Плен. На полях Первой Мировой

Ну вот почему всегда так ? Только дождешься чего то хорошего , только на секунду поверишь в  разумное устройство божьего мира, и все, опять становится плохо. Почему то всегда находится патентованный баран, который все портит ? И причем всегда из лучших соображений и еще недоуменно сверкает на вас удивленными глазками из под круглых очочков, когда Вы недовольные . И вовсе я не грубиян, если не хочу с ним разговаривать…Да почему я должен объяснять человеку, который двумя руками выпихивает меня в нищету или в смерть, что собственно не так . Был бы на месте меня мой папаша , он бы ему еще и надавал хорошенько , не посмотрел бы на то, что эта худая пародия на человека корчит из себя врача. Со смехом представляю, как приезжает он меня навестить с подарком …остатками виски на дне бутыли и я ему все выкладываю..а он бац этому недомерку в лоб, ну а потом естественно мне , в порядке воспитания , ну а я ему . Долго я от него терпел воспитание . Да вся семья терпела . Жуткий был человек, непреклонный и силы огромной. Вломил я ему разок всего, перед тем как в войска забрали . Он очухался когда , то сразу к казармам побежал, но нас уже в эшелон грузили . Не приедет он . Недавно, во время Восстания на пасхальной неделе убили его . Про то восстание все в мире слышали, тогда все настоящие ирландцы собрались и парни Патрика Пирса и ребята Коннели и попытались скинуть англичан. Полицейских стали убивать , бомбы кидать, даже успели Ирландию провозгласить независимой . А папашка то мой полицейским был . Что тоже о нем говорит, все соседи его ненавидели, типа на англичан работает, ненавидеть то ненавидели ,но в глаза никто дурного слова сказать не сказал .Боялись. Так папашка мой себя поставил . С ним только маманя могла сладить, ну ,как говорится женщина и с чертом управится . Даже с таким здоровенным, рыжим , пьяным чертом , как мой папаша .Маманя у меня тоже женщина серьезная . Не красавица, и спокойная такая , но как глянет исподлобья прямо в глаза…С папаши сразу хмель сходил , а я про все шалости забывал . Она сама то из черных ирландцев , а это я Вам скажу ещё тот характер . Говорят , когда шла на нас Испанская Непобедимая Армада и уже вот- вот битва должна была быть , Бог разметал ураганом их корабли . Знал , не победить нам , вот и явил свое  милосердие . А те моряки и солдаты испанские ,что в шторме спаслись, вылезли на берег и остались жить в Ирландии .Местным, прямо скажем ,любить их было не за что . Ну они ж убивать нас шли . Но морячки  в обиду себя не дали . В чужой земле ,среди чужих людей выжили . Так и появились черные ирландцы, тайронцы . Крепкая порода .  А про красоту маманину , ну что ж . Сама смеялась все время , мол когда Бог красоту раздавал все  бабы побежали ,а я ногу подвернула .  А меня конечно мальчишки лупили . За папашку, что мне любви к нему тоже не добавляло .А жалоб он от меня нетерпел,мутузить начинал и повторял - Мужики свои ошибки при себе держат,это бабы ими делятся...Вот и пожалуйся такому . Я с малолетства газетами торговал. В три утра встанешь и за газетами. Распродал . И в школу .Вот по дороге они меня и лупили и хорошо, когда деньги не отберут . А если отберут то и папка лупил вечером . А если деньги приносил то все равно лупил , например от того что виски не было, а если было , то уж точно лупил . Но зато я выучку прошел…лучше всякой школы .Жизнь понял . Ох что то занесло меня в сторону . История то о чем . Очень я хотел в госпиталь попасть. Мечтал . Тем более дружек мой написал , как здесь хорошо . Демобилизовали его даже по ранению. Вот и я мечтал. Молился . Просил Господа, оказать мне великую милость такую, если будет на то его святая воля. И святому Кормаку молился , покровителю своему . А как то после боя, помолился матушке Марии , вот прям так и прошептал: “Верю, Матушка, что любит меня сын твой и уготовил мне местечко хорошие в госпитале и рану не тяжелую, как раз такую чтоб – комиссовали, но не инвалидом . Напомни ему про меня, а то он за множеством дел позабыл , о Кормаке, рядовом третьего батальона 17 бригады 6 дивизии . Напомни, а то пока он там прочухается, меня и убить могут . Прости меня Матушка Богородица и пусть все ирландские солдаты тебе будут как любимые дети.  “ Только прошептал это, встаю в полный рост и падаю, ноги левой как буд то и нет, и главное не звука никакого ,ни удара . Прилетел снарядик от бошей. Последний , в том бою. А для меня может и на этой войне, последний. Если всякие очкастые доктора особо лезть не будут. Сколько был без памяти и знать не знаю .
Очнулся я тогда в полной темноте , сперва то я думал, что у меня глаза от взрыва лопнули ,потом какой-то свет все ж различил из окошка маленького . Встал, пошел потихоньку и сразу ногой в ведро въехал , тогда по тише стал , как кошка лапами ..ногой сперва перед собою пошуружу , потом уж наступаю . Так камеру всю и обошел , да руками облапал.  Значит так . Справа лежак стоит на нем солома . Под окошком две дощечки одна повыше , другая ниже прибитая .Стало быть стол и скамейка . Окошко маленькое за ним ночь . Ничего не видно почти . Слева на стене кольцо вмурованное , значит приковывать за него будут . Да , на полочке одной еще корка хлебная, разгрыз я её и на солому завалился , ногу левую приспособил ,чтоб не так больно ну и заснул сам себе на удивление . Проснулся .Где я ? Что я ? Звонок гремит электрический надрывается, а под потолком лампочка себе под нос тускло светит . Так в камере я . Ночью если и сомневался ,теперь увидел . Камера от двери узкая к окну тоже узкая и стенка, а шагов от двери до окна ровно десять, а в ширину шесть ,это у дальней стенки,. Потом трое бошей ввалились , с топчана меня сдернули ,один сказал что приходить будет трижды в день, а я ему говорить должен – Докладываю Вам о себе  , господин фельдфебель, я как есть здесь , ничего не произошло . Ушли они , а я сижу, гадаю – думаю ,как я к вам попал то сюда . Ничего ж не помню . Потом один ведро воды принес , я хотел попить да умыться, а он воду на пол и тряпку мне бросил…мой камеру мол . Ну вымыл , чего с дураком спорить. Потом он кофе принес в жестянке, даже немного сладкий и пол куска серого солдатского хлеба . Дождался жестянку обратно и снаружи меня на щеколду закрыл . Потом меня из камеры выгнали и с остальными нижними чинами на освидетельствование повели , по всем пяти этажам вниз . Ну доковылял еле - еле . Этажи прямоугольные , внутри пусто , сетка натянута . В подвале докторишка ихний , ну худенький , маленький , ну чисто воробышек ,осмотрел меня улыбнулся по ноге похлопал - Гут, говорит – Гут. Декокт какой то дал горький выпить . Я на других бедолаг глянул…У одного глаз почти вытек , у другого глаза все красные , в ушах кровь запеклась , еще у одного лицо посечено , целых в общем ни одного нету . Вернули нас по камерам . Потом, через время , снова задвижки гремят и нас на двор ведут с конвоем и попарно строят . Майор ихний , здоровенный , жирный , как наш кузнец , то есть наш кузнец тоже здоровенный , но не жирный , а этот разожрался , тюремная морда . Орал все что то, по своему . Ну повели нас обратно , мне тут красноглазый и шепнул – Удостоились аудиенции у начальника тюрьмы . Я от смеха аж хрюкнул . Хорошо , когда такие товарищи, с юмором . Хоть в тюрьме , а хорошо . А может именно и хорошо , что в тюрьме тоже не унывают . Потом обед принесли ,опять в жестянках . В одной суп с ошметками гнилого мяса, в другой горох или капуста , сейчас и не помню . И че то добавлено было и там и там , аж рот жгло , то ли специи , то ли отрава какая . Еще вечером приносили жестянку с мукой разведенной и опять рот жгло и живот крутило . Потом фельдфебель приперся , я отчитался, как он велел , дверь на три задвижки закрыли и звонок опять задребезжал , потом лампочка погасла . Так и пошло день за днем , день за днем , однообразно, муторно, безрадостно . Гулять правда водили во двор ,но что там погуляешь ,минут на десять приведут , посмотрим мы на свой корпус со стороны и обратно гонят.Я то просто стоял с ногой своей больной.Мнеб спуститься по леснице нормально ,а главное обратно закарабкаться.Ну, прикладом подбодрят меж лопаток,но больше для порядка,калечить не хотели .А двор сам по себе большой , стена, с двух сторон два корпуса еще и еще стена одна , высокая тоже . К зиме ближе фельдфебель перестал приходить , приходил профос , потом и прогулки отменили , но врачебный осмотр и помывка два раза в месяц железно . По воскресеньям и ужин и обед давали днем и сразу закрывали камеры , видать тоже хотели от нас отдохнуть .Мне то повезло ещё, как и всем калечным,по одному сидели ,а в общей по пятнадцать человек. А потом наших стали много привозить и до пятидесяти набивалось . Наказывали часто , но по дурному как – то . За одно и тоже могли и пищи лишить и в Дункелхафт ( темную комнату) сунуть ,слепнешь после неё, и в карцер с ребристым полом , на нём ни сидеть ни лежать, а топчана там нету , а может специально так , чтоб уверенности лишились люди . Много австрияков сидело в нижних чинах , на фронт не хотели , вот и совершали что то незначительное , их и сажали . Это мне в помывочной красноглазый шепнул .Разговаривать то нельзя – сразу карцер или того хуже в кандалы . А к зиме этих австрияков миловать начали , перед строем во дворе и на фронт . Вот они грустили там , чуть не плакали . Зимой стало очень холодно , от этого все страдали . Докторишка пичкал порошками , но не помогало ,каждая косточка ныла и болела ,а , да еще нога моя ,лучше в общем не стало , так и ковылял на ней . А под весну слух пошел , мол войне конец скоро . Вот тогда плохо и стало . Стали свободу ждать . Да лучше б и не было слуха этого . Извелись все , перекрикиваться стали .Сколько из за этого в карцер ушло . Я два раза в темной комнате сидел , потом выйдешь глаза трешь- трешь, а ничего не видишь . Такая тоска наваливалась , профос к камере идет , слышно его , ну, думаешь, откроет дверь и скажет – Все . Мир . Идите по домам . Нет не говорит , лается чтоб пол мыл . Несколько висельников у нас было, от свободы этой . Они наших из петли не вынимали, как увидят что вешается кто .Нет, конечно вынимали, но уже потом . Один раз попал под Фастен ( лишение пищи ) . Двенадцать дней давали только воду , да все б ничего . Одеяльце было тонкое , да старое . Забрали . А холодно еще . Снег лежит , совсем пока зима . Тут и сытому холодно . А уж голодному . Да и сыты мы не были , от болтушки ихней ,как полупомешанные . Да с каждым днем все хуже становилось . Завелся профос один , хлеб давал только после того как удар в живот от него получишь . Нет , не хочешь , бить не будет ,но и хлеба не даст . Мне еще хорошо ,на работы не гоняли ,да я б пока доковылял , полдня б прошло . А я представил как то , двенадцать дней поститься и работать еще целый день . А иные ведь и на дворе , на морозе и вместо башмаков , деревянные колодки . Свое то сразу забрали и сапоги и форму , дали тряпье . Дом я часто вспоминать тогда начал и мать с братьями , да и папашу ,покойничка , как газетами я торговал ,как он меня поколачивал, как тепло было у очага и как он кусок хлеба отломит , в виски макнет и сует мне потихоньку , чтоб мать не видела и как картошку со своей тарелки мне подкладывал и так жалко мне его становилось , прям не знаю как . Один какой то на профоса этого пожаловался, который бить любил . Убрали профоса , , говорят в другой корпус перевели , а жалобщика я потом в помывочной видел через месяц, у него по спине , по рукам и по ногам следы от палок черно – синие , ну хоть отлежался и ковыляет сам и профоса убрал от нас . А один и схитрился и хлеб украл , во время работ , где он что делал не знаю ,но его видел во дворе его за руки вешали каждый день на два часа , я точно знаю – целую неделю вешали так , потом не видел его , но уже весна была , не очень холодно . А красноглазый мой приятель , да какой красноглазый, прошло у него все .Так он жалобу написал на питание . Приехал генерал , покричал там, по своему , а потом красноглазого в гроб заколотили на два часа , чуть не задохнулся он и какой то странный стал . Моется и замрет , одевается и замрет и на прогулке замирает , гуськом идем, он замрет , ну охрана лупит его , собаками подтравливает , он вроде в себя и приходит . Оно и понятно , поди ж ты знай , на два часа тебя в гроб запаковали или до ссудного дня .
Раз десять или двенадцать  за мое время приходили посылки от Красного креста . Лучше бы их и не было . Нас там более тысячи сидело . Они посылки раскидают на всех , каждому по маленькой шепотке достанется , а паек в тот день и вовсе не дают . С ногой моей лучше не становилось , гной из кости лился, а воробушек германский который у них заместо врача был ,только цокал да – Гуд , гуд . Увидел я как то в помывочной одного из русских казаков , а у него от щиколотки до бедра  широкая полоса незажившей кожи , как содрано . Ну и нашептал мне там красноглазик мой , не любят они казаков ,стреляют , как в плен возьмут или даже своим отдадут , так гражданские их и лупят , обычные немцы ,дети , бабы, все , камнями , палками , да чем придется ,до смерти забивают, а из этого видишь лампасы резали из живого , как выжил то , не знаю . Улыбчивый такой, духа не терял .Вот тут-то и приперло меня , дальше не куда , да еще , кода на мед осмотр вели я упал на лестнице , встал еле- еле а караульный меня  прикладом в спину , ну я опять покатился . Прихожу , а там этот врач снова мне  - Гуд , гуд . Я ему ногу показал и говорю – не чувствую , режь с меня лампас и на скальпель киваю . Режь , говорю , вы это любите . Ну и прибавил еще про них про всех от души . - Он вроде понял чего или того казака видел , да конечно видел , он же всех осматривает . В общем , через три недели обменяли меня , как инвалида . Все как и мечталось мне сбылось . Пришел профос, отомкнул камеру и говорит – Все . Ты идти домой . Обмен . Хороший все таки человек оказался – воробушек этот .Наверное правду народ говорит – в каждом человеке есть немного от ирландца.  И в госпиталь наш я попал ,как и в молитве просил , и теперь спишут меня и по деньгам хорошо выходит и за войну и за инвалидность . Так нет же , нашелся мозгляк очкастый .- Я- говорит- По своей методе тебе ногу вылечу , бегать будешь , на фронт пойти сможешь , герой ! Мало я полтора года на передовой , со смертью глаза в глаза ! Мало ! Да и нужна мне его метода ! Комиссуйте меня и пенсию дайте ,дома я вылечусь и еще плясать буду ! У меня метода получше . Виски ! Потому как если болезнь не лечится виски, значит это не излечимая болезнь . Папаша так всегда говорил . А вчера очкарик открытку мне принес с британским флагом . А на ней надпись – На Фронт ! Дети спросят тебя , папа , а что ты делал когда была война ! Я расскажу что я делал ,расскажу ! В плену я гнил ! Хотя…я же ведь уже рассказал .