Мартин Борман версии, версии, версии

(отрывок из повести "Всадник на бледном коне")

Как же сложилась дальнейшая судьба Мартина Бормана? До сегодняшнего дня нет полной ясности в том, уцелел ли Мартин Борман при попытке выбраться из Берлина, хотя версий и предположений об этом существует множество. Борману было 45 лет, когда закончилась война. Он обладал крепким здоровьем, и, несмотря на длительное пребывание в душном и сыром фюрербункере, 1-го мая 1945 года находился в хорошей физической форме. У Бормана было большое преимущество в сравнении с другими людьми из окружения фюрера: его мало кто знал в лицо. Благодаря привычке держаться в тени, быть не публичным человеком, его фотографии не мелькали на страницах газет и журналов, и только какое-то время спустя после того, как американцы у родственников Евы Браун нашли фотоснимки, на которых был запечатлён Борман (их делала Ева Браун. Живя в Оберзальцберге, она не выпускала из рук фотоаппарат – Ю.Б.), был объявлен его розыск. Фрейлейн Крюгер (секретарь Бормана) случайно встретила его перед самым побегом.
«Ну, прощайте, – сказал Борман. – В этом предприятии теперь мало смысла, но я попытаюсь прорваться. Очень вероятно, что мне не повезет».91
Эрих Кемпка, пытавшийся прорваться в Берлине через передовые позиции русских в районе Видендаммерского моста с группой, в которой находились Мартин Борман, Артур Аксман (руководитель немецкой молодёжи «Гитлерюгенд») и доктор Штумпфеггер (тот самый, который помог Магде Геббельс отравить её детей – Ю.Б.), видел, как Борман какое-то время бежал со всеми под прикрытием одного из «Тигров». Когда танк достиг проёма в противотанковом заграждении, в него попал снаряд фаустпатрона, которыми теперь пользовались и русские. Последовал мощный взрыв – в танке сдетонировал боекомплект, – и танк разнесло на куски. Взрывной волной Кемпку отбросило в сторону и ударило о землю так, что он на время потерял сознание. Когда он пришёл в себя, то никого вокруг не увидел. Таким образом он решил, что все, в том числе и Борман, погибли при взрыве танка. Артур Аксман также видел вспышку и слышал грохот взрыва. Когда он пришёл в себя, то увидел в воронке от снаряда доктора Штумпфеггера, Наумана и Швегермана. По его словам, с ними находился и Мартин Борман – он был жив и даже не ранен. Что произошло позднее, можно прочесть в книге Джеймса Макговерна «Мартин Борман. Неизвестный рейхслейтер».
«Люди в воронке отбросили всякую мысль о новой попытке пересечь Видендаммерский мост и вернулись на станцию Фридрихштрассе. Там Борман взял руководство на себя. Он повел Штумпфегrера, Наумана, Швегермана, Аксмана и адъютанта последнего, Вельцина, по путям. Борман удалил знаки различия, чтобы выглядеть обыкновенным ополченцем. Так же поступили и те, кто шел за ним. Они пересекли Шпрее по железнодорожному мосту. Он был звеном железнодорожной системы города, которая от подземной станции метро Фридрихштрассе переходила в наземные пути, идущие до станции Лертер. Когда беглецы двинулись по этим путям, по ним открыли огонь наугад из стрелкового оружия. Только благодаря темноте, считал Аксман, они избежали ранений. Пройдя больше километра, группа беглецов приблизилась к станции Лертер. Борман дал знак остановиться. Станцию занимали русские. Чтобы избежать встречи с ними, шестеро беглецов перебрались через железные перила, прыгнули на край вала и спустились на улицу. Они оказались возле русского контрольно-пропускного пункта. Русские солдаты окружили их. «Гитлер капут! Война закончена!»
Патрульные не проявляли никакой враждебности к людям, которых они приняли за разбитых ополченцев. Беглецам предложили сигареты, а Аксман показал русским свою искусственную правую руку, которую они с любопытством пощупали. Пока происходили эти события, глава канцелярии нацистской партии и доктор Штумпфегrер поспешили в восточном направлении, в сторону Инвалиденштрассе. Патрульные подозрительно взглянули в их сторону и махнули рукой. Аксман боялся, что русские скосят их всех разом. Но ничего не случилось. Аксман, Вельцин, Швегерман и Науман побрели по Инвалидштрассе в западном направлении. И снова ничего не произошло. Науман и Швегерман укрывались за некоторыми деревьями и кустами, отделившись от Аксмана и Вельцина, которые продолжали двигаться на запад, пока не услышали лязганье приближавшихся русских танков. Они повернули назад и пошли в обратном направлении по тому же пути. Слева от них виднелись серые руины зданий старых казарм прусской армии, пожарного училища, почты. Справа располагались площадки Выставочного парка. Когда они почти прошли мост по железнодорожным путям к станции Лертер, Аксман заметил двух лежащих человек. Полагая, что они нуждаются в помощи, лидер Гитлерюгенда наклонился к ним. В этот момент он осознал, что видит перед собой доктора Людвига Штумпфеггера и Мартина Бормана. Они лежали на спине вытянув руки и ноги и лунный свет освещал их лица. Аксман коснулся Бормана – реакции не последовало. Он пригнулся ко рту Бормана – никаких признаков дыхания. Однако не было и следов крови или ранения (Аксман был единственным свидетелем, который утверждал, что видел тело мёртвого Мартина Бормана – Ю.Б.).92
Не сразу, но всё же, все высокопоставленные нацисты были либо арестованы, либо было установлено, что они мертвы. За исключением одного Мартина Бормана. Ни он сам, ни его труп так и не были найдены. Сталин, ведший в конце войны политические игры со своими союзниками по антигитлеровской коалиции, 26 мая заявил Гарри Хопкинсу, эмиссару президента Рузвельта в Кремле, что, по его мнению, Борман бежал и скрывается в подполье. Сказал он так потому, что располагал какой-то информацией, или же пытался прощупать американцев – не известно. Такая же игра велась и вокруг трупов Гитлера и Евы Браун: Сталин и в этом случае говорил союзникам, что Гитлер бежал, наверняка пытаясь таким образом выведать, что знают союзники о судьбе фашистского диктатора.
А дальше вообще начался цирк: появилось множество сообщений о том, что Бормана встречали после войны в разных частях Германии, Тироле, в Аргентине, Чили и Испании. Пока секретаря фюрера продолжали искать, закончился Нюрнбергский процесс. Несмотря на то, что его место на скамье подсудимых пустовало, Бормана судили заочно. Он был признан невиновным по 1-му пункту обвинения, в том, что касалось участия в разработке общего плана или заговора с целью захвата власти, установления тоталитарного режима и ведения агрессивной войны. Он не был осужден по 2-му пункту, который касался начала войны и агрессии. Обе эти позиции исходили из признания того, что Борман не играл значительной роли в нацистской иерархии, пока Гесс не улетел в Англию. Бормана признали виновным по 3-му пункту – военные преступления и 4-му пункту – преступления против человечности.
1 октября 1946 года Борман, в числе двенадцати других обвиняемых, был приговорен к казни через повешение (другими одиннадцатью обвиняемыми были Геринг, Кейтель, Йодль, Кальтенбруннер, Розенберг, фон Риббентроп, генерал-губернатор Польши Ганс Франк, шеф программ принудительного труда Фриц Заукель, имперский комиссар Нидерландов Артур Зейс-Инкварт, имперский протектор Богемии и Моравии Вильгельм Фрик, глава Имперского банка Вальтер Функ и гаулейтер Франконии Юлиус Штрайхер. Другие обвиняемые получили наказания от пожизненного заключения (Гесс) до оправдания (Ганс Фриче из министерства пропаганды).
22 марта 1946 года, в возрасте 37-и лет скончалась от рака желудка Герда Борман. О том, где она скрывается, спецслужбы узнали случайно от обезумевшего от горя немца, который в Мюнхене явился в штаб-квартиру американской разведки и заявил, что его ребёнок был похищен из Берхтесгадена женой Бормана и что он может указать место, где её найти.
Через несколько дней сотрудники спецслужбы нашли место, где жила Герда Борман вместе со всеми вывезенными ею детьми. Это была вилла Фолькенштайн в горном районе Грёднерталь, расположенном на севере Италии. Герда Борман не скрывала того, что она является женой Мартина Бормана, а причину «похищения» ребёнка объяснила тем, что решила спасти его и своих детей от бомбардировок в Берхтесгадене. Герда Борман показалась агенту разведки тяжело больной, и он справился о состоянии её здоровья у местного врача. Ответ был таков: жена Бормана умирает от рака желудка. Она умерла в больнице города Мерано. Перед смертью фрау Борман стала новообращённой католичкой и передала своих девятерых детей его преподобию Теодору Шмицу, ставшему их опекуном.   
Всё время, пока фрау Борман находилась между жизнью и смертью, спецслужбы не спускали с неё глаз: вероятность появления Мартина Бормана у постели умирающей жены была очень высокой. Но ничего не случилось. Герда Борман предоставила американцам лишь одну нить к разгадке судьбы Мартина Бормана. Это была телеграмма, направленная Борманом в Оберзальцберг в последние дни войны. Вот её текст: «Всё кончено. Я отсюда не выберусь. Позаботься о детях».93
И всё-таки, информация о том, что Борман жив, беспокоила сотрудников разведки союзников. В это время нельзя было сбрасывать со счетов вероятность реставрации нацизма. В своём политическом завещании Адольф Гитлер назвал Бормана своим приемником на посту лидера нацистской партии, и он мог рассматриваться как потенциальный фюрер Четвёртого рейха. Среди множества совершенно неправдоподобных сообщений о судьбе Бормана были такие, которым можно было верить, но одно сообщение было особенно интересным. Обергруппенфюрер Готтлиб Бергер хорошо знал Мартина Бормана и считал, что секретарь Гитлера своими интригами нанёс огромный вред усилиям нацистов, лично Гиммлеру и СС – это заявление он сделал в ходе Нюрнбергского процесса. В начале 1948 года этот человек стал источником следующей информации: по его мнению, Борман был советским агентом. Когда русские заняли Берлин, он просто перешел на их сторону и теперь находится в Советском Союзе, чтобы в подходящий момент вновь появиться при поддержке Советов в качестве комиссара коммунистической Германии.
В 1948 году Бормана (если это был действительно он), видели в Чили. Там его случайно встретил и узнал Пауль Хейссляйн, в 20-х годах бывший бургомистром города в Саксонии, депутатом в рейхстаге от Католической партии центра и пресс-атташе Федерации немецких госслужащих. Он потерял эти посты, когда к власти пришли нацисты. После нескольких лет преследований гестапо, в 1938 году он эмигрировал в Чили. В феврале 1948 года Хейссляйн был гостем у еще одного немецкого беженца, графа Яна Ульриха фон Райхенбаха, в его графском имении близ границы с Аргентиной. Во время прогулки по лесу ему неожиданно встретились три всадника в пончо и сомбреро. В одном из всадников Хейссляйн узнал Мартина Бормана. Со слов Хейссляйна, Борман так же узнал его и всадники, пустив лошадей в галоп, ускакали в сторону границы. Хейссляйн сообщил о своей встрече в полицию, но те потребовали, чтобы он хранил молчание до тех пор, пока власти сами не расследуют это дело. Позже в газетах появилась сообщение, что Борман покинул Аргентину и уехал в Испанию, однако есть сведения, что в период с 1948 по 1950 год он не появлялся в Испании. А потом, в разгар холодной войны, охота на Бормана сошла «на нет» – державам антигитлеровской коалиции, в обязанность которых входила поимка осуждённого Нюрнбергским процессом, стало не до этого: прежние союзники стали врагами. Да и специальным службам было не до того: Интерпол был занят поисками грабителей банков, а израильская разведка после поимки Адольфа Эйхмана и его казни в Израиле не проявляла к Борману особого интереса. Всё это давало Борману неплохие шансы скрыться от правосудия.
Правоприемником имущества Бормана стала земля Бавария, но, чтобы исключить в будущем возможность опротестования права наследования, нужно было получить юридическое обоснование факта его смерти. С этой целью окружной суд Берхтесгадена в 1954 году провёл своё расследование, в результате которого было вынесено постановление о смерти Бормана, и даже было указано её время: полночь 2 мая 1945 года. По немецким законам суд не был обязан предавать огласке доказательства, на основании которых было сделано такое заключение. 
24 июля 1954 года Управление регистрации гражданских состояний Западного Берлина, последнего известного места проживания Бормана, последовало примеру окружного суда Берхтесгадена и объявило секретаря фюрера мертвым. Управление ежегодно публиковало «Книгу оповещения смертей», которая сообщала о смертях жителей Берлина, подтвержденных в течение года. В томе за 1954 год смерть Бормана обозначена номером 29233. Однако запись помечена примечанием: «Смерть полностью не установлена». После решений Окружного суда Берхтесгадена и Управления регистрации, Суд денацификации Западного Берлина получил легальную возможность конфисковать имущество Бормана в пользу жертв нацизма. Но суду удалось обнаружить имущество на сумму всего лишь в 8300 долларов. Не все оно подверглось конфискации: около 450 долларов из этой суммы выделили детям Бормана для оплаты издержек, понесенных судом по денацификации в урегулировании вопроса об имуществе их отца.
Важное сообщение всколыхнуло мир летом 1960 года, когда схваченный агентами израильской разведки в пригороде Буэнос-Айреса Адольф Эйхман во время следствия заявил, что Мартин Борман жив. Однако израильтяне так и не ознакомили общественность с заявлением Эйхмана. В израильской тюрьме, ожидая суда, Эйхман получал много писем. Среди них было много ругательных, но были и такие, в которых были слова ободрения. В одном из таких писем, подписанных именем «Мартин», было лишь одно слово: «Мужество». По заключению экспертов-почерковедов это письмо принадлежало Мартину Борману.
Захват Эйхмана и суд над ним резко оживил интерес к судьбе Бормана, ведь если Эйхман мог работать необнаруженным как обычный работник в Западной Германии до 1950 года, затем уехать с помощью ветеранов СС через Италию в Южную Америку и жить десять лет в Аргентине под именем Рикардо Клемент, то почему Борман не мог поступить таким же образом?
Почти сразу же поступило новое сообщение: в июне 1960 года израильская газета сообщила, что Борман приобрёл дом в пригороде Буэнос-Айреса. Он нуждался в лечении, и обратился к врачу-еврею, который узнал своего пациента несмотря на то, что Борман сделал пластическую операцию. После этого врач убил его, сделав смертельную иньекцию. Так это было ли на самом деле, и был ли это действительно Борман, остаётся невыясненным, но в Германии после процесса над Эйхманом снова стали искать Бормана. Германия не могла позволить, чтобы о ней говорили как о стране, которая укрывает нацистских преступников. Правда, Германия вспомнила, при каких обстоятельствах и как израильскими спецслужбами был выкран Эйхман. В связи с этим было официально заявлено, что обещанное за поимку Бормана крупное денежное вознаграждение будет выплачено лишь тогда, когда правительство той страны, где он будет найден, одобрит его выдачу. Сообщения о том, что Борман находится в Аргентине, продолжали поступать и после, но вознаграждение так и осталось невостребованным.
А что же русские? Ведь Советский Союз был одним из четырёх соучредителей Устава Международного трибунала. По логике, СССР должен был быть заинтересован в скорейшей поимке одного из главных военных преступников Третьего рейха, но после Нюрнберга русские хранили молчание. Единственным человеком, приподнявшим завесу молчания, оказался бывший майор советской разведки Лев Безыменский. В 1964 году он выпустил книгу, названную «По следам Мартина Бормана». Согласно его версии, Борман не погиб в Берлине. Сбежав из города, он скрывался в Тироле, где жила его супруга Герда. Разыскав спрятанный в конце войны по его указу ларец с золотыми монетами (его стоимость оценивают в 5 млн. долларов – Ю.Б.), которые первоначально предназначались для музея фюрера в Линце, он отправился в Киль, на военно-морскую базу. К тому времени подводный флот гроссадмирала Деница уже был захвачен союзниками, потому он некоторое время скрывался в земле Шлезвиг-Гольштейн, а затем – в Дании. После окончания Нюрнбергского процесса, Борман с помощью подпольной организации ODESSA, созданной ветеранами СС для переправки военных преступников в страны Латинской Америки, в 1947 году бежал в Италию. Некоторое время он скрывался в горном районе, в монастыре у озера Гарда, а затем – в францисканском монастыре Генуи. Оттуда он с помощью Ватикана бежал в Аргентину. Сразу оговорюсь: то, что написал Лев Безыменский – могло быть. Это – всего лишь гипотеза писателя, который хотел показать, что в тех странах, куда попадает Борман, существуют силы, готовые поддержать бывших нацистов. Что же тогда было говорить о Западной Германии, где на всех уровнях государственного управления в то время находилось немало нацистов? И всё же в Германии были люди, которые упорно продолжали поиски Бормана. Одним из таких был немец еврейского происхождения, доктор Фритц Бауэр (генеральный прокурор земли Гессен – Ю.Б.). Сейчас это имя почти забыто в Германии, в то время как заслуги этого человека в деле построения демократии в послевоенной и посленацистской Германии трудно переоценить. Самое известное дело, подготовленное им – это процесс над администрацией Освенцима. Бауэр известен ещё и тем, что лично, связавшись с разведкой Израиля, сообщил точное местонахождение в Аргентине Адольфа Эйхмана, отвечавшего во время войны за «окончательное решение еврейского вопроса». Неудивительно, что в послевоенной Германии Бауэра ненавидели очень многие. Фриц Бауэр умер при странных обстоятельствах при подготовке процесса над организаторами программы «Эвтаназия».