Только не врачом, мам!..

Листая дневники.
 
Почему мой сын не хочет быть медиком? Я часто задумываюсь над этим вопросом.
Ни одной вскрытой игрушки. Ни одного расчлененного кузнечика, ни одного погибшего в процессе лечения птенца...

У меня в детстве было три куклы. Не знаю, кому пришло в голову мне  их  дарить, ведь я обожала играть в лянгу, ездить на велике и самокате, стрелять из рогатки и разорять гнезда.

Самая красивая кукла, Наташа, была мягкотелая, говорила "мама" и вид имела неимоверно выпендрежный.
Куклу Катю можно было вести за руку, ибо рука на полпути фиксированно останавливалась и являлась рычагом.
Третья была замарашка, и лица ее я не помню.
Принесенные мною на алтарь исследования, все трое испытали на себе экзекуцию трепанации черепа с целью определить, как там фиксируются волосы, а заодно – как работает глазной механизм. Животики и  спинки, беспощадно вскрытые отверткой, принесли разочарование:  "мамкающий" механизм оказался всего лишь  коробочкой, которая тоже была разобрана на запчасти.
Отработанный материал, некрасивый и неприглядный, я отнесла  в гараж, так как интереса он  больше не возбуждал.

А что же мой сын?

На его счету — однажды выращенная из яблочного червячка бабочка (бабочка-капустница, в литровой банке прошедшая все стадии формирования, которую он потом кормил с ватки, смоченной в сахарной водичке) да наложение гипса на крыло муравьиной матке.

Нет, он не лесковский левша. Он просто макнул половину  тела муравьихи в гипсовый раствор, из которого делают детские фигурки.

Ради справедливости должна сказать, что над собой в детстве он экспериментировал дважды: в четыре года нарезал кухонную губку на мелкие кусочки и затолкал в ноздри. Зачем, сын??? – Мам, это для фильтрации воздуха.
Доставали потом с помощью ЛОРа Светланы..

И — в пять: ходит подавленный, прячется, надел брюки — это в летнюю-то жару!  Уточняю, все ли хорошо.
Отводит в угол, задирает штанину.
– Мам. У меня какие-то высыпания.
Обе голени  усыпаны мелкими красными точками. Рассматриваю, трогаю.Собираю анамнез: когда появились (сегодня),  чешутся ли (да), после чего появились, по ходу  судорожно вспоминаю, что ел-пил.
– Мам, я не умру? — и горечь в глазах, и слёзки набрякли  уже...
Успокаиваю как могу, обнимаю, тискаю, и тут он говорит:
— Думаю, всё же не умру. Ты же не умираешь.
Осторожно уточняю - с чего бы это мне помирать в расцвете лет?
– Ну ты же ноги бреешь? Ну и я побрил.
— ...!!!

Сейчас ему шестнадцать. Обо всех его приключениях, шалостях и достижениях мы с его бабулей ведем дневник до сих пор.
Кем же станет мой сын?
"Только не врачом, мам!..
2019.