Интервью с Иваном Фёдоровичем Шиловым

22 декабря 2021 года ушёл из жизни офицер и патриот Иван Фёдорович Шилов - помощник Министра внутренних дел Российской Федерации, член Коллегии МВД России, Председатель Российского совета ветеранов органов внутренних дел и внутренних войск, генерал-полковник внутренней службы. В память о Иване Фёдоровиче публикую сокращённый вариант его интервью, подготовленного мной специально для журнала СМВД «Содружество».

ЛЕГЕНДА НЕ ПО ВОЗРАСТУ, НО ПО ХАРАКТЕРУ

Иван Фёдорович Шилов родился 3 сентября 1930 года в селе Острог Яшкинского района Кемеровской области. Службу в системе МВД начал в 1948 году солдатом внутренних войск.
В 1953 году, после окончания Калининградского военного училища (по линии внутренних войск), был направлен в УВД Хабаровского края. С этого времени начался отсчёт его работы в уголовном розыске.
После 10 лет службы на Дальнем Востоке был направлен на учёбу в Академию МВД СССР, окончив которую, продолжил работу на руководящих должностях в УВД Кемеровской области.
В 1978 году был назначен на должность главного инспектора штаба МВД СССР. Спустя несколько месяцев, в виду крайней служебной необходимости, вновь направлен на Дальний Восток – начальником УВД Приморского края.
В 1983 году возглавил Главное управление уголовного розыска МВД СССР, в 1985 году – ГУВД Московской области.
С 1988 года – заместитель Министра, затем – первый заместитель Министра внутренних дел СССР.
С 2004 года возглавляет Российский совет ветеранов ОВД и ВВ МВД России. Является Председателем Правления Общероссийского общественного благотворительного фонда «Ветераны правоохранительной и военной службы».
Награждён орденами «За заслуги перед Отечеством» IV и III степеней, «Знак Почёта», Александра Невского, Трудового Красного Знамени, Дружбы народов, нагрудным знаком «Почётный сотрудник МВД», государственными и ведомственными медалями.

– Уважаемый Иван Фёдорович, Вам довелось не только работать под началом Николая Анисимовича Щёлокова, но и тесно с ним общаться. Какие воспоминания остались от этих встреч?

– Период его пребывания на посту министра внутренних дел для многих запомнился на всю жизнь. Это действительно была реформа, направленная на материальную поддержку ведомства, повышение авторитета системы МВД. Николай Анисимович обладал уникальнейшим характером, он умел притягивать к себе творческих людей – писателей, артистов, художников, режиссёров. Какие фильмы выходили! Какие книги издавались! Это всё работало на авторитет органов внутренних дел. Тогда каждый, кто служил в МВД, гордился этим. Щёлоков воплотил в жизнь множество реформаторских решений, например, изменение формы одежды, повышение выплат за звание. Ведь до реформы майор милиции получал столько же, сколько армейский младший лейтенант.
Впервые мы встретились, когда я ещё работал на периферии. Он неожиданно нагрянул на подведение итогов комплексной проверки УВД Кемеровской области, в котором я возглавлял Управление уголовного розыска. В тот период в Кемеровской области совершалось столько же убийств, сколько по всей Белоруссии, Украине, Казахстану и одной из прибалтийских республик вместе взятых. А вот раскрываемость тех же самых убийств была 94 процента! По итогам работы мы занимали первое место во всей Западной Сибири.
Николая Анисимовича заинтересовало, как я добился таких результатов. А секрет состоял в разработанной мной системе стимулирования личного состава. Но мне и этого было мало. На заседании я внёс предложение об открытии у нас филиала Высшей школы милиции, чтобы сотрудники уголовного розыска имели возможность получать юридическое образование. Ему и это моё предложение понравилось. На следующий год вопрос решился. А меня он приметил и в конце концов вызвал в Москву, назначив на должность главного инспектора штаба МВД.
С этого момента я уже стал участвовать в проведении комплексных проверок. Правда, успел слетать всего в две командировки, когда на одном из заседаний политбюро Леонид Ильич Брежнев сделал замечание министру по ситуации в Приморском крае. И тогда Щёлоков вызвал меня. У нас состоялся откровенный разговор, в котором он настоял, чтобы я принял на себя руководство УВД Приморского края. Не подчиниться я не мог, поэтому снова поехал на Дальний Восток. Как выразился Николай Анисимович, «снимать позор с МВД».
Но прежде чем выехать, позвонил жене. Она ещё оставалась в Кемеровской области. Говорю: «Ну что, мать, дан приказ ему на Запад…» Она спросонья: «Опять тебя в какую-нибудь дыру?» Я говорю: «Какая ты у меня умница». «И куда?» «В Приморский край», – отвечаю. «Ну мы же уже отбыли на Дальнем Востоке 10 лет!» К слову сказать, мне очень повезло с моей боевой подругой. Она брала на себя все заботы по дому, хозяйству, учёбе детей.
В общем, приехал я на новое место службы. А обстановка там была такая, что во Владивостоке с наступлением темноты люди боялись выходить на улицу. Процветали грабежи, разбои, насилие. А поскольку среди пострадавших было немало моряков, чтобы исправить ситуацию, я обратился за помощью к командующему Тихоокеанским флотом. Таким образом нам удалось подключить к охране общественного порядка матросов. В состав каждого патруля входил один сотрудник милиции и три матроса.
Когда ситуация начала налаживаться, население нас буквально завалило благодарственными письмами. Эта информация дошла и до министерства, и до ЦК. Щёлоков был доволен результатами нашей работы.
Через некоторое время я снова вернулся в Москву, возглавил Главное управление уголовного розыска МВД СССР. Далее последовало назначение на должность начальника Главного управления внутренних дел Московской области, а потом заместителя министра и первого заместителя министра. В отставку я ушёл в 1991 году.

– Настолько я знаю, Вы и сегодня продолжаете трудиться в том самом кабинете, с которого всё начиналось. Это правда?

– Да, это тот самый кабинет. Мне его выделили, когда я был назначен главным инспектором. И других кабинетов, работая в центральном аппарате министерства, я уже больше не занимал. Этот кабинет стал мне вторым домом. В нём сохранилось всё с тех времён. Догорая югославская отделка. Комната отдыха. Туалет, душ. Все условия. Так что получается, что я начинал с этого кабинета свою работу в Москве и заканчивать, видимо, буду в нём.

– Надеюсь, и скорее всего не я один, что это случится не скоро…

– Мне всё время говорят: «Иван Фёдорович, ну не уходите. Вы наша легенда, мы ориентируемся на вас. Вы всегда такой энергичный, к тому же выступаете, не заглядывая в текст, на память называете цифры, позиции. Не бросайте нас». Прямо так и говорят (смеётся).

– Как строится Ваш личный рабочий график?

– Мой рабочий настрой и соответственно служебный график остались такими, какими были много лет назад. Практически ничего не изменилось. В 6 часов – подъём, в 7:30 – машина. Далее полноценный рабочий день. Пока еду на службу, обзваниваю тех, у кого дни рождения и юбилеи. Ну а в течение дня – встречи, совещания, мероприятия. Возвращаюсь домой часов в 9-10 вечера. В субботу тоже на службе где-то до 16-17 часов.

– Вы всегда опрятны, подтянуты. Да и для участия в мероприятиях требуется определённая выносливость. Как поддерживаете физическую форму?

– Я живу в загородном доме. В свободное время надеваю спортивный костюм и со скандинавскими палочками по уже проложенному маршруту прохожу пять километров. А если в воскресенье не задействован, то маршрут увеличивается до 10 километров. Подобные занятия помогают не уставать на работе, сохранять бодрость.

– Иван Фёдорович, сегодня, когда мы отмечаем юбилей Победы, не могу не задать вопрос о Вашем отце. Насколько я знаю, он участвовал в обороне Москвы. Что он рассказывал об этом периоде?

– Он не так много рассказывал. Мне известно, что отец командовал полковой разведкой, дважды был тяжело ранен. Вообще, это чудо, что он остался жив. Потому что, когда проводят разведку боем, мало кто выживает. Но он выжил, к тому же избежал ампутации после серьёзного ранения.
Во время одной из боевых операций ему осколками разорвавшегося снаряда нашпиговало всю левую сторону, от пяток и выше. Особенно пострадали рука и плечо. Естественно, полевой лазарет. Пришли к выводу, что руку необходимо ампутировать, причём по самое плечо. Отец сначала ни в какую, мол, лечите и всё! Но потом всё-таки сдался и готов был уже согласиться на ампутацию. И надо ж такому случиться, что как раз с таким же ранением поступил майор. Так вот, майору вечером провели ампутацию, а к утру он скончался. И тогда отец твёрдо сказал: либо лечите, либо буду умирать со всеми своими конечностями, чтобы собаки мои части тела не растаскивали. Сибирский характер! И его всё-таки вылечили. Правда, к строевой службе он уже был не годен. Отца направили под Ленинград, пилить лес. Одной рукой, представляете? Тогда такой техники не было, как сейчас, всё делалось вручную. Двуручная пила. Полгода. А потом перекомиссия и снова на фронт. И второе ранение, и тоже мина разорвалась, только уже справа. Один из осколков попал в ладонь и прошёл до локтевого сустава. Три пальца сразу потерял. Остались мизинец и безымянный. Так в 1944 году война для него закончилась.
После войны он продолжил службу в системе МВД по линии исправительно-трудовых учреждений. С третьей группой инвалидности. Был начальником в трёх колониях. Но раны очень беспокоили. И война всё время снилась. Часто кричал во сне, отдавая команды...

– Чем Вам самому запомнилась война?

– Страшным голодом. Как раз эти четыре года был неурожай, особенно картошки. Почему природа так жестоко с сибиряками обошлась? Ведь всегда в Сибири она урождалась крупная, сильная, сочная. А тут, как назло, посадят картошку – дожди, и всё сгнивает.
А ещё у нас корова под поезд попала. Это была трагедия. Когда мне сказали об этом, я десять километров за 45 минут пробежал, чтобы родителям сообщить. Не помню, как нёсся.
Очень тяжело было. Многие дети умирали от истощения. Просто как мумии становились. Страшное время…


Опубликовано в журнале Совета министров внутренних дел государств - участников СНГ «Содружество» (№2-2020).