Чистюля

               

               
         
                Чистюля.
 
  Странная, однако штука наша память. Вихрь воспоминаний, порой настойчиво, поднимает со дна моего дремлющего подсознания такие пласты, слои и песчинки, что диву даёшься. Начинаешь анализировать, сопоставлять и делать неожиданные выводы.
Ну, да ладно, как говорил Ги Де Мопассан, - Ближе к телу.
Прожив километры лет и миллионы ситуаций, ваш покорный слуга наконец - то понял, почему в студенческих общагах не водились тараканы. Смех в сторону господа, я в здравом уме и твёрдой памяти.
Кто сказал, что совковый студент вечно голодный, нищий и послушный? Нет и ещё раз нет. Тогда, в застойные времена, мы были безрассудно весёлые, довольно сытые и слегка пьяные от свободы вседозволенности. От сессии до сессии живут студенты весело.
Тот случай вышел из ряда вон, но всё по порядку и немного терпения...
Под какой - то выдуманный праздник или выданную степуху, сейчас уже не помню, собралась наша дружная группа в родной общаге на Южной. Народу набилось в комнату ровно столько, сколько могло вместиться, но всякий раз по разному.
Пили, ели - всё нормально, потом все рванули на танцы, шманцы, обжиманцы в холл на первый этаж, с последующим съёмом всегда доступных девочек и растаскиванием сих по комнатам огромной общаги.
Не зная меры ни в чём, я здорово перебрал и не смог принять активного участия в разнузданной студенческой оргии. Друзья - товарищи аккуратно переложили драгоценное тело с пола на кровать и довольные разбежались.
Гнетущая сухость во рту, словно у заблудшего пилигрима в знойной пустыне, вскоре дала о себе знать, я решил промочить безжизненное горло и тут же споткнулся о что - то мягкое, которое отскочило в сторону и издало тихий вопль. Включив свет и посмотрев на часы (стрелки застыли на 2, 35 ночи), я не мог взять в толк - по грязной, разбомбленной в хлам комнате носились маленькие человечки, ростом сантимов 30 и не обращали на меня ни какого внимания. Один самый бородатый, видимо старшой, пробегая мимо, морщась прохрипел: "Будешь ложиться, скинь вонючие носки".
Слегка стукнув себя ладошкой по лбу, я невольно огляделся, выискивая белочек и сосновый бор, но всё было на месте - родная общага и наша легендарная 313 комната, вечно динамичная и вечно чебуртная.
Хотя жил я тогда в городе с родичами, но обстановку и рабочий беспорядок в 313 знал довольно хорошо. Промочив горло и как ни в чём не бывало, мешком бухнулся на кровать догонять убегающего Морфея (Бог Сновидений) со словами: " Они настоящие".
Часам к 10 утра начали подходить постояльцы и удивлённые толпились на пороге, не решаясь войти, никто не верил своим глазам. Меня, естественно, разбудили - растолкали, холодной водичкой окропили - освежили.
- Ну ты, комсорг, даёшь, мало того трясёшь с нас последние копейки на взносы, ещё и хату перетряс до потолка.
- Идите в жопу, опухшие студиусы.
- Раскинь зенки по сторонам, комса перегарная.
- О, па, ча и что это значило и как это понимать?
Вот такой странный диалог имел место быть после весёлой пьянки и всеобщего бардака.
Открыв по шире ещё полупьяные веки, я напрочь отказывался дружить со своей головой.
...В комнате было довольно уютно, убрано со знанием дела, всё помыто и вылизано до блеска, даже чистая посуда громоздилась горкой на кухонном столике, а всякий мусор отсутствовал напрочь. Ну, просто образцово - показательная хата.   
Все, недоумённо, уставились на меня, даже прибежали из соседних комнат, а я лихо прокручивал до минуты все события этой ночи, при этом до красноты растирая свои пульсирующие вески.
"Чо уставились, толпа говнюков и ублюдков (ТГУ), если я навёл такой марафет и по вашему чистоплюй конченый, то на кой чёрт стал бы спать мятый и одетый?", - был веский аргумент и последний гвоздь в хрупкую конструкцию сомнений.
- Значит так, шапку по кругу, ведро в зубы (самая шикарная тара для разливного пива) и пулей на Южную.
- Комсорг, да мы за тебя в огонь и воду.
А самая красивая девушка на этаже, Лена, в сексуальной агонии, в который раз причитала: "Растерзай меня, комиссар!". 
...Многочасовая беседа и жаркие споры, почему пришли гномы, а не белочки, так ни к чему не привели. Но, последнюю точку в этом необычном балагане, всё таки поставил я, когда машинально поднял голову и увидел на перетянутой через всю комнату верёвке тоскливо висевшие мои, ещё влажные носки.