Русский язык. Солецизмы и прочее...

Где ты пошёл?

Солецизм подразделяется на:

1. Анаколуф – замена синтаксическая, синтаксическое рассогласование частей или членов предложений.
Анаколуф - (греч.- непоследовательный, несогласный) - синтаксическая несогласованность членов предложения, не замеченная автором или допущенная умышленно для придания фразе характерной остроты.
Так как в английском языке порядок построения слов в предложении фиксированный, русскоязычные совершают больше ошибок при построении предложений.
Анаколуф встречается у больших мастеров литературы: А. Пушкина, М. Лермонтова, Ф. Тютчева, С. Есенина, Б. Пастернака и др.
Анаколуф широко применяется как средство сатирического изображения:
«Нева всю ночь Рвалася к морю против бури, Не одолев их буйной дури» - А. Пушкин «Медный всадник».
«Это, чтоб это могло быть-с, так, напротив, совсем никогда-с...» - Ф. Достоевский «Братья Карамазовы».
«Подъезжая к сией станции и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа» - А. Чехов «Жалобная книга».
«Склонилась руке...; Окно лечу» - В. Маяковский «Человек».
«...Но скажите, вы, калеки и калекши, где, когда, какой великий выбирал путь, чтобы протоптанней и легше» - В. Маяковский «Сергею Есенину».
«Что не выразить сердцу словом и не знает назвать человек» - С. Есенин «Ты прохладой меня не мучай».

2. Зевгма - пропуск слова, уже употреблённого выше и логически подразумевающегося.
«Почтен дворянин за решёткою своей башни, купец - в своей лавке» - А. Пушкин «Сцены из рыцарских времён»;
«За окном шёл снег и рота красноармейцев» - П. Асс, Н. Бегемотов «Штирлиц или Как размножаются ёжики».

3. Плеоназм (греч. - излишество) – добавление, дублирование элемента смысла:
«Бесплатный подарок».
Может являться речевой ошибкой или намеренно употребляться, для создания комического эффекта:
«Вы что ругаетесь грязным матом?»;
«Я тебе какое плохое зло сделал?»;

4. Эллипсис (греч. elleipsis - выпадение, опущение) – убавление, пропуск подразумеваемого слова, легко восстанавливаемого из контекста. Стилистический приём, связанный с опущением несущественных слов для усиления роли оставшихся. Используется при изображении динамичных событий: «Татьяна в лес; медведь за нею» А. Пушкин «Евгений Онегин»;
При сообщении о неотвратимых последствиях: «Кремень на кремень – искра».

5. Эналлага – замена морфологическая, употребление одной грамматической категории вместо другой:
«О погулять не может быть и речи»,
«Гражданин, давайте не будем».

Ты не знаешь падежов!

Низким уровнем грамотности говорящего являются следующие корявости…
«Мне нравятся очень обои! - сказал я и выскочил вон» - А. Толстой «Из Козьмы Пруткова. Доблестные студиозусы. Как будто из Гейне»;
«Желаю тебе сбычи мечт!» - Шуточный вариант языковой игры, - у слова «мечты» нет родительного падежа;
«Приказываю дать предостережение, чтобы угомонить его безумие, и что всему есть мера».

Неправильные падежные окончания:
«Сколько время?» – Времени;
«Много свободных местов» - Мест;
«В белом пальте» - Пальто.

Неправильное использование степеней сравнения прилагательных:
«Я лучшее тебя» - Лучше;
«Самый наисложнейший» - Сложнейший;
«Плоше» - Хуже.

Неправильное согласование числительных:
«Обои девушки улыбались» - Обе;
«По обоим сторонам улицы» - Обеим;
«Двое девочек» - Две девочки;
«Семеро студенток» - Семь студенток

Неправильное использовании форм глаголов:
«Когда я очутюсь дома» - Смогу очутиться;
«Надо быстрее бечь» - Бежать.

Неправильное указание родовой принадлежности:
«Интересная фэнтези» - Интересное;
«Окна занавешены тюлью» - Тюлем;
«Отшлёпал кота тапком» - Тапкой.

Лечу стрелой насквозь больную жизнь
Жгучим примером утопического языка неграмотных людей, по разуму которых катком проехался пролетарский морок, является язык антиутопии А. Платонова «Котлован».

Русь-матушка, как никто другой, перенесла на себе попытку разрушения русского мира, языка и замену их на диктатуру пролетариата, и язык пропаганды.

«Одна пионерка выбежала из рядов в прилегающую к кузнице ржаную ниву и там сорвала растение. Во время своего действия маленькая женщина нагнулась, обнажив родинку на опухающем теле, и с лёгкостью неощутимой силы исчезла мимо, оставляя сожаление в двух зрителях - Вощёве и калеке. Вощёв поглядел на инвалида; у того надулось лицо безвыходной кровью, он простонал звук и пошевелил рукою в глубине кармана. Вощёв наблюдал настроение могучего увечного, но был рад, что уроду империализма никогда не достанутся социалистические дети. Однако калека смотрел до конца пионерское шествие, и Вощёв побоялся за целость и непорочность маленьких людей»

«Как заочно живущий, Вощёв гулял мимо людей, чувствуя нарастающую силу горюющего ума и все более уединяясь в тесноте своей печали».

«К бараку подошла музыка и заиграла особые жизненные звуки, в которых не было никакой мысли, но зато имелось ликующее предчувствие, приводившее тело Вощёва в дребезжащее состояние радости. Тревожные звуки внезапной музыки давали чувство совести, они предлагали беречь время жизни, пройти даль надежды до конца и достигнуть её, чтобы найти там источник этого волнующего пения и не заплакать перед смертью от тоски тщетности. Музыка перестала, и жизнь осела во всех прежней тяжестью» - А. Платонов “Котлован”.

Некуда за что жить заочно и нечаянно живущим
Эти «корявости» языка, кроме случаев сознательного их использования поэтами и прозаиками, являются яркой иллюстрацией по И. Бродскому «языка смыслового тупика», в котором мы находимся, если не пытаемся от них избавиться.

Так говорят маленькие дети или люди, ранее не владевшие языком на достаточном уровне, или впервые говорящие на русском языке. Так говорит детское сознание, но для детей это естественно, а для взрослого человека – недопустимо!
Эти корявости представляют собой нарушение всех языковых приличий!
Нарушаются все нормы приличной прозы: это неприличная грамматика, неприличная лексика, неприличный смысл.

Это язык ограниченности, неграмотности, болезненной пустоты мировосприятия.
Это мычание отсталости, отсутствия слова, голос отмены языка и абсолютного нуля. Слушая это, спотыкаешься как от удара тока по голому телу и, больно ударившись, падаешь.

Язык становится ущербным. Таким был язык многих, возможно миллионов людей, родившихся в среде отсутствия грамотной речи и во взрослой жизни “подвергнутых” всеобщей грамотности.
В тот период в «деревенское» сознание грубо ворвалась оголтелая кликушествующая политическая пропаганда насилия.

Как в тихое сельское озеро, питающееся из ручья обыденности, вдруг обрушились останки машиностроительного завода: его камни, балки и остатки станков, распугав всех обитателей и замутив прозрачную воду сознания; подняли со дна тёмные и низменные чувства, которые не мог омыть слабый ручеёк человечности.

И по Руси объявилось множество «пролетарских пророков», которые, начитавшись книг и не сознавая значения новых слов, «пихали их куда ни попадя»: «Каждый день, просыпаясь, он вообще читал в постели книги, и, запомнив формулировки, лозунги, стихи, заветы, всякие слова мудрости, тезисы различных актов, резолюций, строфы песен и прочее, он шел в обход органов и организаций, где его знали и уважали как активную общественную силу, - и там Козлов пугал и так уже напуганных служащих своей научностью, кругозором и подкованностью» - А. Платонов “Котлован”.

Все помнят сказку «Маугли», в которой мальчик родился в джунглях среди диких зверей и, став взрослым, вернулся к людям. Но в реальной жизни не так: дети, которых находили в джунглях, так и не смогли научиться разговаривать и стать членами общества.

Многие из тех, кто родился в «разрежённой» среде «языкового голода», так и не смогли освоить родной язык на приличном уровне, изъясняясь на его эрзаце, являясь бесцельными мучениками недосказанности, как герои «Котлована» А. Платонова.

Хуже всего то, что эти языковые нарушения пытаются стать стандартами речи, претендуют на право жизни и существования, пытаются подстроить живое тело языка под свою ограниченность.
Как любая глупость, языковые «корявости», если им сознательно не противостоять, незаметно протискиваются в нашу речь и делают вид, «что всё так и было».

«…язык, не поспевая за мыслью, задыхается в сослагательном наклонении и начинает тяготеть к вневременным категориям и конструкциям; вследствие чего даже у простых существительных почва уходит из-под ног, и вокруг них возникает ореол условности» - Из послесловия И. Бродского к «Котловану» А. Платонова.

Если мы не будем противостоять корявости нашего языка и впустим её в жизнь, то не заметим, как скоро наши умственные способности опустятся до нуля, и мы, подчинив себя этому ублюдку, станем жертвой грамматической зависимости убогой эрзац-речи. А, заглянув в бездну глупости, сможем ли мы найти в себе силы не пустить её в себя и не стать «разумными идиотами»?

Но не только «люди из народа» заражены этой гадостью. Ярким представителем «альтернативной» речи являлся бывший глава Правительства России В. Черномырдин, а нынешнюю пальму первенства надёжно захватил мэр Киева В. Кличко.

Не стоит успокаивать себя тем фактом, что ведь классики литературы использовали разные языковые корявости.

Во-первых, литературный язык в то время проходил своё становление, а, во-вторых, они показывали нам “неграмотный” язык «маугли», увязших в болоте посредственности и отсталости во всей его затхлости.

Необходимые пояснения: Фигуристая речь

Существуют фигуры языка: поэтические фигуры, стилистические фигуры, встречающиеся, в основном, в поэзии.
Стилистические фигуры (фигуры речи) - это обороты речи, применяемые для усиления экспрессивности (выразительности) высказывания. Иногда к стилистическим фигурам относят тропы, а также необычные словосочетания, обороты речи, выходящие за рамки языковой нормы (например, солецизм).

Фигуры речи (Figure of speech) - это формы речи, усиливающие её воздействие благодаря определённым лексическим средствам и синтаксическим построениям.
Фигуры речи делятся на схемы и тропы.
Схемы (от греческого sch;ma - форма) - это фигуры речи, которые изменяют обычный или ожидаемый образец слов. Например, фраза «Джон, мой лучший друг» использует схему, известную как Аппозиция (Apposition) состояние двух структур, например, двух частей тела, при котором они находятся в тесном контакте.

Тропы (греч. Trepein - поворачивать, tropos – поворот) оборот речи изменяющий общее значение слов; слова или обороты речи в переносном, иносказательном значении. Виды тропов: метафора, метонимия, синекдоха, гипербола, литота, ирония и т.д.
Это использование слов для передачи значения, противоположного их обычному: «Брут - благородный человек; Как и все они, все благородные люди».

Если троп – это слово с переносным значением (лексика), то фигура – часть предложения, которая играет определённую функцию в нём (синтаксис).

Солецизм (греч. soloikismos, от названия г. Солы (Soloi), древней афинской колонии в Киликии, где вследствие национальной пестроты греческий язык утратил свою чистоту) - термин античной риторики - неправильный языковой оборот, нарушение морфологических или грамматических норм литературного языка без ущерба для значения данного слова или выражения; лингвистический порок.

Термин встречается у Квинтилиана, Авла Геллия и других древнеримских авторов.