Олимпиада Эпирская

ОЛИМПИАДА ЭПИРСКАЯ.
 АВТОР ПРОИЗВЕДЕНИЯ - АЛЕКСАНДРА РУДЭН. ( Раннее - Полевая Алла Владимировна )04.07.47. ПЕНСИОНЕРКА. Г. ТЮМЕНЬ. 2014 г.

Царица Олимпиада со своей свитой отдыхала в саду. Она увидела цветок, который сиротливо рос в траве. «Нежный цветок. Как он оказался за пределами клумбы? Он такой же одинокий, как и я здесь. Если приказать его пересадить в клумбу, сохранит ли он свою прелесть. Нет, он завянет. Меня пересадили в клумбу Филиппа без моего желания и я не расцвела, не набрала женской силы, от которой светиться женщина. Второй год пошел, как я не произвожу на свет наследника мужу. Может быть, виноват Филипп, который в своей праздношатающейся жизни и вечных военных походах мало уделял мне внимание. Пусть этот цветок растет в траве и радует меня», - подумала царица и маленькими шагами осторожно обошла его. Краем глаза она увидела, что кто – то наклонился над цветком.
-Ах, - воскликнула царица и повернулась.
Перед ней стоял царь Филипп и протягивал он ей цветочек, которым она только что любовалась.
- Я приветствую свою драгоценную жену.
-Ты… Ты, как меня… Сломал, - задыхаясь в ярости, кричала Олимпиада.
Филипп заключил в объятия жену и громко засмеялся. Она вырывалась и укусила его за плечо.
Филипп не мог снести такого оскорбление от женщины, оторвав свою жену от плеча, он отшвырнул ее подальше от себя.
Олимпиада отлетела далеко, упала, ударившись головой о землю, потеряла сознание. Внезапно пошел теплый и сильный дождь и сразу блеснула на небе молния. Раздался устрашающий и раскатистый гром.  Свита бросилась на землю.
- Это рассердились Боги, - шептали они.
-Бог Зевс рассердился на царя, - громко сказала женщина из свиты царицы.
Филипп услышал слова свиты, поднял руки вверх, закричал:
- О, Боги! Простите меня. Все для нее делаю, для этой змеи.
Он захохотал от своих слов, сравнив жену со змеей. Свита стала подниматься с травы. Олимпиада пришла в себя и увидела то, как ее свита любовалась стройным и высоким Филиппом. Червячок ревности зашевелился у нее в груди. Снова сверкнула молния и свита уже не падала от страха, а присела на корточки. Молния ударила в копье воина и рикошетом отлетела в сторону царицы. Царица прикрыла рукой живот. Молния ударила в браслет на руке, скользнула и упилась в ее тело, что было ниже пупка.
- Это Бог Зевс, - прошептала она и потеряла сознание.
 Дождь прекратился и сразу тучи открыли яркое солнце. Женщины кинулись к царице.
Подошел Филипп.
- Жива?
- Да. Пульс на шее сильно стучит. Врача, позовите врача, - закричала дама из свиты.
- Не стоит. Она живучая, как кошка. Несите ее в мои покои.
«Вот я тебя и поймал, не будешь царапаться», - подумал Филипп, следуя за слугами.
Царица бредила: «Зевс, ты прекрасен. Я не буду сражаться с богиней Герой, я уступаю ей в красоте. Я смертная, а она богиня… Милый Зевс…»
  Филипп засмеялся.
-Я твой хозяин, чье бы ты имя не назвала сейчас.
 Олимпиада лежала на ложе, приоткрыв большие зеленые глаза, слегка затянутые поволокой. По ее полному молодому телу гуляла истома. Она чувствовала то, что ночью, какая – то светлая сила влилась в нее и от этого на душе стало ясно и тепло. Ей сообщили о том, что царь Филипп ушел в поход. Она спросила евнуха, который был к ней приставлен Филиппом.
- Почему я не в своих покоях?
Евнух ничего ей не ответил.
-Надеюсь, царь Филипп ушел вечером в поход?
- Утром, - ответил евнух.
- Нет. Это был Бог Зевс. Я чувствовала его. Уходи, серая обезьяна.
Евнух попятился к выходу, думаю о том, что царица временно потеряла рассудок, после удара молнии.
 Прошла неделя после отъезда Филиппа и царица стала выходить на прогулки со своей свитой. Вечером в своих покоях она погадала на костях морской черепахи, подаренной ей в детстве вестницей. Она прочитала по положению костей о том, что в ней зародилась новая жизнь. Олимпиада еще погадала на зернах и от радости она засмеялась. Царица изменилась, не только внешне в лучшею сторону, она стала задумчивой и спокойной.  Олимпиада запретила сообщать мужу о том, что она ждет ребенка, ссылаясь на то, что хочет его удивить.  Она не чувствовала себя в безопасности, так как были враги у Филиппа и поэтому она приказала слугам наловить змей в Аравии, и там же купить или отловить тяжелую львицу.  Кобр ей привезли через два месяца. Посадив их в корзину, Олимпиада стала ежедневно их тренировать с помощью свистка. Кобры выползали из корзин и танцевали под мелодию, наводя страх на ее свиту.  С некоторых пор, когда появились кобры в ее покоях, никто не мог прийти к ней в гости без ее разрешения, слуги не могли войти к ней без стука.
Через шесть месяцев, вернулся Филипп из дальнего похода. И какое его было удивление, когда увидел он жену с большим острым животиком.
- Кем обрадуешь мужа?
-Я рожу сына.
- Пусть тебя посмотрит доктор и повитуха, - приказал ей счастливый муж.
Филипп торжествовал и по случаю ожидания наследника, он закатил пир на всю Македонию.
- Он наследником будет твоим и не более.
- Поясни?
- Я жду сына от Бога Зевса.
Филипп рассмеялся.
- Я согласен, пошли в твои покои, и ты будешь мне шептать имя Бога, а я в это время…
- Приходи, - лукаво сказала Олимпиада.
В ее быстром согласии он почувствовал подвох и изрядно выпивши на пиру он послал слугу из своей свиты, проверить - не спит ли царица.
Слуга на цыпочках вошел в покои и в тот же миг его укусила кобра. Он упал замертво, вывалившись из проема двери. Лежа на ложе Олимпиада подула в свисток и кобра уползла в корзину. Филипп, не дождавшись первого слугу с докладом послал второго. Тот, прибежал, испугано твердил.
- Он умер, лежит с пеной во рту. Умер… Лежит мертвый… умер.
Врач царя освидетельствовал смерть слуги, которого уже вытащили во двор.
- Вот, две точки, он умер от укуса змеи.
- Как она посмела? На месте его мог быть я…
- Твои высокие сапоги тебя защитили бы, великий царь, - сказал кто – то из слуг.
- Казню ее…
- Царь, она ждет наследника. Может быть, ее вины нет в том, что змея выползла из корзины, - заступился за царицу юный Крит.
-  Не верю твоим словам, Крит. Собирай войско, Парменион. Мы идем в поход на Потидею.
- Да, великий мой царь, - ответил не молодой Парменион из благородного македонского рода, ныне, он полководец войска царя Филиппа. -  Кх, позволь мне сказать слово. Наш род надеялся на то, что ты выберешь невесту у нас…
-  Да, но отец велел мне ехать в Эпир за невестой, так как у него был договор.
- Позволь мне сказать тебе молву людскую. Олимпиада странная женщина. Она смотрит на солнце и у нее не устают глаза. Смотрит на текущую воду, как будто ищет в ней ответ. Олимпиада разговаривает с букашками и с птицами, спрашивает ласточку, пролетавшей мимо нее: «Какую ты весть на сей раз мне принесла из далекого дома?». Она говорит с травой: «Почему ты завяла, моя дорогая». Не каждого человека можно назвать дорогим, а трава - это же сорняк.  Так и есть она тебя царь, очаровала… Ехал за одной невестой, а привез другую.
- Олимпиада имеет нрав дикой кошки. Царь Эпирский Неоптолем с моим отцом договорились породниться и отец послал меня выбрать из его дочерей себе жену. Посоветовал мне выбрать самую младшую, так как она славилась своим умом на всю страну. Был пир и девушки привели под руки невесту. Ее лицо было, как утренний свет зари.  Я выскочил из – за стола и кинулся к ней, чтобы попросить ее стать моей невестой и женой. Девушки отпустили будущую невест и она пошла навстречу мне. Тут я увидел, что она хромает на ножку. Я подвел ее к отцу и усадил ее рядом с ним, а не с собой. Царь все понял и предложил выбрать любую из его дочерей.
 «Без физического изъяна?»
«Да. Но … характер у них, не дай Бог. Еще пожалеешь, что не взял в жены мою младшую кроткую дочь».
«Лишь бы фактура была, а характер я сломаю. Приводи», - сказал я.
Слуга объявил, что дочери Неоптолема явились по приказу их отца.
Я закрыл глаза.
«Выбрал?», - спросил меня царь. Он увидел, что мои глаза закрыты, спросил:
«Какая по счету, их три? Стоят они в ряд».
Я сказал, что, мол, третья по счету от окна. Открыл глаза и увидел, красное лицо девушки.
«Это Поликсена, средняя моя дочь».
«Отныне она Олимпиада. Ее выбираю», - сказал я.
«Возьми, если сможешь, - усмехнулся царь. – Объявляю Поликсену женой Филиппа».
Поликсена выскочила из зала. Позже, я узнал, что у нее был жених из Эпирского богатого рода.  А тогда… Я искал ее три дня по всем родственникам. И не мог найти.
«Твоя проблема. Я объявил ее твоей женой. Прячется она у родственников. Так и быть, помогу. Она у моей сестры. Я прикажу, чтобы ее вывели за ограду, когда ты приедешь за ней».
Ее мне вывели слуги тети и она стояла возле ограды, напуганная.
«Олимпиада, ты моя жена и обязана следовать за мной», - сказал я ей.
«Молва говорит, что ты жесток с женщинами… Ударишь меня хоть один раз и я тебя убью», - сказала она и прошла мимо меня.
 - Слуги ей помогли сесть на лошадь и мы поехали в замок ее отца. Был свадебный пир. А потом, мы уехали в Македонию.  Конечно, она не похожа на наших женщин, но я ее выбрал и несу ответственность за свое решение. Сейчас, когда она в положении, то я не накажу ее, дабы не навредить ребенку. Еще одна ее такая выходка и я…, найду себе другую женщину. После ее родов, поговорим о ее пристрастии к змеям.  Сегодня отдыхаем все.
 Филипп не прощаясь с царицей, уехал на полуостров, потом он поссорился с соседями по Македонии и ушел на войну. Олимпиада без мужа чувствовала себя хозяйкой в большом замке. Она не посылала мужу гонцов, так как обижалась на него, за неуважение к ней. Вся Македония говорила только о том, что царь не попрощался с царицей, ушел не обласканный ее  на войну. Филипп отвечал ей тем же, не присылал подарки из завоеванных мест, а все отправлял в царскую казну. Не было и дня, чтобы не остановились повозки с завоеванным скарбом во дворе замка. Это мало интересовало царицу, так как она была в ожидании рождения ребенка. Она твердо знала, что все завоёванные земли Филиппом, когда - то достанутся ее сыну, который скоро появится на этот свет. Олимпиада верила в то, что под сердцем она носит ребенка от Бога Зевса и не намеревалась советоваться с мужем в выборе имени для сына.
- Моего сына будут звать Александром, - шептала сама себе ночью царица.
Когда одна из дам, которая была при дворе сказала ей о том, что у нее родиться дочь, так как во сне ей сказали Боги об этом, то Олимпиада ее немедленно отправила к родителям из замка, что бы та не распространяла нелепый слух. Олимпиада ни одной секунды не сомневалась в том, что она родит сына.  Приближалось время к родам царицы. На протяжение всей дороги до шатра царя стояли лучники и рядом копны сена. Был договор среди воинов, если родиться у царицы сын, то стрелой с огнем поджигать скирду сена и следующий лучник не спускал глаз с того места, где возвышалась она, поджигал следующую скирду. Дым должен оповестить гонцов, которые тоже жили в ожидании, что наследник родился. А если родиться дочь, то это сообщение было не к спеху и тогда гонцы из замка, жалея лошадей, приедут в лагерь царя и сообщат ему все подробности родов.
Царь отдыхал в шатре. Ему сообщили новость.
- Царь у тебя сын родился.  По всей дороге скирды дым пускают.
- Сын? Снимаем осаду. Домой возвращаемся. Сын, нареку я его Александром.
Не договорившись с царицей, они оба желали дать ему имя Александр. Это был знак свыше, как скажет позже историк, который писал о походах Александра. У Филиппа, рожденный от царицы сын, не был первым ребенком, так как иногда царь сеял свое семя на почве знатных вдов, а иногда рождались дети от простолюдинок, а может быть, еще от кого – то, ведомо только Богу, но ему говорили, что это его ребенок и он не спорил, отцовство свое не признавал, но дарил щедрые подарки женщинам, с условием, что те больше не будут его донимать детьми. Сейчас родился его наследник и он разум Филиппа захватил всецело.
Армия свернула лагерь и под улюлюканье осажденных врагов, покинула страну, не полностью завоеванной.
 Роды у царицы прошли благополучно. Олимпиада выразила желание кормить сына собственным молоком, что вызвало негодование у знатных македонок. Повитуха сокрушалась:
- Царица, не хорошо поступаешь, что кормишь Александра своей грудью. Две молодые женщины – кормилицы ждут, когда они приложат свою грудь к устам твоего сына. Ты царица, а не простолюдинка.
- Ни за что на свете, я не дам молоко чужой женщины Александру. Поймайте пантеру – маму.
- Зачем тебе пантера, коль львицу привезли уже, скоро будут у нее маленькие.
- Хочу свое тело смазать молоком львицы, чтобы стянуло живот и тело было молодым как до родов.
Повитуха вскинула брови и широко открыла глаза.
- Шутка у меня такая. Иди уже. Твоя миссия закончилась.
Еще до родов, Олимпиаде сообщили о том, что с Аравийских песков везут тяжелую львицу и что скоро будет у нее приплод. Почти одновременно разродилась Олимпиада сыном, а привезенная львица окатилась двумя котятами, маленькими львами.
Царица еще не оправилась после родов, но пошла со своей свитой посмотреть на пленницу. Олимпиада подняла руку и приказала свите остановиться, а сама направилась к клетке. Львица металась в клетке и грозно рычала на приближающею царицу. Олимпиада остановилась. Она шепотом заговорила с ней. Свита не слышала слов царицы, но они увидели, что львица успокоилась и села напротив нее, зевала. Олимпиада протянула руку через ограду и дотронулась к голове львицы. Погладила, почесала ее за ушком, и та, легла на спину перед металлическими прутьями.
-Ах!?! – воскликнула свита и львица зарычала, но рука Олимпиады гладила уже живот ей.
Царица надавила на вздутый сосок и из него полилось молоко.
- Нравиться то, что я тебя глажу. Ну, иди и корми своих львят.
Львица нехотя поднялась и пошла к маленьким львятам, которые жались к стенке клетки. Так продолжалось на протяжении недели, царица гладила львицу и надавливала ей сосок. Но, однажды она пришла с пиалой и нацедила молоко львицы в нее, та не сопротивлялась. Олимпиада сушила это молоко на солнце и оно превращалось в сладкое жирное белое стекло.   Македонки были шокированы ее поведением и пошла молва о том, что Олимпиада пьет молоко львицы для того, чтобы остаться вечно молодой. Когда появилась в другой клетке черная пантера, то Олимпиада приказала отпустить на волю львицу с львятами. Клетку поставили на колеса и увезли ее далеко за границу Македонии. Выпущенная львица убежала только с одним львенком, другого они привезли в замок, так как малыш не хотел выходить из клетки. Олимпиада обрадовалась маленькому рыжему комочку и львенок был предоставлен сам себе, завел дружбу со стряпухами.  Каждый день и под вечер Олимпиада гуляла с маленьким Александром, который возлежал в корзинке на свежем воздухе в саду. И снова она вызвала негодование у знатных македонок. «Олимпиада ведет себя, как простолюдинка, до года сына своего показывает всем», - говорили они между собой.  Как – то днем, погуляв в саду с сыном, она плетенную корзинку поставила на стол. К ней подбежал львенок и уткнулся мордой в ее широкую юбку. Она наклонилась и погладила его. Когда она поднималась, то встретилась с желтыми глазами львицы.
- Ах, - воскликнула свита и упали все в обморок.
Львица рыкнула на протянутую к ней руку царицы и сразу пригнула на стол, где в плетенной корзинке из лозы спал младенец.  Она стала обнюхивать ребенка.
- Не смей, - прошептала царица. Царица взяла маленького львенка на руки и протянула львице его.
Та, лизнула львенка, а потом она лизнула спящего Александра. Олимпиада выпустила львенка и тот побежал по дорожке в сторону замка. Львица спрыгнула со стола, догнала своего детёныша, взяла в пасть его шкурку, скрылась из вида. Олимпиада взяла корзинку с ребенком и на дрожащих ногах направилась по дорожке в строну замка без свиты, валявших на земле
. Домой с войны Филипп возвращался два месяца. Он то и дело останавливался у родственников и у семей знатного рода и везде устраивал праздник в честь рождения сына Александра.
Олимпиада получила письмо от Филиппа, тот благодарил ее за рождения сына и передал ей подарки; золотые и серебряные изделия. Еще ей по секрету сказал посыльной, что царь не доволен ее желанию иметь львицу в клетке.
- Она отпущена на волю вместе с детенышами за пределы страны.
Посыльный уехал, как слуги привезли тяжелую пантеру. Через неделю должен приехать царь и все готовились к большому празднику. Олимпиада спешила, она вечером в сопровождения евнуха подошла к клетке пантеры. Состояние пантеры было тяжелое, она не могла разродится. Привыкшая к полной свободе ее раздражали металлические прутья клетки. Она их рвала когтями и клыками кусала железо до крови в пасти.
- Тш-ш-ш-ш, - шепотом успокаивала Олимпиада пантеру. – позволь тебе помочь разродиться. Иди сюда, вот так, я поглажу тебе живот. Т-ш-ш-ш. Все будет хорошо. Рожай скорее.
Успокоенная пантера жалась к прутьям, чтобы рука царицы гладила ее живот.
Утром Олимпиаде сообщили, что пантера окатилась. Она со свитой пошла посмотреть на маленьких черных ее детенышей. Олимпиада постояла возле клетки и дала распоряжение слугам.
- Вот этот раствор подольете в воду для пантеры. Она заснет, отберите на два дня детенышей от нее. поите их водой с козьим молоком. Когда скажу - ее выпустите с детенышами в горы.
Пантера металась в клетке в поисках детенышей, набегавшись по клетке, прилегла и тоскливо смотрела в никуда.
Молочные железы ее распухли, видя, как молча страдает пантера, Олимпиада  зашла в клетку. Пантера не обращала на нее внимание, потому голову она отвернула от царицы.
-Тш-ш-ш-ш, иди ко мне, я тебя освобожу от болей. Тш-ш-ш- иди сюда, - шептала царица.

Пантера повернула голову в сторону царицы. Она поднялась и вяло подошла к ней. Олимпиада гладила ей голову и ей показалось, что пантера плачет.
- Тш-ш-ш-ш, приляг.
Олимпиада гладила ей живот и массировала опухшие бугорки, полилось молоко. Она собирала его в пиалу. Почти полная пиала была передана служанке Оре.
- Уходи и аккуратно донеси ее с молоком в мои покои.
Олимпиада отняла руку от живота пантеры, но та перехватила ее зубами.
- Тш-ш-ш-ш, я поглажу еще тебя, - сказала царица и прикоснулись ее пальцы к телу животного. С других сосков молоко лилось на шерсть пантеры. Боль утихла, и пантера задремала.
Того вечера Олимпиаде сообщили о том, что гончая сука Филиппа загрызла двух детенышей пантеры, которых перенесли слуги в конюшню.
- Пантера рвет клетку, хочет выбраться на волю.
- Больше она мне не нужна, бросьте детенышей в реку, она перебьет все запахи. А пантеру вывезите в горы.
Олимпиада подошла к клетке - последний раз повидаться с пантерой.
- Спасибо, прощай и сюда не возвращайся, приказала царица.            
Патера лежала в клетке бездыханной.
- Она умерла? – спросила царица у слуги.
- Возможно. Я тыкал ее рогатиной, она не обращает внимание.
- Открой клетку, я пульс пощупаю.
- Опасно…
- Открой!
Они со слугой зашли в клетку. Царица прикоснулась к уху животного, пантера открыла глаза. Олимпиада испугалась, попятилась на корточках назад, зацепилась каблуком обуви за свое длинное платье, упала на спину и пантера вмиг зубами уцепилась в ее туфельку. В другой миг она оказалась на царице и дышала ей в лицо.
- Тш-ш-ш-ш – шептала царица.
 Ее тихий голос немного успокоил пантеру.
Слуга рогатиной стал отгонять зверя от лежащей Олимпиады. Это очень разозлило ее и пантера кинулась на слугу, лапой сломав деревянную рогатину. Слуга выхватил из – за пояса кинжал и воткнул  пантере в живот.
Царица выползла из клетки. Прокушенная нога болела, но она поспешила в покои. Ее догнал весь окровавленный слуга.
- Ее больше нет.
- Не говори никому, ни слово о том, что меня покусала пантера.  Детенышей ее пустили по воде?
- Нет.
- Похороните их вместе, где не будь в лесу в глубокой яме, чтобы собаки Филиппа не отрыли. Клетку тщательно выскреби.
- Прости царица, я знаю тебя с детства, - сказал старый слуга, приехавший вместе с ней в ее челяди из Эпира, спросил. – Зачем?
- Больше не буду. Больше сыновей у меня не будет. Иди и сделай, как я тебе велю.
Филипп с воинами въехали во двор замка. Его встречала Олимпиада с сыном на руках. Царь соскочил с коня и припав на одно колено перед царицей, поцеловал ей платье.
- Спасибо, что родила наследника.  Сегодня празднуем все. Выплачиваю воином двойной оклад в честь рождения сына моего, Александра.
-  Слава Великому царю Филиппу, - кричали воины.  - Слава наследнику Македонского царства Александру.
Олимпиада была счастлива.
Царь отправился в купальню привести себя в порядок перед пиршеством.
 Наушник, была такая должность при царе, докладывал:
- В горах появилась львица с детенышами. Режет скот…
- Отловите и убейте. Детенышей… Их в клетку посадите, подарю их в знак примирения с соседним государством.
-  Все говорят, что родился с золотыми кудрями Александр потому, что он сын бога Зевса.
- Они верят в это? - захохотал Филипп. – Глупый и некультурный народ и это мои подданные.
- Я не верю…
- То - то
- Говорят, что царица Олимпиада доила пантеру и львицу и мажет этим молоком свое тело.
- Олух, чтобы мне понравиться. Отрежу тебе язык за наговоры на царицу. Выбирай, что важно и чем она опасна для меня. Понял? Иди и дальше следи за всеми в замке.
«Странная эта Олимпиада. То, как дикая кошка, то ласковая, то кусает больно. Раньше счастье я добывал с ее пригибанием тела, теперь, она ласково на меня смотрит. Рождение ребенка нас объединило в одно целое и я не позволю на нее наводить напраслину», - подумал Филипп.
Наушник вернулся.
- Что, не все сказал?
- Да. Царица кормит своей грудью Александра, как простолюдинка…
- Что? Почему кормилицу не подобрали?
- Было две. Олимпиада отказала им.
- Это я ей прощаю. Она любит сына, а он является продолжением моим. Дальше?
- Остальное, это зависть дам.
- Хорошо, пришли мне евнуха Олимпиады.
Пришел  евнух, который был приставлен к царице Филиппом.
- Говори…
- Что хочет узнать царь?
- О том, как Олимпиада мазала молоком львицы свое тело.
- Я не видел этого.
- А, кто видел?
- Служанка Ора.
- Лично ты, что скажешь?
- Нет красивее пары, как царская пара и я служу верно вам.
- Олимпиада?
- Она царственная особа. Даже ее полнота скрывается за стройной осанкой. Тебе повезло царь, имея такую умную жену.
-Иди, Фразеру. Служи верно мне и дальше, - сказал Филипп и бросил ему в руки маленький мешочек с монетами.
«Молоко львицы. Это не для ее пышного тела. Мало. Она поила ребенка молоком. Неужели, посмела?», - подумал Филипп и захлопал в ладошки. Появился слуга. Он приказал ему привести служанку Ору тогда, когда пир будет в разгаре и Олимпиада будет занята, принимая поздравления и подарки.
Вся знать Македонского царства прибыла во дворец. Филипп сидел на троне в ожидании царицы. Олимпиада не вошла, а вплыла в зал, перебирая мелкие шаги под длинным атласным бледно - розовым платьем, которое еще больше оттеняло ее смуглую кожу на руках. Цвет платья еще оттенял ее большие зеленые глаза на бледном лице. «Она упитанная, как кошка пантера, не идет, а плывет как лебедь по воде. Походкой такой сразила всех дам в царстве» - подумал Филипп.
 В зале зашушукались дамы и только после прихода царицы все двинулись к праздничным столам.
Филипп смотрел на жену и протянув руку к ее креслу, погладил ей ногу под столом. Она обдала его зеленью свежего укропа,  такой был брызнувший свет из глаз. Филипп весь съёжился в кресле. Он соскучился за женой и немного попировав, приняв подарки, отбрасывая все приличия царя, громко выкрикнул:
- Пируйте до утра. А меня зовет в свои покои любимая жена.
Олимпиада смутилась и прошептала: «Филипп, ты неисправим».
 Филипп громко засмеялся и почти принудительно увел царицу из зала.
Вслед неслись пожелания им - зачать еще одного сына. Жена была нежной и только под утро он заснул. Разбудил его плач ребенка. Он поднялся и увидел на столе огромную плетенную корзинку.
- Как, Александр был всю ночь с нами?
- Да, я никому не доверяю своего сына, - ответила царица и взяв ребенка на руки, развязав повязки на ночной рубахе, засунула свою пухлую грудь, как грушу, в ротик сына.
Филипп поцеловал жену в волосы, вышел из ее покоев. Он кивнул головой евнуху Фразеру. Тот, пошел следом за ним.
- Ору ко мне.
- Вчера, вы ушли…
- Она знает, по какому вопросу я ее вызываю?
- Я не самоубийца.
Ору скоро привели к царю.
-Говори…
- О чем?
- Зачем Олимпиада доила львицу?
- Не знаю.
Филипп посмотрел на красивое лицо служанки, позвал слугу.
- Накали кинжал на огне.
- Зачем, - испугано закричала служанка.
- Прижгу тебе лицо и отдам тебя своим воинам.
Служанка поняла свое положение и быстро заговорила.
- Я все скажу, пусть выйдет слуга.
Филипп махнул рукой и слуга вышел.
- Говори.
- Царица считает, что тот, кто пьет молоко львицы, делается бесстрашным, а кто пьет молоко пантеры, делается гибким, ловким и хитрым.
- Она пила молоко?
- Она поила Александра, остаток сушила на солнце и потом соскребала сухое молоко и растворяла в водичке и снова поила Александра. Царица накажет меня, что я выдала ее тайну.
- Кто знает об этом?
- Никто.
- Ошибаешься, я еще знаю вашу тайну.
Филипп захлопал в ладошки и приказал слуге отвести Ору в покои царицы.  Ора заметила, что царь сделал жест рукой и его большой палец указывал на пол. Она кинулась в ноги царю.
- Прости меня, царь, я оговорила царицу. Накажи меня, отправь меня к своим воинам, я буду стирать им белье.
Филипп отвернулся, а слуга потащил несчастную Ору по длинному и темному коридору.
Днем Олимпиаду разбудил плач Александра.
- Тш – ш- -ш-, мой сынок.
 Она вышла из покоев в поисках верной служанки Оры. Евнух сказал ей, что сегодня он ее не видел. Царица вернулась в свои покои и накормила сына. В пиале оставалась маленькая крошка сушенного молока, Олимпиада растворила ее в водичке и дала глотнуть Александру. Она вымыла чашку и вытерла ее тряпкой, поставила на стол под лучи солнца. Царица услышала топот ног, идущих в ее покои. Она схватила Александра на руки и улеглась на ложе. Портьеры распахнулись и без разрешения в комнату ворвался Филипп со своей свитой.  Он сразу направился к царице, выхватил из ее рук Александра. Понюхал его и прошептал: «Сладким молоком пахнет».
Филипп одной рукой потрогал пиалу, она оказалась сухой.
- Ребенок пахнет молоком?
Олимпиада поднялась и подошла к Филиппу, она вытащила грудь и прыснула ему в лицо грудным молоком.
-  Этим молоком я кормила сына. Попробуй на вкус, оно сладкое, - скривив лицо от обиды,  сказала царица. – Филипп, тебя потомки запомнят с ребенком на руках, а не по походам на войну. Отдай мне сына в руки.
 Филипп вернул ей ребенка и вышел из ее покоев. За ним поспешила выйти его свита. Он чувствовал то, что Олимпиада, что – то скрывает от него и поэтому он пришел к ней сам, чтобы без свидетелей узнать правду. Олимпиада лежала на ложе, читала книгу. Рядом с ней спал Александр.
Он положил ребенка в корзинку и прилег на ложе.
- Признайся, скажи мне правду и я прощу тебе.
- О чем ты меня спрашиваешь?
Филипп схватил ее за пышные рыжие волосы и стащил ее на ковер.
- Говори, ты поила Александра…
- Слезь с меня, животное…
Руки Филиппа переместились к ее горлу.
- Признавайся или я тебя придушу и стану вдовцом.
Олимпиада взяла в рот свисток, который весел у нее на шеи и засвистела. Рядом стояли корзины с крышками и они зашевелились, Филипп от неожиданного поведении жены, оторопел. Он отпустил горло жены, поднялся, подошел к корзинам.
- Не открывай крышку, царь, - сказал евнух, который все время был за портьерой.  Там змеи.
- Змеи? Ах, да я забыл о них. Сожгите корзины вместе со змеями.
 Олимпиада поднялась с ковра, прикрыла свою грудь тканью, подошла к колыбельной корзине.
- Александр, мы одержали первую победу над Филиппом. Он убежал из моих покоев побежденным.
Филипп не остановился в своей злости, решил отомстить непокорной царице. На следующий день ему нашли из небогатой семьи кормилицу Домну, у которой при родах умерла дочь. Домна была рада избавиться от старого и нелюбимого мужа и дала согласие на переезд в замок. Посыльной царя выплатил ее мужу деньги, увез Домну. После обеда у Царицы обманом забрали сына, ссылаясь на то, что царь хочет видеть своего наследника.  Не дождавшись того, чтобы Александра ей вернули, она направилась в покои царя. Филипп не принял ее, так как у него были государственные дела. Ей сообщили о том, что Александр находиться у своей кормилицы и там много нянек, которые будут ухаживать за ним.  Она не стала воевать с челядью за своего сына и сидела на пуфике в приемной покоев мужа, ожидая, когда освободиться он от дел. Из покоев царя вышли молодые наложницы и низко поклонились царице. Та не удостоила их своим вниманием. Ей разрешили зайти в покои мужа.
Филипп с усмешкой посмотрел на заплаканную Олимпиаду.
- Я так решил.
- Но я хочу быть с сыном.
- А я хочу, чтобы он воспитывался с няньками, как подобает царской особе.
- Разреши…
- Разрешаю видеться с сыном два раза в неделю в присутствии кормилицы Домны.
Олимпиада вышла и не попрощалась с мужем.
- Змея, распушила свои бока, как кобра капюшон, - выкрикнул вслед ей Филипп.
Настал день, когда Домна принесла маленького Александра в покои Олимпиады. Оставшись наедине с царицей, Домна сказала:
- Он твой сын и я буду советоваться с тобой в воспитании твоего сына Искандера.
- Александра.
- Прости меня царица, оговорилась я.  Я желала иметь сына Искандера, но родила дочь, которая умерла во время моих родов. Александр и Искандер похожие имена.
- Не забывайся…
- Прости меня, царица.
 Олимпиаде понравилась некрасивая юная македонка и она смягчилась в тоне, сказала:
- Я тебя не выбирала, возможно, это к лучшему исходу будет. Однажды я выбрала служанку и она предала меня.
- Я не предам тебя, моя царица.
Два раза в неделю Олимпиада виделась с сыном. Этого времени ей было достаточно вливать сыну свою энергию любви и наградить его своей нежностью. Ее покорность Филипп принял с осторожностью, зная о том, что она может выпускать когти, когда была неудовлетворенной в своих планах и желаниях. Он не навязывал ей себя, приходя с походов приносил ей украшения и его визиты к царице были уже продолжительными по времени. Они были еще молоды и их тянуло неудержимо друг другу. Она была нежной и он не узнавал свою жену и твердо решил, что поступил правильно, отобрав у нее сына, так как не хотел делить ее любовь на двоих. Он скучал без Олимпиады и поэтому решил не воевать набегами, так как это разлучало его с желанной женой, он стал укреплять свою власть в Македонии. Филипп был грамотным человеком, знал несколько языков и он настоял на том, чтобы Олимпиада изучала персидский язык. Греческий язык она знала из своего детства. Легко говорила и писала на нем, читала книги в оригинале. Время летело быстро и Филипп задумал пригласить учителя из Греции для годовалого Александра. В то время в Греции шли междоусобные войны и она разорялась. Энергичная царица подсказала Филиппу, что там можно заказать себе дешевую рабочую силу, чтобы выстроить театр и выполнить скульптуры в мраморе. Северная часть Балканского полуострова была уже под влиянием греческой культуры и горная Македония с желания Олимпиады, тоже заболела греческой цивилизацией. Другие вельможи Македонии не отставали от царя Филиппа. Они переманивали поэтов, художников из Эллады. Детей своих они стали обучать на греческий манер. Настал рассвет в Македонии, все вельможи могли говорить на греческом языке. Вся знать горной Македонии подчинялась царю Филиппу. Олимпиада всегда помнила о наследнике и часто устраивала детские праздники в замке. Она устраивала вечера поэзии и вся знать приезжала к ней в гости.
Однажды в такой вечер, в зал вошла Домна, ища глазами Олимпиаду. Царица подала знак веером, разрешая подойти к ней.
- Говори.
- Царю стало скучно на вечере поэзии и он уезжает на охоту.
- Новость мне знакома.
- Он берет шестилетнего сына с собой. Мне не разрешил ехать с ними. Сказал: «Пора наследнику быть в мужской компании, а не цепляться за ваши юбки».
- Кто едет с ними из моих людей?
- Юлианию взяли служить на вечеринках.
- Скажи ей, чтобы следила неотступно за Александром.
- Хорошо, моя царица.
Вечер был для царицы испорчен. Она сидела задумчивая, когда вокруг нее веселились знатные гости. «Снова Филипп свой нрав мне показывает. Не согласовавший со мной, он увез сына. Ночью заморозки и Александр может простудиться» - думала она.
Ночью она плохо спала и на каждый шорох за окном вскрикивала, поднималась и выходила во двор. Она прилегла и задремала, как услышала цокот лошадей по каменному двору. Олимпиада подскочила, привела себя в порядок. Дверь ее покоев распахнулась и Филипп внес на руках безжизненное тело Александра.
- Что?
- Он упал в воду озера. Это твое женское воспитание… чуть не сгубила моего сына.
«Не сгубила», - как во сне повторяла царица, приближаясь к ребенку, который  бездыханно лежал на ее ложе.
- Он жив?
- Жив слава Богам. Он пьян. Пришлось ему в горло влить настойку из миндаля, чтобы простуда не пошла в организм.
В покои царицы стали собираться слуги. Александр раскрыл глаза и улыбнулся царице. Потом наклонился и его вырвало.
- Горячей воды, большой таз, соль, травы принесите, - кричала царица, разгоняя слуг по поручениям.
- Пусть Александра осмотрят врачи, - приказал слугам царь.
- Сначала выполните мое поручение, - приказала царица слугам.
- Сначала моего сына осмотрит врач, - упрямо сказал, охмелевший от настойки, царь.
Царица подошла вплотную у нему.
- Александр, сын бога Зевса, - выкрикнула она ему в лицо.
 От ее слов слуги окаменели на месте. Филипп стоял в онемении, а потом выдавил из себя.
- Ты лжешь. И сеешь обман, чтобы Александра сделать значимей меня в глазах подданных.
- Тогда скажи всем, почему я не имею от тебя больше детей. Или я скажу, желаешь?
- Не надо, - тихо сказал Филипп и вышел из покоев.
Олимпиада обратилась к сыну.
- Ты же не маленький, как ты упал в воду?
- Меня отпустили погулять. Папа сказал, сходи на озеро и посмотри закат солнца. Слуга был занят и я решил его не ждать. Там я поскользнулся и упал в воду.
- А папа, где был.
- Он смотрел танец танцовщиц в шатре.
- Мы промоем тебе желудок и все будет нормально. Домна оставайся у меня на остаток ночи.
Александр уже засыпал и спросил:
- Почему, ты говоришь всем, что я не сын царя Филиппа? Я люблю…
Олимпиада застонала, не знала, что ответить сыну. Она облегченно вздохнула, увидев, что сын уже спит.
- Как он вылез из воды на крутой берег? - спросила она Домну.
- Его спасла Юлиания.
- Домна, передашь ей приданное и пусть едет домой. Не хочу, чтобы кто – то ему напомнил о том, что он обязан женщине низкого сословия за свое спасение. Александр, будущий царь и он погибнет от рук врага, в бою. Больше чести для воина не может быть. От старости и от болезни пусть умирают старики в своих кроватях.
Филипп и Крит пили миндальную водку. Филипп на чем свет стоит, ругал царицу.
- Она клевещет на меня, ради Александра. Я не видел еще такой матери на своем веку, как она. За то, что наш сын упал в воду она меня могла бы проткнуть кинжалом. Я видел это по ее глазам. Придумала, что Александр сын Бога Зевса. Потому, что он беленький, я тоже был беленьким в детстве.
- Твой сын Александр, царь. Нет сомнений. Только - беленький он. Говорят, что Елена Троянская тоже была беленькой, а она была дочерью Бога Зевса.
- На что ты, юный друг. намекаешь?
- К тому говорю, что повезло людям. Белые дети рождаются, а у нас все черные и кудрявые. Интересно, если бы смешать мою черную маму и Бога Зевса, какие дети будут рождаться? – спрашивал сам себя пьяный Крит.
- В полоску они родятся, как зебры, - ответил ему Филипп и плюнул в бокал Крита.
Крит заметил это и сказал уходившему царю.
- Буду детям рассказывать о плевке царя, - сказал он и выпил вино.
- Перебрал юный Крит, - сказал царь слугам. – Отнесите его к родителям.
Олимпиада понимала то, что сыну нужен друг, примерно одного года с ним.
Она, как ни в чем не бывало, на следующий день после скандала, отправилась со своей свитой на половину замка, где жил царь.
Филипп был взбешен ее приходом и приготовился ей высказать свою обиду на нее.
 Он собрал побольше знати, чтобы унизить ее перед ними, отплатить ей неуважением, как вчера она поступила с ним.
Олимпиада пошла ему навстречу.
- Прости меня, мой любимый и желанный муж, за мое неразумное поведение. Я очень испугалась за твоего сына и наследника. Я была неправа. Прости меня, я согласна с тобой, что твоему сыну нужно иметь сверстника. И поэтому я хочу с тобой посоветоваться.
Филипп не знал, как себя дальше вести с женой.
- Кх.
- Я смиренно приму решение твое. И нам нужно подумать о том, чтобы увеличить нашу семью детьми. Ради наследника, ради тебя и ради меня.
- Я согласен. Ты хочешь, чтобы я нашел мальчика – друга Александру?
- Да.  Нам лучше поговорить наедине об этом.
- Да, да. Проходи в мои покои.
 Они померились на удивление свиты и знати.
 Вскорости, привезли в покои царицы грязного мальчугана.
- Он сбежал от тетушек, мужья который воевали в войске Филиппа. Он сирота. Отец его погиб в бою, а мать его умерла от родов.
- Почему он такой грязный?
- Сбежал из дому от нравоучений тетушек и жил он в обозе воинов, - сказал слуга.
 Он не стал рассказывать царице, что нашел мальчика напуганным и голодным.
- Отмойте его и переоденьте его в царские одежды, - приказала Олимпиада.
 Она позвала к себе в покои Филиппа. Привели мальчика и Филипп открыл широко глаза.
- Какой красивый мальчик. Чей он сын?
 Олимпиада наклонилась к Филиппу и что – то прошептала.
- Сирота? Это хорошо. Как тебя зовут, малыш?
- Гефур.
- Я познакомлю сейчас тебя со своим сыном, Александром. Будь ему другом, братом и никогда не предавай его, - сказал царь.
 Олимпиада была восхищена мальчиком.
- Какие у него прекрасные локоны и глаза карие. Какое пригожее дитя. Гефур, я буду тебе всегда второй мамой и буду заботиться о тебе.
Слуги привели Александра, который с интересом смотрел на мальчика, одетого в одежду, как у него.
- Кто это, папа?
- Это Гефур.
- Он мой новый слуга.
Филипп посмотрел на Олимпиаду.
- Он твой не кровный брат и друг. И я бы желала, чтобы вы подружились. Но если что – то пойдет не так, то мы тебе найдем другого друга.
- Я хочу этого друга. У него карие глаза, как у папы, такие же теплые.
Олимпиада с удивлением посмотрела на Филиппа.
- Понятие не имею. Крит тоже с карими глазами. И что? Ты же ребенка нашла.
-  Конечно, дорогой. Отведите детей в детскую и пусть отныне они делят все пополам; игрушки, еду, одежду. Гефур, ты знаешь греческий язык?
- Да, царица. Меня тетушки обучали писать и читать.
- Отлично. Желаю вам подружиться, идите.
Когда дети ушли, Филипп сказал:
- Я хочу детей научить военному делу.
-  Как пожелаешь. Советую к Гефуру относиться, как к сыну, чтобы Александр не чувствовал себя царским ребенком, а чувствовал себя воином и другом его.
Дети примерили супружескую царскую пару  и надолго.
Как – то вечером Олимпиада сказала Филиппу:
- Я слышала, что в Греции бедствует крупный ученный Аристотель. Пригласи его учить наших мальчиков.
- Спасибо тебе за все, моя Олимпиада. Я приглашу ученного в наш замок.
 Отныне все вопросы о детях они решали вместе. Вскорости приехал по приглашению Аристотель. Филипп занимался воинской стратегией своей армии и часто проводил учения. Иногда он воевал с соседями за спорные земли. Олимпиада все свое свободное время проводила с ученым человеком, учителем детей. Аристотель казался ей со своей челкой и бородкой старцем, хотя он не на много был старше самой Олимпиады. Познавая мир от ученого человека, царица становилась ученой дамой в Македонии. Ученый говорил о жизни по философским меркам.  Новые знания не мешали ей твердо знать о том, что она дочь царя Эпирского, род которого был частью древнего рода Трои. Ее корни тянулись к далекой прабабке, царицы Эпирской, которая словом могла вызвать гром и молнию на небе. На это у Аристотеля было ученое объяснение. Олимпиада кивала головой, а сама верила в магическую силу своей прабабки. Какое – то время у них завязались теплые отношения, пока царица не поняла, что учитель завладел мыслями сына всецело, не оставляя места для ее размышления о вечном. Аристотель учил Александра медицине, математике, философии и другим наукам. До конца своей жизни Александр благотворил своего учителя, поддерживая с ним связь по переписке. Великий учитель Аристотель передал маленькому Александру знания и культуру древней Эллады. И Олимпиада смирилась с тем, что ученый влияет на развитие Александра больше чем она и его отец. На всех занятиях с Аристотелем всегда присутствовал его друг и брат Гефур. Он не включался в дискуссию с учителем, что постоянно разрешалось Александру, а молча ловил и запоминал каждое слово, сказанное им. Аристотель любил смуглого и смышлёного мальчика Гефура, а Александром он гордился, как хорошим учеником. Благодаря Олимпиаде Аристотель пустил корни наследия в Македонии на века. Вернулся из похода Филипп и был приятно удивлен тем, что Олимпиада сильно округлилась и маленький животик выпирал из ее накидки.
- Не верю своим глазам, любимая жена. Кто у нас родиться?
- Дочь, - улыбаясь, ответила царица. – Повитуха по строению живота так сказала.
- А, что твои кости черепахи говорят?
- Нет ошибки, будет у нас дочь.
Когда Александру исполнилось полных девять лет, то у Олимпиады родилась дочь и по настоянию отца ее назвали Клеопатрой. Сразу после рождения дочери, царица передала ее кормилицам и нянькам на воспитание, так как у Александра был переходный период взросления и Олимпиада заботилась о нравственности сына. Ее поступок задел Филиппа, что она не боролась за дочь, как когда – то сражалась с ним  за сына. Клеопатра росла кротким ребёнком и когда приходила Олимпиада с Филиппом в детскую навестить ее, то крошка - ребенок предпочтение отдавала отцу, на которого она была очень внешне похожей. Злые языки шушукались, видя, что Олимпиада поглощена сыном, а дочь она видит два раза в неделю и по расписанию, которое она сама и установила, решили - значит она не любит дочь Филиппа. Доходили эти слухи до царя и он обижался на Олимпиаду, что та предпочтение отдает сыну и чужому мальчику Гефуру больше, чем дочери.
- Почему?
- Мой дорогой, Гефур не только брат и друг Александру, он станет его тенью и защитит его всегда.
- Значит не брат он ему, а все – таки, он слуга.
- Игра слов. Конечно, Гефур его слуга и это когда – то Александр поймет без нашего вмешательства.
Когда Александру исполнилось десять лет, а Гефуру одиннадцать, то царица потихоньку стала приучит мальчиков принимать малые дозы ядов. Коренастый Александр легко выходил из болезни, что не скажешь о Гефуре.
Тот, худой и бледный, тонкий, как тростник в очередной раз умирал от ядов скорпионов. Верная Домна отпаивала его травами. Царица шепнула Гефуру.
- Очень жаль. Твое тело нежное, как цветок на рассвете. Александр мой крепче тебя, он настоящий лев растет. От укуса змей ты не умрешь, так как сам организм выработал противоядие. А скорпионов бойся.
 После четырнадцати лет сына, Олимпиада возобновила профилактику против яда скорпиона. И снова Гефур умирал, лежа бездыханным в холодном и липком поту. Александр не отходил от его постели, волнуясь за друга.  И только на время он оставлял его под покровительством своей кормилицы Домны. Однажды он вернулся с урока фехтования и увидел картину, которая его потрясла до глубины души. Домна читала в кресле книгу, а Гефур лежал голым и с двух сторон к нему были прилеплены голые  рабыни, привезенные из Африки.
- Гефур, да ты оживающий распутник, - выкрикнул Александр, весь дрожа от злости.
- Они не слышат тебя, царица дала им подземную траву, чтобы они оттянули болезнь Гефура на себя.
- Что? Царица, читающая Гомера и какая дикость, - выкрикнул Александр и выскочил.
Он побежал к царице.
- Там Гефур и две рабыни. Они там… Они, - заплакал Александр и не договорив, выскочил за дверь.
«Мальчик взрослеет. Ему скоро будет четырнадцать лет. Его возбудили тела голых рабынь. А если не рабынь…?» - подумала Олимпиада и тяжело вздохнула. Она поняла то, что уже не имеет право относиться к сыну, как к маленькому ребенку и она поняла еще то, что всю оставшеюся жизнь она будет волноваться за него только по одному своему подозрение и по чьим – то наветам. Маленький Алехандро это были маленькие ее волнения сердца, а большой Александр, это тайфун, который задавит тревогой ее сердце и душу. Она еще понимала то, что тревожась за сына и высказывая ему безмерную свою любовь к нему, она может вызвать на него ревность Богов. Так как нельзя любить смертного больше, чем Бога. И поэтому Олимпиада решила изменить свое отношение к сыну. Назидания ее уже закончились и она дала свободу в выборе его решений. Но прежде она желала того, чтобы Александр очень тщательно изучил историю рода, как со стороны Филиппа, так и с ее стороны. Для этого она вызвала в замок двух историков их родов.  А пока она обдумывала разговор с сыном. Она спешила многое рассказать ему о роде своих предков, сделать наставление ему о том, что как македонцу ему не пристало воевать с женщинами и уничтожать их, так как женщина является продолжением своего рода на земле. Царица спешила передать сыну знания на построение дальнейшей жизни. Она знала о том, что когда -  то наступит такой момент, что Александр скажет ей, что ее мнение его не интересует, как когда – то она сказала своей матери по поводу своего замужества.
Александр пришел один и сразу заявил:
- Перестань травить Гефура ядами. Если он умрет, то я уйду в мир теней – следующим.
Напуганная Олимпиада дерзкими речами сына, оправдывалась.
- Я приучала вас к ядам, чтобы вас никто в дальнейшем не мог бы отравить.
- Гефур не наследник трона и ему намеренно отравленным - не быть. Мое тело в твоем распоряжении. Но если и я себя почувствую не комфортно, то и я откажусь принимать яды.
- Я закончила уже прививать вам противоядия к ядам.
- Что у тебя будет на следующем этапе, мама? Есть червяков из земли или ловить молнию за хвост?
- Нет. Мы будем образовываться. Только учение сделает нас светлыми, грамотными и сильными.
 Александр усмехнулся и царица поняла, что она опоздала воспитывать своего сына. То, что она подумала привело ее в ужас. «Кроме того, что я его мать, я еще царица.  С некоторых пор, сын стал вольный в речах своих. Это наработка Аристотеля, тот всегда говорил, что думал и ему прощалось, так как он был ученым. Ровно на четырнадцать лет я опоздала с его воспитанием, приплюсовав и то время, когда он был в моем чреве, и все - таки я попробую что – то исправить», - лихорадочно думала Олимпиада.
Олимпиада преодолела свое волнение.
- Приходите с Гефуром. Будем писать письма друг другу, а учитель словесности будет их проверять и ошибки исправлять.
- И твои тоже?
- Да, не лажу я с письменностью, - слукавила Олимпиада.
Александр подбежал к ней и обнял ее.
- Прости меня, мама, ты знаешь, за что.
- Я уже простила. Чтобы ты не сказал и чтобы ты не сделал, я разделю твою печаль, так как ты часть меня, а радость оставлю тебе одному.
- Ты будешь гордиться мной, я тебе это обещаю.
Александр ушел, а Олимпиада подумала: «Есть еще надежда на то, что я и прежде близка ему по духу». Александр шел к Гефуру и улыбался сам себе. «Я отвоевал у нее жизнь дорогого мне друга Гефура. Кажется, я тверд был в своих высказываниях. Все ее мысли от женского разума, как бы она не была умна. Но делать я всегда буду так, как подсказывает мое мужское сердце и мой мужской разум», - думал Александр.
Царица еще раз поговорила с сыном о своем древнем роде, заканчивая ее свадьбой с Филиппом. Он слушал и на лице у него играла улыбка. Он понимал, что царица преувеличивала некоторые события из своего рода. Олимпиада, зная своего сына понимала о том, что она поступила опрометчиво, хваля свой род перед родом Филиппа. «Как трудно попасть в цель, имея такого взрослого и умного сына»,- огорчено думала она. Прибыли во дворец историки.  Дело сдвинулось с мертвой точки, Александр вместе с Гефуром внимательно слушали историю рода наследника Александра, - из уст ученых.
 Как – то раз Олимпиада встретила в саду сына без сопровождении Гефура. Она заговорила о молодых девушках из благородных семей страны. Александр густо покраснел и перевел мгновенно разговор на другую тему.
- Отец меня берет с собой в поход.
- Я согласна.
- А как Гефур? Уговори отца взят его с нами, - сказал Александр.
- Я не имею права вмешиваться в решения Филиппа. Я присмотрю за Гефуром, - пообещала царица.
Александр ушел на военные учения, а царица пригласила Гефура к себе.
 Юноша застал царицу читающей Гомера.
- Гефур, ты читал Гомера?
- Я читал Илиаду и Одиссея. Что ты читаешь, царица?
- Война лягушек и мышей. А знаешь ли о том, что Гомер жил в древней Трои, откуда родом были мои предки?
- Я слышал об этом от историка, моя царица, - ответил Гефур, и подумал: «Зачем я ей нужен? О своей учености она могла поговорить и с Аристотелем. Вот, сейчас она перейдет к главной своей цели моего приглашения».
- Гефур, ты мне как сын, - сказала царица, откладывая книгу в сторону. – Тебе уже пятнадцать лет и пора тебе становиться мужчиной. Я переживаю за тебя и поэтому я не хочу, чтобы знакомство с женщиной у тебя произошло в спешке и хаотично. Это Лоя, - представила она вошедшую черную девушку. – Ты уже знаком с ней, и она научит тебя правилам любви.
- Но, я…, - пробормотал Гефур.
- Иди, это мой приказ. Приедет Александр и ты поделитесь своими впечатлениями.
- Александр…
- Да, для этого Филипп его взял в поход.
На следующий день Гефур стоял на коленях перед царицей.
- Не губи меня. Не посылай меня больше к Лои. Она замучила меня.
Олимпиада не знала, что ответить плачущему юноше. Ей стало как – то не по себе. Она ласково сказала:
 - Иди, мой Гефур, к себе. Я больше не буду тебя мучить Лоей.  Выберешь девушку по своему желанию и я все сделаю, чтобы ты с ней был счастлив.
- Спасибо, моя царица.
-  Обещай мне, что ты никогда не предашь моего сына.
- Обещаю.
- Уходи, - сказала царица, подошла и поцеловала его в голову. – Уходи, мне нужно побыть одной.
Вернулся из похода Александр. Он зашел в покои матери, где был уже Филипп и возлежал на ее ложе.
- Мне не понравилось то, что танцовщицы почти голыми танцевали перед твоим сыном, мне уже доложили об этом, - сказала царица.
- Ах, ты об этих девушках. А, Александру понравилось.
- Совсем нет. Мама, они такие липучие и горячие, противно даже вспоминать. Ну вы бранитесь, а я пошел Гефура искать. Где он, мама?
- Я не знаю.
 - Нет, ты расскажи ему о том, как он зализывает свои раны, - смеясь, сказал всезнающий Филипп.
- Мама, что ты сделала с Гефуром?
- Думаю, что она его пауком накормила. Ищи его под потолком, сын мой.
- Он…
- Достаточно, я наслышан о том, что я сын Бога Зевса. Отец парируй ей.
- Ты мой сын и скоро станешь моим наследником. Когда-нибудь ты займешь мое место.
- Скорее бы…, - прошептала царица.
- Змея, - парировал ей на прощание Филипп и с Александром он вышел из ее покоев.
 Олимпиада отвернулась к окнам.
 Зашел слуга и объявил:
- Царица, тебя желает увидеть Клеопатра Македонская, твоя дочь.
Олимпиада улыбнулась и произнесла:
- Проси.
В комнату вбежала шестилетняя Клеопатра. За ней спешили няньки, кормилицы и учителя.
- Мамочка, я очень скучала без тебя.
 Вечером Гефур пришел к Олимпиаде доложить, как прошел у них день с Александром.  С некоторых пор это входило в его обязанности.
- Царица думает, что я еще ее маленький сыночек? – сказал Александр, когда узнал о том, что Гефур идет с докладом к царице.
- Не обижай ее, друг. Если бы у меня была мама, я бы сам ей рассказывал обо всем.
- Ладно, но о моих промах ни слова, не хочу, чтобы она огорчалась. Не говори ей о том, как мы с тобой недавно дразнили девиц с высшего общества. Порой мне кажется, что ты любишь царицу.
- Это правда, иной раз, мне очень хочется быть ее сыном.
- Царица о тебе заботится ровно столько, как обо мне, - сказал Александр.
- Мы все обманываем друг друга, я не кровный твой брат. Скорее, я твой верный друг и преданный слуга. И больше я не желаю ни кем быть для тебя.
- Иди уже, друг, слуга – брат. Не любит царица, когда ее заставляют ждать.
Гефур рассказывал царице о том, что царь Филипп сегодня их пригласил на военное совещание.
- Александр сидел за столом, рядом с отцом, а я стоял за спиной Александра.
 - Тебя это оскорбило?
- Нет? Я счастлив, что живу в царской семье. Царь мне сказал, что у меня острый и пытливый ум.  Я узнал о том, что оратор Демосфен своими речами в Греции пугает земляков войной с Македонией.
 - Он всегда был демагогом. А что на это сказал Филипп?
- Он сказал, что греки ослабли в войнах между собой и у них нет сил воевать с нами.  Очевидно мы пойдем в поход. Парманионе сказал, что Сократ уговаривает греков добровольно подчиниться без кровопролития царю Македонскому.
- Странно, Филипп еще в мыслях не строил планы о войне с Грецией, а они уже готовы подчиниться ему.
- Страх их гонит к сильному владыке.
- А Демосфен?
- Говорят, ходит по деревенской земле и настраивает крестьян против Македонии.
- Что Филипп?
 - Царь пожалел кровь своих подданных и поэтому не решился сейчас воевать. Он сказал: «Подождем три года, голодные и разоренные греки нам на блюдечке преподнесут Афины и Элладу".   А пока будем вооружать армию. А потом… я не могу тебе рассказать все, так как это военная тайна.
- Даже от меня тайна? Филипп приказал молчать? - спросила Олимпиада
 - Прости, царица.
- Я горжусь тобой, Гефур. Еще раз убеждаюсь в том, что ты не предашь своего друга и того, кого считаешь, чуть не Богом. Иди, Гефур, мне нужно обо всем подумать. Александр знает о том, что ты докладываешь мне?
- Да.
- Какая его реакция?
- Он рад, что это делаю я, а не кто – то другой.
- Умный мальчик он. Иди, дорогой…
Гефур гордился собой. Его и Александра Филипп оставил на совещании со знатными полководцами. Они рассматривали чертежи – рисунки. «Это осадная башня на колесах. Высота два метра. Она будет метать камни.  Пока это секрет для всех. Будем вооружены такими башнями к началу войны. Аристотель пообещал еще, что – то придумать» - рассказывал Филипп полководцам. - За три года переоденем войско в достойную одежду. Думая я, что фаланг будем строить из шестнадцати рядов. У первого ряда длинные копья и щиты, второй ряд на плечах впереди стоящих воинов, тоже длинные копья и так далее. Если враг нас обойдет, последние шесть рядов развернуться - снова длинные копья и щит и , мы снова будем неуязвимы. Конница наша будет по бокам фаланги, - вразумительно объяснял царь полководцам. – Готовьтесь к плановым учениям.
- Гениальный план. Признайся, Филипп, тебе во сне Боги нашептали, как построить армию?
- Это его идея, - сказал Филипп и показал рукой на сына. – Прости, и Гефур тоже участвовал в разработке плана.
- Слава царю Филиппу! Слава наследнику Александру, будущему полководцу.
- Без войны нам не выжить, будем драть соседей по нашей надобности. Не волнуйтесь. Наша кровь никогда не застынет в жилах, всегда найдем способ ее возбудить.
Все последующие годы Александр и Гефур проводили в отряде конницы царя, и редко бывали они в замке. Олимпиада потеряла полностью контроль над Александром и во всем обвиняла Филиппа, который уже завладел умами сына и Гефура.
При встрече с мужем Олимпиада сказала ему:
- Пора мальчикам иметь невест и не одну, чтобы они могли выбрать себе жену по душе. Я все делаю для этого, приглашаю на встречу вельмож и людей из благородных семей с дочерями.
- От меня, что ты требуешь?
- Вы недалеко стоите и я прошу, чтобы ты на эти вечера отпускал Гефура и Александра.
- В этом году я Александра поставил во главе конного отряда. Таким образом, я его становлю на путь ответственного мужчины.
- Похвально.
- Хорошо, я тоже буду на твоих вечерах, помогу выбрать сыну невесту.
 На протяжении годов после рождения Клеопатры, Олимпиада родила еще двоих сыновей. Дочь,  и ее сыновья были переданы на воспитание богатых родственников Филиппа. Она чаще встречалась с Клеопатрой, меньшим сыновьям уделяла мало внимания, так как они отнимали у нее много времени и отрывали ее от светской жизни. Но, разговаривая сама с собой, она знала причину отдаления детей от замка. Они все были похожи на Филиппа, а Александр - на бога Зевса и она не имела права отдавать свою любовь детям Филиппа, и  тем,  лишить любви Александра - сына Бога. Так как сыну Бога нужна была вся ее любовь, а не частица.
Царица продолжала устраивать праздники для детей царской крови, вельмож и детей полководцев. Все знали для какой цели она их приглашает и поэтому - женщины приходили в дорогих нарядах и дочерей одевали в шелка и в бархат. Маленьких девочек няни держали на руках и они были пушистыми одуванчиками, разного цвета.
 Александр на таких вечерах сидел рядом со своими родителями и скучал, а ему мать шептала:
- Посмотри, какая прелестная племянница у Аттилы, такая же беленькая, как и ты.
-  Она старуха.
 - Кто? Клео старуха? Она  на три года старше тебя, - возмущенно сказала царица.
- Не хочешь Клео? Вон черный Крит входит в зал со своими сестрами. Самой младшей три года, присмотрись к ней. Будущая красавица. Скоро пойдем воевать, а на это пройдут годы…, там и невеста подрастет, - смеясь, говорил царь.
- Вот эта пучеглазая малявка?  Нет уж, я не хочу так долго ждать, пока она наберет женскую силу.
 Царь нахмурился.
Гефур толкнул друга в спину.
- О Гефур, по- моему одна из сестер Крита тебе понравилась, - хихикнул Александр.
- О прости, Гефур. Я не выполняю свои обещания. Сейчас все исправим. Выбери среднюю, что сейчас в носу ковыряется, тоже будет она красавицей. Гефур, делаем сегодня договор?
- Я…Я не…
- Какой застенчивый, - прошептала Олимпиада царю.
Царь Филипп взмахом руки подозвал к себе юного Крита и его отца. Публика замерла в ожидании. Слышался шепот. «Он станет родственником царя» «Александр выбрал одну из моих сестер. Слава ему!», - думал Крит, продвигаясь к царю.
- Слушайте все. Я не учел того, что Гефур, друг и брат Александра старше его на год и поэтому я сегодня объявлю невесту Гефуру из семьи Крит. Как зовут твою дочь в синем платье?
- Дора.
- Объявляю Гефура и Дору женихом и невестой. А теперь, веселитесь народ по случаю сватовства.
 По залу прокатился вдох облегчения и у всех осталась надежда, так как наследник на сегодняшний бал был еще свободным человеком.
Крит посмотрел на будущего родственника. «Дурные слухи ходят об этом юноше с лицом, как у красавицы. Ничего, идем на войну, а стрела - дура, может выбрать и Гефура» - думал Крит, оскорбленный тем, что царь, как будто в насмешку подарил его семейству Гефура,  из рода обедневших вельмож.
Олимпиада следила за веселящими людьми. Она видела, как Филипп, разговаривая с сыном то и дело поглядывал в сторону семейства Аттилы.
Александр подошел к царице.
- Кажется, я рассмотрел Клео, зовут ее как мою сестру. Это знак. Вернусь из похода и тогда поговорим…
- Да, ты прав, все нужно делать обстоятельно.
- О чем вы шепчетесь? – спросил подошедший к ним Филипп.
- О невестах.
- Мама, а где Гефур…
- Кажется, он ушел расстроенный, не надо было навязывать так скоро ему невесту, он ее даже не рассмотрел, - со вздохом сказала царица.
- Пойду, его найду и успокою…
- Хватить праздновать. Скоро идем на войну. После войны Александр выберет себе девушку.
- А, ты уже выбрал? - спросила Олимпиада мужа.
- О ком ты говоришь?
- О ней, - сказала царица и запустила бокал с вином в сторону семейства Аттилы.
Металлический бокал ударил в спину главы семейства.
- Не покорежилось ли серебро, спасибо, что не убила, - сказал Аттила, подняв бокал, он понес его царице.
Царица стояла с гордо поднятой головой и смотрела с ненавистью на племянницу Аттилы. Та испугалась ее взгляда и спряталась за спину тетушки.
- Змея, как сверлит она глазами бедную девушку, - прошептала жена Аттилы.
Олимпиада легкой походкой направилась в свои покои, свита засеменила за царицей.
- Пантера, - закричал царь Филипп. – Что не понравилось?
«Да, не понравилось. Я ему помогла найти новую пассию. Она и Александру понравилась. Своими жаркими взглядами, он оскорбил не только меня, но и Александра. И все это заметили», - думала царица.
- Останься и проследи за царем, - сказала она Домне.
Домна кивнула головой и пошла помогать девушкам служанкам провожать гостей, а после убирала в гостином зале со столов. Олимпиада лежала на ложе и думала о том, что она с Филиппом почти одногодки и что муж не изменился за последние годы, что не скажет она о себе. Она постарела и поправилась, хотя  никогда не была худой и это ее не очень огорчало до тех пор, пока не заметила, что Филипп сверлит глазами других женщин, худосочных. В походах  его связь с женщиной она ему прощала, а так откровенно он выбирал себе даму при ней, еще такого не случалось в ее жизни. Это первый раз, такое случилось. «Все бывает в первый раз и далее идет последовательность чисел. Второй раз, третий и так далее», - думала Олимпиада и горько усмехнулась.
Ночью в ее покои пришла Домна, кормилица Александра. Уже давно можно было ее отправлять к родным, но царица привязалась к молчаливой македонке и оставила ее у себя в услужение.
- После праздника царь ушел с семейством Аттилы.
- Александр?
- Он ничего не понял, так как он с Гефуром были пьяны и я их отправила спать еще до того, как отец его покинул замок.  Они дурачились и дрались на мечах, Александр слегка поранил друга в плечо.
- Разбуди травницу и пошли ее к мальчикам.
- Не стоит. Александр сразу заварил траву и дал выпить Гефуру.
- Он похож на меня. Знает толк в травах, в змеях и в приношении жертв и даров Богам перед алтарем.
- Как возмужал мальчик. Он перерос уже Гефура. Царица, позволь мне сказать о Гефуре. Ходят слухи… Не верь...
- Молчи. Баловство котят. Я знаю, что Гефур закроет своим телом Александра в бою. Гефур любит Александра, как люблю я его, как любишь ты его. Александру нужен друг и я ему его подарила. Насчет Филиппа скажу.  Я от многого отказалась, что не нравилось царю. Я отказалась от любимых змей, я не держу в клетке зверей, я перестала разговаривать с водой, текущей в реке. Ради него и ради сына. Я сделаю вид, что ничего не произошло и помирюсь с Филиппом. Александр уже возмужал и кости черепахи мне сказали о том, что мало времени у царя осталось, чтобы что – то изменить в жизни сына.
Царица помирилась с царем и на удивление Филиппа она заинтересовалась военной стратегией армии. Он пригласил ее на военный совет. Лазутчики донесли царю, что в Греции, близ города Демосфен сколотил армию и те хотят пойти на Македонию.
- Они ещё не пили молоко горной козы, так я им преподнесу в Греции. Не осмелятся они сделать это. Собирайте войско. Через несколько дней разгоним по жилах кровь свою.
Обласканный Олимпиадой, он вышел к войску.
- Как только стемнеет, выступаем. На рассвете в дороге отдохнем и снова в путь поплывем. Ночь отдохнем и на рассвете нападем на спящих греков, покажем им, где у нас находится сила. Город  на три дня на разграбление отдаю, женщин отдаю вам в награду, слышали воины. Пустим там свое семя, потому что мы македонцы, мы гордый и смелый народ. Я, царь Филипп буду с вами всегда.
- Слава царю Филиппу, - хором закричали воины.
 Слушая речь царя Филиппа, Олимпиада подумала: «Все – таки Филипп кабель. Другие цари говорят о славе и чести воинов, а этот озабочен тем, как бы пустить свое семя в Греции».
 Видя, как воины любят своего царя, Олимпиада громко сказала:
- Доблестное войско под стать своему царю. Вы победите, и я в этом уверена.
- Слава царю и царицы.
Свита Филиппа не шелохнулась, так как они знали то, что могут не угодить своей речью царице, решили стать на время немыми. На войну ушел и ее сын Александр и Гефур. Через гонца царица получила первое письмо от него. Гефур писал: «Дорогая царица, Александр жив и здоров. Селения нам сдавали почти без потерь с обеих сторон. Мы подступили к городу. Там была паника и Демосфен всех успокаивал. Мы стали наступать. Были первые потери у нас. Город хорошо укреплен. Осадными башнями мы пробили стену. Александр храбро сражался. Демосфен оказался болтуном, а не стратегом.  И мы решили выманить его из города.  Мы оставили свои шатры и костры, часовых забрали с собой и Демосфен решил нас наказать, кинулся ночью в наш лагерь, чтобы нас сонными перебить. Но мы уже были за его спиной, отрезая его отряд от города. Долго была осада города, но с боями мы быстро его взяли. Город разграбили и греческие девушки достались нам, воинам. Царь Филипп казнил двух воинов за жестокое обращение к женщинам. Он сказал: «Я приказал только пустить семя, но не приказывал убивать женщин. Так как я, царь Македонский и никогда не воюю с женщиной. Мы этим женщинам - награда за поражение их мужей и братьев. Мы приносим женщинам только радость». Весть о том, что македонский царь пожалел женщин – пленниц, облетела всю страну. И нам сдавали города без боя. Мы завоевали всю Грецию. Филипп не стал объявлять себя царем Греции, оставил отряды для сохранения порядка и наместников. Нам, македонцев достаточно Греции, как донора, чтобы жить безбедно, но воины, овеянные славой хотят идти на Персию. Александр тоже хочет воевать дальше. Царь распорядился, отдыхать и  не строить планы на вторжение в Персию. Моя дорогая царица, скоро мы увидимся, так как уже направляемся домой, едем в Македонию отдыхать перед новой войной. Посылаю тебе в конверте бусинку, выловленную в море. Оставайся здоровой, моя царица. Преданный тебе. Я, Гефур».
Олимпиада всплакнула и в ларец положила подарок Гефура, поцеловала письмо, так как в нем сообщалось  о том, что ее Александр жив. Ни муж, ни Александр не написал ей не одного письма из своих походов. Это ее очень огорчило.
 Македония встречала победителей с цветами по всей дороге, народ стоял от границы Македонии до замка царя. Возле замка собралось очень много людей.  Олимпиада в окружении свиты в платье цвета спелой вишни, счастливая и веселая, встречала мужа и сына с войны. Филипп соскочил с коня и подошел к жене.
- Я горжусь тобой, муж мой.
 От толпы отделилась женщина и подошла к Филиппу, замахнулась на него ножом. Воин, стоящий рядом с царем перехватил ее руку.
 - Кто ты, женщина?
- Я мать воина, которого ты убил в Греции. Он был юн, как твой сын.
- Отпустите ее. Я с женщинами не воюю. Твой сын нарушил мой приказ, он убил молодую женщину за то, что та сопротивлялась ему. Долю своего сына ты получишь в казне. Уходи, это не твой праздник, а наш. Иди и учи своих детей жить в повиновении мне, царю Македонскому.
Он повернулся к жене и увидел ее удаляющее яркое платье. «Не поняла меня Олимпиада, пожертвовав несколькими македонцами, я с малым боем завоевал всю Грецию», - огорчено подумал царь.
Филипп сказал поверенному слуге:
- В мои покои сегодня приведешь племянницу Аттилы. И чтобы не ныла она и так тошно  у меня на душе.  Всем отдыхать в семьях. Когда всех соберу в войско, дополнительно сообщу.
 Александр негодовал в покоях матери.
- Вот уже три месяца прошло со дня его обещаний пойти войной на Персию. Царь ни разу не собрал военный совет.
- Он не молод, устал.
- От чего? От объятий племянницы Аттилы?
- Дурное чувство – ревность.  Ты будущий царь, а ведешь себя, как простолюдин.
- Ревную? Смазливая мордашка и куча недостатков. Такая женщина мне не нужна. А отец…
- Почему ты сердишься на отца? У него и раньше были женщины, которые снимали с него усталость. Для него чужая женщина, как сходить на войну или сходить в яму по нужде.
- Он еще до войны с Грецией усталость снимал. Ты давно видела племянницу Аттилы?
- С тех пор не видела, как запустила я серебряный бокал в спину Аттилы.
- Плохо у тебя разведка работает.
- Не было интереса у меня к Клео.
- Зря. Ты знаешь, что Аттила среди воинов похвалялся, что скоро станет родственником царя.  Мне сказал Гефур, что Аттила вызвал повитуху в свой дом.
- У него много женского пола в доме…
- Ну – ну.
Царица разгневалась и громко сказала:
- Ты переступаешь все границы приличия, Александр. Что будет суждено, того нам не миновать. Веди себя достойно, как подобает потомку богов.
Александр хотел ответить что – то матери дерзкое, но его за руку схватил Гефур, который стоял в стороне и не вмешивался в разговор между царицей и Александром, сказал:
- Пойдем, царица хочет отдохнуть.
- Спасибо, Гефур.
После ухода молодых людей, царица нервно заходила по опочивальне. Она позвонила в колокольчик, привезенный купцами из Персии.
- Приведи ко мне повитуху, ту, которая у меня рождения детей принимала, - приказала она слуге.
- Хорошо. Царица, привезли змей из песков Аравии.
- Сколько?
- Пять корзин, значит, пять кобр.
- Хорошо. Пусть занесут в мои покои.
Она подошла к корзине, которая была перевязана легкой тканью. Олимпиада наклонилась над этой корзиной и прошептала:
- Знаешь свою работу? Не пора еще. Я сильна, как львица и хитра, как пантера. Я справлюсь со своей бедой. Возможно, ты в корзинке постареешь и умрешь. На место твое придет другая … возможно и третья. Меня не свалить им…
- Олимпиада, - шепотом сказала Домна, выглядывая из - за дверей. – К тебе просится повитуха.
- Сама пришла, это хорошо.
Повитуха бросилась в ноги царицы.
- Выйди, - приказала она Домне.- Говори.
- Я была в доме Аттилы сегодня, обследовала Клео на предмет беременности.
 - Ничего нового не сказала. Она ведь женского пола…
- Сегодня семейство будет предъявлять отцу ребенка свои требования.
- Наверное, эта маленькая шлюшка загуляла с каким – то воином.
- Отец ребенка - царь Филипп. Прости меня, что принесла я такую плохую весть, - дрожащим голосом проговорила повитуха, прижимаясь к юбке царицы.
 Олимпиада молчала.
- Царь не признает ребенка, как не признавал нагулянных от него детей в походах.
- То были простолюдинки, а у Клео течет царская кровь.
 Олимпиада оттолкнула старую женщину от себя.
- Возьми за верность и уходи, - приказала Олимпиада, бросив небольшой мешочек с серебряными монетами.
- Постой. Скажи, ты уже знаешь, кого она носит у себя под сердцем?
- Предполагаю, что дочь.
 -Уходи.
Повитуха уходила и услышала крик в покоях царицы. Навстречу ей спешила Домна.
- Кого Клео родит?
- Дочь. Иди скорее к ней, кабы не сделала ничего она с собой- сказала повитуха.
- У нее крепкая порода. Переживет, - твердо сказала Домна.
Олимпиада лежала на ложе и смотрела в потолок.
- Домна. Что с нами теперь будет?
- Он не признает ребенка.
- Признает, я это чувствую. Пошли наших людей в покои Филиппа и пусть там все узнают.  Скоро придет Аттила предъявлять ему счет.
- Хорошо, я пошлю людей и сразу тебе доложу, если что – то будет не так, то ты будешь знать первой.
Филипп не желал видеть Аттилу и тем более искусственно наигранную любовь Клео к нему. Проще сказать, она ему надоела.
 Аттила сидел со своей семьей в приемной комнате и брал на измор Филиппа, тот не мог выйти из своих покоев. Наконец – то Филипп разрешил войти Аттиле.
- Я пришел сообщить тебе радостную новость. Клео под сердцем носит ребенка. Предполагаем, что сына.
- Удивлен.
- Чему? Любая связь между женщиной и мужчиной имеет место продолжение рода мужчины. Поздравляю, царь.
- Кх. Новость неожиданная. Но, есть развязка, приводите жениха для Клео и я их озолочу. Я все сказал.
- Клео не уличная девка. У нас тоже течет царская кровь. Клео выбрала уже тебя.
- Кх. А как же Олимпиада?
- Олимпиада не достойная тебя. Родила  детей, отослала всех к родственникам, а остальных вытравливала ядами.
- Что?
- Помнишь, мы ушли в поход, а через две недели царица чуть не умерла от кровотечения. Спроси  у повитухи.
- Не верю.
- А Клео родит тебе много детей, у нее таз широкий.
- Если это подтвердиться, то я вытравлю всю ее родню вместе с ней из Македонии, - в гневе закричал Филипп.
Аттила попятился к портьерам, к выходу.
- Все пошли за мной, - приказал он своей семье.
 Идя по коридору он спросил жену.
- Кто тебе сказал, что Олимпиада вытравливала детей ядами из себя?
- Не помню. Кто – то сказал из женщин у нее на балу.
- А, ты сказала, что повитуха тебе сказала.
- Я сказала, что повитуха точно знает все.
- О Боги!  Защитите нас, иначе Филипп пустит нас по миру с торбами ходить за то, что навели напраслину на царицу. Не зацепила Клео царя, не могла научить ее всяким штучкам?
- Кто сравниться с осанкой Царицы. Я же говорила тебе, что затея напрасная. Он любит до сих пор Олимпиаду.
Сзади шел слуга и махал веером, обметая стены от пыли.
- Он подслушивает.
 - Не говори глупости, пока мы вне подозрения.
- Старый дурак, надо найти первыми повитуху и купить ее наговор на царицу и ложь рассказать Филиппу, - шепотом сказала ему жена.
- Молодец.
Аттила что – то шепнул своему слуге и тот побежал впереди них, к выходу.
 Олимпиаде доложили разговор Аттилы с женой в коридоре.
- Найдите повитуху первыми, иначе, под пытками она может обговорить меня.
Повитуха, напуганная сидела в ногах у Аттилы в подвале его дома.
- Я не буду наговаривать на царицу. Не было у нее выкидыша и не вытравливала она детей из себя. Не проси. Боги накажут меня.
- Я накажу тебя, если не скажешь царю, что я тебе повелю.
- Помилуй меня. Хочешь, я тебе скажу, что ждет твою племянницу? Она может и выйдет замуж за царя, если…
Аттила ее ударил. Повитуха потеряла сознание.
- Не могу я больше ее допрашивать. Поговори с ней по - женскому.
 Жена Аттилы сидела на стуле, ждала, когда повитуха придет с сознание.
Повитуха открыла глаза.
- Две жены, Македония Филиппу не простит. Умрет твоя племянница и дочь ее умрет.
- Ты говорила, что она сказала, что будет сын у Клео, - спросил Аттила у жены.
- Я? Старый дурак. Я сказала, что возможно повитуха ошиблась и родиться сын. Вечно ты упускаешь главное из моей речи.
- Это ты… сказала, что будет дочь. О Боги, - взвыл Аттила и ударил повитуху вазой по голове. Та, сползла на пол.
Подошла жена Аттилы и потрогала пульс на шеи несчастной.
- Ты убил ее.
- Сама виновата…
 Олимпиаде доложили о том, что в сторону ее покоев направляется царь Филипп.
 Царица привела себя в порядок и уселась в кресло. Зашел Филипп без свиты.
- Олимпиада, я уже сутки ищу нашу повитуху. Где она?
- Боги не послали мне больше детей и нет смысла искать мне повитуху.
 Он развернулся и ушел. Повитуху так и не нашли. А через два дня ее тело выловили рыбаки в реке.
Филипп сидел в своих покоях и сам пил вино из миндаля. Он ругал царицу, как последний рыбак.
- Сука, пантера. Шлюха Богов. Это с ее позволения умерла повитуха.
Зашел слуга и ему сообщили о том, что царица направляется со свитой в его покои.
- Только не она, - сказал Филипп и через запасной ход вышел из замка.
Он уехал в лагерь, где жил его сын.
Александра разбудил воин, стоящий в охране.
 - Спеши Александр к царице. Ему привез слуга записку от Аттилы.
 - Пусть простят мне Боги. Читай, он оставил ее на полу.
«Повитуха приходила к царице за два дня до своего исчезновения». – прочитал Александр.
- Что это значит?
- Не знаю Александр, но Филипп ругал сильно твою мать.
Александр пошел в палатку к Гефуру, тот сразу проснулся:
- Пойду подготовлю лошадей.  Спешить нужно, Александр. Я знаю короткий путь, - сказал Гефур.
 Лошадь Александра прихрамывала.
- Прости Александр, я ждать тебя не буду, - сказал Гефур и поскакал вперед.
Слуга стоял около покоев царицы.
- Я всех разогнал, приказал так царь.
- Бери лошадь и мчись к ручьям, там встретишь наследника, ему плохо.
- Но, царь приказал…
- Правильно, он тебя и накажет, что не помог наследнику.
- А, тут кто? Слышишь крики царицы.
- Да, любовные игры.
 Слуга усмехнулся и побежал выполнять поручение Гефура.
 Гефур на цыпочках зашел в покои царицы. Та лежала на ковре, а царь сидел на ней и душил ее за горло. Царица хрипела и все повторяла:
- Бог Зевс, защити меня. Зевс…
Царь хохотал.
- Таких, как ты у Бога Зевса много.
Царица открыла глаза и прохрипела.
- Не виновата я в смерти повитухи. - Она увидела Гефура с поднятой серебряной вазой над головой. - О, Зевс. Бей.
И Гефур ударил царя по голове. Царь свалился на бок. Царица еле поднялась на ноги.
- Уходи, Гефур. Иначе он убьет тебя.
 Гефур выскочил из покоев царицы и пошел по лабиринту замка. Он вернулся к покоям царицы через двор. Слуги были напуганы.
- Ее спас Бог Зевс.
- Кто там.
- Александр.
 Гефур нашел слугу, которого отправил к Александру, подошел к нему и сказал.
- Кажется, что тебя казнят.
- За что?
- Ты оставил царя в беде.
 - Ты же послал.
- Я? Ах, да. Но, я не сознаюсь. Признаюсь, тогда царь меня казит.
Смышлёный слуга спросил:
- Что говорить мне царю?
- Скажешь, что никуда не отлучался.  Это Бог Зевс его наказал. Понял меня?
- Еще бы не понять. Я же не дурак. Я все время был в первых покоях, охранял его любовные игры.
 - Молодец.
 Гефур пошел в покои царицы.
Не доходя покоев, он крикнул:
- Гефур просит царицу принять его.
Когда Филипп открыл глаза он увидел перед собой сына и Гефура.
- Боги ее защищают, - прошептал Филипп. – Олимпиада жива?
-  Царица приводит себя в порядок.
- Слава Богам, что я ее не убил. Сын мне поговорить с тобой нужно.  Гефур…
Сын склонился над отцом.
- У тебя могли быть еще кровные братья, кроме сестры Клеопатры и двух братьев, которые живут у нашей родни...
Филипп поднялся и вышел из покоев царицы.
В ту ночь Филипп провел время в семействе Аттилы.
Клео ходила по покоям и устраивала истерику по поводу того, что он не признает ее ребенка.
- Была бы Олимпиада на моем месте, она тебе…
- Понял. Не копируй царицу. Ты убогое существо против нее. Еще раз…, и я убью тебя. Будь сама собой, как и раньше – кроткой.
На празднике в замке в присутствии царицы Филипп предложил всем выпить за здоровье будущей его жены.
Вельможи и благородные люди затаили дыхания, не поднимая голову.
Царица смотрела вперед себя. Ее не сразили слова царя. Но, Филиппу показалось, что мало мести для Олимпиады, за то, что ему кто – то направляемый рукой Богов нанес удар по голове. Он не мог и предположить, что это был тихий и молчаливый Гефур, его воспитанник. И поэтому, он искал все время среди людей своего врага, вертя голову в разные стороны. Вдруг, кто – то взглядом себя выдаст. Аттила кашлянул, напоминая ему о слове, которое он дал старому полководцу, горя ненавистью к царице, за нанесенный ему удар по голове, сказал:
- Да!
Он обратился к Олимпиаде.
- Я освобождаю тебя от себя. Ты больше мне не жена.
Зал ахнул. Скандал назревал и зрители этого спектакля приготовились участвовать в нем.
- Папа, - закричал девичий голос.
- Милая моя дочь, Клеопатра. Ты и Александр мои дети навсегда и я позабочусь о вас.
Клеопатра выбежала из - за стола и помчалась к выходу, рыдая. За ней уже бежали няни, тети и учителя.
- Простим, она еще ребенок, -сказал царь всем.
Олимпиада пила маленькими глотками вино, присланное из Греции.
- Отменное вино из винограда, - сказала она царю, улыбаясь.
- Что? Я буду благосклонен к тебе и не вышлю тебя на твою родину. Освободи покои для новой царицы Клео. Я выстрою тебе большой дом, а пока перебирайся ту часть замка, где живет сын.
Царица продолжала пить вино маленькими глотками.
Все молча ожидали ответ царицы, но она молчала и этим раздражала Филиппа.
- Сними с головы царский ободок, ты уже не царица.
Олимпиада поднялась и передала в руки царю серебряный бокал с недопитым вином. Тот махом его осушил. Царица сняла золотой обруч с головы и не передала его царю в руки, а положила в свою тарелку с недоеденной едой.
Она уходила из зала. Филипп кричал в ярости.
- Я не позволял тебе уходить. Я еще не все сказал…
Олимпиада уходила со своей свитой и царь как ужаленный в темечко, закричал:
- Я лишаю тебя свиты.
Свита остановилась и опустила голову. Одна только женщина вернулась и упала царю в ноги. Она ничего не просила, а с мольбой смотрела на царя сквозь слезы.
- Разрешаю тебе, Домна быть с ней и все. Иди за своей ц… Уже не царицей.
В тот вечер Филипп много пил, а рядом с ним пустовало место на кресле.
Аттила подошел к царю и шепнул что – то. Филипп кивнул головой. Аттила привел Клео на кресло Олимпиады и вытер золотой ободок о свое платье, от остатков еды, одел его на голову племянницы.
Гостям это не понравилось и они зашумели протестом.
- Тихо, завтра тут же царь и наденет сам на голову Клео венок. Чтобы он не пропал, Клео будет его охранять. Слава новой царицы Клео, - крикнул Аттила.
Кто – то прокричал из зала:
- Двоеженство у нас не приветствуется. Старейшины еще не лишили сана царицу Олимпиаду.
К царю подошел Александр, только что приехавший из лагеря.
- Почему вместо мамы на троне сидит Клео. Это такая шутка?
- Я твою мать – львицу отправлю в горы, пусть найдет себе пару там. А на Клео - я женюсь, - еле выговорил Филипп.
 Александр пришел в ярость и стал сталкивать с трона Клео.
-Пошла вон, шлюха.
 Филипп сразу протрезвел от визга Клео и ударил сына кулаком в лицо. Из носа Александра полилась кровь, подхватившись, он головой ударил отца в живот, тот согнулся, закричал.
- Вон. Ты поднял руку на отца. У меня больше нет сына, Александра. Все слышали?
Александр царю ответил уже при выходе из зала.
- Ты не мой отец. Мой отец Бог Зевс и он тебя покарает за мать.
Филипп выхватил из рук воина копье и пустил уже вслед ушедшему сыну. Копье ударилось о дверь, сломалось.
Аттила кашлянул.
- Надо дату свадьбы назначить. Народ хочет подготовится к торжеству.
Протрезвевший Филипп, сказал, как мечом рубанул.
- Свадьба будет, после рождения ребенка.
Аттила со страху втянул голову в шею.
Александр поспешил к матери. Олимпиада лежала на ложе, возле нее хлопотала Домна.
- Мама, ты всегда для меня будешь царицей Македонской. Бог Зевс нас не оставит в беде.
Олимпиада приподнялась и прижалась к груди сына, зарыдала:
- Я убью его.
- Не говори таких слов из кипящих мыслей. Так случилось, что мы разлюбили друг друга. Возможно вернулись наши чувства, если бы ими мы управляли. Филипп в решениях горяч, как и ты. Старейшие люди ему не простят двоеженство. Его нужно только пожалеть. Я не хочу больше оставаться в этих покоях. Филипп приказал мне перебраться в ваше крыло замка. Не возражаешь?
- Нет.
- Вот и хорошо. Пришли своих слуг, так как царь свиту у меня отобрал. Тебе не нужно было ссориться с царем. Клео, как в народе говорят, ждет сына. А это уже новый наследник. Хотя, могут и врать. Домна мне сообщила, что будет у нее дочь, определила по круглому ее животику.
- Скор наш папа.
- Приготовьте мне с Гефуром две комнаты. Я сегодня и перееду к вам жить. Помирись с отцом. У вас впереди большое дело – война с Персией.
Александр и Гефур сменяли друг друга, охраняя покои Олимпиады.
- Как она?
- Плачет.
Филиппу сообщили о том, что Олимпиада перебралась в покои сына.
- Она обгоняет ветер…, - с грустью сказал Филипп.
Никто не знал по какой причине Филипп оттянул свадьбу на четыре месяца. Царь все время пропадал в стане своей армии. Часто собирал советы, готовясь к войне с Персией. Аттилу беспокоило то, что после драки при всех,  царь тянет сына за уши в полководцы. Как - то оставшись после совета с царем  наедине, он сказал:
- Ты великий царь Филипп, что простил Александра.
- Кто тебе сказал, что я не обижен на него до сих пор?
- Вы отказались при всех друг от друга, он воин твой, а ты его на совет приглашаешь вместе с этим…
- Гефур мой воспитанник и будь осторожен в выборе слов по поводу него. А на счет Александра, то знай, он мой сын навсегда. Пусть помучается в опале и тогда я его всего расцелую.
- Странная логика. Возможно через него ты хочешь помириться с Олимпиадой, которая вытравливала твоих детей из себя? Повитуха…
- На счет повитухи. Не замечал я за Олимпиадой агрессии и не верю я, что смерть повитухи дело ее рук. А может быть, это ты ее убил? Чтобы скрыть то, что обговорил царицу? Если Клео родит дочь, я отменю свадьбу, так и знай и родства между нами не будет.
Аттила был воином, и он не хотел расставаться с царем полководцем.
- Так сказала повитуха. У меня нет волшебной палочки, чтобы заглянуть во внутрь Клео. Я воин. Даже тогда, когда я не стану твоим родственником, надеюсь на то, что военную дружбу нашу ничто не порушит.  И самое мое большое счастье будет, умереть в бою.
Аттила говорил правду, он не хотел ссорится с царем. Он под натиском жены пошел на то, что согласился передать племянницу в руки царя после злополучного бала. Аттила приехал в дом усталым и раздраженным.
- Молись Богам, чтобы родился мальчик, - сказал он жене.
- Пузо на нос у нее скоро полезет. Бесполезно, что там в чреве есть, то и есть. Проведал бы племянницу, она живет в покоях Олимпиады. Боится она там спать. Кормилица ее спит с ней, когда царь на учениях. Не доверяю я Олимпиаде. Очень спокойная она стала. Больше гуляет в саду с Домной.
- И что?
- Ничего. Боюсь я царицу.
- Все – таки царицу, а не брошенную женщину. Пошли спать. Устал я от разговоров.
Утром семейство разбудил слуга.
- Скорее, скорее. Привезли Клео. Она разуму лишилась.
Аттила выскочил во двор. Клео несли уже на руках в дом.
- Что?
- Олимпиада превратилась в маленькую змейку, она убила мою кормилицу, которая спала со мной.
- Дайте знать царю и вызывайте акушерку и врача, - распоряжалась жена Аттилы.
 Аттила убил ягненка и преподнёс его Богам в дар.
- Пошлите сына Филиппу, Великие Боги.
 Где- то заплакал ребенок и Аттила встрепенулся, побежал в дом.
- Родила?
- Нет, еще.
 - Я слышал плачь ребенка.
- Показалось тебе.
 Только к утру Клео разродилась. Роды принимала сама хозяйка дома. Родившегося ребенка она куда – то унесла.  Аттила стоял во дворе и видел, как подъехала крестьянская повозка. Из дома вышла молодая женщина, неся ребенка в руках.
- Кто ты? – спросил ее Аттила.
- Я? – испуганно выдавила из себя женщина. - Мне ваша жена разрешила родить ребенка в вашем доме.
 - Это моя дочь. Никак не могла разродиться. Спасибо вашей супруге она забрала к себе ее. - сказал крестьянин.
- Кого ты родила?
- Девочку. Умерла она при родах.
- Горе - то какое, - сказал отец  молодой женщины.
- Возьми деньги, старик, поправишь здоровье дочери.
Аттила поспешил в дом.
Рядом с женой стояла повитуха.
- Хороший мальчик родился. Простите, что опоздала, перевернулась коляска в дороге и извозчик ремонтировал ее.
Аттила схватил жену за рукав и потащил ее в другой конец дома.
- Мальчик, говоришь?
- Да и какой он хорошенький.
- А если мальчика царь не признает?
- Это Клео может не признать ребенка, она женщина, а мужчина ловит сходство свое в любом ребенке, если ему скажут, что он отец.
- Пока, не надо царю сообщать.
- Поздно, я послала уже гонцов.
- Меня не было здесь, уехал я к родственникам, сама разбирайся с кашей, которую ты заварила.
 Филиппу сообщил гонец, что Клео родила сына. Он тяжело вздохнул и пошел будить Александра.
- У меня сын родился.
- Поздравляю тебя.
- Поедешь со мной поздравлять Клео?
- С Гефуром поеду.
- Хорошо. Иди, буди его.
Они ехали по дороге умеренным шагом.
- Что скажет Олимпиада? – спросил царь у сына.
- С некоторых пор твоя жизнь ее не касается. Ты, папа, думал, что он будет вечно в животе у Клео?
- Прости меня. Не вовремя все это. И Клео ничем не отличается от женщин в походе. Мать твоя кинулась бы мне в ноги, хоть бы раз и возможно этой Клео и не было бы… Я бы женил ее на тебе.
- Нет.
- Сын. Какой он? И почему она рожала не в замке?
- Не знаю.
- Это Олимпиада…
- Перестань мою мать вспоминать не по делу…
Филипп пришпорил коня и они помчались галопом в имение Аттилы.
 Жена Аттилы докладывала царю, по какой причине племянница оказалась у них.
Александр слушал обвинения в адрес матери и сжимал кулаки.
- Отловили змею? - спросил Филипп.
- Да. Ее убили.
 Филипп послал слуг привести врача, мертвую кормилицу и мертвую змею.
Александр шепнул Гефуру.
- Я поехал к Олимпиаде. Боюсь отец снова может принять решение какое – то, а потом, пожалеть о нем.
Мать Александр нашел в саду, она сидела в плетенных качелях с Дорой и та вслух читала ей книгу.
- Что – то случилось, Александр?
- Клео родила сына.
Женщины переглянулись между собой.
- Поздравляю Филиппа.
- Мама у тебя есть змеи?
- Да, пять кобр. Нет у меня желания им играть на свистке, томятся они в корзине.  Решила продать их заезжим купцам.
- Говорят, что ты превратилась в кобру и убила кормилицу Клео.
 Женщины рассмеялись.
- Если бы я умела превращаться, то я бы превратилась в птицу и улетела отсюда далеко - далеко, подальше от Филиппа и Клео.
- И от своих детей?
- Глупость я сказала, прости. Подумай, как я со своими габаритами, могу превратиться в птицу или влезть в шкуру змеи? В львицу, думаю я смогу. Там львицы не было?  - шутливо спросила Олимпиада.
 Александр засмеялся.
- Я с тобой, мама. Мне спешить нужно, чтобы спектакль досмотреть до конца. Везут на опознания чью – то кобру царю.
- Кобру? Это была медянка, горная холодная змейка. Я не стала тебя расстраивать царица. Мне об этом слуги сказали, когда увезли Клео к Аттиле.
- Домна…
- Прости.
 Врач Филиппа убедил, что старая женщина умерла от страха, а не от укуса медянки.
Гефур облегчено вздохнул.
- Это Олимпиада подложила змею. Ты бы ее допросил с пристрастием, обо всем она созналась бы, - сказала жена Атилы.
- Не забывайтесь…- прикрикнул на женщину Александр.
- Клео могла тоже испугаться и родить мертвого ребенка для царя, - выкрикнула жена Аттилы, почувствовав себя уже родственницей Филиппа.
- Сомнения у меня появились в невиновности твоей матери. И в наказание для нее, она должна быть на моей свадьбе.
- Когда свадьба у тебя, отец?
- Через неделю. Она должна нас поздравить. Ты понял меня, сын.
- Да, отец, - ответил тихо Александр и опустил глаза, чтобы отец не заметил того, как он страстно его сейчас ненавидел.
Олимпиада сидела у фонтана, а Дора бродила по аллеи без дела.
К Олимпиаде подошел седой воин.
- Здравствуй, царица, - сказал он и низко поклонился.
- Не стою твоих поклонов, так как я уже не царица Македонии. Кто ты, воин?
- Ты не узнала меня. Я приехал в твоей свите из Эпир. Женился на македонке. Родились дети. Сын мой чуть старше наследника. Я воин царя Филиппа. Получил для тебя письмо от твоих сестер. Прочти.
Олимпиада развернула послание. В письме сестры приглашали ее переехать жить к ним. Они осуждали поступок царя Филиппа.
- Я помогу тебе тайно уехать из Македонии.
- Спасибо за заботу. От детей я никуда не уеду. Я нужна Александру. Кто это на ближней аллею ходит?
- Это мой сын.
Воин махнул рукой и к Олимпиаде подбежал молодой человек, на всю щеку у него было родимое пятно, и он прикрывал его прядями русых волос.
-  Это Мефодий, мой старший сын.  В детстве вестница сыну, по его пятну на лице, считала, что это знак свыше, что он спасет Македонию.  Все воины замечают, что пятно на лице, это карта Македонии.
- Ты, славный мальчик и тебя не портит это пятно. Невеста у тебя есть?
- Да, - ответил Мефодий.
- Пригласите меня и сына на свадьбу.
- Дело в том царица, - сказал старый воин. – Что армия оскорблена поступком Филиппа. Он двоеженец.
- Вы его подстрекаете к тому, что он захочет избавится от меня. Понимаете ли вы? У него через несколько дней свадьба. Александр сказал, что он ходит в бешенстве по лагерю и не едет к молодой своей невесте. Он нервничает. Значит, может натворить глупостей и это в первую очередь коснется меня. Надо его как – то успокоить.
- Мы его успокоим царица, - сказал юноша, по имени Мефодий.
- Возвращается Домна. Я не хочу, чтобы она знала о письме сестер.
- Ты ей не доверяешь?
- Чужой человек, это хождение в потемках. Ей я доверяю и чуть – чуть сомневаюсь, так как она из - за преданности ко мне может что -  то решить сама, и это может навредить мне.
- Прощай, царица. Слава тебе и почет.
Воины ушли, подошла Домна.
- Кто это?
- Воины царя Филиппа. Они сожалеют о том, что я уже не царица.
- Все сожалеют, даже те, кто злословил на счет тебя и те сожалеют.
 Аттила решил всех людей на второй день свадьбы пригласить в свое имение, показать всем сына Филиппа.  А сама свадьба должна состоятся в замке.
 Люди стали съезжаться на праздник.  Олимпиада не выходила из своих покоев.
- Олимпиада, такая чудесная погода на дворе. Пойдем.
- Нет, в саду народ уже гуляет, прохлаждаются те, кто приехал на свадьбу.
- А мы не пойдем в сад. В царскую конюшню привезли диких лошадей. Там есть такой красавчик, что никого к себе не подпускает. Филипп назвал его Буцефалом. Ты же любишь лошадей. В меде пряник омочим и приманим к себе Буцефала. Пошли.
- Хорошо. Нужно одеться так, чтобы нас не узнал народ.
- Бутафория?
- Да, - засмеялась Олимпиада.
 Конный человек, сразу узнал царицу.
- Как узнал?
- Не знаю, несешь свое тело, словно лебедь в воде плывет. Никто так не умеет красиво ходить.
- Учту. Ну показывай, где дикий конь по имени Буцефал?
- Пойдем, я его выведу в загон.
Конный человек вывел огромного коня, белого как снег, с черным пятнышком на крупе.
- Завлекалочка для дам лошадей, - пошутила Домна, указывая на пятнышко.
- Какой конь крупный.
- На вольных харчах вырос. Осторожно, царица. Он кусается, как молодая девица. С норовом конь. Сбрасывает наездника в один миг, а потом, как зверь кидается на того, кто осмелился к нему прикоснуться. Знает, что вывожу его на волю и поэтому вышел смеренным. По секрету скажу тебе, царица, что и царь пострадал от него. Копытом он саданул его в бедро.
Олимпиада подошла к изгороди, она стала шептать имя коня. Тот навострил уши и прислушивался, но не подходил к ней.
Она стояла долго и ждала. Конь из любопытства подошел к изгороди с правой стороны Олимпиады.
- Буцефал, - прошептала Олимпиада и протянула ему руку с пряником.  Запах притянул коня и он расширил ноздри, вдыхал аромат. Желание попробовать пряник переборол его инстинкт самосохранения и он вытянул шею,  мордой уткнулся в ладонь Олимпиаде. Она вжал пряник в кулак,  отодвинула руку подальше от морды коня. Буцефалу это манипуляция не понравилась, он все – таки желал получить пряник. Он сделал несколько шагов и оказался рядом с Олимпиадой, посмотрел ей в глаза.
 И она прошептала:
- Буцефал и Александр.
Открыла ладонь и дала коню съесть сладкий пряник. Конь не отходил от Олимпиады. Она рукой гладила его гриву и шептала:
- Буцефал и Александр.
Прибежал к конному человеку слуга и сообщил, что свита царя с гостями направляется в конюшню. Олимпиада через ограду наклонилась к коню, обняла его за шею и поцеловала его в лоб.
Она уходила с Домной через двор, а вслед ей ржал дикий конь.
- Чудеса. Об этом нужно молчать, иначе высечет царь меня розгами, за то, что я к его коню подвел Олимпиаду, которая покорила Буцефала, а Филиппу он чуть бок не выбил.
- Пора тебе царица переодеваться. Люди уже ушли в зал. Я помогу тебе.
- Я сама справлюсь. Одень мое платье, Домна. Прошу тебя. Хорошо, что Филипп не отобрал у меня украшения и наряды.
- Почему зеленое?
- Яд имеет такой же цвет.
- Понятно.
Они вошли в зал, и слуга объявил:
- Олимпиада с кормилицей наследника Александра.
Клео всю покоробило.
- Почему обе в зеленом цвете? – спросила она у тети.
- Не обращай внимание на старух.
- Порой мне кажется, что Филипп до сих пор любит эту старуху.
Филипп увидел Олимпиаду, покраснел и сердце его часто забилось.
- К столу всем и поздравлять царя и царицу, - объявил слуга.
 Вереница вельмож выстроилась в очередь с поздравлениями и подарками.
Домна спросила слугу:
 - Где Олимпиаде отведено место за столом?
- Прости, царица, - шепотом сказал слуга. – Ваши места самые крайние на этом празднике, так, царь приказал.
Олимпиада поплыла в край стола и села крайней, предложила сесть рядом Домне. Она сидела, как изваяние, не с кем не общаясь.
- Не все поздравили царя и царицу, - выкрикнул слуга и посмотрел на Александра, который уже сидел с Гефуром за столом.
- Олимпиада, пора идти тебе с поздравлением. Дети уже твои волнуются и вышли из-за стола.
Олимпиада подошла к свадебному столу.
Она певуче произнесла.
- Поздравляю тебя, Филипп с созданием новой семьи и тебя Клео с созданием семьи. Примите от меня подарок.
Она протянула маленькую коробочку.
- Ой, Филипп, там змея.
Олимпиада открыла коробочку, на дне которой лежали два золотых цветка, переплетённые золотой нитью.
Филипп узнал подарок, это он заказал год назад у купца привезти такую брошь по его рисунку.
- Привезли все – таки. Не надо.
- Почему, не надо? - спросила Клео и приняла подарок.
- Спасибо, - сказал Филипп.
Олимпиада повернулась, сзади  нее стояли дети и Гефур.
- Как ты, мама? – спросила Клеопатра.
- Я сильная. Иди дочь к нянькам, а вы проведите меня к Домне.
Они шли по затихшему залу и Олимпиада прошептала Александру.
- У отца есть конь Буцефал, уговори его подарить тебе.
- Я видел его. Зверь, а не конь.
- Он переведет его на мясо, если он еще раз ударит его.
- Хорошо. Как ты, мама?
- Я справлюсь. С этих мест легко уйти незамеченной. Не оставляй его, сын. Будь до конца праздника.
 Олимпиада и Домна покинули зал незамеченными никем.
- Ты красавицей была в зеленом платье и кажется снова покорила сердце Филиппа. Посмотришь, он придумает, как избавится от Клео.
- Я видела его сегодня страстный взгляд. Это вселяет надежду на то, что я верну себе трон. И Филипп сам наденет мне ободок, еще раз.
А в это время в зале шло веселье и вдруг Филипп обнаружил то, что Олимпиада ушла с праздника и не попрощалась с ним. Он посмотрел на Клео, которая смеялась и веселилась, рассказывая, по сути чужим людям о своем детстве. Ему стало скучно, и он глазами нашел Александра в толпе. Он махнул ему рукой, и сын с Гефуром подошел к свадебному столу.
Все замерли, прислушиваясь к разговору отца и сына.
- Александр, мне привезли диких лошадей.
- Я видел Буцефала, отец.
- Буцефал, скотина, а я за него золотом заплатил погонщикам. А он? На царя поднял… Ну, ладно. На мясо я его переведу. Там еще есть красавцы.
- Отец, подари мне Буцефала.
- И думать забудь. Хочешь, чтобы он кинул тебя  к себе под ноги. И затоптал? Ты моя надежда, не могу я тобой рисковать. Проси другого коня.
- Подари и пусть всем докажет он, что его охраняет Бог Зевс, - сказала Клео, улыбаясь Александру.
«И это чудовище мне когда – то нравилась», - подумал Александр.
- Клео, а ты кровожадная. То все просишь, что бы я замордовал царицу, то есть Олимпиаду, а теперь просишь, чтобы я погубил свою надежду. Смотри, я могу поменять все. Еще старейшины нас с тобой не соединили, значит ты еще не моя жена. Поняла?
- Да, - покорно сказала Клео.
- Мне понравился Буцефал, я с ним найду понимание, - сказал Александр.
- Пошли. Увидишь других звезд и откажешься от этой скотины.
- Филипп, сейчас старейшины придут, - напомнила ему Клео.
- Подождут. Я царь, а не они.
Гефур выскользнул из зала. Он мчался к Олимпиаде.
- Царица, Буцефал…
- Я знаю и поэтому переоделась в мужское одеяние. Поехали к конюшне.
- Лошади?
- Они уже стоят воле крыльца, твой слуга побеспокоился.
 Они выехали.
Гефур поехал к царским конюшням, а Олимпиада остановилась в лесочке.
Пьяный Филипп вошел в ограду.  Он подошел к Буцефалу и сказал:
- Я царь и ты должен мне подчиниться, иначе я тебя убью.
Конь заржал и вскинул высоко передние ноги. Кто – то оттолкнул Филиппа. Конь со всего размаха опустил ноги на землю, где стоял Филипп. Земля вздрогнула под его копытами.
Филиппа вывели за ограду.
- Разреши мне с ним поговорить?
- Самоубийца. Если обуздаешь его, он твой. Два воина ко мне с пиками. Будете страховать Александра. Разрешаю вам коня заколоть.
 Гефур отошел в сторону, зажег факел и стал махать им в разные стороны, подавая знак Олимпиаде о том, что Александр подходит к Буцефалу.
Конь дико заржал, увидев приближающего к нему человека. Ветер донес мягкий женский голос.
- Буце-е-ее фал    и Александр.
Уши у коня зашевелились, и голова его заметалась в разные стороны, ища хозяйку голоса. Буцефал понюхал воздух и приближающий человек пахнул хозяйкой голоса, которая совсем недавно его гладила по голове. Он позволил Александру подойти к себе и морду свою ткнул ему под мышку.
- Помоги, - попросил Александр конного человека.
Тот скрестил руки и закинул легкого Александра на круп лошади. Конь метался по загону, ища выход.
- Откройте ворота, - приказал Александр.
Кто – то из слуг открыл ворота и Буцефал унес наездника в поле. Гефур затушил фонарь о землю. От деревьев отдалился всадник и помчался впереди Буцефала. Наездники скрылись из вида.
- Седлайте лошадей, - кричал Филипп. – Мой наследник может погибнуть.
- Не делай этого. Преследование Буцефала может напугать его. Там поскакал тот, кто не позволит коню быть диким, - сказал конный человек.
-  Кто это?
- Олимпиада, первая царица. Она поладила с Буцефалом.
- О, Боги и тут она...
Всадники возвращались, мирным шагом.
- Я скроюсь. Говори всегда. «Буцефал и Александр одно целое» и он будет слушаться тебя.
- Спасибо, мама, что подарила мне такого роскошного коня.
Александр спрыгнул с коня и загнал его в загон.
 Воины поздравляли Александра. Филипп поцеловал сына и при всех сказал:
- Ты его победил и он твой.
Филипп и свита возвращались в замок.  Гости хотели узнать, как состоялась встреча дикого коня и наследника.
- Александр победил. Я подарил ему Буцефала. За здравие моего наследника Александра, выпьем.
- У тебя уже два сына наследника, а ты не разу не сказал на вечере о только, что родившемся сыне, - сказала Клео.
Филипп шепотом сказал ей:
- Смущают меня его глаза. У двух большеглазых родился сын, с щелками, как у того купца, что привозил ткань шелковую из далекой страны.
- Ты пьян.
- Гости, Аттила что -  то хочет сказать, - сказал царь.
- Что?
- У кого внук родился?
- Да, приглашаю всех завтра к себе на смотрины моего внука.
 Филипп встал со стола и вышел из зала.
- Филипп, ты куда? Еще гости не разошлись. Старейшины скоро придут нас поздравлять.
 Филипп махнул рукой и ответил:
- Завтра догуляем.
Кто – то из женщин сказал:
- Без согласия старейшин это не свадьба, а очередная попойка.
- Это Клео после родов слаба стала, запамятовала. Старейшины дали уже свое согласие. Они приходили до торжества, -  солгала всем жена Аттилы.
Утром посыльной принес письмо Олимпиаде от Филиппа.
- Что? – спросила Домна.
- Филипп приказывает мне прибыть на смотрины своего сына в имение Аттилы. Это уж слишком. Почему он мучает меня?
- Любит он тебя.
- Куда мне теперь пришить его любовь, если он с другой женщиной делит свою постель? – сказала Олимпиада и на глаза у нее набежали слезы.
- Надо ехать, чтобы не было причины ему сердится на тебя.
- Собирайся, как мне не хватает Гефура, этого спокойного и умного мальчика.
- Он нужен Александру.
- Да. Александр воин, как и его отец, а Гефур мог бы мне заменить сына во время их похода на Персию.
- Нет. Гефур нужен Александру. Собирайся и оденься так, чтобы шокировать Клео.
- Тогда, красное платье.
- Оно будет сливаться с твоими рыжими волосами. Лучше, черное, - смеясь сказала Домна.
- И тогда нас с тобой Филипп отошлет на какой – то остров, развлекать дикарей.
- Тогда красное платье одевай. Я пойду просить для тебя карету, - вздыхая, сказала Домна.
Людей собралось очень много во дворе имения Аттилы. Александр помог Олимпиаде выйти из кареты.
- Папа, задерживается в лагере. Веселей смотри на все, мама. Праздник, по случаю рождения моего брата, отметим мы с тобой достойно. Да?
- Да, сын мой.
- Я побуду с торбой, царица, - сказал Гефур. – Александр будет с воинами встречать отца.
Мимо них проходил Крит и он низко поклонился Олимпиаде.
- Прости, в сердце моем ты всегда будешь царицей, не могу я тебя сейчас так назвать, везде бродят шпионы жены Аттилы.
- Не важно. Не предавай никогда моего сына, об этом я прошу тебя и большего уважения ко мне не желаю иметь.
- Мы любим Александра.
Олимпиада, Домна и Гефур стояли в стороне от всех. Олимпиада была в опале у царя Филиппа и поэтому к ней никто не подходил. Она увидела, как приехал царь со своей свитой и увидела, как он по – молодецки спрыгнул с коня. Олимпиада видела только головы дорогих ей людей. К Филиппу подошел ее сын и что - то ему говорил. Впереди стояла толпа воинов и царь здороваясь со всеми пробивался среди воинов к шатрам, где уже сидели гости за столами. Царь сказал сыну:
- Прости, Александр, не ходи за мной, а то Клео испортит мне весь праздник своей истерией.
- Там круг образовался, я проведу тебя через этот круг и не пойду дальше, обещаю, я понимаю тебя.
- Олимпиада приехала?
- Да, она возле деревьев стоит.
- Кажется, я мучаю ее. Прости меня, пожалуйста.  Клеопатра тоже обижается на меня за мать, а я Олимпиаду люблю больше, чем тебя. Жениха я ей подыскал. Потом поговорим. Не могу я жить, чтобы не увидеть Олимпиаду. Не знаю, любовь ли это к ней у меня или мой эгоизм. Но, не вижу ее один день и уже скучаю за ней. Да, натворил я дел.  Как все мне исправить, чтобы вернуться в прошлое время?
- Как – то наладится. Скоро пойдем воевать и все может измениться?
- Что, Клео найдет себе любовника молодого?
- Не знаю. Не переноси на меня тяжесть своего вопроса.
- Прости, дальше не ходи. Вот и круг. Это кто там так танцует красиво?
- Пленные девушки.
 Филипп постоял немного и похлопал Александра по плечу.
- Твое время, любуйся женской красотой.
 Он прошел мимо девушек, и те танцем проводили его из круга.
 Александру как – то тревожно стало на сердце и он взглядом встретился с молодым юношей, у которого было большой пятно на лице. Тот, пошел следом за Филиппом, Крит шел рядом с ним и оглядывался на танцующих девушек.
- Отец, - крикнул он.
Кто – то закричал и Александр кинулся за отцом. Воины расступались и он увидел отца с торчавшим ножом в груди.   Царь упал и Крит склонился над ним. Прибежала первой из гостей жена Аттилы и шепнула, что – то слуге.
Александр и Крит стояли на коленях возле царя.
 Александр плакал.
- Открой глаза, папа.
Филипп открыл глаза и сказал.
- Такой приятный мальчик… пятно на щеке и он убил меня. Александр, позови мать, царицу Олимпиаду я хочу…, - не договорив, царь потерял сознание.
- Где Олимпиада? Ее царь зовет.
Олимпиада сидела на земле в полуобморочном состоянии, она поняла по крикам, что царя убили.
- Олимпиада, тебя царь зовет. Поднимись, дорогая, он ранен, - шептал Гефур, поднимая Олимпиаду с земли. – Домна, помоги мне. Царица невероятно стала тяжелой.
 Они поставили Олимпиаду на ноги и повели ее в круг воинов. Воины расступались, давая пройти бывшей царице. Жена Аттилы, увидев приближающею Олимпиаду, что – то шепнула слуге.
- Надо узнать, чей это нож, которым убили царя, - сказал слуга и выдернул нож из груди царя.
- Теперь, он точно уже умер, -сказал старый воин.
Крит повернулся и встретился глазами с женой Аттилы, та, отвернулась и что – то шептала слуге.
– Кто будет следующим царем, а у него два сына наследника, - прошептал старый воин и ногой толкнул Крита.
Крит посмотрел на Александра, тот руками зажимал рану на груди отца, из которой лилась кровь. Крит почувствовал сзади себя потасовку воинов. И снова кто – то его ударил ногой ему в спину.
- Не робей, сынок.
 Крит схватил окровавленную руку Александра, приподнял его и во все горло закричал:
- Филипп умер. Вот наш новый царь, Александр. Перед смертью Филипп назвал его имя. Слава царю Александру.
Все вокруг закричали:
- Слава, слава, слава царю Александру.
- Присягнем сейчас на верность царю Александру.
Воины вытащили мечи и стали на одно колено, склонив голову. Александр увидел мать, бездыханно лежащей на земле.
- Мама.
- Она потеряла сознание. Ты царь, не сходи с места, - прошептал ему Крит.
Выносили из круга жену Аттилы, она от злости брыкнулась на землю. Ее несли, а она бранила слугу:
 - Идиот. Вытащил нож и сразу объявил бы наследником сына Клео.
- Я хотел, но в последнею минуту забыл его имя. Напомни, как его зовут?
- Идиот.
- Странное имя, а раньше ты сказала мне другое.
- Ты идиот, вот, что я тебе скажу.
Олимпиада пришла в себя и спросила Гефура:
- Где Филипп?
- Филипп умер. Царем провозгласили Александра до коронации.
Олимпиада заплакала.
- Кто посмел?
- Воин с пятном на щеке.
- Его поймали?
- Да и убили сразу. Захочешь увидеть мертвого убийцу Филиппа, я отведу его к нему. Он лежит около деревьев.
- Нет, не надо. А где Александр?
- Поехал в войско принимать присягу воинов.
То, что Александр стал царем, ее это не удивило и она не задавала больше вопросов.
- Я и не простилась с живым Филиппом. Так он и не узнал о том, как  сильно я его любила. И наша разлука с ним была мукой для меня, - прошептала Олимпиада и снова заплакала.
 - Гости стали расходиться, Аттила со своим семействе закрылся в доме. Никого не пускает, боится мести с твоей стороны, - сказала Домна.
- Глупые люди. Кого мы будем делить? Мертвого Филиппа? Мстить я не буду, но и видеть Клео я больше не хочу. Поехали домой, Гефур. Не оставляй нас с Домной одних, хоть на этот день, коль Александр занят уже царскими делами.
Хоронили царя Филиппа в Эргах, там хоронили всех Македонских царей. Олимпиада собиралась на погребения Филиппа. Домна сказала ей:
- Слуга сообщил, что Александр идет к тебе в покои.
- Как – то странно, раньше Александр заходил ко мне в любое время и я никогда не волновалась, как сейчас.
Вошел Александр.
- Домна…
- Да – да. Я оставлю тебя, Олимпиада, мне нужно…
Домна ушла, так и не договорила, куда ей нужно было идти.
- Мама. Македония разделилась на два лагеря. Одни жалеют и желают увидеть тебя возле гроба отца, другие – на стороне Клео и не хотят признавать тебя.
- Мне какое к ним дело?  Меня любил Филипп и я его любила. У меня четверо детей от него. Я хочу проститься с Филиппом.
- Мама. Прошу тебя, не ходи. Я обещаю тебе, что верну царский венец, еще перед походом и верну тебе статус царицы.
- Это жестоко.
- Идет расследование убийства и какое мое удивление было, что отец Мефодия, так звали убийцу, родом из Эпир. Он с семьей сбежал.  Скажи мне, ты не знакома с ними.
- Нет, - твердо сказала Олимпиада.
Панихида по усопшему Филиппу уже подходила к концу. Дверь в часовню открылась и вошла Олимпиада без сопровождения. С одной стороны гроба, стояла большая толпа родственников Аттилы, с другой стороны был царь Александр, дочь Клеопатра, Домна и Гефур.
- Как она посмела, - выкрикнула Клео. – Я вдова, а не она. Уберите ее из зала.
Никто не шелохнулся и не смотрел в сторону Олимпиады.
Гефур подошел к ней и тихо сказал.
- Пойдем, простишься с Филиппом.
Олимпиада посмотрела на сына, тот неотрывно смотрел на восковое лицо отца.  Скулы на его лице были напряжены.
Олимпиада подошла к гробу и обхватив руками Филиппа, зарыдала.
Пошептав, что – то ему на ухо, поцеловала и выпрямилась. Ни на кого не смотря, она вышла из зала и уехала в замок.
Клео не успокаивалась.
- Измяла. Кто ее пропустил? Наказать его нужно. Что она шептала ему, мертвому на ухо. Тетя, мне плохо. Какая наглая женщина, эта Олимпиада.
- Замолчи - прикрикнул на нее Аттила. – Царь на тебя смотрит.
- Никто не слышал, как Филипп назвал его имя. Это мой сын должен стать его наследником. Он мне обещал…- рыдала Клео. – О, Филипп, меня и твоего сына…
- Замолчи, - уже кричала на Клео жена Аттилы.
- Я бы от стыда ушла, а они не уходят. Стоят те, кто нас обокрал. О, Филипп.
Аттила насильно вывел Клео из зала.
Александр не проронил ни слова. После похорон отца, сестра Александра обняла брата.
- Боже мой, какой позор, нас назвали ворами.
- Она в глубокой печали и не ведала, что говорила.
- Ищешь ей оправдание? Она тебе, когда -  то нравилась, - сказала Клеопатра.
- Этого, не могло быть.
- Меня папа посватал за Александра Молосского из Эпира.
- За нашего дядю? Олимпиада знает?
- Не знает. «Потом поговорим» и я не смогла ей все рассказать. Помнишь его?
- Конечно, мы как – то укрывались у него от разгневанного отца, который в очередной раз завел походную пассию, а мама узнала и пожурила его.
- Вот тогда он и сосватал меня за Александра, чтобы Эпир не воевал с Македонией за сестру Поликсену. Ждал Александр, когда я подрасту. Вот. Завтра он приезжает, и мы уедим жить в Бутрот, в замок Александра.
- Достойная партия, он  правнук Ахиллеса. Поздравляю.
- Не сердись на маму, она такая несчастная. Печально сложилась  ее жизнь, одна радость - это ты ее свет в окошке, а я лишь - маленькая Клеопатра. А меньшие нас братья - вообще не в счет. Не заметила она, как я выросла.  Поеду я к ней.   Ты провел расследование убийства отца?
- Вынужден сказать тебе. Отец Мефодия, Павсаний из Эпир. Думаю, что рука убийцы тянется оттуда. Я дальше не буду вести расследования, а то могу сам себе навредить, если узнаю о том, что Олимпиада, была знакома с Павсанием.
- Отца уже не вернешь. Верни маме доброе ее имя. Она не заслужила унижения со стороны Клео или как ее звали в детстве - Эвредикой. Почему она захотела назвать себя моим именем – Клеопатрой? Спасибо ее отцу, не позволил и сократил ее имя. Перед смертью папы мы ездили в Эпир к Александру в тайне от всех. В театре на него было покушение. Его ранили в плечо, но он остался жив. Тот же нож и та же рукоятка кинжала. Сказала тебе потому, чтобы ты своим расследованием не поссорил меня с будущим мужем.
После отъезда сестры Клеопатры с мужем Александром, другой Александр явился в покои матери.
- Почему не переезжаешь в царские покои и где твоя свита?
Олимпиада ухмыльнулась.
- Клео, каждый день, что – то увозит свое из замка на повозках. Ты хочешь, чтобы она мне сказала, что я лежу на ее покрывалах.
 Александр ничего не ответил и поехал на совет в военный лагерь.
 Первый вопрос к полководцам его был таким:
- Где Аттила? Я его не освобождал от военной службы.
- Боится тебе на глаза показаться.
- Я не с рогами, чтобы меня боятся. Пошлите за ним воинов. Сейчас и привезите его и его племянницу в лагерь.
- Под конвоем? – спросил Парменион.
- Пока по приглашению, - ответил царь.
 Аттиле его друзья посоветовали начать войну против Александра, за престол.
- Я воин, а не интриган.
 – Тогда, чтобы спасти свою семью, верни Александру венок царицы Олимпиады, иначе…
- Не знаю, как поступить, - сказал Аттила. – Если Клео вернет золотой царский венок, то она откажется от престола и тем лишит своего сына претендовать на власть, если Александра убьют в бою.
- Тогда, мы найдем лазейку, как восстановить доброе имя Клео. Поверь нам, Аттила, Олимпиада не простушка и время дорого для вас, возможно ценой в вашу жизнь. Она не простит выкрики Клео в поминальном зале.
И когда за ними приехали воины, то Аттила спрятал Клео с ребенком и свою жену в подвале дома.
- Один могу поехать. Мои женщины уехали к родственникам, - солгал Аттила, собираясь к Александру.
Под полом заплакал ребенок и воин спустился в подвал, выводя оттуда Клео с ребенком
- Ребенка оставь жене Аттилы.
На совете старый Крит сказал Александру.
- Без Аттилы нам не обойтись. Он отлично знает персидский язык, да и с царем Дарием он в хороших отношениях всегда был. Будь по мягче с Аттилой, так как он для нас ценный человек.
Вошел вестовой и сообщил:
- Царица Клео, и полководец Аттила прибыли на совет.
Видя, как исказилась гримаса у перепуганного лица Александра, доверенное лицо Аттилы, усмехнулся. «Царь, еще мальчик. Испугался, что отберут у него любимую игрушку, его армию», - подумал он.
- Проси, - сказал он вместо царя.
 Крит закричал:
- Измена.
Все соскочили с мест и загородили царя от человека Аттилы.
Царь справился с волнением и громовым голосом произнес:
- Все сели на места. А ты, еще раз ответишь за меня, я лишу тебя языка, - сказал он человеку Аттилы. - Проси Аттилу с племянницей зайти.
 Первой зашла царица Клео, за ней следом шагал грузный Аттила.
- Прости меня, царь, что я несколько месяцев не посещал совет, болел. Если простишь, то я готов тебе служить, как служил твоему отцу.
 Александр молчал.
- Аттила, что за смех ты ломаешь, пришли по делу, говорите, - сказал кто – то из присутствующих.
- Царица Клео…
 - Мы знаем одну царицу – это Олимпиада. Совет старейшин не дал согласия Филиппу на двоеженство, - выкрикнул старый Крит.
- Клео пришла сделать заявление.  Говори, - приказал Аттила племяннице.
- Я отказываюсь от трона, - дрожащим голосом сообщила всем Клео, и сняла золотой венок с головы, положив его на стол перед Александром.
- Говори дальше…
- Сын Филиппа…
- Мы знаем одного наследника, это Александр. Никогда царь не говорил нам на совете о втором своем сыне.
 - Филипп его признал…
- По пьяной лавочке, упокойся, много он имел походных жен и каждая рожала, но не одна не претендовала на престол.
- Он женился на мне и вы все гуляли на нашей свадьбе.
- Гуляли, по какому поводу,  я не помню. Почему ты своего сына родила не в замке? Мы все знаем, что ты делила ложе с Филиппом, но это не повод…
- Прекратите, - крикнул Александр. – Что хотела, скажи и уходи.
 - Я хотела от имени сына навсегда отказаться от власти. Помилуй, нас Александр и разреши остаться жить на Македонской земле в имении дяди.
- Я с женщинами не воюю, как и мой отец не воевал. Ты свободна. Уходи. А ты, Аттила останься.
«Хитер и умен, как его мать» - подумал старый Крит, вздохнул облегчено и уселся в кресло.
 - Вестовой, передай царице Олимпиаде ее венок и скажи ей, что                царь приказал ей переехать в царские покои. Отныне, я вернул ей честь поруганной жены.
 Он обратился к Аттиле.
- Ты при всех принял присягу верности царю Александру. Прошу за стол совета.
«Хватка львиная, сразу за горло взял, не елозил. Остался одним наследником и весь военный совет у него в свидетелях. Все это, я сделал, ради племянницы» - подумал Аттила, садясь за стол.
- Начнем…
 Гефур докладывал царице о совете:
 - Царь пойдет на войну и отвоюет у Персии колонии Эллады. Царь с Критом поедут в Грецию за молодыми рекрутами. Я тоже с ним поеду.
- Хорошо.
- Царица, почему ты не одела золотой обруч на голову, венец тебе передали?
- Я хочу, чтобы на празднике при всех, я надела сама на голову венец, так как я при всех сама его сняла, а не сын.
 Александр зашел попрощаться с мамой перед поездкой в Грецию.
- Я уважаю твое решение, после моего приезда мы сделаем на свежем воздухе для народа пир и там ты сама возложишь венок на голову, который я тебе подам. Или ты хочешь, чтобы все произошло в узком кругу вельмож?
- Вельможи - это не народ Македонии, а часть народа.
Они вернулись из Греции и привезли царице подарки.
 Александр рассказывал о том, как он встретил странного человека на своем пути.
 - Он сидел в треснутой бочке от солнца прикрывался ветками. И зовут его Диогеном. Греческий философ.
- Что он делал в бочке? - спросила царица.
- Он живет в ней и размышляет.
- Странно, о чем можно размышлять в бочке, в корзине, в корите?
- Он проповедует вернуться всем к начальной форме жизни. А ведь он сын богатого вельможи и мог бы жить в роскоши. Я сказал ему, что все желают подняться в своем развитии на ступеньку выше и о материальном положении  все заботятся. Он меня узнал и ответил, примерно так:
«У человека одно тело и два платья он сразу не наденет. Зачем обувь, когда нас земля через ноги лечит. Зачем ванна или чаша, когда есть река и дождь. Ко мне нет зависти и поэтому я не воюю за малое имущество».
- Какая у человека глубокая философия, - сказал царица.
-Я спросил его, женат ли он? Он мне ответил, что нет. Я ему сказал, что, мол, ему нет о ком заботиться и поэтому такая философия. Бочку тоже может отнять раб, у которого ничего нет и она будет роскошью дня него. Еще я спросил, есть ли у него женщина, на что он ответил, что он не обделен женским вниманием, вдов много в стране. Странная философия.
- Он, как семьянин не состоялся и поэтому такая у него эгоистичная философия. Молод он еще, наверное. Философия человека меняется с возрастом и порой не в лучшую сторону.
- Он с седой бородой.
- Его поступок, жить в бочке, это следствие заболевания мозга. Александр, ты собираешься в поход, возьми меня с собой. Нет матери на свете, чтобы так сильно любила  бы сына, как я тебя.
- Нет. Я задыхаюсь от твоей заботы, так сказанной тобой, от твоей любви. Мне не нужны оковы в боях.  Я не должен волноваться за тебя, сражаясь в бою и должен не оглядываться. Я обязан лететь на коне Буцефале, как стрела и сражаться, как лев в последней схватке – иначе я не воин Македонии. Слушай мой приказ. Завтра переберись в царские покои и как подобает царице набери себе свиту. Иначе, я рассержусь на тебя.  Прощаться приду с тобой туда. Не надо меня провожать. Отныне я твой царь, а потом - твой сын.
Александр вышел, а присутствующая Домна при их разговоре, сказала:
- Нет уже ласкового мальчика Александра, а есть царь и мужчина.
- Я это уже поняла. Неужели я потеряла то чем дорожила – его любовь к себе.
 Приближался день выступления армии в поход. Олимпиада терпеливо ждала сына в царских покоях, сидя в тронном зале. Наконец – то дверь распахнулась и вошел красивый, как Бог, Александр.
Он обнял ее.
- Прости меня, мама, если что сделал я против твоей воли.
- И ты меня прости, сын мой, за мой дерзкий характер.
- Я любил тебя больше, чем Филиппа и Клеопатру, пусть меня простят Боги. Знаю, что ты меня никогда не предашь и не отвернешься от меня, чтобы не случилось со мной. Жди меня. Вот мой кинжал, передаю тебе я его. Знаю, что по нем, как по Солнцу, ты определишь мое самочувствие, услышишь стук моего сердца.
- Я буду подбирать тебе невесту из македонок, чтобы укрепить твое положение в царстве. Война долго не протянется. Ты вернешься с Победой. Я верю в это.
- Оставляю я тебе Гефура. Берегите друг друга. Вы два человека, которые дороги мне в этом мире. Ждите меня с победой. Прощай Домна, кормилица моя дорогая. Прощай мама, прощай Гефур, брат мой. Не провожайте меня, легче мне будет уехать.
Он поцеловал мать в губы и вышел из тронного зала.
Что – то тревожно было у нее на сердце. Олимпиада побежала в покои, схватила мешочек с костями черепахи, но не решилась гадать, так как боялась увидеть, что – то ужасное.
Гефур и Дора успокаивали ее утешительными словами.
- Гефур, я знаю выступ горы, где мы увидим армию уходящею за нашу черту границы.
- Я тоже это место знаю, там еще пещера есть. Мы часто там отсиживались с наследником, сбегая он нравоучений Аристотеля. Какими мы глупыми были, а нужно было ловить каждое слово, сказанное им. Нет, Олимпиада, я не поеду туда, не хочу огорчать царя.
- Он не заметит. Я переоденусь в мужскую одежду.
Домна сказала, раздумывая:
 - Олимпиада переживает и что – то предчувствует ее сердце, а оно ее никогда не обманывало. Съезди с ней, сынок, и будьте осторожны.
Два всадника мчались по дороге к кордону. Их остановили всадники.
- Кто такие? Это ты, Гефур? Пожалел царь своего любимчика, не взял на войну? А кто с тобой?
Олимпиада сняла шлем и медные блестящие волосы упали ей на плечи.
- Царица?
- Пропусти нас в горы.
- Не положено никому подниматься в горы. Скоро армия пройдет, тогда пожалуйста.
- Пропусти, сейчас.
- Ну хорошо, коней привяжите к деревьям, там крутой подъем.
- Я знаю.
Они шли молча по крутому подъему.
- Пришли. Я обследую пещеру, а ты подожди, царица.
Гефур зашел в пещеру, и сразу увидел еду на камне, это его насторожило и он попятился назад. Гефур вынул кинжал из ножен. Чья- то тень отделилась от стены и бросилась на него. Они упали и катались по каменному полу, кто – то побеждал другого. Лезвие кинжала Гефура черкнула нападавшему по плечу, тот взвизгнул и окатился подальше от него.
- Ты перс. Зачем ты здесь?
 - Если скажу правду, то отпустишь меня?
- Да.
- Там лежит лук с ядовитыми стрелами. Дарий приказал убит вашего царя, чтобы вы не пошли на Персию войной.
- Убить? Ах, он подлый трус, в бою боится сразиться с Александром?
- Я все сказал, отпусти меня, прошу тебя об этом.
- Хорошо, уходи. Лук не бери с собой. Но, прежде встретишься с Александром.
- Что? - пискливым голосом спросил перс и снова, уже раненый, он накинулся на Гефура. От неожиданности Гефур выронил кинжал, а перс его уже душил мертвой хваткой, вцепившись в горло. Вдруг перс обмяк и руки его разжались.  Гефур сбросил с себя врага. Перед ним стояла Олимпиада с окровавленным кинжалом Гефура в руке.
- Кажется, я его убила…
- Кажется,  ты спасла жизнь своему сыну и мне. Там стрелы лежат с ядом, приготовленные для Александра.
 Гефур подобрал стрелы и воткнул их персу в живот. Лук он изломал.
 - Теперь уже не кажется, а по справедливости - умер перс.
Он вышел из пещеры на площадку, там уже стояла Олимпиада и махала армии руками.
Александр, улыбаясь ответил ей взмахом меча.
- Как он узнал?
- Луч солнца ему подсказал.
Она вытащила из ножен кинжал, и он засверкал, освещаемый лучами солнца.
Александр еще раз посмотрел на дорогих ему людей, стоящих на скале. Олимпиада подняла руки к небу, а Гефур стоял рядом с ней на коленях и молился.
- Они молятся за нас. Не подведи меня Буцефал в бою.
Буцефал заржал и царь подтвердил:
- Буцефал и Александр – одно целое.
 Больше он не смотрел в их сторону, так как мама его учила, не оглядываться назад. Он ехал на Буцефале с полководцами к границе впереди всего войска. Олимпиада и Гефур молились Богам, пока последний воин не скрылся из вида.
Олимпиада заплакала:
- Он уехал от меня,  навсегда.
- Мы к нему в стан обязательно поедем. Все будет хорошо.
- Он завоюет половину Мира и наша Македония ему покажется маленькой и крохотной страной.
- Не плачь, царица, а то у меня уже слезы на глазах.
- Спасибо Богам, что ты остался со мной.
В Македонии остались старики, дети и большой отряд воинов, охранявших границу. В замке были темно и стояла везде тишина. Олимпиада никогда не расставалась с кинжалом Александра. Часто поглядывала на него и если она замечала то, что он потускнел, она становилась на колени и молилась Богу Зевсу и Богу морей Посейдону, чтобы корабли царя прибыли к месту назначения благополучно.
Гефур верно служил царице и ни на минуту ее не покидал.
- Тревожно мне.
- Уже несколько месяцев, как Александр покинул Македонию, а потом Грецию. Жив ли он?
- Царь жив, иначе мне поведал бы его кинжал, о чем – то плохом, только трудно им дается переход.
Прошел еще месяц, и однажды во дворе замка зацокали по камням копыта лошадей. Олимпиада кинулась к окну. Она среди воинов увидела командира, охранявшего границы и незнакомого человека в темной накидке.
- Александр, - простонала царица и помчалась по ступенькам навстречу приехавшим воинам.
 Слуга уже открыл дверь, пропуская гостей в зал.
- Что? – вскрикнула царица, держа за сердце рукой.
- Письмо от царя Александра, - торжественно воскликнул командир. - Корабли пришвартовались в гавань и я распорядился, чтобы все привезенное добро доставили вам в замок.
- Хорошо. Давайте скорее письмо от царя.
Схватив лист бумаги, она закричала:
 - Слуга, позови Домну и Гефура в мои покои. Вас не помню, - сказала царица и спросила она человека в плаще. – Кто вы?
- Я  мореплаватель и привел несколько кораблей в гавань под разгрузку. А
- это лично вам передал царь Александр.
Олимпиада открыла коробочку.
- Какой красивый камень.
- Это алмаз из Персии. Он назвал его в честь тебя, царица.
 Олимпиада ушла читать письмо, а командир воинов спросил у капитана.
- Как дела обстоят у Александра?
- Бои с Дарием были кровавыми. Александра спас Аттила или Парменион.
- Да сохранят Боги жизнь нашему царю.
 Царица распечатала письмо.
- Читай, скорее, царица, - просила ее Домна.
 В покои вбежал заспанный Гефур.
- О, ты снова спал днем? Я же говорила тебе, что днем могут спать дети и старики, а мужчины – никогда. Может ты заболел, что спишь и ночью? Я люблю тебя и поэтому прощаю. От царя письмо пришло. Читай, а то у меня руки дрожат.
Гефур протер свои глаза и прочитал первые строки письма.
«Да сохранят вам Боги жизнь, мои дорогие: мама, брат Гефур, и кормилица Домна». - Царица, он меня назвал братом, - воскликнул радостно Гефур.
- Отдай письмо обратно. Не комментируй письмо, а глотай его умом и сердцем. Потом будешь говорить, когда все осмыслишь, - нервно тарабарила царица.  – Читаю дальше: «Как ты учила меня, мама, я ступил на корабль и принес дары Богу Посейдону. Он принял их и мы более-менее благополучно прибыли к месту. Мама, я очень счастливый человек, что выдел горную цепь Иды, над равниной, где когда-то были истоки твоего Рода, где, когда – то стояла могущественная Троя. Мы вступили на землю Азии. Нас встречали с криками приветствия, они устали платить пошлину Дарию. Темный народ не понял, что им придется эту дань платить мне – Македонскому царю. Меня встречали с лавровым венком с вплетенными золотыми нитями. Эллины вступают в ряды моей армии наемниками за плату серебром. Мы двинулись на реку, которая зародилась в горах Иды. Там мы и схлестнулись с армией персов. Мама, помолись Богам за жизнь Пармениона. Он спас твоему сыну жизнь. Передай родителям, что Крит жив и здоров, он очень меня просил написать тебе об этом в письме. Далее, путь уже был открыт на Персию. Навстречу нам неслась Армия во главе с царем Дарием. Я лично атаковал колесницу Дария, а он оказался трусом, сбежал с поля боя. Потеряв царя, армия растерялась и персы, после не большого боя, сдались мне в плен. Я захватил весь лагерь. Я, как и отец Филипп с женщинами не воюю и поэтому я отпустил их из лагеря по домам. В лагере была семья Дария и я их тоже отпустил.  Знаю, что врагов нужно уничтожать, а семьи их пускать с торбами бродить по миру, чтобы не было со стороны родственников Дария мести. Я поступил, как пожелал.  Тут победила во мне мудрость Аристотеля. Я ему тоже написал письмо. Теперь, вся Персия лежит у моих ног. Меня поразило богатство Персии. Вельможи здесь одеты в дорогие плащи, обшитые золотом, а какие у них ковры? Ты сама можешь убедиться я передал много таких ковров на корабль.  Одари по - царски приближенных нам людей и жен полководцев, а остальное, раздай женам воинов. Когда я был маленьким, то Македонское царство было для меня огромным домом, выйдя за порог его, я увидел Мир персов, но есть еще другие Миры, они меня зовут к себе. Мне не хватает Гефура.  Мне нужны золотые и серебряные монеты. Поговори с сестрами, возможно их мужья и дадут деньги тебе на продолжение войны. Мне нужно для начала набрать еще большую армию из местного населения. Все верну, дело во времени. Этот вопрос реши сама. Твой сын, царь Александр», - царица дочитала письмо и замолчала.
 Видя, как осунулось лицо царицы молчал и Гефур.
- Он не желает возвращаться домой. Уходя на войну, речь с ним шла только о Персии. Ему уже двадцать лет. Я нашла ему невесту из царских кровей, македонку. Он хочет познать весь мир? Глупый мальчик, все нельзя познать. Чужой мир, может показать ему истинное свое лицо. Во всем виноваты вольные мысли Аристотеля. Он сумел посеять в нем жажду новых познаний и любопытство.
- Царица, сохрани свое лицо, когда будешь писать ему ответ. Мольба твоя его не остановит, - сказала Домна.
- Ты как всегда права. Гефур распорядись, чтобы корабли задержали на несколько дней в гавани. Мне нужно за деньгами съездить в Эпир.
- Царица, реши и мой вопрос. Отпусти меня к Александру, я ему нужен и тебе не помешает иметь уши в армии. Я, как и прежде буду докладывать тебе обо всем.
- Собирайся…
Царица вернулась из Эпир. Она заехала в гавань и приказала разгрузить коров и овец. А вместо них поставить еще метательные башни.
- Но, царь просил…
-   Ты находишься в Македонии и я решаю здесь все вопросы.
Царица писала ответ сыну:
«Слава тебе   на все века, царь и полководец Македонии, Александр.  Слава тебе, мой любимый сын. Я счастлива, что мой сын смелый воин. Я не смею царю указывать на то, что ему пора жениться и дома его уже ждет невеста, благородных кровей, македонка, которую я подобрала в жены. Царь должен сам решить, когда ему возвращаться на родину. Царь понимает, что война его родине дает процветание, но он может привыкнуть к войне, как к походу в горы за дичью. Царь умный человек и знает, что пищу надо добывать в бою, как женщину в любви. Надеюсь ты будешь помнить о долге, взятом у моих родственников. Долг прекрасен, когда он вовремя отдан тому, кто выручил его. Я молюсь Богам, чтобы тебе сопутствовала удача. То, что ты хочешь завоевать Финикию, это мудрое решение. Я благословляю тебя на войну с Финикийцами. Я буду всегда тебя ждать. Очень люблю тебя, сына своего и преклоняюсь перед царем Александром. Твоя мать, царица Олимпиада».
 Настал день отплытия кораблей. С рассветом Гефур пошел к Олимпиаде.
- Не пущу, - сказала служанка. – Она целую ночь бродила в саду. Дай царице поспать.
- Отойди, - сказал Гефур и оттолкнул служанку.
 Он зашел в покои.
- Приветствую тебя, моя царица. Ты уже одета, знаю, что волнуешься. Я буду с ним и постараюсь его уговорить завершить войну на Финикии.
- Это уже не важно. Он не вернется. Впереди страна из его мечтаний. Главное, чтобы он остался живой. На столе лежит письмо, ответ Александру. Один мешок с монетами, другой мешочек - с камушками, привет из его родины. Простые камушки. Они дорого стоят.  В них сохраняется жизнь всей Македонии, может они его притянут домой. Гефур, ты мне как сын и я тебя люблю, как Александра. Береги царя. Я приказала поставить на корабли тараны и метательные машины. Для войны все сгодиться. Иди. Тебя уже ждут на кораблях. И царь ждет тебя.
Только через полгода Гефур откликнулся, он писал о том, что они благополучно добрались к военному стану. Александр обрадовался деньгам и камушкам с родины. Царь сказал: «Царица в детстве меня учила, что все имеет силу, даже камушки у дороги. Вот он камушек из сада, из дорожки, где бегали мои детские ножки.  Царь назначил меня хранителем македонских камней».
- Я потеряла уже сына. Пишет мне Гефур, а он ни единого слова не написал, - вздыхая,  сказала царица Домне.
- Он же царь, есть Гефур для писем.
Царица вытащила бусинку, подаренную Гефуром, распорядилась:
-  Этот жемчуг, вставьте в браслет, пусть любовь Гефура, всегда будет со мной. Мальчик приносит нашей семье удачу.
Месяц за месяцем, годы за годами проходили и единственная связь с сыном у царицы была, это повозки из порта, нагруженные медными, серебряными, золотыми украшениями, шелковыми тканями и коврами, да еще письма от Гефура. В них он писал:
«Вяло текущее наступление на город Тир, берем их измором. Парменион, старик загрустил и Александр предложил ему вернуться  в Грецию, или в Македонию, обучать молодых воинов. Парменион отказался, он желает умереть в бою. Осада города длилась более шести месяцев и город пал. Твои письма к Александру придают ему все новые и новые силы. Молись и дальше».
«Спешу сообщить тебе, что Войско Александра приглашают в Египет, в страну чудес».
«Дарий предложил царю в жены свою дочь и желает с ним перемирие. Александр отказался».
Писал ей письма полководец Аттила, желая полного примирения с царицей Олимпиадой.
В письме он сообщил о том, что царь немного изменился, возмужал и он уже не считается с мнениями полководцев, все вопросы в итоге совета, решает он сам.
Гефур писал: «Я сообщил царю твое желание, чтобы армия не ходила в глубь Египта, он игнорирует твои опасения и гадания на костях черепахи. Прости, но ты велела писать мне всю правду».
Прочитав письмо, Олимпиада вздохнула.
«Сын не Филипп. Он и правда - есть сын Бога Зевса. Ему мало, то что он имеет, ему подавай весь мир на ладони»
 И снова пришло письмо от Гефура.
«Было очень красивое зрелище.  Египтяне все встретили нас в белых одеяниях. Жрецы Египта объявили Александра сыном Бога Зевса. Нужда отпала идти вглубь Египта, твои опасения напрасны, страна вся уже принадлежит Александру Македонскому. Спешим в погоню за Дарием, который нашел поддержу у индусов. Был кровавый бой, Дарий снова сбежал от нас, убили его же соплеменники, желая примирения с Александром. Царь приказал отдать тело Дария семье и похоронить его с почестями, как подобает царю быть захороненным».
- Домна, я хочу увидеть сына.
- Без его разрешения?  По письмам я сужу, что Александр непримирим к чужим поступкам против его воли. Напиши и выложи свою просьбу.
- Писала и не раз и не одного ответа.
Снова пришло письмо от Гефура.
 «Хочу с тобой царица поделиться еще большей славой, окрыляемой Александра. Вельможа персов показал ему хитросплетённый узел без концов на дышле и сказал, кто развяжет этот узел, тот покорит всю Азию. Александр вытащил меч и отрубил его от дышла. Концы легко поддались и Александр развязал этот узел. Персы поняли, что договорится с ним наполовину мира не получится, он мечом все их задумки расплетет»
- Домна, пришло письмо наконец – то от Александра.
Он писал, что с боями они взяли город Персеполь и шумно отпраздновали победу, что в пьянке его воины сожгли дворец Ксерксу, построенного из ливийского кедра. «Мама, разрушить легко и это сделать можно в одно мгновение, а созидать приходится очень долго. Для сердца, это долго зияющая рана. Мир потерял прекрасный дворец, который радовал глаз проезжего и прохожего человека».
 В Македонию пришли повозки из гавани с завоёванным скарбом. Ее покорила повозка -  колесница с золотыми узорами на дверцах. Она приказала запрячь лошадей, чтобы прокатиться на ней. Кони не понимали ничего и стояли на месте, не подчиняясь вознице.
- Они боятся это чудо на двух колесах. Боятся, что она будет быть их по ногам. Кони, ведь не персидские и привыкли тянуть повозку на четырех колесах.
 Она рассердилась на возницу и ушла в замок, еще раз перечитывать письмо Александра.
«Моя, дорогая мама, как скучаю я по прохладному горному воздуху, когда здесь стоит жара, что яйца куриные можно жарить на камне без посуды. Я поражаюсь быту, одеяниям, работой умельцев, золотых дел мастеров.  Несколько таких человек я отправил в Македонию.  Меня провозгласили царем Азии. Кому -  то покажется, что мои мечты все сбылись и пора возвращаться домой. Когда решу этот вопрос я сообщу тебе. Царь Азии и Македонии, твой сын Александр».
- Мальчишка, пусть хранят тебя Боги, - сказала вслух царица.
Вошел слуга и сообщил, что жены воинов хотят видеть ее.
- Я устала и поэтому, пусть войдут несколько человек.
 В зал вошли несколько женщин, среди них была жена Аттилы.
Олимпиада с каменным лицом спросила:
- По какому поводу вы пришли без приглашения?
- Мой сын женился в походе на персиянке и у него уже двое детей, а тут ждет его жена законная, и у них четверо ребятишек.
- Как позволил царь многоженство в армии?
- Я же не на войне и не знаю, что там происходит. Я не нанималась к тебе быть сторожем штанов твоего сына. Обычное дело, мужчина не может обуздать свое желание, чем он и отличается от нас, женщин. Александр не давал согласие, но и не натягивает воину его штаны к пупку он не будет. И если такое случается, то воин обязан сам прокормить детей, родившихся в походе, а весь скарб воина царь направляет в нашу казну и я справедливо делю его между вами. В чем проблема?
Наступила тишина в зале. Македонки были сбиты речью царицы, которая сейчас говорила, как простолюдинка.
 Жена Аттилы кашлянула и македонки наперебой заговорили дальше.
- У меня сын женился там, и дети есть, а тут его ждет невеста с войны.
- Муж завел в походе две жены в разных городах и там уже есть дети. Кончиться война и он привезет их сюда. А как же я, и как наши дети с ним?
- Кончиться война и воины без жен вернуться к вам. Так и будет. Потому, что вторые браки наши старейшины не примут во внимание. Идите по домам и верно ждите своих храбрых мужей, овеянные Славой и Почетом.
Когда ушли македонки Олимпиада стала писать письмо своему сыну:
«Любимый мой сын, лучик солнышка, как я скучаю. Прикоснуться бы мне к тебе, хотя бы рукой к твоей буйной рыжей шевелюре. Я горжусь тобой. Сын мой. помни обо мне. Не поддавайся лести, со стороны человека, лесть хуже яда и страха. Она проникает в человека и подзаряженный нею,  думает о том, что его деяниям нет границ. Прикасайся к моим камушкам и очищайся ними. У них большая сила и они твои мысли вернут в наш замок, где ты был по - юношески чист и прекрасен. Отойди от вопроса воинов иметь по несколько жен. Те воины, пусть не возвращаются на родину, так как у нас не приветствуется двоеженство. Они свой выбор сделали и ты сделай свой выбор, защити себя и меня. О, как я часто смотрю на маленького Александра, что изваял мастер Лисипп. Я перенесла статую в свои покои и часто говорю с тобой, с маленьким Алехандром. Я посылаю мастера к тебе и хочу, чтобы твой лик был запечатлен навеки везде, где будет проходить твое войско. Теперь я хочу поговорить о наследниках – пусти свое семя в знатных и царских побежденных семьях. Так цари поступали во время войн и ты не исключение. Я умею ждать, мой любимый сын, когда придет пора, то ты меня призовешь к себе. Невеста твоя в Македонии уже заждалась, позови к себе меня и ее.  Понимаю, что ты ее никогда не видел.  Поверь мне , она милая девушка и так похожа на меня в молодости. Преданная тебе – твоя мать, Олимпиада».
«Полководцы обижаются на царя, так как он уже строит себе замок и не идет дальше воевать. Совет он распустил, а мне сказал, что они ничего не понимают в строительстве городов и театров, когда он снова пойдет в поход, то он снова всех соберёт. Многие хотят вернуться на родину, но царь им не разрешает. Приказал реформироваться по домам. Царь приказывает при встрече целовать его золотой халат, как делают персы. Наконец – то царь заговорил о войне со скифами. Скоро идем на войну с ними, с этими ворами и грабителями, с этим грязным народом, которые нашли убежище в горах и живут они там, как скоты, жрут полусырое мясо».
Прочитав письмо от Гефура Олимпиаду передернуло всю.
Пришло письмо от Александра, он писал:
«Дорогая мама, как ты поживаешь?  Грустно мне сегодня. Я часто вспоминаю Диогена. Мне кажется то, что я завидую ему. Сражаться ему не нужно ни с кем за дырявую бочку. Сиди в ней -  мечтай, размышляй, о чем только захочешь. Ему не надо отчитываться ни перед кем, так как у него нет советчиков и нет - царства с народом. Сам себе он хозяин. Конечно, я лукавлю.  Зачем я желаю воевать с Индией? За ее богатства, воевать иду, чтобы покорить новый неведанный мне мир. Как я устал, мама»
 Через месяц принес письмо специальный посыльной, приехавший на побывку в Македонию.
-  Царь закончил войну в Персии и распустил на некоторое время войско. Многие остались там, а многие едут на следующих кораблях, повидаться с родными. Я приехал на первом корабле, который привез богатства в казну и письмо от Гефура.
«Моя дорогая царица, на время мы прекратили воевать и основательно осели в Персии, так как царю понравилась эта страна. Как ты волновалась, так и получилось, многие воины обзавелись семьями и не желают возвращаться к своим женам. Македонки все худощавые, а персиянки роскошные, как и ты, моя царица. Александр осел кажется, основательно. Я просил Александра о том, чтобы ты и Домна навестила нас в Персии. На что он ответил, что когда он закончит воевать, то тогда он и пригласит вас. Не обижайся на него, милая царица».
 Олимпиада ждала следующего корабля. Наконец – то он прибыл утром, и к вечеру к ней пришли все те, кто приехал на побывку к семье. Среди них был Аттила, полководец.
 Олимпиада принимала их в царственном зале.
-  Воины приехали повидаться с женами и детьми. На всех мест на корабле не хватило, все остальные корабли в ремонте. Те, мужья, которые завели жен в походе, не решились приехать и считают то, что по обычаю Персии они могут иметь несколько жен, согласно его кошелька. Там у них свои дома и родственники их жен работают на македонца, принося не малый доход в семью. И самую главную весть я тебе привез…
 Олимпиада предчувствуя беду, сказала:
- Главную весть ты скажешь мне тогда, когда мы останемся одни, после праздника.
- Это радостная весть, - вмешалась в разговор жена Аттилы. – Твой сын, Олимпиада, женился.
Аттила цыкнул на нее, не давая дальше говорить.
 Олимпиада подняла холодеющую руку ко лбу, твердо произнесла:
- Говори, Аттила.
- Наш царь Александр женился на дочери скифского народа. Ее зовут Раксель или Роксан.
Все затаили дыхание. Вскрикнула молодая девушка и выбежала из зала. Это была невеста Александра, которую он ни разу не видел. Все смотрели на реакцию Олимпиады, так как все уже знали о том, что жена царя из дикого народа, который жрет сырое мясо. Они ожидали гнева царицы. Олимпиада долго молчала, а потом громко и радостно сказала:
- Радостная весть для меня. Почему я не вижу улыбок на ваших лицах? Царь женился, а это значит, что будет наследник всех его богатств.
 Все заулыбались и стали поздравлять царицу с прибавлением нового члена семьи в царский род.
- Празднуйте и веселитесь. Столы уже накрыты. Веселитесь так, чтобы ваш смех и радость услышали за границей Македонии. Музыку подайте. И столы подвиньте к моему креслу.
 Народ веселился до глубокой ночи, весь замок был освещен огнями.
После того, как все разошлись, Домна подошла к царице.
- Пойдем, моя дорогая, я тебя уложу в постель. Ты устала.
- Я не могу подняться с трона. У меня отнялись ноги, - шепотом ответила царица кормилице Александра.
Домна подошла к Аттиле.
- Прости меня Аттила, но царица устала и не будет больше никого принимать.
- Я хотел поговорить с ней о наших походах.
Жена Аттилы сказала мужу.
 - Пойдем. Время у вас много, еще наговоритесь о войнах. Олимпиада уже не молодая. Не каждый день жениться ее сын и эта новость ее приятно сразила.  Она занемогла?
- Царица здорова, - строго сказала Домна.
«Домна второе лицо после Олимпиады в этом бабьем царстве. Ссорится сейчас с ней не надо» - уходя, подумал Аттила.
 Слуги перенесли царицу на руках в покои.
 Когда дверь закрылась за слугами Олимпиада дала волю своим истинным чувствам.
 Она рыдала, уткнув нос в подушку. Домна не успокаивала ее, ждала пока царица вволю наплачется.  Царица приподнялась на постели.
- Домна, за что он так с нами поступил?
- Зная Александра, он ничего никогда не делал наполовину.  Наверно сильно влюбился в эту дикарку. Не может он полюбить дрянную женщину. Наверно она чиста, как утренняя заря. Ничего уже не поделаешь. Александр – это новое поколение и решать они будут сами за себя, а не мы.
- Я писала ему о невесте, мог бы написать, что не надо ничего. А он молчал и я поняла, что он согласен на мое предложение. Теперь я имею еще одного врага, подвела молоденькую девушку, а она уже свыклась с той мыслью, что станет ему женой. Родственники из Эпира, требуют вернуть долг. Как только выздоровею, надо ехать.
 Но Олимпиада проболела полгода. То, что она болеет, сообщил царю Аттила, приехавший в лагерь, после длительного отдыха. Царь собирал войско, чтобы пойти в загадочную страну Индию, где по полгода идут в некоторых местах теплые дожди.
- Плохим я сыном оказался, да и другом никудышным. Куда – то пропал Гефур. Я напишу ей письмо.
- Царица и Домна хотят приехать к тебе, в Александрию.
-   Не стоит, так как мы идем на войну с Индией. Напиши мой приказ, ждать меня дома, я пришлю Роксан к ней. И отправь в замок большой отряд персов. Говорят, что  Клео говорит, что я не законный наследник и ищет единомышленников среди знати Македонии.
- Не верю. Она в моем поместий растит сына и даже у нее нет подруг, кроме моей жены.
- Твоя жена у нее посредник интриг.
- Почему раньше не сказал, я бы навел там порядок, а Клео отправил бы пасти коз в горы к далекому родственнику, - сказал Аттила
- Недавно я узнал об этом.
Из Персии пришел караван судов. Привезли специи, фрукты, живность диковинную, то есть верблюдов и разную посуду из глины, серебра и золота. Олимпиада сразу выделила драгоценности и специи на погашения долга, и это вызвало много пересудов, так как она поехала в Эпир, погостить у родственников. Править страной она никому не доверила, а вызвала в Македонию свою дочь Клеопатру, которая к тому времени была уже вдовой, так как муж ее погиб в бою, в своей войне с соседями. Пробыв там год, она вернулась в Македонию, а Клеопатра уехала в Эпир.
С караваном судов пришло письмо от сына. Он писал, что Гефур ушел от них и где он сейчас, он не ведает.  Писал, что сожалеет о том, что взял в жены дикарку, так как она оказалась необузданной особой и как теперь выяснилось, что у Роксан был жених, которого он убил и по этой причине она его ненавидит. Он просил прощение у матери. И просил подыскать ему в жены две македонки, так как он не собирается возвращаться в маленькую страну, а по законам Персии, царь может иметь не только много жен, но и горем с молодыми девушками, для его утех и забав.
«В нем проснулась кровь Филиппа, жадного до власти, золота и женщин. Но, он мой сын и я обязана понять его и принять его таким, каким он есть», - подумала Олимпиада.
Она открыла второе письмо, оно было от Аттилы.
- Не верю, - прошипела она.
- Что пишет эта хитрая лиса?
- Аттила пишет, что царь запретил нам приезжать в Персию. Говорит, что прислал отряд персов охранять нас.
- Выглянь в окно.  Персы в тюрбанах уже в замке и разворачивают во дворе шатры.
- Это не охрана, это надзиратели.
Царица заболела.  Она не провожала войско из Македонии, которые по приказу Александра должны встретиться по дороге, ведущей в Индию.  И первый раз она не написала письмо сыну в Персию.
В Индии, Александр потерпел поражение, так как войско уже не желало воевать, ни за новые земли, ни за золото, ни за дородных чужих им женщин. Один воин сказал: «Не нужно мне больше женщин, хотя бы этих содержать в достоинстве». В боях царь нашел Гефура, который и дальше служил ему, только уже воином. Защищая царя в боях с разъярёнными слонами погиб Гефур, друг и брат царя. Умер он на руках Александра, который горько плакал, потеряв его. В том же бою был убит конь Буцефал. Был смертельно ранен и сам Александр и его на руках принесли в Персию, так как в повозке по ухабам сильно трясло. В Персии стали лагерем и лучшие врачи, жрецы, колдуны и травницы не отходили от него. Армия ждала, когда объявят врачи о кончине Александра. Все устали от войн и воины уже желали торговать, вспахивать землю, растить детей, спать со своими женами и не подниматься ночью по тревоге. И еще они знали о том, что если живой Александр позовет их на новую войну, они бросят все, что им дорого и пойдут с ним, будоражить свою кровь в жилах.
Олимпиада посмотрела на кинжал. Он был мутным.
- Домна, - прошептала она.
С некоторых пор Домна спала в комнате царицы, оберегая ее сон.
- Что, дорогая царица?
- Александр умирает, видишь, как потемнел кинжал.
 Домна никогда ничего не видела, но чтобы не обижать царицу всегда ей поддакивала.
- Да, - сказала шепотом Домна.
- Отведи меня к жертвенному алтарю. Вели привести несколько ягнят, я сама выберу жертву Богам.
 Они целую ночь были у жертвенного огня, а на утро Олимпиада посмотрела на кинжал и облегчено вздохнула.
- Боги приняли жертву.  Александр жив. Посмотри, как сверкает нож на первых лучах солнца.
...Ближе к обеду из шатра вышел доктор.
- Что? - в один голос закричали полководцы.
- Царь Александр жив.
- Слава Царю Александру, - закричали воины.
 Один воин сказал другому:
- За эти полдня, что были в ожидании, я все успел сделать. Вспахать поле, засеять, собрать урожай и испечь хлеб. Видать, суждено мне воином умереть.
- Не скоро он нас соберет. О чем мечтаешь, все сделаешь, а потом милости прошу на войну. Мы любим царя и всегда рады быть с ним, - сказал другой и оба засмеялись.
Александр медленно поправлялся. Он жил в построенном новом дворце. С Роксан у него не ладились хорошие отношения. Она ходила в положении и все ее раздражало. Особенно она ненавидела Олимпиаду, чей маленький нарисованный портрет был всегда у Александра рядом, а в боях он его перекладывал на грудь. Она рвала письма его матери, не зная, о чем там было написано, так как не умела читать. Слуги донесли о письмах царицы и их судьбе царю Александру. Он строго спросил:
- Зачем ты, это сделала?
- А, зачем ты до сих пор отсылаешь ей много золотых украшений.
- Она брала долг на войну и побрякушками отдает своей родне. Я вовремя долг не отдал, а он вырос.
- Долг, как дерево? Растет?
 - Да подобии этого. Тебе не нужно вникать в денежные дела.
- А, зачем старухе шелка?
- Она не старуха, она моя мать и образованная царица. Запомни это и тебе придется ее уважать.
- А если я не буду ее уважать? Убьешь меня?
- Да, - твердо сказал царь. – Я письмо перед войной написал маме, чтобы подобрала двух жен македонок, может они тебя научат уважать мужа.
Царь созвал совет и объявил им, что желает покорить все страны до Атлантического океана. Совет дал согласие, так как они уже устали от своих жен и склок в доме, мечтали о том, когда же их позовет на совет царь.
 Роксана несколько раз сбегала из дома и ее ловили по дороге, убегала в горы к скифам.
- Что тебе не нравится здесь? - в очередной раз спросил ее царь.
- Ты мне не нравишься. Твое тело, твой рыжий волос – все мне не нравится в тебе.
-  Чего ты хочешь?
 - Хочу жить со скифом, братом моего жениха, которого ты убил.
- Это была война. Хватит. Вернусь с войны, потом поговорим.
Роксан с улыбкой сказала:
- К тому времени, когда ты вернешься я нарожаю от скифа много детей и никто мне в этом не помешает.
- Дикая дрань, - сказал Александр и первый раз за свою жизнь он ударил женщину, к тому же беременную. – До родов сохраняешь статус царицы, после родов будешь моей рабыней - это в лучшем случае, в худшем – ты умрешь.  Я и сейчас готов передать тебя воинам, только ребенок, которого ты носишь сдерживает меня. Еще раз побежишь, будешь рожать привязанной к дереву. И не думай, что я откажусь от своих слов. Человека нельзя изменить, его можно только поломать, меняя его. Сломанный человек, рано или поздно покажет истинное лицо. А я не хочу видеть Роксан твое лицо, как сейчас, через много лет. Поэтому – ты умрешь. Я все сказал.
 Он ушел жить в другую половину и обо всем написал матери в письме. Царь целыми днями пропадал в рыбацкой деревушке, строил новые корабли для новой войны. Был жаркий день, ему стало плохо и его доставили во дворец слуги. Жрецов из Египта он отпустил на праздник, а врачи никак не могли поставить ему диагноз. В горячке сгорала жизнь великого полководца. На третий день царь умер. Из замка исчезла Роксан и все поговаривали о том, что это она отравила нелюбимого мужа.
 В это время далеко в Македонии, в запустевшем замке, девушка из богатой семьи читала Олимпиаде книгу на греческом языке. Она перелистнула страницу и посмотрела на священный кинжал, лежавший на столе.
 - Олимпиада, посмотри, кинжал твой чернеет с кончика.
Царица вся задрожала.
- Зовите жреца, пусть немедленно зажигает огонь жертвоприношении. Приведите самого крепкого быка.
Кровь текла из шеи зарезанного быка на кинжал.  Олимпиада и кормилица стояли на коленях перед алтарем и молились. Солнце стояло уже в зените. Жрец вытер нож, обмыл его в воде и   молча подал Царице. Олимпиада посмотрела на почерневший кинжал, поднялась с колен и ушла в замок, прижимавший его к себе. Домна пошла в сад, села на скамейку, заплакала.
- Мой Александр умер.
Она вспомнила как он был маленьким и цеплялся за ее широкую юбку, требовал, чтобы она взяла его на руки.
- Мама, мама...
- Не мама я, няня.
-  Скажи – няня, - требовала Домна от Александра, боясь гнева царицы.
 Воспоминание ей перебил жрец. Она не слышала, как он подошел. Домна вздрогнула, когда увидела его тень.
- Я не могу все говорить, не имею право. Но, царица ко мне была так добра. Скоро будут волнения в Македонии и будут провозглашать на престол второго сына. Тогда, родилась у царя дочь, а сын этот - внук пастуха. Дания имя той девушки, что родила в подвале Аттилы мальчика.
- Я всегда знала, что он не сын Филиппа.
- Есть у Александра наследник и он живет с матерью в Персии, скрываясь от македонцев, от персов и от родственников скифов. Я все сказал, прощай. С царицей я не буду прощаться.
 - Куда ты? - спросила Домна
Царица сидела на троне постаревшая с измученным лицом, покачивая головой в разные стороны.
-  Александр умер, свет моих глаз умер, мой сын умер, я знаю, что - это точно.
- Да, он умер. Я разговаривала с жрецом. Нужно думать о живых. У Роксан есть сын, продолжение твоего рода и древнего рода из Трои.
- После письма бедного Александра, я не хочу ничего слышать о этой дикой дряни. Почему она встретилась на его пути?
- Она заполнила пустующею нишу в сердце царя, при его бешеном темпе жизни. Могла бы быть и другая, так как сердце его было свободно для любви.
- Наследник, как его зовут?
- Жрец не сказал. Испарился в одно мгновение в сторону выхода из замка. Олимпиада нужно подумать о наследнике. Решить, как его найти? Иначе, мы с тобой последуем за царем, зная нравы полководцев, так как наследство царя Александра огромное. И никто из них не согласен с этим, что воевали вместе, а слава, почести и деньги достались только царю. Нет его и наследников они уберут, чтобы разорвать на части его состояние.
- Не посмеют…
- Кто им запретит? Ты, стареющая царица или я, не имея никакого титула? На дороге за монету людей убивают, а тут такой клад у них маячит перед глазами. Надо скрыться и тогда они не смогут убить нас. Ребенок Клео, это сын дочери пастуха. Надо быть решительной Олимпиада, не этому ли ты меня учила? Ребенка назначат наследником, а Клео будет править, с позволения полководцев, всеми богатствами Александра. Одно и тоже будет, все достанется в Азии полководцам и вельможам, с молчаливого согласия Клео.  Не для того, твой сын воевал столько времени, чтобы все пошло прахом. Не для сына пастуха воевал Александр, чтобы в этой войне погиб наш любимый Гефур. Решайся.
- Не надо убивать ребенка.
- Не надо, тем более, что он не сын Филиппа.
- Нас не выпустят из Македонии. Такой был приказ Александра.
- Приказ пришел от Роксан. Мне так сказал начальник охраны, перс. Скоро они узнают, что Александр умер и уйдут из Македонии. Позволь мне не мешать ни в чем. Я любила Александра не меньше тебя. В тайне от тебя я считала его своим сыном. Прости. И поэтому я верна тебе, как собака, потому, что ты мать Александра. Я поговорю с персом и отблагодарю его твоим золотом. Прикажи персу выполнять все мои указания. Прямо сейчас. Не спрашивая, какие они...
Царица зазвенела в серебряный колокольчик.
- Приведи перса, начальника охраны, немедленно,- приказала она слуге.
Царица сказала персу:
- Отныне будешь выполнять все ее указания.  Так приказываю я, царица Македонская. Свободен и из замка, пока не отлучайтесь.
Начальник отряда персов, склонив голову, ушел.
- Я так устала, Домна.
- Пойдем, я уложу тебя в кровать.
Домна укрывала царицу верблюжьим одеялом.
-  Ты вся дрожишь, согрейся дорогая. Мы найдем наследника и у него будут ручки нашего любимого Александра, а волосы, будут медными, как у тебя. Мы его украдем у Роксан…
- Хорошо..., - прошептала царица и провалилась в глубокий сон.
В Македонии начались волнения.
- Говорят, что Александр умер в Вавилоне.
- Неправда. Царица ходит не в трауре. В замке возобновила она творческие вечера. Читают вслух книги. Видела я, как она с персами верховой ездой занималась, прыгала с лошадью через барьер.
 Разбойники ограбили купцов по дороге в замок, нарастали волнения. Грабеж стал происходить среди белого дня, активизировались разбойники, обитавшие в горах. Новая новость потрясла всю Македонию. Эти же разбойники забрались в дом Аттилы и всех там убили.
- Охрана, где была?
- Охрана пьяная валялась по двору, до сих пор их не могут привести в чувства.
- При Александре такого не было, а при царице… Говорят больная она. Еле ходит.
- Неправда, я видела ее скачущей на лошади. И сын Клео погиб?
- Не нашли его.
- Тогда, это царица…
- Тсс. Донесут и тогда она не помилует тебя, за придуманное тобой и сказанное вслух.
Пастух загонял отару овец в загон. Из леска к нему направлялся всадник.
-  Кого это несет в позднее время, да еще с ребенком на коне?
- Пусть Боги сохранят тебе жизнь, пастух.
 - И тебе тем же концом, странник. Ты женщина?
- Где Дания?
- Даню я никуда не выпускаю, в горах она. Немного лишилась рассудка, когда умерла ее дочь.
- Она родила сына.
- Вот и она твердит, что родила сына, а жена Аттилы подменила ей ребенка. Чтобы ее не забили камнями, как сумасшедшую, пришлось всем сказать, что двойню она родила, и ее сын воспитывается в родственников. Слышал, что всю семью Аттилы кто – то перерезал. Теперь, уж правды я не узнаю. Хорошая была жена у Аттилы, помогла в родах дочери и еще денег нам дала, чтобы похоронили внучку.
- Забудь навсегда семью Аттилы, иначе тебя обвинят в их смерти.
- Я молчу, сегодня что – то понесло меня. А ты почему так поздно в горы направилась?
- Привезла тебе внука твоего, от разбойников отнял мой муж его.
- Сына Дани, значит она не сумасшедшая, - сказал старик, вплотную подошел к коню и стал всматриваться в ребенка.
- Наша порода, ни с кем не перепутаешь. И глазки у него узкие, как мои.
- Признал, забирай его, скажешь всем, что забрал внука у родственников. И Даню осчастливь сыном.
- Сейчас и пойду с внуком в горы.
 Женщина спустила ребенка на землю. Спрыгнула сама и отвязав большой мешок, сказала:
- Тут мешок простых вещей для ребенка. Переодень его. Этот костюм сними и сожги, ворованный он, а по одежде ребенка могут определить, у кого костюм был украден. Тебя, Даню и внука убьют родственники погибших людей.
- О, Боги. Вон костер, сейчас переодену, а это сожгу. Скажи, чем я тебе могу отблагодарить за внука? Знаю, что за все нужно платить в этом мире.
- Переведешь меня и еще одного человека через горы к черте границы.
- Далеко идти придется через горы. По горам сначала, а потом переход.
- Выдержим. Возьми с собой крепкого телосложение родственника, поклажу нужно будет нести.  Возьми кошелек. Пошли кого – то из родственников купить две лошади, пусть нас ждут на той стороне.
- Племянники мои все сделают. Много денег дала в мешочке.
- Остальное, оставишь себе. Даже родственникам не говори, что за внука нас переводишь. Убьют всех. Скажешь им, что работа подвернулась. Скажешь, что мы родственники разбойников, чтобы не было соблазна у твоих племянников нас по дороге ограбить.
- Я все сделаю, как ты сказала. Через неделю приезжай сюда и пойдем в путь. Все будет готово.
 Через несколько дней пришли корабли в гавань, принесли депешу царице от полководца Птолемея, который осел крепко в Персии. Он сообщал ей о том, что ее сын, царь Александр умер в горячке. Он советовал ей, позаботиться о себе. В тот же день персы покинули замок, получив расчет от царицы через Домну. Царица объявила траур в стране по ее умершему сыну, царю Македонскому. А на утро она собрала всех живших в Македонии полководцев и вельмож и объявила нового наследника, сына Роксан, Александра второго.  Македонцы требовали у царицы предъявить сына царя Александра.  И царица им пообещала, так как Роксан с сыном направляются уже в Македонию. Солгала и облегченно вздохнула, она выиграла время и собиралась уже тайно покинуть Македонию.
Она съездила к первой  Македонской жене Пармениона, с которой была дружна:
- Это письма Александра и Гефура из походов. Сохрани их для потомков, в них история войн Александра.
- Я обещаю тебе сберечь и передать их наследнику Александру второму. Как будто прощаешься со мной?
- Все в руках Богов.
Как только ворота закрылись за коляской царицы, жена Пармениона бросила сверток в печь. Огонь пожирал историю войн Александра.
- Это тебе месть, вероломная царица, за то, что твой сын убил на войне моего любимого сына.
Старая женщина сидела в кресле и смотрела, как разгорается бумага. Сгорала в письмах нежная любовь матери к сыну. Сгорали подлинные повествования о войнах царя Александра Македонского.
Оставив замок на дальних родственников Филиппа, Олимпиада и Домна, переодевшись в мужские одеяния уехали верхом на лошадях, и как потом оказалось, - навсегда.
 Они объездили всю Азию в поисках Роксаны и сына Александра. Чем дальше они уезжали от Македонии, тем больше царица убеждалась в том, что Александр был сыном бога Зевса. Ее восхищали города, выстроенные Александром. Ее поразили широкие улицы, огромные площади, заполненные народом. Везде была толпа зевак, которые смотрели на уличных актеров. Строем маршировали отряды воинов.  Ее везде принимали с почестями бывшие полководцы царя Александра, в надежде на то, что она наведет на след Роксаны и наследника Александра. Олимпиада для них была не опасна, так как перед ними была тихая и безмолвная, убитая горем царица. В дорогах она оплакивала своего гениального сына. Слезы ее лились ручьем, и Домна всегда ее поддерживала, плакала вместе с ней. Они выехали в Египет. Боги услышали ее молитвы и она по слухам нашла Роксан у одного богатого египтянина.
- Принял ее, только из уважения к царю Александру. Рискую, очень рискую я. Придется им уехать от меня. Сейчас Роксан приведут, она живет здесь под именем … теперь уже не важно…
Роксан не хотела разговаривать с Олимпиадой. Она молча стояла, на одном месте, куда ее привели слуги с сыном.
- Я хочу тебя увезти в Македонию с сыном. Я его объявила наследником Македонии под именем Александр второй. Он станет царем Македонии.
- Нет, - резко выкрикнула Роксан. – Пусть он станет, как его дед, овеянный ветром и свободой, а не лестью и ложью. Уезжайте, мне снова придется поменять место жительства, так как по вашим следам идут те, который хотят убить моего сына. Они убили моего отца, так как он не выдал наше местонахождение. Теперь у меня еще моя родня ищет, чтобы убить внука моего отца, а меня вернуть в горы.
- Зачем ты бежишь?
- Так я сохраняю жизнь ребенку, Александру второму. Не ожидала я, что могу так сильно любить своего сына.
Олимпиада подала кинжал маленькому Александру.
- Храни его, это кинжал твоего отца.
 Роксан выхватила из рук ребенка кинжал и бросила его на пол.
- Я не уеду отсюда, пока ты не дашь согласие на переезд в Македонию, - сказала царица и вышла.
 Домна подошла к мальчику, поцеловала его руку, сказала:
 - Пусть тебя хранят Боги.
Утром к ним пришел богатый египтянин.
- Роксана ночью уехала с сыном, а вам приказала возвращаться в Македонию. Возможно, она захочет сама тайно приехать к вам. Не знаю, что у нее твориться в ее дикой голове.
Уезжая из Египта Олимпиада была потеряна в этом мире.
- Домна, я хочу тебя отблагодарить за наше семилетнее скитание по местам где проходила Армия царя Александра. Ты знаешь, где я спрятала золото в замке. Говорю на всякий случай, если я не доеду домой. Оно твое. Я специально показала тебе этот тайник. Возьмешь и уедешь в Верхнюю Македонию к своей родне.
- Я тебя не оставлю, моя царица. Будешь прогонять меня, буду бежать за твоей коляской, как собачонка. Не переживай за мою жизнь. Она навеки повязана с тобой, нас объединил наш Александр, - сказала Домна и поцеловала царице руку.
- Спасибо тебе, дорогая, -  сказала Олимпиада и первый раз за все свое скитания, идя по дорогам, где проходила армия ее сына, она улыбнулась.
- Куда едим, моя царица?
- В Эпир, для начала.
В дороге их обыскивали коляску несколько раз неизвестные люди. Не грабили.
- Они ищут то, что могло принадлежать Роксан. А потом бы нас и допросили, - сказала царица.
- О, Боги, по горам ходили, плыли на корабле, верхом ездили, в коляске мотались по всей Азии, пешком ходили, как две странницы и чем ближе мы к Эпиру, тем чаще нас обыскивают. Что с нами будет в Македонии и в Эпире? Можем быть, повернем царица обратно в Азию? Доживем свою старость при каком – то богатом воине из Македонии. Половину мешка золота у нас еще есть. я уложила его в дно коляски.
- А, вдруг Роксана привезет маленького Александра в Македонию. Может быть, она не такая глупая, как нам кажется. Ведь, ищут ее по нашим следам.
 - Согласна. Сны мне сняться не пригожие, как будто нас родственники твои, царица, закидали камнями.
- Не позволю. Хотя, долги мы так и не отдали им. Привезем и отдадим, все, что у нас есть в мешке. Где Молния?
- Как ты велела, в дорогу я переложила ее маленькую плетенную корзинку. Да вот она. Не открывай ее, она голодная и злая. Доедем до места я ее переложу и накормлю.
 Не доезжая до Эпира их нагнал большой отряд всадников. Они сразу убили извозчика, который сидел на козлах и управлял лошадьми.
- Выходите.
- Это царица Македонская – Олимпиада. Она возвращается домой. Сейчас едим в Эпир к своим родственникам. Кто вы?
- Ответишь нам и мы отпустим вас. По какой дороге едет Роксан со своим сыном в Македонию? Египтянин, да упокой его душу, сказал, что Роксан собирается в Македонию тайно проникнуть.
- Это ложь. Она не хочет никакого престола. Где она, я не знаю.
- Чего церемонишься с ней, вытаскивай их из коляски, допросим обеих, знают, где Роксан, нутром чую, - сказал воин, лицо свое он прикрыл платком.
 Он схватил за руку Домну.
- Постойте, - крикнула царица. – Я приведу себя в порядок. Домна подай желтую плетённую корзинку.
Олимпиада вытащила гребень из волос, открыла корзинку, внутрь ее она засунула гребень.
- Ах, - сказала царица и уставилась в одну точку.
Жизнь теплилась еще в ней и как в калейдоскопе, мелькали разными цветами картинки. Она видела себя молодой и красивой. Ветер развивал ее медного цвета волосы, она стояла на скале, а под ней шла армия царя Александра. Потом, картинки менялись молниеносно. Мефодий с пятном на щеке.  Улыбающийся ей Филипп, маленький мальчик, с красивым девичьим лицом и маленький ее сын Александр бежит к ней и потягивает руки, сзади него идет улыбающаяся Домна, она подхватывает сына на руки и он кричит: «Мамочка, как я скучал».
- Александр – прошептали ее губы.
Домна наклонилась и посмотрела в глаза царицы. Они были стеклянными из них уходила жизнь.  Домна подтянула корзинку к себе и ее рука оказалась на дне корзинки.
- Давайте, по очереди, - сказал, тот, кто скрывал лицо под платком.
Женщины молчали.
-  Что вы прячете в этой корзинке?
- Посмотри, - сказал главный всадник. – Может быть, там есть намек, где находится наследник?
Рука воина откинула руки двух женщин из корзинки в сторону.
- Царица и Домна - мертвы.
- Посмотри корзинку, - приказал ему старший.
 Рука воина опустилась на дно, и он вскрикнул, падая на землю он потащил за собой корзинку, которая легла на бок. Из нее выползла змея.
- Молния, как я не догадался. Царица и тут нас обвела вокруг своих пальцев.
- Что делать будем?
- Убить сначала змею, на куски... А царицу с Домной… Вон скала виднеется вдалеке. Засыпьте их камнями.  Возницу и этого болвана тут песком засыпьте. Обыскать карету. Олимпиада любила делать неожиданные сюрпризы, может еще найдете змей.
- Тут половину мешка золота, под доской.
- Отвезешь в Эпир и вернешь родственникам Олимпиады, погашая долг Александра. Все должно быть по справедливости. И про царицу молчите, сгинула она в своих походах. По коням всем, проверим нижнюю дорогу, вдруг повезет и мы сцапаем Роксан с наследником.
 Умчалась карета, увозя мертвые тела женщин, царицы и ее верной  спутницы жизни, Домны.
Ускакал отряд воинов. На дороге остались клубы пыли и мертвая змея, изрубленная мечом на куски.
Этот день уже уходил в история, а завтра наступит настоящее и будущее время, неразрывно связанное с прошлым, где будет много желающих, которые захотят повторить подвиги Александра Македонского. Может быть, еще не пришло время и не родился тот, чье желание завоевать весь мир, превратиться в реальность.  После смерти сына, Олимпиада часто говорила Домне такие слова:
- Александр был сыном Бога Зевса и поэтому он завоевал Азию, но не весь мир...   Боги не допустят никого править миром, так как они не пожелают этого, чтобы смертный человек сравнился с ними и поэтому они на полпути обязательно остановят мечтателя.  Они скажут ему: «Оглянись вокруг себя и посмотри на себя, ты и есть – весь мир. Твой мир могуществен, потеряешь себя в пути, ждет тебя болезненная фантазия о том, что ты непобедим. Непобежденные, только Боги, а к тебе, в конечном итоге, дама с косой постучится в дверь, но ты этому не хочешь верить... Умрет надежда  вместе с тобой, это конец твоего пути. А, мир будет пульсировать дальше, жить и процветать.., так как он вечен, как и Боги».