Безысходность

ФРАГМЕНТ ИЗ КНИГИ "КАЛИБР ПОБЕДЫ"

…Поутру добровольцам в экстренном порядке дали пятнадцать минут на сборы и выстроили на перекличку. В связи с важностью события присутствовал старший офицер НКВД. Командиры поставили задачу до безобразия нехитрую, рядовую. Предстояло встречным, неожиданным броском по торфяной взвеси ударить немцу во фланг.
Проще говоря, требовалось отвлечь на себя внимание, чтобы выходящий из вражеского тыла разведбат с добытой бесценной информацией сумел выскользнуть из кольца.
Наиболее осведомлённые вояки сообразили: бездумная затея в очередной раз бесперспективна. Люди понимали возможную обречённость. Однако жизнь решившихся на подвиг храбрецов была поставлена в противовес секретам, добытым разведчиками с превеликим трудом.
Разумеется, организаторы массового и бесперспективного убоя своих подчинённых гарантий не давали. Никто в шеренгах не поразился бестолковой глупости. У начальства крайнего не найдёшь, всё как обычно: война грехи спишет.
Зато комполка обещал победителям награды. Димка уверовал, что рискнуть за медаль для любимой Катеньки стоило. Грудь в крестах или голова в кустах — другого расклада не дано.
…И пошли ребятушки в бой наступать по грудь в болоте. Немецкие лёгкие пушки, «дверные молотки», поставленные на прямую наводку, расстреливали смельчаков в упор. В округе противно выли мины. Взрывались заряды уже в трясине, покрытой зловонной ряской.
От фугасных гидроударов разорванные фрагменты тел приговорённых жертв вылетали из болота на землю. Только не задерживались на белом свете бывшие добровольцы, охочие до справедливых благодарностей. После мясорубки стальными минными шнеками человеческое месиво с берега разбрасывалось обратно по мутной жиже.
«Машиненгеверы», скорострельные пулемёты фрицев, не давали шансов выбраться на твёрдый окаём болота. Любое ранение надёжно выталкивало невезучих сорвиголов в костлявые руки хватких объятий смерти.
Побрательникам, наблюдающим за безысходным месивом с «большой земли», не представлялось возможным спасти горемычных бедолаг по носоглотку залитых тоннами болотного дерьма. Искромсанные железом, измученные в совершенный хлам, отчаявшиеся удальцы без всякого всхлипа мгновенно топли.
Непонятно, где болтались в кисельной взвеси ещё живые мученики, а где бултыхались поплавками оторванные, размозжённые тела обезглавленных стрелков.
Утаенный начальством секрет об отсутствии шансов на спасение вскрылся неожиданно, как булькающая пена в уголках рта потенциального самоубийцы.
Поздняк метаться жмурикам в пределах бездны водной купели. Венозные кровотоки, расплавленные адским пламенем, запросто вспарывались сплавами крупповских бритв.
В горячке подготовки не замоленная по наивности перспектива тоже не имела развития. Ни простодушных надежд, ни видов на будущее, ни шансов на благополучный исход. Невезучая судьбинушка. Поднебесный капец молодецким организмам.
Кругом пахло сырой кровью, виделась безысходность, мрачное зрелище не давало поводов для оптимизма. Удар судьбы наотмашь.
Комбат, не пожелавший допустить безжалостного побоища, бездушного истребления своих людей, дал распоряжение идти на попятное отступление.
Остатки дурно пахнущих, вконец обессиленных полудохлых заморышей с трудом уклонились от личного светопреставления, как смогли, развернулись и отмежевались назад. Рота ухватилась за последний шанс выжить.
Когда измотанные, с обезумевшими глазами бойцы приблизились к кустам смородины возле земной тверди, их встретил горячим ливнем заградотряд НКВД.
Тот самый старший офицер, который утром на общем построении желал скорейшей победы, сейчас действовал с циничным остервенением. Ему не привыкать — обычная работа мясника от большевистского, вдрызг ложного и садистского правосудия.
Небольшая группа таких же отмороженных на всю голову жлобских сотоварищей с краповыми околышками на ненавистных фурагах, беспощадно расстреливала из засады земляков социалистической родины, ищущих спасения на илистой, но безопасной закраине.
Не выполнившие приказ, обречённые солдаты метались между перекрёстных огненных трассеров. Никаких шансов. Драма без продолжения. Полная безысходность.
Смельчаки землю грызли, болотную ряску в ноздри вдыхали, донной слизью харкали, торфяной жижей рыгали, кровью блевали в грязи. Бесполезно. Продвинуться вперёд не удавалось, а пути назад командиры не предусмотрели.
Так и умирали бесславно страдальцы, тонули в сероводородной купели, глотали свинцовые пайки от людей, призванных спасти родные души.
И выбора-то не было у мучеников, караемых четвертованием на колесе несправедливой истории. Хотя, ради непредвзятого благородства можно сказать:
— Аминь приговорённым горемыкам напоследок.
Сквозь грохот взрывов и трескотню выстрелов слышалось, как с КП орал на залитого алой сукровицей, нашпигованного сталью, оглохшего ротного холёный, чистенький офицер из штаба дивизии:
— Не завоюешь, оставишь плацдарм, убью собственноручно, старлей хренов!
— Мы же так не договаривались, не было такого уговора изничтожить под корень моих пацанов.
— В штрафбате заживо сгниёшь, в болоте захлебнёшься поносной рвотой, паскуда! Всю родню из деревни в Северлаг на Колыму отправлю!
— Фрицы головы не дают поднять!
— Вперёд, герой долбанный! Выполняй поставленную задачу, сука!
— Майор, ты что творишь, мерзавец! Какого хрена людей моих гнобишь без совести и чести?
— Не гони пургу, старлей. Наложил в штаны или петуха пустил со страху?
— Я даже убитых не считаю, живых не вижу поблизости. Нет больше в роте неуязвимых, если только подранки.
— Не бзди, сукин кот? Давай, давай, давай вперёд!
— Отмени приказ, падла!
— Не ссы, старлей. Родина тебя не забудет! Давай вперёд!
— Пожалей солдатушек, сволочь! Приказ отмени! Отме…
— Смотри-ка ты… А ведь отвлёк на себя внимание немчуры старлей… Ай, молодца, парниша… Удалец, чертяка!
— А-ах-х-х… Х-х-х…
Очередным взрывом под водой Димке, словно косой, обрезало ноги. Другим чудовищным смерчем вздыбило, а потом схлестнуло между собой два плотика, на которых были закреплены штатные пулемёты «максимы». Там и расплющило до сухожилий обе руки выше локтей.
На секунду очнулся парень от удара головой о ствол дерева, стоящего у взбаламученного края воды. Не успел даже боли почувствовать — мгновенно кромешная тьма вокруг.
Сознание замутилось, провалился Дмитрий в пучину Тартара. Кровища брызнула сквозь переломанные шейные позвонки.
Может быть, так оно и лучше для солдата. Других-то по частям нашинковало, на кусочки размозжило. А ему повезло, долго не мучился в агонии, свои же из винтореза добили.
Удачник. Как раз мимо два бойца тащили с «передка» волокушу с «котлетой», заполненную «мясным фаршем» бывшего комбата.

Прости, родная сторонка. Не держите зла, родители. Не сбудутся ваши грёзы, не придётся увидеть родную кровиночку ни к этой зиме, ни к следующей весне и тем более к лету. Сложил белокурую головушку ваш сыночка за правое дело. Не судьба…