Васька, люди и мороз

 Дыхание перехватывало, холод лез куда мог, щеки щипало. Васька, в обратный путь, поскакал живо, но возле "Семейной стоматологии" ноги его подкосились. Весь его жалкий вид говорил: можете пристрелить меня как загнанную лошадь, но дальше я не пойду. И дальше она понесла его запазухой. В районе Никольского храма Матрешка подскользнулась и грохнулась. Падая, надо было думать и о Васе, чтобы ему ничего не сломать. Очень кстати пришлась толстая мягкая попа.

  Васька тоже валялся  - под курткой, и мешал  подняться. Пришлось полежать до первой встречной. Она подняла Матрешку струдом. Свою неловкость и неповоротливость Матрешка объяснила тем, что "у нее собачка под курткой". Признаваться в том, что она - Матрёшка - не хотелось. С третьей попытки Матрешка встала, сказала спасибо, и пошла-поскользила дальше по темному склону,  с каждым шагом приближаясь к дому с жаркими батареями.

 А Васька и не узнал, что мог погибнуть, придавленный пышным телом. Он мелко дрожал под курткой, и старался высунуть мордочку, чтобы лизнуть звенящий морозный воздух. Над храмом зависла первая вечерняя звезда. Матрешка шла, и думала о немцах, которые помёрзли под Москвой, и о Французах, которые тоже помёрзли, и о всех тех кто помёрз и еще помёрзнет, если вздумает. И о том, что звёзды в мороз - это обязательно!  Васька тоже видел Звезду.  Он думал о том - есть ли жизнь в созвездии Гончих Псов, сколько до них световых лет пути, и сколько это будет в переводе на собачий.

 Почему он об этом думал мы никогда не узнаем, потому что люди не понимают то, что им говорят собаки.