Большие детки...

«И иногда тебе будет нужно всё твоё мужество, чтобы продолжать жить вместе с ней» - выплеснулись из памяти слова, сказанные когда - то тестем.
 Сейчас они сидели на диване в гостиной. Обнявшись, бездумно глядя в экран телевизора... Всё уже почти закончилось. То многое, что объединяло их эти двадцать лет – за пару дней снова перевесило всю ту мерзость, что было развела их на эти дни…
 Причиной ссоры стало на этот раз то общее, что когда-то объединило их навсегда и насовсем. Сын. Единственный. Свет в окошке родительском. Точнее – безопасность и спокойствие парня. Владимиру уже почти и совсем накатывало восемнадцать. Но… Дети – они всегда дети для своих родителей.
 С возрастом - в Владе всё больше просыпалась мамина упертость. Жажда лидерства и самостоятельности. И вот - к своим восемнадцати – он накопил и заработал на первую свою машину. Сам. И покупал сейчас… что-то очень дешевое и такое же древнее.
 Петя же настаивал на подарке к совершеннолетию. Хорошей, красивой машине. Простенькой, не супер. Но приличной и новой. И тут супруга, неожиданно уперлась – жестко и непримиримо. Как могла и умела. 
 «Знаешь…» - начала Вероника – «Я права была… Но права я была безобразно. Совершенно безобразно. Я тобой гвозди начала заколачивать. Прости меня, я за сыночка нашего билась, о тебе позабыв…»
«Да ладно» - тихо ответил тот – «А то я тебя не знаю…»
«Нет, погоди… Опять я свой дом и свою семью со своим офисом перепутала. Тяжко бывает. Не всегда успеваю с министерских дел на домашние переключатся… Заносит. Как ты только меня столько лет терпишь…
 Я ведь чего в уме держу? Умом-то этим я вижу, что ему свои шишки набить надо. Чужой опыт ведь никого не учит. Учит только свой, да и то не всех…  И вижу, что нельзя чтобы эта машина – с неба ему упала, ленточкой перевязанная.
 А душой, сердцем-то я мать его… И страшно мамочке чуять, как сыночек эти шишки набивает. И не скажет, а я ведь всё равно: не узнаю, так пойму. Не пойму, так узнаю. И сердце у меня не на месте, когда он… где-то там…»
 Сильная женщина, бизнес-вумен, «наша Царица» - всхлипнула и уткнулась в мужнино плечо.
 «Да уж…» - тяжко вздохнув, ответил Петя – «А я тогда и не понял, чего тебя так понесло… Так ты… Никогда я тебя не пойму…»
 «А никто никого не поймет. Никого. В каждом человечке великая тайна живет. То ядрышко, которое он тебе не откроет… То, что только в тебе и только твоё. Что с тобой в мир пришло и с тобой уйдет. Не узнанным...
 И тайна эта в любой миг выстрелить может» - она посмотрела в его глаза и улыбнулась уголками губ – «Как я тебя тогда увидела… Вижу, зайчик такой серенький на остановке дрожит, задубел совсем… И так вдруг во мне эта вот жалелка бабская … Что взяла тебя и окликнула» - она расхохоталась – «Я ведь такая лапушка, когда не аллигаторша офисная… Бываю!»
«Давай завтра отпразнуем!» - Она нежно обняла его.
«А что завтра?»
«А не важно чего. Иру в отгул отошлем. Я сама на кухне похозяйничаю. Блинчики твои любимые… Бутылочку откупорим.»
«А на дессерт?» - хитрющая улыбка поползла по губам. Рука легла ей на колени.
«А на дессерт у тебя буду Я!» - захохотав, с бесстыдным вызовом ответила супружница.
«Ой, всё!» - он вдохнул родной и знакомый медовый запах её волос – «Аллигатор уже перелетел усеченную пирамиду…»
«Положи лапшу в ризницу…» - низким голосом ответила она, обрывая его поцелуем.
И они продолжили разговор на своем, ведомом только им языке. Всем, что у них было… 
 Через пару недель Влад выезжал из родного двора на Строителей, 33. На своей первой тачке – стареньком латаном жигуленке. Машина завелась тяжело и долго – дохлый аккумулятор плохо держал заряд.
 «Менять, срочно менять» - озабоченно подумал он.
 Радостно махнул вышедшей из подъезда Ане. 
 Та с улыбкой ответила ему.
 «Это где же он такой оldtimer надыбал?» - иронично усмехнулся кавалер.
«Ой, не скажи!» - ответила она, благосклонно принимая букет – «Они и вообще не бедные, а тут говорят, ещё им какое-то завещание отписали. Из-за границы, представляешь? Но они там все на принципах, и Влад туда же – «сам заработаю!». И ведь заработал! А у тебя-то хоть такая когда будет? Так и будешь меня под ручку водить?»
 А Влад уже ехал по Сосновской, бывшей Коммунистической. Дело шло к двенадцати и час пик давно миновал. Получив права всего как три недели назад – он аккуратничал, не спешил, стараясь не нарушать ничего и нигде. По правилам.
 …По правилам! Он вздрогнул от рева мотора: размазанной желтой молнией по соседнему ряду мелькнул «порш» и стремительно растаял впереди. «Блин!» - подумал он – «Точно за сто двадцать…»   
 И тут – где-то впереди замигал светофор… Это была обычная пешеходная зебра – не перекресток, не развилка. Он начал притормаживать надеясь, что не остановится до перемены сигнала. Но сигнал не менялся. Дистанция сокращалась. Остановка становилась неотвратима. «У меня же аккум не зарядился!» - со растущим страхом подумал он – «Я же сейчас глохану посреди дороги!».
 Пригородное шоссе было почти пусто. Почти так же, как наплывающая «зебра», совсем свободная от пешеходов. Капельки пота выступили на лице. Ужас нарушить правила столкнулся в нем страхом заглохнуть посреди дороги. И на эту борьбу у них была только пара секунд…
 Ужас заглохнуть победил страх нарушить. На сколько возможно сбросив скорость, Влад прополз «зебру» на красный свет…  Две тетки, шедшие через соседнюю полосу остановились, с выражением удивленного возмущения. Он не услышал их. В нем был только внутренний вопль ужаса от осознания творимого им…
 Переход остался позади. Он облегченно вздохнул, включая вторую скорость… И тут его сердце упало снова, и на этот раз ещё глубже!
 На противоположной, встречной обочине стояла машина ДПС… Не спуская с неё глаз, он проехал мимо. Реакции не последовало. Он смотрел в зеркало, видя, как уменьшается клинышек патрульной «Самары». Ничего… Они ничего не заметили! 
 Отъехав подальше, он остановился. Достал сигареты. Руки дрожали. Только что он совершил одно из самых тяжких дорожных преступлений – он проехал на красный свет. И не был за это наказан.
 И вот именно тут и сейчас ему вспомнилось: «…Когда ты в жизни первый раз сделаешь большую глупость или пакость – на первый раз Бог тебя простит. Но помни – второго раза уже не будет!»
 Он тронул крестик. «Да» - думал он – «Всё точно так и случилось. Второго раза не будет. И…»
…По дороге снова желтой молнией метнулся ревущий «порш» – уже обратно. Он посмотрел ему вслед и снова подумал о себе и о чертовом светофоре. И эти слова были:
«…И больше не делай так никогда в жизни!».