От автора

                Моим друзьям,
                в молодости искушаемым,
                но устоявшим



               На вопрос «В какой стране происходили события, описанные в повести, и в какое именно историческое время?» приходится отвечать так, как принято писать в пьесах: «Место действия – несуществующая страна европейского типа». А она возможна на любом континенте. То есть и страна и время берутся в сюжете условно, в силу того, что национальные, географические и исторические особенности не играют в литературном замысле особой роли, поскольку эстетическая категория типического, философия человеческих поступков позволяют предполагать собирательный образ страны. Чем объяснимо отсутствие даже ее вымышленного названия.
               То же самое можно сказать и о времени действия: это любое десятилетие как ушедшего ХХ столетия, так и наступившей новой эпохи. В основном же происходящее становится событием-в-себе и ради освобождения от «публицистики» и ее пафоса выводится на метафизический уровень, не обременяя содержание жесткими рамками исторического времени.
               Любое совпадение следует считать совершенно случайным, будь оно связано с тем или иным государством, личностями или с разнообразными обстоятельствами во времени.
               За основу конструкции произведения взят циферблат и календарь. Поэтому количество глав – 24 – соответствует количеству часов в сутках, а те или иные сутки вписаны в 12 месяцев календаря. Художественное время внутри повести – особая величина, не связанная с историческим хроносом . Оно движется отнюдь не в согласии со стрелками циферблата, поскольку смысловая сторона каждой главы имеет свое противостояние другой определенной главе, то есть смыслы выстраиваются через ось циферблата как контрастные пары. Ибо тема пар формально является скрепляющей: повесть посвящена ведь двойнику. Двойник и есть пара «оригиналу». Контрасту же отдается основное предпочтение среди других выразительных средств. Именно он позволяет, не сгущая красок, оставаться в лирико-драматическом жанре, дает возможность одновременно и, хочется верить, органично использовать гротеск. Что не исключает авторской иронии, но и не допускает сползания в сатиру. Контраст продиктовал также графическую особенность оформления книги, остроту, характер стиля и философию иллюстраций: сочетание камерности книжной графики с монументализмом мозаики, сопоставление капитальности монументального жанра с разрушительным действием времени в отношении настенных изображений.
            Жизнь главного героя Вира Коломбо выстраивается нелинейно. Берутся ее ключевые эпизоды, связанные со всем пережитым впервые:
            младенческие ощущения несвободы;
            встреча во младенчестве со своим отражением в зеркале;
            наказание матерью за проступок;
            отроческая влюбленность;
            предательство товарища;
            ощущение власти в руках через акт мщения и чувства, пережитые после покушения на героя-двойника, и т.д.
            Уже в означенных историях затрагивается тема двойственности бытия. А затем рассматриваются другие важные эпизоды взрослой жизни: женитьба; согласие стать двойником; вживание в образ «оригинала»; переживание смерти матери и ее похороны. Затронуты мистические и магические сцены: явление двойнику в зеркале «оригинала»; явление двойнику в комнате фантома нового правителя Элла, претендующего на образ двойника; телесное и психическое разделение самого двойника надвое во время болезни (данный факт не вымышлен автором, его возможность подтверждена медицинской наукой); мистерия десакрализации прежнего правителя, внезапно и (для окружающих) непонятно как исчезнувшего из дворца, через унизительное магическое расстрижение его двойника Оргия. После чего начинается драматическая ссыльная жизнь Вира Коломбо на острове посреди озера; она заканчивается решением нового неудачливого правителя вернуть двойника в роли «оригинала», чтобы сгладить недовольство своих разоренных граждан. Экспозиция указанных сцен и эпизодов потому и нелинейная, что предстает далеко не в том порядке, как они перечислены. Это было бы примитивно и вредно для композиции. Но все они выстроены как внутренне, так и внешне по тому же принципу парности. Из соображений экономии места приведу лишь один пример: встреча героем в младенческом возрасте своего отражения в зеркале двоится и разделяется не только на «копию» в зеркале и «оригинал» в реальности, но эта сцена связана и перекликается с другой парной сценой – явлением в зеркале «оригинала» в лице правителя Архия и предстоящего ему его же двойника Оргия. На этом модусе парности зиждется вся философско-смысловая структура повести. И переход к альтернативному варианту судьбы Вира Коломбо логично связывает эта первая встреча младенца со своим отражением в зеркале: мир зазеркалья, хоть и похож, но он противоположен действительной реальности, ибо там все наоборот – правое становится левым, а левое – правым.
            Последняя глава если и опровергает все предыдущие, то лишь согласно соотношению указанных реальностей. Вот потому, следуя феномену своеобразного аллелизма* и пониманию контраста как приема, в финале открывается вторая (иная – противоположная) сторона личности главного героя. У человека всегда есть нравственный выбор – выбор минимум из двух вариантов. Один (первый вариант) оказался соглашательским, конформистским (Вир под угрозой наказания соблазняется на прелести «красивой», «романтичной» жизни), а второй вариант – герой остается верным нравственным ценностям, которые воспитала в нем уже прожитая, относительно добродетельная жизнь. В результате чего он отказывается от навязываемого сотрудничества с фрументарами* и не позволяет себе предать ни жену и мать, ни своих убеждений. Что опять-таки соответствует упомянутой парности всей конструкции. Не случайно Коломбо в один из моментов своей жизни считает: «Каждый человек есть двойник самого себя: он является тем, кто есть на самом деле лишь в состоянии сильного опьянения или во сне, то есть тогда, когда теряет контроль над своей волей; в остальное время он живет в образе, улучшенном самомнением». Но в том-то и дело, что герой находит силы превозмочь такой паралич воли, преодолеть в себе двойника, стать органичной личностью и шагнуть в новый день, причем спасая и Нука Дымова, символического отца всех, выросших в безотцовщине.
             Однако тема повести имеет еще один уровень: в то время, когда народы мира поставлены перед угрозой потери частного права человека на собственное тело, – наверное, полезно рассмотреть (в данном случае – в очень мягкой форме) мотивы подобного явления и то, каким абсурдом и даже бедой может обернуться жизнь, если люди смирятся с потерей тех ценностей, что им изначально были даны свыше. Именно священное, неотъемлемое право обладания собственным телом указывает на иерархическое место человека в тварном мире, юридически, религиозно, нравственно удостоверяет отличие человека от животных. Иначе люди неизбежно превратятся в сырье для промышленности или в любой другой расходный материал. Нечто очень похожее мировое сообщество уже переживало, столкнувшись с абажурами из человеческой кожи. И подобные чудовищные преступления в назидание потомкам осуждены Нюрнбергским трибуналом…
             С целью создания полифонии текста введены темы музыки, космоса, березы, стены, воздуха, дыхания, изображения еды (натюрморты), а также палиндромы, развороты одних и тех же фраз под разными углами (особенно при описании отражающих поверхностей) – и т.д., т.е. то, что становится контрапунктом, потенциально соединяет текст в единую ткань, скрепляет в целое, обычно придает книге живость и художественную убедительность.
             О результате судить читателю...
             Автор далёк от желания «объяснить всё». Он прочертил лишь основные линии замысла, следуя по которым легче вникнуть в философско-эстетическую суть текста. Все люди хотят быть понятыми. И понятыми верно. Можно по-разному относиться к вышеизложенному, но современная литература подчас требует себе определенной герменевтики*. Так сложилось. В результате появилась профессия литературоведа. Хотя читатель имеет все основания пренебречь любыми толкованиями и выработать свое понимание произведения, если он мыслит иначе. У каждого человека свои представления о мире, свой опыт и возможности воображения, свои вкусы.
            Ради лучшего усвоения текста в конце данного Введения приводится список действующих лиц, какой драматурги обычно составляют для пьес, ибо может возникнуть трудность при запоминании не совсем привычных имен героев и их должностей. Названия должностей и некоторые иностранные выражения, отмеченные звездочкой*, разъяснены в небольшом Словаре терминов, расположенном в конце книги.


                ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Коломбо Вир – преподаватель социологии в технологическом колледже, позже двойник, прозв. Оргий
Лим Элл – лиафорон*, генерал, позже мон-ген*
Дымов Нук– доместор*, позже лиафорон
Звездовский Фридрих– церемонистр*, бывший оперный певец
Эрт Симон– поручик*, помощник доместора
Дорна – консультант лиафорона по вопросам имиджелогии*, харизмы* образа, моды и международного престижа
Ретос – подпоручик*, фрументар из провинции
Архий – мон-ген, правитель
Мать Вира – воспитательница детского сада
Анна – невеста Вира, преподавательница музыки в колледже
Лора – девушка, в которую влюблен отрок Вир
Олас – придворный художник-портретист
Карфи – завуч колледжа, преподаватель математики
Бонфаранто – человек в золотой маске, magnus frater (большой брат)
Норей – архитектор
Крюк – коммерсант в четвертом поколении
Сервистина – горничная
Самсон – преподаватель физкультуры в политехническом колледже
Мана – преподаватель природоведения в политехническом колледже
Тонпантром – исследователь-экспериментатор, создатель фантомов