Сезон 1. Глава 1

Бесконечные ряды архивов " Национальной библиотеки". Благообразный архивариус, порывшись на полках, достает старинную тетрадь в кожаном переплете с металлическими застежками и раскрывает ее на титульном листе. Далее – рукописный текст" Воспоминания графа де Ла Фер о некоторых событиях, происшедших во Франции к концу царствования короля Луи 13 и в начале царствования короля Луи 14"( текст на французском.) Затем руки в манжетах по моде 1844 года кладут тетрадь на стол, заваленный фолиантами.

Крупным планом - мостовая средневековой улицы. По сторонам, в тени домов – грязный, подтаявший лед. На середине мостовой мальчуган пускает кораблик из щепки. Рядом – лохматая псина с интересом наблюдает, как ручеек талой воды увлекает кораблик. Издали доносится шум, который привлекает внимание мальчугана. Подхватив свой кораблик и кликнув пса, мальчик спешит на шум.
Люди сходятся на площадь, переговариваются, лают собаки, где-то надсадно орет осел, кто-то на бегу пристегивает портупею, у кого-то жена поспешно затягивает, стоя на пороге дома, ремешки кирасы, и тут появляется ОН.
Сначала видно петушиное перо на берете, потом под ним обнаруживается взлохмаченная кудрявая шевелюра вокруг мальчишески-задорной физиономии, отмеченной закрученными, но жидковатыми, усами. Всадник, почти мальчишка, восседает на желто-оранжевом мерине, который вышагивает, опустив морду ниже колен. Всадник сидит, уперев правую руку в бок, левой небрежно держит поводья, и вся его поза говорит о том, что ни одна собака не посмеет облаять его.

Заставка, как в старых фильмах, словно страница из рукописей. Надпись" неделей ранее"

Старый дом в горной местности. На всем – следы бедности. Раскрытое окно и у него  старая женщина, одетая так, как одеваются женщины в Гаскони. Она гладит по голове, по плечам, уже знакомого нам юношу, плачет, не скрывая слез. Из соседней комнаты слышно, как кто-то зовет: " Сын мой, я жду!" Старуха торопливо целует сына в лоб и крестит его. Потом подталкивает к дверям и улыбается потерянной улыбкой. Юноша утирает глаза, и шмыгнув носом, решительно отправляется на зов.
Небольшая зала, увешанная старым оружием и ржавыми доспехами. У окна, забранного стеклом с мелкими переплетами, седовласый господин, одетый по моде Генриха 4. Характерный орлиный профиль, острый подбородок, ярко выраженные скулы – портрет вошедшего юноши к старости.
Д'Артаньян-отец: Сын мой, при дворе, в том случае, если вы будете там приняты, на что, впрочем, вам дает право древность вашего рода, поддерживайте ради себя самого и ваших близких честь вашего дворянского имени, которое в течение более пяти столетий с достоинством носили ваши предки. Под словом «близкие» я подразумеваю ваших родных и друзей. Не покоряйтесь никому, за исключением короля и кардинала. Только мужеством – слышите ли вы, единственно мужеством! – дворянин в наши дни может пробить себе путь. Не опасайтесь случайностей и ищите приключений. Вступайте в бой по любому поводу, деритесь на дуэли, потому что дуэли воспрещены.
Я могу, сын мой, дать вам с собой только 15 экю, коня и те советы, которые вы только что выслушали. Кроме того, я дам вам рекомендательное письмо к нашему земляку, господину капитану королевских мушкетеров де Тревилю, который начинал как вы, мой мальчик, и сделал головокружительную карьеру при дворе. Явитесь к нему с этим письмом, следуйте его примеру и действуйте так же, как он.

После этих слов г-н д'Артаньян-отец вручает сыну собственную шпагу, целует его в обе щеки, благословляет и легонько подталкивает к стоящей в дверях матери. Та дает ему узелок с его вещами, листок с рецептом от всех болезней, и, облобызав в свою очередь, ведет к выходу. Старики доводят его до крыльца, смотрят, как он садится в седло на своего мерина, и провожают взглядом, пока он не скрывается за поворотом.

Следующий эпизод представляет из себя все ту же площадь перед "Вольным мельником". Господин сурового вида в темно-фиолетовом костюме, стоя перед дверями гостиницы, переговаривается с парочкой угодливого вида слуг. Слышен громкий смех.
Д'Артаньян настораживается: разговор идет явно о нем и его коне. И до него долетает:
Рошфор: Эта лошадь в самом деле ярко-желтого цвета или была таковой. Цвет лютика. До сих пор он был редкостью у лошадей.
Д'Артаньян: Смеется над конем тот, кто не осмелится смеяться над его хозяином! –(юноша берется за эфес шпаги).
Рошфор: Смеюсь я, сударь, редко, но надеюсь сохранить за собой это право смеяться, когда пожелаю.
Д'Артаньян: А я не позволю вам этого делать, когда я этого не желаю!
Рошфор: В самом деле? (незнакомец спокойно улыбается). – Что же, это вполне справедливо. – (он разворачивается и уходит, не замечая, что юноша вытащил шпагу из ножен и бросился за ним с криком):
Д'Артаньян: Обернитесь, сударь, как бы мне не пришлось ударить вас сзади!
Рошфор: Ударить меня? ( дворянин круто разворачивается, с удивлением и презрением глядя на д'Артаньяна). Вы что, с ума спятили, милейший? ( и с досадой, вполголоса) - вот досада, король везде ищет храбрецов, чтобы пополнить ряды своих мушкетеров.( в это время гасконец делает яростный выпад, Рошфор вынужден выхватить шпагу, но в дело вмешивается трактирщик со своей прислугой.)
Рошфор: Черт бы побрал этих гасконцев! Посадите его на этого оранжевого конька и пусть убирается.
Д'Артаньян: Не раньше, чем я убью тебя, трус!
Рошфор: Эти гасконцы неисправимы! Ну, что ж, всыпьте ему хорошенько, раз ему так хочется.
Трактирщик со своими поварятами добросовестно лупят палками юношу, и в результате на земле оказывается недвижимый д'Артаньян. Хозяин с помощью слуг поспешно уносит его в трактир.
Рошфор не спеша заходит за ними и усаживается у окна так, чтобы видеть площадь. К нему тут же подбегает трактирщик с кувшином и стаканом. Рошфор делает несколько глотков, не спуская глаз с улицы.
Рошфор: Ну, как поживает этот одержимый?
Хозяин: Ему уже лучше: он совсем потерял сознание.
Рошфор: В самом деле?
Хозяин: Но до этого он из последних сил звал вас, бранился, и требовал удовлетворения.
Рошфор: Вы обыскали его?
Хозяин: Да, пока он был в обмороке. У него в узелке оказалось 11 экю, и одна сорочка, но я должен предупредить вас, ваша светлость, что в пылу гнева он похлопывал себя по карману приговаривая: "Посмотрим, что скажет г-н де Тревиль, когда узнает, что меня, который находится под его покровительством, посмели оскорбить."
Рошфор: А что было у него в кармане?
Хозяин: ( нагибаясь к его уху, трагическим шепотом) Письмо на имя господина де Тревиля.
Рошфор: ( сквозь зубы) Дьявол! Неужто Тревиль подослал ко мне этого гасконца? Только бы он не увидел миледи. ( к трактирщику) Где он?
Хозяин: На втором этаже, в комнате моей жены. Он мешает вам?
Рошфор: Разумеется. Где его вещи?
Хозяин: И камзол и сумка остались внизу.
Рошфор: Моя лошадь готова?
Хозяин: Ждет вас у входа, Ваша милость.
Слышен грохот подъезжающего экипажа и Рошфор поспешно выходит наружу. В это время на лестнице появляется полуоглушенный гасконец. Он, покачиваясь, начинает спускаться по лестнице, и тут замечает в окне Рошфора, занятого беседой с дамой в карете. Дама очень хороша собой и богато одета. Д'Артаньян подкрадывается и слышит весь их разговор, который зрителю недоступен.
Рошфор: Поезжайте своим путем, миледи, а я поеду своим.
Миледи: Не проучив этого дерзкого мальчишку?
Д'Артаньян: Этот мальчишка сам кого угодно проучит!
Миледи: ( увидев, что Рошфор хватается за шпагу) Вспомните, что любое промедление может все погубить!
Рошфор с досадой оставляя эфес в покое): Вы правы. ( вскакивает на коня, кучер миледи погоняет лошадей и они исчезают).
Хозяин: А счет кто оплатит?
Д'Артаньян: Трус, Подлец, самозваный дворянин!( падает без чувств)

Юноша ищет в своей одежде письмо, сидя на кровати в комнате на втором этаже. Ищет долго и безуспешно. Стоящий рядом трактирщик мнется, не решаясь заговорить. Наконец, он решается и, тщательно заперев двери, трагическим шепотом сообщает:
Хозяин: Письмо у вас, сударь, должно быть, похищено.
Д'Артаньян: Кем?
Хозяин: Вчерашним неизвестным дворянином. Он видел ваш камзол. Бьюсь об заклад, это его рук дело.
Д'Артаньян: ( важно) Если это так, я пожалуюсь господину де Тревилю, а он пожалуется королю.
Он вытаскивает из кошелька пару монет, расплачивается с хозяином, который провожает его до ворот с шапкой в руках, и мы видим, как он, верхом, бодрой трусцой удаляется по подмерзшей дороге. На горизонте возникают очертания старого Парижа.