Подарок старому другу. 3

              Предыдущая глава здесь:http://proza.ru/2021/12/22/652


              Да, было время, когда их, совершенно разных внешне, с разными темпераментами и манерами поведения называли: «не разлей вода». Сережка жил в полукилометре от Вадима в старой двухэтажной деревяшке, нижние окна которой располагались на уровне земли, и зимой их почти полностью заносило снегом так, что приходилось откапывать, дабы допустить немного холодного серого света в жилище. Удивительное дело, но квартирный вопрос ничуть не испортил Сережкиных родителей, которые, не смотря на бытовые неурядицы, продолжали оставаться милейшими добродушными людьми, принимавшими Вадима, как своего.

              Казалось, что Серёжкин отец дядя Вова, крохотный мужичок (весь в меня, как говаривал сын) сильно ошибся местом рождения и бытия. Ему надлежало проживать где-нибудь в Одессе, ибо был он непревзойденного оптимизма балагуром, не затаившим никакой обиды на судьбу, обделившую его приличествующими мужчине габаритами. Лёгкость общения была для дяди Вовы качеством профессиональным, то ли приобретённым в процессе своей трудовой деятельности, то ли наоборот, поспособствовавшем выбору дела жизни. Дядя Вова был парикмахером. Однако, так его никто не называл, его называли мастером, как, впрочем, и других его коллег. Дело для тех времен привычное, но дядя Вова видел в этом исключительно признание своего брадобрейного таланта и говорил им с Сережкой в минуты редкого пьяненького тщеславия:

              - Вот, дундуки, учитесь! Мастер – это вам не сотня гребешки!

              Что означала эта «сотня гребешки» никто не знал, и даже, пожалуй, сам дядя Вова, но честно сказать, мастером он был отменным и всегда имел очередь из клиентов, записанных именно на него. А окончательно сраженным Вадим оказался, увидев как-то однажды на пиджаке дяди Вовы медаль «За отвагу». Тут и открылось, что Серёжкин отец прошагал рядовым всю войну и всю Европу и когда уже начал маленько надеяться, что выйдет живым из этого ада, чуть было не утонул в холодном мартовском озере Балатон где-то на венгерских просторах. Стало быть, рассудил Вадим, дядя Вова – герой. А Серёжка кто тогда – сын героя?  Такого удара он от своего друга никак не ожидал и даже рассердился на своего отца, не успевшего повоевать и уронившего тем самым престиж их семьи. Сердился, впрочем, недолго, потому как посчитал хронологию и понял, что в тринадцать лет в действующую армию идти рановато. И досада улеглась, не успев вбить клин в их настоящую пацанскую дружбу.

              А то, что дядя Вова – человек бесстрашный, Вадим убедился на бытовом примере. И было ему тогда лет пятнадцать. По соседству с Серёжкиной семьёй в микроскопической комнатушке, овеваемой флюидами близкой уборной, жила Светлана Павловна, директор маленькой обувной фабрики, со своим сожителем Славой. Слава был пьющим и частенько гонял свою несчастную любовь, наводя страх на весь дом своими ужасными криками и телодвижениями. Прибежище и защиту Светлана искала у соседей, не успев иной раз надлежаще одеться, и дядя Вова решительно отправлялся улаживать «инцидент». Кроме него в их доме никто на такой героизм не отваживался. Он обычно перехватывал Славу у своих дверей и увлекал подальше от жертвы.

              - Слава, вы дундук.- убеждал он соседа, смело поглядывая на того откуда-то у него из подмышки. – У вас такая жена, что будь я помоложе, у-х-х…

              - Да? – пьяно удивлялся Слава.

              - Всенепременно! – подтверждал дядя Вова. – И она вас любит.

              - Да? – опять удивлялся Слава и впадал в размышления. Угроза взрыва понемножку сходила на нет.

              Уж какую там управу имел на буяна дядя Вова, доподлинно неизвестно, но минут через пять он возвращался.

              - Светочка, ступайте к нему. – говорил он облегчённо. - Ваш раб жаждет приникнуть к вашим стопам и молить о прощении.
              И верно, повторных схваток в этот день не происходило.

              Ребята неоднократно оказывались свидетелями этих концертов, и Вадим отчаянно завидовал этому бугаю, который вот сейчас возьмёт и запросто приникнет к стопам Светланы Павловны. Он бы и сам был не прочь приникнуть, и не только к стопам этой маленькой аппетитной женщины. И совсем не детские мысли бродили в такие моменты  в его голове и горячили кровь.

              Да-а, расскажи кому, выныривал из своих воспоминаний Вадим Сергеевич, что целая директриса фабрики жила в таких условиях – не поверят. А ведь было. Жизнь его потом сводила со Светланой Павловной, и он был немножко в курсе некоторых обстоятельств. В девяностых годах фабрика приказала долго жить. Светлана Павловна, не старая ещё к тому времени женщина, в одночасье бескрайне обогатилась и, не успев даже толком осознать это, почти мгновенно всё потеряла. Хищный оскал капитализма оказался не только карикатурой советской пропаганды, но и вполне себе реальным явлением.

              Вадим Сергеевич с удовольствием попутешествовал ещё немного по волнам своей памяти, попутно удивляясь, куда его занесло. Не иначе, Светлана Павловна поманила. А думка-то у него была о другом… Так-так-так, ага!  Ничто не могло вбить клин в их настоящую с Сережкой пацанскую дружбу. Именно на этом он остановился. Идём дальше.

              А вот Галка – смогла. И вбила. Галка – это смешливая такая девчонка из их школы и из их общей компании. И было это, пожалуй, в десятом классе. Для них с Серёжкой. Для Галки, соответственно – в девятом. В их шумной стае преобладали мальчишки, и это только укрепляло прайд, не позволяя ему распасться на отдельные пары - все дружили со всеми. И всё-таки союзы возникали, хрупкие и, как правило, скоротечные – молодые львята ещё только учились осваивать томительную неизвестность новых отношений и чувств. Дефицитным девчонкам здесь было приволье, они капризничали и задирали нос, а некоторые умудрялись вселять надежду сразу нескольким претендентам на совместный поход в воскресное кино. Понятно, что общая атмосфера в компашке была густо наполнена восхитительными интригами, слухами, намёками и недомолвками, и это, как ни странно, только укрепляло её разношёрстный монолит.

              В один прекрасный момент Галку посетила странная на первый взгляд блажь.

              - Поскольку моего папу зовут Коля, - как-то однажды объявила она,- только мальчики с таким именем могут претендовать на моё расположение.

              На деле-то всё было проще простого: в их компании появился новый участник – Колька Сиротин, тут же получивший кличку «Локатор» за свои необъятные уши. Парнишка влился в их стаю не сам по себе, а со всем своим «хозяйством», состоящим из гитары и неотъемлемого довеска в лице младшего брата лет пяти, которого повсюду таскал с собой за неимением других вариантов пригляда. Новичок пел модную тогда песню про «Фантом», как пулю быстрый» и трогательно вытирал сопли братана его собственной тюбетейкой. Девчонки млели, но только быстроумная Галка догадалась послать недвусмысленный сигнал о готовности принять ухаживания артиста.

              После её заявления все Коли сообщества тут же напряглись и «встали в стойку», каждый стремясь как бы невзначай оттереть одноимённых конкурентов в сторону.  В движение пришли даже те из них, кто на Галку до этого момента и вовсе никаких планов не имел. Но нашлись и такие, кто усмотрел в происходящем позорную дискриминацию иноимённых и нарушение стихийного баланса в обществе.

              - Не-е, это она зря… - соглашались выключенные из конкурсных состязаний пацаны, длинно затягиваясь болгарской «Шипкой». – Тут наказание требуется.
 
              Однако, наказание, приличествующее тяжести Галкиного проступка, всё как-то не придумывалось. Зато решено было попробовать выбить клин клином, так сказать. А именно - выдвинуть из недр их благородного сообщества альтернативного и неожиданного претендента на внимание «принцессы», в которого общими усилиями и влюбить капризницу.

              Продолжение здесь:   http://proza.ru/2021/12/24/1124