Северные ленты или Метель в сочельник Ч. 4, гл. 9

Глава девятая

Для Алексея это утро с самого своего начала выдалось неудачным – в смартфоне сел аккумулятор, настенные часы с маятником почему-то остановились, ну а Щербицкого он застал там же, где оставил – на кухне. Арсений сидел с широко выпученными глазами, смотрел куда-то вперёд, рядом с ним на полу валялись осколки разбитой тарелки, куски сыра, вилка,  ближе к коридору – пустая бутылка, небритая физиономия штатного фотографа «Востока» заметно дёргалась.

- Что случилось? – Ольгин осторожно тронул своего гостя за плечо, - Ты сам на себя не похож!
- Ещё бы! – тот повернулся к нему, - Кажется, допился я, Алёха!
- Что значит, «допился»?
- А то и значит, сам ведь знаешь, как допиваются, до чёртиков, например.  Мне же этой ночью повезло допиться до гномика!
- Расскажи! – Алексей взял табурет и присел рядом.
- Вчера мы втроём очень душевно сидели, выпивали, потом я вырубился, очнулся уже посреди ночи, включил свет, тут его и увидел. Гном был примерно с метр ростом, в камзоле старинного покроя, с цилиндром на голове. Меня всего парализовало в самом прямом смысле этого слова, а этот наглец подошёл вплотную, что-то произнёс на своём языке, оскалил клыки, но неожиданно потерял ко мне всякий интерес, развернулся и ушёл.
- Знаешь, Арсен, тебе надо успокоиться, я где-то читал о том, что для того, чтобы избавиться от последствий ночных алкогольных галлюцинаций, необходимо просто ещё немного выпить. 
- Совершенно верно! Может быть, у тебя или у Любы завалялась ещё одна бутылочка рома?
- К сожалению, не завалялась, если хочешь, вскипяти пока чайник на плите, а мне надо сделать кое-какие домашние дела.

Оставив Щербицкого одного, Ольгин заглянул к Любе, и, увидев её, крепко спящей с обнимку с подушкой, с облегчением вздохнул. Увы, появившееся было у него на душе чувство успокоения, моментально улетучилось, как только вернувшись к себе, он взял в руки Камень Силы. Минерал, весь позеленев, источал неприятный запах, схожий с запахом гнилой рыбы, и это было удивительно, ведь раньше ничего подобного с ним не происходило. Внезапно послышался резкий звук, затем второй, третий, в комнате явно находился кто-то ещё, чужой, враждебный. Схватив стоявшую в углу бейсбольную биту, предназначенную как раз для непрошеных гостей, Алексей приготовился защищаться, но никого не увидел, присутствие постороннего выдавало только лишь его громкое, тяжёлое дыхание.

- Ну, давай, - процедил сквозь зубы наш воитель, - покажи, на что ты способен, проклятый урод! Кем бы ты ни был, знай, я тебя не боюсь и вышибу поганые мозги из твоего черепа!

Проклятый урод ждать себя не заставил, стремительно к нему подбежав, порвал его спортивные штаны, и до крови расцарапал ногу. Ольгин взвыл от боли, а ответом ему было лишь злорадное хихиканье.  Шагнув вперёд, он сделал несколько взмахов своим оружием, но бита лишь беззвучно рассекла пустоту, а нападающий не собирался униматься. От сильного толчка Алексей потерял равновесие и с грохотом рухнул на пол, в результате чего затряслась вся мебель, а на него самого с книжной полки свалилось большое красочное издание Евангелия от Матфея для детей. Вероятно, увидев на лицевой стороне обложки этого фолианта изображение Иисуса, произносящего Нагорную Проповедь, невидимка спешно ретировался в неизвестном направлении, а вместо него в комнату ворвались проснувшаяся от шума Люба, обеспокоенный Щербицкий и даже Тимур, который сегодня с утра был дома по причине выходного дня.

- Дядя Лёша, ты цел?! – воскликнула падчерица, - Что с тобой произошло, как тебя угораздило так упасть?
- Голова закружилась, ничего страшного, всё в порядке! – отвечал Ольгин, вставая с её помощью на ноги.
- У тебя треники разорваны, нога вся в крови.
- Это я зацепился за шкаф при падении, ничего страшного.
- Надо будет проверить твоё давление, а ты, Тимур, - Люба повернулась к сыну, - лучше иди, займись чем-нибудь, здесь ничего интересного для тебя нет!
- Конечно, нет, а дядя Лёша упал, потому, что вчера вечером бухал вместе с тобой! – юноша равнодушно пожал плечами и вернулся к своему компьютеру.
- Ты ведь сейчас тоже видел этого гнома? – спросил Щербицкий Ольгина, как только Люба ушла приводить себя в порядок после сна, - Признавайся, давно он тебя вот так посещает?
- Глупости ты говоришь, – Алексей поморщился, - я же ясно сказал, что у меня просто закружилась голова. Забудь все эти свои пьяные глюки, давай лучше позвоним в Питер, мы ведь так и не сообщили вчера Володе о том, что ты доехал!
- Да, позвонить надо, - согласился Арсений, почесав седые свалявшиеся волосы на своём затылке, - только прошу, не говори ему о том, как мы попали в «обезьянник», не хочу, чтобы он сердился, и про гнома тоже не надо!
- Договорились!  - кивнул Ольгин.

Его смартфону предстояло заряжаться ещё долго, но выход был найден без особых хлопот: в письменном столе отыскался старенький кнопочный Nokia, и через пару минут связь с Румянцевым была налажена.

- Алёша, здравствуй, как ты, как Арсеньюшка? – обрадовался он, услышав голос своего саратовского друга, - Я вчера до поздней ночи ждал твоего звонка, пытался дозвониться сам, но мне почему-то это не удалось сделать. Что там у вас произошло?
- Ничего особенного, просто забыл поставить на зарядку смартфон, а так всё в порядке, Арсен сейчас стоит рядом со мной, передаёт тебе привет. Мы ещё немного посидим, потом я провожу его до остановки автобуса, и он поедет на свой фестиваль. Хочешь с ним поговорить?
- Володя, привет! – громко прогнусавил Арсений, находясь рядом - Я в полном порядке, Саратов – замечательный город, здесь очень милые гостеприимные люди!
- Слышу его прекрасно, - со смехом отвечал Владимир Алексею, - нет необходимости давать ему трубу, наговорюсь с ним, когда вернётся.
- Не сомневаюсь в этом, а как ты сам? - в голосе Ольгина послышалось волнение.
- Как я?!
- Ну да, как самочувствие, какие планы на сегодня?
- Странные вопросы ты задаёшь. Хорошее у меня самочувствие, я бы даже сказал, очень хорошее. Вот, только что съел на завтрак два яйца всмятку, выпил рюмочку беленькой, собираюсь в гости к Фуксу. Рудик хочет, чтобы я помог ему передвинуть диван в его новой квартире на Ленинском проспекте, надо выручить хорошего человека. Даже не знаю, что тебе ещё рассказать.
- Больше ничего и не надо, я позвоню тебе позже!

Ольгин прервал разговор, бодрый голос Румянцева, утреннее нападение невидимки, которым наверняка был Пасьян, странное поведение Камня Силы – всё говорило о том, что после совершённого этой ночью ритуала что-то пошло не так, но только что? Неужели была допущена какая-то ошибка, и теперь нет никакого выхода из создавшегося положения?

В памяти всплыла одна сказка, которую мать читала ему в глубоком детстве. Сюжет её заключался в том, что однажды две лягушки-подружки забравшись в чей-то дом, попали в глубокий кувшин с молоком. Они долго барахтались в нём, потом одна из них пришла к выводу, что нет смысла больше тратить свои силы и потому утонула, а вторая, напротив, решив, что умереть всегда ещё успеет, продолжала борьбу за жизнь, пока, наконец, не ощутила под собой что-то твёрдое, молоко превратилось в масло. Оттолкнувшись лапками от этой поверхности, она сумела выбраться из ловушки. «Я тоже не сдамся! – решил про себя Алексей, - Пока ещё не знаю, каким образом, но мне удастся справиться с создавшейся ситуацией!».  Он ещё где-то около часа болтал с Арсением на отвлечённые темы, всем свои видом давая понять, что находится в прекрасном настроении, и ни о чём не беспокоится, а потом Люба их обоих накормила завтраком, рассказала Щербицкому, как хороша Волга летом и пригласила обязательно приехать в Саратов снова.

- Я обязательно буду у вас в августе, - сказал ей Арсений, когда пришло время прощаться, - к этому времени как раз должен быть издан сборник моих стихов, с меня будет в обязательном порядке экземпляр с автографом!

Растроганная этими словами Люба расцеловала его на прощание, а Алексей, наблюдая за всем этим со стороны, подумал о том, что теоретически они оба могли бы вполне подойти друг другу для совместной жизни. Уже на улице, по дороге к автобусной остановке он не удержался и спросил у Щербицкого, как у того обстоят дела на личном фронте.

- А никак не обстоят, - отвечал тот, - я настолько привык к своей холостяцкой жизни, что другой уже просто не хочу, женщина для меня может быть музой, но никем более!
- Да, каждый строит свою судьбу так, как считает нужным, - задумчиво произнёс Алексей, - но вот мы уже пришли. Теперь тебе надо ехать на свой фестиваль до нашего Музея Боевой и Трудовой славы, автобус остановится прямо напротив него, дорога займёт минут десять-пятнадцать, так что времени в запасе будет достаточно. Надеюсь, билет на сегодняшний вечерний поезд до Питера ты не потерял?
- Не потерял, он у меня в паспорт вложен, - Щербицкий похлопал рукой по своему нагрудному карману, - передавай от меня приветы всем, с кем я успел здесь познакомиться, и, конечно же, в первую очередь  – Валентину. Если бы не он, нам бы вчера туго пришлось в полиции.

О Павле Столярове, о своём обещании взять его с собой он не вспомнил, а Ольгин решил, что это только хорошо, ведь в противном случае пришлось бы рыскать по всей округе вокруг вокзала в поисках этого бомжа. Арсений уже собрался протянуть ему на прощание свою потную ладонь, как вдруг случайно заметил яркую афишу. На глянцевом листе бумаги формата А1, в его верхней части, были изображены силуэты музыкантов на светло-красном фоне, а в нижней – текст следующего содержания: «Только один день – первого декабря на сцене ресторана «Одесса» по адресу: набережная Космонавтов, дом 3 выступает легендарный петербургский ансамбль «Четыре брата и лопата». Солист – звезда саратовского джаза Михаил Светлов. Начало в 18.00. Ждём вас в нашем заведении!».

Чуть ниже, более мелким шрифтом была размещена информация о возможном предварительном заказе мест по телефону. Арсений, увидев всё это, некоторое время стоял с открытым ртом, как будто увидел Восьмое чудо света, затем перевёл взгляд на Ольгина.

- Ты знаешь, - наконец, молвил он, - я что-то расхотел ехать на бардовский фестиваль, думаю, там вполне могут обойтись без меня!
- И что же тогда? – удивлённо спросил Алексей.
- Давай лучше сходим в этот ваш ресторан «Одесса», там будет по-настоящему уникальное событие, все гитарно-поэтические тусовки – ерунда по сравнению с ним. Не знаю, как тебе, а мне очень интересно узнать, кто такой Михаил Светлов, впервые сталкиваюсь с этим именем.
- Хочешь в ресторан? – Ольгин нахмурился, - Снова надо выпить, да?
- И это тоже, - согласился Щербицкий, - вспомни Питер девяносто первого года, ведь это я тогда оказал тебе очень важную услугу, свёл с Володей Румянцевым, благодаря которому ты познакомился с Жаворонковым, царство ему небесное. Неужели теперь спустя столько лет ты в свою очередь тоже не сделаешь нечто важное для меня?

Мысли Алексея Ольгина были заняты совершенно другими вещами, ему очень хотелось поскорее расстаться с назойливым питерцем, но интуиция подсказывала ему, что на этот концерт действительно стоит пойти, и потому, ещё раз внимательно перечитав афишу, он ответил:

- Арсен, ты меня уговорил, пойдём, посмотрим, что это за Михаил Светлов такой, но учти – потом на вокзал я тебя пьяного не потащу.
- И не надо, просто посадишь меня в такси, - радостно отвечал Арсений.
Они неспешно прошлись почти по всей Большой Горной улице, свернули на Симбирскую, миновали Покровскую церковь и через час, вдоволь нагулявшиеся и набравшиеся аппетита, оказались у заветного входа, рядом с которым на чёрной доске крупными буквами было написано: «НАШИ ОДЕССИТЫ ВСЕГДА СЫТЫ!».
- Надеюсь, здесь нас накормят от пуза!  - произнёс Ольгин, подивившись такой рекламе.