Любовные письма Вере Полозковой 2

Дорогая Вера!
С момента написания последнего письма прошло семь лет и вдруг я с радостью узнаю, что Вы наконец-то свободны и у меня вновь появилась призрачная надежда пасть в Ваши нежные объятия и остаться там навеки! Правда, за последнее время у Вас появилось сразу несколько детей...Не могу понять, откуда они у Вас так часто берутся?... Ну что ж, трое так трое... Но надеюсь, Вы на этом остановитесь, хотя бы на ближайшие полгода... Ваш развод это большая радость! То есть...я хотел сказать, что это конечно очень печально, Вера. Не могу скрыть своего восторга... и печали... от столь радостной... печальной новости! Еще одной нечаянной радостью было узнать, что 23го декабря сего года, Вы осчастливите своим выступлением сияющий вертеп под названием "ДК Ленсовета", что в Петербурге, на петроградской стороне, по выходе из одноименного метро и направо! От радости я незамедлительно прыгнул на гимнастический турник и провисел на нем целую декаду, чтобы к 23му декабря прибавить в росте три вершка и вытянуться со 170 до 184см, дабы быть в этот знаменательный день вровень с Вами!
 Примчавшись в означенный день и час ко дворцу и растолкав экзальтированную толпу девиц перед вратами, я величественно протянул свой билет крошечной старушке билетерше интеллигентного вида, но она, даже не взглянув на билет, пропищала: - "Куар ход есть, болезный?"

Похлопав себя для вида по карманам пухового сюртука я заявил, что никаких кодов у меня нет и быть не может, ибо
 никаких чудодейственных прививок я не делал и делать не собираюсь, а вот бабульку, дескать, там давно заждались, и что, мол, пусть старушка скорее посторонится, ибо мне не терпится лицезреть во всей красе Веру собственной персоной!
Старушенция растопырила руки как голкиппер и заявила, что без куар хода, дескать, я могу войти только непосредственно прошагав по ее бездыханному трупу, и что, мол, много тут всяких умников шастает без куар хода...
 Негодованию моему не было предела:

- Ах ты ссс... старая...ддд...добрая...жжж... женщина!... Здоровья тебе!...Ууу ссс... успехов!...Ссс...счастья!... Я не находил слов. Зато интеллигентная карга их быстро нашла и забасила:

- Завали хлебало, жучара бацильная! Ишь чего удумал, Полозкову ему подавай, без куар хода!

 От расстройства я опять скукожился на три вершка, со 184 до 170 см и оказалось, что престарелая властительница райских врат вовсе не крошечная, а очень даже себе здоровенная, и своим внушительным туловищем закрывает весь вход во врата!
 Мне пришлось ретироваться не солоно хлебавши, и хлебнуть несколько глотков живительной влаги из серебряной фляги с инкрустацией и личной монограммой на крышке. В расстроенных чувствах я остановил первую попавшуюся на пути юную особу.

- Мадам, у вас имеется куар ход?

- Чего?

- Кью ар код, говорю, есть у тебя, жучара бацильная?

- Всенепременно.

- А Веру Полозкову знаешь?

- Не имела счастья.

- Щас узнаешь!

Я вручил опешившей девице билет и элегантно поволок ее, за шкирку, ко входу в вертеп. Там я предьявил ее вместе с кью ар кодом и билетом голкипперше и втолкнул счастливицу внутрь. Пусть уж не я, так хоть это юное, нежное создание, с кольцом в носу и татуировкой черепа на пояснице, приобщится к прекрасному и увидит Вас, Вера!
Сам же я уселся в ближайший сугроб, в восьмистах саженях от вертепа и прикрыв левый, близорукий глаз, стал правым, дальнозорким глазом тревожно вглядываться во тьму сгустившуюся вокруг дворца, в ожидании окончания концерта, чтобы хоть таким манером иметь мимолетное счастье видеть Вас, Вера, и  засвидетельствовать Вам свое почтение и любовь! Около одиннадцати вечера из врат вертепа хлынула большая веселая толпа счастливчиков, видевших и слышавших Вас. Затем, часа через два, хлынула маленькая и еще более веселая толпа самых отъявленных и экзальтированных поклонниц, получивших от Вас автографы и фото на память. Просидев в сугробе в общей сложности пять часов и так и не дождавшись Вашего выхода я начал слегка волноваться, поэтому вылез из сугроба и стал степенно прохаживаться кругами вокруг означенного дворца в надежде застать Вас у выхода из тайных служебных врат. Обойдя за четверть часа вокруг этого чертова дворца сорок восемь раз, я с горечью осознал всю тщету своих поползновений и повесив голову направился в ближайший трактир, дабы заглушить трагические переживания четырнадцатью кружками целебного нектара под названием балтика девятка. Там, за дубовым столом с табличкой "Извольте Алкоголировать!", в чаду трактира и под воздействием нектара, меня осенила блестящая идея! Я решил подкараулить Вас непосредственно перед входом в отель, в котором Вы остановились проездом и кинуться Вам на грудь, орошая ее слезами счастья!
Купив в лавке семь прекрасных орхидей в семи горшках, по числу лет нашей с Вами разлуки, я примчался к Вашему отелю, (роскошная надо сказать domina) и по привычке плюхнулся в сугроб напротив входа, дабы не пропустить Ваше триумфальное возвращение. Не знаю, Вера, сколько часов я почивал в сугробе обложенный горшками, но когда звезды перестали отражаться в темных окнах dominы, ко мне подошел пьяненький городовой и отдав честь стал требовать регистрацию и бумагу с разрешением на торговлю, с печатью, заверенной высочайшей милостью. Я строго отчитал зловредного опричника, принявшего меня за торговца цветочными горшками, заявив, что я никакой не торговец и сижу здесь не просто так, а в ожидании возвращения  потеряной мною Веры! Опричник принял от меня пятихатку серебром, хитро погрозил пальцем и сказав, что потерянную веру вернуть не так-то просто, покачиваясь растворился в сером рассвете.
 Так и не дождавшись Вас и чуть не отморозив в сугробе маленького Антошку (благо на мне были шерстяные панталоны с начёсом) я пошел печально бродить по пустынным петербургским улицам, падая в сугробы и иногда заворачивая в трактиры, дабы взбодриться литровой чаркой живительного нектара с подогревом.
 Дальнейшее теряется в петербургских туманах, из которых мне видимо все-таки удалось выбраться вызвав извозчика, судя по записи в истории сбербанк-онлайн.
 Судьба снова разлучила нас, Вера, но есть Надежда, что Любовь и мать их Софья соединят нас, и мы будем жить долго и счастливо, вместе со всеми Вашими детьми, сколько бы их ни появилось у Вас к тому времени.
 Нежно целую Вас в заснеженную розовую щечку.
 Ваш Д.