Злоба - Часть первая - Революция - Глава 3

После трагического происшествия возле трамвая, Яковлева и его коллег несколько часов мотало по всем близлежащим улицам и переулкам. Полицейских уже одолевали чувства усталости и голода. Они были настолько измотаны, что уже практически не разговаривали друг с другом, а только обменивались односложными фразами для взаимодействия. Они были сосредоточены и немногословны, как хирурги на операции. А забастовщиков становилось все больше и больше. Они становились все напористее, наглее, а их крики - все громче. 
С первых часов массового движения выборгские рабочие-активисты применяли так называемую тактику «снятия с работ» тех рабочих, которые отказывались примкнуть к забастовке. Обычно эта тактика быстро парализовывала действия колеблющихся и штрейкбрехеров, ибо противостоять решительным действиям стачечников и демонстрантов было чрезвычайно трудно. Около 16 часов огромная толпа рабочих подступила к снаряжательному отделу Петроградского Патронного завода, который располагался по Тихвинской улице, № 17, где и «сняла» 5000 рабочих. Администрация завода самостоятельно пыталась препятствовать таким действиям. Ею было задержано и доставлено в участок 19 человек, которые ворвались на завод и, бегая по мастерским, «снимали» рабочих.
Чуть позже к заводу подошел наряд полиции и драгуны 9-го Запасного Кавалерийского полка. Толпу рабочих, собравшихся у завода, начали рассеивать. Большинство забастовщиков отступило на Симбирскую улицу. Там они успели снова слиться в одну 15-тысячную колонну и двинулись по Симбирской и Нижегородской улицам к Александровского мосту. К тому месту, где Нижегородская улица упиралась в Александровский мост, были стянуты усиленные наряды полиции и казаков, конный эскадрон драгунского Малороссийского полка и конные стражники 5-го отделения конно-полицейской стражи. Здесь же оказался и Яковлев со своими коллегами. Действиями военных и полицейских руководил подполковник Зарембский. Всадников он поставил впереди, а пеших полицейских – сзади.
Яковлев немного продрог, пока стоял в заслоне. За последние несколько часов это было первое затишье, когда можно было просто постоять, передохнуть, осмотреться по сторонам, и даже перекинуться парой слов.
- Да уж, испортили тебе шкуру, - сказал Ежиков, критически рассматривая лицо Яковлева.
- Не страшно, у меня шкура крепкая, - выдавил улыбку Яковлев. – И не такое видала.
- Главное, чтобы на этом закончилось.
- Боюсь, что не закончится. Слышишь, как орут?
- Пусть пока поорут. Скоро казаки и драгуны им всыпят по полной.
- Наши стражники тоже хороши.
Яковлев уже мог рассмотреть толпу, которая приближалась к ним. Снова были слышны крики: «Хлеба», «Долой войну». Перед толпой бегали подростки и тоже кричали: «Хлеба».
Сократив расстояние до 30 метров, забастовщики остановились. Их предводители живо обсуждали план действий, жестикулируя руками. Через несколько минут, один из них вышел вперед на несколько метров, развернулся к толпе и крикнул: «Ребята, вперед на Невский!». После этого, он быстро побежал в сторону полицейского заслона. Другие рабочие последовали его примеру. Вскоре в движение пришла вся толпа. Надо признать, что задумка была очень хорошая. Такой ход позволял сократить пространство для маневра военным и полицейским. Заведующий отделением конно-полицейской стражи ротмистр Есипов догадался об этом и начал действовать. Он взмахнул нагайкой и скомандовал:
- Айда!
Затем он помчался на забастовщиков, увлекая своё отделение. Стражники немедленно устремились за ним. С небольшой задержкой, за ними поскакали казаки и драгуны. Рабочий Сидоров, бежавший впереди, начал петлять, пытаясь избежать встречи с Есиповым, но это ему не удалось. Есипов настиг его и нанес сильный удар нагайкой по голове. Сидоров успел прикрыть лицо руками, но из-за этого потерял равновесие и упал. Свесившись, Есипов нанес нагайкой еще несколько ударов, а потом переключил свое внимание на других забастовщиков.
На улице началась настоящая суматоха. Что-то разобрать в этой гуще было очень сложно. Забастовщики двигались плотной толпой, и всадникам оставалось очень мало места для маневра. Было видно, как над толпой мелькали нагайки, от которых забастовщики уклонялись, как могли. Самые упрямые пытались прорваться через конный заслон, и выйти к мосту. Те, что слабее характером, начали растекаться по набережным Невы и Большой Невки, и боковым улицам.
Зарембский приказал всем пешим полицейским оставаться на месте, и держать линию заслона. Те из забастовщиков, которые прорвались и вышли к пешему заслону, теперь топтались в нерешительности. Дабы еще больше устрашить их, Зарембский приказал полицейским оголить шашки.
Тем временем, колонна стремительно рассеивалась, и всадники уже не так плотно контактировали с забастовщиками. С одной стороны, это обстоятельство позволило всадникам быстрее маневрировать, но с другой, это привело к резкому обострению ситуации.
- Ребята, доколе будем бегать от фараонов?! – раздался звонкий голос рабочего Гордиенко. – Бей гадов!
В сторону правоохранителей полетели куски льда и булыжники. Некоторые всадники получили незначительные увечья. Такой неожиданный поворот событий вызвал замешательство в рядах правоохранителей. Часть из них начала отступать, что вызвало всеобщий восторг у забастовщиков. Казалось, что еще немного, и наступит перелом. К счастью, пролетарии еще не были достаточно организованы и объединены. Правоохранители постепенно пришли в себя, яростно набросились на радикалов и начали их беспощадно стегать нагайками.
В этот момент обострение наступило на линии пешего заслона. Перед полицейскими собралось уже достаточно большое количество забастовщиков, и примерно в 5 часов они решили пойти на прорыв. С криками «На Невский» они пошли в наступление на пеший заслон. Хоть полицейские и громко кричали, и грозно размахивали шашками, это не помогло. Толпа врезалась в линию полицейских и прорвала её. Многие из забастовщиков получали удары тупым краем шашки, руками и даже ногами, но это их не останавливало. Яковлев решил, что с шашкой лучше не играть, и спрятал её в ножны. Поэтому, забастовщиков он бил кулаками, толкал руками и пинал ногами. Перед его лицом мелькали лица как в калейдоскопе. Свои действия он иногда сопровождал фразами «Куда прешь, скотина?!» и «А ну, назад!».  Забастовщики, прорвавшиеся сквозь заслон, радостно размахивали руками и кричали: «На Невский!». После это, они продолжали бежать по Александровскому мосту в сторону Литейного проспекта.
Через полчаса ситуация выглядела так: Нижегородская улица в районе Александровского моста была полностью очищена от забастовщиков; одна их часть ушла по Сампсониевскому мосту на Петроградскую сторону; другая часть в количестве в несколько сот человек прорвалась на Александровский мост и хлынула на Литейный проспект; третья часть прошла по невскому льду в центр города.
Около шести вечера уже стемнело. Казаки и конный эскадрон драгунского Малороссийского полка поскакали в центр города. Пешие полицейские и конные стражники отошли на Александровский мост к дому Хабалова. Там же были оборудованы полицейские рогатки. Каждый едущий в центр города трамвай останавливали посредине моста, в вагоны входили околоточные, городовые и проверяли пассажиров.
На рельсах стоял околоточный надзиратель Алексей Стягов с поднятой вверх правой рукой. Яковлев и Ежиков стояли рядом с ним. В пяти метрах от них остановился переполненный пассажирами трамвай «двадцатка». Вагоновожатый заглушил мотор и откинулся на сидении. Стягов подошел к передней двери и начал рассматривать пассажиров.
- Так, рабочие и работницы выходят из трамвая! – громко скомандовал он.
Пассажиры недовольно зашумели, и с места никто не сдвинулся.
- Еще раз повторяю для глухих – рабочие и работницы выходят из вагона! – прокричал Стягов.
Яковлев и Ежиков подошли к дверям трамвая. Яковлев сразу же толкнул в спину стоявшего на ступеньках пассажира в облезлой шапке, потрепанном легком пальто и в ботинках без калош.
- Давай, выходи! – приказал он.
Рабочий Шляпников повернул голову и с недовольством ответил вопросом:
- Зачем?
- Ты глухой или дурак?! – вступил Стягов. – Сказано же, всем рабочим выйти!
- А я не рабочий.
Яковлев схватил его за пальто и потащил на себя. Рабочий не сопротивлялся, а только громко возмущался.
- А теперь топай в ту сторону, и не оглядывайся, - показал ему направление Ежиков.
- Мне срочно нужно в центр города, - сделал последнюю попытку Шляпников.
- Обойдешься, - сказал Ежиков, и подтолкнул рабочего в нужном направлении.
Тут же подъехал конный стражник Пушкарев и посмотрел на Шляпникова недобрым взглядом. Тот покосился на нагайку и быстро засеменил прочь. А полицейские уже вытащили следующих двух пассажиров. Один из них был гимназистом.
- Ты куда собрался, сынок? – спросил его Стягов.
- Надо мне, в центр, - неуверенно ответил гимназист Мохов.
- Завтра поедешь, а теперь топай обратно.
- Как же так, мне же нужно.
- Завтра, я сказал.
Гимназист побрел по мосту в обратном направлении, испуганно поглядывая на конных стражников. Процесс пошел достаточно быстро. Яковлев и Ежиков уже были внутри вагона и сортировали пассажиров. Некоторых приходилось уговаривать, некоторые выходили сами. Из задних дверей вагона добровольно вышло какое-то количество рабочих и работниц.
- Почему стоишь? – спросил Яковлев у рабочего Лебедева, высокорослого с короткой бородкой, который стоял в середине вагона.
- Я не стою – я еду, - с ухмылкой ответил тот.
- Выйдешь по-хорошему, или как?
- Или как.
- Хорошо.
Яковлев быстрым движением схватил его за воротник и потянул на себя. Лебедев попытался освободиться от захвата, но Ежиков и Стягов тут же пришли на помощь, и схватили Лебедева за руки. Он еще пытался вырваться, но полицейские уже тащили его к выходу.
- Стоите, как овцы?! – крикнул он остальным пассажирам. – Вас будут по одному вести на заклание, а вы всё будете стоять и смотреть! Эх, вы!
- Давай, давай, наговори на пару лет ссылки, - сказал Стягов.
- Не боюсь я ваших ссылок и тюрем! – продолжал кричать Лебедев.
- Какой же ты неугомонный попался, - сказал Ежиков.
Полицейские дотащили Лебедева до двери, где его перехватили их коллеги. Складывалось впечатление, что полицейские уже полностью контролируют ситуацию.
Тем временем, Яковлев вернулся вглубь вагона и подошел к мужчине, который сидел и читал газету. Он был одет достаточно чисто, но его лицо Яковлеву не понравилось. Мужчина почувствовал, что Яковлев смотрит на него, и поднял глаза.
- Я не рабочий, - сказал он и улыбнулся.
- Покажите руки ладонями вверх, - приказал Яковлев.
Мужчина неспешно положил газету на колени, и показал ладони. Мозолей на них не было, и Яковлев приступил к следующему пассажиру. После сортировки в вагоне осталось около тридцати человек.
Полицейские оставались на мосту примерно до половины десятого, а потом разбрелись по домам.