Критика в адрес критиков

Cтатья-размышление в защиту начинающих авторов


Часть Первая.

1.

      
То, что человек чувствует, мыслит и наблюдает за жизнью, а затем фиксирует свои мысли, наблюдения на бумаге, придает им художественную или документальную форму – явление замечательное. Да, далеко не всякий человек пишет гениально, да, иногда подобные занятия можно назвать бумагомаранием, графоманией, но лично я их только приветствую, если они являются одним из путей к самопознанию, к самоанализу, а также способом примириться с окружающей действительностью. Действительно, уж лучше пусть человек пишет, чем пьет. 

      
2.
    
Некоторые пишут для себя, «в стол». Но многие мечтают встать на путь профессионального литератора.

Путь этот – страшный путь.

Литератора, который достиг в искусстве высот, или обожают, или ненавидят: середины нет.

А человека, только-только идущего к парнасским высотам, почти всегда стараются столкнуть в бездну.

Да, признанного автора можно ненавидеть, но трудно «укусить»: прижизненная слава, тем более слава посмертная, ставшей бронзой и гранитом, не всем по зубам. Поэтому «кусают» и «грызут» начинающего.

      
3.
            
Говорить о нравственности среди людей искусства, увы, не приходится.   

Творческая среда – почти всегда помойка.

Ревность к чужому творчеству, успеху, черная зависть, как высшее проявление ревности, подлость и предательство с целью убрать с дороги конкурента – всё это явления обычные в творческой среде.

Пороки можно простить людям примитивным, недоразвитым. Но когда наблюдаешь пороки в людях, говорящих о вечных ценностях, становится грустно.

О, это вечное сочетание несочетаемого: высокого и низкого, благородного и подлого, красивого и безобразного! Как же всё это уживается в одной и той же душе? Да очень просто. Поистине, широк человек!

4.

Затоптать новичка, подрезать ему крылья, или просто проигнорировать, замолчать его дар – явления, увы, распространенные.

Подобным образом ведут себя как профессионалы, так и любители.

Многие из них – не состоявшиеся поэты и писатели, некоторые – одаренные в прошлом, но на данный момент – творческие импотенты.

Очень распространено такое явление: творческая ревность человека знающего, но бездарного, к человеку одаренному, но не имеющему литературного опыта.
 
В литературном мире можно часто увидеть, как средний профессионал, посредственность, имея литературные полномочия, топчет одаренного автора, срывая на нем злобу и как бы мстя ему за собственную бездарность.
      
Однако, иногда среди тех, кто затаптывает начинающих, встречаются и талантливые, вполне состоявшиеся авторы.  Их поведение, наверное, нужно объяснить не столько творческой ревностью, сколько наличием каких-то мировоззренческих, эстетических или политических разногласий с начинающим автором, но это отдельная тема.

         
5.
 
Критики любят использовать слова: графомания, графоман.

Но если для человека литература – не забава, если автор талантлив и трудоспособен, то период графомании продлится у него недолго. Рано или поздно на смену дилетантскому периоду придет период профессионализма.

Однако не только талант и трудолюбие нужны для того, чтобы стать хорошим автором. Желательно попасть в нужную среду.


6.

То, что существуют «дикие» авторы (самоучки, подпольные литераторы), это хорошо.

Но для человека, желающего выйти на профессиональный уровень, необходимо попасть в среду профессионалов. Общение с профессионалами поможет его профессиональному росту.

Кроме того, общение с себе подобными не даст человеку зачахнуть.
       
Автору, бредущему по пустыне одиночества, рано или поздно необходимо найти оазис.

Профессиональное литобъединение как раз и может оказаться таким оазисом.


7.

Первые шаги литератора напоминают первые шаги ребенка: они не уверенны и вызывают улыбку. И здесь необходимо проявить такт и терпение по отношению к такому «ребенку». Научиться ходить может любой здоровый человек. То же можно сказать и про умение писать.

В идеале литобъединение должно напоминать парник, в котором заботливо, нежно и аккуратно взращивались бы таланты.

Никакого «избиения младенцев» не должно быть: излишне резкая критика может отпугнуть робких авторов.

Профессионалы по отношению к начинающим должны проявлять терпение и такт хотя бы потому, что сами когда-то были начинающими.

Направить, поправить, подсказать и помочь – вот задачи профессионалов по отношению к новичкам.

8.

Для того чтобы увидеть ошибку в произведении, необходимы ум и внимательность.
      
Для того чтобы рассмотреть в человек талант, нужна проницательность.
    
Для того чтобы признать в человеке талант, нужна совесть…

У каждого стихотворца есть хотя бы одно гениальное стихотворение или одна гениальная строка.
   
Встречаются поэты одного стихотворения или одной строчки.

Встречаются поэты, у которых есть несколько десятков сильных произведений.  Сотни шедевров явление исключительное и присущее только выдающимся авторам.

Лично я считаю, что каждый человек потенциально гений. Но не каждый может вовремя обнаружить в себе дар, попасть в нужную среду, к нужным людям. И не каждый хочет над собой работать.

9.

Большинство критиков напоминает лакеев.   

Как некогда лакеи перед господами, критики заискивают перед классиками.  И как лакеи ранее не пускали простых людей в господские покои, точно так же критики сегодня не пускают начинающих авторов в мир искусства. Исключение – блатные авторы.

Что нельзя не осудить в поведении критиков, так это политику двойных стандартов.

Критики обычно прощают классикам погрешности и ошибки в их произведениях, тогда как начинающих авторов ругают за малейшее отступление от принятых норм.

Прикрываясь заботой о чистоте литературного языка, многие критики иногда попросту дают волю злобе и зависти, которые питает каждый творческий человек к другому творческому человеку, а уж нетворческий и подавно.

      

Часть Вторая.


Без грамматической ошибки я русской речи не люблю.

А.С. Пушкин


1.
      
Некрасивое и неблагородное занятие выискивать ошибки в чужих творениях. Особенно у классиков. Однако будем справедливы: если можно находить ошибки у начинающих авторов, то сам Бог велел искать погрешности у великих.

Политика двойных стандартов – нечестная политика. Если прощать ошибки, так значит прощать их всем: и великим, и начинающим. Если же критиковать, то тоже всех: и начинающих, и великих.

Необходимо признать, что на свете немало и честных критиков, которые не боятся авторитетов. Такие критики достойны уважения.

    
2.

Чтоб не быть голословным, приведу ошибки, которые можно встретить у классиков.


А.С. Пушкин писал в статье «Опровержение на критики»:

«Вот уже 16 лет, как я печатаю, и критики заметили в моих стихах 5 грамматических ошибок (и справедливо):

1.остановлял взор на отдаленные громады

2. на теме гор (темени)

3. воил вместо выл

4. был отказан, вместо ему отказали

5. игумену вместо игумну»

  Кстати, в последующих изданиях Пушкин эти ошибки исправил….

    
В произведениях классиков часто встречаются солецизмы.

      
Что такое солецизм?

      
СОЛЕЦИ;ЗМ [греч. ;;;;;;;;;;;, от Сол (;;;;;), древней афинской колонии в Киликии, где вследствие национальной пестроты греческий язык утратил свою чистоту] — термин античной риторики, нарушение морфологических или грамматических норм литературного языка без ущерба для значения данного слова или выражения. С. пестрит народная бытовая речь, например: «Сколько время?».

      
В стихах Пушкина обращает на себя внимание излюбленная поэтом форма глагольных С. — употребление особого деепричастия, образованного из противоречащих частей: деепричастия настоящего времени несовершенного вида и приставки, придающей ему значение прошедшего времени совершенного вида:

«...Как, на тебя взор острый пригвоздя (вместо «пригвоздив»),
Качает он с презреньем головою.
Мой друг, доколе не увяну,
В разлуке чувство погубя (вместо «погубив»),
Боготворить не перестану
Тебя, мой друг, одну тебя.
Не мысля гордый свет забавить,
Вниманье дружбы возлюбя... (вместо «возлюбив»)».

      
Подобные глагольные С. встречаются изредка и у других поэтов, например, у В. Маяковского:

 “Хотя
 усов
 и не полагается ей,
 но водит
 по губке,
 усы возомня (вместо «возомнив»), —
 дескать — готово,
 наточил и брей».

      
К категории С. можно отнести также и некоторые грамматические неправильности у Пушкина, замеченные в свое время критиком Н. Надеждиным:

«Не он ли помощь Станиславу
С негодованьем отказал (вместо «отказал в помощи»).
Не он ли наущеньям хана
И цареградского султана
Был глух?»

      
Надеждин по этому поводу замечал: «Кажется, можно быть глухим к чему-нибудь, а не чему-нибудь».

      
Подобный С. имеется и в следующих стихах Пушкина:

«Не отвергай смиренной дани,
Внемли с улыбкой голос мой».

А также (замечено мною):

"И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье".

Правильней сказать: "И ГАДОВ морских подводный ход". 
 
Вот ряд просторечных С. в стихах других поэтов:

«Из пламя и света
Рожденное слово».

(М. Лермонтов)

«Мой Сашка меж друзей своих не знал
Другого имя...»

(Он же)

«... в его кудрях волнистых
Не выглянет до время седина».

(Он же)

«То к темю их прижмет,
То их на хвост нанижет».

(И. Крылов)

«Стреляем зверь да птицы
По дебрям по лесным».

(А. Толстой)

«Кипучая,
Могучая,
Никем не победимая (вместо просто «непобедимая»)».

(В. Лебедев-Кумач)


      
3.

У классиков порой встречаются странные строки.

      У Лермонтова:

«И Терек, прыгая, как львица
С косматой гривой на хребте…»

      Грива есть у льва, но ее нет у львиц. Причем грива растет не на хребте, а на голове и шее.

      У А. Плещеева:

«Дам тебе я зерен,
А ты песню спой».

      Так сказано о ласточке, которая питается насекомыми.

      У Фета:

«О первый ландыш! Из-под снега
Ты просишь солнечных лучей».

      
Имеется в виду не ландыш, а подснежник, так как ландыш появляется в мае.

      
У Некрасова можно встретить такую нестыковку:

«…рабочий народ
Тесной гурьбой у конторы собрался…
Крепко затылки чесали они…»

      
Название такой ошибки – силлепс. Силлепс – расхождение между подлежащим и сказуемым, а также между ними и зависящим от них дополнением в числе, лице, наклонении.

    
Вот пример выпадения гласного звука в середине слова у поэта А. Майкова:

«Рассеянно гляжу на дремлющие воды
Лесного озера и верхи сосн густых»

      
В слове «сосен» пропущена буква «е».

    
Встречаются у поэтов и исторические неточности.

      
Так, в трагедии Шекспира «Юлий Цезарь» упомянуты пушки и башенные часы, которые, как известно, в античном Риме не встречались.


   
 В известном стихотворении Мандельштама «Золотистого меда струя» есть такая строфа:

«Ну, а в комнате белой, как прялка, стоит тишина,
Пахнет уксусом, краской и свежим вином из подвала.
Помнишь, в греческом доме: любимая всеми жена, —
Не Елена — другая, — как долго она вышивала?»

    
 Речь в этой строфе идет о Пенелопе. Однако здесь допущена неточность: Пенелопа не вышивала, а ткала.

      
Перечтём знаменитое «Silentium!» (Молчание) Тютчева, и мы обнаружим, что некоторые его строки звучат несколько странно.

SILENTIUM!

 Молчи, скрывайся и таи
 И чувства, и мечты свои -
 Пускай в душевной глубине
 Встают и заходЯт оне
 Безмолвно, как звездЫ в ночи, -
 Любуйся ими - и молчи.
        Как сердцу высказать себя?
        Другому как понять тебя?
        Поймёт ли он, чем ты живёшь?
        Мысль изречённая есть ложь.
        Взрывая, возмутишь, ключи, -
        Питайся ими - и молчи.
 Лишь жить в самом себе умей -
 Есть целый мир в душе твоей
 Таинственно-волшебных дум;
 Их оглушит наружный шум,
 Дневные разгонЯт лучи, -
 Внимай их пенью - и молчи!..


      
Очень трудно принять такие ударения:  «Встают и заходЯт оне безмолвно, как звездЫ в ночи» или - «дневные разгонЯт лучи».

      
А вот поистине гениальные строки:

  “Нам не дано предугадать,
  Как слово наше отзовётся, -
  И нам сочувствие даётся,
  Как нам даётся благодать…»

      
Между тем оправдано ли здесь употребление одного и того же слова «нам» целых три раза?

      
В продолжение темы о неправильных ударениях хочется привести еще несколько примеров неправильных ударений:

«Нежно под трепетом ангельских крыл
ЗвОнят кресты безымянных могил» (Есенин)

«А звонарь не звОнит, - сам по девке стонет» (Исаковский)


«Я люблю, и любуюсь, и жду
Переливчатых красок и слов.
Подойду и опять отойду
В глубинЫ протекающих снов».

(А. Блок)

    
Встречаются у поэтов и другие неточности.

      
Вот строки Лермонтова:

«И будешь помнить прежнюю беспечность,
     Не зная воскресить,
 И будет жизнь тебе долга, как вечность,
     А все не будешь жить».

      
Поэт написал: «Не зная воскресить». Правильнее было бы сказать так: «Не зная как воскресить».

    
 Вот последняя строфа стихотворения Фета «Notturno»:

«И грустную симфонию печали
           Звучит во тьме орган...
 То тихо всё, как будто вечно спали
           И стены и орган».

      В этой строфе можно найти сразу три неточности:

1. «Грустная симфония печали»  – это то же что и масло масленое.
2. «Симфонию печали звучит орган». Правильнее было бы сказать: «Озвучивает орган» или «передает орган».
3. Рифма: орган – орган. Трудно назвать рифмой одно и то же слово с одним и тем же значением (музыкальный инструмент).

Вот пример из творчества Максимилиана Волошина (стихотворение «Мир»):
    

«О, Господи, разверзни, расточи,
Пошли на нас огнь, язвы и бичи,
Германцев с запада, Монгол с востока,

Отдай нас в рабство вновь и навсегда,
Чтоб искупить смиренно и глубоко
Иудин грех до Страшного Суда!»
 
Правильнее сказать: «Германцев с запада, Монголов с востока».


Вот строка Блока:

      «Строен твой стан, как церковные свечи».

       
Считается правильным сравнивать существительное единственного числа с существительным единственного числа, множественного – с множественным. У Блока существительное единственного числа («стан») сравнивается с существительным множественного числа: «церковные свечи».


У Роберта Рождественского есть такие строки:

«Бредя ролью
трубастой,
будто лука
изгиб,
смотрит
Женька Урбанский,
удивясь,
что погиб...»

Трубастыми бывают голуби. Было бы точнее сказать «трубаческий» или «бредя ролью трубача», но поэт сказал по-своему: «ролью трубастой».

      
У белорусского классика Максима Богдановича есть такая строка:

«Цвяток радзімы васілька”.

      
«Цветок» – слово русское. По-белорусски правильней сказать не «цветок», а «кветка».

       
Лично я считаю нормальным для белорусскоязычного поэта допускать русизмы и полонизмы, так же как для русскоязычного белоруса – белорусизмы. Однако, если белорусский русскоязычный автор напишет «роги», а не «рога», как говорят россияне, или напишет «соснил» вместо «увидел во сне», то ему, несомненно, достанется на орехи.

Вот пример из Гумилева:

«Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв».

Есенин говорил по поводу этих строк:

«По грамматическим правилам надо бы сказать: «И руки, которыми ты обняла свои колени, кажутся мне особенно тонкими». Ну, что-то в этом роде: «обняв» или «обнявшие"? Но «обнявшие колени» – ничего не видно, а «колени обняв» – сразу видишь позу…»


4.
    

У самого Есенина в произведениях много неточностей.

Например, встречается такая строфа:

 Опять я теплой грустью болен
 От овсяного ветерка,
 И на известку колоколен
 Невольно крестится рука.

      
Во-первых, крестятся не на колокольню (и тем более не на известку), а на храм. Во-вторых, крестится сам человек, а не его рука: рука просто делает крестное знамение.


      
Вот еще одна неточность у Есенина:

 Я человек не новый!
 Что скрывать?
 Остался в прошлом я одной ногою,
 Стремясь догнать стальную рать,
 Скольжу и падаю другою.

      
Скользить нога может, но падать – нет: падает не нога, а человек.


      
В одном стихотворении из цикла «Персидские мотивы» есть такие строки:

 Шаганэ ты моя, Шаганэ!
 Потому что я с севера, что ли,
 Я готов рассказать тебе поле,
 Про волнистую рожь при луне.
 Шаганэ ты моя, Шаганэ.

      
Есенин написал: "Рассказать тебе поле". Правильней сказать так: «Рассказать тебе о поле».
       
Также в этом цикле несколько раз упомянуто слово «Коран». У Есенина оно написано со строчной буквы, хотя его следует писать с прописной. Впрочем, во времена Есенина могли существовать и другие правила.
 
      
В этом цикле есть такая строфа:

 Я спросил сегодня у менялы,
 Что дает за полтумана по рублю,
 Как сказать мне для прекрасной Лалы
 По-персидски нежное «люблю»?

      
Об этих строках (если цитировать воспоминания Семена Липкина) Мандельштам говорил так:
 – Не его это дело, да и где в Тегеране теперь менялы? Там банки, как всюду в Европе. А если и есть, то почему меняла выдает рубли взамен местных денег? Надо бы наоборот.

 Это что касается «Персидских мотивов».

 Но и в других произведениях Есенина немало непонятных строк.

      
Например:

 Пойду по белым кудрям дня
 Искать убогое жилище.
 И друг любимый на меня
 Наточит нож за голенище.

      
Что такое "кудри дня"? И как по ним можно идти?

      
Или стихи о корове:

 Дряхлая, выпали зубы,
 Свиток годов на рогах.
 Бил ее выгонщик грубый
 На перегонных полях.

      
 Как понять фразу "свиток годов на рогах"?

      
Или:

 Пускай ты выпита другим,
 Но мне осталось, мне осталось
 Твоих волос стеклянный дым
 И глаз осенняя усталость.

      
"Твоих волос стеклянный дым" - как это понимать?

      
Или:

 О, я верю — знать, за муки
 Над пропащим мужиком
 Кто-то ласковые руки
 Проливает молоком.

      
 
Можно было бы сказать так: «Чьи-то ласковые руки проливают молоко». Или: «Чьи-то ласковые руки поливают молоком». Но вариант Есенина совершенно непонятен.

      
В стихах Есенина встречается немало и других неточностей.

      
Например:

 Словно жаль кому-то и кого-то,
 Словно кто-то к родине отвык,
 И с того, поднявшись над болотом,
 В душу плачут чибис и кулик.

      
Есенин написал: "К родине отвык". Правильней было бы сказать: «От родины отвык».

          
Вот еще пример:

           Воют в сумерки долгие, зимние,
           Волки грозные с тощих полей.
           По дворам в погорающем инее
           Над застрехами храп лошадей.

          
Есенин написал: "Погорающий иней". Но иней не может погорать (сгорать), он может только растаять.

          
Еще пример:

 Синий май.
 Заревая теплынь.
 Не прозвякнет кольцо у калитки.
 Липким запахом веет полынь,
 Спит черемуха в белой накидке...

       
Запах полыни, как известно, сухой и острый, а не липкий.

       
Еще пример:

 Вот и опять у лежанки я греюсь,
 Сбросил ботинки, пиджак свой раздел.
 Снова я ожил и снова надеюсь
 Так же, как в детстве, на лучший удел.

         
Есенин написал: "Пиджак свой раздел". Правильней было бы сказать: «Пиджак свой снял».

      
 Еще пример:

 Смешная жизнь, смешной разлад.
 Так было и так будет после.
 Как кладбище, усеян сад
 В берез изглоданные кости.

      
 Поэт написал: "Сад усеян в кости". Правильней было бы сказать: «Сад усеян костями».

       
Еще пример:

Я хотел бы в мутном дыме
Той звездой поджечь леса
И погинуть вместе с ними,
Как зарница в небеса.

      
Есенин написал: «Как зарница в небеса». Правильней было бы сказать: «Как зарница в небесах».

      
Еще пример:

Тянусь к теплу, вдыхаю мягкость хлеба
И с хруптом мысленно кусаю огурцы,
За ровной гладью вздрогнувшее небо
Выводит облако из стойла под уздцы.

      
Поэт написал: «Вдыхаю мягкость хлеба». Правильней было бы сказать: «Вдыхаю запах хлеба». Мягкость хлеба нельзя вдохнуть, его можно лишь ощутить (например, ладонями рук или зубами).


Неточности встречаются не только в стихах Есенина, но и в его поэмах.

      
Вот начало  поэмы «Пантократор»:

          Славь, мой стих, кто ревет и бесится,
          Кто хоронит тоску в плече,
          Лошадиную морду месяца
          Схватить за узду лучей.


      
В первой строке пропущено слово «тех». Правильней было бы сказать: «Славь, мой стих, тех, кто ревет и бесится».

      
Что касается двух последних строк, то они не согласованы с предыдущими строками.

       
Правильней было бы сказать так:
         
          Славь, мой стих, тех, кто ревет и бесится,
          Кто хоронит тоску в плече,
          Чтоб лошадиную морду месяца
          Схватить за узду лучей.
         
         Или так:
         
          Желая лошадиную морду месяца
          Схватить за узду лучей.


        Или так:         

          Лошадиную морду месяца
          Схватив за узду лучей.

В этой же поэме встречается такая строфа:
            
            Он Медведицей с лазури -
Как из бочки черпаком.
В небо вспрыгнувшая буря
Села месяцу верхом.
   
 
Есенин написал: «Села месяцу верхом». Правильней было бы сказать: «Села на месяц верхом».

      
 В есенинской поэме «Сорокоуст» есть такая строфа:

 И дворовый молчальник бык,
 Что весь мозг свой на телок пролил,
 Вытирая о прясло язык,
 Почуял беду над полем.

       
Что значит: «Весь мозг свой на телок пролил»? Эта строка звучит очень неправдоподобно.


В поэме «Отчарь» есть такие строки:

Но звон поцелуя
Деньгой не гремит,
И цепь Акатуя –
Тропа перед скит.

Во-первых, звук поцелуя ни в коем случае не напоминает звон. Во-вторых, нельзя так говорить: «Тропа перед скит». Правильнее сказать так: «Тропа перед скитом». Или: «Тропа, ведущая в скит».

В поэме Есенина «Пугачев» также встречаются некоторые неточности.

       
Вот знаменитый Монолог Хлопуши:

 Сумасшедшая, бешеная кровавая муть!
 Что ты? Смерть? Иль исцеленье калекам?
 Проведите, проведите меня к нему,
 Я хочу видеть этого человека.
 Я три дня и три ночи искал ваш умёт,
 Тучи с севера сыпались каменной грудой.
 Слава ему! Пусть он даже не Петр,
 Чернь его любит за буйство и удаль.
 Я три дня и три ночи блуждал по тропам,
 В солонце рыл глазами удачу,
 Ветер волосы мои, как солому, трепал
 И цепами дождя обмолачивал.
 Но озлобленное сердце никогда не заблудится,
 Эту голову с шеи сшибить нелегко.
 Оренбургская заря красношерстной верблюдицей
 Рассветное роняла мне в рот молоко.
 И холодное корявое вымя сквозь тьму
 Прижимал я, как хлеб, к истощенным векам.
 Проведите, проведите меня к нему,
 Я хочу видеть этого человека.

        В этом Монологе есть, как минимум, три неясных момента.

1. «Тучи с севера сыпались каменной грудой». Наверное, можно сравнить тучи с камнями. Но могут ли тучи сыпаться как камни? Скорее всего, нет.
2. «В солонце рыл глазами удачу». Разве могут глаза что-либо рыть?
3. «И холодное корявое вымя сквозь тьму
  Прижимал я, как хлеб, к истощенным векам».

  Наверное, можно прижимать вымя к векам. Можно прижимать к векам и хлеб.    
  Только зачем это делать?

 В этой поэме встречается еще одна странность:

Знаю, знаю, весной, когда лает вода,
Тополь снова покроется мягкой зеленой кожей.

Разве вода может лаять?

В другой поэме Есенина – «Преображение» – встречается нечто похожее:

Стихни, ветер,
Не лай, водяное стекло.
С небес через красные сети
Дождит молоко.

      
Разве может водяное стекло лаять?

 В поэме «Черный человек» есть такие слова:

Голова моя машет ушами,
Как крыльями птица.
Ей на шее ноги
Маячить больше невмочь.

Что означает: «На шее ноги»?
 
Может, автор хотел сказать другое: «На ноге шеи»?
    
Но так тоже странно звучит.
    
В поэме  Есенина «Товарищ» встречается небольшая неточность:

  Жил Мартин, и никто о нем не ведал.
  Грустно стучали дни, словно дождь по железу.
  И только иногда за скудным обедом
  Учил его отец распевать марсельезу.

Слово «Марсельеза» следует писать с заглавной буквы.

Это что касается поэм. Но вернемся к стихам.
 
 Вот такой пример:


  Но мечтать о другом, о новом,
 Непонятном земле и траве,
 Что не выразить сердцу словом
 И не знает назвать человек. 

      
Последняя строка звучит странно. Правильней было бы написать по-другому: «И не знает, как назвать человек». Или: «И не умеет назвать человек».


       
Еще пример:

   Ковыряй, ковыряй, мой милый,
   Суй туда палец весь,
   Только вот с эфтой силой
   В душу свою не лезь.

      
Слово "эфтой" - это все-таки не литературный оборот, неологизмом его назвать тоже нельзя.

      
Еще пример:
 
 А жизнь кипит.
 Вокруг меня снуют
 И старые и молодые лица.
 Но некому мне шляпой поклониться,
 Ни в чьих глазах не нахожу приют.

       
Есенин написал: "Шляпой поклониться". Но шляпой нельзя поклониться, поклониться можно головой,  шляпой можно только помахать в знак приветствия или снять ее.   

       
Еще неточность:

 Тихо в чаще можжевеля по обрыву.
 Осень, рыжая кобыла, чешет гриву.

 Над речным покровом берегов
 Слышен синий лязг ее подков.

      
Лязг синим не бывает, потому что лязг это звук, а звук не имеет цвета.

      
      
Нечто похожее встречается у Мандельштама:

 Не кладите же мне, не кладите
 Остроласковый лавр на виски,
 Лучше сердце мое разорвите
 Вы на синего звона куски!


Часть Третья.
       
1.

Теперь хотелось бы поговорить о так называемых «непонятных» стихах.

Те стихи и строки, которые непонятны или сложны для восприятия, критики, как правило, ругают, высмеивают.

Между тем Маяковский писал:

 «Уходите, мысли, восвояси.
 Обнимись,
 души и моря глубь.
 Тот,
 кто постоянно ясен -
 тот,
 по-моему,
 просто глуп».

      
А вот мнение Высоцкого: «Но гениальный всплеск похож на бред».

Однако не все критики с этим согласны.

Особо злобные критиканы, не стесняясь, называют те или иные неясные строки «шизофазией» (шизофазия это расстройство речи, бред, которые являются симптомами шизофрении).

Если верить таким критикам, то больными следует признать бОльшую часть пишущих людей, поместив среди них, как минимум, половину представителей рок-музыки.


2.

Как писал Пушкин, сам Байрон не мог объяснить некоторые свои произведения.

А ведь Байрон жил в более размеренное время, в более комфортных условиях, нежели большинство современных авторов.

Условия жизни, ее ритм всегда оказывают огромное влияние на творчество: и на тематику, и на стилистику. Иными словами: какая жизнь – такие и произведения.

Поэтому лично я не спешу перечеркивать «непонятное» творчество, хотя бы потому, что оно – отражение жизни.


3.

Хотелось бы заметить, что стихи – это не только мысли, но и ощущения.

Ощущения могут быть болезненными, отсюда, вероятно, и болезненные произведения.

Здесь есть своя логическая цепочка.

Болезненная жизнь рождает болезненные ощущения, болезненные темы, они в свою очередь рождают болезненное творчество.

Вот почему многие произведения современных авторов кажутся болезненными и сложными для восприятия.

Но любое творчество, в том числе и болезненное, имеет право на существование.

Болезненность или неболезненность творчества зависит во многом от условий жизни автора, от его жизненного опыта, от его душевного и физического здоровья.
      
Ум Пушкина не рождал болезненных образов, потому что поэт жил в относительно благополучных условиях и отличался отменным здоровьем.

Но неизвестно, как бы писал Пушкин в наши дни, и вообще писал бы.

4.       

Не всякое непонятное стихотворение является плохим, также как не всякое понятное – хорошим. Не каждое сложное произведение следует выбрасывать и не каждое простое печатать. Что же касается смысла стихов, то поэт не обязан никому объяснять свои произведения, так как тем самым он унижает и себя, и свое творчество.

Что касается ошибок, то они простительны автору, если он – Личность. Если же автор не Личность, если ему нечего нового сказать, то его стихи не будут представлять особой художественной ценности, даже если они будут написаны по всем правилам.

Благополучных людей, пишущих благополучные стихи, имеющих благополучную литературную судьбу сейчас немало, но…можно ли назвать их поэтами, а их стихи – поэзией?

5.

      
В одном из писем Ван Гог писал: “Мастерство в искусстве чем-то напоминает мне фарисейство в религии».

Конечно, неправильно было бы отрицать мастерство и восхвалять дилетантизм. Никто к этому не призывает. Просто хотелось бы большей снисходительности, большего великодушия и благородства со стороны критиков в адрес начинающих авторов.

Человека следует уважать. Автора – тоже.

Причем не только за какие-то сегодняшние достижения. Можно уважать и авансом, с оглядкой на будущее, учитывая потенциал.

Постскриптум.

В конце статьи мне хотелось бы заметить: великие авторы все-таки велики не отсутствием ошибок в своих произведениях, а прежде всего присутствием в них великих идей и глубоких мыслей.


октябрь 2013; декабрь 2021