сашка наклонился к овальной корзине, втянул носом аромат. – С сыром и базиликом? Самое то к супчику… Мне налей.
- Да всем наливай, - решил Игорь.
Зазвенели тарелки, половник раз за разом бойко нырял в супницу.
- Стало быть, с новосельем вас, - Кама чокнулся с Игорем и Адой, остальные присоединились.
Когда все, наконец, наелись и достаточно опьянели, Юрик поднялся из-за стола. Все притихли, полагая, что он скажет очередной тост.
- Я попросил вас всех собраться здесь потому, что, кажется, стало окончательно ясно, откуда и почему появилось так называемое зелье бессмертья, и какова его предыстория.
Сначала все загалдели, сообщая и без того уже всем известные подробности и факты, потом Юрик жестом остановил их и продолжил.
- Те самые два дневника, которые мы нашли в старом сундуке в коридоре прямо за дверью этой самой квартиры, оказались записками самого Карла Иваныча Оссе.
- Иди ты! – не сдержался Игорь. – И ты молчал!
- Рассказывай немедленно! – приказал Паша.
- Ничего себе! – хором удивились дамы.
- Ладно, не сердитесь, - успокоил всех Даркевский. – Сейчас всё расскажу. Итак, первое, что я сделал, это сличил почерки. Из дневников – с архивными материалами… И оказалось, что почерк в двух тетрадях, найденных в сундуке, принадлежал Карлу Оссе.
Далее, я внимательно читал сами эти дневники…Записки неизвестного астраханца, как мы их окрестили. Так вот, там рассказано, что именно в селе Яманцуг и был тот самый источник, у которого Степан Разин и был заговорен от меча, пули и огня. И помогла ему в этом…та самая вода  пророка Хызыра!
Все ахнули и уставились на Рыжика едва ли не с суеверным ужасом. Если он рассчитывал на такой эффект, то ему всё явно удалось. Ада и кошка Делоночка, которую она держала на коленях, смотрели на Юрика огромными подведёнными глазами фаюмских портретов.
Юрик насмешливо и торжествующе оглядел друзей и продолжил несколько картинно:
- В дневниках сказано, что Оссе изучал минеральные источники края, и в том числе, - колодец Святого Петра. Узнал он об этом странном месте из записок Иоганна Георга Моделя, аптекаря Императорской российской адмиралтейской аптеки и императорского же лейб-врача. Назывались эти записи просто «Беседы о химии» и вышли в 1762 году…
Так вот, Модель и написал о некоем колодце Святого Петра где-то недалеко от Астрахани…Беда в том, что уже в 1717 году источник найти не смогли. Зато сохранились образцы воды, взятые из него. Сам Модель делал анализ этой загадочной жидкости и обнаружил - цитирую - «кислоту, подобную купоросной соли, а также иную соль, подобную глауберовой соли, и землю с содержанием глины и мела». Модель решил, что вода эта не похожа на серные воды и вообще ее нельзя сравнивать со знаменитыми аахенскими водами и другими подобными…
- Погоди, погоди, - перебил Игорь. – Дай дух перевести. Значит, сам Оссе указал на Яманцуг?
- Да, я заложил нужную страницу, - кивнул Юрик и для пущей убедительности подтолкнул одну из тетрадок по столу к Игорю.
- Ладно, - Игорь раскрыл нужное место. – Дальше что?
- Дальше Оссе пишет, что случайно узнал легенду о том, как Степана Тимофеича заговорили с помощью чудодейственной воды из источника, что был в селе Яманцуг. Он стал искать этот источник, и про него местные мусульмане говорили, что там и была та самая «вода Хызыра», с помощью которой пророк стал бессмертным. Она текла там с давних пор, но, увы! – к моменту нахождения места Карлом Оссе уже иссякла.
И Оссе, поняв, что источник этот обладал определенными химическими свойствами, и такое средство бессмертья вполне может существовать, сам решил взяться за его создание искусственным путём, хоть как-то имитировав и подобрав компоненты. И ему это удалось, как мы все уже знаем. Кстати, я думаю, что в тексте таблички, которую нам давал переводить Игорь, как раз и был намек на случай с Разиным, и на чудо-источник, а чаша только маркировала его место. Суть не в ней самой была! В тексте главное – указание на место, где течет вода бессмертия, которую пил пророк Хызыр, и какой был заговорен Степан Разин.
Высказав всё это, Юрик резко сел на место, сам налил себе водки, одним махом выхлестнул её.
Все некоторое время сидели молча, обдумывая услышанное.
- Далеко простирает химия руки свои в дела человеческие, как говорил Менделеев! – осторожно высказался Пашка.
- Аминь! – отозвался Игорь.
- А у меня вопрос! – Луиза подняла руку, как школьница на уроке. – Если Разин был заговорен водой бессмертия, то как же его смогли казнить?
- Это нормально, - не растерялся Сашка, махнув рукой. – Бессмертье не равно полной неуязвимости. Сунь бессмертного в чан с расплавленным металлом – и ему каюк. Выстрели ему в башку – и ему кирдык. Дай выпить яду – и ему…песец. Понимаешь?
Луиза только кивнула, явно успокоенная.
- В общем, други мои, подытожил Игорь, - под машины не кидаемся, с высоты не сигаем, вены не режем, в драки особо не лезем. Всем всё ясно?
- Ясно! – нестройным хором отозвались рыцари круглого стола.
- А давайте угостим зельем бессмертья всех наших родителей! – вдруг предложила Юля Сергеева. – Это будет справедливо!
Все сначала посмотрели на нее с недоумением, а потом наперебой закивали.
- Ладно! Ладно, - Пашка успокаивающе вскинул руки. – Я сделаю еще зелья. Юля права. Родителей надо беречь.
Юлька же крепко обняла Каму, утешая: он один из всех давным-давно уже был без родителей.
- Но все-таки странно получается, - заметила Светка задумчиво, забрав у Ады кошку. – Получается, что именно у нас был древний источник вечной жизни, а потом он иссяк – и другого такого уже больше не было…Нигде.
- А чего же ты хочешь! – Сашка посмотрел на нее странно торжественно. – Как говорится, Москва есть Третий Рим, а четвертому Риму не бывать. Вот и мы – как бы тоже такой, Третий Рим. И никакого другого ему на замену не будет. Мы есмь центр! Начало и конец, альфа и омега…
- Пуп земли! – покивал Пашка.
- Земная ось! – с иронией отозвалась Валентина.
- Точка ноль. – Прибавил невозмутимый Вебер.
- Так, ладно, всё, зауми на сегодня с меня довольно! - объявила Анечка, выбираясь из-за стола. – Мне надо носик припудрить…
- Пойдемте, покажу, где это можно сделать, - Ада тоже поднялась и поманила девчонок за собой.

Глава 8. Хороша ты, Персия…

Шираз, бывший последним пунктом их персидского вояжа, казался в закатных лучах россыпью бело-розовых детских кубиков, над которыми угрожающе и страшно вздыбился в небо горный массив, похожий на окаменевший девятый вал с картины Айвазовского.
- Как им тут спится спокойно, под такой-то горой! – искренне удивилась Ада. – Меня бы кошмары замучили…
- Да уж, как бы ни был красив Шираз, он не лучше рязанских раздолий! – в который уже раз за эту поездку процитировал Игорь «Персидские мотивы».
- Ну, на самом деле грех жаловаться…Всё-таки красиво.
Они уже немного одурели от ущелий средневековых улиц, от путаницы проводов над головой, бесконечного асфальта под ногами, нагретого, как сковорода, от весёлых шумных толп школоты в одинаковой форме, от красоты лиц и улыбок местных жителей, от Базара-всех-базаров с его сумрачными гулкими сводами, от памятника Саади на площади Гюлистан и будто присевшего на камень каменного Хаджу Кермани, уронившего свой посох странствующего суфия.
В ночь приезда в Шираз Игорь и Ада сразу ощутили себя как дома, видимо потому, что света на улицах было немного, и целые кварталы будто проваливались в первозданную тьму, а уличные огни казались драгоценными бусами и украшениями из пещеры Аладдина.
 Пахло пылью, водой, розами, бензином, хлебом, кофе – запахи будто перетекали один в другой, пытались стать видимыми, - по-другому ощущения от их какофонии было не выразить.
Ада видела, что взгляд Игоря то и дело будто уплывет куда-то за горизонт событий, и видит он что-то совсем нездешнее. Точно так же было и во время их поездки по Великому Шёлковому, когда он вдруг начал писать стихи и очерки. Наверное, сейчас он поймал то самое состояние, и Аде не хотелось его отвлекать, потому что она рассчитывала в скором времени почитать что-нибудь новенькое.
Вчера они бродили под Воротами Корана, над главной аркой которых есть комната, где действительно хранится Коран. Повинуясь местным легендам, путники прошли под ними, чтобы на них сошло благословение. Как раз по соседству с воротами сидел посреди посвященного самому себе мемориала мистик и поэт Кермани.
Потом на целых полдня они потерялись в парке вокруг мавзолея самого Саади, который до того почитаем и популярен в Иране, что даже изображен на банкноте в сто тысяч риалов. Увы, не сам поэт, а его мавзолей.
И каменный саркофаг, и простой водоём цвета неба, и лавочка с сувенирными древесными срезами, исписанными цитатами из Саади – всё было простым, незамысловатым, но почему-то сильнодействующим, как крепкое вино.
От мозаик в мавзолее, похожих на настоящие персидские ковры тонкой работы, захватывало дух, от бирюзового блеска поливных изразцов на стенах разбегались глаза. Рассказ русскоязычного гида сбивал с толку, потому что жизнь поэта казалась похожей на приключенческий сериал, и не верилось, что один человек мог всё это пережить.
Вместе с другими туристами Ада и Игорь слушали о том, как Абу Мохаммад Мошарриф-аль-Дин-Мослех писал поэмы «Сад духов» и «Розовый сад», как учился в духовной академии в Багдаде, совершил паломничество в Мекку четырнадцать раз, странствовал дервишем, жил в пустыне под Иерусалимом, примкнул к мистикам-суфиям, был захвачен крестоносцами и трудился на укреплении стен их крепости Акра.
 Как Саади выкупили мамелюки, а у них - сирийский торговец, чтобы женить на своей страшной дочери. Поэт убежал, жил в Магрибе, зарабатывал чтением стихов и диспутами, и даже служил каравановожатым. Побывал в турецкой Анатолии и Азербайджане, в Омане и Йемене, Центральной Азии и Индии, где попал в настоящий монастырь парсов-огнепоклонников и снова бежал. Вернулся в Шираз, отказался от почетной должности придворного поэта и начал вести тихую жизнь, наставляя учеников.
От одних этих перечислений начинала болеть голова, так что развалины древнего Персеполиса, скрытые в шестидесяти километрах от Шираза, путешественники смотрели в каком-то полусне…
Посещение центра города с парком Мосалла и гробницей Хафиза они припасли на следующий день, и добирались до нее через бесчисленные исламские сады, которые своими ровными дорожками, цветниками, тополями, кипарисами, фонтанами и толпами гуляющих горожан неизменно напоминали санатории Кисловодска.
- На сочинский дендрарий похоже, скажи? – Ада оглядывала парк Мосаллу, в котором народу было полном-полно.
- Да похоже. Вообще, и на Бахчисарай смахивает… А видишь, какая форма у усыпальницы? – показал Игорь на конструкцию, похожую на каменную беседку. – Она сделана в виде шапки дервиша. Причем, что особенно прикольно, сделал ее архитектор-француз Годар….
- Так он же археолог, вроде? И в Персеполе копал, как нам вчера сказали?
- И это тоже, но еще он реставрировал мечети в Исфахане, и спроектировал корпус Тегеранского университета, и Национальную библиотеку… Крутой чувак был, что скажешь!
Они подошли к саркофагу с выбитым на нем пожеланием самого поэта о том, чтобы никто не гонял и не осуждал гуляк-паломников, которые здесь соберутся. На крышке, отполированной прикосновениями тысяч рук, лежала, как всегда, живая красная роза.
- А что за книги там разложены? – Ада показала на сильно потрепанные разномастные томики, многие из которых держали в руках и перелистывали посетители.
- Это самое интересное, - усмехнулся Игорь. – Это так люди гадают вслепую, ну, находят для себя строки из книг Хафиза, и считают, что это он для них предсказание приготовил…
- Здорово! Жаль, мы так не сможем сделать…Ну, правда, если ты умеешь читать на фарси…
- Увы, не умею…
Всё-таки Игорь подошел к «библиотеке» и стал рассматривать книги. Ада встала рядом, тоже стала перебирать томики.
- Не может быть! – вдруг обрадовалась она и извлекла из-под нескольких увесистых фолиантов тоненькую малоформатную книжечку с русским словом «Хафиз» на обложке и изображением скачущих газелей.
- Советское издание! – удивился Игорь. – Надо же! Прямо будто специально для нас оставил кто-то…Давай-ка посмотрим, что тут нам приготовил великий мистик…
Ада пролистала томик, Игорь склонился над ее плечом, она раскрыла книжку на середине:
За тёмной завесою тайна грядущего скрыта,
Но радость, я верю, ещё озарит наши лица – не плачь.
Паломник в пустыне, не бойся шипов мугильяна,
Шипы не помеха тому, кто к святыне стремится, – не плачь.
- И что бы это могло значить? Что-то про пустыню и колючий куст?
- Ну, тогда нам в тему! – ухмыльнулся Игорь. – Всё про наши изыскания. Ищите, дескать, и обрящете. К какой-то святыне мы ведь как раз и стремимся…
- Надо сохранить это, а то мало ли, – Ада быстро сфотографировала страницу на телефон и осторожно положила книгу на место.
Вечерело, поэтому путники решили воспользоваться надвигающимися сумерками и побывать в Шах-Черах - Зеркальной мечети.
Выяснилось, что пришли они удачно: только что, видимо, завершился намаз, верующие выходили из мечети, с виду вроде бы ничем не примечательной.
Но, попав внутрь, путешественники просто застыли не то в восторге, не то в ужасе.
 В искусственном свете люстр тысячи, даже будто миллионы, зеркальных осколков, серебряных пластинок, каких-то граней, как от разбитых на части изумрудов и бриллиантов, сплошь покрывали стены и купол, мерцали, искрили, переливались, подмигивали, и в воздухе стояло дрожащее зелено-серебряное марево, из-за которого становилось буквально трудно дышать.
Они даже не поняли, сколько времени там провели, потому что ощущение дезориентации было всепоглощающим, и когда, наконец, как околдованные или опоенные, вышли наружу, оказалось, что на улице уже темно.
- Вот сейчас надо напиться, - сказал Игорь.
- Было бы, где!
- Да уж. Позавидуешь старине Хафизу, у которого что ни строчка – то пьянка…Но теперь и правда трудно представить, что Шираз когда-то был чуть ли не винной столицей всего Ближнего Востока!
Они побрели в направлении своей гостиницы, немного заблудились в каких-то путаных переулках, поднимавшихся и спускавшихся ступенями, вышли на нужную улицу, наткнулись на кофейню, вошли внутрь – и тут Ада так и всплеснула руками:
- Дина! Дима! Да это же вы!
Сидевшие за столиком у стены напротив входа светловолосый мужчина в очках и коротко постриженная женщина с внешностью красивой казашки недоуменно вперились в вошедших, и только когда Ада стащила с головы покрывало, которое носила с самого приезда в Иран, узнали ее:
- Адка! Шемахина! Неужели!
Все повскакали, стали обниматься, потом Игоря и Аду усадили за столик, пододвинув еще стулья, все перезнакомились. Оказалось, что Дина и Дима – однокурсники Шемахиной, только они пошли в геологоразведочную деятельность, и теперь работают в Иране по контракту, и оставаться им здесь предстояло еще три месяца.
Все говорили разом, перебивая друг друга, пили кофе, в который предприимчивый Дима щедро подливал всем коньяка из своего термоса. Градус нарастал, голоса становились всё громче, смех всё развязнее, истории – всё забористее.
- А за жопу тебя еще тут не хватали, не? – ехидно интересовалась Дина у Ады. – Меня с первого дня прям на улице чуть не каждый день сопляки местные то и дело щипали, прикинь! Даже если я с мужиком иду…
- Ну офигеть! – хохотала Шемахина. – Кто б мог подумать, вроде приличная страна! Не, меня не хватали, я в платке этом, в платье до пят, плетусь позади Игоря, помалкиваю – наверное, меня за местную принимают…
- Вот как можно было все виноградники здесь взять – и повырубить! – сетовал Дима, то и дело поправляя сползавшие со вспотевшего носа очки. – Всю культуру древнего виноделия загубили! Теперь смотри – вокруг города одна пустыня, блин!
- А всё этот семьдесят девятый год, - соглашался с ним Игорь, - будь он неладен!
- Вы хотя бы достопримечательности успеваете осмотреть, или только всё работа одна? – спрашивала Ада у друзей.
- Да как на экскурсию тут попали, так сами не рады были! – отмахивалась Дина. – Как зарядил гид про поэтов – так всё!
- Ну а что же! – засмеялся Криушин. – Есенин же писал, что в Ширазе родились все лучшие персидские лирики, и мусульмане говорят, что если человек не поёт, значит, он не из Шушу, а если не пишет, значит, он не из Шираза…
- От этого не легче, знаешь ли! – фыркала Дина. -  От стихов скоро в ушах звенеть начинает, вот честное слово!
Потом заговорили о геологоразведке, о коллегах-иранцах, о зарплате, о детях, принялись вспоминать годы учёбы, Дина и Дима только охали и ахали, слушая о Пашке и Светке, потом вспомнили забавные случаи из полевой практики.
- А ведь когда мы у вала Карпинского были в последний раз, еще лет пятнадцать назад, - сказал уже совсем захмелевший Дима, - там нам такое попалось! Ух!
- Да не нам попалось, а охотники какие-то нам рассказали! - поправила его не менее развезённая Дина.
- Про гигантскую стрекозу каменноугольного периода!
- Вот это глюки! – расхохотался Игорь. – Качественные, я бы сказал…
- Да ни фига не глюки! – аж взревел на всю кофейню Димка, и прочие посетители заоглядывались.
- Тихо вы, а то нас щас сдадут этим, как их, стражам революции! – с трудом выговорила сквозь смех Ада.
- Давайте отсюда угрёбывать! – распорядилась Дина, поднимаясь из-за столика. – Это вам не шутки…
- Расскажи про стрекозу-то, - попросил Игорь Диму.
- Да фигня всё, правда, мужики местные нам сказали, что там у них летает все время стрекоза размером с орлана-белохвоста, и жрет грызунов, и птиц, и даже кур на хуторе каком-то…Короче, обычные байки…
- Ага, стрекоза-меганевра, типа, недалеко от села Промысловка, - криво усмехнулась Дина, и все, наконец, вышли из кофейни на воздух.
- Пойдем, поймаем такси! – потребовал Дима и попытался запеть в полный голос:
- О-о! О-о! Зеленоглазое такси-и-иии! Приторомози! Притормозиии!
- Блин, хватит орать! – одергивала его Дина, повисая на нём, и все наконец кое-как доволоклись до соседней улицы, где и поймали одинокую машину. Причем Димка попытался броситься ей наперерез, а Игорь еле успел его перехватить.
Погрузив своих знакомцев в салон, Ада и Игорь убедились, что водитель понял адрес, после чего помахали им вслед, пообещав звонить, и побрели к своей гостинице. Утром им предстояло отправляться домой.
Этой ночью Пашке Морозко снилась степь.
 Она покачивалась, наплывала, будто он шёл и шёл по ней, светило слепящее солнце, оглушительно стрекотали кузнечики в высокой траве, горизонта видно не было, потому что земля под ногами плавно и незаметно поднималась вверх, равнина переходила в склон какой-то необъятной возвышенности, ковёр степных трав перехлёстывался через нее и скрывался из виду. Повсюду росло несметное множество верблюжьей колючки и еще каких-то шипастых кустов, где-то позади слышались отдаленные голоса, но Пашка никак не мог повернуться и рассмотреть, чьи они.
Ещё над ухом раздавался странный звук, похожий не то на жужжание огромной мухи, не то на работающий мотор, его сносило ветром в сторону, и было неясно, приближается он или отдаляется…Потом всё громче и отчетливей стал слышен детский плач, сначала похожий на тихое хныканье, потом – всё более громкий, испуганный…
Наконец, Пашка за долю секунды понял, что плач пробивается снаружи, из реального мира, и плачет это кто-то из его детей…Он рывком сел на кровати, просыпаясь прямо во время этого движенья.
Плакал Игорек, спавший вместе с сестрёнкой на соседней кровати. В комнате было темно, рядом завозилась, тоже просыпаясь, Светка.
Паша быстро пересел на кровать к близнецам, взял хнычущего сына на руки, стал укачивать.
- Чего ты, зайчик? Кошмар приснился? Ну бывает, ну ты же проснулся, успел же…молодец, молодец…
- Она! – всхлипывал мальчик. – Она!
- Кто? Розочка? – попытался выяснить Паша.
Мальчик только покачал головой.
- Мама?
- Она! Летит!
- Птица?
Снова отрицательно.
- Летит кто-то живой?
Мальчик кивнул и снова всхлипнул.
- Она съест! – выдохнул он и снова захныкал.
- Да щас! – фыркнул Паша, прижимая сына к себе. – Посмотрим, кто кого съест!
- Что, кошмар ему приснился? – спросила Светка из темноты, включила ночник. Розочка не проснулась, а только беспокойно перевернулась на другой бок.
- Да похоже. Про какую-то летучую тварь…
- А у нее крылья есть? – спросил отец мальчика.
Тот кивнул.
- А перья?
- Не…
- А хвост?
Снова кивок.
- А клюв есть?
Мотание головой.
- Коза! – наконец, выдохнул Игорёк.
- Летучая коза? – хихикнула Светка.
- С крыльями, хвостом и без перьев и клюва?
- Может, корова склис?
- Вряд ли…А может, стре-коза?
- Игорёчек, стрекоза тебе приснилась?
Мальчик испуганно закивал головой в знак согласия.
Паша немного оторопел. Звук, который он слышал во сне перед самым пробуждением, был похож именно на жужжание стрекозиных крыльев. Что же, получается, сын видел тот же сон, что и он сам? Этого только не хватало.
- Там ты! И коза! – вдруг выпалил мальчик. – Летит!
- Короче, на тебя нападает стрекоза, и ему страшно, - подытожила Светка, подсела к ним, обняла обоих. – Всё, мужчины, спать давайте, ладно? Времени – три часа ночи.
- Еще что-то страшное увидишь – сразу просыпайся, - посоветовал Паша ребенку, укладывая его.
- Да, малыш, просто вали оттуда поскорее, - зевнула Светлана и чмокнула сына в лоб. – Я сама так всегда делаю…
- А стекоза? – робко спросил мальчик.
- Да шли её в жопу! – хором ответили родители.

Глава 9. Призрачный вал

- Представляешь, мы будем снимать фильм про углеводородное сырье нашего региона! – с хохотом сообщила Игорю Ада, вернувшаяся с телевиденья в первый же день после поездки. – Понятное дело, что основная цель – реклама, но всё должно быть подано под наукообразным соусом…И они, заказчики, даже хотят название «Голубое золото и земная кровь»…
- Вдохновляюще, чего уж, - оценил Криушин. – Надеюсь, фильм будет сниматься на АГПЗ?
- Да, но не только. Еще я им предложила натурные съемки, то есть, в прямом смысле: на Тенгизском нефтяном месторождении, потом – по области с геологоразведчиками и, наконец, у самого вала Карпинского…Или сначала у вала… Хорошо, ребята в Ширазе про него напомнили… Если бы, конечно, это можно было сделать, то и птиц-фениксов бы поснимали, но, увы, я сама понимаю, что о таком лучше помалкивать.
- Это уж точно! – Игорь снял с плиты турку с кофе, поставил ее на стол, сел на табуретку и собрался разлить питье по чашкам.
 Ада разулась, зашла в кухню и мигом уселась Игорю на колени, обняв его за шею:
- Правда, есть одна загвоздка…
- Ну а то как же. Без загвоздок мы же никуда…
- Просто вал Карпинского – локация большая. Я бы даже сказала, огромная. Целая горная страна. И найти там место для съемок надо бы заранее…Прежде чем режиссера с оператором туда тащить на казенном транспорте…И мне надо туда съездить и разведать места. Хочу, поэтому, попросить Пашку со мной съездить, он в тех краях тоже бывал.
Игорь, одной рукой крепко обхватив подругу пониже спины, другой аккуратно разлил кофе в чашки:
- Пей давай, остынет.
- Спасибо, - Ада взяла чашку, отпила глоток. – Отличный кофе!
- В принципе, - Игорь тоже взял чашку, - мы с Вебером через три дня поедем на разведку в том направлении. В Лиман. Там дорогу будут строить. И вообще-то можем и тебя, и Пашку прихватить с собой. Заодно посмотрим твой этот вал…
- Это будет вообще прекрасно! - обрадовалась Шемахина. – Вот только…Вам самим не очень помешает такой крюк делать?
- Да нам не впервой.
Ада заметила раскиданные на столе исчерканные листки, покрытые корявым неразборчивым почерком Игоря и, похоже, написаны на них были стихи. Она только молча порадовалась тому, что, кажется, поездка на родину великих персидских поэтов опять вдохновила его на творчество.
Через несколько дней, оставив Вебера в Лимане разбираться с заказчиками, троица погрузилась в «ниву» и тронулась в сторону Калмыкии, держа курс примерно на соленое озеро Маныч-Гудило, чье название переводят как солёное и гулкое. Этот реликтовый водоем – всё, что осталось от некогда огромного водного пространства, соединявшего Каспийское и Черное моря.
Озеро, однако, было лишь ориентиром, потому что главным предметом их поиска был тот самый таинственный призрачный вал или погребенный древний кряж Карпинского.
Ада и Пашка, обложившись всевозможными картами, ещё дома долго показывали Игорю, куда именно они хотят попасть.
- Понимаешь, этот вал тянется и через нашу область, здесь расположен только один его блок - Промысловско-Цубукский, - поучал Паша, тыча карандашом в геологическую карту. - Именно на этом блоке в пятьдесят втором году и нашли геологи Промысловское газовое месторождение.
- Ну да, а там, где в далекой древности кряж как бы надвинулся на осадочные породы, открыли еще Бешкульское нефтяное месторождение, - добила Шемахина.
- И сам Александр Карпинский великий человек был, - продолжал Паша. – У нас его улица даже есть. Он когда умер, в похоронах Сталин участвовал, а урну с прахом академика захоронили в Кремлёвской стене.
- И корабли в его честь названы, и вулкан, и даже кратер на обратной стороне Луны!
- Короче, ученые выяснили, что территория Астраханской области лежит как бы на двух платформах: Восточно-Европейской и Скифско-Туранской, - Паша стал быстро чертить на листочке, не обращая внимания на то, что Игорь немного приуныл от их напора. - Между ними есть переходная полоса, «шовная зона». Так вот, Скифо-Туранская платформа в нашей области имеет сложное строение, потому что здесь скрыт настоящий погребенный кряж! Именно Карпинский еще в конце позапрошлого века его предсказал. Он доказывал, что между Донбассом и Мангышлаком на Каспии есть такое погребенное поднятие…
- А такие поднятия - отличное место для накопления залежей углеводородов. Так что когда геологоразведка сюда ломанулась в пятидесятые, то быстро поняли, что тут реально скрыта целая горная страна, которой и присвоили имя Карпинского.
-  Короче, кряж этот – по сути, широченная полоса дислоцированных, смятых осадочных пород. И идет она через Келецко-Сандомирский и Донецкий кряжи, через возвышенность  Ергени к Мангышлаку, - Ада прочертила поверх Пашиного рисунка жирную линию.
- Вы оба – больные ублюдки! - проворчал Криушин, вызвав у друзей приступ сатанинского хохота.
- Нет, ну а что? Я должен слушать вот это вот всё!
- Ну мы же хотели тебе объяснить! – еле выговорила Ада.
- А нельзя было сказать проще? Что на юге области въебались друг в друга две литосферных плиты, было это страшно давно, и на месте стыка все горные породы смялись в гармошку. И с тех пор там, в глубине, под глиной, песком и травой лежит потаённый горный хребет! В таких местах всегда есть нефть, газ  и уголь, так что в нашей области – как бы подземное продолжение Донбасса!
- Тебе надо лекции читать! – Паша хлопнул Игоря по плечу. – Всем всё сразу будет понятно!
- Мы напрасно тебя грузанули, извини. – Ада обняла Игоря и примирительно поцеловала в висок. – Ты и сам всё точно объяснил!..
Высадившись, наконец, где-то в степи, Игорь, Ада и Пашка, прихватив рюкзаки, побрели по свежей еще, сочной траве в выбранном направлении.
Паша не мог не заметить, что всё вокруг, включая понемногу поднимавшуюся под ногами земную твердь, сильно напоминает его недавний сон. И запахи, и ветер, и ощущение покоя, и сносимые ветром голоса друзей…
Они сами не заметили, как понемногу отдалились друг от друга, разбрелись в стороны, почти потеряв друг друга из вида.
Уже довольно заметный пологий склон сильно порос верблюжьей колючкой. Друзья, не сговариваясь, двинулись «в гору», понемногу покидая ровную бесконечную гладь степи.
Криушин услышал какое-то потрескивание, шуршанье, будто пересыпались монеты или хрустел полиэтиленовый пакет. Он быстро огляделся - и невольно отпрянул.
- Эй, это что, - мокрица?! – Игорь тыкал пальцем в направлении чего-то на земле.
- Блин! Охренеть! – Ада увидела, быстро присела на корточки и уставилась. – Это же артроплевра! Реально!
И стала лихорадочно фотографировать странное существо на телефон.
- Чего? Да это же мокрица-мутант! Длиной два метра! Или вообще олгой-хорхой.
- Не может такого быть! – неожиданно нарисовавшийся художник тоже присел рядом с Шемахиной. – Но ведь это же и правда многоножка карбоновая…
- Какая?! – разозлился Игорь.
- Тварь каменноугольного периода, - не глядя на него, пояснил Морозко и осторожно погладил лениво ползущую животину, действительно похожую на огромную мокрицу, габаритами сравнимую с лежащим человеком. Ее жесткое сегментированное уплощённое тело перетекало плавно, как гусеница танка, мягко повторяя все неровности грунта.
- А значит, россказни про меганевру, которая жрёт кур на хуторе, могут быть правдой, - Ада поднялась на ноги и тревожно оглядела окрестности.
- Так-так, - покачал головой Пашка, глядя на нее снизу вверх. – А мне не сказали, значит. Что мы тут гигантскую стрекозу ищем…
- Да не ищем мы никаких стрекоз. И мокриц, - фыркнул Игорь и посмотрел вслед лениво уползавшей многоногой твари. – Вы что, всерьез думаете, что мы попали в затерянный мир, как профессор Челленджер?
- Всё может быть, - отрешенно отозвалась Ада. – Пошли!
И решительно зашагала в направлении, куда уползла многоножка, прямо сквозь заросли верблюжьей колючки, даже не особо пытаясь увернуться от шипов.
Игорь покачал головой, вскинул на плечо рюкзак и пошел следом, с хрустом продираясь через кусты. Пашка, насвистывая что-то из своего любимого «Инэксэса», тронулся за ними.
- А почему мы вообще пришли именно на это место? – спросил Морозко, нагнав Игоря.
- А это из-за колючек…И Хафиза…
Паша искоса посмотрел на друга. Тот поймал его странный взгляд и фыркнул от смеха.
- Ну серьезно, я не прикалываюсь. В Ширазе на могиле Хафиза мы прочли строки пророчества, и там было сказано, что нас ждёт наша святыня, и не надо бояться колючего куста в пустыне…У Адки в телефоне фотка страницы есть, можешь сам посмотреть.
- Понял, - кивнул художник. – Всё может быть. Сейчас и проверим.
Они снова разделились, Паша отстал от друзей, бойко поднявшихся на какую-то мелкую возвышенность и скрывшихся за ней. Он шел, не торопясь, напевая и с удовольствием вдыхая сладкие запахи цветущей степи.
Жужжанье раздалось вдруг, сразу где-то рядом, звук накатил волной, Пашка резко обернулся – и, машинально отпрянув, оступился и рухнул навзничь прямо в кусты, успев увидеть, как над ним на бреющем полете прошла хвостатая тварь размером с доброго орла. Вот только это была стрекоза.
- Фашист пролетел! – выдохнул он.
В памяти мигом пронеслась недавняя ночь, когда сынишка видел кошмар про стрекозу, напавшую на отца. И это испугало его куда больше, чем нападение самого монстра из каменноугольного периода. Потому что, получается, Игорёк уже в таком возрасте начал видеть вещие сны. А это могло означать, что у него есть какие-то странные способности. Которые в обычной жизни ему будут только мешать…
- Да она меня реально, на фиг, сожрёт! – сказал Пашка вслух и быстро поднялся на ноги, нещадно обдираясь о колючки, побежал туда, где должны были находиться Игорь и Ада.
Выскочив на гребень, лишенный растительности, он замер, едва не сорвавшись вниз.
Оглядев выгнутую параболой низину, озерко с источником, заросли нездешних странных растений вокруг него, он заметил у берега мирно сидящих на поваленном стволе друзей.
Паша неистово замахал им, привлекая внимание – и тут снова услышал знакомый звук, увидел возникшую, как из ниоткуда, гигантскую стрекозу.
Она заходила слева, из-за края пологой низины-чаши, Игорь и Ада внизу вскочили, Пашка видел, как они сначала стояли рядом, а в последний момент отпрыгнули в стороны, и реликтовая тварь буквально проскочила между ними и унеслась снова за пределы видимости.
Пашка сбежал вниз по склону.
- Видал! – кричала ему Ада. – Меганевра! Реальная! Она есть!
- Да эта падла мне чуть башку не откусила! – отфыркивался Морозко, останавливаясь у самой воды. – Вообще капец!
Он быстро опустился на колени, зачерпнул воды, поплескал себе на лицо, снова зачерпнул и выпил.
- Вода вкусная, - заметила Ада. – Как в озере Тары у Ньялама на Тибете!
- Мне тоже понравилась. Первозданная… - поддержал Игорь. - Даже если пить не хочется, всё равно не устоишь.
- А это видишь? – Ада подошла к странному на вид дереву с голым стволом, разделенным на сегменты, будто хвост скорпиона, постучала по нему. – Узнаёшь?
Паша оглядел ствол, запрокинув голову, осмотрел странную зелёную крону на высоте чуть не в тридцать метров, рассмотрел другие растения.
- Да это древовидный папоротник, - наконец, признал он. - Вымерший! Миллионов эдак четыреста лет назад…
- А еще вот плауны. Каменноугольный лес! – покивала Шемахина.
- Значит, и правда затерянный мир…
- Она опять летит, - прислушался Игорь. – Может, нам ее поймать? Или просто грохнуть?
- Не надо! Только не это, - испугалась Ада. – Пускай живет! Лучше ее отгоним как-то…
- Ладно, но только ради тебя…
Паша обошёл озерко, снова отпил воды, еще раз осмотрел растения, землю, окрестности. Потом довольно усмехнулся и скинул рюкзак себе под ноги.
- Ну вы хотя бы поняли, да? – насмешливо уточнил он у друзей, доставая бутылку с водой и выливая ее содержимое в траву.
- Что именно? – Игорь неотрывно смотрел на приближавшуюся стрекозу и ждал момента, чтобы отмахнуться от нее своей ветровкой, свернутой в жгут.
- Что это за озеро.
- Лох-Несское? – предположил археолог и стал яростно отбиваться от меганевры, которая несколько обалдела от такого отпора и теперь совершала злобные маневры, снова и снова атакуя Игоря. Казалось, ее огромные фасеточные глаза-фары смотрят удивленно и сердито.
Ада непрерывно снимала всю адскую сцену на телефон, напрочь забыв, что надо бы как-то помочь Игорю.
Пашка покачал головой, вынул из рюкзака сверток с бутербродами, заботливо упакованными Светкой в бумагу и, дождавшись момента, размахнулся и бросил его прямо в стрекозу.
Она на лету схватила добычу двумя лапами и унеслась прочь, будто ее и не было.
- Задолбала! – выругался Игорь вслед меганевре, развернул свою ветровку и завязал на поясе.
- Блииин…- восхищалась Ада, просматривая отснятое видео. – Жалко, никуда это нельзя выкладывать…
Игорь заглянул в ее телефон, молча посмотрел.
- Да уж! Выгляжу, как дурак.
- Вовсе нет, ты - мой герой! – на полном серьезе отозвалась Шемахина и убрала телефон.
Пашка уже наполнил водой из озера бутылку, закрутил крышку и убирал ее в рюкзак.
- Воды наберите, - посоветовал он остальным. – В свои бутылки и термосы, у кого что есть.
- А зачем? – Игорь закурил, спрятал зажигалку в карман.
- А затем. Что это и есть вода вечной жизни, - усмехнулся Морозко.
- Да ладно! – удивилась Ада.
- Ну сами посмотрите вокруг. Локальный источник, раз. Реликтовая флора только вокруг него – два. Реликтовая фауна тоже вокруг него – три. Как эти гады каменноугольные выжили-то? Да за счет воды вот этой…
- Ты что же, хочешь сказать, что нашей стрекозе и нашей…мокрице – чуть не полмиллиарда лет?
- Ну может и нет, а просто эти два вида тут выжили – но именно за счет свойств воды…
Игорь и Ада помолчали, обдумывая услышанное.
- Может, какая-то логика в твоих словах есть, - Ада задумчиво подпёрла рукой подбородок. – В девонский период палеозоя здесь еще есть большая вода, возле нее растут и отмирают такие вот леса и всякая живность, понемногу копится на дне дохлая органика. Потом в каменноугольный период на глубине осадки слёживаются в глину, а в пермский период вся зона будущего кряжа Карпинского как бы выдавилась наверх, и палеозойские осадки смялись, надвинулись на край Русской плиты. Вот вам и вал. А сверху его уже понемногу завалило осадками мезозоя и кайнозоя, вот его и не стало видно… У Элисты слой таких осадков до полутора километров, а ближе к Каспию – вообще под два с половиной километра.
- Так что же, местность тут и правда реликтовая, - кивнул Игорь. – Никакой мистики.
- Всё равно воду на анализ возьмем, - решила Ада и пошла к своему рюкзаку, брошенному у поваленного ствола на берегу.
- И мы ее уже попили, - археолог кивнул на озерцо.
- Сейчас ещё и искупаемся, - обрадовал его Пашка. – Я весь чешусь, как собака, после тех колючек, в которые прилёг во время стрекозиного налёта. Так что гулять – так гулять!
- А ты не боишься, что на глубине еще какой-нибудь подарочек из палеозоя притаился? – засмеялась Ада. – Щас вот так нырнем, а там какой-нибудь…эогиринус нас за жопы и прихватит!
- Вот заодно и проверим! – мило улыбнулся ей художник и принялся раздеваться.
Ада набрала воду во все ёмкости, которые смогла найти в их нехитрой поклаже, а потом тоже полезла в озерко.
Удивительно, но дна водоема так и не нашли – оно уходило куда-то в глубину, по его неровностям ползали моллюски под защитой своих спирально закрученных раковин, мелькали существа, похожие на трилобитов, беспорядочно громоздились отмершие стволы и ветки папоротников, снизу поднималась органическая муть, так что проверять наличие еще каких-то обитателей друзья не стали, а просто искупались как следует.
Доставшая их стрекоза то и дело пролетала над головой, но больше не нападала.
- Может, ее беспокоит, что мы у места их размножения тусуемся, - предположила Ада, выбираясь на берег. – Меганевры же рождались в воде, потом жили там, как трилобиты, потом линяли, и из старой…шкуры вылезала уже нормальная стрекоза…Обоих полов.
- Ну вот этот вот стрекозёл, который на нас нападает – он точно баба! – сердито заметил Игорь.
- А чего это сразу – баба? – засмеялась Ада.
- А того! Недаром говорится, что если вас что-то укусило, то оно непременно женского пола!
- Жуть какая-то! – фыркнула Шемахина.
Парни тоже вылезли из воды, стали сушиться, курить, но не забывали поглядывать по сторонам, ожидая нового авианалёта.
- Теперь нам нужно не проболтаться про это место, - сказала Ада. – Никому и никогда. Вообще.
Игорь и Паша только молча покивали.
- Иначе от этого оазиса…вечной жизни ничего не останется в момент.
- Поэтому съемки ваши устраивать будете как можно дальше отсюда, чтобы наша подружка меганевра ненароком в кадр не попала, - заметил Игорь.
- Это уж конечно.
- Заинтригуешь их тем, что погребенный кряж Карпинского – геологический фантом! – засмеялся Морозко. – И что здесь и есть кладезь углеводородов… Покажете условно, что вал можно представить, если провести линию на юго-восток через Донецкий кряж, через речку Северский Донец, потом на Котельниково и - на Астрахань. А сам кряж от Донбасса до Каспия делится на блоки, разделенные разломами. С запада на восток идут блок погруженного Донбасса, Ремонтненско-Элистинский, Бузгинский и Промысловский. Ну, и то, что близкий к современному облик гряды стал заметен всего каких-то полмиллиона лет назад.
- Получается, что вода вечной жизни, она же – вода Хызыра – это просто какой-то органический рассол эпохи палеозоя? – ухмыльнулся Игорь.
- В точку! – одобрил Паша. – Может, это - то самое место. Где он попил воды бессмертия. На стыке двух морей. А вовсе не в Яманцуге…
- Странно, но в конце девятнадцатого века в Астрахани случилась настоящая шумиха по поводу какой-то якобы целебной воды, которая пошла из колодца во дворе дома Полетаева. Ее даже звали «полетаевская водица», - вспомнил археолог. - В газетах так и грызлись по поводу ее чудесных свойств. Так вот, может, такие…колодцы бессмертья были повсюду, так или иначе, а теперь остался только вот этот источник?
- Да запросто, - пожал плечами Морозко.
- Анализ той воды провёл аптекарь астраханского военного госпиталя, магистр фармации Бот, то есть, совсем не дилетант. И городской врач еще, кажется… Ну и вроде как решили, что такая же вода – она и во всех колодцах города. А зато другие доказывали, что она вообще ядовитая, ну, а кто-то считал ее чудодейственной от всех болезней.
- Теперь уже не узнаем, - кивнула Ада и поднялась на ноги.
- Ладно, давайте сворачиваться, что ли, - Игорь посмотрел на небо: солнце бодро катилось к Вратам Запада. – А то Вебер там уже заждался…
Прихватив с собой ещё образцов местной флоры, друзья зашагали прочь от реликтового озера к своей машине.
Стрекоза их больше не преследовала, и вскоре они без приключений выехали в Лиман.

Глава 10
Зал под куполом

Паша, вернувшийся из поездки к валу Карпинского, был до того поражен всем увиденным там, что прямо в этот же день принялся делать зарисовки  и наброски на всех клочках бумаги, какие попадались под руку, причем ему самому казалось, что процесс этот не особо контролируемый.
Он начинал возиться с детьми – и тут же хватался за карандаш. Садился дописать один из учебных планов, которые от него ждали в художественном училище – и вдруг понимал, что уже нарисовал целый эскиз.
Ночью ему снились доисторические леса, кишащие хвостатыми ящерами, многоножками и зубастыми птицами, так что он просыпался, ощупью шел в темноте за свой стол и старался запечатлеть на бумаге хотя бы что-то из увиденного.
За обедом, вместо того, чтобы есть, начинал быстро чёркать на салфетках то растения с коленчатыми стволами, то огромную стрекозу, нападающую на человека, то какое-то старинное здание с куполом, как у обсерватории, при этом непременно чёрный кот Амур вспрыгивал на стол и пытался лечь прямо на Пашкину руку.
Роза Федоровна только дымила сигаретой и смотрела на сына не то что бы укоризненно, а скорее сочувственно.
- Павлик, ты уже отец семейства и уважаемый человек среди своих соплеменников. Но у меня впечатление, что тебе семнадцать лет. Что на тебя нашло? Хоть бы поел спокойно, остыло ведь всё, а Светочка старалась приготовить, что ты любишь…
Пашка только смеялся, обнимал мать, целовал жену, и снова принимался за своё.
Дети же, видя, как отец изрисовывает всё, что попадается под руку, немедленно начали повторять за ним, а Светка, подсовывая им листы бумаги, сама то и дело принималась что-нибудь рисовать.
Пашины родители наблюдали за всей этой вакханалией в самый ее разгар.
- Андрюша, что за семейка у нас? – качала головой Роза Федоровна. – Куда это всех заведёт? Скоро они так станут есть одни чипсы с пепси-колами, и детей кормить тем же…
- Не волнуйся, Розочка, это временное наваждение. Павлик нарисует всё, что ему нужно, и снова на время успокоится, - уговаривал ее Андрей Вениаминович. – Он всегда был необычный мальчик, и то, что передал ему дядя Миша, только лишь разбудило его собственные силы…
- Тебе легко говорить! Я всегда давала ему полную свободу, но ты же понимаешь, как я за него переживаю!
- Конечно, я понимаю…Ну он справится…
Режиссер Ульяна Синявина закончила, наконец, монтаж нового документального сериала про святые места области и окружающую их живую природу.
Вот только ей всё время казалось, что в заключительной серии вроде бы чего-то не хватает, но она так и не могла понять, чего именно. Какого-то штриха, какой-то детали, что ли… Поэтому позвала Аду, велела прийти Игорю, и усадила их за свой компьютер в монтажной.
- Смотрите всё, и скажете потом свое мнение. Но главное – смотрите, чего  тут не хватает? А я пойду покурю, и кофе выпью, а то у меня уже в глазах двоится.
Игорь и Ада, забравшись с ногами в крутящиеся кресла, вперились в монитор и стали предельно внимательно смотреть.
Вернувшаяся спустя час Ульяна уже в коридоре услышала их хохот и немного напряглась: вроде же не комедию с Луи де Фюнесом снимали, с чего бы такое веселье?
Игорь развернулся к ней вместе с креслом:
- Не хватает живых ведьмаков!
Ада, и без того красная и растрепанная, снова прыснула со смеху.
Ульяна ждала продолжения.
- Серьёзно, надо записать интервью с парочкой современных целителей, живущих в тех же местах, где и святые могилы, - уже спокойно пояснил Криушин.
- И идеально, если их снимать в окружении какой-то живности – собаки там, кошки, свиньи, куры, - подключилась Ада. – Ласточки…
- Блин! – выругалась режиссер. – А вот раньше вы не могли до этого додуматься? На стадии сценария?
- Так вроде и не надо было по сценарию, - стала оправдываться Шемахина.
- Ну вот теперь выходит, что надо! – покачала головой Ульяна. – Кого снимать будем?
- В первую очередь, Ильяса из Атала, - сообщил Игорь. – И если знахарка в Мошаике еще жива – то и ее…
- Ладно. Только сами с ними договаривайтесь.
Знахарку уже, увы, в живых не застали: скончалась несколько лет назад в возрасте ста одного года. Зато Ильяс согласился сразу.
Так что через пару дней группа с «Каспийской розы» почти целый день мучила самого юного целителя, его ближайших родственников, соседей, пациентов и вообще всех обитателей близлежащих домов, устроив съемки приёма, который ведет Ильяс. Его мать и тетка Матлюба опасались, как бы у мальчика снова не начался один из его странных припадков, но всё, к счастью, обошлось. Тем более, снимали не только Ильяса, но и сам двор с живностью, как того требовала Ада, и опрашивали других жителей села, в общем, было и муторно, и весело, и шумно.
Все были поглощены происходящим, так что Игорь даже не сразу понял, что среди посетителей, толпившихся на улице у ворот в ожидании своей очереди, он то и дело видит вроде бы знакомое мужское лицо, вот только никак не мог вспомнить, кто это. Именно эта небольшая амнезия начала раздражать его самого, потому что означала некоторую потерю хватки и утрату привычной наблюдательности.
И только услышав краем уха из обрывков разговоров название «Алтынжар», он моментально вспомнил, так сказать, всё.
Привалившись плечом к забору, Игорь достал из кармана сигареты, закурил и теперь уже открыто и пристально стал смотреть на мужика, - одного из тех, с кем пару лет назад вся его дружная компания имела продолжительную и продуктивную беседу прямо у входа в мавзолей Курмангазы у села Алтынжар.
То, что давний знакомец появился здесь неспроста, Криушин даже и не сомневался. Скорее всего, он тут со вполне определенной и конкретной целью. И чем скорее это выяснится, тем лучше. Ребята в чёрном и так на этот раз что-то подзадержались со своим выходом на сцену.
Поэтому Игорь поймал взгляд чувака и едва приметно улыбнулся ему. Тот ответил такой же улыбкой Моны Лизы и слегка кивнул.
Они сошлись чуть в стороне от толпы, под предлогом покурить, сели на перевёрнутую лодку, чинно поздоровались, немного помолчали.
- Ну так как, Игорь Петрович, готовы поделиться секретом вечной жизни? – спросил наконец его визави.
- Готовы, - кивнул Игорь.
В принципе, такого он и ожидал, поэтому не удивился вообще.
- Очень хорошо. Тогда милости просим вас лично и Павла Андреевича завтра к полудню подойти на улицу Бабушкина, дом шестьдесят. Только войдите со двора, через решётку, хорошо?
- Договорились.
Игорь одной затяжкой докурил сигарету, затоптал окурок, поднялся, пожал руку собеседника и зашагал к дому Адербаевых, где отдувались оператор, Ада и Ульяна…
***

- Ты прикалываешься? – Пашка, прищуриваясь от яркого солнца, смотрел через небрежно распахнутые ажурные створки решетчатых ворот во дворик вожделенного дома на улице Бабушкина.
На стене прямо над запертой входной дверью красовался баннер с надписью «Продается» и номером мобильного телефона.
- Почему прикалываюсь? – Игорь даже сдвинул на макушку тёмные очки, чтобы внимательно посмотреть на Пашу.
- Да этот вот дом, - Морозко кивнул подбородком, - я во сне вижу с самого приезда с вала Карпинского!
- Ну ты и Нострадамус! – покачал головой археолог, разглядывая друга, как в первый раз.
- Ладно, пошли, закончим уже это дело.
Паша толкнул створку рукой, и от этого движенья обвивший его предплечье вытатуированный красный китайский дракон шевельнулся, как живой.
 Створка с лязгом стукнулась о металлическую урну для мусора, и друзья вошли во внутренний дворик здания номер шестьдесят. Ворота за ними бесшумно закрылись.
Контраст между растресканным асфальтом, облезлыми и ободранными домами на улице Бабушкина и совершенно ривьерской атмосферой дворика был разительным.
Фасад здания, выходивший на Бабушкина, и второй, смотревший во двор, были выкрашены в приятные желтый и белый цвета. Дворик был весь уставлен кадками с экзотическими деревцами, усыпанными яркими цветами, с перил наружной лестницы, поднимавшееся ко второму этажу, свешивались кашпо с плетистыми розами, в открытых окнах колыхались от теплого ветра белые прозрачные занавески.
В том углу, где сходились две стороны здания, и поднималась лестница, возвышалась еще и странная приземистая башня под круглым выпуклым куполом из жёлтого стекла или пластика, накрытая, будто тюбетейкой, металлической «крышкой».
- Как гостиница на пляже, - усмехнулся Паша, быстро и жадно осматриваясь. - Неплохо! Средиземноморский стиль.
- А ты с другой стороны этот дом видел? – поинтересовался Игорь.
- Нет. А что?
- Да с той стороны, которая смотрит на пятиэтажку с городской библиотекой, совершенно другое дело! Там это – серое, невзрачное кирпичное строение, с маленькими окошками, с решётками, как в психушке, с какими-то крылечками стрёмными, с трубами и трапами. Да, а еще там нацарапана надпись «Не кормите собак! Не жри сам!».
Пашка засмеялся, живо представив себе эту картину, и они поднялись по лестнице к плотно закрытой двери в обрамлении цветущих петуний.
Здание, имеющее вполне понятный адрес, имело, тем не менее, очень невнятную репутацию.
Судя по его архитектуре, по деталям, украшающим фасады, толщине стен и форме окон, построено оно было никак не позднее самого конца позапрошлого века.
Странный стеклянный не то пластиковый купол наводил на мысль о каких-то крупных переделках уже конца века прошлого, а дизайн внутреннего дворика относился скорее всего к прошлому десятилетию века текущего.
Сверху двухэтажное строение напоминало вытянутый разомкнутый с одной стороны прямоугольник, в одном углу которого торчал еще и непонятный купол. Войти в него можно было как с улицы, так и со стороны двора жилой многоэтажки, поэтому обычно в глаза оно не бросалось, и мало кто из горожан обращал на него внимание.
 Судя по справочным данным, здание давало приют множеству малопонятных фирм и компаний, хотя, судя по их количеству, было вообще странно, как все они могли там поместиться.
Некоторое время назад здание, вроде бы, служило гостиницей, вот только в основном на нём висело объявление о сдаче в аренду или продаже, но по указанному номеру телефона не отвечали.
Игорь подёргал дверь – заперта. Толкнул – то же. Тогда он громко постучал, вызвав гулкий металлический отзвук.
Дверь открылась так быстро, будто за ней кто-то караулил.
- Добрый день! – приветствовал их давешний собеседник Игоря, отступая вглубь темного коридора. – Рад видеть вас обоих.
- Взаимно! – дружелюбно отозвался Паша, поправляя на плече свою видавшую виды брезентовую сумку, в которой и принёс с собой образец «зелья бессмертья» и распечатку с его рецептом.
Друзья быстро шагали вслед за своим провожатым по узким коридорам, сворачивали, спускались по лестнице, потом – снова поднимались и, наконец, каким-то странным кружным путем пришли в помещение под куполом.
Они уже немного привыкли к ярким мягким коврам под ногами, к развешанным по стенам картинам, к каким-то старинным географическим картам, к светильникам в стиле модерн, притом – явно антикварным, но это помещение их поразило.
Изнутри оно казалось намного большим, чем снаружи. Толстые стены башни уходили вверх, и оттуда лился просеянный через жёлтое стекло купола янтарный свет. Пол был застелен огромным ковром, судя по восточным узорам и степени истёртости, прибывшим сюда очень давно и очень издалека.
Из самого центра купола свешивалась на длинной цепи люстра в виде огромных песочных часов, в которых вместо песка были буквально насыпаны сотни маленьких электрических лампочек. Их голубоватый призрачный свет расплывался в медовом отсвете стёкол, от чего всё помещение казалось погруженным на дно водоёма.
Стены были совершенно голые, и только прямо напротив входа скалилась резная синяя маска гневного тибетского божества Махакалы.
По периметру круглого зала расположили концентрическими кольцами скамьи из тёмного дерева, и они явно предназначались для многолюдных собраний.
В самом центре на круглом возвышении – прямо под люстрой-часами – стоял простой двухтумбовый резной письменный стол из тех, какие то и дело попадаются в музеях или антикварных магазинах.
За столом сидел человек, уже от входа показавшийся Игорю смутно знакомым. При виде гостей он поднялся, сошел с возвышения, направился к ним, радостно улыбаясь.
 - Игорь Петрович, как же я рад вас видеть именно здесь! – начал он, протянув обе руки и пожав руку сначала Игорю, потом Паше. – И вас, Павел Андреевич!
Игорь вдруг узнал его латиноамериканское лицо, белозубую улыбку, черные, немного поседевшие с их предыдущей встречи волосы.
 Это был переводчик Макаров, сопровождавший их с Сашкой Карагалиевым в поездке в Швейцарию. Ну, и не только переводчик, как выяснилось позднее.
- Здравствуйте, Михаил! - улыбнулся в ответ Игорь. – Вы отлично сохранились!
- Вы тоже, дорогой мой, вы тоже!.. Давайте-ка присядем, в ногах, сами понимаете…
Он показал гостям на чёрные мягкие кресла, сгруппированные вокруг маленького столика слева от входа, и все трое опустились в них. При этом Пашка успел заметить едва ли не с ужасом, что у Игоря сзади за пояс джинсов заткнут пистолет, скрытый под заправленной рубашкой. Этого только не хватало!
Он осторожно опустил на пол сумку и посмотрел на Михаила.
- Итак, не буду отнимать у нас время, мои уважаемые гости. Я попросил вас поделиться с нами результатами ваших изысканий. В свою очередь, у меня для вас есть предложение.
- Давай, - Игорь кивнул Паше, и тот извлёк из сумки склянку с зельем и прозрачный файл с рецептом, положил всё на стол перед Макаровым.
 Он не стал говорить Игорю, что вместо своего честно схимиченного вместе с матерью и Адкой зелья налил во флакон «палеозойскую воду» из озерца у вала Карпинского. Рецепт, правда, записал всё-таки свой.
Игорь и Паша молча и выжидательно воззрились на представителя «людей в черном». Кстати, на сей раз одет Макаров был совершенно обычно, в синие джинсы и синюю рубашку с закатанными рукавами.
- Что же, благодарю вас и ваших друзей, - снова улыбнулся он. - А я хочу предложить вам…вступить в наши ряды. Вам, и вашим друзьям, в общем, всем вам двенадцати.
- Что, нам придется пройти масонское посвящение? – уточнил Игорь без улыбки.
- Ни боже мой! – отмахнулся Макаров. – Никаких посвящений! Помилуйте, дражайший Игорь Петрович, какие для всех вас могут быть ещё посвящения, после всего, что вы и так уже сделали? Просто я приглашаю вас, посовещавшись с остальными, стать частью нашей неорганизованной организации, если можно так выразиться.
Пашка и Игорь быстро переглянулись.
- Ничего страшного нет в том, что вы решите не отвечать сразу, а захотите подумать, - как будто прочел их мысли переводчик. – Для этого я вас сюда и позвал. У нас через полчаса состоится отчётное собрание, соберутся все, кто сейчас в городе. Если хотите, можете остаться посмотреть и послушать…
- Спасибо за приглашение, - кивнул Криушин. – Мы так и сделаем.
Макаров  больше не стал их задерживать, а предложил в оставшееся до заседания время просто побродить по дому, а заодно уже и познакомиться с остальными.
Оставшись одни, Криушин и Морозко переглянулись.
- Нет, - остановил Игорь готовый сорваться у друга вопрос. – Ничего вообще не говори, понял? Просто смотри и запоминай. Пошли.
Они медленно бродили по коридорам и комнатам, по залам и переходам, то и дело встречая кого-нибудь из членов «неорганизованной организации», как назвал это сам Михаил.
Странно, но ни одного хоть сколько-нибудь знакомого лица им не попалось, исключая Василия Крашенинникова, радостно встретившего их в библиотеке. Он тут же присоединился к ним, и дальше их прогулка по заколдованному царству пошла уже веселее, потому что агроном называл им имена встречавшихся соратников и сообщал о них какие-нибудь интересные сведения.
Женщин им не попалось вообще, ни одной, и Пашка не смог удержаться от вопроса.
- Ну, это и нормально, - пожал плечами Василий Павлович. – Женщины на собрания не ходят, они вообще не участвуют у нас в решении вопросов. Они просто есть среди нас, и на этом всё.
- А я не заметил и ни одного человека из администрации, что города, что области, - высказался и Игорь. – И никого из …телевизора.
- Их и нет. Как вам уже известно, все наши люди стараются вести незаметный образ жизни, а если и влияют на что-то – то тайно, по мере возможностей…Сам я только недавно -  и то благодаря вам! – узнал хоть что-то и об этих людях, и об этом месте…
 - А кто-нибудь из…ваших друзей с того, первого раза, - уцелел? – осторожно поинтересовался Морозко.
- Я был так рад узнать, что живы все, кроме пятерых! И трое из них сейчас будут здесь, кстати…Вообще, молодые люди, вы не представляете, какое это счастье – найти своих…
- Почему же!  - хмыкнул Игорь. – Очень даже представляем.
Когда Игорь и Паша вышли на улицу после мероприятия, времени был уже четвертый час.
- Загрузили конкретно! – устало покачал головой художник. – Не думал я, что у бессмертных собрания проходят так же занудно и утомительно, как и у обычных…у обычного офисного планктона!
- А что еще увидел? – Игорь наконец закурил, немного расслабившись, и оба зашагали к припаркованной «ниве».
- Да разное всякое, - отозвался Паша.  – Главный у них явно не Михаил этот, а один из друзей нашего агронома, тот высокий дядька, довольно красивый такой, на Роберта Редфорда похож…По фамилии Ивановский.
- Да, мне тоже так показалось, - согласился Игорь, усаживаясь за руль. – А еще?
- Сейчас…Слушай, а зачем тебе с собой пушка?
Игорь кинул на друга насмешливый взгляд.
- А хорошо, что не пригодилась, ага?
- Да уж, куда как хорошо…Ладно, в общем, мне всё-таки показалось, что они как-то одержимы собирательством всяких идей, изобретений, новинок технических… Прямо братство старьевщиков какое-то или орден антикваров…Или, наоборот, орден охотников за инновациями.
- А как думаешь, есть у них какая-то глобальная цель?
- Как у масонов, типа?
- Типа.
- У них самих, наверное, и нет. А вот у тех, кому они все в целом служат – наверное, есть…
- А кому же служат?
- Ну давай называть их хоть масонами,  - усмехнулся Морозко. – Все равно пока не узнаем же… Вот если сойдемся с ними – может, что-то и поймём.
- Ну да, вряд ли нам сегодня выложили все тайны местной кухни, - покивал Игорь. – Так ты готов предложение Макарова принять?
- Игорь. - Паша искоса посмотрел на него и вздохнул. - Ты ведь и сам понял, что это не предложение было. И не вопрос. Да и не просьба. Он же просто констатировал факт того, что мы уже, в общем-то, с ними заодно. Хотим того, или нет.
 - Читая между слов – лучше примкните полностью и все вместе, чтобы спать спокойно?
- Вот-вот.
- Ладно, убедил. И как нам, по-твоему, дальше себя вести?
Игорь остановил машину на светофоре перед мясокомбинатовским мостом.
- Да как обычно. Если им что-то от нас понадобится – они нас позовут. Захотят позвать на собрание – пришлют открытку. Думаю, будем жить, как живём.
Машины тронулись, на мосту пробок не было, так что уже через пять минут Игорь высадил Пашу у его дома на Свободном посёлке и поехал к себе на Трусово.

Эпилог

Спасаясь от неизбежной летней жары, родители Паши снова улетели в Экс-ан-Прованс, причем накануне своего отъезда организовали настоящую дикую пьянку для всех остальных родителей, так что Светка и Пашка натурально пришли в ужас, глядя на то, как веселится старшее поколение. Поэтому, прихватив близнецов, они буквально ретировались в дом Романенко, чтобы попросту там отсидеться.
- Я чувствую, к концу этой тусовки нам придется звонить всем своим, чтобы разбирали отсюда своих предков! – смеялась Светлана. – Потому что в такси их в таком состоянии не повезут, это уж точно!
- Да уж, это ****ское родительское собрание добром не кончится! – вторил ей Паша.
«Предки», действительно, почувствовав полную свободу ввиду отсутствия своих потомков, ушли в полный отрыв.
Мужчины царили за столом, соревнуясь в остроумии, умении пить, не теряя человеческого облика, и увеселении присутствующих дам.
Сашкин папа с хохотом рассказывал в своей отрывистой, быстрой манере забористые случаи из хирургической практики, а его жена бойко тараторила о жизни в Татарской Башмаковке с таким энтузиазмом, будто это был, по меньшей мере, мегаполис-миллионник.
Петр Дмитриевич Криушин развлекал гостей экзотическими африканскими историями и наперебой танцевал со всеми дамами, пользуясь у них оглушительным успехом.
Марианна Викторовна, выпив, стала буйной и неуправляемой, поэтому все время устраивала мужу короткие бурные сцены ревности, сменяющиеся не менее бурными проявлениями страсти.
Родители Ады заставляли всех петь, так что гости довольно скоро охрипли с непривычки, особенно те, кто в обычной жизни пел редко.
Светкины предки терроризировали присутствующих историями из жизни инженеров-мелиораторов, а Алина Прокофьевна Волкова, мать Ани, - рассказами из жизни культурной элиты города. Специально прикатившие из самой Енотаевки родители Юрика спорили с Валей Санджиевой на политические темы.
Увы, отсутствовали родители Юли, жившие сейчас в Бостоне, и, конечно, родители Фридриха и Камы. Однако и наличного состава с лихвой хватило, чтобы вечер перестал быть томным быстро и необратимо. Вскоре все приличия были позабыты, и участники веселья полностью расслабились.
 Петр Дмитриевич, назло задолбавшей его своей ревностью жене, стал демонстративной ухлестывать за матерью Анечки. Сама Марианна Викторовна в отместку любезничала с отцом Ады.
Андрей Вениаминович танцевал с матерью Ады, а Роза Федоровна флиртовала с отцом Светки.
Мама Юрика и мама Светланы о чём-то громко перешёптывались в углу дивана, то и дело подливая друг другу водки, а Юриков папа оказался в темной комнате едва ли не в обнимку с матерью Сашки, зато Сашкин папа вовсю ухаживал за Валей Санджиевой.
Все то и дело громко скандалили, потом не менее громко мирились, не обошлось без слёз и угроз, но в целом, гости остались страшно довольны друг другом.
Чёрный кот Амур, забравшись на стол, облапил блюдо с жареными куриными окорочками и смачно пожирал их, сердито урча.
Оба белых пуделя весело тягали что-нибудь с тарелок у зазевавшихся гуляк, а остальные кошки семьи Морозко лениво перебирались от гостя к гостю, требуя то ласки, то еды.
Как и опасалась Светка, далеко заполночь все перепились в хлам. Они с Пашей несколько раз заходили проведать весёлую компанию, и в конце концов сами же укладывали всех спать, где попало.
- Нет уж, - устало выдохнула Светка, когда они с Пашей, наконец, смогли вернуться в дом Романенко, к спящим детям. – Нет уж, пусть все дрыхнут до утра. Куда их везти – таких тёпленьких-то?
Утром приехали «рыцари круглого стола» во главе с Игорем и разобрали своих родителей по домам.
В одно из воскресений Кама и Юля велели всем собраться у них в гостинице на набережной.
- Сделаем первую общую фотографию в новом фотосалоне! – пообещал Сергеев. – Так что оденьтесь поприличнее!
Ремонт на верхних этажах гостиницы, где помещались номера, еще шёл, а вот салон фотографии на нижнем этаже уже был готов.
- Завтра посетители уже будут, - сообщила Юля, встречавшая Игоря и Аду, которые пришли последними.
- Всё, усаживайтесь вон там, - скомандовал Кама.
Все остальные уже заняли указанные им места напротив настоящего старинного фотоаппарата.
- Из него вылетит птичка? – со смехом уточнила Шемахина.
- Да целый птеродактиль! – усмехнулся Игорь, разглядывая диковину. – Кам, откуда его добыл?
- Из частной коллекции, - не стал вдаваться в подробности Кама. – Так, хватит болтать, сядьте и стойте все уже смирно!
Кама усадил в самый центр кадра Пашу и Светку с близнецами на руках.
По обе стороны от Морозок сидели Игорь, Юрик и Юля.
Позади них стояли Сашка, Ада, Вебер с Луизой, Аня и Валя.
Для себя самого Кама оставил место рядом с Игорем.
После первых удачных общих снимков Кама счел официальную часть законченной, и все принялись попросту хулиганить, фотографируясь, кто во что горазд, примеряя разные костюмы и устраиваясь на фоне разных декораций, заготовленных хозяином салона.
Теперь, в отсутствие Розы Федоровны и Андрея Вениаминовича, Светка и Паша, если им нужно было куда-то отлучиться из дома, отвозили ненадолго близнецов отцу и матери Светки.
На этот раз, направляясь к подъезду пятиэтажки, чтобы забрать Игорька и Розочку домой, Паша и Света решили сначала навестить Шурика, квартира которого находилась в последнем подъезде того же дома.
Потом сам Шурик вышел их проводить и по дороге предложил завернуть к железной дороге, чтобы воочию увидеть легендарную башню-водокачку, недавно покрашенную в весёлые цвета.
Друзья добрели до улицы Беринга и остановились, запрокинув головы.
Башня немного накренилась, отклонившись от своей оси из-за того, что грунт немного поплыл со времени ее постройки.
На фоне ясного неба она буквально горела красным и белым, а окна мигали бирюзовыми вставками.
- Ну, я даже и не знаю, - протянула Светлана. – Конечно, как-то непривычно…
- По мне, так вообще какая-то фигня происходит, - вздохнул Сашка. – Ну, в смысле, со всем нашим континуумом.
- И какая именно фигня? – уточнил Паша.
- Да я почём знаю? Просто что-то не то.
- Будто наш мир как-то пересекается с ненашим? – усмехнулся Паша.
- Вот-вот. Будто они где-то друг в друга врезались, и теперь не очень понятно, что из этого выйдет.
- Как-то мрачно звучит! - поёжилась Светлана, прижимаясь к мужу. – Может, всё не так плохо?
- Я и не говорю, что плохо. Просто странно, - покачал головой Сашка.
- Ладно. Но тогда…Вот это самое место…Это точно наш мир? – Светка снова посмотрела на разноцветную башню.
- Ну, теперь-то уже точно наш, - вздохнул Сашка.


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ



Радмила Анатольевна Таркова
SEPTEM SACRUM.
НА ЭТОМ БЕРЕГУ
Редакция авторская
Издатель: Сорокин Роман Васильевич
414040, Астрахань, пл. Карла Маркса, 33
Подписано в печать 22.12.2021 г. Формат 60х90/16
Гарнитура Bookman Old Style. Усл.печ.л. 17,25
Тираж 28 экз.
Отпечатано в Астраханской цифровой типографии
(ИП Сорокин Роман Васильевич)
414040, Астрахань, пл. Карла Маркса, 33
Тел./факс (8512) 54-00-11, e-mail: RomanSorokin@list.ru