пацаны

 — Закусилов! Команда «отбой» была для всех! Ещё один шорох в вашей палате и «сказитель» отправится
завтра к директору лагеря. Лыков, тебя это тоже касается. Всем спать! — Сказала, заглянувшая вожатая
3 отряда Лена, погрозив пальцем мальчишкам, старательно притворяющимся спящими. Сказала и и вышла.
     Пацаны ещё некоторое время полежали ( для верности), а потом Лыков, чья кровать была у самого окна,
сообщил, что Ленка упорола в 1 отряд, там у «вожатки» День Рождения. И поэтому пусть Закуса рассказывает
свою историю дальше.
 — Ну вот, — продолжил прерванную страшилку Закуса, — короче, утром пацан проснулся и видит, что
папы тоже нет. А Красная Рука на картинке стала ещё больше и ещё краснее.
 — А чё он эту картинку не порвёт? — спросил Славка.
 — Дурилка картонная, как ты её порвёшь, когда она прямо на стене, тем злым художником, нарисована!
 — Ааааа, на стене… — озадаченно протянул Славка, — тогда, конечно, ничё не поможет.
 — Короче, Славян, не перебивай! — пресёк болтовню Лыков, — давай, Закуса, чё там дальше было?
 — Ну чё… — глубокомысленно зевая, продолжил повествование Закуса, — пацан в школу пошёл, еле-еле
живой. А там его другие пацаны спрашивают, типа:  «чё ты такой шуганый всю неделю?». Ну, он им всё и рассказал.
Пацаны обалдели сперва, а потом стали думать, как ему помочь. С уроков свинтились, ясное дело, пошли за теплицу
и там целый день всякие способы придумывали. Только не один способ стопроцентной гарантии не давал.
А у одного пацана был брат двоюродный, он  недавно из армии вернулся. В десантуре служил.
 — Вот! Надо было сразу к нему! — вскинулся Лыков, — в десантуре и не с таким справляются! А то — милиция!
Чё милиция против Красной Руки! 
 — Тсс! Хорош перебивать! — зацыкали нетерпеливые слушатели, — давай, Закуса, дальше!
 —  Короче, пришли пацаны к этому десантнику и всё ему рассказали. А он, брат-десантник, не один тогда был.
У него в гостях был ещё один десантник, с которым они вместе служили. А второй этот десантник, он рисовать умел…
ну, типа, художник он был. Пошли они  в ту квартиру, где Красная Рука уже всех сожрала, кроме ихинского пацана.
А там,  десантник-художник, посмотрел на всё это безобразие, достал из сумки свои краски и кисти и сказал,
что для верности (чтобы точно помогло) надо в красную краску добавить кровь человеческую… литра четыре,
а лучше даже пять. Ну и пацаны, и брат, который десантник, взяли нож и все себе надрезы на руках сделали,
чтобы кровь текла в большую такую кастрюлю. Потому что пацанская дружба — прежде всего! И сильнее её ничего нет.
Ну, короче, когда крови с них натекло пять или шесть литров, этот художник стал рисовать на стене, рядом с Красной Рукой.
А им всем из комнаты выйти велел. Долго рисовал. И такой вой стоял в квартире, что даже соседи начали по батарее
стучать. Но потом всё закончилось. Посмотрели пацаны — чё он нарисовал, а там на стене —  вторая Красная Рука,
ещё больше первой! И эту первую душит! Ну, тут уже и ночь началась. Брат-десантник позвонил родителям всех пацанов
и отпросил их ночевать, как будто к себе домой. Конечно, такому человеку никто из родителей не отказал. И все пацаны, и
два десантника остались ночевать, только они все в другой комнате легли. А ночью — страшный грохот! Они подскочили,
забегают в комнату к Красной Руке — а там — стена разрушилась вся и из неё вышли мама, папа, сестра и бабушка,
того пацана. Они все, конечно, были очень слабые, потому что Красная Рука у них кровь всё это время пила, но живые!
Вот, прям, буквально, если бы ещё на одну ночь позже — то всё! Не спасли бы уже….
 — Так! Что тут опять за разговоры! Кому сказала спать! — Громким шёпотом зашипела вожатая Ленка,
вернувшаяся глянуть — как там — из первого отряда. — Закусилов, Лыков! Сейчас к девочкам в палату отведу
и в угол у них поставлю! Отбой —  я сказала!
     Но в пацаньей палате была поразительная тишина, прерываемая только сонным сопением двенадцати
мальчишек. И снились им героические сны.  Как они, будучи, конечно, уже десантниками, спасают мир от засилья
Красных Рук и прочей нечисти. Потому что пацанская дружба — самое главное в этой жизни.