3гл. Однажды в апреле

           По настоянию Вира, в воскресенье утром он и мама решили отправиться в ближайший лес. На прогулку. Кому не нравится побыть на природе?
           Благодать!
           В отсутствие тумана лесок синел полосой вдали и был заметен с окраин города.
           Однообразно выводил свою мелодию мотор автобуса, чем довольно скоро и усыпил Вира. Он очнулся от толчка мамы в плечо:
           – Вставай. Выходим.
           Березовая роща с зеленевшими там и сям островками молодого ельника нравилась подростку, и он с удовольствием всегда приезжал сюда – побродить, помечтать, полюбоваться природой, надышаться целебным воздухом… Мама читала ему стихи и утверждала, что лес придает силу; но так это было или нет – Вир не мог сказать точно, а только чувствовал некое очищение от всего тяготившего и портившего настроение. Он подходил к березе, обнимал ее, чуя апрельское тепло дерева, и стоял так до тех пор, пока на душе не становилось лучше. Неужели березы брали на себя его упадок сил и хандру? Или, напротив, отдавали ему свои силы? Вир считал, что у него с березами сокровенно сложилась ответная любовь.
          Увиденное утром его убило. Предстала довольно странная картина… Странная?! Нет, страшная! На многих берёзах гирями висели большие стеклянные банки, пакеты и мешки, не пропускавшие влагу, а на довольно молодом деревце краснел старый чайник. Из белых стволов, ощетинившись, торчали разные трубы, желобки и – о, ужас! – в деревянную плоть был вкручен обычный водопроводный кран. Апрель со всей силы гнал березовый сок по стволам вверх, и сок капал, а иногда тонкими струйками бежал по варварским приспособлениям, попадая в мешки, банки, пакеты, в чайник.
           Вир разозлился и хотел посшибать с берез противоестественное для них бремя, но мама отговорила:
           – Сынок, не горячись. Березовый сок полезен при некоторых болезнях. Он все равно теперь будет течь. Те, кто повесил все это, могут заметить твое самоуправство и устроить скандал. А в лесу ругаться вдвойне опасней, чем в городе: здесь нет свидетелей… Мало ли на кого нарвешься.
           Как же так! Разве позволительно предать березы и их любовь? Вир пожалел, что еще не вырос…
           И вот вечером он вспоминал, лежа на диване, эту утреннюю поездку, на сей раз не принесшую никакого облегчения. Более того, настроение ухудшилось. Вир почему-то представлял себя той самой молодой березкой, отдававшей свой сок красному чайнику. И уже не сок стекал в емкость, а его собственная юная кровь. Ни больше ни меньше. Потому чайник и стал красным. Однако все объяснимо. Мальчика впервые мучила любовь…

           Мама – в больнице с больным сердцем. Уже неделю Вир хозяйничает в доме. Один. Жарит и варит себе еду, подметает мусор. А вот стирать не хочет. Не интересно. Зато теперь свободно читает рассказы, повести и романы о любви, не таясь от мамы. Точнее сказать, не читает, а быстро поглощает тексты, впитывает их в себя и старается запомнить лучше. Книги одна другой интересней. Елей на душу узнавать о том, как любят взрослые. Понравившиеся места перечитывает по два раза. Особенно по вкусу сцены свиданий и встреч, с поцелуями, объятьями и с прочими любопытными объяснениями. Он тоже, когда станет писателем, непременно напишет о любви.
           А сегодня Вир проведывает маму.
           Медсестра на посту обещает ее позвать, а сыну велит ждать в вестибюле. Там и положено ходячим больным встречаться с родственниками. Вот Вир и ждет…
           Вестибюль – большой. В нем поместился целый зимний сад. Вместо потолка – огромный стеклянный купол, пропускающий сквозь себя потоки света. Точно небосвод обнажился в виде стекла и металлических конструкций, чтобы люди узнали о непростом устроении мира. Есть чем полюбоваться. Чего стоят одни разнообразные пальмы, кофейные, апельсиновые, лимонные деревья, огромные фикусы, агавы и множество диковинных цветов во главе с китайскими розами! Сюда не доносятся даже противные больничные запахи, обычно всё везде пропитавшие.
           Мама обнимает Вира со словами:
           – Как управляешься с делами? Прости меня. Скоро отпустят домой.
           Неожиданно из-под руки мамы Вир замечает девушку и парня: они присаживаются напротив.
           Сразу почему-то привлекает внимание эта худенькая стройная фея: темные коротко стриженые волосы обрамляют ее белое с чуть розоватым оттенком лицо; серо-голубые обжигающе ласковые глаза особенно тонко гармонируют с нежной почти детской кожей; губы тоже отличаются трогательной нежностью, привлекательностью и изяществом рисунка; профиль на редкость миловиден: линия лба красиво соскальзывает в переносицу, потом устремляется по идеально прямому узкому носу, грациозно переходит в губы и спускается к остренькому подбородку, заканчиваясь на стройной шее. Если осветлить волосы, то это будет прямо Симонетта Веспуччи, известная по картинам Боттичелли! И даже еще прекрасней! Вир буквально приклеивается беспомощным взглядом к девичьему лицу и уже не может оторвать своих карих глаз. Он понимает одно: произошло то, чего раньше с ним никогда не случалось. Что-то легло на сердце и требует непонятного удовлетворения.
           Вир старается отвечать на вопросы мамы, но сам смотрит, смотрит и смотрит на девушку и не может насмотреться, точно воздух в роще пьет и не напьется. Кто она? Наверное, пришла проведать брата. А если это не брат? Жених?!
           Вир согласен только на брата, потому что сразу нашел свое счастье: оно сидело напротив… Разве можно его отныне кому-нибудь уступить? Вот сейчас уйдет мама в палату, а он пересядет еще ближе к молодым людям и продолжит разглядывать настоящую богиню, саму Нику. Она и принесет настоящую победу…
           – Ты куда все время смотришь? – спрашивает мама.
           – Он запал на Лору! – смеется молодой человек, чем смущает девушку, и Лора отворачивается в сторону, скрывая лицо.
           В другой раз Вир непременно бы покраснел, но теперь ему всё равно; главное, стало известно её имя. Лора… Лора! Лора!! Он запомнит его на всю жизнь. Дома напишет стихотворение; пришла на ум даже рифма «Лора – взора». Так и есть. Взора не отвести. Лора – само олицетворение нежности, хрупкости, женственности. Вир будет ее защищать и охранять. Как? Ведь он не знает и адреса девушки… Позарез надо встретиться и сказать всё. Собственно, что сказать? Вот так прямо сходу и признаться в любви? Но Лора лет на десять старше.
           Любовь не знает возраста…
           Дома Вир ходит неприкаянный. Он отчетливо сознаёт: родилось новое чувство… Не любовь к себе и даже не любовь к маме. Прощай, спокойная жизнь! От неудовлетворения этого чувства рождается пустота в душе. А душа не терпит пустоты, требует заполнения… Заполнения чем? Тем, чего не хватает, что ополовинивает Вира. Значит, есть и другая его половина. Двойник? И этот двойник – Лора? Что за чувство, если оно гонит куда-то на улицу и постоянно, мучительно сжимает сердце. Скорей бы к Лоре!
          Вир после уроков часами, потом днями ходит, нет, гоняет себя по городу в надежде встретить её. Уже выписалась из больницы мама, а Лоры – нет. И всё равно он не перестанет её искать. Поиск немного отвлекает от мрачных мыслей, приносит хоть какое-то облегчение и надежду. Надежду на что? Виру даже страшно подумать…
          Он точно знает: рано или поздно встреча произойдет. Надо верить… И искать дальше.
          Предчувствие его не обманывает. Нежный милый профиль Вир оком своим выхватывает издалека. Лора уходила…
          Со всех ног Вир бросается ей вдогонку, но успевает заметить лишь двор и дом: она вошла туда и исчезла. Что немного сглаживает тяготу мытарства: уже маленькая победа, уже известно, где искать девушку.
          Вир облюбовывает в ближайшем сквере скамейку, с которой хорошо просматривается выход из двора, и ждет… Часами. Да, время противно, томительно, тупо и безрезультатно тянется, но другого выхода нет: как у двора, так и у него.
          Можно ли иначе увидеться с Лорой?
          И он дождался. Она, наконец-то, – о, чудо! – появляется на улице и идет мимо сквера.
          Вир обомлел. Там – в зимнем саду – он не заметил насколько стройна Лора. Короткие светлые сапожки и мини-юбка подчеркивают легкость девушки, позволяют оценить ее мягкую походку, прекрасную фигуру, женскую красоту в целом. Вир, сраженный такой обворожительностью, даже немного теряется. Костёр внутри него загорается ещё жарче, но сердце проваливается в пятки. Что делать? Потрачено столько времени…
          Вир, правда, приходит в себя и быстро шагает навстречу, не сводя глаз с Лоры. Девушка замечает его, мимолетно улыбается и, не останавливаясь, проходит мимо.
          Виру не хватило храбрости сразу же обратиться к Лоре. А гнаться следом за ней непозволительно для мужчины. По крайне мере, так было написано в одном романе. Лучше обождать…
          Весь следующий день Вир сидит напрасно: девушка не появилась. Что произошло?! Это ещё больше взволновало и разожгло его. Он ругает себя за трусость.
          Вир встречает Лору на следующее утро по дороге в школу. Теперь хватит решимости высказать всё, что скопилось на душе. Становится легко и радостно. Улыбка освещает его лицо. Он, вздохнув, решительно выдавливает из себя:
          – Здравствуй, Лора!
          В этот момент становится понятно: Лора чем-то сильно расстроена. Она поднимает на Вира светлые лучистые глаза, и он чуть не умер, заметив в них слёзы. Кто посмел обидеть её? Вир сумеет защитить свою любовь. Он почти взрослый!
          Лора тихо отвечает:
          – Доброе утро, милый!
          – Почему ты плачешь? – не отстаёт Вир.
          – Пройдёт. Ерунда! Просто плохое настроение. Не обращай внимания. Тебя как зовут?
          – Вир.
          – Красивое имя. Что оно означает?
          – Мужчина, – уверенно заявляет Вир.
          Лора, не освободившись от грусти, улыбается. И снова открылась в ней трогательная нежность, разоружающая всякую решительность Вира. Тем не менее он уверяет:
          – Знаю средство против плохого настроения.
          – И какое же?
          – Надо поехать в берёзовую рощу…
          – Занятно… Так отвези меня туда. Ты свободен?
          Вир хочет сказать, что идёт в школу, но успевает передумать: он ведь обещал заботиться и охранять Лору. Да и момента такого больше не будет – остаться наедине и поговорить с ней.
          – Тогда пойдем на автобус.
          По дороге в лес Вир, сидя рядом, тайно любуется коленями спутницы и берёт девушку за локоть. Она спрашивает:
          – Сколько тебе лет, Вир?
          – Тринадцать, – прибавляет он год.
          – А если честно?
          Обманывать свою Лору Вир не в состоянии, потому признается:
          – Тринадцатый.
          В роще совершенно безлюдно. Утро. Будний день. Если сюда и заглядывают люди, то лишь по праздникам и выходным.
          Вот, наконец, и берёзы. От них не оторвать глаз в любое время года. Ещё в больнице Вир приметил нечто общее между берёзой и Лорой. Весенними голосами приветствуют птицы своего давнего друга и девушку, пришедшую вместе с ним. Почему бы им не любить друг друга!
          Под ногами шуршит сухая прошлогодняя трава.
          Лора оборачивается с вопросом:
          – Вир, почему ты так разглядывал меня в больнице?
          – Потому что я влюбился в тебя.
          Лора повеселела:
          – Милый, я старше на девять лет. Если даже полюблю тебя – меня посадят в тюрьму. Стена! Понимаешь?
          Вир горячо выпаливает:
          – Никто не узнает про нашу любовь. А через шесть лет я женюсь на тебе.
          Лора очаровательно смеётся:
          – Отличная идея была – поехать в рощу! Здесь настроение и в самом деле становится лучше.
          Вир подошёл к берёзе и позвал девушку:
          – Иди сюда. Обними ствол, дыши ровно, стой молча или мысленно поговори с деревом. Сама почувствуешь, всё плохое с души сразу исчезнет. А кого ты проведывала в больнице? Брата?         
          Лора посерьёзнела и, подумав, призналась:
          – Того, с кем я навсегда сегодня рассталась. Давай договоримся говорить друг другу исключительно правду. Хорошо?
          С одной стороны, Виру жаль Лору, а с другой – он радуется. Теперь она на самом деле станет принадлежать только ему.
          Девушка обнимает берёзу и задумчиво спрашивает:
          – Что такое любовь для тебя?
          Вир чуть смущается, но клятвенно произносит:
          – Лора, я не могу никуда спрятаться от этого чувства; мама, видя, что я худею, специально кормит самыми вкусными блюдами, возит по интересным местам, даёт читать увлекательнейшие книги, но всё бесполезно. Болит нутро. Оно и не перестанет болеть, потому что любовь для меня – это только ты.
          Лора протягивает из-за дерева руки и прижимает Вира к другой стороне березы.
          – Заразиться в больнице вирусом любви и заболеть ею – мало кому дано. И всё же, какая несправедливость: почему нас так не любят те, кого всем сердцем любим мы? Почему? Почему??
          Вира задел этот вопрос: значит, Лора не любит его так, как он любит её, тем не менее он блаженствует, обнятый её руками…
          Девушка продолжает, гладя Вира по голове:
          – Наверное, это происходит оттого, что мы обожествляем любимого. И любовь превращается в свою противоположность. Идолопоклонство наказуемо. Наступает разочарование.
          – Но я не могу любить тебя вполсилы. Разве можно любовь включить или выключить, запросто перенаправить её на другого человека или на какое-нибудь увлечение? Любовь же – неутолимая зависимость друг от друга…
          Лора смотрит с удивлением и ведет Вира в глубину рощи:
          – Голубь мой, а ты всё-таки уже взрослый. Но самое главное, умный. Кем стать хочешь?
          Вир не доволен беседой. Лора молчит о своей любви к нему. Как же так!
          – Я буду знаменитым писателем, Лора. И обязательно сочиню роман о нас с тобой. Ты правильно назвала меня голубем. Запомни: моя фамилия Коломбо, что в переводе с эсперанто и означает «голубь». Согласись, неплохо бы звучало: Лора Коломбо!
          – Через шесть лет ты не станешь писателем. Не успеешь им стать. Мне надо замуж… Хочу обычной семейной жизни. А тебя со мной быт утопит… Везде стена.
Они подходят к дальнему ельнику. Девушка задорно толкает Вира и убегает прятаться в ёлках. Он остаётся на месте.
          – Знаешь, голубь, – весело звенит голос Лоры из ельника, – ты, наверное, не подозреваешь: мы же с тобой встретились в Эдеме.
          Вир молчит.
          – Разве тебе не напомнил зимний сад этот самый Эдем? Роща есть его продолжение. Так вот я, следовательно, Ева, а ты Адам! Зову в кущи!
          Вир думает: что будет дальше?

          О том и думает Вир, лёжа в своей комнате на диване. Неужели именно так и произойдет его встреча с Лорой? Ведь он безумно её любит и никогда не перестанет любить. Он ещё добавит: «Любовь требует от сердца больше отдавать, чем получать». Но и её душа должна любить не меньше, иначе она очерствеет. Нет в мире того, чего Вир не сделал бы во имя любви. Если зимой ради Лоры потребуется снять и выбросить в пургу последнюю рубаху, он, не задумываясь, выкинет не только рубаху, оставшись на лютом морозе полуголым.
         Вир, проходя мимо окна, внезапно прилипает к стеклу лбом и в вечернем свете замечает внизу на тротуаре… Лору.
         Мираж? Она ли это? Или девушка, просто похожая на нее?
         «Я с леди всё же свиделся!», – торжествует счастливчик.
         Словно во успокоение Вира, идут своим ровным, вечным, непрестанным ходом часы. Их ход напоминает ровное дыхание.
         Вир открывает створку окна, снимает с себя рубаху и хочет бросить её Лоре, громко окликнув любимую по имени.
         Но в этот момент с криком на нём повисла мама, взявшаяся неизвестно откуда:
         – Что с тобою, сынок!!!
         – Жарко стало. Решил немного остудить рубаху, – плохо и наскоро соврал Вир, понимая, что мама просто испугалась, заподозрив непоправимое: сын вздумал выброситься из окна.
         Полуголым он сел на диван, долго молчал, а потом, набравшись духа, спросил:
         – Что такое любовь?
         Мама, успев прийти в себя, улыбнулась глазами и тоже спросила:
         – Разве ты не знаешь, как я тебя люблю?
         – Знаю, – с полуукором, с лёгким упрямством в голосе, сказал Вир. – Говорю о другой любви: между мужчиной и женщиной.
         Мама взялась разбирать Виру постель. Потом вздохнула:
         – Хоть и вырос ты, сынок, но рано о ней говорить. Всё впереди. Ох, наговоришься ещё…
         – Я любить хочу, а не говорить. Почему тебя бросил мой отец?
         – Вот об этом я точно не имею желания распространяться. Но поскольку ты созрел для такого вопроса и задал его, то, увы, придется… – откликнулась мама, взбивая подушку. – Твой папа полюбил другую женщину. Всё просто и банально, как таблица умножения. А, возможно, ещё какая-нибудь причина. Не знаю…
         – Он любил тебя, когда вы женились?
         – Любил. И сильно.
         – Тогда как он мог полюбить другую женщину?
         – Вопрос не ко мне, а к нему. Так бывает… Некоторые проваливают испытания совместной жизнью. У тебя будет время это понять. Не торопись знать всё сразу.
         – Я никогда не брошу свою жену, тем более с ребёнком, – решительно заявил Вир, аккуратно складывая снятую рубаху.
         – Сначала все так говорят …
         – Если мужчины называют жён своими «половинами», то как можно отказаться от половины самого себя же?
         – Потому и бросают, сынок, что не срастаются половинки. Для срастания им же время и терпение нужно, а терпения-то и не хватает…
         – Разве нельзя договориться? Ведь ты воспитательницей работаешь. Любовь – самое дорогое, что может быть у человека. Она больше терпения.
         Мама с жалостью посмотрела на сына:
         – Профессии здесь практически не помогают. Люди срастаются сердцами. И если не получается, то любовь превращается в свою противоположность и подчас становится преступлением. А ты, однако, совсем на взрослые темы заговорил…
         – Неужели можно возненавидеть любимого человека?
         – Слышал, наверное: от любви до ненависти один шаг, – отозвалась мама, прибирая на столе Вира. – Видишь ли, в одной восточной книге сказано: когда тянется душа к душе – и больше ничего не хочется и не происходит, – рождается дружба; когда привлекает только ум другого человека, то рождается уважение; если люди ценят лишь внешние данные, то есть им нравится телосложение друг друга, лица, или то, например, как они одеваются, улыбаются, ходят, даже едят и прочее, – в таких случаях возникает желание этого человека, не больше; но любовь возникает исключительно при одном условии: когда женщина и мужчина дружат, уважают и желают друг друга. Хотя, на мой взгляд, это всего лишь предположение. Любовь всегда остаётся тайной. А теперь признавайся: в кого влюбился?
         Мама взъерошила Виру волосы, но он, насупившись, заявил:
         – Не могу. Ты сама сказала: любовь – это тайна. Ее нельзя разглашать, пока она не состоялась.
         – Ишь мы какие уже взрослые стали! – засмеялась мама, отпустив сыну ласковый подзатыльник. – А ну, ложись в постель! Уже десятый час пошел. Завтра рано – в школу, иначе проспишь!
          «Догадывается ли она, что завтра по дороге я встречу Лору?» – подумал Вир. И задал себе все тот же повисший в воздухе вопрос:
                а что будет дальше?