Часть I. Глава 25. Голубцы

Сара пришла домой уставшая и, глядя на себя в зеркало, сказала:
– Сегодня, Яша, тебе лучше не приходить! Я в жизни столько не работала, сколько отпахала за эти дни. Так что сегодня я сплю. Слышишь? Не слышишь? И слава Богу. Спокойной ночи, дорогой!

Сара легла, накрылась одеялом с головой, закрыла глаза, но уснуть не смогла. И тогда Сара  стала думать о том, что с ней сегодня произошло.
 
Сара вспомнила маму, дом в казахском селе, тётку Галиму, которой мама отдавала все трудодни, что ей платили в колхозе, и то тяжкое время… Когда мама уходила работать в свинарник, она брала с собой Фиру, а маленькая Сарочка оставалась дома,  где за ней присматривала пожилая хозяйка, тётка Галима. Тётка Галима к тому времени была уже на пенсии, к тому же, у неё были скрючены пальцы: мама сказала девочкам, что это такая болезнь и что бояться этого не надо. И не то, чтобы Тётка Галима была злая – нет… Она была недоброй, но мама говорила, что и жизнь у нее была недоброй: мужа убили на гражданской войне, сына арестовали в 1938 году, обвинили в шпионаже и дали высшую меру наказания, дочь пошла купаться и утонула… Хотя женщины в посёлке поговаривали, что Галима чуть сама не свела счёты с жизнью из-за несчастной любви: молодой красавец, казах, бросил её прямо перед свадьбой – влюбился в другую и сбежал, оставив девушку горевать. И поэтому, дескать, тётка Галима озлобилась на жизнь. И почему-то именно на евреев. Сара помнила, как когда они с мамой приехали в село и пришли проситься на постой, так тётка Галима сначала взяла их, а когда узнала, что они евреи, – тут же велела собирать баулы и съезжать. Мама еле уговорила женщину не выгонять её на улицу с детьми. Галима согласилась, но поставила два условия: сказала, что не потерпит в своём доме еврейского языка и грязи. И мама безоговорочно приняла условия женщины. С тех пор она с Сарой и Фирой говорила только по-русски. И даже когда вернулись в городок, идиш мама больше не вспоминала, боялась… Разве что иногда произносила идишские словечки…

Через какое-то время пребывания на постое, соседка тётки Галимы просветила маму, рассказав, что следователь, который вёл дело её сына, был евреем, и с тех пор тётка Галима считала, что все евреи – сволочи.
В этих раздумьях, вспоминая детство, Сара крепко заснула. А ночью она проснулась: ей приснилось, что пришёл Яша. Не включая свет, Сара скорее почувствовала, чем увидела, что Яша на самом деле находится в комнате.
– Яша, ты здесь?
– Здесь, Сарочка. Я пришёл, потому что мне надо тебе что-то сказать.
– Я просила тебя не приходить сегодня. Мне надо выспаться. Завтра приезжают эти Кацманы, будь они неладны, а я должна быть в форме и в норме, чтобы встретить этих монстров во всеоружии.
– Сара, золотце моё, а что это ты вдруг решила, что Кацманы – монстры? Может, они совсем приличные люди?
– Приличные люди не могли вырастить такую дочь! Ты же видишь, какое горе она мне принесла! Она украла у меня ребёнка! Она заманила его своими чарами! И что он? У него сегодня была вчерашняя рубашка и два разных носка. И вообще, с кем я разговариваю? С покойником! Так что не лезь в наши земные дела! Ты ушёл, ты нас бросил, а теперь что? Я одна буду сражаться с этими ужасными Кацманами.
– Сара, Сара… Ты сейчас делаешь ошибку, поверь мне. Мила – славная девочка…
– Лучше молчи, Яша. А то я сейчас отвернусь к стенке, закрою уши ватой и разговаривай с моей  задницей. Эта милая девочка уже одной ногой залезла в наш ресторан. Я не успею очухаться, как она станет там хозяйкой!
– Сарочка, она пока просто метёт пол и моет посуду…
– Вот! Главное слово здесь «пока»! И ладно бы она мела молча – она ж ещё и поёт!
– Пусть девочка поёт, если у неё есть голос и молодость! Давай поговорим за главное, Сара.
 – Давай! И что у тебя главное, после такой увертюры?
– Главное, родная, это то, чем ты их будешь кормить.
 – А их что, ещё и кормить надо? – наигранно удивилась Сара.
– Надо, Сарочка. Ещё как надо. А ну, вспомни, когда я к тебе пришёл знакомиться, какой стол сделала твоя мама! Правда, твоя мама сказала, что это ты готовила голубцы.  Но только потом я потом понял, что ты к этим голубцам, как и ко всему, что было приготовлено, не имела никакого отношения. Стол был как на свадьбу! Потом она меня обманула во второй раз: подвела меня к окну и сказала: «Смотри, Яков Самуилович! Вон там стоит Сарочкино приданное!» Я посмотрел: внизу стоял запорожец. Потом оказалось, что запорожец имел к тебе такое же отношение, как ты к столу: машина принадлежала вашему соседу с первого этажа. Но я таки купился! Потом Рая Гиршевна подвела меня к шкафу, раскрыла и сказала: «Яша, это всё её приданное!» После чего она закрыла шкаф и больше никогда его при мне не открывала. И я опять купился!
– То есть, Яша, ты хочешь сказать, что ты купился на старый задрипаный запорожец и мамин шкаф? Яша, ты шмок! Иди давай, откуда пришёл! Всё, я сплю. Кыш, привидение!
– Шучу, золотко… Я купился на тебя: ты сидела ни живая, ни мёртвая от страха, что я сейчас развернусь и уйду.
– Ой, кто бы говорил! Прямо, как ты сейчас: ни живой, ни мёртвый.
– Сидела и думала: возьмёт или нет?
– Ладно… Давай поговорим за стол. И что ты предлагаешь?
– Голубцы, Сарочка! Когда я пришёл к твоей маме просить твоей руки, она сделала голубцы! А традиции нарушать я бы не стал…
– И что, я должна завтра весь день сделать голубцы? Ты хочешь, чтобы я встретила никакая? – с ужасом спросила Сара.
– Но ты же спекла халу! А халу печь куда труднее, чем делать голубцы. Но тут есть один секрет…
– Ты меня пугаешь… Какой, Яша?
– Капуста, Сарочка!

– И что не так с капустой?
– Она должна быть не простой. Арик ездил на базу – там ему давали особенную  капусту.
– Какую, если не секрет?
– Особенную. Как для меня.
– А из простой капусты Кацманам голубцы не подойдут?
– Можно и из простой, но Арончик Гельман, работающий на базе, знает, какая нужна именно мне. Так что отправь Арика с утра… А рецепт записывай.
– Яша, что прямо сейчас?
– Нет, прямо вчера. Сара, если они приедут сегодня, то когда ты должна записать рецепт?
– И что, опять стихами?
– Стихами, Сарочка, стихами.
Сара тяжело вздохнула,  включила ночник, взяла с тумбочки тетрадь и ручку и приготовилась писать.

Не песнь, а оду голубцам
Тебе спою я, Сара сам.
Капусту не бери большую:
Головку среднюю такую.

А если надо – две бери,
Ну, в общем, ты сама смотри.
Надрежь, конечно же, кочан,
И опусти в кипящий чан.

Говядину я брал у Гоши:
Он алкоголик, но хороший.
Всё это, к счастью, Арик знает,
И пусть он едет, выбирает.

Говядину прокрутит Беня:
Смотри, не умер чтоб от лени.
Рис, Сара, тот ещё хитрец:
Без риса что за голубец?

Рис должен быть продолговатый:
Возьмёшь для каши – будет ватой.
Стакан на фарша килограмм.
И доверяй своим рукам!

Рис отвари совсем чуть-чуть,
Немного соли не забудь.
Рис полчаса поостужай
И в фарш говяжий выгружай.

Мешаешь с рисом фарш говяжий.
Фарш выйдет, точно пух лебяжий!
Приправы: перец, соль, лучок,
Укропа маленький пучок.

Всё хорошо перемешай.
Яиц? Нет-нет, не добавляй.
Попробуй, Сарочка, на вкус:
Немного, на один укус.

Капуста, видно, уж готова:
Она – для голубца основа.
Её на листья разбирай
Капустный юх не выливай!

Берёшь ты в руку лист капустный,
Смотри, не ешь – пока не вкусный.
А сверху фарш, чтоб завернуть:
Конверт готов и сразу в путь:

Принять мучную ванну надо:
Лежит в муке – для глаз отрада!
Обжаришь голубцы немножко:
Без фанатизма, – не картошка!

Шинкуешь мелко лук. Морковку
На тёрке натираешь ловко.
Всё это жаришь, пассируешь…
При этом истинно кайфуешь!

Томатом сверху заливаешь,
Тушить тихонько продолжаешь.
И вот подлива уж готова:
Не наглядеться, право слово!

И специи опять при деле:
Туда и хмели, и сунели,
Немного перца, много трав -
Прекрасный получился сплав!

Чтоб листики не раскрывались,
Чтоб голубцы не рассыпались
Тарелкой сверху придави.
Добавь крупиночку любви,

Щепотку счастья, доброты,
Грамм нежности, грамм теплоты…
Всё то, что есть в душе твоей
Клади, родная, не жалей!

И крышкой тщательно прикрой,
Огонь, конечно, небольшой.
Тушить не долго нужно – час!
Ну вот и всё! О сладость глаз!

Чеснок воткни меж голубцами.
Нет-нет, не режь, а прям зубцами.
Петрушка сверху и укроп
Для привередливых  утроб.

И перед тем, как их подать,
Самой бы нужно вкус узнать.
Подай красиво, без изъяна.
Нужна ли к голубцам сметана?

Молочку с мясом не мешай:
Не по-еврейски, так и знай!
Но если Кацманы хотят -
Подай сметану. Пусть едят…

Сара дописала рецепт, положила ручку, задумалась.
– О чём думаешь, душа моя? – спросил Яша.
– Я всё время думаю, почему мы так мало говорили, когда ты был жив?
– Ты всегда была занята, Сарочка.
– А сейчас я, по-твоему, свободна?
– Сейчас ты более свободна, чем тогда. Человек всегда свободен от чего-то. Теперь тебе надо освободиться от предвзятого отношения к Кацманам и сделать Арику счастье. Слышишь меня?
– Я тебе так скажу: в данном конкретном случае из нас с Ариком счастлив должен быть кто-то одна. Материнское сердце обычно не врёт.
– Иногда оно просто спит, Сарочка…
– Яша, когда тебя ждать?… Яша! Ты здесь? Ушёл… Ты приходишь не вовремя и уходишь не вовремя. В этом ты весь, Яша. Ладно, посмотрим на этих Кацманов. Но я ничего не гарантирую, Яков Самуилович. Ничего!


Продолжение: http://proza.ru/2021/12/25/1857