837. Хутор. чертовщина. Хохот обречённого безумца

Побывать и осмотреть подвал вроде как дело не сложное, спустился да и оцени там сложившуюся обстановку, но такая штука, как сомнение, паскудный советчик в таких делах, заставляет искать пути обхода.
           Если Тазя предложил спустился через подвальный вход, то  Песя   запротестовал, считая это не разумным и рискованным  мероприятием для собственного здоровья, если заглянуть для начала, то через дыру разрушенной печки в кабинетной комнате.
         Убедительный довод всегда лучше, чем безрассудное пренебрежение к личной безопасности.
             Немного потолковав о том, о сём, двое приятелей обошли дом и через парадный вход проникли в помещение кабинетной комнаты и были не то что удивлены, а поражены, заметными на глаз изменениями.
             Во - первых на полу не валялось больше книг, журналов и всякой печатной продукции, можно только было гадать, куда они могли подеваться.
            Также, почти  не осталось кирпичей от порушенной печки, единственное, в потолке виднелся дымоход через  чердак на крышу, забитый сажей или как говорили местные хуторяне, сапухой, готовый в любую минуту обрушиться вниз.
           Песя, тыча пальцем на книжную тумбу в углу указывал Тазе, что и к ней пытались приложить свои руки местные вандалы, да видно у них не хватило силёнок оторвать от приспособления, открывающего люк в лабаз.
          Вроде и мелочь, не имеющая ни какого отношения к ним самим, но что – то неприятно холодное коснулось каждого из них.
-Поверь Песя, когда я сюда заходил, то не особо обратил внимания на обстановку, как помню ещё валялись книги, да и кирпичи имелись, в спешке не особо – то и разглядывал.
- Понажимал на плинтус, подёргал тумбу, да и ходу дал вон, опасаясь быть застигнутым врасплох.
- А теперь вон как чисто подобрали, ещё бы подмели и полный порядок в барском кабинете.
- Я Тазя, слышал  всё эту возню, но как – то этому не придал особого значения.
-Да и понять можно моих подселенцев, обустраивались, налаживая свой скромный быт.
           Обсуждая дела недавних перемен, а поговорить теперь было о чём, Песя с Тазей, в не особом восторге осмотрелись в комнате, намереваясь далее обследовать подвал.
         Оставаясь в некотором замешательстве, топчась у дыры, пристально поглядывали в потолок, туда, где зияла чёрная пустота дымохода, имея опасения, что остаток трубы может рухнуть в любую минуту.
         Но любое ожидание это пустая трата собственного времени, которое, ни когда и ни кого не ожидает, монотонно отстукивая положенные ей секунды, минуты, часы и так далее.
        Двое приятелей смущенно поглядывая друг на друга и  стоя у самой дыры, не решались проникнуть в неё.
           Сказать, что они испытывали страх неизвестности, так такового особо и не было, а создавшаяся гнетущая обстановка, всего лишь мелкая капризность, с кем не бывает, когда следует сделать решительный шаг.
          Не много споров кому первому опуститься в дыру и Тазя, которому уже поднадоела пустая болтовня, всё ж на дворе не май месяц, а из дыры потягивало теплом, презрительно глянув на Песю, сказал тому:
- Придержи - ка меня за ноги, я полезу головой вниз, если что вдруг не так, волочи меня назад.
             Сказано - сделано, Тазя опираясь на руки, проник в дыру, но особо разглядеть в подвальной темноте ничего не смог, да и ни каких особых звуков, скажем стонов или кашля, не услышал.
            По надеясь на свой отменный нюх,  стал втягивать через ноздри подвальный воздух, что – то ему подсказывало, что людской дух заметно выветрился, большей частью в этом помещении отдавало сыростью.
          Значительно осмелев, Тазя попросил Песю опустить его по ниже, а затем и вообще отпустить его ноги, оказавшись в позе кошки, на выступе слегка разрушенной подпорки печки, вдруг не понятно с чего решил подурачиться над своим товарищем.
         После чего высунув голову в дыру и с хитрющей улыбкой вовсю рожу, хлопнув несколько раз  ресницами светящихся глаз и чмурыгнув носом, скорбно произнёс:
-Как ты и предполагал Песя, всюду валяются омертвевшие трупы.
          Это не могло не произвести впечатления на Песю, у которого заметно отвисла нижняя челюсть, а голове забегали мысли, неужели его спокойной жизни пришёл конец.
         Чего бы такого придумать и как выкрутиться, чтоб об этом не узнала ни единая живая душа.
           Песя с обречённостью несчастного страдальца, спросил у Тази:
- А много ли там околело народу?
-Да порядком будет, а тебе это на что?
-Есть у меня предложение, перетаскать жмуриков под гору, пусть там окончательно околеют.
          Припрячем и до самой весны будет нам полное спокойствие.
-А то и под лёд в пруду пустить.
-Сомнительное это занятие Песя.
-А не боишься сам подхватить инфекцию?
- А чего её бояться, с омертвением тела и сама зараза погибает.
-А раз так ты считаешь, то полезай ко мне,
                и Тазя скрылся в тёмной дыре.

         Песя не боялся мертвецов, но их вид вызывал в нём полнейшее омерзение.
         Не подавая вида, осторожно подошёл к дыре, заглянул в неё, там только и заметил блеснувшие глаза своего товарища.
       Тяжко выдохнув и особо не подавая вида, что ему не особо хочется, спускаться в подвал, чтоб там увидеть валявшиеся по подвалу людские трупы, присел на корточки, слегка подал вперёд своё тело, руки уперев в края, а ноги опустил в дыру.
           Юркнув вниз, Песя оказался в полной темноте, осторожно спустившись с приступки, он оказался на полу подвала, откуда и решил медленно пробраться в коридорный проход.
        Пытаясь с ориентироваться в темноте, Песя по надеясь на помощь товарища, окликнул того:
-Тазя ты где?
         Но товарищ держал полное молчание, что не могло не насторожить его. 
         Осторожно ступая, не имея большого желания наступить на окоченевший труп, по утверждению его товарища Тази, Песя двигался к едва заметному просвету двери, в полголоса говоря:
-Тазя? Тазя, отзовись.
             Где – то в глубине дальней стороны подвала, что – то утробно ухнуло, даже  показалось ему, что это больше походило на тот звук, когда тупым предметов ударяют по голове жертвы, а та издаёт свой последний предсмертный выдох.
          Песя на мгновение замер, как вдруг кто – то его хватает сзади за бока подмышками, интенсивно теребя, а над самым ухом издавая хохот обречённого безумца.
           Резкий рывок  в полуоборота телом и Тазя нос к носу  повстречался с самим привидением, от неожиданности он вскрикивает и всю мощь своих рук вкладывает в мощный толчок, чтоб отцепиться от этого  оголтелого безумного приведения. 
          Столь сильна была мощь в руках Песи, нагоняемая внезапным страхом, что приведение в одно мгновение отлетает в сторону и удаляясь падая, закатывается весёлым смехом.
           Эта дурацкая проделка Тази, нацепившего себе на голову, какую – то грязную тряпицу, довольно оскорбительная выходка  со стороны его товарища. 
         Не  для этого  они спустились в подвал, здесь не место для занятий глупостями, есть дела, куда поважнее озорных выходок.
          Тазя валясь на полу подвала взахлёб давился неудержимым смехом.
           Чего в этом было так смешно, Песя понять не мог.
      Да, слегка испугался, отрицать не станет, да и сам Тазя в подобной обстановке неизвестно, как бы повёл себя.
         Вон лежит себе как придурашный дурносмех и хохочет до одури, с признаками возникшей икоты.
         Подойти бы к нему, да хорошенько взгреть ногою в дых, чтоб прочувствовал свою боль и обиду товарища.
          Тазя словно лихорадочный не мог прийти в себя от навалившегося на него смеха, закатываясь оскорбительным для Песи хохотом, считая свою проделку достойной изумительному восхищению его таланта к моментальной импровизации необузданного  розыгрыша.
            К великому счастью, что в подвальной темени не было заметно его побледневшей физиономии от глупой выходки товарища, а вскоре чувство оскорбительной ненависти заметно сменило цвет от прилившего к голове желания наддать тумаков Тазе.
            Насмеявшись над наивностью своего приятеля, которого оказалось так легко было поймать на самом примитивном обмане, то Тазя поднявшись и подойдя к товарищу дружески похлопывая его по плечу и ещё при этом посмеиваясь, объяснился:
- Друг мой Песя, с нервишками у тебя не того, немножко пошаливают.
- Да и не надо быть таким доверчивым, веря во всякую ахинею придуманную такими шаловливыми пройдохами, как даже я.
- Пойми ты мой угрюмый и загрустивший друг, скукотища меня одолела, вот и решил я немного подурачится.
- Да и тебе это на пользу будет, вон смотри, как встряхнулся весь, так и вскипает в тебе злость, а это признак неукротимой силы.
- Послушай Тазя, хватит тебе подхалимничать, по озоровал и хватит.
-Мы сюда не за этим пришли, а делом заняться.
-А ни какого дела здесь нет Песя, ни единой души, ни живой, ни мёртвой.
-Съехали твои жильцы – подселенцы, позабыв заплатить за съём жилья.
-Смотались, только их и видели.
- Я в нашей комнатушке уже побывал, всё почти осталось, как было прежде, правда, всё масло выжгли из нашей коптушки - лампадки.
-Надо будет как – то жирком или маслецом разжиться, всё какое ни какое освещение надо организовать.
- Свечи дело хорошее, но где теперь их достать.
-Пойдём глянем, какие здесь произошли изменения за время нашего отсутствия.
-Милое дело лабаз, вспомни Песя, какие там запасы имелись.
- Ох и погуляли же мы, одно приятное воспоминание только и осталось.

           Песя с Тазей заглянув в одно из соседних помещений, узкое окно которого выходило на южную сторону дома, здесь и обнаружили  те самые кирпичи, которые валялись в кабинетной комнате.
          Из них было сложена другая печка, а для её растопки служила принесенная сюда типографская продукция, часть которой ещё не успела сгореть в пламени примитивного горнила.
          Что ж, поселившийся сюда вынужденные бесприютные скитальцы, как видно без дела не сидели, наладили свой простенький быт, смастерили даже удобные лежанки, вместо тюфяков используя болотный камыш.
        Не спеша, обойдя подвальные помещения, Тазя было решил вновь подшутить над Песей, выкинув очередную глупость, но в этот раз получил достойный отпор, жёсткий удар без всякого угрызения совести пришёлся Тазе меж глаз с последующим ударом ногой в пах, что явно охладило его пылкое желание ко всякого рода безрассудным дурачествам.
         Без всякого преувеличения и фальши Тазю слегка скрючило, при этом он, страдальчески охая, стараясь пересилить в себе боль, делал попытки перевести всё в игривое настроение, выдавливая из себя   подобие идиотского смеха.
          Что поделать всякое случается с товарищами, как и на этот раз, Тазя по своей  необузданной натуре нарвался на неприятность, так что в его снисходительности не было особых претензий к Песе.
           Временно возникшая стена разногласий между товарищами по поводу вздорной стычки  вскоре прошла, и  оба приятеля вдоволь  посмеявшись над возникшей нелепостью, снисходительно похлопав друг друга по плечам, вновь оказались в дружеских отношениях.
          Что может быть радостней того, что подвал вновь пуст и оказался полном распоряжении двух неукротимых друзей.
           Песя с лукавой деликатностью заговорил с Тазей на счёт того, чтобы завалить основательно входные двери и тем самым закрыть проход в подвал, а самим пользоваться дырой из кабинетной комнаты.
        Его первая попытка завалить дубовые двери не увенчалась успехом в виду того, что забросал он всякого хлама на быструю руку, надеясь, что этого будет вполне достаточно.
         Теперь же вдвоём с Тазей  они постараются навалить всего так, чтоб у любого пришедшего сюда сразу отпало всякое желание пробраться в подвал.
          При умелой организации труда, а  в этом не было ни какого сомнения, двое приятелей постарались, собрав и снеся весь хлам со двора к входным дверям в самом подвале.
         Даже возникла идея забросать сверху снегом, да взбрызнуть сверху водицей, оставив открытыми наружные дверцы, чтоб мороз прочно сковал всё это нагромождение.
              Время, не желающее ни кого и ни когда не ждать, отсчитывала свои минуты.
           Завозившись с закладкой дверей хламом, Песя с Тазей и не заметили, как быстро пролетело время, так что их разведывательный поход по соседству в хутор пришлось отложить до следующей ночи.
           И вновь из вздорных разногласий возникла спорная ситуация, кому – то из них предстояло подземным проходом пробраться в лабаз и уже оттуда, изнутри освободить привод механизма, чтоб открыть люк в кабинетную комнату.
         Всё это требовалось для удобства, быстрого проникновения или оставления ими лабаза, яснее понятного и не может быть.
           Разногласия разногласиями, но кто представит более убедительные доводы, тому и оставаться здесь, дожидаясь, когда будет открыт лаз.
          Быстрой сообразительности Тазе не занимать и он без всякого угрызения совести, утвердительно высказал свою твёрдую позицию:
-Послушай меня Песя, что я тебе скажу.
-Мне будет очень трудно разобраться и понять где и как ты застопорил механизм открывания.
- А вот тебе это сделать намного проще, на раз два и всё готово.
- А мне останется только проследить, чтоб не случилось с этой стороны не какого заедания или ступора.
-Да не надо мне объяснять, насколько ступенек подняться и где там сделать разблокировку.
-Пойми же меня, в этих хитроумных устройствах я слегка туповат, в чём искренне и сознаюсь.
- А если ты побаиваешься сам идти к леднику, то я тебя провожу и даже помогу забраться в подземный ход.
-Поверь мне на слово, что так выйдет намного быстрее, ты ж Песя привычный в таких делах, не то что я.
-Жаль конечно, что нет возможности воспользоваться лампадкой, но мимо лабаза не проскочишь,
                и Тазя мило хихикнул, настраивая товарища на небольшое испытание.
           Да и где – то он был прав, всё ж намного проще Песе ориентироваться, лабаз он изучил как все пальцы на своих лапыгах.
          Чтоб совсем не оказаться глазах Тази, эдаким боякой, Песя пренебрежительно с нисхождением ответил:
-Так уж и быть, оставайся здесь.
- А я в десяток минут уложусь и открою для вашего благородия лаз, чтоб с почётом встретить в объятия дорогого гостя.
           Не пришлось долго скучать Тазе в томительном ожидании, когда Песя запустит сложный механизм, чтоб впустить его в лабаз.
           До чего же приятной оказалась ночная вылазка, дающая надежду, что в следующую ночь они обязательно, без всякого преувеличения, сделают вылазку в хутор.
               А голодное урчание в их желудках надёжное тому доказательство.

22 – 23 декабрь 2021г.