Подготовка к зачету

 

        Противно зазвонил будильник. «Ах, как же не хочется просыпаться!», - подумала Ева, состроив недовольную гримасу. Завтра у нее последний зачет, а он как последний бой, трудный самый. Нужно основательно подготовиться, но за окном метель, серо, в доме холодно. Родители на работе, подгонять некому, придется самой себя контролировать!

        Нехотя встала, умылась, оделась. После завтрака, настроение чуть-чуть поднялось, но все же его еще не доставало. Ева вспомнила мамин совет: «Проснешься, подойди к зеркалу, скажи себе, только очень проникновенно, - «И создал же Бог такую красоту!» Девушка последовала маминому наставлению. Улыбнулась. Ну да, немного помогло: не так грустно "грызть твердь железобетона".

        - Так, нормативные нагрузки – знаю, расчетные нагрузки – более-менее. Дальше: «Марка бетона соответствует прочности...». До чего же противно тикают часы! Девушке показалось, что вся ее нервная система обнажилась и пульсирует в такт нещадному тиканью. Она взяла часы и, лихорадочно покрутив их в руках, вынула батарейку. Та упала на пол и закатилась за шкаф. Наступила приемлемая тишина.

       - Нормативная прочность бетона… Вдруг в приемлемую тишину бесцеремонно ворвались коробящие душу звуки стиральной машинки, которая имела обыкновение сушку белья совмещать с темпераментным танцем под семейным названием «Цыганочка с выходом!».  При этом она беззастенчиво сбрасывала с себя все, что было на ней, и заканчивала свой танец в центре ванной комнаты. Еве пришлось на время отложить нормативную прочность бетона, найти и разложить вещи, легкомысленно сброшенные во время танца, вернуть в исходное положение машинку, вытащить постиранное белье, развесить его на сушилке и вернуться к нормативной прочности бетона…
 
        Однако вскоре снизу стали доноситься звуки фортепьяно уже осточертевшей песенки «Гуси, мои гуси». Нервы вновь стали пульсировать, уже в такт клавишам, напрочь отключая мозг. Ева порывисто встала, взяла конспекты, книгу, захлопнула дверь в комнату, наполненную раздражающими звуками, и перешла в другую. Продолжила:

       - Первый класс арматуры…
       Минут через 15 снизу раздался пронзительный собачий лай. Значит, скоро последует коллективный выход на прогулку четырех собачат. Вообще-то у соседки их пять. Одна из них - мать. Тихая, маленькая, с печальным взглядом, словно говорящим: «Ай-яй-яй! Что ж я наделала… Как же могла таких гавкучек на свет произвести?» Во время прогулки она обычно, как-бы стесняясь, держится подальше от визгливой четверки, всем своим видом показывая: «Я не такая. Я не с ними». Но хозяйка всех без исключения обожает и водит их гулять в стильных одеждах. Обычно эти шумливые создания Еву не раздражают, а на улице даже умиляют, но сегодня, во время подготовки к зачету… Придется передохнуть, пока этот неугомонный квартет с мамашей выйдет на прогулку.

        Как раз к этому время в доме умопомрачительно запахло хлебом из хлебопечки, которая своим писком оповестила, что хлеб готов. Ева вошла на кухню, плотно закрыла дверь. «Гуси…» и визги были слышны, но отдаленно, не напрягая. Она поставила варить кофе, достала только что испеченный хлеб, отрезала хрустящую корочку, намазала на нее сливочное масло, посыпала сахарным песком, разложила поджаренные грецкие орешки и театрально, как в рекламе йогурта, сказала себе: «И пусть железобетон, как и весь мир, подождет...», - стала наслаждаться вкусом и расслаблением.
 
       Но тут настигла атака сверху! Заработала циклевочная машина, затмив все прежние раздражители. Бедная Ева, как затравленный зверек, носилась по комнатам.  Хрустальные кристаллики люстры, что висела в зале, дрожали, как осиновые листочки, издавая жалобный перезвон. Где же найти пристанище? О! Ванная комната!
Ева застелила ванну одеялом, на антресолях нашла спрятанную папину ушанку, заткнула уши ватой, надела ушанку, плотно завязав тесемки под подбородком, чтобы удерживать ватные шматки в ушах, взяла все необходимое для подготовки к зачету, закрыла дверь, расположилась поудобней, накрыв себя вторым одеялом… Она уже штудировала предпоследний вопрос, когда открылась дверь. На пороге стоял удивленный папа. Еще бы - увидеть дочку в ванной, накрытой одеялом, в своей ушанке!
       - Ева, девочка моя, что случилось?! – а она, не слыша себя, громко, в сердцах:
       - Все! Достали: гуси, собаки, циклевочная машина!.. Ты что, не слышишь? - В плотно завязанной ушанке кричала Ева.
 
      Отец молча развязал тесемки ушанки. Вата, закрывавшая уши дочки, упала лепешками. Ева с изумлением услышала в квартире тишину… Она словно вернулась из страшного зазеркалья…

На следующий день, после успешной сдачи последнего зачета, счастливая студентка наряжала елку. Как и вчера тикали часы, подпитываемые водруженной на место батарейкой, в соседней квартире на фоно играли «Гусей…», выходила на прогулку визгливая компания собак, работала циклевочная машина… Но все эти звуки воспринимались теперь с пониманием и без вчерашних неистовых эмоций!
      

Противно зазвонил будильник. «Ах, как же не хочется просыпаться!», - подумала Ева, состроив недовольную гримасу. Завтра у нее последний зачет, а он как последний бой, трудный самый. Нужно основательно подготовиться, но за окном метель, серо, в доме холодно. Родители на работе, подгонять некому, придется самой себя контролировать!
 
       Нехотя встала, умылась, оделась. После завтрака, настроение чуть-чуть поднялось, но все же его еще не доставало. Ева вспомнила мамин совет: «Проснешься, подойди к зеркалу, скажи себе, только очень проникновенно - «И создал же Бог такую красоту!» Девушка последовала маминому наставлению. Улыбнулась. Ну да, немного помогло: не так грустно "грызть твердь железобетона".

        - Так, нормативные нагрузки – знаю, расчетные нагрузки – более-менее. Дальше: «Марка бетона соответствует прочности...». До чего же противно тикают часы! Девушке показалось, что вся ее нервная система обнажилась и пульсирует в такт нещадному тиканью. Она взяла часы и, лихорадочно покрутив их в руках, вынула батарейку. Та упала на пол и закатилась за шкаф. Наступила приемлемая тишина.

       - Нормативная прочность бетона… Вдруг в приемлемую тишину бесцеремонно ворвались коробящие душу звуки стиральной машинки, которая имела обыкновение сушку белья совмещать с темпераментным танцем под семейным названием «Цыганочка с выходом!».  При этом она беззастенчиво сбрасывала с себя все, что было на ней, и заканчивала свой танец в центре ванной комнаты. Еве пришлось на время отложить "нормативную прочность бетона", найти и разложить вещи, легкомысленно сброшенные во время танца, вытащить постиранное белье, развесить его на сушилке и вернуться к прочности бетона…
 
        Однако вскоре снизу стали доноситься звуки фортепьяно уже осточертевшей песенки «Гуси, мои гуси». Нервы вновь стали пульсировать, уже в такт клавишам, напрочь отключая мозг. Ева порывисто встала, взяла конспекты, книгу, захлопнула дверь в комнату, наполненную раздражающими звуками, и перешла в другую. Продолжила:
      - Первый класс арматуры…

       Минут через 15 снизу раздался пронзительный собачий лай. Значит, скоро последует коллективный выход на прогулку четырех собачат. Вообще-то у соседки их пять. Одна из них - мать. Тихая, маленькая, с печальным взглядом, словно говорящим: «Ай-яй-яй! Что ж я наделала… Как же могла таких гавкучек на свет произвести?» Во время прогулки она, как-бы стесняясь, держится подальше от визгливой четверки, всем своим видом показывая: «Я не такая. Я не с ними». Но хозяйка всех без исключения обожает и водит их гулять в стильных одеждах. Обычно эти шумные создания Еву не раздражают, а на улице даже умиляют, но сегодня, во время подготовки к зачету… Придется передохнуть, пока этот неугомонный квартет с мамашей выйдет на прогулку.
 
      Как раз к этому время в доме умопомрачительно запахло хлебом из хлебопечки, которая своим писком оповестила, что хлеб уже готов. Ева вошла на кухню, плотно закрыла дверь. «Гуси…» и визги были слышны, но отдаленно, не напрягая. Она поставила варить кофе, достала только что испеченный хлеб, отрезала хрустящую корочку, намазала на нее сливочное масло, посыпала сахарным песком, разложила поджаренные грецкие орешки и театрально, как в рекламе йогурта, сказала себе: «И пусть железобетон, как и весь мир, подождет...», - стала наслаждаться вкусом и расслаблением.
 
       Но тут настигла атака сверху! Заработала циклевочная машина, затмив все прежние раздражители. Бедная Ева, как затравленный зверек, носилась по комнатам.  Хрустальные кристаллики люстры, что висела в зале, дрожали, как осиновые листочки, издавая жалобный перезвон. Где же найти пристанище? О! Ванная комната!
 
       Ева застелила ванну одеялом, на антресолях нашла спрятанную папину ушанку, заткнула уши ватой, надела шапку, плотно завязав тесемки под подбородком, чтобы удерживать ватные шматки в ушах, взяла все необходимое для подготовки к зачету, закрыла дверь, расположилась поудобней, накрыв себя вторым одеялом… Она уже штудировала последний вопрос, когда открылась дверь. На пороге стоял удивленный папа. Еще бы - увидеть дочку в ванной, накрытой одеялом, в своей ушанке!
       - Ева, девочка моя, что случилось?! – а она, не слыша себя, громко, в сердцах:
       - Все! Достали: гуси, собаки, циклевочная машина!.. Ты что, не слышишь? В плотно завязанной ушанке кричала Ева.
 
      Отец молча развязал ушанку. Вата, закрывавшая уши дочки, упала лепешками. Ева с изумлением услышала в квартире тишину… Она словно вернулась из страшного зазеркалья…

       На следующий день, после успешной сдачи последнего зачета, счастливая студентка наряжала елку. Как и вчера тикали часы, подпитываемые водруженной на место батарейкой, на соседском фоно играли «Гусей…», выходила на прогулку визгливая компания собак, работала циклевочная машина… Но все эти звуки воспринимались теперь с пониманием и без вчерашних неистовых эмоций!