Не Чкалов или Признаки бешенства

На сцене офицерского клуба стояли - бюст Ленина и красочные плакаты, на которых были изображены просто собаки, собаки в разрезе, собаки, кусающие человека за ногу, человек с внутренними органами и какой-то неведомый огромный, мохнатый, похожий на пулю, организм.
На трибуну прокосолапил грузный начальник медицинской службы полка морской авиации. Выступающий вытер носовым платком лоб, обозрел зал, жадно выпил воды из графина, крякнул, пошевелил усами, прокашлялся:
- Товарищи офицеры! – начал он – Тема сегодняшней лекции: «Бешенство».
Докладчик ткнул деревянной указкой в парадный портрет микроба.
- А вот зря усмехаетесь, товарищи! Наступает лето - охота, рыбалка, шашлыки на природе, понимаш, а там звери всякие могут быть переносчиками, так скать, зарразы. Вы вот думаете, мол, бешенство осталось в прошлом? Ошибаетесь, товарищи! Бешенство и сегодня рядом с нами! Опаснейшая, смертельная зарраза, широко распространена в дикой природе - собаки, лисы, волки, кошки и тому подобная дрянь, может таскать её, понимаш.
Тут, вот, как бывает - цапнет подобная дрянь человека, тот помажет ранку йодом иль зелёнкой и думает, всё, мол, прошло, так скать! Ан нет! Зарраза через слюну уже внутрь пробралась, и потихоньку, потихоньку к нервной системе крадётся, а           как, понимаш, доберётся, то всё - паралич и, так скать, амба!
Зарраза протекает скрытно, понимаш, а когда проявляется, спасти пациента уже нельзя.
Поэтому вы, товарищи офицеры, должны знать основные симптомы этой опаснейшей зарразы – признаки бешенства, так скать, чтобы, понимаш, вовремя среагировать.
Внимание! – начмед постучал указкой по графину – Запоминайте, товарищи офицеры: икота, во-первых, во-вторых, зрачки с горошину, слюноотделение также - больные не могут, понимаш, сглатывать слюну, она у них пенится, с углов рта по подбородку течёт, течёт, да!, ну и обильный пот из-за повышенной температуры, укушенные краснеют.
Больные впадают в ярость, кидаются на людей, норовят укусить, понимаш, теряют, так скать, субординацию и ориентацию в пространстве, внятно не говорят, бессвязно мычат.
Часто спрашивают, возможно ли зарразиться бешенством от человека? На это современная военная медицина даёт утвердительный ответ - «Возможно», если, понимаш, вас укусит больной зарразой или при поцелуе с бешенным – начмед назидательно поднял вверх указательный палец и обвёл строгим взглядом аудиторию.
- Отставить смехуёчки, товарищи офицеры! Помните! Владимир Ильич Ленин – начмед развернулся и тыкнул пальцем в бюст вождя - ещё на заре советской власти говорил: «Знание, понимаш, сила! Предупреждён, значит, вооружён, так скать!»
И, да, вот ещё что! Если вас укусит бешенный сразу промойте рану хозяйственным мылом и ко мне в санчасть, колоть уколы, понимаш. Только так и никак иначе! И помните, товарищи, зарраза боится солнечных лучей, высоких температур, желудочного сока и, понимаш, спирта! – оптимистично закончил лектор под одобрительный гул в зале.

                ***
Кормовой стрелок – старший лейтенант Ёжиков сидел в задней гермокабине в хвосте самолёта, осоловело взирая на небо и пушечные установки. По молодости он провёл бессонную ночь в женском общежитии. Методичный гул двигателей всё больше погружал его в дрёму, однако, старлей не сдавался.
Героически борясь со сном, он поочерёдно напрягал бицепсы, трицепсы, больно щипал мочки ушей, тёр кулаками глаза, шлёпал себя по щекам, пил из термоса крепкий чай.  На некоторое время отпускало, но вскоре дрёма накатывала с новой силой, и стрелок зевал во весь рот. Ничто ничего не предвещало. 
Офицер выпрямился в кресле, потянулся, насколько позволяла кабина, и, глубоко вдохнув, зевнул. Зевнул и скорчился от невероятной боли - его челюсть вдруг отпала и не закрывалась, то есть вообще не слушалась. Авиатор трясущимися руками ощупал подбородок – тот висел и мучительно саднил при малейшем касании.  Ёжикова прошиб пот, он посмотрелся в зеркальце – оттуда глядела красная перекошенная рожа с безумными выпученными глазами, дрожащим носом и свисающей слюнявой челюстью.
Старлей от ужаса икнул, потом снова и снова.
- Аыыы!!! – замычал стрелок. Он понимал - челюсть вывихнулась. Делать то что?
Ёжиков заметался в узком пространстве, потом схватил разводной ключ, бросился к люку в полу и полез в нижнюю часть кабины, откуда проходил единственный технический лаз в нос самолёта к боевым товарищам.
Меж тем, экипаж слаженно выполнял поставленную задачу. 
Страны Варшавского договора проводили на Балтике большие манёвры и авиация, само-собой, была задействована по полной программе.
 Самолёт шёл установленным курсом, отслеживал движения судов условного противника. Командир связывался с землёй, как в нижней части кабины послышался подозрительный стук.
- Командир, снизу что-то стучит - насторожился бортинженер.
Капитан Андрей Кожемякин прислушался:
- Точно, стучит. Борис, проверь, что там.
Инженер полез в нижний отсек.
- Командир, стук из лаза!
- Бред! Кто там может стучать?
- Не знаю, сейчас посмотрю.
Снизу раздался металлический лязг и дикий вопль бортинженера.
-Аааааааа!!!!!
Потом хлопок люка и скрежет запора.
Экипаж подскочил в креслах.
- Павлов! Принимай штурвал! – крикнул Кожемякин второму пилоту и сорвавшись с места сиганул вниз.
- Там, там! – бортинженер указывал пальцем на люк.
- Что там? – заорал капитан, встряхивая офицера за плечи.
- Там Ёжиков!
- В смысле, Ёжиков? – командир рванулся к железной двери.
Бортинженер схватил его за руки:
- Нельзя! Он бешенный!
- Что?
- Бешенный, говорю тебе! Точно, это она! Зарраза! Всё, как начмед рассказывал - рожа потная красная, икает, глаза на выкате, челюсть висит, слюни текут, мычит!
Кожемякин оттолкнул инженера, повернул запор, открыл люк и невольно отшатнулся. Из чрева самолёта на него действительно таращился стрелок с симптомами смертельной зарразы.
Ёжиков стоял на четвереньках, обливался потом, икал, мычал, пускал пену изо рта и сжимал в правой руке разводной ключ.
- Б...ь! – вырвалось у командира, он захлопнул люк.
- Ну, что, убедился? -  огрызнулся бортинженер.
Капитан поднялся в кабину. Экипаж смотрел на командира.
- Мужики, у нас ЧП. У Ёжикова бешенство!
- Да, ладно?! – обалдели офицеры.
- Точно так! – закивал головой бортинженер – Зарраза – она самая! Можете взглянуть!
Ёжиков мычал, изо все сил колотя разводным ключом в железную дверь. Офицеры сбегали вниз.
- Командир, что делать будем? – экипаж уставился на Кожемякина.
Капитан почесал лоб:
- Возвращаемся, не вижу другого варианта.
- А боевая задача?
- Что предлагаете? Сейчас Ёжиков назад поползёт, а потом шмальнёт из пушек по всем целям, кого увидит. И что? Кто желает его скрутить?
- Он же в лазе! Как его там скрутишь?
- Вот и я о том же – обрубил командир и вышел на связь с землёй.
Земля долго отказывалась верить докладу про признаки бешенства, однако капитан настаивал, пока не получил приказ возвращаться на базу.
Самолёт развернулся и уже подходил к аэродрому, как внизу вновь неистово забарабанило.
Ёжиков остервенело лупил ключом изнутри.

Кожемякин нервно дёрнул губой:
- Борис, Алексей быстро вниз, постарайтесь его утихомирить.
Бортинженер со штурманом-оператором нехотя отправились в нижний отсек, распахнули люк. Стрелок с железякой в руке, мыча и брызжа слюной во все стороны, резко подался вперёд, пытаясь вылезти наружу. Офицеры отпрянули и принялись отбиваться от Ёжикова ногами, однако упрямый старлей всё лез вперёд, стараясь увернуться от ударов.
Слёзы текли по лицу страдальца.
- Вот, ведь, сука!!! – заорал бортинженер и с размаху въехал в челюсть стрелка ботинком.
Раздался противный хруст, Ёжиков дёрнул головой и внезапно, отбросив ключ, провёл рукой по подбородку.
- Спасибо, Боря! – размазывал слёзы по лицу стрелок – ты мне челюсть вправил!
Сверху спрыгнул Кожемякин.
- Челюсть? – командир не верил своим ушам – Ты что не бешенный???!!!
- Конечно нет! Я челюсть вывихнул, когда зевнул! К вам полз за помощью, а вы меня ногами… За что?!

Разбор полётов проводил сам Главком.
- Хороший ты офицер, капитан Кожемякин, одни поощрения по службе - генерал снял очки, отложил личное дело офицера в сторону и поднялся из-за стола          - Что ж так облажался на учениях? Боевую задачу сорвал! Признаки бешенства, признаки бешенства!  В панику ударился, ЧП объявил! Признаки бешенства… -хмыкнул Главком - Нет, не Чкалов ты Андрей, не Чкалов…
Есть мнение перевести тебя на землю.   С тыловыми задачами справишься?
- Товарищ генерал-полковник, я пилот! На земле сидеть не могу и не буду!              Я должен летать!!!
- Ну, что ты должен, не тебе решать. Короче, согласен?
Кожемякин козырнул:
- Извините, товарищ генерал, без неба себя не вижу, готов подать рапорт об увольнении…