Братство

БРАТСТВО


Читатель должен вообразить себе группу актеров, стоящих за кулисами, и готовящихся к спектаклю, который вот-вот начнется. После речевой разминки, актеры встают в плотный круг, складывают руки в его центе и произносят:

  Раз, два, три - с Богом!

Теперь же, читатель должен вообразить себе одного единственного актера. Он резко выдергивает свою руку, выходит из круга, и обращается к своим коллегам:

  Стоп, стоп, стоп, с каким Богом!? С каким Богом, я вас спрашиваю?! Стайка лицемеров...вы мне тут ещё про священнодействие расскажите… про то, как вы служите...отдаётесь целиком и без остатка божественной литургии внутри театрального чистилища! Вы же мать родную продадите за роль!
 
  Хорошо, что я ещё не в балете работаю, а то бы мне уже давно иголок в пуанты накидали или стекла бы битого насыпали.

 Теперь же, он(актер) обращается непосредственно к самому читателю:

  У меня работа в одиннадцать утра начинается! И никакое это не служение, прошли те времена. Так вот, в четырнадцать тридцать перерыв на обед - надо успеть в магазин сбегать, пожрать и на третий вызов. Почему третий? Потому, что второй в восемнадцать тридцать начинается, и заканчиваешь ты только в десять вечера, после чего у тебя час перерыва, чтобы до следующей работы добраться. Там уже до победного часа ночи сидишь - тоску вечернюю разгоняешь на радио. Ну а как? Работать то надо, вот и берешь дополнительную нагрузку.
  Пока один ещё ничего, а если семья у тебя? У меня один знакомый в московском театре работает уже лет десять, так он в восьми квадратных метрах до сих пор живёт! В общаге театральной! Как это вообще возможно? Здоровый мужик! Ему семью уже пора заводить! А как он может?

 Так, о чем я? А! Ну вот. Заканчиваю я в час ночи. Дома я значит в два. А к утренней репетиции, когда готовиться?

  Короче, всю дорогу как белка в колесе…

 
  Приехал тут, деятель один репетировать... Я уже как-то работали с ним. Тогда нормальным показался. И вот, он значит всю прошлую команду артистов в следующую работу взял. И что ты думаешь? Перед самой премьерой, он сваливает на какую-то халтуру в Петрозаводск, и оставляет всех артистов, всю постановочную часть наедине со своим коммунистическим эпосом! Мы сами, с горем пополам, худо-бедно, спектакль как-то слепили. За пару дней до премьеры деятель искусства возвращается. Мы ему всё показали. Естественно ему всё понравилось. Времени то нет, выпуск на носу. Ну и он давай значит нас прогонами дрюкать весь день. Нет, прогоны перед премьерой нужны обязательно, без них никуда не денешься. Но, если бы это Фигаро хоть какие-то коррективы самостоятельные вносил – я бы понял. Он же, тупо гонял нас как стадо баранов по полю, причем на часы рабочие вообще не смотрел. А я смотрел, мне на вторую работу надо было успеть.
  Подхожу к нему говорю, – милый человек, мне пора, у меня другая работа через час начинается.  Он мне в ответ, - еще раз пройдем и пойдешь. Говорю, - не успею я тогда. Он, - меня это не интересует. Должны пройти и точка.
  Хорошо, думаю, про себя, еще разок и побегу. Проходим. Проходим чистенько. Тут голос из партера, - еще раз!
  Я на часы смотрю, а там уже четверть одиннадцатого. Если сейчас не выйду, то точно на эфир опоздаю. 

 Тут важно ещё вот что знать. В каждом театре есть такая должность как помощник режиссера, помреж по-нашему говоря. Так вот, это самый помреж, на чьих плечах безусловно лежит невероятная нагрузка и ответственность, на то они и диплом свой получали не так ли?, должен не только облизывать приезжих гастарбайтеров вовремя поданной чашечкой кофе, он должен  защищать интересы каждого актера и своего театра, и это прямая его обязанность. Так по крайней мере меня в школе учили.
  Так вот. Я значит подхожу к помрежу, показываю на часы. Мне вилы, – говорю, - не успеваю. А он, как и большинство вышеупомянутых рукоскладывателей, смотрит на меня и говорит, - ничего поделать не могу. Как режиссер скажет, так и будет. Я, - вы на часы смотрели? Помреж, - ты где работаешь, здесь или на радио? Я, - у меня в трудовом договоре рабочее время четко зафиксировано, если уж на то пошло. Помреж, - я ничего не могу сделать.

 Ну я и не выдержал. Вышел на авансцену и исторгся монологом о трудовом законе и защите человеческих прав. Прямо перед всей труппой и режиссером.

  На следующий день с роли меня сняли. Артиста на замену быстро нашли. Есть у нас специалисты по срочному вводу. Но вот что меня до сих пор корёжит то, от чего я собственно завелся и говорю всё это? От этого ощущения псевдо-братства, от этих ритуалов: ручки вместе, посидеть жопой на тексте роли, постучать кулачком о сцену перед тем, как войти на неё. Все это гроша ломанного не стоит, всё это - миф, пустышка, лицемерие и больше ничего. И дело не в самих этих ритуалах, придуманных каким-то искренним любителем эзотерической херни, а дело в рабском и провинциальном мышлении артистов, не важно какого театра. Причём провинция эта определяется не географическим местом расположения, а актерской индивидуальностью, и паническим страхом перед своим будущим.  Бесславным будущем драматического атланта в глубокой европейской жопе.