Трудный вопрос

                (предыдущее http://proza.ru/2021/12/21/1509)



  Судя по моей истории, истории гадкого утёнка, на этой планете всё шло не так, как должно быть. О чём я и сообщила Герцогу.
Он согласился со мной, напомнив, что для того сюда и посылают Других, вроде нас, из иных миров, чтоб изменить это в лучшую сторону.
- А как же мама? – спросила я.
- Она-то как раз отсюда… - со вздохом сказал Герцог.
- Оттого и такая красивая? – спросила я.
Герцог с тоской поглядел на меня и ничего не ответил.
Дальше я побоялась спрашивать.

  Я вспомнила, как мама обманывала, что я – не её дочь, а потом обманула Герцога и ушла после громких выяснений. Они закрыли двери, ругаясь, но до меня изредка доносилось:
- Эта уродка – твоя вина! У нас в роду таких отродясь не было! Мама права!
- Рузя, что ты несёшь? У любого это может случиться: один случай на пятьдесят тысяч! Поинтересуйся у врачей!
- Да? У того, которому ты заплатил?
…
И она ушла, отказавшись от нас с папой.
Видимо, она не верила, что доктора починят мне голову и лицо.
Думаю, Герцог был прав: её опутала Ложь, как и многих других.
В Городе у меня ещё была бабушка, мамина мама, но она тоже меня не любила. Глядела колюче, когда один раз мы навестили её с папой, мне не сказала ничего, поджав губы. Долго мы там не задержались.

  Мне захотелось узнать мнение братцев о Лжи, и я пошла к ним, чтобы спросить.
- Ложь? – удивился Кролик, - А с чем её едят?
И оба посмотрели на меня.
- Едят? – уже я удивилась его вопросу, - Не знаю…
- Ты спросила: почему Ложь непобедима? – задумчиво уточнил Лис.
- Да, - кивнула я, - А ты знаешь?
- Нет, - покачал он головой.
- А я знаю, - вдруг сказал Кролик.
Теперь уже мы с Лисом уставились на него.
- Вот возьмём траву… - начал он отвечать.
У него одна трава на уме! Как будто нет ничего другого. Я перебила, не выдержав:
- Зачем… возьмём?
- Сначала дослушай, - строго сказал он и продолжил:
- Я ем траву, а некоторые, слышал, её даже курят, но и в местах, где съедаю её полностью, она потом снова появляется. Видимо, всё так устроено, чтобы то, в чём нуждаешься, появлялось вновь и вновь. А никому не нужное – долго не живёт. Всё существует для кого-то.
«Во даёт! – подумала я, - Я явно поторопилась посчитать его просто помешанным на траве…»
Тут подал голос Лис:
- Ты хочешь сказать…
- Да, - подтвердил Кролик, - Ложь потому не пропадает, что в ней нуждаются.
Я сидела, пытаясь переварить то, что Герцог называл «кашей в голове». И верно, ведь в голову мы едим. Съедобная трава, сказал Кролик… вырастает потому, что нужна для съедения…. Значит, Ложь тоже… Но как же тогда…
- Нет, - возразила я, - Вот, к примеру, я люблю вас, братцы, и нуждаюсь в вас, но не потому же, что собираюсь съесть!
Кролик посмотрел на меня удивлённо, а Лис вздохнул:
- А жаль…
Я не поняла его:
- Жаль, что не хочу вас съесть?!
- Нее, жаль, что ты права. Кролик так всё понятно объяснил, а теперь снова всё запуталось.
- Да… - сказала я, - опять получается, что прав Герцог.
- Ерцог? – переспросил Кролик.
- Ну, да, - сказала я, - ведь это его слова, что на этой планете… наверняка что-либо утверждать… нельзя.
- Но тогда… - обрадовался Лис, - нельзя утверждать наверняка и то, что утверждал Ерцог!
Мы с Кроликом поглядели на него, пытаясь сообразить: прав ли Лис?
- Ну, да… - медленно проговорил Кролик, - это ж его слова: «утверждать ничего нельзя».
- Погодите… - сказала уже я, - а он это утверждал?
- Как будто, - сказал Кролик, а Лис кивнул.
- Не может быть… - проговорила я.
- Нет, он именно так и сказал! – подтвердил Кролик.
- Я тоже это слышал, - поддержал его Лис, - да и ты, Мила.
- Но если он это утверждал… - сказала я, - а утверждать ничего нельзя…
И посмотрела на них.
- Ух, ты!- вырвалось у Кролика.
- … то всё становится ещё запутаннее и непонятнее, - признал Лис. 
- А кто в этом виноват? – спросил Кролик, пояснив:
- Тот, кто это открыл, или…
Он замолчал.
- Что за «или»? – не вытерпел Лис.
- Погоди, - сказал Кролик, - я ещё его не придумал.
Я засмеялась.
Братцы уставились на меня. Ну, да, мой смех был похож на кашель.


  Всё ещё больше запутывается

  Этот «Или» оказался очень загадочным типом. Мы с Лисом в распознании этого «Или» попытались помочь Кролику.
Я даже придумала страшилку, надеясь выманить этого «Или»:
- Или-или, выходи! Иль пощады ты не жди!
Но он и в ус не дул, где-то спрятавшись. О чём я и поведала братцам.
- Таак, - сказал Лис, - Значит, мы уже знаем его особую примету…
И ответил на вопрос в наших глазах:
- У него почему-то один ус, в который он не дует, как ты сказала. Будь у меня один ус, я тоже бы постеснялся показываться.
- Где ж он потерял второй? – озадаченно спросил Кролик.
- Да он… драчун! – предположила я.
- Или потерял ус от рассеянности, - вступил в беседу, стоявший в дверях Герцог.
Мы удивились, но не успели ничего сказать, как Герцог продолжил предполагать.
- Или… слишком мотал на ус всё, что ему говорили, вот ус и оторвался, не выдержав.
Я первой открыла рот:
- А этот «Или» не может оказаться… этой?
- Нет, - покачал головой Герцог.
- Почему? – спросила я.
- Потому что есть выражение: «Если бы у твоей тётушки росли усы, она была бы твоим дядюшкой».
Я уважительно посмотрела на Герцога. На такое ничего и не возразишь. Но у братцев нашлись возражения.
- Крольчихи имеют усы, - сказал Кролик.
- Лисы тоже, - подтвердил второй братец.
- Больше скажу, - опустив голову, признал Герцог, - есть женщины с усиками, а одна была даже с бородой.
- И Синий ус! – вскричал Кролик, - С которого вы.
Я не знала, что и думать, а вдруг Сириус здесь и переводится как «Синий ус»? Ведь эта двойная звезда – голубовато-синяя…
Герцог улыбнулся и развёл руками. Неведомый «Или» оказался столь же загадочен, как и ответы на другие вопросы.

  Мы помолчали, а потом Кролик сказал:
- Если вопрос не решить, то нечего им и заморачиваться! Не лучше ли просто радоваться жизни? Ведь жизнь коротка, зачем тратить её на этого «Или»? Что, у нас без него нечем заняться? Видите, облако заглянуло в окно? Идём кататься на облаках!
Я, закричав вместе со всеми «ура!» (что у меня получилось как «У…а!»), кинулась к двери, вдруг почему-то остановившись, слушая крики других: «Ра!» и «Аа!».   
И подумала: мы хотели издать одни звуки, а получились другие.  Получ-или-сь… Вот он, этот «Или», это его работа!
Но тут я увидела, как в открытую дверь просачивается облако… и всё забыла.
Я нырнула в него, белёсое, и заблудилась в нём, глотая сырость. Бродила-бродила, ничего не видя, кашляя и плюясь, пока куда-то не выбрела.
Сначала не поняла, что нахожусь на нашем участке, потому что оказалась между гулявшими по нему облаками. Потом из одного облачка вынырнул Кролик с вытаращенными красными глазами, заметил меня, но успел только выговорить: «Мил…» как его поглотило другое облако, похожее на одеяло. «А где Лис?» - подумала я и вновь ослепла в наступившей белизне. Как сквозь вату до меня донёсся голос Герцога: «Камилла! Где ты?» «Тут!» - закричала я и закашлялась. «Иди на мой голос!» - услышала я и попыталась двинуться на звук, но споткнулась обо что-то и упала на траву. «Камилла, где ты?» - глухо, словно сквозь вату, продолжал звать Герцог. Я поднялась, потирая ногу, и пошла на его голос, пока не наткнулась на одну из раскинутых в стороны рук. Он обнял меня и поднял над головой.  «Ты видишь наш дом?» - спросил он и повторил это, потому что я услышала: «Бубубум тадум».
Я вгляделась сквозь пар и сказала:
- Он у тебя за спиной!
- Что? – пробулькал его голос.
Тогда я руками повернула его голову назад, и он повернулся, осторожно ступая к дому.
Так мы добрались до крыльца и спаслись за дверью.
Откашлявшись, переведя дух, я спросила, стряхивая воду:
- А где Лис и Кролик?
Герцог виновато посмотрел на меня, потом за окно, где ничего не было видно, и сказал:
- Сейчас их не найти. Может, они убежали с участка…
Я, молча, начала плакать.
Герцог взял меня на руки и прижал к груди. Он поцеловал мои мокрые глаза и спросил:
- Мил, я говорил тебе о чуде?
- О чуде? – удивилась я, даже перестав плакать.
- Да, о чуде, - подтвердил он, - Знаешь, что это такое?
- Нет…
- Это то, что совершается только раз и невозможно повторить.
- Я не понимаю…
- Каждый из нас может попросить за другого. О чуде его спасения, например. Ты можешь попросить о спасении Кролика, а я – Лиса.
- И…должно получиться? – я с надеждой вскинула глаза на Герцога.
- Если хочешь очень сильно и искренне, из любви, а не по расчёту, то да.
- Так давай скорее попросим! – закричала я, - Как это делается?
Герцог опустил меня на пол и сложил руки под подбородком. Я повторила его движение.
- А теперь проси о Кролике, а я – о Лисе. Про себя. Только найди такие слова, чтоб возразить или усомниться в твоём желании было невозможно.
- А где берут эти слова? – озадаченно спросила я.
- Они должны идти из сердца.
И, больше ничего не поясняя, Герцог принялся шевелить губами, не издавая ни звука.
Я смотрела на него, а потом у меня внутри откуда-то появились слова. О смешном маленьком белом Кролике, таком забавном и милом, прожившем совсем немного, и потому не знавшем, как опасно кататься на облаках. Если облака этим были оскорблены, то я прошу за него прощения, а сам он сделает это, когда вернётся на землю и будет в состоянии говорить. Верните его, - молила я, - Он просто шалун и никого не в состоянии обидеть.
Я ещё много чего сказала про себя, спрашивая: вдруг можно выкупить Кролика или совершить что-то…
Пока мы с Герцогом так просили, облака рассеялись, уплыв дальше, и мы решились выйти наружу.
На влажной траве, совершенно мокрые, сидели братец Кролик и братец Лис.


                (продолжение http://proza.ru/2021/12/22/1741)