Мастер по безделушкам. 18

18

Не забирай горы.

Сможешь ли, попробуй убежать от себя.
Счастья своего мы сами воры.
Все, что хочешь, забери у меня,
Но не забирай горы!

Хочет человек в сказку убежать,
У кого - сервант, шторы.
У кого - кино, у кого - вино,
Ну, а у меня - горы!

Дым от сигарет, и глаза горят,
Пьяные разговоры…
Только одного не требую - прошу:
Не забирай горы!

Головы седы, долго ль до беды…
Радости сменяют горе…
Годы переставь, но прошу - оставь
Каждому свои горы!
 
;Валентин Кочетов

 Мы были молодыми. Эту песню пели, не зная автора, перевирая слова, потому что она «про горы», не слишком задумываясь о содержании.
 Нашему человеку, выросшему в суровых условиях, всегда нравились грустные песни. Вспомни застольные «Ой, мороз, мороз», или «То не вечер». Веселья там нет, но когда собственная старость за горизонтом, и жизнь кажется бесконечной — погрустить даже приятно!
 Исполнение не требовало вокальных данных, в тексте бойко рифмовались «кино-вино», «шторы-горы». Что ещё надо в посиделках у костра, или в палатке, когда вокруг гремят камнепады, и ледник, на котором установлено наше жалкое убежище, вздрагивает вместе с ним?

 Горы в жизни возникли случайно, но во многом определили судьбу. Институтский друг Женька подвёл к стенной газете. «Смотри,- сказал он,- места куда мы любим ездить!»
На плохоньких чёрно-белых фотографиях были берёзки, речка, скальник Витязь, девчушки с косичками в штормовках и объявление, что начала работу секция горного туризма — желающие приглашаются на собрание.
 Они с Женькой назвались «желающими». На майские праздники «желающие» оказались на первой своей туриаде.

 Туриада — это когда набирают кучу бестолкового зелёного народу и под руководством «опытных» инструкторов вывозят в горы.

 Весенние Саяны поразили плывущими в небе вершинами, сиянием снега, зеленью кедров и конфетным запахом сахан-дали. Острее впечатлений от красот природы были чувства, вызванные собственным рюкзаком. К удивлению Длинного он не сдох, целый день таща на плечах эту тяжесть, не замёрз насмерть в палатке в трёх сантиметрах от скрипучего снега.
 Их группа новичков занесла в цирк дрова для спортсменов из политеха и отправилась на учения. Ребята помахали нам руками и ушли на Мираж. Завтра и мы пойдём брать этот перевал.

 На перевал мы не пошли. Политехи погибли в лавине.

 Горы подтолкнули меня к себе нынешнему, подарили друзей, определили место жизни, образ жизни, дали семью, работу.
 Пройди Женька мимо той газеты, судьба моя сложилась иначе.

 Мы с другом иногда перезваниваемся. Хоть он после той несостоявшейся туриады «нас на бабу променял» (меня и горы), но нежную благодарность к Женьке я в сердце берегу.

 Суровым мужчинам не принято признаваться в телячьих нежностях, сентиментальным старикам дозволяется.

 Что может лучше раскрыть душу человека? Поэтические строчки, что он сам о себе написал. Стихотворение Евгения Яковлева.

Ах, как хочется любить!

Природа дивно как влияет
На организм мой городской,
Чудесной силой наполняет
 И чувств потоки пробуждает
И вот теперь я уж другой!

Вот здесь, вот здесь я настоящий
 Тот первозданный, вольный человек,
Кому Создатель отдал землю, сказав:
«Живи ты счастливо свой век!
Стремись познать всю прелесть жизни
И как вершина бытия
Любовь захватит пусть тебя!»

Ах, мне бы дикую подругу,
Чтоб жизнь любила, как и я,
Меня, увидев, чтоб вскричала:
«Ты мой!», я ей в ответ: «Моя!»

Эх, как бы дивно мы резвились,
Так, чтобы сыпалась листва
И жаром нашим заряжаясь,
Чтобы гремели небеса
И от порывов нашей страсти
Дрожала бренная земля
И о любви я б только слышал:
«Люблю, люблю, я лишь твоя!»
Чтоб я стонал, она кричала,
Чтоб я кричал, она стонала!

Ух, как начинает сердце биться
 Сорваться с места, норовя!
Ну, ну с кем любовью поделиться,
Ответьте, чувства не тая?!

Вдруг, почему-то все притихли
Не зная, что в ответ сказать
И, даже, как-то напряглись,
Ну, ну что с городских
Вас можно взять?!


 Женька до сих пор трудится в одной из школ Усть-Илимска. Трудовик — человек в чёрном халате, за грубой тканью которого бьётся большое сердце. Пожелаем ему здоровья!

 Совесть — назойливая сожительница. Будит по ночам и начинает нудить: «Помнишь... помнишь... помнишь?» Уймись, сука, помню!

 Учительница музыки Надя жила с нами в общежитии. Мы с женой пару раз брали её с собой на Хамар-Дабан. Девочка показалась сильной.
 На ноябрьские праздники мы уезжали к родителям, жена была беременна первенцем. Друзья собирались на Чернушку. Чернушка — речка в горах, на которой мы поставили зимовье.
 Избушка стояла за перевалом, до перевала на ключе Медвежьем восстановили старенькое охотничье зимовье - можно укрыться от непогоды, если силёнок на перевал не хватит.
 На Чернушку часто бегали на выходные. Поход не считался трудным. Я нашёл Наде ботинки, пуховку.
 Мужики пробили тропу через снег шестого. Надя и ещё одна девочка пошли на следующий день, пообедали на Медвежьем, много смеялись…
 Надя умерла на перевале. Эта смерть не была первой, и не стала последней.

 «Простите, что живой»,- есть такая песня у Высоцкого.

 Всё реже снится, что собираюсь в поход, не могу найти то ледоруб, то сапоги. Друзья уходят. Я остаюсь.
 Просыпаюсь с чувством утраты. Саша, Миша, Ксюха, девочки из секции горного туризма, которых почти не знал. Они пришли нам на смену.

 Хамар-Дабан. Пик Бабха. З мая 1985 года — проклятая дата. Семнадцать человек погибли в одной лавине.

 Мы транспортировали их тела до вертолёта. Штормовки, косички. Просто работа. Тяжёлая работа.

 Горы были, как никогда, красивы.