Дети Столбовского мира гл 2

Современную  Ленинградскую область иногда  называют Ингрией, а также Ингерманландией. Последнее обозначение несет  за собой не только географическое значение, но и является определенного рода политическим фантомом. Постараемся разобраться, как  возникло это название, кто такие ингерманландцы, откуда они взялись и какова была их судьба.
 

ДЕТИ  СТОЛБОВСКОГО  МИРА

27 февраля 1617 года, после двухлетних переговоров между Россией и Швецией, был подписан Столбовский мирный договор, согласно которому к Швеции отходили Ивангород, Ям, Копорье, Орешек и — еще по договору царя Василия Шуйского — Корела; Россия получила обратно захваченные шведами Новгород, Старую Руссу, Ладогу, Порхов и Гдов с Сумерской волостью.  Также возвращались вывезенные шведами церковные раритеты храма св. Софии Новгородской и колокола. Принц Карл Филипп отказался от претензий на отданные земли, а царь Михаил Федорович отрекся в титуле от Ижорских земель, передав их в титул королю Швеции.
В октябре 1617 г., выступая перед депутатами риксдага (Государственного сейма Швеции), король Густав II Адольф заявил им следующее:

«Великое благодеяние оказал Бог Швеции тем, что русские, с которыми мы исстари жили в неопределенном состоянии и в опасном положении, теперь навек должны покинуть разбойничье гнездо, из которого прежде так часто нас беспокоили. Русские — опасные соседи; границы их земли простираются до Северного, Каспийского и Черного морей; у них могущественное дворянство, многочисленное крестьянство, многолюдные города; они могут выставлять на поле большое войско; а теперь этот враг без нашего дозволения не может ни одного судна спустить на Балтийское море.  Большие озера — Ладожское и Пейпус [Чудское], Нарвская область, тридцать миль обширных болот и сильные крепости отделяют нас от него; у России отнято море и, Бог даст, теперь русским трудно будет перепрыгнуть через этот ручеек» ( Цит. по: Соловьев С.М. «История России с древнейших времен» М. 1961 г. стр. 95-96)

Так закончилось «Смутное время» для Ижорской земли.
Последствия его были ужасны. Территории Ижерской возвышенности и Приневья прочно попали под иноземное владычество. Теперь они назывались на шведский манер: Ингерманландия. Округа, и так сильно пострадавшая во время Ливонской войны, была начисто разорена военными поборами для шведской армии и голодом, свирепствовавшим на новгородчине в 1614-1615 годах. Деревни опустели. Согласно условиям Столбовского мирного договора, русские дворяне, купцы и горожане должны были покинуть присоединенные к Швеции территории в течение двух недель, крестьяне же, напротив, должны были остаться в своих дворах, но на самом деле  многие из тех, кто еще держался за свое хозяйство, бежали с занятых интервентами земель.
 В 1649 году Россия даже вынуждена была подписать соглашение о выдаче крестьян, бежавших от шведов. (За тех, кто бежал ранее из государственной казны был уплачен выкуп в 190 000 рублей). Поля пришли в запустение и там, где еще недавно были пашни, теперь поднимался молодой лес.

Эта ситуация заставила шведские власти начать переселение крестьян из областей восточной Финляндии и западной Карелии, в основном Савонии и Эуряпяя, которыми теперь заселяли опустевшие ижорские земли. Шведские феодалы, некоторые из которых получили земельные пожалования на отвоеванных территориях, переселяли на них крестьян и ремесленников из числа своих крепостных. Таким образом, в первой половине XVII века этнический состав населения округи меняется с русских и смешанных с ними православных ижор на финнов-лютеран.
При этом, если в целом  в новообразованной шведской провинции Ингерманландии  доля русского крестьянского населения сократилась с 89,5% в 1618-1623 годах до 26,2% в 1695 году, то непосредственно в Нотеборгском (Ореховецком) лене это сокращение было еще более стремительным: с 63,4% в 1618-1623 годах до всего 5,7% в 1695 году. При этом в Нотеборгском лене (прежний Ореховецкий уезд,) в 1695 году доля крестьян-финнов и шведов достигла 92,5%. Финны часто расселялись на местах заброшенных русских деревень, используя уже освоенные земли.

Потомков этих переселенцев сегодня принято называть ингерманландскими финнами или просто ингерманландцами, еще иногда их, вполне справедливо,  называют «Детьми Столбовского мира».

Ингерманландия, впрочем, никогда не была полноправной территорией Шведского королевства, поскольку не была представлена в Ригстаге. Зато у нее имелся ряд льгот, в том числе свобода от воинского набора, что способствовало притоку населения со старых шведских территорий.


БАРОН ДУДЕРГОФСКИЙ, ГЕНЕРАЛ ГУБЕРНАТОР  ИНГЕРМАНЛАНДСКИЙ

Говоря о времени шведского владычества никак нельзя обойти молчанием яркую фигуру первого барона Дудергофского, генерал-губернатора недавно завоёванных Швецией земель - Ингерманландии, Эстляндии и Ливонии, Юхана Бенгдсона Щютте (1577-1645 гг.). Юхан Шютте был весьма примечательным человеком, талантливым ученным и администратором. Выходец из мелкопоместного шведского дворянства, он обладал недюжинным умом, окончил несколько университетов в Германии, был знатоком иностранных языков. Именно Щютте стал наставником будущего великого шведского короля Густава II Адольфа и совершил поистине головокружительную карьеру, с началом нового царствования сделавшись советником короля, а затем получив губернаторское назначение.
Густав Адольф даровал ему баронский титул. Новый баронский лен был создан как раз на административной  территории Дударевского погоста. Таким образом, на территории Аннинского сельского поселения в начале XVII в. возникло настоящее феодальное баронство.
Барон Юхан Бенгдсон Щютте многое  сделал для развития края. Так, именно в его правление были устроены основные транспортные магистрали Ингрии, в том числе до сих пор активно эксплуатируемые Нарвский тракт (ныне Таллиннское шоссе) и Королевская дорога (ныне Петергофское шоссе). Он же учредил на них ямскую службу.

Заселение территории новыми переселенцами также шло успешно. На месте опустевших русских деревень поднимались финские хутора и мызы. На шведской карте 1676 года, на территории нынешнего Аннинского поселения мы видим  финские названия: Kuttusi, Amamaisio, Laskila и др. Большое внимание новый владелец уделял вопросам религии. Будучи лютеранином, Шютте начинает внедрять в собственных владениях протестантскую веру. Он заложил на вершине горы Кирхгоф деревянную часовню, ставшую позднее кирхой святой Троицы. Другая кирха при Шютте находилась на территории нынешнего Красного Села, на том месте, где в 1828 году был построен Императорский дворец. Таким образом, при непосредственном участии барона был образован лютеранский приход Туутари, существующий по сей день.

Позже, в 1640 году образовался еще один лютеранский приход, а именно капелланский приход Хиетамяки, в шведское время являвшийся составной частью прихода Туутари.
Барон построил на территории своих владений две резиденции, в Стрельне и в административном центре погоста, в Дударево, переименованном в Дудергоф. При этом дудергофская мыза являлась скорее гостевым и охотничьим домом, где мог остановиться владелец окрестных земель. На шведском плане из атласа Дудергофского погоста, датируемого 1670-ми гг., обозначена усадьба с небольшим домом, скотным двором, лугами и пахотными землями. Располагалась мыза у подножья Вороней горы, у Нарвского тракта.
Основной же резиденцией губернатора края стал дворец в Стрельне. – мыза Стрелингоф.  Территория современной Стрельны в тот период относилась к Дудергофскому погосту, войдя вместе со всей территорией в состав Дудергофского баронства, и в устье реки Стрелки барон выстроил свою усадьбу. Вокруг нее был разбит сад и оранжереи, стояла домовая церковь. К реке Стрелке вёл искусственный пруд, на котором стояла водяная мельница. В устье реки была оборудована пристань. В отличие от других памятников шведской старины, мыза Стрелингоф вероятно не исчезла бесследно. По мнению множества исследователей и краеведов, именно эту усадьбу Пётр решил переоборудовать в свой Путевой дворец. Если современную карту Стрельны наложить на шведскую 1670-х годов, то нарисованный на ней дом Юхана Шютте совпадает с современным положением Деревянного дворца Петра Великого в Стрельне. На шведской карте хорошо виден и всем известный пруд под названием "стометровка".

С Дудергофским баронством Шютте связана и история о загадочном городе Йоханесдаль. Собственно, градостроительная деятельность губернатора Ингрии была довольно активной. Тут в первую очередь стоит напомнить о русских Канцах на Охте, превратившихся при шведах в город Ниеншанц, крупный и богатый торговый пункт на Неве. В 1642 году, уже при новом губернаторе Эрике Гюленшерне, Ниен получил все права коронного города. Однако существуют рассказы о городе, который Юхан Щютте возводил в пределах своего баронства. На картах XVII века этот город указан к Западу от современного Красного села, на границе Ломоносовского и Красносельского районов. Легенда подтверждается германским путешественником Адамом Олеарием.
Адам Олеарий, путешественник, автор знаменитого «Путешествия в Московию», проезжал по Ижорскому плато от Выборга к Новгороду весной 1634 года.  Приведем интересующий нас отрывок его путевых записок:

«26 мая мы... отправились в крепость Ям, которая в 3 милях (а не в 12 милях, как пишет фон Герберштейн) от Нарвы, лежит в Ингерманландии, за рекою, богатою рыбою, особенно лососями, и называющеюся Ямскою речкою (Р. Луга. Прим. авт.)  Здесь переезжают на пароме. Эта крепость невелика, но окружена крепкими каменными стенами и 8 бастионами. Когда Нарва была отнята у русских, тогда же и этот город был завоеван.
Здесь вблизи имеется мыза, населенная русскими, которые, наравне с крепостью, в подданстве у его королевского величества шведского.
Здесь нам дали новых лошадей, на которых 29-го с.м. мы проехали верхом 6 миль до крепости Копорье, где нас прекрасно встретили салютными выстрелами... Отсюда поездка шла через двор русского боярина, именем Никита Васильевич (Район нынешних Гостилиц Прим. авт.); так как он расположен в 7 милях от Копорья, а мы оттуда поздно выбрались, то нам пришлось ехать всю ночь ...
31 мая, в 1 час пополудни, мы здесь простились, до вечера проехали 4 больших мили до Иоганнесталя, где благородный владелец Иоганн Щютте собрался строить город, и церковь уже по большей части была готова. Здесь имеется тройное эхо, или отзвук, которым мы чрез нашего трубача добрую часть ночи увеселялись, тем более что от большого количества комаров не могли заснуть. Здесь мы, из-за многих болотистых местностей, впервые имели сильнейшие неудобства и неприятности днем от больших мух и ос, накусавших большие волдыри на нас и наших лошадях, а ночью — от комаров, которых мы могли отгонять только дымом, неприятным для наших глаз и нашего сна...
1 июня рано утром, в 3 часа, мы собрались в путь и прибыли — [в Ниеншанц] в 6 часов. Ниеншанц, или Ние, как иные его зовут, лежит в 2 1/2 милях от Иоганнесталя (имеется в виду т. наз. «шведская» или  «норвежская» миля, составляющая 10 км. Прим. авт) на судоходной воде, которая вытекает из Ладожского озера в Финское и Балтийское море, отрезывает Карелию от Ингерманландии и имеет хорошее питание. Здесь мы застали  королевских господ послов, которые, поговорив секретно о некоторых делах с нашими послами, отправились вперед к Нотебургу. Мы последовали за ними 2 июня. Тамошним наместником господином полковником Иоганном Кунемундтом ... мы были хорошо приняты и введены при салютных выстрелах».

Исследователи спорят, где мог находиться этот легендарный город. Одни утверждают, что Йоханнесдаль врос в Красное село, другие помещают его в Стрельну, третьи полагают, что на время правления Щютте село Дударево было переименовано в честь самого барона. На карте 1676 года город  обозначен где-то в районе современного Русско-Высоцкого.
Сам барон, вероятно, не успел достроить город.  В 1632 в ходе Тридцатилетней войны, в битве под Лютценом погиб его венценосный ученик, шведский король Густав II Адольф и политическая карьера Шютте подошла к закату. Новая дворцовая партия во главе с риксканцлером Акселем Оксеншерной сумела добиться снятия Шютте с поста генерал-губернатора. Последние годы он провёл в Швеции, способствуя развитию наук, и преподавал юриспруденцию в Уппсальском университете. Умер Юхан Шютте в своём доме в Уппсале 25 марта 1645 года, сохраняя, впрочем, свои ленные владения и титул барона Дудергофского.
Как уже  было сказано, Юхан Бенгдсон Шютте много сделал для развития инфраструктуры края. Его достижения были широко использованы уже в Петровскую эпоху, после того, как Ингрия была возвращена в состав России.
Кроме того, следует отметить роль барона в заселении края финскими и немецкими колонистами. Не случайно именно входившие в  состав Дудергофского баронства территории будущих волостей Финно-Выцкая, Виллозская, Шунгаровская, оказались наиболее плотно заселены финско- говорящим населением.


РУССКИЕ ВОЗВРАЩАЮТСЯ

Утратив в 1617 году Карелию, а также ижорские земли, Россия не смирилась с этой потерей. Первая попытка их возвращения относится к середине XVII века, когда Швеция в 1654 году, нарушив мирный договор, поддержала Польшу в войне за древнерусские города Смоленск, Киев и днепровское  левобережье. Тогда Ижорская возвышенность вновь увидела русские полки. Более того, в Кипенском, Дятлинском и Дударевском погостах успешно действовал партизанский отряд  Ивана Полтева из остававшихся еще в уезде русских крестьян и других «охочих людей», который нападал на представителей шведской администрации, уничтожал запасы продовольствия и фуража, даже вступал в стычки с регулярными шведскими войсками.  В январе 1658 года развернулись военные действия под Копорьем. К крепости подступил отряд воеводы Щетинина, который простоял там 5 дней, но взять твердыни не смог. Русско-шведская война 1656-1659 годов окончилась миром на тех же условиях, которые были закреплены в Столбовском договоре. Вместе с отступавшими русскими полками ушли через границу последние русские крестьяне, еще  остававшиеся на занятых шведами землях.
В 1700 году, в самом начале Северной войны, сюда ненадолго зашли отряды  дворянской конницы  боярина Петра Шереметьева. Три года спустя Шереметьев, получивший к этому времени звание  фельдмаршала,  вернулся в Ингерманландию. Взяв Нотеборг и Ниеншанц, победоносная русская армия по весенней распутице двинулась освобождать Копорье. Разгромив в авангардной стычке на реке Луге шведский кавалерийский отряд, 23 мая 1703 года корпус фельдмаршала Шереметьева в составе нескольких солдатских полков, стрелецкого отряда, отряда иррегулярной дворянской конницы и батареи 5 фунтовых полковых орудий, приступил к осаде Копорья. Крепость упорно сопротивлялась. 25 мая в лагерь осаждающих прибыли осадные орудия. К этому времени русские оборудовали на высоком берегу реки Капорки удобные артиллерийские позиции. Начавшаяся бомбардировка вызвала в крепости пожары и частичное обрушение стен (пробитые осаждающими бреши можно видеть там и сегодня). После двухсуточной непрерывной бомбардировки комендант крепости Опалев согласился капитулировать при условии сохранения жизни шведскому гарнизонному батальону и получения права свободно уйти с полным вооружением, кроме пушек. 28 мая шведский гарнизон покинул Копорье. 1 июня в крепость прибыл Петр I вместе с А. Д. Меншиковым.  Из заштатной пограничной крепости Копорье вскоре превратилось в административный центр целого края.

В 1706 г в России  начиналась реформа административно-территориального деления и только что отвоеванная у шведов Ингерманландия стала первой из образованных российских губерний (в 1710 г. она была переименована в Санкт-Петербургскую губернию). Именным указом Петра I ингерманландским губернатором был назначен А. Д. Меншиков. В 1707 году 1 нюня Петр I также пожаловал А. Д. Меншикову грамоту на княжеское достоинство. В ней говорилось: «Князем Ижорские земли его учинити и пожаловати, якоже мы сим то исполняем и во знак тоя нашия милости во оном княжество лежащие грады Ямбург и Копорье с принадлежащими к ним уезды и землями в вечное пользование ему даем…»

В состав первой губернии вошли города Ижорской земли и бывшего Новгородского приказа, а также Олонецкие верфи и земли по реке Онеге (Каргопольский уезд). Помощником губернатора и ландрихтером (земским судьей) был назначен комендант Копорья Римский-Корсаков, который одновременно являлся начальником всех городов губернии.
Однако Швеция не сразу примирилась с утратой Ингерманландии. 30 августа 1708 года шведы переправили большой военный корпус "через Неву ниже Тосны верстах в трех". Двигаясь по возвышенности через Дудорово к Копорью, шведы грабили попутные деревни, "чая себе довольство к пропитанию получить". Территория Дударевского погоста стала ареной последней схватки между Россией и Швецией за господство над Ижорской возвышенностью. Преследуемые русскими войсками, шведы вынуждены были отойти к берегу залива. Потеряв убитыми свыше 900 человек и оставив на берегу около 6 тысяч лошадей, обоз и орудия, остатки шведского корпуса спаслись на подоспевших кораблях. Только Полтавская победа 1709 года, взятие в 1710 году Выборга и Риги, усиление родившегося русского Балтийского флота и его базы на острове Котлин - обезопасили Ижорскую возвышенность от вражеских нашествий.

ИНГЕРМАНЛАНДЦЫ И РУССКИЕ

Строительство новой столицы Российской Империи влияло на быт и занятия жителей Ижорской возвышенности. Менялся сам облик земли: активно прокладывались новые дороги, на которых возникали государственные почтовые станции, возводились дворцовые комплексы Петродворца, Ораниенбаума, Царского села, Стрельны, Ропши. Вновь начал меняться этнический состав населения: если после неудачной войны 1654-1658 годов русского населения в Ингерманландии почти не осталось, то после возвращения ижорских земель в состав России, на этих территориях вновь появляются русские крестьяне.

Шведское и немецкое дворянство было полностью изгнано из Ингерманландии, но их место заняли члены царствующей семьи и придворные новой империи. Пётр I подарил своим любимцам огромные площади завоёванной земли вместе с закрепощёнными ингерманландскими крестьянами. Он же в начале XVIII века переселил 20 больших русских деревень в западную Ингерманландию.  К примеру, большое количество крестьян было переселено из подмосковного Красного Села для строительства и работы на основанной Петром I государственной бумажной мануфактуре. Переселенцы образовали на новом месте три слободы, соответствующие по названиям слободам подмосковного Красного Села – Павловскую, Братошинскую и Коломенскую. Так было положено начало современному Красному Селу.  Дворянство не отставало от императора и вскоре, по  его примеру стало перевозить своих крепостных в новые владения из разных областей России. В 1748 г. землевладельцам было предоставлено право брать в собственность предназначенные для новосёлов земли, если они заселят эти земли русскими крестьянами и, таким образом, увеличат количество русского населения. Во время правления  императрицы Екатерины II около 2/3 ингерманландских крестьян стали помещичьими крестьянами, т.е. крепостными, остальные относились к дворцовым, государственным и приписным.
По данным переписи 1897 года, основные этнические группы в Петергофском (бывшем Ораниенбауиском) уезде разделялись следующим образом: русские – 96974 чел., главным образом, население Перодворца и Ораниенбаума; финны (ингерманландские финны и финны, переехавшие в Санкт-Петербургскую губернию после присоединения Финляндии к России в 1809 году)  - 18608 чел.; эстонцы – 8751 чел.; ижоры – 6673 чел.

Отмена крепостного  права в 1861 и строительство Балтийской железной дороги, открытой по линии Гатчина – Красное Село 24 декабря 1872 г. значительно оживили экономику края.
Ингерманландские крестьяне занимались, в основном, животноводством и огородничеством. Хлеба сеяли мало, предпочитая покупать его на рынке. Близость Петербурга и ряда уездных городов, обеспечивающая сбыт, давала дополнительный стимул хозяйственной деятельности крестьян.   Их молочная продукция, овощи, фрукты, ягоды и зелень всегда пользовались спросом в столице. Ингерманландки-молочницы стали непременными атрибутами петербургских улиц. До строительства железной дороги хорошие доходы приносил извоз, а поскольку городской транспорт, вплоть до ХХ века работал на конной тяге, спрос на сено и овёс в столице был очень велик. Из зерновых культивировался главным образом рожь и овес, причем, по свидетельствам современников, трехполье и обработка земли плугом были развиты не только в крупных помещичьих, но и в крестьянских хозяйствах.
Исследователи отмечают, что 93% крестьян, помимо собственно сельского хозяйства было занято в каких-то дополнительных промыслах, таких как сбор и продажа дров, обработка чужих огородов, наем в услужение в богатые городские семьи, сбор ягод, сдача жилой площади дачникам в летнее время, легковой извоз в Петербурге и Гатчине.  Из кустарных промыслов, популярных у крестьян в окрестностях Дудергофа и Красного Села было распространено ткачество и изготовление всевозможных токарных поделок из дерева. Как отдельный вид приработка отмечается питомничество - прием на выкормление детей из петербургского воспитательного дома, которое особенно было развито среди финской части населения.
 
 В Российской империи за финнами-ингерманландцами было сохранено право на евангелическо-лютеранское вероисповедание, тогда как водь и ижора оставались православными. Лютеранская церковь основала немало воскресных конфирмационных школ, способствовала сохранению компактности ингерманландских приходов, развитию финского языка и этническому сохранению финнов вообще. Одной из таких школ стало сельское училище для детей обоего пола, открытое в 1870 году в деревне  Пески на средства крестьян лютеранского вероисповедания. Преподавание в ней изначально велось на финском языке. В 1871 году школа была перемещена  из Песков в  деревню Аннино. Сегодняшняя аннинская  общеобразовательная средняя школа ведет свою историю напрямую от того самого начального сельского училища.
Впрочем, лютеранское народное училище было не единственным учебным учреждением в Аннинно. По данным «Статистического сборника по Санкт –Петербургской губернии. Начальное народное образование» за 1894-1900 годы, в 1894 году в деревне Аннино на средства крестьян Шунгаровского сельского общества было открыто Аннинское параллельное училище для детей православного вероисповедания. При школе имелись двор и сад. Попечительницей училища являлась помещица А.Н. Хоецкая.

В 1897 году от прихода Туутари отделяется приход Хиетамяки с центром в деревне Яльгелево. Еще в 1755-1758 годах там был построен деревянных храм апостолов Петра и Павла. Приход посещали жители 52-х окрестных деревень и хуторов. Церковь  была открыта до 1938 года. Во время Великой Отечественной войны деревянный храм был разобран на дрова.

На фото план города Ниен и крепости Ниеншанц на Охтинском мысу