Северные ленты или Метель в сочельник Ч. 4, гл. 10

Глава десятая

- Здравствуйте, господа-товарищи! – приветствовал их гардеробщик, принимая куртки, - Рад вас видеть в нашем заведении, вы пришли покушать, выпить и послушать живую музыку?
- И первое, и второе, и третье! – утвердительно отвечал Арсений, - Надеюсь, мы не останемся разочарованными?
- Даю стопроцентную гарантию, что не останетесь! – вешальщик улыбнулся ему в ответ, обнажив свои съёмные зубные протезы, которые давно уже пора было менять, - Это особенный ресторан, его владелец – выходец из Одессы сделал всё для того, чтобы в нём чувствовалась атмосфера его родного города. Только у нас вы сможете отведать жареную черноморскую камбалу, алкоголь – любой, какой только пожелаете, и самое главное – сегодня, весь вечер в наших стенах будет играть знаменитый ансамбль из Санкт-Петербурга, который когда-то аккомпанировал самому Аркадию Северному.
- Мы в курсе этого, - кивнул Алексей, - а что за солист такой – Михаил Светлов?
- Ничего не могу о нём сказать, кроме того, что он серьёзно занимается джазом, а песни старого блатного и одесского репертуара для него всего лишь хобби, увлечение юности. Тем не менее, поёт он их замечательно, сам слушал их на компакт-диске.
- Эй, Капарин, Вовка, – раздался властный голос, - зачем ты людям мозги паришь, они сами во всём разберутся, занимайся лучше своими непосредственными обязанностями!
- Это наш администратор, - пояснил гардеробщик, -  он очень строгий, поэтому не смею больше вас задерживать, чувствуйте себя у нас как дома, а если вдруг захотите курить –  смело обращайтесь ко мне, по секрету сообщаю, что продаю «Мальборо» и «Кемэл» поштучно.

Алексей с Арсением пообещали непременно воспользоваться этим предложением и прошли туда, откуда слышался голос. Их встретил слегка полноватый админ, не скрывавший раздражения от поведения своего подчинённого. Обозвав его старым балаболом, он предложил занимать любой свободный столик, потребовав при этом по две тысячи рублей с каждого в качестве платы за вход. Посетители не стали возражать и расплатившись, устроились прямо напротив сцены. Белобрысый официант, по всей видимости, недавний студент, в идеально выглаженной матроске и шляпе юнги, любезно осведомился, каков будет их заказ.

- Выбирай сам, что пожелаешь, - сказал Алексей Арсению, принявшемуся внимательно изучать меню, -  лови момент, сегодня гуляешь за мой счёт!
- В таком случае мне борщ, камбалу, и белого вина, желательно креплёного, - объявил Щербицкий, громко сморкаясь в грязный носовой платок.
- Могу предложить Херес Крим Элеганте, это вино для настоящих ценителей, - служитель ресторана, достав ручку с блокнотом, приготовился записывать.
- Нет, не нужно такого. Пусть будет что-нибудь попроще и подешевле.
- Тогда портвейн «Три семёрки». Белый.
- Отлично, принесите две бутылки!
-  А мне всё, то же самое, но вместо портвейна пусть будет клюквенный морс, – попросил Ольгин.
- Принято! Хлеб будете?
- А Вы как думаете?!- изумился этим словам усатый любитель портвейна, - Мы что, по-вашему, на каких-то пьяниц похожи?! Обязательно должен быть хлеб!
- Хорошо, хорошо, всё будет! – молодой прислужник поспешно удалился, а Алексей, пожурив Арсения за несдержанность, осмотрелся по сторонам.

Ресторанный зал, где они находились, был не очень большим, он мог вместить 50-60 человек – не более. Его стены украшали картины авангардистского жанра, а на подоконниках располагались предметы старого быта – всякие семейные портреты, патефоны, пластинки, книги на революционную и одесскую тематику. В центре сцены, стоял огромный старый чёрный рояль, рядом несколько человек занимались настройкой и подключением аппаратуры. Их руководитель с густой белой шевелюрой, зачёсанной назад и аккуратной седой бородкой, внимательно следил за всеми их действиями. На его слегка вытянутом лице очень артистично смотрелись небольшие круглые очки.

- Мать честная, сам «Царь» приехал! – произнёс Щербицкий.

Ольгин тоже узнал Владимира Васильева, носившего кличку «Царь», известного бас-гитариста, участника групп «Поющие гитары», «Цветы» и «Круг», и организатора ансамбля «Четыре брата и лопата». Его рассказы об Аркадии Северном он запомнил по телевизионному фильму выпуска 2008 года, а также по аудио-программе творческого коллектива «Блат-Проспект», размещённой в интернете на всех ведущих шансонных сайтах. Просто не верилось, что такой знаменитый артист теперь находится рядом, и с ним можно запросто поговорить.

- Володя, здравствуй! – громко воскликнул Арсений, - Очень приятно встретить своего земляка вдали от невских берегов!
- Взаимно, Арсен! – Васильев оставил на время своих товарищей, - Как ты оказался в Саратове?
- Приехал на фестиваль бардовской песни, но увидев рекламу твоего концерта, сразу решил, что он для меня будет гораздо важнее. Вот, познакомься – мой старый друг Алексей Ольгин!
- Очень приятно! – «Царь» пожал Алексею руку, - Вы, уважаемый, любите творчество Аркадия Северного?
- С детских лет. У меня будет большая просьба, я очень хочу получить Ваш автограф. Это возможно?
- Разумеется! – музыкант взял ресторанную салфетку и размашистым почерком на ней написал:

«Алексею Ольгину на память от «Царя» из Санкт-Петербурга! С уважением, 01.12.2019 г.»

- Премного благодарен! – Алексей аккуратно положил реликвию себе в карман.

Как раз в это время явился официант с двумя бутылками культового портвейна и морсом.

- Напиток богов! - сказал Щербицкий, ловко срывая пробку, - Составишь мне компанию, Володя?
- Составлю! А Вы, Алексей, к нам не присоединитесь?
- Не употребляю спиртного, - Ольгин отрицательно покачал головой.
- Тогда, желаю Вам крепкого здоровья! – Васильев осушил бокал, а затем вернулся к своим товарищам.
- Сегодня самый счастливый день в моей жизни, - сказал Арсений, глядя но то, как «Царь» колдует с микшерским пультом, - а в тебе, Алёша, радости почему-то не наблюдается, неужели ты ещё не пришёл в себя?  Советую расслабиться, я например, уже про всё забыл: и про вчерашний вечер в отделении, и про последующие ночные кошмары у тебя дома. 
- И я тоже забыл, - соврал Алексей, - просто задумался о своём.

В эту самую минуту подали борщ. Щербицкий повёл носом, словно голодный пёс, взял в руки ложку, но вдруг неожиданно его лицо скривила гримаса недовольства, и он процедил сквозь зубы:

- Не вижу хлеба!
- Прошу прощения, - извиняющимся тоном ответил официант, - дело в том, что он у нас закончился.
- Закончился? Разве это возможно?
- Такое стечение обстоятельств. Но Вы не беспокойтесь, как говорится, нет худа без добра, наша продуктовая машина уже в пути, через пятнадцать, максимум двадцать минут у вас на столе будет самый свежий хлеб прямо из пекарни, ещё тёплый! Вы только представьте себе, как он будет сочетаться с нашей камбалой!
- А как же борщ?! Он же к этому времени остынет! 
- Настоящие гурманы едят суп без хлеба!

Щербицкий, услышав это из уст какого-то наглого молодого блюдоноса, был готов взорваться от ярости, но Ольгин предупредительно взял его за локоть. Это возымело действие.

- Хорошо, - сказал Арсений, немного успокоившись, - мы последуем Вашему совету насчёт борща, но всё равно советую поторопиться, в противном случае я устрою жуткий скандал!

Его рассуждения прервали музыкальные аккорды – начинался концерт. Несколько минут музыканты разыгрывались, потом показали попурри из мелодий пятидесятых годов, и под конец ударник выдал зажигательное соло на барабанах к великой радости слушателей. Алексей, только теперь увидел, что свободных мест уже не было. Публика состояла из представителей самых разных возрастов и социальных групп, всё их внимание было приковано к «Царю», вставшему у микрофонной стойки.

- Добрый вечер, Санкт-Петербург приветствует Саратов! – сказал он, - С первым декабря вас, уважаемые зрители, с первым днём зимы! Знаю, в каком нетерпении вы пребываете, но то, что сейчас будет происходить, требует небольшого пояснения. Итак, 12 марта этого года исполнилось 80 лет со дня рождения короля подпольной песни – Аркадия Звездина-Северного, в тот день мне позвонил Михаил Светлов, и предложил приехать в ваш город с концертом, посвящённым его памяти. Признаюсь, сначала в моей душе закрались некоторые сомнения, ведь тогда, в далёкие семидесятые годы прошлого века я всего лишь аккомпанировал великому Маэстро и потому не представлял, как смогу один потянуть такое мероприятие, но Миша сказал, что роль ведущего солиста готов взять на себя сам. Желая подтвердить серьёзность сказанного, он напел по телефону песню, которую вы все хорошо знаете: «Мой приятель – студент, молодой повеса, мне слепил документ из ОБХССа…», и после этого во мне уже не оставалось никаких сомнений, в том, что со мной говорит достойный продолжатель наших славных традиций. Я, как когда-то в далёком 1975 году, обзвонил своих товарищей по музыкальному цеху, кто-то откликнулся сразу, кого-то пришлось уговаривать, потом мы долго согласовывали дату нашего приезда, прочие детали, но в итоге всё утряслось, и вот наш ансамбль в полном своём составе находится здесь, перед вами! Михаил Светлов заканчивает последние приготовления, совсем скоро он выйдет к вам, а пока позвольте исполнить одну песню, она, возможно, и не совсем жанровая, но если б Аркадий Северный был сейчас с нами, то наверняка оценил бы её.

Взяв в руки акустическую гитару, Васильев проверил её настрой и начал:

Я рад, что ты пришёл, товарищ мой,
Я сам давно хотел к тебе зайти,
Но музыка играет за стеной
Знакомый с детства простенький мотив.
За нашим тесным маленьким столом,
В кругу своих друзей детей и жён
Решим, чего быть в жизни не должно,
Но праздник не отложим на потом
Нас жизнь не щадила
И не оплачен этот счёт,
Что было, то было,
Настанет и наш черёд…


Щербицкий, моментально сожрав свой борщ, схватил фотоаппарат, выскочил из-за стола, подбежал как можно ближе и сделал несколько снимков «Царя» со вспышкой, свет неприятно резанул глаза Владимиру, он подался назад вглубь сцены. Арсений хотел последовать за ним, но молодцеватый сотрудник службы безопасности, схватив его за ворот рубашки, вернул на место. Как только песня закончилась, ансамбль сыграл ещё одну музыкальную импровизацию, и Васильев снова подошёл к микрофону:

- Аркадий Северный известен своим участием в знаменитом концерте, посвящённом памяти Александра Вертинского, который состоялся в Санкт-Петербурге, тогда ещё Ленинграде. На том концерте один из его участников - Виктор Ильин исполнил замечательную песню, под названием «Дорогая пропажа». Теперь, спустя сорок три года, он вновь исполнит её, Виктор, прошу!

Виктором Ильиным оказался другой гитарист в синем свитере, с озорным огоньком в глазах и с отпечатком возраста на лице. Всех поразило то, с каким чувством он преподнёс свой музыкальный номер, аплодисменты долго не смолкали, и он благодарно раскланявшись сказал:

- Спасибо вам, дорогие саратовцы, за такой тёплый приём! Немного позже я обязательно покажу вам ещё несколько произведений, которые исполнял в ленинградских ресторанах будучи молодым, а пока скажите мне, нравится ли вам то, что мы делаем?
- Да! – хором откликнулись все присутствующие.
- Тогда я скажу всего лишь три слова: Поёт Михаил Светлов!

Рядом с Ильиным появился в буквальном смысле этого слова, из ниоткуда, некто очень худой, одетый в олимпийку с надписью adidas. На лице его была жёлтая маска леопарда, на задней части головы – чёрный полиэтиленовый пакет, а кисти рук, закрыты от посторонних глаз белыми производственными перчатками. Зал пришёл в неистовство от такого фокуса, а человек в маске, не давая никому перевести дух, под музыкальное сопровождение ансамбля запел «Девушку в платье из ситца». Алексей сразу же заметил схожесть вокала Светлова с вокалом Северного и отметил для себя, что схожесть эта очень даже существенная. Разница состояла, пожалуй, лишь в том, что у прячущего своё лицо под маской в исполнении была частичка чего-то ненастоящего, искусственного. Тому, кто далёк от музыки она, возможно, была бы и не заметна, но наш владелец сети магазинов «Флорида» к этой категории не относился. Он, конечно, сделал несколько одобрительных хлопков, как песня закончилась, но лишь для того, чтобы не выглядеть «белой вороной». Щербицкий же, напротив, пребывал в жутком экстазе от услышанного, приговорил первую бутылку, открыл вторую, принялся пить прямо из горлышка, а Михаил Светлов продолжал своё выступление. Снова заиграла музыка, и он, выскочив со сцены прямо в зал, и задорно приплясывая, заверещал:

На Дерибасовской случилася холера -
Её схватила одна ****ь от кавалера.
Пусть Бога нет, но Бог накажет эту бабу,
Что в подворотне где-то видала арабу.

Вот из-за этой неразборчивости женской
Холера прёт уже по всей Преображенской.
Заговорили о холерном вубриёне
На Мясоедовской, в порту, на Ланжероне.

Чтоб я так жил, как мне нужна эта холера!
Но тут врачами была выдумана мера,
Чтоб в страшных муках всем нам не усраться,
Определили нас в одну из обсерваций.

Нет, нам вакцин-таки французских не давали,
Велели, чтобы жопу хлоркой обмывали,
А чтоб имели мы к тому чего смешного,
К нам подсадили даже Мишу Водяного…


Арсений, снова вскочил со своего места, сделал несколько шагов вперёд, собираясь фотографировать, но будучи уже в подпитии, потерял равновесие и с грохотом приземлился своей задницей прямо на пол.

- С тобой вечные проблемы! – сказал Ольгин, помогая ему снова сесть на стул, - Ну как ты доберёшься до вокзала в таком виде?!
- А что, разве я уже пьян? – недоумённо пожал плечами пострадавший, поправляя брюки, - И где наша камбала?
- Да вот же, уже несут!

Действительно, к их столику уже спешил официант с двумя тарелками, на которых лежали куски рыбы с картофелем и лимоном, щедро посыпанные свежим укропом, однако радость Щербицкого тут же сменилась разочарованием.
- А как же обещанный хлеб? - осведомился он.
- Понимаете, дело в том, что машина, которая должна была привезти его, сломалась по дороге. Мы только что звонили, сейчас ведутся работы по её ремонту, так что ждите! - последовал ответ представителя обслуживающего персонала, сразу же поспешившего поскорее улизнуть в неизвестном направлении, предчувствуя бурную реакцию своего клиента.
- Да как этот сопляк смеет так себя вести! – возмущался Арсений, - Я сейчас пойду к ним на кухню, сам найду этот проклятый хлеб и разнесу там всё ко всем чертям!
- Прошу, не надо! – взмолился Ольгин, совершенно не горевший желанием снова оказаться в полиции, - У тебя же больная нога, оставайся на месте, слушай Светлова, я сам сейчас всё улажу!
- Надеюсь, тебе это удастся, - отвечал Щербицкий, снова приложившись к бутылке, - если что, зови меня, уж я-то точно сумею показать этим вашим саратовским провинциалам настоящую питерскую кузькину мать!

Его товарищ и спонсор вышел из-за стола, совершенно не представляя, как разрешить создавшуюся проблему. Посетив комнату раздумий, он задержался у гардероба, где Капарин с увлечением читал газету «Московский комсомолец». Услышав шаги, гардеробщик поднял голову и полушёпотом спросил:

- Покурить захотелось? Понимаю Вас прекрасно, сам курил больше двадцати лет. Ох уж эти депутаты, принимающие законы о борьбе с курением, они, глядишь, скоро вообще запретят это дело! Как и говорил ранее, я всегда готов помочь хорошим людям!
- Да нет, мне не сигарет надо, а хлеба! – грустно вздохнул Алексей.
- Хлеба? Сделаем! У меня есть «Дарницкий» в нарезке. Вам такой сойдёт?
- Вполне. Давайте его сюда.
- Пожалуйста, с Вас пятьсот рублей!
- Пятьсот рублей за «Дарницкий»?!
- Дешевле отдать не могу. Понимаете, мой любимый внук Максимка очень хочет новый ноутбук, а моя официальная зарплата не такая уж большая, поэтому, приходится крутиться. Ну, скажите, разве пятьсот рублей для такого солидного человека, как Вы –  серьёзная трата?
- Пусть будет по-вашему! – Ольгин отдал Капарину деньги, забрал упакованный в пакет хлеб и быстрым шагом направился к Щербицкому, обрадовавшемуся его добыче, словно ребёнок. Съев всю картошку, допив вторую бутылку и оставив в тарелке рыбу почти не тронутой, ввиду того, что она оказалась пережаренной, он весь погрузился в происходящее на сцене, где царили «Четыре брата и лопата» во главе со Светловым. Михаил, видимо уже немного подустав, присел на стул, снял маску, обвёл взглядом присутствующих и как-то странно улыбаясь, произнёс:
- А эту песню Аркадий Северный очень любил петь под гитарное сопровождение на различных дружеских музыкальных посиделках. Виктор, поможете мне?
- Разумеется! – Ильин встал рядом, - Поехали, Миша!

Воцарилась полная тишина, когда солист запел песню «Бекаса» из старого советского кинофильма «Ошибка резидента». Алексей смотрел на него, не отрывая глаз, и вдруг его сердце ёкнуло – ведь звездой саратовского джаза оказался Михаэль! Бывший ассистент академика Серой Магии Прохора Дмитриева сильно изменился с девяносто первого года, стал взрослым мужчиной, с очень жёсткими семитскими чертами лица, отрастил пышные бакенбарды, но, несомненно, это был он. Да, правду говорят о том, что всё, что с нами ни происходит – всё не просто так! Дождавшись окончания песни, Ольгин бросился к её исполнителю, которого с позволения охраны моментально окружили молодые поклонницы.

- Михаэль, Вы помните меня? – спросил он его, протиснувшись сквозь женские тела и задыхаясь от волнения.
- Тихо! – артист приложил указательный палец к губам, -  Для всех собравшихся здесь я Михаил Светлов, дождитесь перерыва, мы спокойно обо всём поговорим у меня в гримёрке!
- Договорились! – кивнул Алексей и вернулся к Арсению, загрустившему от того, что спиртное закончилось.

Ждать пришлось недолго. Ансамбль сыграл ещё одну музыкальную композицию, в которой Светлов исполнил партию на кларнете, и после этого вышедший к микрофону «Царь» коротко объявил:

- А теперь – антракт!

Ольгин сразу же проследовал за Михаилом, скрывшимся за дверью рядом со сценой, на которой висела табличка с надписью: «Служебное помещение. Посторонним вход воспрещён!», но неожиданно у него на пути встал ударник ансамбля.

- Куда это ты такой направился? – спросил он, ткнув указательным и безымянным пальцем правой руки ему в живот, - Туда нельзя, Миха там сейчас медитировать будет!
- Георгиевич, пусти его, это наш человек! – донеслось из-за двери.

Этот голос придал Алексею уверенности в себе. Наградив пытавшегося чинить ему препятствия презрительным взглядом и шагнув вперёд, он оказался в малюсенькой комнатушке, в которой не было иной мебели кроме двух обшарпанных стульев и письменного стола, сплошь испачканного чернилами. Пол вокруг покрывал толстый слой пыли, от которой было невозможно дышать, но Светлову было всё нипочём, музыкант и колдун сидел, закинув ногу на ногу, пристально глядя на своего старого знакомого сквозь очки в тёмной широкой оправе, скрестив руки на груди.

- Я знал, что Вы придёте, и знаю, что произошло, - произнёс Михаил, - мне вообще всё про Вас известно. Присаживайтесь, Алексей Антонович, не стесняйтесь!
- Давайте в таком случае не будем ходить вокруг да около и сразу перейдём к делу, - Ольгин расположился напротив, - Можете ли Вы мне помочь или нет?
- Да, это в моих силах.
- Тогда прошу, не оставьте в беде!
- Вы совершили ту ошибку, о которой Прохор Дмитриев предупреждал Вас в девяносто первом году, подставили Пасьяну Володю Румянцева, на котором проклятия «Северных лент» нет.
- Я был уверен, что он, как и все торговал записями.
- Никогда не следует судить о других по себе, – Светлов громко хохотнул, - теперь гном очень рассержен. Сегодня утром Вы выжили, и это великая случайность, в следующий раз такого везения уже не будет. От Пасьяна невозможно скрыться, уехать в другой город или страну, бесполезно так же пытаться с ним договориться.
- Как же в таком случае мне поступить?
- Единственный выход – убить его.
- Мы уже говорили об этом во время нашей первой встречи. Дмитриев тогда сказал, что это ничего не даст, потому что на его месте появится кто-то другой, возможно ещё более опасный.
- На тот момент это действительно было так, но сейчас всё изменилось. У Вас появилась возможность избавиться от Проклятия «Северных лент» навсегда. 
- Правда? Очень интересно, убивать гнома придётся мне самому?
- А как же иначе, конечно самому, и нечего строить из себя целку, Вам не впервой лишать жизни других.
- Вы знаете даже про…  – Ольгин от сказанного Светловым дёрнулся, как будто сквозь него пропустили заряд электрического тока.
- Про Вашу службу в стройбате, и про то, что произошло той зимой на крыше  дома? Разумеется, знаю, но не бойтесь, тайна останется тайной, лучше вернёмся к тому, зачем Вы ко мне пришли. Итак, я помогу Вам расправиться с Пасьяном, но в этом случае Золотой Посейдон должен стать моим, для Вас такой чемодан без ручки ни к чему, всё равно никому продать его не сможете, а вот мне он очень даже пригодится, но это ещё не всё. Коллекция Рышкова тоже должна перейти ко мне.
- С какой стати?
- Проклятие закончится только тогда, когда оригиналы записей Северного попадут в руки достойного человека, музыканта и исполнителя, так когда-то сказал сам Аркадий. Этим человеком стану я, в моих планах издание полного собрания всех его концертов без купюр с наилучшим качеством звука, кроме того, не буду скрывать, мне хочется обрести способность петь точь-в-точь как он.
- И для этого необходим Золотой Посейдон!
- Ну, вот теперь Вы что-то начинаете понимать. Каким же будет Ваш ответ?
- У меня нет выбора, я согласен. Говорите, что нужно делать.
- Очень правильное решение, Алексей Антонович. Итак, Пасьяна Вы убьёте у Любы дома. Гномы, обычно активны в ночное время суток с часа ночи до шести утра, и нападают на свою жертву, когда она спит. Вам придётся притвориться спящим, но перед этим поставить у входа в свою комнату какую-нибудь посудину с собственной кровью. Чем больше её будет, тем лучше: увидев такое лакомство, Ваш враг потеряет всякую осторожность, а это именно то, что нужно.

Михаил достал из кармана пузырёк с мутной жидкостью и продолжил:

- Вы уже пробовали нашу грибную настойку, открывающую врата в Тонкий Мир, то, что Вы видите сейчас – её модернизированный вариант, действует в несколько раз быстрее и сильнее. Накапаете себе двенадцать капель в стакан чая и выпьете, только ни в коем случае не вздумайте сочетать с алкоголем, иначе умрёте от инфаркта. Далее – ждёте гнома, как уже мною было сказано, первым, что привлечёт его внимание, будет Ваша кровь. Он станет её пить, не обращая внимания на то, что происходит вокруг, и вот тогда Вы быстро подойдёте к нему и ударите по голове Камнем Силы. Когда всё будет сделано, возвращайтесь к себе в Софьино, здесь Вам делать больше будет нечего, спокойно ремонтируйте свой «Форд» и ждите моих дальнейших указаний, я свяжусь с Вами либо по телефону, либо через интернет. Ну а теперь, если есть вопросы – задавайте их.
- Почему сегодня утром Пасьяна видел Щербицкий? Он же не увлекается грибами.
- Сильно пьющие люди тоже способны созерцать Тонкий Мир с его обитателями, вот и Арсений Евгеньевич пришёл к этому, сам того не желая.
- Если мне это убийство удастся, что делать с трупом?
- Ничего, просто оставите лежать, как только действие моего снадобья закончится, Вы перестанете его видеть. Не переживайте, эти создания разлагаются в разы быстрее нас с вами, скелета после них не остаётся и трупного запаха не бывает.
- Насчёт Золотого Посейдона. Ведь для Вас наверняка не составляет особого труда забрать его у меня просто так, без моего согласия.
- Да, не составляет, но мне важно, чтобы Вы сами его отдали, добровольно. Уже тогда, во время нашей первой встречи я знал, что эта драгоценность окажется у Вас, и что её принесёт Вам Пасьян. Вы даже не представляете, Алексей Антонович, насколько тесно наши судьбы связаны друг с другом. Мы не раз пересекались в своих прошлых жизнях, и теперь по воле Высших Сил вновь пересеклись в этой.
- Я ничего не понимаю.
- О том, что человеческая душа способна прожить несколько жизней учило даже раннее христианство. Историю своих предыдущих воплощений иногда можно увидеть во снах, это очень серьёзная и многогранная тема, поговорим об этом подробнее в другой раз.
- Вы как-то причастны к смерти Прохора Дмитриева?
- Он сам во всём виноват, переоценил свои возможности, - Светлов грустно вздохнул, посмотрел на часы и с сожалением развёл руками, - К сожалению, мне пора продолжать концерт, а Вам – проведать вашего приятеля: его нельзя надолго оставлять без присмотра!

Михаил оказался прав насчёт Щербицкого, как только они покинули служебное помещение, Алексей увидел питерского поэта рядом со столиком очень пожилой супружеской пары. Арсений стоял, слегка пошатываясь, и читал старикам какой-то свой стих, при этом наливая себе водку из их графина.

- Совсем мужик с катушек слетел, – вырвалось у Ольгина, - он точно не попадёт на свой поезд!
- Всё будет нормально, - успокоил его Светлов, - пойдём к нему!

Он тихо подошёл к декламатору, мягко положил ему руку на плечо и произнёс, мастерски копируя манеру речи Аркадия Северного:
- Как-таки приятно слышать новый текст, от самого Арсения Евгеньевича Щербицкого, которого знает половина Ленинграда, Крыжополя и его окрестностей! Друг мой чудесный, я собираюсь на пару месяцев взять в аренду музыкальную студию, что-то такое там спеть и записать, ты ведь разрешить мне исполнить несколько твоих бессмертных творений под джазовое сопровождение?
- Спрашиваешь! –  лицо Арсения покраснело от восторга, - У меня с собой тетрадка стихов, выбирай сам, что тебе больше понравится.
- Выберу, не сомневайся, а пока пойдём отсюда!
- Но ведь здесь угощают! Давайте выпьем, ребята!
- Я думаю, тебе уже хватит! – вмешался в разговор Ольгин.
- Нет, - замотал головой поэт, - если я прекращу пить, то скоро протрезвею!
- Ты хочешь быть постоянно пьяным? – в голосе солиста ансамбля зазвучал зловещий холодок.
- А как же, все этого хотят. Жаль, только, что такое чудо невозможно.
- Нет ничего невозможного. Да будет так!

Светлов коснулся левой рукой лба своего нового знакомого, пальцами правой сделал громкий щелчок у него над ухом, и тот дёрнулся, как будто сквозь него пропустили заряд электрического тока. Через минуту он был уведён в сторону, подальше от супругов почтенного возраста.

- Радуйся, отныне тебе больше не надо будет тратить деньги на спиртное! – ласково сказал ему Михаэль.
- Это какая-то шутка, друг?
- Никаких шуток. Трезвым теперь ты станешь только после моей смерти, а помру я очень нескоро, может быть даже вообще никогда.
- Евгеньевич, ты опаздываешь на поезд! – снова встрял Алексей.
- Какой поезд, сейчас начнётся второе отделение концерта, а потом мы будем репетировать мои песни! – получил он в ответ.
- Немедленно умолкни! – неожиданно прикрикнул на него Светлов, - Ну-ка быстро соберись!

И тут произошло чудо. Арсений действительно умолк и взяв свою сумку с инвалидной палкой, вытянулся перед ним, как солдат пред генералом. Немигающими глазами он смотрел куда-то вдаль, словно загипнотизированный, а его командир, похлопав по плечу, снова щёлкнул пальцами. Ольгин, поняв, что стал свидетелем настоящего колдовства, на всякий случай отпрянул в сторону, с ужасом наблюдая за тем, как Щербицкий, повернувшись «кругом» и по-армейски вытягивая носок больной ноги, зашагал прочь из ресторана.

- Вот и всё, этот поэтишка больше не будет трепать Ваши нервы, Алексей Антонович! – сказал Михаэль, с довольным видом глядя ему вслед.
- Вы не взяли его стихи!
- Нафиг они мне нужны!
- Он доберётся до вокзала?
- Не только до вокзала, но и до Санкт-Петербурга доберётся. Абсолютно уверен в этом, я дал ему на это очень сильную установку, а пьяные люди легко поддаются зомбированию. Однако Вам тоже пора домой, берите такси и поезжайте.

Время действительно бежало стремительно, ночь была уже не за горами. Распрощавшись со Светловым, Ольгин уже принимал из рук Капарина куртку в гардеробе, когда услышал окрик обслуживавшего его официанта:

- Куда это Вы собрались? А за еду кто платить будет?!
- Извини, приятель, забыл.  Вот, возьми, сдачи не надо! – в руки полового легла пятитысячная банкнота.
- Это другое дело! – он сразу же подобрел, - А у меня для Вас тоже есть хорошая новость. Наша машина только что приехала, если немного подождёте, я положу Вам хлеб в пластиковый контейнер, возьмёте его с собой.
- Нет, это будет лишним, всего Вам доброго, хорошего настроения и щедрых клиентов! – Алексей покинул «Одессу», твёрдо решив для себя, что ни за какие коврижки в этот ресторан больше не вернётся.