Свадебное приключение. Лена

У меня есть троюродная сестра, живет в селе Староклиторном, Всежопинского района, Астраханской области. Она была постарше меня на год. К ней я когда-то тоже подбивал клинья, но не получилось.
…и вот однажды, это было в девяностые годы, кажется в 1992, тогда я учился в техникуме, мою семью и меня, в том числе, пригласили на свадьбу сестры. Звали ее Оля. Впрочем, эта информация нам не понадобится.
   До этого дня я никогда не был в сельской местности, да еще и на свадьбах! Не знал, как это бывает оторвано весело. Воображение рисовало картины жизни сельских жителей из советских фильмов «Поднятая целина», «Тени исчезают в полдень», «Вечный зов», «Белые росы» и пр. Селяне здесь были, непременно, все в косоворотках, ватниках и шапках-ушанках, говорить сильно окая и если не на старорусском языке, то на старославянском, уж обязательно. А жить должны были в бревенчатых срубах, ездить на подводах, естественно ударно трудясь в колхозах, а мешать и вредить им должны всякие кулаки, подкулачники и всякие враги крестьянства.
…
Вначале мы забрали из кондитерской огромный торт, заказанный на свадьбу. Я до сих пор не видел столь гигантских размеров тортов! Разве что в кино, иногда из таких сдобных изделий выскакивают стриптизёрши. Воображение рисовало, что внутри и нашего торта затаился веселый сюрприз. Коробка к нему не полагалась, поэтому нам пришлось еще побегать в поисках подходящей тары. Нашли мы ее лишь в отделе продаж телевизоров, в ту пору коробки из-под телевизоров порой достигали два на один метр. В них дети устраивали маленькие домики. Засунув наконец в коробку торт, и  завернув мастодонта в скатерть, чтобы удобнее было нести вдвоем, мы отправились на Семнадцатую пристань, где сели на «Ракету» (тип судна на подводных крыльях, водомет) и помчались вниз по Волге-матушке… Несмотря на то, что был сентябрь, стояла чудесная, солнечная, теплая погода, как обычно бывает в начале осени в Астрахани.
Для меня это путешествие было необычно вдвойне, а может быть и в тройне… Во-первых, в свои шестнадцать лет я впервые должен был оказаться на свадьбе. Во-вторых, по берегам открывалась неописуемая по красоте картина. Открывались и быстро сменялись очаровательнейшие пейзажи. По берегам росли невысокие, но многочисленные деревья, камыш занимал все свободное пространство, местами встречались желтые кувшинки и водяной орех - чилим. Дельта раздвигала свои объятия. В основном это были женственные ивы и кудрявые ветлы, может, что еще было, но я тогда обратил внимание только на эти деревья.
Чем ближе мы приближались, тем больше было разных удивительных разноцветных пташек: зимородков, пеликанов, уток, цапель, фламинго, тысячи пород и видов, всяких бакланов, а также родных глазу, чаек. Некоторые пассажиры с бака начали кормить птиц, и они хватали еду прямо на лету, а некоторые особо наглые, как и люди, вырывали из рук. И это несмотря на то, что мы двигались с большой скоростью, не менее 60-70 км/ч.
По обрывистым, зеленым берегам стояло бесчисленное количество рыбаков с удочками и сетками-телевизорами.  «Непременно осетров ловят!» - подумал я.
Навстречу нам проносились различных видов и типов лодки, катера, суденышки, морские корабли и прочие плавсредства. Здесь были настоящие колесные пароходы, пассажирские теплоходы типа «Москва», «Москвич», груженые сухогрузы, мелкосидящие танкера, маленькие рыболовецкие баркасы и огромные суда-насосы по добычи кильки. Также перед носом «Ракеты» проносились юркие моторки, на веслах ковыляли корыты-куласы, были тут и военные бронекатера, когда проплывали Николо-Хреновку. Буксиры-тяжеловесы пыхтя тащили баржи, словно на веревочке свои игрушки. Местами попадались проплывающие мертвые осетры.
Когда показывалось какое-либо село, то выглядывало оно, как правило, однообразно. Возле населенного пункта по обыкновению ржавели, сидя на мели брошенные баржи. Причал, как правило, разбитый, гниющий. На возвышенностях стояли ржавые водонапорные башни, очень похожие на гранаты из фильмов про войну. Здесь находились скелеты разбитых теплиц, одинокие трубы котельных, фонтанирующие водопроводные трубы. Изредка встречались силосные башни. «О! Планетарии!» - подумал я.
Однако, как высоко поднялось сельское хозяйство!
И вот мы прибыли в нашу деревеньку. Матрос выдвинул хилые деревянные сходни прямо на обрывистый берег, и мы перескочили вместе с тортом на твердую сушу. Нести торт можно было только вдвоем и только с остановками. Спросив дорогу до дома родителей жениха и невесты, мы поползли со своей ношей по разбитой грунтовой дороге, наполненной водой. Сразу видно – недавно прошел проливной дождь, ведь стояла теплая, но переменчивая погода. Чавкая по коричневым разливам в сандалиях, босоножках, щеголяя в белых костюмах, я не мог ни обратить внимание, что сельчане одеты вовсе не так как я представлял, а вполне по-современному,  по-городскому, исключением было разве что резиновые сапоги.
Дома на улице, по которой мы шли, были вовсе не бревенчатые, пятистенные избы, а бежево-коричневые камышитовые мазанки, выглядевшие довольно убого.
Ну, вот мы и пришли.
В небольшом доме приглашенной стороны, самих хозяев не было. Они несколько дней кряду хлопотали по обустройству свадебного шатра, который располагался возле дома жениха. Зато в тесной мазанке уже собралось немало родственников разной руки. Здесь уже были двоюродные, троюродные и даже пятиюродные сестры, братья, дядья, тетки, человек двадцать, некоторые видели друг друга впервые. Я знал только троюродных братьев и двоюродную бабушку Нину Митрофановну. Она была типичной бабушкой, веселой, доброй, словно из сказок, на все руки мастерицей, сыплющей поговорками и прибаутками по всякому поводу, говорящей с украинским выговором. Насколько я понял она привезла на всю свадьбу сыр, сделанный ее же натруженными руками (А я, дурак, потихоньку кормил им со стола голодных псов).
Как я уже рассказал, в мазанке уже собралось достаточно много народу, но я обратил внимание на женщину лет тридцати пяти, с черными, как смоль волосами, зелеными глазами, темным загаром, в коротком цветастом платье. Она была чуть меньше моего роста, ходила по домику босяком. Как оказалось, ее звали Лена, и она прибыла на семейный праздник с сыном – моим ровесником. Когда она растолкала родню и уселась на диван, я невольно уставился на ее голые, соблазнительные ноги. Время от времени она перебирала мозолистыми, маленькими, но аккуратными ступнями. Гормоны делали свое дело, она показалась мне чертовски привлекательной, и я ее выделил из всех женщин и девушек в доме. От нее веяло особой энергетикой, возможно, сексуальным ядерным взрывом.  Изучая ее безумно сексуальные ноги, и ее внешность, я совершенно не заметил, что меня самого тоже изучают. Она вперила в меня свой бесстрашный взор, и совершенно не смущаясь, и даже задорно смотрела на меня («глаза масляные» - по выражению Нины Митрофановны). Выдержав какое-то время прямой взгляд, глаза в глаза, я всё-таки не выдержал, смутился и потупил взор скромника. Надо заметить, я был очень скромным, робким юношей, без всякого опыта общения с девушками.
Но, я все-равно очень осторожно, украдкой, потихонечку стал поглядывать (почти подглядывать) в ее сторону, рассматривая ее очаровательную фигуру, ноги, она же  как намеренно ждала, караулила мой осторожный взгляд и тут же перехватывала. Она, как специально, когда это смогла позволить окружающая обстановка, поджала под себя ноги, образовав чудесные эротичные изгибы своего тела, тем самым превратив свое тело в ловушку-засаду. И когда я пытался пробежаться глазами по ее пышущему сексом и здоровьем телу, тут же был безжалостно пойман, взят в плен ее быстрым, острым взором. Это уже была безжалостная, человеческая охота! Один раз мне даже показалось, что она специально перебрала ступнями, чтобы подразнить.
Из разговоров я понял, что Лена с сыном Славиком, так кажется, его звали, приехали тоже из Астрахани, как и мы (странно, что я ее ранее не встречал). И приехала она два дня назад. Приходилась она мне ни то восьмиюродной теткой, ни то десятиюродной сестрой, ни то вдовой двенадцатиюродного брата.
Через какое-то время начало смеркаться, и мы пошли в шатер на свадьбу. Тут и пошло веселье с угощениями! Чего только на свадебном, накрытом по-царски, столе не было! Была тут осетрина всех сортов!  Столы ломились от балыков из осетрины, копченной белужатины, вареной севрюжатины и еще бог весть каких видов осетровых и рецептуры приготовления. Были тут и обычные свиные окорока. Да, чуть не забыл, икра черная, сколько хочешь, хоть жопой жри. Сыр упомянутый, бабушкин, до которого руки не доходили… пошел на корм голодных собачек. Вино-водочные изделия я описывать не стану, ибо не особый знаток, тогда и сейчас.
Однако из головы не выходила моя брюнетка. Я набрался храбрости, и подошел … к своему дяди, устроителю свадьбы, он был подле молодых, стал его пытать, что да как.
Он и говорит: «У Лены давно уже никого не было, подойди к ней да скажи, что хочешь…»
 - Но я не смею… ведь она такая красивая!
 - Красивая? Хе-хе! Раз боишься, выпей да и подойди! Слава богу, выпивки хватает!
Я до того времени никогда не пил, для меня это было бесполезным горьким продуктом, все эти ваши алкогольные напитки.  Но деваться некуда, тем более, передо мной давно стоял полный стакан с водкой, да и уже давно получал от гостей строгие замечания. Один даже злобно заметил: «Не пьешь – не мужик что ль?! Зачем на свадьбу пришел?»
И я начал пить на полный желудок, чтобы побороть страх перед женским полом. Сначала я ничего не чувствовал, а водку приходилось пить как микстуру, после глотка которой сильно жмурясь и корча страшные рожи, чем веселил соседей по столу. В какой-то момент я резко осоловел, ноги перестали слушаться. Меня несколько раз пытались вытащить танцевать толстые, старые бабищи, да куда там… Я всегда говорю, что я плохой танцор, на то есть уважительная причина, а тут еще хмель. 
В конце концов у меня адски разболелась голова, я быть может, вызвал бы даже «скорую помощь», так она сильно у меня болела, но откуда на острове «скорая»? В довершение ко всему, полил проливной тропический  ливень, выключился свет. Принесли свечи и гармонь, веселье продолжалось! А моя любимая мелькала среди пляшущих, ее глаза кричали: «Ну, что же ты!»
…
Я решил добраться до ночлега. С помощью бабушки Нины Митрофановны добрался до дома. Сам бы никогда не нашел. Мы вышли на окраину деревни и шли через околицу в кромешной темноте, под дождем, поминутно проваливаясь в ямы наполненные чёрте чем.
Наконец мы пришли. Бабушка по-хозяйски разложила раскладное кресло: «Здесь, правда, Славик спал!» - заметила она, - «но теперь он гуляет до утра!»
Голова раскалывалась, как будто давил миллионно-тонный пресс. И тут я почувствовал, что к довершению всех бед из меня лезет еда. «Бабушка, лезет!» - позвал я. Нина Митрофановна как по волшебству поставила предо мною поганое ведро. И как раз вовремя. В общем, праздничная трапеза пошла не впрок. Потом это все свиньям отнесли. Я, наконец, избавился от грязной и мокрой одежды, разлегся, как король на лежанке и закрылся с головой в одеяло, люблю так спать. …И чтоб не грызли комары. И вскоре, в непривычной тишине и полной темноте провалился в сон. После я понял исключительность своего положения – я лежал один на лежанке, в то время как остальным родственникам достались общие места на полу и на широком диване. К тому же, я был отгорожен ото всех платяным шкафом.
Проснулся я от того что какая-то женщина в полутьме лупила мою еще недавно больную голову, приговаривая: «Нажрался, сволочь! Как тебе не стыдно!»
Всматриваясь в темноту, я разглядел женщину, стоящую передо мной без лифчика, в одних трусиках… Ба! Да это же моя красавица! Стоит возле постели и распускает руки.  Видимо, она приняла меня за своего Славика. Из-за дефицита мест она, возможно, хотела прилечь с ним вместе. Я ничего не понимал и не сразу проснулся. И вот она уже полезла под моё теплое одеяло. Я этого ждал. И в то же время обомлел, просто оцепенел! Кадык, как-то непривычно  работал, с усилием сглатывал, пиписька вырывалась наружу  из тесных трусов. Она легла спиной ко мне. Я почувствовал приятный запах теплого женского тела. В голову, что называется, моча ударила. Без долгих размышлений, тихо, ловко и нежно ухватил ее за грудь, губами впился в солоноватые от пота шею, а мой стручок прижался вплотную к ее жопе. Груди словно яблоки, упругие, отметил я. Действовал я словно по научению магистра Йода, мною руководили лишь инстинкты, голова напрочь отказывалась размышлять, думала лишь, что называется головка.
Лена быстро обернулась:
- ТЫ!
 - Я!
Она сообразила, что приняла меня не за того, и не растерялась, она как будто ждала этого; будто нечаянно, произошла ошибка. Мы стали целоваться и ласкать друг друга. Я не заметил, как мы оба оказались без трусов (и куда они улетели?). Я целовал груди, ласкал руками талию, целовал бедра, мял, теперь такую доступную, жопу. Лена пахла очень приятно, самой собой, несмотря на солоноватый привкус пота. Я не знал, что делать, и хотел спуститься ниже, но она категорически не дала это сделать, объяснив, что там грязно. Мы как-то без слов понимали друг друга. Она дрочила мой пенис. Потом опять повернулась на бок, словами: «Ну давай так! Суй …й!» Я выполнял ее команды, словно пьяный но, похоже, не очень получалось.
 - Не туда, дурак!
С улыбкой прошептала она.
- Лучше на спину ложись, быстро!
Я молниеносно повернулся, и следом на меня села обнаженная Лена, она взяла в руки разгорячённый стручок и живо засунула - туда куда надо.
Влагалище оказалось влажным, теплым, просторным, уютным и приветливым, мне это понравилось, я даже почувствовал негу от самого нахождения там. То, что оно было просторным тоже нравилось, не люблю узкие, значит злые. Широкие – это мой профиль.
Да, я как будто в сказку попал! Такого райского наслаждения я не испытывал никогда в жизни, только от нахождения х… в п… Просто божественные впечатления! Просто прелесть, что такое!
Она тяжело задышала, начала то прыгать, то скакать, то пританцовывать. Я в свою очередь, тоже пытался дергаться вверх-вниз, лапал руками сиськи, жопу, дотягивался до ног и ступней. Наконец она стала кричать. Когда это началось, жёны нервно стали проверять, на месте ли их мужья? Я умолял, чтобы она этого не делала (я до сих пор этого не люблю). Стыдоба. Ведь она могла разбудить весь поселок. Лена же сказала, что все пьяные, всем пофигу и продолжила свою подрывную работу. Определенно никто не спал. Невозможно спать, когда рядом стонет во весь голос женщина, зовет маму. Еще изучая теорию «этого дела» по методичкам и порнофильмам, я знал, что главное, в «этом» подолгу не кончать. Да я и не мог кончить, мне все время казалось, что вот сейчас заглянут за шифоньер: «За что ты, душегуб, убиваешь женщину?»
Но публика притаилась. Во время е…ли мы сильно вспотели, с Лены градом капал пот. В какой-то момент я почувствовал, что моя жопа находится в луже некоей жидкости… Но мне и это было приятно.
Наступал рассвет, завопил петух, перекрикивая Лену, а я ее лапал и лапал все ее приятные округлости, и от всех живописных впечатлений, я, наконец, разразился большим оргазмом, такой силы, какой никогда в жизни не испытывал, наверное.
…
Мы лежали, обнявшись голые, долго, в тишине. Постепенно родственники то ли просыпались, то ли выходили из оцепенения, готовились ко второму дню свадьбы. Кто-то к нам заглядывал, объявив остальным, что туда лучше не заглядывать. «Кажется, там родилась еще одна семья!» - кто-то шутил по ту сторону шкафа.
Тут мы начали собираться, искать наши трусы и прочую мятую одежду. Вспомнили про Славика…
До моих родителей разговоры про нас естественно дошли и очень быстро. В деревне не без этого. Мама мне категорически запретила общаться с «этой проституткой»!   Мне было очень стыдно, ведь я был тогда неопытным. Зато я вынес из этой истории, что «проститутки» - это весьма хорошие и порядочные люди!

                Dr. Di