23гл. Первая встреча

                Рассвет…
                Уже заскользили по земле первые лучи солнца. Ещё раньше где-то далеко проголосили петухи. Мир постепенно наполнялся звуками. Оживал. Воскресал после ночи. Через некоторое время на клич вестников зари отозвались различные голоса птиц, сначала одних, потом других, третьих… И вот уже зазвучал в природе многоголосый крылатый хор. О чём он пел? Славил жизнь, славил свет: в июне его особенно много. После такого вступления некоторые пернатые пригласили своих сородичей полетать наперегонки: «рив, реев-рив, рииивв». Другие же – те, что ночевали на ближайшей берёзе – отказались с ними состязаться, зная нечто большее и всеми силами желая полетать с тем, кого они полюбили: «Вер-цвиирр», «цвииирр-вер, вир».
                Вот так птицы разбудили своего друга – маленького Вира, который спал в комнате с настежь распахнутыми дверями и окнами.
                Мальчик открыл глаза. Он стал прислушиваться к тому, о чём поют птицы. Напротив кроватки мерно и важно тикали часы, большие, как шкаф. Они всегда бодрили звоном, а сейчас неприятно перебили зов птиц. Звон же был похож на тот, что Вир слышал совсем недавно, когда они с мамой оказались около здания с огромными куполами и множеством окон. Но там не было никаких стрелок, а в комнате большая стрелка на циферблате находилась в строго вертикальном положении, а другая – поменьше – не успела подойти на два деления, чтобы выровняться с большой и стать одной сплошной линией. Имеют ли они какое-нибудь отношение к звону?
               Вир вдруг обрадовался: заметил нечто очень важное для себя и привлекательное. Рядом с кроваткой на стуле находился предмет, забытый мамой вчера; одна сторона у него плоская, а в другой – помещалась целая комната. Мама зачем-то держала его перед своим лицом по утрам и вечерам. Вир радовался тогда: «Я вижу маму – жив я!». А теперь мама спит – и он всё равно жив. Почему? Вир относился с интересом и осторожностью к этой загадочной вещи, потому что больше ничто не могло показать ещё одну маму. Как же так! Ему почти год, а ничего подобного до сих пор не видел. Растеряешься поневоле.
               И вот теперь этот мамин предмет показал… незнакомого мальчика. Вир встречал детей на улице, но не предполагал, что один из них может появиться здесь, прямо в его комнате. Такое было впервые.
               Кто этот пришелец? Он живет, наверное, там – в этом таинственном предмете. Зачем? Что он делает? Надо позвать мальчика в комнату. Сейчас ведь начинается новый день, который опять будет тянуться долго и скучно. А вдвоем всегда веселей. Во всяком случае, так кажется Виру.
               Но кто всё-таки смотрит на него? И смотрит со вниманием. Да ещё очень-очень близко! Хочет познакомиться?
– Виггг, – пролепетал Вир.
               И услышал только себя. Мальчик молчал. Он, правда, открыл рот, но никаких звуков не произнёс. Странно…
               Надо потрогать незнакомца. Вдруг он кукла!
               Вир протянул руку – и мальчик сделал то же самое. Что удивило их обоих; они замерли в недоумении.
               Тогда Вир решил показать свою любимую погремушку. И мальчик показал ему точно такую же.
               А если помахать погремушкой? И мальчик помахал. Правда, звук послышался лишь от одной игрушки, от той, что держал Вир. Но это его не расстроило.
               Он обрадовался вместе со своим новым приятелем. Они и улыбнулись вместе. Вир засмеялся, потому что друг развеселился, значит, с ним будет интересно. Стало радостно и приятно.
               Вместе улыбнулись они опять.
               Вир протянул руку и захотел обнять все ещё незнакомого мальчика, но ладошка уперлась в непроницаемую преграду одновременно с ладошкой малыша. Как же так! Они даже похлопали ладошкой о ладошку, да незримая стена упорно продолжала разъединять их: лишь один легкий холодок ощущался, а не тепло плоти.
               И здесь Вир что-то заподозрил: если в этом особенном предмете появляется вторая мама, то, наверное, он видит и второго Вира? И тогда там вовсе не Вир, а лишь его лицо? Но почему оно недоступно? Как так может быть! Почему раздается звук лишь одной погремушки? Что-то чужое мешает детям обняться?! Препятствует. Но не отталкивает.
               Обняться детям мешает некая неизвестность. Понять бы её…
               И все же Вир не очень поверил своим сомнениям. Ибо он ощутил новое в себе: близость с другом по ту сторону невидимой стены, некое единство с ним, родственность, как с мамой, причем близость вовсе не в видимом лице, а внутри… Внутри чего? Как оно называется? Малышу трудно было подобрать точное выражение. Вир успел накопить в памяти слов вроде бы немало, но не все мог произнести, а некоторые иногда забывал. Он только постучал ладошкой в свою грудь. И захотел видеть приятеля ещё ближе. Загорелся желанием даже поцеловать его.
               В грудь свою ладошкой постучал только мальчик? Нет, оба...
               Вир протянул руку к чаемому предмету, чтобы его взять и на всякий случай осмотреть со всех сторон: как в нём помещается и хранится целая комната? Но случилось непредвиденное. Комната опрокинулась, не пожелав выдать тайну своей жизни в плоском предмете. Почему-то не хватило сил удержать его...
               Ну, как же так!!
               Стул опустел... Раздался грохот громче боя часов, не на шутку испугав Вира, словно малую птаху.