Бескорыстная охота

В период Хрущевской оттепели об этом человеке трубили все газеты Поволжья, мол в Липовке живет шестнадцатилетний паренек, охотящийся на волков, причем, на простой рамочный капкан, без всякого ружья, а таким умением мог похвастаться не каждый матерый охотник. При этом, ружьем дядя Миша владел не хуже, чем капканом- бил кабана с одного выстрела. В золотую эпоху Брежнева Липовку стали часто посещать партийные деятели, дабы поохотиться в обществе опытного зверолова. В период ущербной Перестройки посещать Липовку для охоты чиновники стали реже, как некоторые считали, из-за неприязни главного перестройщика к этому ремеслу. Зато, Липовчане, которых взрослая жизнь разбросала по различным городам, навещая своих стариков, с удовольствием охотились на мелкую дичь под предводительством знатного трофейщика. Чудесное было время, чего не скажешь о кровавой эпохе Бориса-освободителя, когда все были заняты выживанием, особенно городские, и в сёла приезжали не взрослые, а дети, и не для охоты, а для пропитания у бабушек-дедушек в летний период. Но с началом третьего миллениума уже сами жители сёл встали на путь выживания.
К тому времени дядя Миша без особого удовольствия разменял восьмой десяток. Сложно было назвать это счастливой старостью. Жена умерла, дети, уехавшие из села, приезжали не чаще, чем раз в год, ввиду своей финансовой ущемленности, а внуки, рожденные на костях социализма, достигнув возраста самостоятельности, и вовсе забыли о старике, устремившись к американской мечте. Жил дядя Миша в саманном доме на окраине Липовки. Как таковых проблем с финансами у него не было- какая-никакая пенсия, домашнее хозяйство, да и любимое ремесло приносило неплохой доход, учитывая то, что с волками он завязал.
Что касается самой Липовки, она, как и большинство сел, стала жертвой капитализма, получившей с падением Красного Флага только разорение- от сотни процветающих дворов осталось около пятидесяти бедствующих. И с недавних пор село охватила еще одна ненасть. Лесная животина, точнее, некоторые представители семейства псовых слишком осмелели. Поначалу, звери изредка совершали полуночные набеги, дабы подхарчиться свежей курятиной, но потом мохнатые варвары в край обнаглели. В свой рацион они добавили парную баранину и козлятину, а порой, и не гнушались полакомиться дворовой собачатиной. И если раньше серые хищники шугались от людских голосов или освещения фонарей, то теперь они не спеша и вальяжно разгуливали по ночному селу до самого рассвета.
Липовчан такой расклад не устраивал, поэтому они взяли за химо двадцатишестилетнего старосту Колпакова, выбранного методом коллективного указания пальцем, аргументируя свой выбор тем, что он был единственным из селян, кто работал в городе. Логика довольно странная, но, тем не менее, чуть ли не вилами, погнали Колпакова в Дмитриевск, дабы попросить какой-либо помощи у главы районной администрации Павла Ивановича Кожанова- профессионального торгаша и так себе управленца. Дело в том, что за пять лет своего правления в Дмитриевском районе господин Кожанов, последовав примеру своих предшественников, занялся активной торговлей административных помещений. Так, с его молотка были проданы в никуда городская баня, центральный рынок, теплоход и несколько сооружений, представляющих историческую ценность. Согрешил Кожанов и в продаже некоторых музейных экспонатов практически задарма. Мало кто знает, но большинство ценностей Дмитриевского Краеведческого музея- дешевая подделка.
Но сказка закончилась- продавать было практически ничего. В высоких кругах такое явление называют кризисом. А поскольку продажа оставшегося муниципального имущества могла запустить роковой для Кожанова резонанс, к расхищению средств, поступающих на крайние нужды района, высокопоставленный ворюга стал относится с крайней жадностью, стараясь по максимуму обделять своих замов и помощников. Что касается сёл и деревень, то их проблемы Кожанов воспринимал очень ранимо. В принципе, сочувствие было единственной реакцией районного барина на жалобы провинции.
Липовского старосту Кожанов удостоил аудиенции спустя несколько недель от предварительной записи у секретаря.
- Заходи, Колпаков, присаживайся. - городничий сложил руки в замок на лице состряпал гримасу неприкаянности. - Давай только коротко и по сути. Сам понимаешь, дел у меня невпроворот.
- Конечно, конечно. Но ведь я уже давно Вашему секретарю все расписал.
- А… Ну да… Припоминаю. С собаками у вас там что-то.
- Не совсем так. С волками.
- Да? Странно… Хотя… Волки, собаки, одна порода. Проблема то в чем?
- Волки сволочи. Вообще нюх потеряли. Ночью по селу разгуливают, как у себя в лесу. Вдобавок, скотину жрут, собак дворовых на куски рвут, а жители…
- Подожди, Колпаков? Собак?
- Ну да.
- О чем я и говорил! - воскликнул чиновник. - Помню ведь, что у Вас с собаками беда какая-то!
- Можно и так сказать… Наверное… Я, в принципе, поэтому к Вам и приехал. Сами понимаете, какого жителям.
- Ой, не говори. Честно, Колпаков, больно смотреть на нашу провинцию и во что она превратилась. Как там люди живут, вообще не представляю. Надо что-то делать, а ведь никто не хочет, а я просто физически не могу все успевать. У меня и рук на все не хватит, я ж вам не осьминог. Тут, вон, ремонт дороги нужно сначала закончить, а потом уже собак ваших отстреливать.
Под словосочетанием «ремонт дороги», подразумевался определенный участок пути, по иронии совпадающий с маршрутом Кожанова от своего дома до администрации.
- Погоди-ка. Мы же сейчас Липовку обсуждаем?
- Ну да.
- Ты говорил, что волки к вам прибегают из леса. Так ведь?
- Естественно. Было бы странно, если б они из города на автобусах приезжали.
- Логично! - засмеялся Кожанов.
- Так Вы поможете нам?
- Ты знаешь? Я бы с удовольствием помог. Но ведь тут надо разбираться с очагом проблемы. А он где? Правильно, в лесу. А лес где?
- Возле села?
- На территории Николаевского района, Колпаков, по крайней мере, большая его часть. Так что, не серчай, но помощи просить тебе надо не у меня.
Колпаков ничего не ответил. Он всего лишь с недоумением разглядывал рамочки с грамотами и благодарностями на одной из стен. Ничего не оставалось, как стереть с лица плевок бюрократии и следовать указанному маршруту. А дальше все было по стандарту- предварительная запись у секретаря, неделя ожидания и флегматичный прием у тамошнего градоначальника Бориса Андреевича. Нехаёва, который по личностным и профессиональным качествам, особенно в области торговли и казнокрадства, практически ничем не отличался от своего коллеги из Дмитриевска.
- Жутковатая история, - начал Нехаёв. - Только я одного не могу понять. При чем тут я?
Колпаков процитировал все напутствия из Дмитриевской администрации, отчего товарищ Нехаёв стал саркастично возмущаться.
- Гляди, какой прыткий! У вас, значит, свинью забили, а мне теперь лес прочесывать? Может, мне еще Кожанову грибочков насобирать?
- Нет, конечно. Просто, я думал, что хотя бы Вы нам поможете?
Нехаёв ответил так, словно опять баллотируется в градоначальники.
- Не надо паниковать. Когда возникает проблема, я, в отличие от горечиновников, не треплю языком вхолостую, я эти проблемы решаю. И, между прочем, я уже знаю выход из ситуации. У вас, насколько я помню, дед живет, который охотник.
- Вы про дядю Мишу что ли? Да куда ему? Старику уже под восемьдесят.
- Ой, ладно тебе. Такие профессионалы навык не теряют, даже в этом возрасте. Я думаю, он с удовольствием вернется к любимому ремеслу.
Вот так Нехаёв и порешал проблемы. Да уж. И среди чиновников есть порядочные люди. А Колпаков, как безвольный ослик, пошел куда морковка указала, то есть в свою родную Липовку. Оставался только один вариант- просить о помощи старого охотника, которому проблема села была также не давала покоя. Но возраст, хоть и дал опыт, здоровья не прибавил.
Колпаков несколько раз потарабанил в калитку:
- Дядя Миша! Дядя Миша!
- Открыто.
Колпаков открыл калитку и направился к крыльцу дома, где, собственно, сидел дядя Миша и ухахатывался над кривляющимся Илюшкой- соседским мальчуганом лет одиннадцати.
- Приветствую, дядя Миша. А я тут…
- Да подожди ты. - отмахнулся дядя Миша. - Лучше посмотри на этого юмориста.
Илюшка ринулся на Колпакова, фыркая как ёж, после чего сам стал заливаться от смеха.
- Ну похож ведь? - сквозь смех вскрикнул старик. - Илюха, а покажи кабана.
Илюшка принялся грубо похрюкивать сквозь томное дыхание, после чего завизжал во все горло, чем слегка напугал пришедшего Колпакова.
- Ой, всё, хватит. - хохотал дядя Миша. - А то меня сейчас инфаркт зацепит. Давай, беги к себе, тебя, наверное, обыскались уже.
Илюшка попрощался со всеми и хаотичными прыжками убежал со двора, издавая какие-то животные крики.
- Ну что, Колпаков? Вернулся? Смею, предположить, что ты, как опытный дипломат, всё урегулировал.
- Ну…
- Всё понятно, можешь не продолжать. Ты, главное, не расстраивайся, все-равно на тебя никто не ставил. Все изначально знали, что помогать никто не будет.
- Я пока никому не рассказывал о своем фиаско.
- Это ты правильно сделал. Целее будешь.
- Не понял.
- Ты же у нас доверенное лицо, вот и будешь лицом отвечать. Не городским же морду бить, ей-богу?
Колпаков на мгновение окаменел, словно его душа ненадолго покинула это бесполезное туловище.
- Оу, Колпаков, ты чего? Я ж пошутил. Никто тебя бить не будет, мы ведь не в царское время живем. Всем плевать. Тебя в город погнали просто потому, что так положено. Но тем не менее, все продолжают верить в счастливый конец. Да не трясись ты, как заячий хвост. Все нормально. Ты «Царевну-Лягушку» читал?
- Ну да.
- Вот и не паникуй. Лучше иди покемарь.
Колпаков снова, как  ослик, последовал за новой морковкой. Какое-то время его с аппетитом кушала совесть, но уже через месяц незаметно для самого себя он перестал обращать внимание на волчий кризис, да и односельчане, наконец-то, прекратили выедать остатки его мозга.
В общем, жил он не тужил. Но вот, одним июльским утром из телефона Колпакова донесся тревожный звонок. А тревожным он был потому, что телефонировал дядя Миша, который не никогда не звонил по мелким жалобам, особенно с утра.
- Алло, Колпаков? Давай бегом сюда. Срочно.
Колпаков вскочил с кровати, протер заспанное лицо и, судорожно надевая шмотки, выбежал со двора. До дома старика было минут пятнадцать ходьбы. Колпаков добежал за три, успев при этом вляпаться в коровью лепёху, сбить велосипедиста и поругаться с шипящими на него гусями, одному из которых он даже пообещал жестоко отомстить. Колпаков не останавливался даже на подступах к угодьям дяди Миши. Не исключая варианта запертых ворот, сельский староста, как тигр, бросился через забор, но, зацепившись штаниной за острие частокола, эффектно поцеловал прохладную землю.
- Я, конечно, понимаю, молодость, некуда энергию девать… - усмехнулся дядя Миша, склонившись над лежачим человеком.
- Что… Что случилось? - задыхаясь, спросил Колпаков.
- Понятия не имею, что с тобой случилось. Можно было и через калитку зайти. Вставай давай. Чего разлегся?
Колпаков встал с земли и отряхнулся.
- Я тут на зайца ходил. Конечно, не совсем удачно, зато вот, смотри.
Дядя Миша достал из кармана телефон и показал Колпакову фото блестящей монеты.
- Это что? Николай Второй?
- Он самый. Святой-Кровавый. Как думаешь, много за это дадут?
- Насколько я знаю, одна такая монетка тысяч на двести-триста вытянет.
- А полсотни, значит, на сколько вытянут?
- Чего полсотни?
- Монет таких. Колпаков, соберись уже. Или ты опять полетел за небесными кренделями?
- Просто не сразу догнал. То есть, у Вас с полсотни царских монет?
- Можно и так сказать. Я же тебе говорил, что ходил на зайца. В этот раз неудачно. Возвращался домой. Тут, слышу, знакомые рыки. Пошел на звук. Смотрю. Кабан на холме. Килограмм на двести, не меньше. Он возле дуба яму рыл. Стрелять я не стал, настроения уже не было. Только вспугнул. Потом, дай, думаю, гляну, что он там рыл. И что ты думаешь? Расчистил я землю, а там ящичек небольшой. А дальше… Ну ты сам понял.
- Так, и где все это добро?
- В лесу, где же еще? Я ж не дурак, чтоб все сюда тащить.
- Но вы же понимаете, что тут все надо делать по закону. Это Вам не одна монета, которую можно незаметно толкнуть, тут и посадить могут, и никаких тебе двадцати пяти процентов.
- Все, не гунди. Я не за этим тебя звал. Надо в город съездить, разузнать о вознаграждении.
- Я, в принципе, собирался завтра съездить…
- Это очень замечательно, но надо сегодня. Сейчас.
- Вы серьезно? Мне что, делать больше нечего? У меня и без Вас дел невпроворот. И первое из них, это поспать. У меня еще часа полтора есть. Так что, не серчайте, я покидаю карнавал.
- Погоди, трудоголик. У нас ведь так и не решена волчья проблема.
Колпаков остановился и обернулся.
- Это Вы к чему?
- К тому! Ты мне, я тебе. Я много не прошу. Сгоняешь шустриком в город и всё.
Такая мотивация немного взбодрила вялого и пессимистичного Колпакова. Лицо его засияло, как начищенный котелок. Он позабыл и про все свои дела, и про желание выспаться.  Довольно быстро он добрался до своего дома, привел в порядок свой внешний вид и поехал в Дмитриевск. Кстати, по дороге в город липовский староста проявил какую-никакую инициативу. Он заранее позвонил Кожанову и подробно растолковал о цели своего грядущего приезда. От таких новостей Дмитриевский градоначальник чуть не подавился языком, что был у него на завтрак. Внеочередной прием, конечно же, был согласован, а уже через полчаса Колпаков прибыл к месту рандеву.
Кабинет Кожанова практически не изменился- все те же награды и грамоты за какие-то сомнительные достижения, все те же дорогие безделушки, создателем которых, скорее всего, был человек с суицидальными наклонностями, и все та же атмосфера социальной ограниченности. Исключением была только физиономия Кожанова, который сменил надменную гримасу на дружелюбную моську голодной дворняги.
- Присаживайся Колпаков. Чай-кофе?
- Нет. Спасибо
- Действительно, что я дурак несу? Какой тут к черту кофе? Давай-ка лучше коньячку-с, граммчиков по сто.
- Тем более откажусь. Воды, если можно.
- Воды так воды. А я все-таки бахну стопочку.
Оба смочили горло, каждый своим напитком.
- Так сколько всего этот старик нашел?
- Говорит, что с полсотни монет.
Если бы Кожанов действительно был собакой, то от золотой лихорадки он бы забрызгал весь кабинет слюнями алчности.
- И что, все это добро у него дома лежит?
- Нет. Он в лесу все оставил. Наверное, побоялся домой тащить.
- Конечно, побоялся! Вы ж деревенские еще те дикари. За копейку вилами забьете.
Да, у Кожанова было своеобразное представление об отечественной глубинке. В его понимании село- это лежачие под заборами жители, пережравшие мутной самогонки, традиционная печь, на которой обязательно кто-то должен дремать, а также уличные туалеты, дворовая скотина в доме, круглогодичные ушанки и якобы сельский говор, больше смахивающий на изречения староверов с врожденным кретинизмом.
- Павел Иванович, я ведь правильно понимаю, надо в полицию звонить?
- Ну какая полиция? Зачем нам эта ненужная суматоха? Так и так все через меня пойдет.
Жадность настолько промариновала Кожанова, что он решил никому не рассказывать о липовском кладоискателе- ни в полицию, ни в музей и, тем более, ни своему бюрократическому окружению.
- Сам поеду. Тут, братец, нужен особый контроль. Ты, кстати, на машине?
- Нет.
- Значит, на моей поедем. Водителя своего я уже отпустил. Пусть сегодня отдохнет. Так что, я за рулем, ты за штурмана.
- Простите, а…- протянул Колпаков, указывая ладонью на коньяк, вливаемый в капиталистический рот градоначальника.
- Ты об этом что ли? Все нормально! С гипертонией борюсь. А для здоровья, знаешь ли, ничего не жалко.
Слуга народа влил в рот остатки алкоголя, предупредил секретаря о срочной отлучке по особо важному вопросу и вместе с Колпаковым поехал в кладосодержащую Липовку. В пути Кожанов то и делал, что извергал нецензурную брань в отношении качества дороги и всех тех, кто причастен к её обезображиванию. Другими словами, Кожанов проклинал самого себя. Ругательства прекратились, как только разбитые куски асфальта с концами утонули в накатанной грунтовке. Еще немного езды, и вот она- Липовка. Подъезжая к дому дяди Миши, Кожанов снова нахохлился негодованием:
- Минуточку! Знакомая машина! А Нехаёв здесь что забыл?
Первым во двор зашел Колпаков. Следом, довольно решительно влетел Кожанов. Картина была следующая: около сарая с косой в руках и галстуком за спину стоял упитанный Нехаёв, дядя Миша стоял рядом и держал пиджак чиновника.
- Ну как? Получается? - спрашивал Нехаёв, коряво размахивая косой по траве, периодически попадая острием в землю.
- Браво, Борис Андреевич!- захлопал в ладоши Кожанов. - Я так понимаю, вы всерьез настроились на второй срок. А где же массовка, журналисты? Или у Вас тут репетиция?
Нехаёв отдал старику косу и, накинув пиджак, с иронией ответил:
- А я смотрю, Павел Иванович, и Вас к природе потянуло. Что? Ягодок захотелось?
- Колпаков! Колпаков! - прохрипел дядя Миша. - Пойдем в дом. Мне там твоя помощь нужна кое в чем.
Оставшись наедине, представители исполнительной власти продолжили волейбольные перекидки плоскими и надменными остротами. И только на географической подаче матч приостановился.
- Кожанов! Давай напрямую? Ты сюда зачем приперся? Карманы набить?
- А я все по закону делаю. Между прочем, житель моего района клад нашел.
- Не спорю. Вот только где он его нашел? В лесу! А он на территории моего района.
- Не весь!
- По крайней мере, бОльшая его часть.
- Господа! - прервал эту бюрократическую дискуссию дядя Миша. - Предлагаю выдвигаться. Кстати, вам бы переодеться. Не советую идти в лес при параде. Можете туфельки запачкать., да и пиджачки лучше снять. Вот! Держите!
Дядя Миша вручил Нехаёву и Кожанову две потертые куртки, Колпаков добавил к презентам еще две пары сапог.
- Одевайте, чего встали? - улыбаясь, скомандовал дядя Миша. - Можете не бояться, шмотки чистые, грибка нет, чесотки тоже.
Городская элита неохотно переоделась, после чего вся четверка выдвинулась в разделенный лес.
- Сильно не расходитесь, - томно сказал старик. - И не орите. Мало ли на кого наткнемся.
- Да хорош… - усмехнулся Нехаёв. - Ну вылезет, допустим, какая-нибудь лиса. И что? Кинется на нас и всех загрызет? На нее рявкни, сразу скроется в конуру свою вонючую.
Внезапно, по кустистым зарослям пронеслось хаотичное шелестение. И это был не ветер, это было что-то живое.
- Слышь, - с негативом шепнул Кожанов на своего коллегу. - Тебя кто просил свой рот глазливый открывать?
- Спокойно, ребята, - оппонировал Нехаёв, поднимая с земли полутораметровую корягу. - Главное, страх не показывать. Они это за километр учуют.
- А чего так дерьмом несет? Нехаёв! Переволновался, бедняга?
- Да иди ты, шутник-каламбурщик. - Нехаев принюхался и сразу нахмурился. - Слушайте, а ведь и в правду вонь стоит, как в туалете на вокзале.
- А это кабаны подарков наоставляли. - ответил Колпаков.
- Да! Летом они особенно душисты. - добавил дядя Миша, после чего остановился и огляделся по сторонам. - Вроде пришли.
- Ну… И… Где оно? - протянул Нехаёв, отбросив корягу в сторону.
- Так-с, дайте-ка вспомню. - задумался дядя Миша. - Дуб был. Здоровый такой, раскидистый.
Кожанов невозмутимо осмотрелся и задал вполне конструктивный вопрос:
- Возле какого? Тут везде дубы, и все не мелкие.
- Возле него должна быть земля взрыхленная.
Поисковая операция продлилась минут сорок, но все было тщетно. Хотя, стоит отметить старательность чиновников- перерыли почву не хуже вепря, ищущего недешевые трюфеля.
- Ничего нет!- сквозь избыточную одышку воскликнул Кожанов.
Нехаев устало поддержал коллегу по хищению государственных средств. Дядя Миша молча передвигался от дерева к дереву, сохраняя ледяное спокойствие.
- Может, вы чего напутали? Может, не здесь? - спросил Колпаков.
- Юноша, не сбивай меня, - возразил старик, остановившись за одним из дубов. - Ну вот же одно!
Кожанов с Нехаевым замерли в предвкушении счастливого завершения этого плебейского похода, но нет. Выйдя из-за дерева, дядя Миша остановил алчное слюноизвержение чиновников, ибо в руках его было не буржуйское золотишко, а старое доброе ружье.
- Ого! - воскликнул Кожанов. - Я смотрю, Вы всегда на чеку. Решили по волкам пострелять?
- На волка у меня капканы стоят. Стрелять я буду по другим животным. Думаю, по свиньям пострелять, как минимум по двум. По двум мерзким капиталистическим свиньям.
Такая дерзость утопила все живое в гробовой тишине. На несколько секунд шокированная растительность замерла в ожидании развязки, а изумленные птицы синхронно позатыкали свои клювы, и даже застывшие граждане чиновники выглядели, как уродливые восковые фигуры.
- А! Я понял! - начал эмоционировать Кожанов. - Это шутка, да? Ладно, признавайтесь, это моя женушка все устроила? Ах, нет. Нехаев! Признавайся, крохобор. Ты, да?
Ответа не прозвучало. Тут, дядя Миша шмальнул из ружья в небо, дабы все собрались с мыслями.
- А ну, стоять всем! - твердым и уверенным голосом сказал и скинул с плеча на землю армейский мешок. - Что, помазанники демократии? Как людям помочь, стрелки друг на друга кидаете, а как карманы набивать, так первые на очереди. Вы ж, бедняги, наверное, куска не доедаете.
Колпаков решил поиграть в матерого укротителя и, подняв руки до небес, стал медленно и аккуратно подходить к дяде Мише.
- Давайте-ка успокоимся, уберем оружие и …
Дядя Миша оборвал его, приставив дуло ружья ко рту малосольного старосты:
- Юноша! Замолчи свой рот и достань из мешка веревку. Сейчас будешь красавцев этих вязать.
Красавцам такие перспективы были чужды. Наверное, поэтому рты их буржуйские стали бесконтрольно извергать речи, не свойственные поэзии Блока и Ахматовой. Делали они это громко, пошло и отчаянно. В основном, эта нехарактерная для высшего света брань содержала в себе психологические и умственные характеристики человека с ружьем, а также внушительные угрозы его жизни и благополучию. Но, несмотря не на что, аристократичная нецензурщина, оскверняющая лесное благородство, никак не повлияла на решение консервативного охотника. Да и Колпаков пререкаться не стал. Бесконечно извиняясь перед слугами народа, он выполнил указ старика.
- Молодчина, юноша! Тебе бы петли для висельников вязать. Ладно. Пошли отсюда. И побыстрее. На волков наткнемся — патронов не хватит. Все, господа, не скучайте.
- Э-э-э! Я на это не подписывался! Мы так не…
Колпаков закончил бы свою мысль, если б не удар прикладом по лицу, который спровоцировал слабость в ногах, помутнение в глазах и кратковременную потерю сознания.
- Вот ты безумец, дед. - произнес рот Кожанова. - Тебе дорога в дом престарелых, а лучше в дурку, на пожизненное.
В благодарность за такие трогательные пожелания дядя Миша накинул на голову каждому из связанных по небольшому мешку и вежливо попрощался. Господа чиновники стали визжать, как свинья в предсмертной агонии.
- А вот это правильно! Для волка такие визги, как приглашение на ужин. Так что почапал я отсюда.
Крикуны горланили еще минут сорок, пока человеческая физиология не дала сбой в системе вещания. И это очень хорошо, поскольку иначе они бы не услышали медленные шаги и волчье рычание крадущегося животного. Запахло страхом. Сердца чиновников забились с частотой автоматной очереди. Рычание усиливалось, как и вера в Бога. Попытки высвободиться ни к чему, кроме как к панике, не приводили. И, видимо, осознав всю печаль грядущего финала, отчаявшийся Кожанов сказал на выдохе:
- Ну вот и всё.
И действительно, что еще скажешь, когда пришло время трапезы, а главное блюдо- это ты? А ведь к этому все и шло. Но раздался выстрел, и сквозь шумы природы донеслось сдавленное скуление. Ничего непонимающие градоначальники панически застонали, вжав в себя атрофированные от безделья мышцы. Успокоились они только после того, как дядя Миша снял мешки с их светлых голов, освободил буржуйские рученьки от веревки и по-отцовски успокоил несчастных шалопаев. Старик убрал ружье за спину и предложил мирно обсудить произошедшее. Однако, гнев, накопившийся в чиновничьих головах, воспрепятствовал переговорной кампании- они напали на старика, как касатки на кашалота. Но не тут-то было. Активный образ жизни помог старому кашалоту раскидать агрессивных касаток по сторонам без особых усилий.
- По правде говоря, мне наплевать на ваши обиды. Я тут не для этого.
Поднимающийся с земли Кожанов выразил происходящему свое официальное возмущение:
- Безумец! Ты хоть осознаешь башкой своей маразматичной, что тебя ждет?
- Думаю, что абсолютно ничего. Видите ли, господа, есть у меня одно интересное видео, где два многоуважаемых джентльмена довольно изящно угрожают сельскому старику. Можете считать это небольшой страховкой.
- Ну и что ты хочешь, старый шантажист? - поинтересовался Нехаёв.
- В принципе, ничего сложного. Донесите волчью тушу до села, а то подустал я, пока Колпакова тащил. Больше я ничего от вас не попрошу. Даже, наоборот. В селе вас ждет подарок от меня.
Связанные волчьи лапы почему-то не смутили квалифицированных чиновников, уж слишком много мыслей было в светлых головах. Они переглянулись и, посчитав, что маразм окончательно завладел пенсионерским разумом, преступили к мирной и безмолвной транспортировке усопшего животного. Заговорили они только на выходе из леса. Причиной тому стало недюжинное удивление.
- Это что там за сборище? - воскликнул Нехаёв.
- А это, господа, обещанный подарок.
Тут же в беседу вклинился свиньёй Кожанов:
- Какой к черту подарок? Толпа деревенщин? Ты попозорить нас решил?
- Подождите-ка, - остановился Нехаёв. - Там еще и журналисты, что ли?
- Да какой там? Так, местный канал. Для федерального это как-то мелковато. Да и глядите, сколько народу набежало. Как минимум с пол села.
- И к чему всё это? - пессимистично задался Кожанов.
- Ну как же? Столько времени от вас ни слуху ни духу, а тут, вот так, лично, приехать, замарать свои ручонки- какая самоотдача! А сколько благородства! Такое запомнят надолго.
До толпы оставалось чуть больше тридцати метров, а значит, пришло время для напутственных слов от старика:
- Вы, главное, когда будете на камеру трепаться, делайте это как обычно- со всей этой вашей серьезностью. Простите… - старик взахлеб захохотал. - Это, правда, очень смешно! Ладно, всё, господа! Ваш выход!
И пока высокопоставленные вельможи толкали в простолюдинские ушки сильные речи о самоотверженных подвигах, дядя Миша незаметно для всех удалился восвояси. Там его ждали очухавшийся Колпаков и любитель изображать звериные рыки- одиннадцатилетний Илюшка. Старик подошёл к сидящему на скамье Колпакову и с особой тонкостью поинтересовался его психическим состоянием:
- Я надеюсь, ты не станешь на меня кидаться, как эти два чудовища?
Унылый Колпаков промолчал, видимо, в ожидании адекватных разъяснений.
- Ты же чуть не проговорился. Согласен, получилось жестковато. А как еще тебя заткнуть? Пришлось по харе тебе съездить, пока ты лишнего не сболтнул. Так что, братец, не благодари и не обижайся.
- Проехали. Всё нормально. - печально отмахнулся Колпаков.
- Вот и чудненько! - старик похлопал пострадавшего по плечу и перекинул свой взор на Илюшку. - Теперь ты, малец.
- Чего? Классно же всё получилось? Да?
- М-м-м, нет! Ты извини, но этот твой волчий рык больше смахивал на тявканье контуженного щенка. Нам, вообще, чертовски повезло, что эти клоуны не просекли подвоха.
Илюшка, который вместо ожидаемой похвалы получил лишь порцию критики, конечно же, опечалился, поэтому старик сразу постарался сгладить остроту сказанного:
- Но ведь всё получилось же! Как-никак- главное результат. Так что, молодец!
- Значит, в следующий раз Вы возьмете меня с собой на охоту?
- Посмотрим. Ты, давай-ка, домой чеши, пока тебя не хватились.
- Ой, точно. Надо бежать! - озорной мальчуган со всеми попрощался и помчался к себе.
- Я вот чего не пойму. - начал Колпаков. - Ну, сделали Вы всё это, и что? Я сомневаюсь, что эти двое пересмотрят свои взгляды на добросовестность, да и вряд ли завтра и еще когда они организуют отстрел волков.
- Во-первый, юноша, отстреливать уже некого. Ну, может, почти некого. Сам справился. Во-вторых, мне, если честно, абсолютно наплевать и на этих халдеев, и на все их внутренние потрясения. Зато, в каком свете они предстали? Пусть, все-таки, люди поверят, что и среди чиновников бывают порядочные люди.
- М-да. Странная, конечно, логика. - Колпаков встал со скамьи, немного потоптался и медленно направился к калитке. - Кстати, вся эта история с монетами… Здорово придумано. Ладно, почапал я домой. Всего хорошего.
- Эй, юноша! - окликнул его старик. - Держи.
Дядя Миша большим пальцем правой руки отправил в короткий полет закрученную монету, которую Колпаков тут же поймал.
- Так это не выдумка? - судорожно пробубнил Колпаков, глядя на золотой профиль последнего императора.
- Это небольшая компенсация. Всего хорошего, юноша.