QSP

    Ночная вахта радиста. Здесь главное – не проспать. Обычно я просыпаюсь
трудно, на автопилоте. Сначала гудит телефон. Выдёргиваю тяжёлую
телефонную трубку:
   – Второй радист…
  – Андрюха, подъём! – орёт третий помощник голосом флотского старшины.

   Ему хорошо, у него конец вахты.

   – Угу, уже встал…

   Голова снова падает на подушку. Организм противится любому активному
действию. Тут же, с диким грохотом оживает будильник. Будильник я купил
в Анадыре. Аппарат эпохи динозавров. Вероятно, партию будильников завезли
на Чукотку давно, ещё при Сталине. Часы в круглом тёмно-бордовом корпусе
с блестящим куполом наверху. Совершенство железной конструкции как бы
говорит: «Оставь последнюю надежду!» И гремит, зараза, громче, чем судовой
колокол громкого боя. Для пущего эффекта я ставлю будильник в эмалированный
таз. Просыпаются люди в соседних каютах. Слева – третий механик, справа –
буфетчица Люся. Иногда, по женскому капризу, она навещает меня перед
вахтой. Каждый раз спрашивает: «У меня красивая грудь?»

   В рулевой рубке темно, как в чернильнице. Южный крест слабо
подсвечивает линию горизонта. Второй помощник бодр, как огурец.
   Спрашивает:
   – Кофе, виски, сигаретку?
   – Давай всё сразу, – говорю.

   Сигареты у меня с собой, а первой чашкой кофе меня угощает ревизор.
Он выуживает банку кофе из ячейки с флагом «Bravo». Туда её шхерит старпом,
чтобы мы не сожрали его японский запас. Чиф постоянно меняет координаты
нычек, но это мало помогает.

   – Я нахожу кофе по запаху, – говорит ревизор.

   У него хороший нюх на кофе. На водку ещё лучше.

   В радиорубке включаю приёмник. На пятьсот килогерц тишина.
Мы в середине Индийского океана и сюда не долетают звуки морзянки
с оживлённых морских путей. В журнале несколько частных радиограмм.
Начальник оставил мне работу на ночь. Ещё надо будет передать сводку погоды.
И нашему, и иностранному радиоцентру. Дело привычное.

   В углу отдыхает пара гантелей. Раньше я баловался ими, чтобы побороть
сон на вахте. Теперь палуба под гантелями заржавела.

   Внезапно в динамике слышу: CQ CQ CQ DE JPLX QSW 425

   Радисты всего мира используют для обмена международный Q-код. Это
расшифровывается так: всем, всем, всем, позывной JPLX, перехожу на частоту
425 килогерц.
Настраиваю приёмник на 425 кгц. Жду, что последует дальше. Опять вызов:
CQ CQ CQ DE JPLX QSP? К

   Звук громкий, с характерной модуляцией японского передатчика.
QSP – это просьба передать радиограмму. Я не спешу включать свой
передатчик. Может быть, кто-то другой среагирует раньше. Не лезь в герои, пока
не позовут.
Но этот парень делает вызов снова и снова. Видно, припекло.

   Стучу на ключе: JPLX de UHPF QRU? – Что вы имеете?

В ответ слышу вопли о помощи – сломался коротковолновый передатчик,
связи нет, нужно сообщить об этом на берег.
– QTC? – спрашиваю, – сколько радиограмм?
Отвечает – одна. Говорю QRV – давай, передавай.

   Принимаю короткую РДО в адрес судовладельца в Иокогаме.
Танкер Тайсэй-мару шлёпает из африканской Джидды в Сингапур

   – QSL,–  говорю, – приём подтверждаю.
   – TKS, – отвечает, – спасибо, – можно ещё одну?
   – Yes, – давай.

   После этого японец спросил, куда переслать счёт за оказанную услугу.
Вот это мне было трудно понять.

   Деньги за связь мы не считали. Кроме, конечно, частной переписки. Дело
нехитрое – в конце месяца подбивали долги экипажа за личные РДО (три копейки
за слово) и подавали ведомость третьему помощнику для удержания. Всё, как на
почте.

   – Two cases of beer, – ответил я Тайсэй-мару, – два ящика пива.
   – ОК!

   Попрощавшись с Тайсэй-мару, я передал его депеши на радиостанцию
Чоши-радио (Токио) и сообщил об этом японцу. Радист долго благодарил меня
и что-то стучал, видимо, на японском. Я понял не всё.

   В Сингапуре шипчандлер вместе со свежими овощами привёз два ящика
безумно дорогого пива Хейнекен. На коробках была надпись: «Радиооператору
UHPF».

   Странные люди, эти японцы. Шуток не понимают…