Своя жизнь

- Потри вот здесь, пониже, - попросил Вася, повернувшись на живот, - Позвоночник прихватило. Ноет и ноет, спать не могу.
- Неужели и этой ночью болело? – удивился Михаил, натирая васину спину камфарной мазью.
- Не-е-ет, сегодня я дрых как конь, - сказал Вася, - заболело с утра. А теперь еще пониже, - ехидно добавил он.
- Хорош, а! – возмутился Михаил и вытер руку о васину футболку, закатанную на плечи. – Стараешься, а тут, блин… - и он резко закрутил колпачок флакона. Вася заржал.
Тусклое зимнее утро робко заглядывало в окно, простирая серые солнечные лучи в комнату, к несчастным растениям, чахнущим в глиняных горшках.
В гостиную вошла заспанная Аля, жена Михаила. Увидев картину – Михаил верхом на Васе, она фыркнула и прошла на кухню ставить чайник.
- Небось, в телефоне целыми днями? – поддел Михаил, вставая, - Оттого и спина отваливается?
- А то! – Вася закатил глаза, - Ты б знал, какие крали в Тиндере шарятся. Не успеваю свайпить. 
- Тогда палец должен болеть!
- Фигли, - презрительно сказал Вася, - Палец – он простой. Три кости всего, мне врачи все объяснили. А позвоночник – вот это, брат, произведение…
- Слушай, - тихо шепнул Михаил, - Ты поосторожнее здесь с Тиндером, Аля на кухне, сам знаешь, может позвонить Марьяне. Ей это не понравится.
- Упс! – Вася картинно зажал рот ладонью, - Громко вышло. Там чайник кипит, вряд ли слышала. – Он перевернулся на спину, одернул футболку и пожаловался, - Голова как грецкий орех, раскололась надвое...
- Раз ты такой больной, дай подвину, - предложил Михаил и придвинул к дивану стол, накрытый заляпанной скатертью. На нем лежала горка жареных семечек, стояли грязные тарелки, лотки с засохшей закуской и полупустые бокалы.
- В ванную пойдешь? – спросил Михаил, снимая с подлокотника яркое полосатое полотенце.
Вася помотал головой и приподнялся. Михаил вздохнул и положил полотенце обратно. Там же лежала нераспечатанная зубная щетка, которую Аля выдала Васе ночью. Точнее, сегодня в пять утра, когда теплая компания угомонилась и решила ложиться.
Аля выглянула из кухни и поманила Михаила рукой. Он подошел, был схвачен за рукав и вытолкан на кухню.
- Что он тебе сказал? – прошипела она, - Что вы вчера делали? Ну? Где?
- Где, где, - мялся Михаил, - у друга, где.
- Ты – его единственный друг, ты знаешь, - продолжала шипеть Аля, - Подумай, тебе не жалко Марьяну?
Михаил открыл рот чтобы ответить, но тут послышался крик Васи:
- Мих, иди сюда, что ты копаешься? Колбаска осталась!
- Потом, - сказал Михаил насупленной Але и вышел в гостиную.
- Смотри! Всего полно! – Вася сграбастал кусок колбасы с тарелки и проглотил, не жуя. – Будешь? – и он протянул Михаилу почти пустую бутылку водки.
- Нет, спасибо, - ответил Михаил, - мне сегодня за руль.
- Ну, как знаешь, а я прикончу! – весело сказал Вася, и набулькал водку в мутный стакан. - Клин, как говорится, клином! – и выпил залпом.
- Здорово мы вчера дали! Как в молодости, помнишь? К кому едем? Не знаем! Куда-то на день рождения. Поехали? А, поехали! – и загоготал, хлопая ладонями по столешнице.
Аля вышла из кухни с чашками и чайником, и принялась наливать чай, поглядывая на Васю исподлобья.
- Да уж, - Михаил смотрел в пол, - неловко получилось, без подарка ввалились, впервые в жизни видели именинника. Зря послушались Задорожного: «У начальника праздник, поедем в караоке!»
- Ничуть! – выкрикнул Вася, — Вышло здорово, прям как раньше! Помню, позвали меня однажды в Новогиреево: «Поехали», - говорят. А, поехали! К кому едем, не знаем! Зачем? Не помним. И всю ночь проколбасились, как черти, прыгали и веселились. 
- Тебе тогда вискарем в глаз плеснули, помнишь? – спросил Михаил, который нашел остатки вина в бокале и отпил чуточку, ежась под взглядом супруги.
- А как же? – Вася углядел семечки, подвинул к себе горстку и принялся щелкать, так что очистки летели в разные стороны, - помню, конечно! Мы там с девкой одной поссорились, и она плеснула мне в лицо. Ох и больно было! А потом я поехал к ней!
- Господи, зачем? – ужаснулась Аля, - ведь глаз-то у тебя потом неделю болел!
- Да, болел, - многозначительно ответил Вася, включая телефон, - Ой, смотрите, звонил домой, оказывается, в три ночи! Наверное, сказать, что не приеду, поеду к вам.
- Ничего себе! Разбудил, небось? – охнула Аля, а про себя подумала: «Надо забрать детей от бабушки, Мише нельзя за руль после вчерашнего».
Вася меж тем громко рассказывал, как на вечеринке в Новогиреево он целовал под елкой самую красивую девушку, и шею кололо иголками, а все парни ему завидовали.
 - Кстати, как будем праздновать Новый Год? – спросил он вдруг, - у вас или у Задорожных?
Аля вздрогнула и переглянулась с Михаилом.
- Еще неизвестно, будет ли Марьяна с нами встречать? Нельзя оставлять ее одну.
- Ты что, ее сюда!? – Вася выкатил глаза, - Ты знаешь, она не одобряет вечеринок, предпочитает дома сидеть. Вот пусть сидит. Испортила мне день рождения.
- Жестко ты с ней, - сказал Михаил и пригубил свой чай.
- А она? – возмутился Вася, - Пытается меня контролировать. На моем празднике все сидели как доски, прямые и бледные. Ни выпивки, ни закуски нормальной, помнишь? Куда это годится? Вон у людей вчера было! Караоке! – он потряс ладонями в воздухе, - Все, я решил, скажу прямо: хватит, устал я от тебя. Теперь точно квартиру сниму.
Аля всплеснула руками и ушла в комнату. Оттуда послышался ее голос:
- Миша, где ключи от машины? Мне пора за детьми.
- В прихожей посмотри, - крикнул Михаил и оседлал стул. Хлопнула входная дверь.
Вася перевернул бутылку вверх ногами,
- Кончилась! Кто пойдет за следующей?
- Аля поехала детей от бабушки забирать, - сказал Михаил, - я бы и сам, но башка трещит - за руль нельзя.
- Вот-вот! – Вася закусил губу, - Наплодили детей, теперь не знаете, как забирать, вся жизнь под откос. Пусть она за детьми. А мы за водкой.
- Блин, Васек, это неудобно… – робко сказал Михаил, - Аля вернется через полтора часа – по пробкам туда и обратно, а мы здесь теплые будем.
- Влетит? – ухмыльнулся Вася.
- Ладно, иду в магазин, - быстро сказал Михаил, оделся и вышел.
Вася хмыкнул и придвинул себе еще семечек.
- Вот так люди борются за независимость, - пробормотал, щелкая их в ближайшую тарелку, - Что там случилось за день? – и углубился в мобильник.

Через двадцать минут Михаил вернулся, прошел на кухню и поставил на стол запотевшую бутылку.
- На улице, наверное, минус пятьдесят, - пожаловался он, - чуть нос себе не отморозил!
- Да ладно тебе! Вон, написано - все еще минус пятнадцать! – Вася посмотрел на экран, - пробки девять баллов, неудивительно.
- Черт, сколько же Аля будет ехать, - спохватился Михаил, - там же коричневое все! 
- Не волнуйся, - Вася спокойно открывал бутылку, - Постоит, не сломается, все хорошо. Налить?
- Не надо, - сказал Михаил.
- Зря ты так, - Вася плеснул себе щедрую порцию. – В кои то веки я пришел, человек подневольный, сам знаешь.
- Знаю, - горько сказал Михаил. – Вчера ты был в ударе.
- Да! А какие девушки там были! Особенно темненькая, с длинными волосами… Почему-то отказалась со мной танцевать… За встречу! – и выпил залпом, потянулся за колбасой.
- Да куда тебе танцевать! –Михаил прикрыл глаза, - ты помнишь, как у нас оказался? Марьяне звонил, она хотела тебя забрать. А ты ни в какую.
- Да помню я все, - Вася пьянел на глазах, - Она такая: Васенька, я щас приеду на такси, а я такой – не смей, поеду к друзьям. К другу поеду! Ты мой друг?
- Да, я твой друг, - серьезно сказал Михаил, глядя Васе в глаза.
Раздался треск дверного звонка. Оба вздрогнули. Михаил прошел в прихожую. Вася обхватил голову руками.
- Васенька, ты здесь? – раздался хрипловатый голос, - Вася, я всю ночь не спала, волновалась за тебя.
- Мам, я же тебе объяснил. Оставь меня хоть раз в покое! – Вася стукнул по столу кулаком, - Перестань контролировать, где я, и шастать по знакомым. Позорище!
- Васенька не обижайся, собирайся скорее, такси ждет, - Марьяна Пална вкатила в гостиную инвалидную коляску и, повозившись, установила ее около дивана. – Миша, помоги мне, пожалуйста.
Михаил кивнул, они оба подняли Васю на руки и усадили его короткое тело в коляску. Он всхлипнул, протянул длинную руку, цапнул со стола недопитую бутылку и сунул ее в карман.
Мать накинула на него куртку, застегнула, намотала шарф и выкатила коляску за дверь.
- Пока, Миша, спасибо, что позвонил мне, - сказала она на прощание.
Михаил закрыл за ними и уткнулся лбом в стену. Он жалел Васю, но у него была своя жизнь.