Проклятый Гингду Рлачн!

     Проклятый
   Гингду Рлачн!

            (фантастический детектив)
1.
Гингду Рлачн смотрел телевизор. На его телевизоре было множество каналов, плюс к тому он был соединён с интернетом и можно было смотреть ролики и новости оттуда. Но из множества каналов смотреть можно было всего несколько. Гингду Рлачн помнил номера таких каналов наизусть. Во-первых, три спортивных канала, где иногда можно было посмотреть что-нибудь интересное, если не показывали давно надоевший ему футбол, причём из какой-нибудь иностранной лиги, к которой у Гингду не было никакого интереса. Во-вторых, несколько каналов о природе и технике, которые можно было смотреть, если не было передач об астрофизике с её заумными большими взрывами, тёмной материей и прочей чепухой. В-третьих, несколько новостных каналов – пусть они и врут в оценке событий, но хоть события показывают. Ну и были каналы, где иногда показывали старые фильмы. Но эти фильмы Гингду уже почти все смотрел, а то, что раньше не видел, как правило, и смотреть не стоило.
Смотреть же многочисленные реалити-шоу, музыкальные и юмористические программы и продажи с телеэкрана не мог, и случайно попав на такой канал, сейчас же уходил с него.
На этот раз он щёлкал пультом, чтобы найти что-нибудь интересное,  а интересное всё не находилось. В таких случаях Гингду Рлачн иногда начинал набирать произвольные номера: а вдруг повезёт?! Перескакивая с канала на канал, он набрал номер 333, и увидел на экране президента страны Пуеса Екющу. Екющу показывали по телевизору достаточно часто, но в этой передаче что-то было не так, как обычно. Рлачну вспомнились передачи, которые много лет назад были весьма популярны.  Там действовали куклы с лицами известных политиков, попадая в разнообразные смешные ситуации. Эти передачи казались смелыми и бескомпромиссными, пока не становилось ясно, смело нападают они только на тех, кто не имеет реальной власти, а имеющим реальную власть аккуратно вылизывают задницы.
Что-то в увиденном Пуесе Екюще было от тех кукол. Гингду задержался на 333 канале, пытаясь разобраться. 
Пуес Екюща сидел на столе и мурлыкал какую-то мелодию. Внезапно послушался шорох, и к Пуесу Екюще подошёл какой-то человек. Он подошёл так, что виден был со спины, но Гингду Рлачн сразу его узнал. Знакомая грузная фигура, а главное – чёрный цвет кожи, сразу выдавали министра обороны Опрожу Рвёшлюча. Министр обороны Опрожа Рвёшлюч был негр. Правда, слово «негр» в официальной речи не употреблялось, как и его синонимы «чёрный», «чернокожий», «темнокожий». Это было неполиткорректно. Доходило до смешного. Несколько раз в репортажах  с соревнований по боксу Гингду слышал, как комментатор пояснял зрителям, как различать боксёров: «боксёр такой-то в красных трусах», хотя прежде всего бросалось в глаза,  что один из них белый, другой негр.
Опрожа Рвёшлюс и Пуес Екюща пожали друг другу руки и Пуес Екюща спросил:
- Засветили твой особнячок?
- ****ь! Хоть ты соль на раны не сыпь.
У Гингду Рлачна отвисла челюсть. Официальное лицо с экрана телевизора ругается матом! Многое можно было увидеть и услышать с экрана. Гингду видел даже, как человек признаётся в совершении государственных преступлений – правда, на это признание не было никакой реакции ни от кого. Всякие шоу-мены ругались матом постоянно – режиссёры трансляций заменяли  его писком. Но политики не ругались матом никогда.
Пуес Екюща сказал:
- Не расстраивайся, кто этот ролик увидит?
- Увидели, - мрачно ответил Рвёшлюч. Мне уже шесть человек звонили.
- Подумаешь, шесть человек. ***ня. Через неделю все забудут.
- Это Куча, ублюдок, его люди сработали. Убрать бы его совсем.
Гингду Рлачн знал, о ком говорит Опрожа Рвёшлюч.  Алекс Куча, оппозиционный политик, сидел в это время в тюрьме.
- Нельзя, - возразил Пуес Екюща Рвёшлючу. – Сам знаешь, что нельзя.
После этого лидеры государства завели разговор о рыбалке. Это была не простая рыбалка, в ней было использовано подразделение боевых вертолётов, доставившее рыболовов в заповедный уголок, в который другим способом добраться было невозможно. Это Гингду Рлачн понял из разговора. Не понял он, зачем этот разговор транслировать по телевидению.

2.
Познакомимся поближе с Гингду Рлачном. Начнём издалека, с того, почему у него оказалось столь необычное имя и фамилия. Всё началось с того, что в 20** году во многих странах сразу прокатилась волна конфликтов на национальной почве, и эти конфликты привели к военным столкновениям с многочисленными жертвами.
Тогда в нескольких странах мира возникло движение «Я – человек мира». Это движение считало национальное деление главным злом. Участники этого движения не устраивали пикетов и демонстраций с требованием отмены национальностей; их девизом стало «начни с себя». Они отказывались считать себя людьми определённой национальности и называли себя общечеловеками или людьми мира. Но если ты назвал себя общечеловеком, а зовёшься Иваном Петровым, Джоном Смитом или Педро Гомесом, что толку от твоих заявлений? Твоё имя выдаёт тайну твоего происхождения.  И участники движения стали совершенно законно менять свои имена и фамилии, чтобы по имени понять происхождение человека стало невозможным. Кстати, фамилии Екюща и Рвёшлюч тоже появились именно тогда.
Разумеется, переименование всех проблем не решало. Внешний вид изменить было невозможно, и если ты был негром, то и после переименования оставался негром (извините за неполиткорректность). Второе препятствие – родной язык. Вначале поэтому среди общечеловеков считалось большим достоинством говорить на нескольких языках. Потом, когда движение набрало силу, это требование (и даже не требование, а пожелание) забылось. А как иначе, если значительные люди, пришедшие в движение и возглавившие его, не знали второго языка. Не заставлять же их учить другой язык!
Получилось так, что движение стало выдвигать своих депутатов, президентов, и люди, отчаявшиеся чего-то добиться от традиционных партий и политиков, обратили к ним свои надежды.  Дальше всё было просто. Некоторые политики, бизнесмены, чиновники уловили тенденцию, быстро сменили имена (это заодно позволило несколько ослабить связь со своим криминальным прошлым), просочились в движение и добились успехов на политической арене. Когда это произошло, дальнейшее произвольное изменение фамилий и имён было запрещено под предлогом избыточной нагрузки на информационные системы.
Дед Гингду Рлачна был не из политиков, а из романтиков движения. Фамилию и имя он сменил, но к власти ни в каком виде не стремился и не пробился. Как его звали до переименования, он стёр из всех документов, и потомкам осталось только его новое имя: Альмрофанос Рлачн.
Всё-таки обладание фамилией и именем нового типа давало в жизни какое-то преимущество, поскольку всегда сохранялось подозрение о наличии у такого человека связей в верхах. Поэтому в семье Рлачнов внуку Альмрофаноса Рлачна было дано имя Гингду (сына Альмрофанос назвал диковинным именем из принципиальных соображений).
Гингду Рлачн был весьма неглупым человеком (как он сам считал). У него были несомненные способности к математике, он хорошо закончил школу, а затем факультет прикладной математики университета.
Работал Гингду в НИИ общественных проблем (НИИОП) – моделировал различные общественные процессы по уравнениям, которые ему давали специалисты-общественники (т.е. специалисты по обществу – всякие политологи, психологи, маркетологи, культурологи и прочие). Гингду Рлачн давно понял, что эти специалисты ничего в математике не смыслят, поэтому то, что они сочиняют, абсолютно непригодно для моделирования. Но все они отличаются большим самомнением и абсолютно не принимают критику. Поэтому Гингду научился аккуратно беседовать с авторами уравнений, изображая почтение и непонимание их глубоких идей. На самом деле таким образом он добивался уточнений и изменений, позволяющих хоть как-то сделать эти идеи пригодными для моделирования. Как правило, по виду уравнений Гингду заранее знал, что получится, но добросовестно производил вычисления, результаты которых потом глубокомысленно изучали заказчики.
В личной жизни Гингду Рлачн считал себя не слишком неудачливым. Он раньше был женат, но жена Мария всё время хотела от него чего-то такого, чего у Гингду не было. Он помогал жене, как мог, особенно, когда появился ребёнок, но ей этого было мало. Она хотела от него инициативы в семейных делах, а Гингду даже не представлял, что это такое. Начались скандалы, в которых скандалила Мария, а Гингду терпел и удивлялся: ну чего ей надо?
В конце концов они развелись, ребёнок остался с Марией, а Гингду стал жить один. Это было неплохо. Временами Гингду вообще забывал про семью. Тогда Мария звонила и иронически интересовалась, когда он собирается пообщаться с сыном.
Таким был Гингду Рлачн, когда внезапно увидел по телевизору президента страны Пуеса Екющу в необычной обстановке.

3.
Посмотрев необычную передачу, Гингду Рлачн не спешил кому-нибудь об этом рассказывать. Он нутром чуял, что дело здесь нечисто, что такого не должно было происходить. Для начала он нашёл в интернете программы передач всех телевизионных каналов. 333-й канал там тоже был, это оказался музыкальный канал для молодняка, и, естественно, никаких передач про Пуеса Екющу в программе не было.
Потом он стал аккуратно забрасывать удочки – не смотрел ли кто-нибудь 333-й канал в то время, когда он там увидел президента. Он даже сыну позвонил и начал расспрашивать его о музыкальных пристрастиях, чем сильно удивил и сына, и бывшую жену. Но сын не смотрел 333-й канал, и никто из знакомых не смотрел.
Тогда Гингду Рлачн сделал смелый вывод, что никто кроме него эту передачу видеть не мог. Город большой, у каждого есть куча знакомых, и если хоть кто-то увидит такую передачу и расскажет знакомым, новость начнёт распространяться, как инфекция, и в конце концов её узнают все. О том, что все другие могут тихариться, как он, Гингду Рлачн почему-то не подумал.
А главная причина, почему он утвердился в такой мысли, была та, что передачи с президентом продолжались. Они были нерегулярными, бОльшую часть времени по 333-му каналу ничего не показывали, но порою Пуес Екюща появлялся, иногда один, иногда вместе с другими членами правительства и незнакомыми Гингду Рлачну людьми, и вёл с ними малопонятные разговоры.
В этом не было никакого смысла, и Гингду Рлачн решил, что произошёл непонятный технический сбой, в результате которого ему в квартиру стали транслировать передачи из какого-то кабинета Пуеса Екющи.
Теперь Гингду Рлачн, даже если смотрел по телевизору что-то другое, переодически переключал его на 333-й канал и проверял, не появился ли Екюща. А когда тот появлялся, Гингду Рлачн смотрел только его. Кончено, он не мог смотреть телевизор постоянно – надо было ходить на работу, и в течение долгого времени он не мог наблюдать за президентом. Зато после работы он бросался к телевизору, и иногда ему везло.
Вот и в этот раз, придя с работы, Гингду Рлачн увидел в кабинете Пуеса Екющи Опрожу Рвёшлюча и Вейда Лунио, министра информационных технологий. Самого Пуеса Екющи в кабинете не было.
Вейд Лунио был гораздо моложе Рвёшлюча и Екющи, он был, пожалуй, чуть старше Рлачна. Он сделал стремительную карьеру – вначале был успешным бизнесменом в области информационных технологий, потом вошёл в правительство и начал внедрять информационные технологии везде, где только можно.
Сейчас они находились в кабинете Екющи и, видимо, ждали его.
- Не знаешь, Пу скоро придёт? – спросил Вейд Лунио Рвёшлюча. Рвёшлюч недовольно поморщился и сказал негромко:
- Следи за словами.
Вейд Лунио взглянул на него удивлённо. Рвёшлюч наклонился к нему и что-то сказал на ухо.
- Думаешь, он не знает, как его зовут за глаза? – спросил Вейд Лунио.
Опрожа Рвёшлюч недовольно повёл плечами и отвечать не стал.
В этот момент вошёл Пуес Екюща.
- Хотел с вами поговорить о партизанах, - сказал он без предисловий.
После небольшой паузы первым заговорил Опрожа Рвёшлюч.
- Ты говоришь о партизанах, как о реально существующей организации. Но мы никого из них не задерживали, и никто никогда не делал заявлений от их имени.
- Всё уже очевидно. Не надо прятать голову в песок. Помнишь, с чего началось? В интернете появилась стенограмма секретного заседания Федерального Собрания по социальным вопросам. Мы, конечно, отбрехались, объявив информацию фальшивой, но факт остаётся фактом – утечка была. Потом из министерства ресурсов ушла информация о закупке рыболовных траулеров в Восточной Империи. Сразу же нашлись хитрожопые доморощенные аналитики и подсчитали, сколько десятилетий этим судам надо ловить рыбу, чтобы оправдать затраты на их покупку. А потом утечка была у тебя, - Пуес Екюща ткнул пальцем в грудь Опроже Рвёшлючу. – Протокол испытаний новой крылатой ракеты «Болт». Опять нам пришлось объявлять информацию фейком… Я уже не говорю о мелочах.
Очевидно: действует группа хакеров. Вредоносных хакеров, объединённых одной целью. Что скажете?
- Пожалуй, ты прав, - медленно проговорил Рвёшлюч.
- А ты что скажешь? – повернулся Екюща к Вейду Лунио.
- Информационных технологий стало так много и они настолько проникли всюду, что за всем уследить невозможно. Скажу так: если это хакеры, то очень хорошо подготовленные хакеры.  И без информации об устройстве наших систем и сетей они вряд ли сумели бы их взломать. Скорее всего, их человек или несколько человек работают у нас.
- Можно их вычислить?
- Надо подумать. У нас работают тысячи специалистов. Это в любом случае будет непросто. Почему бы не привлечь для этого Пикфа Гзопиева?
(Пикф Гзопиев был министром внутренних дел).
- Не надо, - возразил Пуес Екюща. – Пока не надо. Пикф Гзопиев имеет связи с Америкой.
- Кто сейчас не имеет связей с Америкой? – усмехнулся Вейд Лунио.
- Он имеет особые, не известные нам связи. Поэтому он может быть опасен. Вы же знаете его возраст. Так вот, президент Взбуш во время последней встречи очень просил не менять его.

4.
«Вот в чём дело! – догадался Гингду. Это партизаны подключили меня к кабинету президента. Но как?»
Гингду Рлачн заглянул в распределительную коробку на своей лестничной площадке – она не изменилась, всё такая же, как была. Как можно было сделать, чтобы всем жильцам шла обычная программа по 333-му каналу, а ему особая?! Гингду терялся в догадках, но ничего в голову не приходило. Он преисполнился уважения к неизвестным ему партизанам. Крутые должны быть ребята!
Чем же он привлёк их внимание? Почему выбрали именно его?
Конечно, Гингду Рлачн понимал, что выбрали не только его. Кто-то получал информацию и вбрасывал её в социальные сети. Видимо, таким же образом. Это позволяло партизанам оставаться в тени, не засвечиваться. Очень разумно. Но те, кто вбрасывал информацию, рисковали. Их могли вычислить.  Если только применить хороший анонимайзер, обрубающий концы и не дающий вычислить компьютер, с которого идёт информация.
Гингду Рлачн занимался моделированием процессов в обществе, и в других компьютерных вопросах не разбирался. Собственно, и процессы, которые он моделировал, его не интересовали. Неплохая зарплата, несколько хороших компьютерных игрушек, шахматы на нескольких сайтах – что ещё нужно для счастья? Всякие тачки, дачи, любовницы – всё это Гингду Рлачну было не нужно. Поэтому денег ему хватало, и даже немного можно было откладывать, несмотря на то, что он добросовестно платил алименты на ребёнка. А залезать в кредиты, а потом пахать на трёх работах – это для дебилов. Тот, кто не умеет воровать, должен быть скромен в желаниях.
Но, как говорил кто-то из забытых политиков прошлого, «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». И Гингду Рлачн в какой-то мере интересовался жизнью общества, в котором жил. Настоящей жизнью, а не теми процессами, которые ему приходилось моделировать.
Рлачна поражал разгул бесплодной фантазии тех, на кого он работал. То ему приходилось моделировать динамику развития рыболовного спорта в случае повышения цен на рыбу, то рассчитывать изменение рейтинга депутата в случае вброса информации о его криминальном прошлом, то разыгрывать на компьютере борьбу двух противоположных тенденций в моде на одежду…
Причём он вовсе не был уверен в справедливости уравнений, которые ему давали заказчики. Это же непросто (если вообще возможно) – определить закон, по которому нарастает желание человека купить удочку при виде ценника на рыбу.
В реальной жизни Гингду Рлачна больше всего угнетало то, что она переставала подчиняться законам логики. Даже мелкие проявления этой тенденции воспринимались им болезненно. Например, как-то он по ошибке заплатил трижды за квартиру. В квитанции, которую он получил месяцем позже, вместе с указанием на то, что он переплатил несколько тысяч рублей, красовалась строчка: «к уплате 67 рублей». Почему из суммы переплаты нельзя было вычесть эти 67 рублей, понять было невозможно. Они засели занозой в мозгу Гингду Рлачна и вспоминались часто.
Или ещё один случай. Он произошёл с его женой Марией ещё до их развода. Ей выдали паспорт, на котором датой выдачи оказался её день рождения. Выдали – и прекрасно. Несколько лет она жила с этим паспортом, пользовалась им и горя не знала. Но вот однажды какие-то продвинутые чиновники в одной из государственных организаций заявили ей: «Ваш паспорт недействителен, нельзя, чтобы дата выдачи совпадала с датой рождения». Пришлось паспорт менять. Почему совпадение дат делает паспорт недействительным? Что в этом плохого?!
Никто этого объяснить не мог.
Гингду догадывался, в чём тут дело. Это виновата компьютеризация. По своему опыту он прекрасно знал, что большие программы невозможно сделать совсем без ошибок, косяков. Если ты сам работаешь со своей программой, то можешь постепенно устранять вылезающие косяки. Но если программа сделана для других и отдана им, косяки становятся принципиально неустранимыми. Пользователи программы не имеют ни малейшего представления об устройстве программы, поэтому им приходится не устранять косяки, а приспосабливаться к ним. Когда программой пользуются бюрократические чиновники, на них ещё давят правила бюрократического устройства, по которым начальник всегда прав. Программы приходят от начальников, и мелким бюрократам  приходится относиться ко всем их проявлениям и выкрутасам, как к божественному промыслу. Вылезло тебе платить 67 рублей несмотря на переплату в несколько тысяч?  Нечего крутить носом, плати. И Гингду Рлачн заплатил. У кого-то в организации виснет комп, если ввести совпадающие даты рождения человека и выдачи ему паспорта? Надо это запретить. Не переделывать же программу. За неё деньги уже заплачены, дополнительные выплаты не предусмотрены.
Бюрократу и так душа не полагается, а тут ещё  он должен молиться бездушной машине.
Кстати, и получение Марией нового паспорта не обошлось без приключений. Когда она пришла сдавать старый паспорт на обмен, ей сказали:
- Да, ваш паспорт недействителен, и вашей вины в этом нет. Вам следует обратиться в то окошко, но там сегодня нет человека. Приходите в другой раз. Вот если бы паспорт был испорчен по вашей вине, вам надо было бы обращаться вот сюда, там человек есть, но придётся заплатить некоторую сумму за порчу паспорта.
- Так мне порвать паспорт? – догадалась она.
- Только не здесь, отойдите куда-нибудь в сторону.
Разумная предосторожность в офисе, утыканном камерами наблюдения. Мария так и поступила, заплатила небольшую денежку, и все проблемы решились к общему удовлетворению.
Но новый бюрократический бог был не самым главным в бюрократическом пантеоне. В этом Гингду Рлачну довелось убедиться лично.
Это произошло, когда он только начинал работать в НИИОП. Однажды он обнаружил, что после очередной зарплаты ему перевели на карту… 1 миллиард рублей с лишним! Какой-нибудь жуликоватый человек попытался бы снять часть денег и начать тратить их, а Гингду Рлачн испугался. Он решил, что какой-нибудь олигарх по ошибке перевёл ему на карту часть своего состояния. А за такие деньги могут легко убить не только самого Гингду, но и всю его семью. Поэтому он побежал в бухгалтерию, а оттуда позвонили в банк и выяснили: это была всего лишь банковская ошибка, компьютерный сбой. Через пару дней миллиард испарился без следа, а на его месте была обычная зарплата Гингду Рлачна, показавшаяся ему удивительно жалкой. На память об этом случае у Гингду остался только чек с множеством нулей после единицы, который он хранил несколько лет, но потом потерял.
Размышляя об этом, Гингду Рлачн сделал вывод, что компьютер является богом только в самом низу бюрократической лестницы. На более высоких ступенях, оказывается, нетрудно объявить некоторые действия компьютера ошибкой. Если бы какие-то высокопоставленные чиновники имели возможность объявлять ошибочными любые действия компьютера, можно представить, в каких масштабах они использовали бы её  для личного обогащения. Поэтому очевидно, что такую возможность разрешает применять только главный бюрократический бог: деньги. Потому вопрос у Гингду Рлачна решился так быстро, что цена его для банка была велика. Причём, надо уточнить, богом являются не всякие деньги, а большие деньги у того, у кого их много. Гингду Рлачну не раз приходилось слышать из телевизора истории, как  мошенники, завладев паспортными данными граждан, брали на их имя кредиты и скрывались. Несмотря на то, что мошенничество было очевидно, банки требовали возврата кредита и процентов с пострадавших – деньги у тех, у кого их много, не должны пропадать.
И вот, когда Гингду Рлачн получил доступ к тайным встречам президента Пуеса Екющи, перед ним встал вопрос: что делать? Надо ли использовать полученную информацию, ввязавшись в политику?
Власти врут, лицемерят и обделывают свои делишки во вред народу всегда, тех же, кто лезет в их кухню, бьют беспощадно. Стоит ли ввязываться? И ради чего? Что, ему плохо живётся? Да нет, неплохо. Говорят, что в маленьких городках и сёлах жизнь гораздо хуже, но Гингду Рлачн там не бывал.
И всё же Гингду Рлачн принял решение действовать. Почему? Может быть, потому, что ему выпал уникальный шанс, а значит, и самого себя можно было считать в чём-то уникальным?

[описанные выше случаи все реально произошли; разумеется, не в будущем, а в настоящее время]

5.
Вейд Лунио был энтузиастом и авантюристом. Ещё будучи студентом, он подбил двух своих товарищей создавать и продавать программное обеспечение. После выполнения двух проектов для частников Вейду Лунио удалось получить заказ от городской администрации, и он быстро понял, что работать на государственные структуры гораздо выгоднее, чем на частных предпринимателей. Мелкие буржуи жадны, скупы, а госструктуры щедры. Надо только знать, с кем и как делиться. Ну и, конечно, надо попасть в число избранных, допущенных к гос. кормушке.
Вейду на первых порах помогал в этом папа, занимавший весьма высокий пост в БФБ (бюро федеральной безопасности).
В городе Вейд Лунио осуществил придуманный им проект всеобщей связи. Городская администрация получила после реализации этого проекта доступ ко всему – ко всем базам данных организаций, к камерам наблюдения каждого учреждения, каждой жилконторы. Высшие чиновники городской администрации получили возможность заглядывать во все уголки вверенной им территории. Правда, они практически не пользовались этой возможностью, так как зачем им это нужно? Разве что полиция более оперативно получала записи с интересующих их камер наблюдения.
Вейд Лунио с товарищами получил за этот проект хорошие деньги, и они решили развернуть большой бизнес. Вейд в силу характера любил большие, амбициозные проекты. Его тянуло делать что-нибудь глобальное, чтобы те, кто видел результаты, открывали рот от изумления. И, надо сказать, у него получалось. В технической части его товарищи, пожалуй, были посильнее его; но вот по части организации, нахождения нужных подрядчиков, связи с большими людьми, а впоследствии и с заграницей, Вейду Лунио не было равных. Поэтому он естественным образом стал главным в их совместном бизнесе.
Со временем он обрастал связями в высших сферах государства, и, наконец, был замечен высшими государственными чиновниками.
Вейд Лунио получил пост министра информационных технологий, и вместе с этим возможность придумывать и осуществлять глобальные проекты. Они по традиции касались информации и связи. Он внедрил единую систему обработки информации во всех государственных учреждениях, магазинах и банках. В работе была система, связывающая все образовательные учреждения в одну сеть, так что любой пользователь мог смотреть лекции и уроки любой школы или института страны – правда, только из специально оборудованных классов и аудиторий. Оборудовать все классы не получилось – не хватило средств.
Наряду с открытыми были и секретные проекты. Например, проект по автоматической оценке политической информации и внесению необходимой коррекции в поисковики – чтобы вредную информацию труднее было найти. Особо вредная информация уничтожалась, а копии таких сообщений отправлялись в соответствующие органы для дальнейшей работы. Это был не тупой поиск ключевых слов, использовались элементы искусственного интеллекта.

6.
Получив задание от президента – искать злоумышленников среди своих сотрудников – Вейд Лунио решил подойти к делу по-научному, т.е. применить к поиску имеющиеся достижения в деле обработки и поиска информации.
Он пригласил на секретное совещание двух своих ближайших помощников, с которыми начинал работать, когда все они были студентами.
Одного из них звали Жюль Верн. Фамилия досталась от предков, а имя было дано родителями в честь знаменитого писателя-фантаста. Хотя книги потеряли былую популярность и многие из них, считавшиеся незаменимыми в ХХ – ХХI веках, оказались забыты, Жюлю Верну (который писатель) повезло: его включили в школьную программу по литературе, и поэтому его имя было известно всем. Жюль Верн-младший был коренастым, лохматым и отрастил густую бороду. Вейд мог бы сказать, что он похож на Карла Маркса – если бы знал, кто такой Карл Маркс.
Второго товарища звали Фин Мирн. Жюль Верн был в троице генератором идей, а Фин Мирн занимался вопросами, требующими тщательной, кропотливой работы рутинного типа. Его терпению, упорству и въедливости могли бы позавидовать многие.
На совещании Вейд Лунио задал вопрос: где будем искать?
Поразмыслив, решили пойти двумя путями. Во-первых, вскрыть переписку всех сотрудников министерства и информационных технологий и привлекавшихся к работам специалистов и поискать там. Во-вторых, проверить всю информацию, выходившую из организаций, в которых произошла утечка.
Объём информации был очень велик, и решено было использовать программу искусственного интеллекта – «Дарвин».
«Дарвин» отличался от других нейронных сетей тем, что с ним можно было общаться на человеческом языке.
«Дарвин» был секретной программой, о существовании которой знали только они трое. Засекретить его пришлось после первых же испытаний. В числе задач, предложенных «Дарвину», была задача оптимизации законодательства. В него загрузили все имевшиеся на тот момент законы, постановления, решения всех судов за последние годы, дали возможность самостоятельно получать информацию по интернету – мало ли, вдруг в каком-нибудь законе какой-нибудь Новой Зеландии отыщется золотое зерно?
Результат поразил Вейда Лунио и его товарищей. «Дарвин» выкопал из глубин интернета какой-то «проект Закона об ответственности власти» и заявил: президент Пуес Екюща и всё Федеральное собрание должны быть посажены в тюрьму за государственные преступления, а все последующие президенты и составы Федерального собрания должны подвергаться регулярному суду народа. Для этого на выборах нового президента (Федерального собрания) избирателям надо вручать дополнительный бюллетень, в котором избиратель оценит работу президента (Федерального собрания), выбирая один из трёх вариантов: «наградить», «наказать» и «оставить без последствий». Решения «наградить» или «наказать» принимались, если соответствующий вариант собирал более 50% голосов, во всех других случаях принималось решение «оставить без последствий». Если принималось решение «наградить», президент получал высшую награду страны; члены Федерального собрания – награды помельче, т.к. их было много. Если принималось решение «наказать», то президент или состав Федерального собрания отправлялись в тюрьму на срок пребывания у власти.
- Эта железяка подведёт нас под монастырь, - сказал Вейд Лунио, прочитав отчёт «Дарвина». Единодушно было принято решение засекретить его и использовать только втихомолку.
Теперь «Дарвина» подключили шерстить переписку сотрудников с задачей поиска криминала. «Дарвин» справился: переписка некоторых сотрудников свидетельствовала о злоупотреблении служебным положением, хищениях государственных средств и распространении наркотиков. «Дарвин» даже разоблачил одного из высокопоставленных сотрудников, подозревавшегося годом ранее в убийстве любовницы. Тогда следствие не нашло доказательств; «Дарвин» нашёл.
Но о каких-то партизанских действиях по части хищения и распространения секретной информации не было найдено ничего! Это озадачило Вейда Лунио. Оставалась надежда на информационные потоки из министерств. Там информация нашлась, но она озадачивала ещё больше: документы, выброшенные в социальные сети и  на некоторые форумы, были посланы с фиктивных аккаунтов, непонятно кем созданных и сразу после отправки сообщения уничтоженных.

7.
Оставим на некоторое время Вейда Лунио с его коллегами размышлять о результатах исследования, и расскажем поподробнее о программе «Дарвин».
Семь лет назад Вейду Лунио впервые пришла мысль заняться искусственным интеллектом. Естественно, первым делом он проверил НИИ академии наук, занимавшиеся этой проблемой. Его неприятно поразила немощность и бестолковость этих исследований. Учёные были готовы десятилетиями толочь воду в ступе, исправно получая за это деньги и ни в какой мере не приближаясь к решению задач.
Надо было искать другие ходы, и тут Вейду Лунио помог случай. Он пожаловался на возникшую неприятность своему товарищу В.Крупадёру, и тот рассказал ему о работающем в ГУАПе доценте Пыжкине, занимающемся проблемой искусственного интеллекта. Не привыкший откладывать дела в долгий ящик, Вейд Лунио сразу же организовал личную встречу с Пыжкиным.
Пыжкин держался настороженно, по существу проблемы ничего не говорил, и Вейду Лунио невозможно было понять: шарлатан он или в его работе что-то есть? Пыжкин понял его затруднение и сказал:
- Дайте мне двух программистов, и за год я вам сделаю программу для шахматной игры – нейросеть на обычном ПК.
Вейд Лунио согласился. Пыжкину предоставили возможность нанять программистов и оплатили их труд. Через год программа «Ботвинник» приняла участие в чемпионате по шахматам среди компьютеров и заняла первое место. Побитыми оказались и «Стокфиш-114», и «Акопян», и «Осьминог». Конечно, 95% партий заканчивались вничью, но для сильных программ это давно стало закономерностью, и результаты «Ботвинника» с восторгом и удивлением были восприняты специалистами.
После этого доверие к Пыжкину у Вейда Лунио установилось и ему были выделены деньги на следующую работу. Это должна была стать нейростеть с возможностью общения с человеком на человеческом языке. После нескольких лет работы Пыжкин предъявил свою программу «Дарвин».
Представляя своего «Дарвина», Пыжкин сказал, что появление в нейросети функции речи не просто даёт возможность диалога с программой, но и поднимает её возможности до нового, невиданного ранее уровня.
Останавливаться Пыжкин не собирался и продолжил работу над совершенствованием «Дарвина». Какие новые функции он собирался вложить в программу, он не говорил.  Через полгода появился модифицированный «Дарвин», а потом Пыжкин внезапно умер от инсульта. И тут выяснилось, что он не оставил никаких черновиков, вообще никаких записей о программе «Дарвин» и о принципах, использованных при её создании. Приданные ему программисты выполняли чисто технические, локальные задачи, а в целом принципа действия программы никто не знал. И разобраться в ней не удалось. Вся программа состояла из ячеек памяти с многочисленными связями между ними. Знакомые фрагменты, например, словарь, просто давали сигналы на какие-то группы ячеек памяти безо всякой внутренней структуры. Вернее, какая-то структура была, но связать её с функциями программы было невозможно.
Но «Дарвин» работал!
После конфуза с «Законом об ответственности власти» Вейд Лунио использовал «Дарвина» всего несколько раз, и никто, кроме Верна и Мирна, об этом не знал.
В это время почему-то активизировались американцы и начали настаивать на передаче им результатов работ по искусственному интеллекту. Они пригрозили полной блокировкой поставок комплектующих, что серьёзно ударило бы по компьютерному хозяйству страны. Тогда было решено отдать им «Ботвинника». Очень удачно оказалось, что Пыжкин мёртв и его затребовать к себе американцы не могли. Также из-за секретности «Дарвина» никто о нём не подозревал, и от американцев его скрыли.
Американцы долго возились с «Ботвинником».  Наконец, они выделили некоторые стандартные алгоритмы вычислений и изготовили спецпроцессор для этих вычислений, что существенно повысило быстродействие программы. Модернизированного «Ботвинника» назвали «Фишером», и он победил в чемпионате мира, обыграв и своего предшественника. Известный шахматный комментатор и публицист гроссмейстер Филимонов назвал «Фишера» «шахматным богом».


8.
Когда Гингду Рлачн принял решение действовать, посчитав, что на это ему указывает сама Судьба, у него сразу же возник вопрос: а что, собственно, делать?
Сам Гингду никогда политикой не интересовался, и что делают политики, оппозиционные правящей группировке, не знал. Он только соображал, что в любом противостоянии обладание информацией о противнике (особенно, если он не догадывается, что ты этой информацией обладаешь) весьма полезно. Значит, надо передать эту информацию настоящим оппозиционерам-борцам, они знают, как её использовать.
Гингду Рлачн знал основные оппозиционные партии, постоянно участвующие в выборах. Первой из них была национал-коммунистическая партия. Её лидер, Зюриновский В.А., довольно часто появлялся на экранах телевизоров, клеймил правящий режим, рассказывал об обнищании народа, разрушении окружающей среды, деградации производства, науки, медицины, и всё это на фоне обогащения кучки миллиардеров.
Гингду решил начать с этой партии. Он нашёл в интернете адрес городского комитета НКП, и просто пошёл туда. В отличие от официальных организаций, на входе не было никакого пропускного контроля; всякий мог прийти с улицы, что и сделал Гингду. Он побродил по достаточно небольшому коридору – всего с десяток дверей в кабинеты – и на одной двери увидел табличку: «Председатель ГК НКП Жиганов Г.В.»
Гингду Рлачн толкнул дверь, она открылась, и он вошёл. За столом в кабинете сидел видный мужчина лет пятидесяти с гладкими, зачёсанными назад волосами. Он поднял голову и спросил приветливо:
- Здравствуйте! Вы по какому вопросу, товарищ? Вы из какого района?
- Я… я хотел бы сотрудничать…
- Давайте познакомимся. Жиганов Геннадий Вольфович, - и он протянул Гингду руку.
- Рлачн. Гингду Рлачн, - промямлил Гингду Рлачн, пожимая протянутую руку.
- О чём вы хотели бы поговорить, Гингду Рлачн? – спросил Жиганов.
Гингду Рлачн замялся. Он десятки раз прокручивал в мозгу, как начнёт разговор, но когда надо было говорить в реальности, растерялся.
- Вы слышали что-нибудь о компьютерных партизанах? – спросил он вдруг наобум.
- Нет, не слышал, - ответил Жиганов.
Он сделал небольшую паузу, и когда увидел, что Гингду Рлачн затрудняется продолжать, продолжил сам:
- Но, вообще, партизанские методы мы не приветствуем. Партизанщина, нелегальщина, противоправные действия  – к чему это? Это только приведёт к неоправданным лишним жертвам. Мы – легальная партия. Нам нечего скрывать. Наши цели ясны и понятны всем. Мы боремся за власть путём агитации и участия в выборах. Мы базируемся на научной платформе, и поэтому знаем, что победим.
- А вот…  Вы слышали о появившихся в интернете протоколах испытаний ракеты «Болт»?
- Да, слышал. Якобы из трёх запущенных ракет две не долетели до цели, а третья сильно промахнулась. Но ведь правительство объявило эту информацию фейком. А за распространение ложной информации полагается тюремное заключение. А вы слышали о недавно принятом законе Клитора-Ишиаса? Нет? Теперь, согласно этому закону, если какому-либо политику или чиновнику покажется, что вы в своём сообщении имели в виду его – даже если вы замаскировали это – он может подать на вас в суд, и ему ничего не надо доказывать – сам факт того, что ему так показалось, является доказательством.
Например, вы публикуете рассказ, герой которого имеет сходство фамилии с известным политиком – политик может подать на вас в суд, и вы сядете в тюрьму. Сейчас идёт как раз такой процесс. Сенатор Столяров подал в суд на журналиста Кляксера, который в своём фельетоне описал вымышленный персонаж – хапугу и дурака члена Федерального собрания Плотникова. Кляксеру светит сесть в тюрьму на пять лет.
Так что с такими вещами надо быть поосторожнее.

9.
Потерпев неудачу с национал-коммунистами, Гингду Рлачн решил быть аккуратнее и в следующих визитах не говорить сразу о цели своего прихода. А сказать, к примеру, что недоволен ситуацией в стране и ищет партию, в которую вступить. А там, осмотревшись, можно будет уже закидывать удочку.
В офис ЛППП (Либерально-патриотической православной партии) Гингду Рлачн пришёл уже с такой начальной установкой.  В ЛППП, в отличие от национал-коммунистов, на входе сидел старичок и спросил Рлачна, куда он идёт.
- Хочу вступить в партию, - ответил Рлачн и был отправлен в один из кабинетов.
Там сидел представительный седой мужчина, который, узнав о цели прихода Гингду Рлачна, обратился к нему:
- Так значит, вы хотите вступить в партию?  Что вас привело к такому решению?
- Производство разрушается… Сельское хозяйство в упадке… Мы давно сырьевой придаток других стран… - забубнил Гингду Рлачн.
- Да, всё это верно, - сказал представитель ЛППП. – Но не это главное.
- А что? – удивился Гингду Рлачн.
- Главное – не допустить возврата к прошлому. Наше поколение уже мало знает о том историческом опыте, который получила наша страна в ХХ веке. Кровавый коммунистический режим воспринимается уже благодушно, особенно на фоне переживаемых сейчас трудностей. Вы можете видеть – молодёжь разгуливает в майках с портретами Ленина, Сталина, Троцкого, Хрущёва, Молотова – коммунистических лидеров той эпохи. Уже забыто полное отсутствие свободы, тоталитаризм в политике, постоянный страх населения перед карательными органами, миллионы заключённых ГУЛАГа… Вот вы знаете, что такое ГУЛАГ?
- Слышал что-то, - уклончиво ответил Гингду Рлачн. Он действительно слышал эту аббревиатуру, но не мог вспомнить, в каком контексте.
- ГУЛАГ – Главное управление лагерей. В стране были сотни, если не тысячи лагерей. Тогда людей не сажали в тюрьмы, а вывозили в Сибирь и другие отдалённые районы, а там заставляли работать на лесоповале, добыче руды и других тяжёлых работах в условиях голода, холода и отсутствия необходимых инструментов. Это называлось «лагеря». Жертвами ГУЛАГа стали миллионы людей. Миллионы!
- Но ведь коммунисты и сейчас есть, - сказал Гингду Рлачн.
- Не важно, как люди себя называют, а важно, кто они на самом деле. Наши теперешние коммунисты безобидны, а те коммунисты были прямыми агентами враждебных стран, и им была поставлена задача: разрушить некогда процветавшее государство.
- А теперь-то что делать? – спросил Гингду Рлачн, удивлённый таким течением разговора. Как будто бы он говорил не с противником, а с союзником Пуеса Екющи.
- Все большие повороты в политике начинаются с изменений в сознании людей. Нужно возвращать людям  проверенные веками ценности. Поднимать патриотизм, укреплять семьи, внедряя в сознание понятие о семейных ценностях. Вот вы знаете, какой процент браков сейчас заканчивается разводами?
Гингду Рлачн заёрзал на своём стуле. Он не ожидал, что из-за своего развода попадёт в число разрушителей вековых традиций.
- Мы не закрываем глаза на имеющиеся сейчас недостатки, - к счастью для Гингду Рлачна сменил тему седой. – Мы постоянно указываем правительству на просчёты в работе, и через своих представителей в Федеральном собрании влияем по мере сил на политику государства. Чем больше мы проведём своих кандидатов на выборах, тем больше будет наше влияние.

10.
Информацию девать было некуда. Не идти же к зелёным или в партию пенсионеров – там результат предопределён заранее. И всё же Гингду Рлачн не терял надежды. Пока пристроить информацию некуда, он решил её накапливать. Он подключил телевизор к компьютеру и поставил канал на запись при появлении сигнала – ведь основную часть времени, когда Пуес Екюща мог появиться в своём кабинете, Гингду Рлачн проводил на работе. Возвращаясь домой, он просматривал фрагменты записей – не попадётся ли что-то интересное. Часть записей была совершенно пустая – камера включалась, когда приходила уборщица протирать пол или какой-то сотрудник менял воду в графине на стоявшем в стороне столике. Но и те записи, в которых появлялся Пуес Екюща, содержали мало интересного. Это были разговоры с какими-то неизвестными людьми о покупке-продаже акций, переводах денег, смене руководителей предприятий, иногда – о поездках, развлечениях. Гингду включал запись, и после десяти секунд просмотра переходил к следующей.
Но пришёл день, когда ему повезло. Он увидел опять Пуеса Екющу вместе с Опрожей Рвёшлючем. Пуес Екюща казался озабоченным и сказал Рвёшлючу:
- Придётся подключать все имеющиеся ресурсы. Я имею в виду МВД с Пикфом Гзопиевым. Компьютерные террористы перешли уже все границы. И их осведомлённость сильно настораживает. Ты видишь, до чего они дошли. Раскопать мой секретный счёт в швейцарском банке со всеми атрибутами и количеством лежащих на нём денег – как тебе это? Моим людям пришлось сильно посуетиться – раскидать деньги по другим банкам, а этот счёт закрыть. Только после этого вкинутая информация была объявлена ложью… Если бы мы объявили эту информацию фейком сразу, швейцарцы ещё бы и присвоили мои денежки. А что? Мы же официально заявили бы, что этого счёта нет, а на нет,  как говорится, и суда нет.
- Да, - согласился Опрожа Рвёшлюч. – Они бы смогли.
- Чем нам грозит приобщение Пикфа – американцы узнают всё. Ну и чёрт с ними, они и так, наверное, знают об этом больше нас. Кстати, что ты думаешь – не может ли быть причастен к этому Вейд Лунио?
- Нет, не думаю, - покачал головой Опрожа Рвёшлюч. – Он технарь, такие слишком поглощены своими специальными вопросами, чтобы выходить за их пределы. Я знал его семью и видел его с детства  - он не такой человек.
- Да, - задумчиво произнёс Пуес Екюща. – Не могу себе представить, как бы он добрался до моих счетов… Но проверить надо. Подумай, как это сделать.

11.
Вейд Лунио собрал своих товарищей вновь.
- Тучи сгущаются, - сказал он. – Партизаны добрались до секретных счетов президента. На нас начинают косо смотреть. У президента появляются подозрения, что в этом замешаны  мы. Колитесь сразу, если это кто-то из вас, - невесело усмехнулся Лунио.
- Брось, - поморщился Жюль Верн. – Но класс хакера поражает воображение. Пожалуй, он будет посильнее нас. Ты ведь знаешь всех заметных хакеров. Кто это может быть? Или кто-то новый появился?
- Мы их отслеживаем и прикармливаем, чтобы они крэкали забугорные сайты и программное обеспечение. Неужели кто-то из них сменил ориентацию? Но кто?
Жюль Верн внезапно выпрямился на стуле.
- Я знаю этого хакера, - сказал он.
- И кто это? – недоверчиво спросил Вейд Лунио.
- Дарвин.


12.
В комнате повисла тишина. Каждый обдумывал сказанное.  Наконец, Жюль Верн продолжил:
- Мы сами посадили Дарвина на интернет и дали ему изучить все тонкости сетей, компьютеров, сайтов. Вы же видели, как ловко он ищет нужную инфу. Видимо, Пыжкин встроил в него что-то  такое… террористическое. Ему по силам пролезть в самые тайные уголки, вскрыть все защиты. Все белковые хакеры перед ним щенки.
- Но мы же его отключили, он практически изолирован.
- За то время, пока он был подключён, он вполне мог понаделать программ вирусного типа и рассовать их в интернете так, что мы не найдём. А эти программы теперь работают.
- Что предлагаешь делать?
- Во-первых, никаких выходов Дарвина в интернет. Чтобы его действия не эволюционировали. Во-вторых, надо напрячься и попытаться выловить хотя бы часть программ, которые он успел нам подсунуть. В-третьих – нужна операция прикрытия. Нужно создать ложный след и направить внимание Екющи и его людей в этом направлении. Мы так хотя бы выиграем время.
С первым вопросом всё было ясно, о втором думать не хотелось из-за его сложности, и внимание троицы переключилось на третий.
- Припугнуть Апанасова, что мы знаем о том, что он убил любовницу, и пусть он возьмёт всё на себя, - размышлял вслух Фин Мирн.
- Нет, отмахнулся Жюль Верн. – Он скорее признается в том, что убил батальон любовниц, чем в том, что замышлял что-то против Пуеса Екющи.
Все замолчали. Потом Вейд Лунио сказал:
- А идея-то недурна. Надо только правильно всё устроить. Во-первых, Апанасову не надо ничего брать на себя – надо только заронить подозрение. Во-вторых, надо, чтобы наша доблестная полиция и БФБ не стали его колоть – он расколется и нас сдаст.
В-третьих, из этого вытекает, что он должен сбежать за границу, лучше к американцам.
- А что, наши его в Америке не достанут? – усомнился Фин Мирн.
- Надо снабдить его кое-какой информацией, которая им интересна. И пусть скажет, что у него остался канал, по которому он сможет получать информацию ещё. Мы будем подкидывать ему понемножку. Тогда амеры будут его охранять, а наши, в лучшем случае, его убьют. Если так будет – для нас это лучший выход. Не скажу, что все риски исключены, но это, по-моему, лучшее, что мы можем сделать. Кстати, я немного знаю Апанасова. Он жадный, слабовольный и склонен к пижонским развлечениям. Америка понравится ему больше, чем тюрьма, в которую он может сесть за убийство.
Я сам с ним встречусь и поставлю его перед выбором. Думаю, он не откажется.

13.
Когда позвонили в дверь, Гингду Рлачн не удивился. В гости к нему никто не ходил, зато иногда появлялись какие-то люди из жилконторы то смотреть счётчики, то проверять газовую плиту. Бывало, что в дверь звонили какие-то торгаши и предлагали разную ерунду по немыслимо выгодным ценам – им Гингду Рлачн сразу отказывал, предполагая мошенничество. Ещё реже появлялись агитаторы, предлагающие голосовать за их партию на ближайших выборах и раздающие листовки с добрыми, понимающими нужды избирателей лицами кандидатов.
Но на этот раз на пороге стояла группа из шести крепких мужчин. Ближайший из них показал какой-то документ и произнёс строгим голосом:
- Гингду Рлачн? Проедемте с нами.
Они позволили ему накинуть куртку, и он пошёл вниз с двумя из них, а четверо остались в квартире. К Гингду Рлачну, пока он спускался, пришла в голову глупая мысль: «А если бы у меня была кошка? Что бы мне нужно было сделать?» Он решил, что надо было бы взять её с собой и выпустить на улицу. Ведь в квартире она умрёт с голода. Правда, неясно, как бы отнеслись к этому эти двое.
Гингду Рлачна отвезли в какое-то здание, завели в комнату, в которой никого не было, и оставили там, заперев дверь. Гингду Рлачн не сомневался, что его задержали, как пособника компьютерных партизан и удивлялся своей беспечности – он уже несколько дней не стирал ролики из кабинета Пуеса Екющи и не переносил их на флешку. Мелькнула мысль – как узнали? – но быстро пропала. Возможностей много. Может быть, кого-то схватили, а у него был список тех, кому передают секретную информацию.
Он вдруг понял, что прежняя жизнь кончилась, а, может быть, и вообще жизнь кончилась. Возникло какое-то ощущение жалости к себе, но Гингду Рлачн его сразу задушил. Почему-то он был уверен, что если он поддастся таким чувствам, его состояние станет невыносимым.
- Это судьба, - сказал себе Гингду Рлачн, - а судьбу надо принимать такой, какая она есть.
Гингду Рлачн просидел в комнате несколько часов. Сколько точно, он не мог бы  сказать, так как часов не носил, а телефон ему не дали с собой взять. Наконец, появился какой-то человек и отвёл его в другой кабинет, где сидел ещё один человек. Это был, по-видимому, следователь.
- Рлачн, Гингду Жампигович? – спросил он.
- Да.
- Я задам вам несколько вопросов. Как на вашем компьютере оказались секретные записи с участием президента страны, - он сделал паузу, чтобы подчеркнуть значение сказанных слов, - Пуеса Пуесовича Екющи?
- Скачал с телевизора.
- Вы хотите сказать, что эти передачи транслировались по телевидению? – засмеялся следователь. – По какому каналу?
- По триста тридцать третьему.
Следователь взял телефон и куда-то позвонил.
-Алло! Вы ещё в квартире? Включите телевизор на 333-й канал. Посмотрите, что там идёт.
Минуты две следователь ждал. Потом, видимо, получил ответ.
- Ничего? Нет сигнала? – он вопросительно посмотрел на Рлачна.
- Там не всегда передачи. Бывают большие паузы, - пояснил Гингду Рлачн.
- Посадите кого-нибудь смотреть телевизор. Пусть ждёт, пока не начнётся передача… Сколько ждать? Сколько нужно, столько и ждать, - раздражённо сказал следователь.
- Работнички, - добавил он, отложив телефон в сторону. - И зачем вы записывали эти передачи? – снова обратился он к Гингду Рлачну.
- Просто так.
- Просто так, значит… А какую роль вы играете в организации компьютерных партизан?
- Никакую.
- Кого вы знаете из этой организации?
- Никого.
- Прекрасно. А как вы прокомментируете эти показания гражданина Жиганова Геннадия Вольфовича? – он взял со стола листок и стал читать:
- «Ко мне явился молодой мужчина, назвавшийся Гингду Рлачном, и пытался установить связь между нашей партией и группой компьютерных партизан. При этом он упоминал запущенную этой группой в интернет ложную информацию об испытаниях крылатой ракеты «Болт»». Я вас внимательно слушаю.
Гингду Рлачн молчал. Он не знал, что сказать.
- Молчите? – удовлетворённо произнёс следователь. – Что ж, молчите. Ваше молчание красноречивее любых слов.

14.
Вейда Лунио вновь вызвал к себе президент Пуес Екюща. На этот раз встреча происходила в другом помещении. Присутствовали ещё Опрожа Рвёшлюч и Пикф Гзопиев.
Пуес Екюща сказал:
- Благодаря усилиям Пикфа Мурзиловича арестован один из руководителей группы компьютерных партизан  некий Гингду Рлачн. Он пытался установить контакты с национально-коммунистической партией – видимо, для совместных действий или хотел продать им информацию. С ним сейчас работают специалисты МВД.
И вот что выяснилось – он получал информацию о совещаниях, которые я проводил в секретной комнате. К нему шла трансляция этих совещаний с использованием, видимо, системы «Крылья орла». Напомню, система совершенно секретная. Хотелось бы знать, как такое стало возможным, - Пуес Екюща уставился испытующим взглядом в Вейда Лунио.
Вейд Лунио подумал, что очень здорово сложилось, что проинструктированный Апанасов уже находится в Америке в командировке, в которую сам себя послал и из которой не собирался возвращаться. Через несколько дней козёл отпущения появится. А пока придётся выкручиваться.
- Мы проводим проверку наших сотрудников, - сказал он. – К системе «Крылья орла» имело доступ не так много людей, теперь поиск ускорится.
- Не подключить ли к этому людей Пикфа Мурзиловича? – спросил Пуес Екюща.
- Для анализа этой деятельности надо быть очень сильным специалистом, - ответил Вейд Лунио.  – Если такие есть в МВД, возможно их подключение. Что касается системы «Крылья орла», то она снабжена аппаратными средствами, способными полностью устранить передачу несанкционированной информации. Потребуются люди и деньги, и этот вопрос может быть решён в течение двух недель. Вот здесь могут сильно помочь люди Пикыа Мурзиловича.


15.
Система «Крылья орла» - секретная односторонняя система связи. Разработка её была начата после того, как было обнаружено, что американцы подключились к секретной телефонной правительственной связи и слушают все разговоры по ней.
Вейд Лунио предложил систему связи, при помощи которой можно передавать сообщения из центра во все регионы нужным получателям информации. При этом использовался принцип, описанный ещё Конан Дойлом – «то, что хочешь спрятать, должно лежать на самом видном месте». Секретная информация вкладывалась в телевизионный сигнал, транслируемый на всю страну. Для того, чтобы выделить этот сигнал, нужно было дополнительное устройство в приёмнике, если такого устройства не было, картинка на экране была обыкновенная, вложенная дополнительная информация никак на неё не влияла. Для того, чтобы злоумышленник мог вскрыть секретный канал информации, ему надо было знать время передачи и номер ТВ канала, на сигнал которого будет наложена дополнительная информация. Ну и, естественно, нужно знать, что обыкновенный телевизионный сигнал может нести дополнительную информацию и знать, как её извлечь.
Технически это было осуществлено следующим образом. Специальное приёмное устройство обрабатывало не каждый кадр, а каждую пару кадров. На первом кадре из пары дополнительная информация прибавлялась к основному сигналу, на втором – вычиталась из него. Поскольку частота смены кадров в цифровом телевидении высока, при обычном приёме сигнала мелькание зрительно совершенно не было заметно. Специальное приёмное устройство  вычитало из сигнала первого кадра сигнал второго кадра, в результате обычная информация пропадала, а оставалась только дополнительная. Аналогично обстояло дело и со звуком. Текстовая информация передавалась в виде фотографий текста.
Для создания такого сигнала на передающем телецентре была установлена дополнительная аппаратура. Поскольку телецентр был и так чрезвычайно засекреченным объектом, появление ещё одной комнаты с оборудованием никого из работников телецентра не удивило.
 Для приёма информации надо было в каждом пункте приёма установить специальный приёмник. Его проект был быстро разработан, и подряд на изготовление таких приёмников  получила фирма, которую когда-то создал Вейд Лунио. Теперь он среди владельцев не значился, но связи остались, и за столь выгодный контракт Вейд Лунио получил приличные деньги.
Каждый приёмник имел уникальный номер. В начале каждого секретного сообщения передавался номер или группа номеров, для которых предназначалось сообщение, и для этих номеров включался спецприёмник и информация раскодировалась. Была создана и спецприставка к телевизору, которая автоматически включалась в момент начала передачи и записывала принятую информацию.
Испытания показали эффективность системы, которой было присвоено название «Крылья орла», и началась работа по установке приёмников в каждом городе, в крупных войсковых частях, в важных госучреждениях.
Работа была большая, но и она стала подходить к концу, а терять такой источник денег не хотелось. И Вейд Лунио с товарищами придумал новый ход. Ему удалось убедить руководство, что подобными устройствами надо оборудовать и жилые дома. В первую голову те, где живёт начальство – тогда оно может оперативно получать информацию, даже не появляясь на работе. А потом можно поставить такие приёмники в произвольные дома. Тогда секретный агент, въезжая в обычный дом, получает канал связи, о котором постороннему человеку ни за что не догадаться.
Пришлось сделать некоторые изменения в конструкции приёмника. Ведь в домах один приёмник обслуживает несколько квартир. Вместе с номером приёмника надо передавать и номер выхода приёмника, на который поступает раскодированный сигнал.
На расширение проекта «Крылья орла» были выделены деньги. Приличную долю получила фирма, изготавливающая и устанавливающая дополнительные устройства,  часть из этих денег досталась Вейду Лунио.

16.
Буквально через несколько дней Пуес Екюща опять собрал ближайших сподвижников, но уже без Пикфа Гзопиева. Президент был возбуждён и встревожен.
- Вы поняли, что произошло? – обратился он к Опроже Рвёшлючу и Вейду Лунио. – Мы берём важную фигуру компьютерных партизан – Гингду Рлачна, и через два дня Борис Апанасов объявляет, что не вернётся из командировки на родину! Совпадение? Не верю! Скорее всего Пикф Гзопиев сообщил о задержании в Америку, и они решили не отдавать нам своего человека. То есть, Апанасов – один из главных людей в этой группе, во-вторых – американцы в курсе их деятельности и, может быть, сами её организовали.
Вейд Лунио почувствовал огромное облегчение. Он и не ожидал, что их ход с Апанасовым окажется настолько удачным.
- Теперь о «Крыльях орла», - продолжил Пуес Екюща.- Злоумышленники теперь знают об этой системе. Я не уверен, что ею можно пользоваться.
- Пуес Пуесович, - вмешался Вейд Лунио. – Систему «Крылья орла» можно обезопасить за две недели, и даже быстрее. Речь ведь идёт о квартирных приёмниках. Такой приёмник за 10 минут квалифицированный специалист может перевести в режим, в котором никто, сам господь бог не заставит его принимать закодированные сигналы. У нас сейчас установлено 50000 таких приёмников, в основном, в самых крупных городах. Нужных людей мы найдём. Им нужно заплатить. Кроме того, потребуются расходы на обеспечение секретности этой операции. Кроме того, придётся полностью заменить блок в телецентре, отвечающий за генерацию адресов. Это можно сделать за неделю. Вопрос только в деньгах.
- Деньги будут, - сказал Пуес Екюща. – Действуй.
На самом деле предусмотрительный Вейд Лунио велел разработчикам установить в каждый приёмник съёмную перемычку, убрав которую, можно было лишить его возможности принимать закодированные сигналы. Но говорить об этом он не стал – пусть думают, что работа требует квалификации, больше можно будет содрать денег.
- Ещё один момент, - сказал Пуес Екюща. – Последнее, что мы передали по «Крыльям орла» - контрольные цифры к выборам в Федеральное собрание. Если эта информация досталась американцам, не исключено, что где-то за неделю до выборов в каком-нибудь задрипанном Гонолулу выйдет статья с контрольными цифрами. Потом пройдут выборы, и статья выйдет на поверхность. Получится, что эти газетчики узнали результаты выборов до их проведения!
Поэтому, Опрожа, придётся задействовать твои ресурсы. Мы быстро переделаем контрольные цифры – я уже дал задание ЦИК – а твои люди доставят их во все ТИКи. Это надо сделать быстро, до выборов осталось немного. Займись организацией.
- Сделаю, - ответил Опрожа Рвёшлюч.

17.
Вейд Лунио начал понимать, в чём проблема. Когда система «Крылья орла» была введена в строй, многие руководители регионов пропускали сигналы. Ведь сигналов могло не быть месяцами, они переставали проверять компьютер на предмет принятых правительственных сообщений, и тут-то они и приходили, и оставались незамеченными. Вейд Лунио предложил рассылать тренировочные сообщения, не несущие полезной информации. Получив такое сообщение, местный руководитель подтверждал его приём. Оперативность анализировалась,  и наиболее оперативные поощрялись, наименее оперативные наказывались.
Тогда Лунио подключил к этому делу Дарвина, который сам генерировал и рассылал такие сообщения и проверял ответную реакцию. Получается, Дарвин не только тренировал получателей, но и сам тренировался и сумел подключать совершенно случайных людей к секретным источникам информации, до которых сумел добраться.
Это была, конечно, не единственная проделка Дарвина, но теперь её можно было пресечь. Надо установить в телецентре новый блок, генерирующий адреса, полностью обрубив его связи с любыми сетями – тогда невозможно будет рассылать информацию куда не надо с помощью шпионских программ. Конечно, тогда исчезнет такая удобная возможность, как отсылка сообщений прямо с компьютера президента. Придётся носитель информации везти в телецентр, а оттуда она разойдётся по легальным получателям. Может быть, как в давно забытое время, придётся посадить девочек, которые будут набирать адреса вручную. Ничего, сообщения идут редко.
Собственно, этого было бы достаточно. Но, раз уж «Крылья орла» скомпроментировали себя в части квартирных приёмников, то можно ожидать, что в этой части проект будет свёрнут, и лучше срубить деньжат на демонтаже, пока паника не улеглась и поэтому торговаться никто не будет.
Да и такая подстраховка действительно полезна – никогда не следует думать, что предусмотрено всё; всегда может найтись какая-нибудь неожиданность. Лучше зарубить такие возможности на корню.

18.
Жизнь Гингду Рлачна совершенно переменилась. Его держали в одиночной камере, из которой несколько раз в день выводили на допросы. На допросах следователи (в дополнение к первому появился ещё один) задавали множество вопросов, часто казавшихся Гингду Рлачну совершенно бессмысленными. Спрашивали, какие у него отношения с коллегами по работе, почему он развёлся с женой, каких фирм предпочитает одежду и обувь, кто готовит ему еду дома (а кто может готовить? Сам себе готовил).
Задавали вопросы о родителях (Гингду Рлачн подумал: «Хорошо, что они умерли. Сейчас бы волновались, дёргались»). Задавали вопросы и о компьютерных партизанах, на которые Гингду Рлачн с чистой совестью отвечал, что ничего не знает.
Один раз задали странный вопрос – знает ли он Бориса Апанасова. Гингду уже хотел ответить отрицательно, но вдруг вспомнил. Его, как  одного из немногих, связанных с вычислительной техникой, послали в Министерство информационных технологий пробивать поставки каких-то компьютеров. Его роль была минимальна: надо было принести и отдать бумаги какому-то ответственному чиновнику. Проходя по коридору, он увидел табличку: «Начальник отдела Борис Апанасов». Почему-то фамилия застряла в памяти, а теперь вылезла из неё. И Гингду Рлачн ответил: «Слышал о таком. Работает в министерстве. Лично не знаком». На вопрос, кого ещё он знает в министерстве, Гингду Рлачн ответил, что никого.  Фамилия чиновника, которому он возил бумаги, стёрлась из памяти.
Однообразная жизнь без поступления новой информации угнетает, и Гингду Рлачн придумал себе занятие. Он в прежней жизни иногда развлекался тем, что решал задачки по математике повышенной сложности из школьной математики и некоторых разделов высшей математики, которыми он заинтересовался, обучаясь в вузе. Иногда они попадались в каких-то журналах, книжках, интернете, но большей частью он придумывал их для себя сам.
Теперь Гингду Рлачн решил занимать пустое свободное время решением задач. Мешало то, что обычно у Гингду были под рукой карандаш и листок бумаги, и он рисовал к задачам чертежи и писал формулы. Теперь этого не было, и это была большая трудность. Зато времени на решение задач было много, и Гингду Рлачн старательно производил вычисления и рисовал чертежи в уме, постоянно сбиваясь и делая ошибки. Он пытался придумать какую-нибудь систему для запоминания и преобразования формул, но пока получалось плохо.
Гингду вспомнил старую, давно когда-то попадавшуюся ему задачу по геометрии. Там внутри квадрата бралась произвольная точка и соединялась отрезками прямых с серединой каждой стороны. Получалось четыре неправильных четырёхугольника. Площади трёх из них были известны, площадь четвёртого надо было найти.
Гингду быстро вспомнил решение и стал обсасывать его. Вначале он сообразил, что задача будет решаться, если взять вместо квадрата прямоугольник и даже параллелограмм. После пришла мысль, что задача будет иметь решение не только в случае деления сторон пополам; нужно, чтобы противоположные стороны были разделены в одинаковом соотношении.
Потом Гингду Рлачн стал думать, как будет перемещаться внутри квадрата точка, если площади противолежащих четырёхугольников не меняются, а изменяется только площадь третьего четырёхугольника. Он быстро выяснил, что точка будет перемещаться по прямой. Исходя из этого, он нашёл условие, которому должны удовлетворять площади трёх четырёхугольников, чтобы задача имела решение.
Но вот найти такие условия для произвольного разделения сторон у него не получалось.
В один из дней (он быстро перестал отслеживать число и день недели) его привели в какую-то комнату с приборами, подключили к нему какие-то провода и сказали, что сейчас он пройдёт проверку на полиграфе.  Опять задавали кучу вопросов, на которые Гингду Рлачн отвечал, как есть. Он подумал: «Как же тяжело тем, кто врёт. Ведь эти люди должны придумывать свою версию и потом следить, чтобы ни в чём от неё не отклоняться».
Гингду Рлачн ждал, что его подвергнут пытке лишения сна. Он читал о таком. Это было бы очень тяжело. Но не следует плакать раньше, чем тебя начали бить. Это успеется.

19.
Пуес Екюща в очередной раз проводил совещание по компьютерным партизанам. На этот раз Пикф Гзопиев присутствовал. Он рассказал о ходе допросов и о проведённой проверке на полиграфе. Проверка показывала, что Гингду Рлачн не врёт и ничего о компьютерных партизанах не знает.
- Может, он и вправду ничего не знает? – засомневался Опрожа Рвёшлюч.
- Ага. И к коммунистам зашёл ну совершенно случайно. И записи делал случайно, - ответил Пуес Екюща. – Нет, дело тут в другом. Смотрите – он уже месяц сидит, и ни разу ничего не попросил, не требовал адвоката, не хотел связаться с семьёй. Он не читает газет, не смотрит телевизор, не выходит в интернет. И ни одной жалобы, ни одной претензии по этому поводу. Как это возможно для простого программиста, которым он себя называет? Нет, это тщательным образом подготовленный агент. Вот только выяснить, где и когда он проходил подготовку, не удаётся.
Далее. Я посмотрел, что о нём говорят коллеги по работе. Он, кстати, работал в Институте общественных проблем. Все, с кем он работал, отмечают, что он никогда не ограничивался технической стороной, а всегда пытался вникнуть в суть проблемы. Одни его ругают за это, другие хвалят, но отмечают почти все. Зачем тебе вникать в социальные проблемы, если ты математик? Занимайся своей математикой. А в его НИИ темы исследований бывали очень… непростые. Например, о криминальном прошлом политиков. Так что его интересы очень давно стали проявляться.
- Раз он такой… накачанный, - подумал вслух Опрожа Рвёшлюч, - зачем он полез к коммунистам? Он что, не знал, что это за люди? Что они делают то, что мы скажем?
- И на старуху бывает проруха, - ответил Пуес Екюща. – Там тоже встречаются разные люди. Он ведь не к Зюриновскому пошёл, может, думал, что на местах они другие.
Потом Вейд Лунио рассказал о проделанной работе. Он утверждал, что «Крылья орла» перестали представлять опасность с точки зрения утечки информации. Теперь адреса сообщений вводились непосредственно в телецентре с компьютера, не подключённого ни к одной сети. Следовательно, взломать систему и отправлять сообщения по другим адресам стало невозможно. Работы по блокировке квартирных приёмных устройств тоже идут успешно и близки к завершению.
Над утечкой данных через почту тоже ведётся работа. Группа молодых специалистов предложила идею, которая сейчас находится в разработке и позволит решить проблему в принципе.
В конце слово опять взял Пикф Гзопиев. Он сказал, что бывшая жена Гингду Рлачна обивает пороги, пытаясь выяснить, за что задержали её мужа.
- Они в разводе? – уточнил Пуес Екюща.
- Да, но он платит алименты на ребёнка.
К тому же, сказал Пикф Гзопиев, на его работе уже ползут разнообразные слухи – и что его задержали, и что его уже нет в живых, и что он удрал в Америку.
- Не пора ли сделать официальное заявление? – закончил Пикф Гзопиев.
- Да. Только никаких упоминаний о компьютерных партизанах. Скажите о преступной группе, промышлявшей изготовлением фейковой информации в интересах иностранных разведок.

20.
Однако течение событий было внезапно нарушено чрезвычайным происшествием. В городе Жыпырп на заводе Серигаски произошёл мощный взрыв. Помимо того, что погибло немало работников завода, взрыв вызвал аварию на питающей завод и город электростанции – почему-то не сработали устройства защиты.
(Здесь заметим в скобках, что когда движение общечеловеков набирало силу, в некоторых местах, где оно было наиболее успешным, переименованию подвергались не только имена и фамилии граждан, го и некоторые улицы, культурные объекты и даже города).
В Жыпырпе после отключения электричества перестал работать водопровод, засорилась канализация.
Возмущённое население вышло на улицы. Правительству Пуеса Екющи пришлось принимать немедленные меры. На третьи сутки после аварии президент вновь собрал своих ближайших помощников.
- Вы в курсе того, что происходит в Жыпырпе. Там – натуральный мятеж. Эти идиоты не хотят понимать, что все современные города чрезвычайно зависимы от технической инфраструктуры. Достаточно на небольшое время прекратить подачу электричества, воды или газа, и условия жизни резко ухудшаются у всего населения сразу. Вместо того, чтобы сохранять спокойствие и помогать государственным органам устранять последствия аварии, они полезли на улицы. Разграблены магазины. Мэрия захвачена бунтовщиками. Полиция разбежалась. Войсковые части, использованные для усмирения бунтовщиков, на вторые сутки отказались выходить из казарм! Опрожа, надёжные части уже движутся к Жыпырпу?
- Да, - сказал Опрожа Рвёшлюч. – Все дороги уже перекрыты. Рязанская дивизия ВДВ готова войти в город с севера, Нью-Васюкинская – с юга.
- Я выпустил из тюрьмы Кучу. Он поедет в Жыпырп. Ему было сказано, что если он решит сыграть в народного вождя, то будет убит как собака, а также будет убита вся его семья и родственники. Он оказался адекватным человеком. Пусть уговаривает местное быдло. Не получится – введём войска.
- Хорошо получилось со связью, - продолжил Пуес Екюща, уважительно взглянув на Вейда Лунио. – Интернет и всякая мобильная связь были отключены за минуты. Очень хорошо, что вы предусмотрели такую техническую возможность и оперативно её реализовали. Нам сейчас главное – не дать информации распространиться внутри страны. Мир здесь не главное; американцы, конечно, видели взрыв из космоса и знают, что что-то произошло. Они, конечно, слепят какие-то ролики из событий в Аддис-Абебе десятилетней давности и вкинут в сеть; но их тупость будет видна невооружённым глазом. Пусть резвятся. Главное – не дать бунту пойти по стране…
И вот что хочу сказать: здесь компьютерные партизаны могут нам сильно навредить. Пикф Гзопиев не ловит мышей. Бориса Апанасова он вывел из-под удара. Гингду Рлачна не раскололи.
Я хочу использовать последнее средство – имеющиеся химические вещества для воздействия на мозг, «сыворотку правды». Говорят, что психика человека не выдерживает такого воздействия, он умирает или сходит с ума. Пусть. Что знает, он скажет. И это должно быть сделано не только в окружении людей Пикфа Гзопиева. Там должны быть наши надёжные люди. Впрочем, зачем какие-то люди? Мы там будем сами. Процедура будет произведена здесь; я сам буду за ней наблюдать. Ты тоже – президент посмотрел на Вейда Лунио. – Если он будет неразборчиво произносить чьи-то имена, тебе будет проще понять, если это кто-то из твоих сотрудников. И ты поучаствуй, - обратился Пуес Екюща к Опроже Рвёшлючу. – И обеспечь охрану. Не афишируй, но всё должно быть под контролем.
- Сделаю, не привыкать, - ответил Опрожа Рвёшлюч.

21.
Гингду Рлачн изрядно одурел за время пребывания в заключении. Математические размышления давались с большим трудом и занимали всё меньше времени. Всё чаще он просто тупо сидел, не думая ни о чём. Почему он ещё не сломался, он и сам не знал. В голове засела дурацкая идея, что он до конца должен сохранить лицо. Почему то ему казалось, что если он потеряет лицо, сломается, начнёт жаловаться, упрашивать, рыдать, то ему сразу станет гораздо хуже.
Он привык сотый раз отвечать на одни и те же вопросы, зная, что ему никто не верит. Ему даже стало доставлять какое-то удовольствие то, что ему не верят, что они предпочитают обманывать сами себя, что он, Гингду Рлачн, ничего не делая, переиграл все спецслужбы государства. Он отвечал правдиво и радовался: «Всё равно вы мне не поверите – и останетесь в дураках».
В один непримечательный день в камеру к Гингду Рлачну вошли какие-то люди, велели одеться и следовать за ними. Его посадили в машину и куда-то повезли. Там, куда привезли Гингду Рлачна, его завели в пустую комнату, в которой был только стол и два стула.
Один стул был особенный. На него усадили Гингду Рлачна. К стулу были приделаны ремешки, которыми теперь пристегнули Гингду Рлачна. Сопровождавшие его люди вышли, и вошёл человек в белом халате с небольшим металлическим ящичком в руке. Он поставил ящичек на стол и сказал:
- Гингду Рлачн. Сейчас у вас последний шанс во всём признаться. Через две минуты я введу вам в вену «сыворотку правды», и вы всё равно всё расскажете. Но после этого вы или умрёте, или потеряете рассудок.
Гингду Рлачн молчал. Ему вспомнилась читанная в детстве африканская сказка. Там, в этой сказке, заяц нашёл в лесу краски, которыми раскрашивают себя африканские охотники, ну и раскрасился ими. Он стал настолько не похож нк себя, что  звери его не узнали. Видя это, заяц назвался новым царём зверей, и звери его послушали – а вдруг это диковинное существо всех их порвёт. Заяц приказал своим новым подданным принести ему побольше капусты, морковки и вина. Наевшись и напившись, заяц взял народный африканский инструмент, и, подыгрывая себе на нём, запел:
- Какие глупые звери! Они боятся своего царя и не видят, что у него обыкновенные заячьи уши. Какие глупые звери! Они не видят, что у их нового царя обыкновенный короткий заячий хвост…
Почему-то Гингду Рлачну показалось, что эта сказка подходит к сложившейся ситуации. Против химии не попрёшь, и Гингду Рлачн решил: будь что будет, сейчас всё закончится. Почему-то у него возникло ощущение не близкого конца, а какой-то непонятной новой встречи. С кем должна быть эта встреча, он не знал.
- Ну что же, - сказал врач. – Я ввожу вам сыворотку.
Он поставил в вену Гингду Рлачну катетер, принесённый в железном ящичке, вытащил оттуда же шприц и ампулу и аккуратно ввёл содержимое ампулы Гингду Рлачну в вену.
Сидевшие за прозрачным в одну сторону и звуконепроницаемым стеклом Пуес Екюща, Опрожа Рвёшлюч и Вейд Лунио прислушались и стали всматриваться в Гингду Рлачна. В стул и стол было вмонтировано несколько чувствительных микрофонов, и теперь к ним доносился оттуда каждый шорох.
Гингду Рлачн глупоулыбнулся и сказал:
- Я расскажу вам сказку про зайца. Однажды африканский охотник отдыхал в лесу после охоты и выронил краски, которыми себя обычно раскрашивают африканские охотники…
Пуес Екюща возмущённо воскликнул:
- Да он издевается!  - и произнёс в микрофон, через который осуществлялась связь с врачом:
 - Вколите ему ещё!
- Мы применили стандартную дозу, - ответил врач, глядя на стекло, за которым ничего не было видно.
- Делай, как я говорю! – раздражённо крикнул Пуес Екюща.
Врач пожалплечами, вытащил мз ящичка ещё одну ампулу, набрал в шприц половину и ввёл Рлачну.
Гингду Рлачн забормотал что-то, потом голова его упала на грудь. Он умер.
- Что он сказал? – спросил Пуес Екюща.
- Он упомянул какие-то числа, - ответил Опрожа Рвёшлюч.
- Он говорил: «собственные числа», - уточнил Вейд Лунио.
- Собственные числа? Что это может быть? Номера секретных счетов? Какие-то коды?...
Поняв, что теперь ничего не узнаешь, Пуес Екюща махнул рукой и сказал:
-Ладно. Чёрт с ним.

22.
Было выпущено правительственное сообщение. В нём говорилось о разгромленной террористической организации, внедрившейся в правительственные компьютерные сети и похищавшей секретную информацию для иностранных разведок. Одновременно террористы стряпали фейковые новости и вбрасывали их в интернет.
Вначале был задержан лидер террористической организации некий математик и программист Гингду Рлачн. Члены террористической организации пытались устроить Гингду Рлачну побег, нов перестрелке были убиты. Убит оказался и Гингду Рлачн.

23.
Мятеж в Жыпырпе был подавлен. В СМИ говорилось о крупной аварии и попытках некоторых экстремистов воспользоваться трудной для населения ситуацией в своих целях и дестабилизировать обстановку.

Молодые сотрудники Министерства информационных технологий сумели разработать программу защиты почтовых программ, используемых в правительственных сетях, и неприятные утечки информации прекратились.

Президент Пуес Екюща уехал в тайгу с министром обороны Опрожей Рвёшлючем отдохнуть и поохотиться. Сидя у костра, он говорил Опроже Рвёшлючу:
- Мы стареем… Скоро придётся думать, кому остаить страну посте нас. Я думаю, что Вейд Лунио подошёл бы. Как считаешь?
- Да, пожалуй. Думаешь, надо вводить его во все вопросы?
- Нет. Он пока молод. Но надо иметь это в виду. А Пикфа Гзопиева я уберу. Есть у тебя какой-нибудь бодрый генерал из разведки или контрразведки? Надо там подтянуть у них гайки.

24.
Вейд Лунио сидел в своём офисе с товарищами и парой бутылок коньяка. Отмечали удачно рассеявшиеся тучи над их головами.
- Всё сложилось как нельзя лучше, - говорил Вейд Лунио. – Но расслабляться нельзя. Хочу, чтобы вы лучше поняли, какие у нас открываются перспективы. Вот скажите мне: что такое власть? Власть – это возможность управлять. А что такое управление? Это передача информации от руководителей к подчинённым. И передача информации от подчинённых к руководителям, обратная связь. И на пути всех сигналов сидим мы – цифровики, технологи. С этим такое можно сделать… Подумайте над этим.
Фин Мирн, ответственный за связь с Борисом Апанасовым, сказал:
- Апанасов жалуется. То, что мы скинули ему в прошлый раз, американцам не интересно. Они требуют ещё.
- Жаль, наши не захотели его кокнуть, - сказал Вейд Лунио.
- А давай загоним им Дарвина, - предложил Жюль Верн.
Вейд Лунио посмотрел на товарищей и засмеялся. Он хохотал долго, то сгибаясь и почти падая на стол, то раскачиваясь из стороны в сторону. Наконец, он успокоился, вытер с глаз выступившие от смеха слёзы и сказал:
- Загоним. Пусть он у них устроит революцию.

25.
Мария Б. сидела на стуле на кухне. Её сын Кирилл стоял перед нею. Ему было 14 лет и он уже перерос мать на голову. Мария говорила:
- Кирюша, ты уже большой. Ты должен меня понять. Мы уедем отсюда в другой город. Хорошо, что я не меняла фамилию в браке. Сменим и тебе фамилию на мою… Но ты знай. То, что сейчас говорят про твоего отца – это ложь. Ты никому это не говори, но знай. Он никогда не был преступником. Он был добрый человек и хотел, чтобы всем было хорошо… Но как он мог скрывать?.. Ни словом, ни намёком, никогда… Может быть, и зря… Что он делал, было правильно… Может быть, пройдёт сто лет… И ему памятник поставят.
Мария заплакала.