Любимые, родные люди

Любимые и родные

«Любимые, родные люди.
Других таких уже не будет.
И надо их всегда ценить,
Не ясно же как долго жить»

Я раньше очень любил женщин вообще. Потом стал их уже любить не очень, потом я их как-то  вообще разлюбил. Так иногда бывает. То есть, они являлись и являются для меня привлекательными  и необходимыми. Но я женщин уже не люблю. Раньше я их любил, как любят кошек, собак, хомяков. Как животных, очень приятных на ощупь и приносящих удовольствие от общения с ними.  Я вообще людей не люблю, просто не способен на любовь к человечеству. Женщины сейчас в моём сознании уже вошли в состав человечества. Просто вошли в состав людей, лишились своих изначальных привилегий.

А вот кошки, например,  до сих пор находятся на привилегированном положении. Войдя же в состав человечества женщины стали стремительно расслаиваться. Часть знакомых женщин стала для меня Человеками, Личностями. Я стал уважать этих женщин, дружить с такими женщинами, договариваться с ними.  А часть превратилась просто в  ничто, в ноль.

Я даже  люблю и сейчас женщин, но не всех скопом, как раньше, а по отдельности. Как человек очень широких взглядов я был готов любить всех женщин и скопом, но только в той плоскости, которую видела Марта. Для такого типа «любви»,  она мне вполне подходила, была просто идеальной.  А вот как кошку я уже не мог любить ни одну женщину, даже Марту. Любовь к женщинам стала более рассудочной и физиологичной.

Зачем я ей был нужен, мне было понятно. Она как бы находилась в двух мирах одновременно. Мир европейских ценностей и широкой толерантной  радуги был её миром. Но она чувствовала, что он не настоящий, без перспектив, надуманный и неестественный. Я, по всем внешним признакам, был тоже частью этого мира. Всё время улыбался, ничего меня не пугала и не смущало, я был толерантен. Групповой секс – хорошо, друг гей – бывает,  женщины борются за равные права с домашними животными – поддерживаю,  разрешено  потреблять наркотики – мне по барабану!

 В отличии от большинства русских за рубежами нашей Родины, я носил рубашку на выпуск, был не подтянут и  не затянут ремнями, а расслаблен и прекрасно приспосабливался к окружающей среде. Улыбка не сходила с моего лица, и у меня не было никаких проблем.  А если и были, то это были только мои проблемы, других ими я не грузил. Я как бы был из её мира. Но это были только внешние признаки.

Внутри же я был всегда печален и основателен, скучный и консервативный  тип. Я был категорически  против толерантности   на своей Родине, чужие страны и обычаи  меня не волновали, это составляло основу «широты моих взглядов».  И ещё, я был надёжен на бытовом уровне. Я отвечал «за свой базар». И жил по своим собственным «понятиям», не навязывая их другим. Это было очень глубоко внутри, я не любил это показывать. Но люди это чувствуют, особенно женщины и представители Аэрофлота в пиджаках.

И, наверное, ещё что-то женщины чувствуют,  но что, я чётко определить никогда  не мог. Я же не женщина. Одна из моих жён на полном серьёзе утверждала, что я являюсь «достоянием нации». Наверное, речь шла о моём остром уме. Или странности моей и необычности поведения. Очень трудно предугадать мои поступки, посчитать, что за ними стоит.  Женщины любопытны, на этом и сгорают порой. А разжигать любопытство мне даже и не нужно было.

Я ведь  на самом деле жил не в  мире идей и представлений о жизни Марты, а своем, собственном. Вот этот  мой секретный мир и манил Марту, как бабочку манит свет свечи. И ещё, я очень часто не боялся быть искренним. А это очень большая наглость в современном мире. Особенно в обществе потребителей, где они искренне стремятся потреблять всё больше и больше. А же искренне это общество не принимал.

-Ты хорошая Марта, ты – классная женщина, я тоже тебя люблю.
-Тоже… Кто она, главная твоя женщина? Я смогу стать самой любимой!

Я молчал. Просто какое-то «Белое солнце пустыни», в гарем просится, хочет там сделать успешную карьеру! Но я же не о гареме говорю и думаю,  мне этого сомнительного удовольствия не надо.

Я – о Родине. Но разговор о Родине-матери с Мартой казался мне неуместными  и несвоевременным. Я не знал, как ей объяснить, что с любой русской женщиной меня связывает гораздо больше чем любовь. Общая культура, жизнь наших предков, общая история и её понимание. Очень много всего незримого связывает. А прежде всего то, что именно женщина в моей культуре занимается формированием пространства любви, пространства Родины. И потом туда приходят дети. И продолжается род. Одно дело любить, а совсем другое продолжать свой род. Светлое чувство может тебя посетить много раз, а продолжение  своего непрерывного рода возможно только на Родине.

Когда речь идёт о выживании, тупом выживании, можно жить с любыми женщинами  и в любых странах. Они могут рожать тебе детей, конечно,  но это будут уже дети  с другой  родиной, не с твоей. У тебя будет хороший дом, тёплый очаг, достойная жизнь. Твой род может пустить корни на чужой земле, он выживет и это будет очень хорошо. Но твоя Родина от этого обеднеет, она лишится тебя и твоего рода. Только ты сам делаешь выбор между Родиной и тёплым сытым домом. Поэтому я  ТОЖЕ любил Марту, после любой русской женщины. Которую я могу  совсем даже и не любить, но которая всегда будет главнее Марты просто по факту своего происхождения и принадлежности к культуре. И не важно, есть ли у меня сейчас любовь к какой-нибудь русской женщине.

У меня вчера не было выбора, весь цивилизованный мир погружался во тьму. Я не видел пути на Родину, а был вынужден выживать в тех условиях, в которые попал. Но Родина позаботилась обо мне, прислала за мной и другими бедолагами, застрявшими в чужой стране самый большой самолёт из своего парка самолётов. Родина, в  лице простого  представителя Аэрофлота обозначила мою нужность для неё, выдав посадочный талон в бизнес-класс. После всего этого у меня не было выбора. Хотя выбор есть всегда, а  у меня не было выбора только по тому, что я его уже сделал, причём давно. А «за базар» я обычно отвечал.

Во время катастроф, геополитических   изменений и войн я хочу быть вместе со своей Родиной и разделить общую судьбу. В крайнем случае, готов выполнять её задание за рубежом. Родина мне не приказывала, даже не намекала, на то, что я должен плодить австрийцев совместно с Мартой. Более того, в некотором смысле, это было даже предательство её интересов. Ценности Евросоюза не  являются ценностями моей Родины. Чем больше носителей любых ценностей, тем крепче они. Хотя тут тоже возможны варианты, есть ещё такой критерий, как качество носителей. А по всем признакам, с Мартой должны были получиться качественные и крепкие ребята.  Развлекаться, использовать  чужих можно и правильно, особенно если дело касается выживания. Но  не более того. Как это всё объяснить Марте и  при этом не обидеть её, я не знал.

Ведь в ЕС искоренялось даже понятии «родина», боролись и с национальными предрассудками. В Канаде уже давно победили национальности, китайские и иранские дети искренне стали канадцами, полными общечеловеческих ценностей и с открытым толерантным сознанием. Осталось лишь чуть-чуть подождать, момента когда умрут их родители, и счастливое техногенное общество потребителей полностью искоренит тогда такие глупости, как родина, обычаи и традиции предков, понятие семьи и рода.  А я был против этого, против того, что бы у меня и моих детей не осталось Родины. А Марта была моим искушением, моей Европой, носителем  и одновременно жертвой прогресса европейских  идей одновременно.

Я вздохнул. Может всё же забрать Марту в Россию? Может быть, она приживётся там? Такая хорошая и искренняя женщина, дедушка казак, хоть и беглый. А  ферму в Австрии продадим потом. Первое время, как на дачу ездить будем, деньги оттуда получать и тратить в России. И я решил дать шанс Марте.

-Марта, а кто по национальности твоя бабушка?
-Швейцарка, но немецкоязычная.
-А мама?
-Австрийка.
-А ты?
-Европейка, но сейчас национальность не важна.
-Ты уверена?
-Да, ты поймёшь скоро это, Иван.

Что-то объяснять мне – тяжкий труд, а надеяться на моё понимание и принятие чужой глупости – смешно. Марта свой шанс пустить русские корни, счастливо жить и умереть в России безнадёжно упустила.

 Баба с возу – кобыле легче! Красный ангел превратился для меня в обычную европейскую серую мышь, серость. Тьма и серость поглощает Европу, и я бы там погиб, если бы поддался её искушению. А смысла похищать Европу в лице Марты я не видел никакого. Я этого не хотел. Я не хотел серую бедную Марту. Зачем ехать в Тулу со своим самоваром?! Русских баб мне пока хватает. Каждому – своё. Красный ангел погиб в борьбе за любовь. На Европу наползала тьма.

P.S. «Книги бывают только бумажные. Всё остальное просто информация»

Красный Ангел
Это произведение включено в   Книгу 9 . – Красный Ангел
#мёднаш, #пирогнаш, #борщнаш, #внаукраину
На все вопросы ответит   Литературный Агент: WhatsApp:  +79889744885  e-mail: enot-1917@mail.ru  Можно заказать и приобрести бумажные книги. Ознакомиться с написанным: http://proza.ru/avtor/ivanstep