Глава 26

В кордегардии, освещенной всеми свечами, что нашлись под рукой, шумно. Мушкетеры столпились вокруг небольшого пространства, где двое солдат, обнаженных по пояс, состязаются в греко-римской борьбе. Все так увлечены зрелищем, что никто не заметил вошедшего де Тревиля. А зрелище того стоит. Портос, на добрых полторы головы возвышающийся над своим противником, безуспешно пытается уложить того на лопатки. Неожиданно сильный, верткий, как уж, соперник гиганта всякий раз уходит из безнадежной позиции, и, в конце-концов, неожиданно для Портоса и болельщиков, в числе которых немало поставивших на Портоса, оказывается наверху, прижав великана лопатками к полу. Восторженный гул голосов служит ему наградой.

Д'Артаньян: (затесавшийся среди мушкетеров) Атос, но как вам это удалось?
Атос: (растираясь полотенцем, поданным ему Гримо) Это прием греческих борцов. Я читал о нем, вот и решил применить в деле. Портос у нас знаток античной борьбы, но, как оказалось, именно с этим приемом еще не знаком.
Тревиль: (появляясь в кругу мушкетеров) Вы, право, как дети, господа!
Портос: (уже натянувший рубаху) Надо же и размяться когда-то, капитан.
Атос: Мое дежурство окончено. Я иду завтракать в "Шишку". Кто хочет составить мне компанию, господа?

В "Сосновой шишке" дым столбом. Идет игра в кости: ставки растут. Совершенно невозмутимый Атос проигрывает очередную ставку, спокойно встает.

Атос: Господа, я играл на честное слово. Завтра в шесть утра мой слуга занесет вам, сударь (поклон в сторону выигравшего), мой долг. А пока, с вашего разрешения, я удаляюсь.

Д'Артаньян отгоняет воспоминания, шпоря лошадь. Мысли об Атосе, жив ли он, и в каком состоянии он найдет товарища, мучают его все сильнее, по мере того как он приближается к харчевне, где оставил друга.
Первое, на что обращает внимание молодой человек, это шум, который подняли два путешественника, остановившись в той же харчевне, куда въехал д'Артаньян. Что стало причиной скандала, гасконец не понял, но ему это и не интересно: ему нужен хозяин. Подбоченясь, и надвинув шляпу на глаза, он прошел внутрь помещения, где и нашел хозяина.

Д'Артаньян: Узнаете ли вы меня?
Хозяин: Не имею чести знать.
Д'Артаньян: Всмотритесь как следует, и вы меня узнаете. Две недели назад я оставил здесь своего друга с нависшим на нем обвинении в сбыте фальшивых денег. Что с ним стало?
Хозяин: (меняясь в лице) Я узнал вас, ваша светлость.
Д'Артаньян: Так что с моим другом? Он жив?
Хозяин: Присядьте, окажите милость.

Д'Артаньян усаживается с грозным видом, Планше пристраивается за его креслом.

Хозяин: Мы были жестоко наказаны за то, что осмелились обвинить вашего друга. Вы видели, что он вступил в бой с солдатами. Он отчаянно защищался, уложил двоих солдат, изувечил одного из моих людей, оглушил меня своей шпагой, ударив ею плашмя, и, отступая, увидел дверь погреба. Вытащил ключ, заперся изнутри, и потребовал к себе своего раненого слугу. Мы выполнили его требования, но из погреба он так и не вылез. Мы иногда, через отдушину, подаем ему хлеб или мясо на вилах, но не это его основное блюдо. Мы наказаны, потому что теперь вынуждены отказывать всем путешественникам в еде.
Д'Артаньян: (задыхаясь от смеха) Так он еще там?
Хозяин: Увы!
Д'Артаньян: И как вы по нашему виду не догадались, что имеете дело с порядочными людьми?
Хозяин: Ваша внешность была нам заранее описана, как внешность фальшивомонетчиков.
Д'Артаньян: Понятно, чьих рук это дело. Так я смогу увидеть своего друга в погребе?
Хозяин: Будьте осторожны: он приходит в дикую ярость всякий раз, когда кто-нибудь пытается проникнуть в погреб. Вот и сейчас: слышите? О, Боже, опять начался этот Содом!
Д'Артаньян: А что случилось?
Хозяин: К нам прибыли два англичанина. Они попросили лучшего вина, как и положено англичанам, но ваш сумасшедший друг отказался впустить мою жену. Вот, слышите? Он опять разоряется! Господи, помоги нам избавиться от этой напасти! Это же не человек, это сущий дьявол! Если бы я только мог знать, что он там сумел натворить, в этом погребе!
Д'Артаньян: Сейчас узнаем.

Он встал, и сопровождаемый Планше и хозяином, отправился во двор. Двое богато одетых англичан, взведенных до крайности и умирая от жажды, стояли рядом с дверью, ведущей в погреб. Один из них, потеряв терпение, так сильно ударил ногой в дверь, что она треснула.

Англичанин: Что это за насилие! Этот сумасшедший не дает хозяевам распоряжаться собственным вином. Мы выломаем дверь, и если он совсем лишился рассудка, мы убьем его!
Д'Артаньян: Потише, господа, вы никого здесь не убьете.
Голос Атоса: Ничего, ничего! Впустите-ка этих хвастунов, и тогда посмотрим.

Англичане переглянулись, но потом один все же возобновил штурм двери ногами.

Д'Артаньян: Планше, я беру на себя того, что наверху, а ты займись нижним… Господа, желаете драться?
Голос Атоса: Боже правый, мне кажется, я слышу голос д'Артаньяна…
Д'Артаньян: (громко) Ты не ошибся, это я, собственной персоной!
Атос: Превосходно, мы вдвоем славно отделаем этих храбрецов.

Англичане хватаются за шпаги, но они между двух огней. После секундного колебания им стало стыдно, и они вновь принялись за дверь.

Атос: Посторонись, д'Артаньян, посторонись! Сейчас я буду стрелять!
Д'Артаньян: Господа, минутку терпения! Атос, погоди немного! Господа, вы ввязываетесь в скверную историю: со всех сторон вас угостят выстрелами, а, кроме того, имеются еще и шпаги, которыми мы с другом отлично владеем, уверяю вас. Не мешайте мне, и я улажу и свои дела и ваши. Даю вам слово, что вам сейчас дадут пить.
Атос: (насмешливо) Если еще осталось вино!
Трактирщик: (холодея) То есть как это "если осталось вино"?
Д'Артаньян: Останется, черт возьми! Не могли же они вдвоем выпить весь погреб! Господа, вложите шпаги в ножны!
Англичане: Но и вы заткните пистолеты за пояс!
Д'Артаньян: Охотно. Я вам в двух словах только объясню, что произошло с моим другом. (он отводит англичан в сторону, и вскоре оттуда раздаются взрывы хохота).
Д'Артаньян: (возвращаясь к дверям) Милый Атос, теперь я один. Откройте дверь!
Атос: Сию минуту! (слышен шум разрушаемых укреплений)

Дверь поддается и в проеме показывается Атос. Д'Артаньян бросается к нему, с нежностью обнимает и ведет на свет. Следом показывается смертельно пьяный Гримо. Голова у него трясется, на плече он едва удерживает мушкет. Атос тоже не в лучшем виде: двухнедельная щетина на смертельно бледном лице, непривычно взлохмаченная шевелюра, распахнутый камзол и залитая вином рубашка. В придачу, его шатает, как в бурю на корабле.

Д'Артаньян: Вы ранены?
Атос: Я? Ничуть не бывало! Я просто мертвецки пьян. Клянусь, никто еще так усердно не трудился, чтобы этого достигнуть… Хозяин, клянусь, на мою долю досталось не меньше ста пятидесяти бутылок!
Хозяин: (воздевая руки к небу) Если слуга выпил хотя бы половину того, что хозяин, я разорен!
Атос: Ну, вот еще! Гримо никогда бы не позволил себе пить ту же бурду, что и я. Он пил только из бочки. О… кажется, он забыл вставить пробку: слышите, что-то течет?

Процессия проследовала через двор и водворилась в лучшей комнате гостиницы. Со двора уже доносились стоны, вопли и плач: хозяин с женой осуществляли осмотр погреба. Вопли тронули д'Артаньяна, Атос же даже головы не повернул. Зато, когда хозяин в ярости, вооружившись вертелом, ворвался в комнату, он повернулся к нему с одним-единственным словом "Вина!"

Хозяин: Вина? Да вы ведь выпили больше чем на сто пистолей. Да ведь я разорен, уничтожен.
Атос: (с трудом) Полно! Мы даже не утолили жажду как следует.
Хозяин: Если бы вы только пили! Но вы же перебили все бутылки!
Атос: Вы толкнули меня на эту груду, и она развалилась! Сами виноваты!
Хозяин: Все мое масло пропало!
Атос: Масло – отличное лекарство от ран. Надо же было бедняге Гримо залечить раны, которые вы ему нанесли.
Хозяин: Все мои колбасы обглоданы!
Атос: В этом погребе уйма крыс.
Хозяин: Вы заплатите мне за все!
Атос: (приподнимаясь) Трижды негодяй! (он тут же падает без сил на стул)
Д'Артаньян: (поднимая хлыст) А вот мы сейчас запремся у тебя в погребе вчетвером, и тогда посмотрим, так ли велик ущерб.
Хозяин: (заливаясь слезами) Господи! Пусть я виноват, но разве нет такой вины, которую нельзя было бы искупить? Вы же знатные господа, а я – простой трактирщик.
Атос: А, вот это другой разговор! Этак ты, пожалуй, размягчишь мое сердце, и из глаз у меня польются слезы, как вино из твоих бочек. Подойди поближе, и потолкуем. Говорю тебе – не бойся. В ту минуту, когда я хотел расплатиться с тобой, я положил на стол кошелек. В нем было около шестидесяти пистолей. Где он?
Хозяин: Сдан в канцелярию суда: мне сказали, что это фальшивые деньги.
Атос: Потребуй их обратно и оставь себе.
Хозяин: Но ваша светлость знает, что то, что попало в руки чиновников – то пропало.
Атос: Договаривайся с судом, как знаешь: меня это уже не касается. К тому же у меня не осталось ни гроша.
Д'Артаньян: Вот что: в конюшне стоит лошадь Атоса? Что она стоит?
Хозяин: Не больше пятидесяти пистолей.
Д'Артаньян: Положим, все восемьдесят. Возьми ее, и кончим это дело.
Атос: Ты продаешь моего Баязета? А на чем я отправлюсь в поход? На Гримо?
Д'Артаньян: Я привел тебе другую.
Хозяин: И великолепную.
Атос: Ну, раз есть другая, бери старую и принеси вина.
Хозяин: Какого?
Атос: Того, что у решетки. Там еще двадцать пять бутылок осталось.
Д'Артаньян: И не забудь подать четыре бутылки господам англичанам.
Атос: А теперь расскажи мне, что сталось с остальными.
Д'Артаньян: Все живы и относительно здоровы: Портос долечивает свой вывих, Арамис едва не обратился в аббаты, но, к счастью, я приехал вовремя.

Хозяин приносит вино и окорок. Атос наливает вино себе и д'Артаньяну.

Атос: Отлично. А что у вас, мой друг. Что-то вы очень мрачны.
Д'Артаньян: Я самый несчастный из нас всех.
Атос: ( откидываясь на спинку стула)Ты несчастен? Что случилось? Расскажи мне.
Д'Артаньян: После.
Атос: После? А почему не сейчас? Ты думаешь, я пьян? Запомни хорошенько: у меня никогда не бывает такой ясной головы, как за бутылкой вина. Рассказывай, я весь превратился в слух.
Д'Артаньян: У меня было назначено свидание с мадам Бонасье, но прибыв на место я обнаружил, что ее похитили. И похититель все тот же: человек из Мена. Только в этот раз ему помогал и сам муж Констанс. Я не имею представления, куда они ее спрятали.
Атос: (спокойно) Все это – пустяки.
Д'Артаньян: Вот вы все называете пустяками, мой милый, а это неубедительно со стороны человека, который никогда не любил.

При последних словах д'Артаньяна словно искра загорается на мгновение в глазах Атоса.

Атос: Это правда, я никогда не любил.
Д'Артаньян: Вот потому вы и неправы, обвиняя нас, людей с чувствительным сердцем.
Атос: Чувствительное сердце – разбитое сердце. Любовь – это лотерея, в которой выигравшему достается смерть! Вам очень повезло, поверьте, что вы проиграли. Проигрывайте всегда!
Д'Артаньян: Но она действительно любила меня!
Атос: Дитя! Нет такого мужчины, который бы не верил, что его любят, и нет такого мужчины, который не был бы обманут.
Д'Артаньян: Есть! Вы исключение, Атос, ведь вы же никогда не любили.
Атос: (после паузы) Это правда. У меня никогда не было возлюбленной. Выпьем!
Д'Артаньян: Вы философ, Атос. Но я жажду совета и утешения.
Атос: В чем?
Д'Артаньян: В моем несчастье.
Атос: Ваше несчастье просто смешно. Хотел бы я знать, что бы вы сказали, если бы я рассказал вам одну любовную историю.
Д'Артаньян: Которая приключилась с вами?
Атос: А если с одним из моих друзей? Не все ли равно? Но лучше давайте выпьем.
Д'Артаньян: Пейте и рассказывайте: это вполне совместимо.
Атос: Действительно. (выпивает свой стакан и снова наливает его, но уже не пьет, а замирает неподвижно с ним в руке.) Вы непременно этого хотите?
Д'Артаньян: Я прошу вас.
Атос: Хорошо, пусть будет по вашему…

Атос, продолжая держать полный стакан в руке, откидывается на спинку стула, вперив глаза в одну точку и бледнея на глазах. Он что-то видит своим внутренним взором, и это заставляет цепенеть его язык. Первые слова он с трудом выталкивает, потом речь его убыстряется: он словно несется с горы, уже не в силах остановить свой бег, и внутренне пугаясь тому, что не справляется с собой. Но слова льются потоком, он выплескивает все, что накопилось за годы внутренней муки и молчания.
Атос: Один из моих друзей… друзей, а не я, запомните это хорошенько, некий граф, родом из беррийских графов, знатный, как д'Андоло или Монморанси, влюбился в двадцать пять лет в девушку, прекрасную, как сама любовь. Сквозь ее полудетскую наивность просвечивал кипучий ум поэта, неженский ум. Она опьяняла. Она жила в маленьком местечке вместе с братом, священником. Были они люди пришлые в тех краях, но ее красота и благочестие ее брата надежно хранили их от расспросов. По слухам, они были хорошего происхождения. Мой друг, владетель тех мест, мог воспользоваться своим положением, взять ее силой; кто стал бы вступаться за чужаков! К несчастью, он был честный человек и женился на ней. Глупец, осел, простофиля!
Д'Артаньян: Но он же любил ее!
Атос: Погодите! Он увез жену в замок и сделал ее первой дамой провинции. И, надо отдать ей должное: она прекрасно справлялась с этой ролью. До того момента, как…(тут Атос умолк)
Д'Артаньян: И что же?
Атос: (делая над собой усилие и продолжая едва слышным голосом, но очень быстро, на одном дыхании) Однажды, во время охоты, графиня упала с лошади и лишилась чувств. Муж пришел к ней на помощь и, так как платье стесняло ее, разрезал его своим кинжалом. При этом он нечаянно обнажил плечо. (с громким смехом, в котором слышны истерические нотки) Угадайте, что было на нем?
Д"Артаньян: Где уж мне угадать?
Атос: Цветок лилии. Она была заклеймена! (и Атос залпом проглотил стакан вина, который все это время держал в руке)
Д'Артаньян: Какой ужас! Этого быть не может!
Атос: Но это правда. Ангел оказался демоном. Бедняжка была заклеймена.
Д'Артаньян: Что же сделал граф?
Атос: Граф был полновластным хозяином на своей земле и обладал правом Нижнего и Верхнего суда: мог казнить и миловать своих подданных. Он совершенно разорвал платье на графине, связал ей руки за спиной и повесил на дереве.
Д'Артаньян: О, боже, Атос! Да ведь это убийство!
Атос: (с мрачной иронией) Да, всего лишь убийство… Но что это? У меня кончилось вино? (он хватает бутылку и поднеся ее к губам, выпивает залпом, как стакан. Потом роняет голову на руки. Д'Артаньян в ужасе вскакивает и стоит перед ним, не в силах вымолвить ни слова) Это навсегда отвратило меня от красивых, поэтических и влюбленных женщин. Желаю и вам того же. Выпьем!
Д'Артаньян: Так она умерла?
Атос: Еще бы! Давайте же ваш стакан! Ветчины, бездельник! Мы не в состоянии больше пить!
Д'Артаньян: (робко) А ее брат?
Атос: Брат?
Д'Артаньян: Да, священник.
Атос: Ах, священник! Я распорядился, чтобы и его повесили, но он уже успел покинуть свой приход.
Д'Артаньян: Так кто это был?
Атос: Очевидно, первый возлюбленный красотки. Ее соучастник, достойный человек, который прикинулся священником, чтобы выгодно пристроить свою любовницу. Надеюсь, его четвертовали. Что же вы не едите ветчины? Она восхитительна. Если бы такая была в погребе, я бы выпил на пятьдесят бутылок больше.

Но д"Артаньян уже делает вид, что спит, уронив голову на руки. Атос с жалостью смотрит на него.

Атос: Разучилась пить молодежь, а ведь этот еще из лучших!