Марта и Мастер, книга 2, часть 1, глава 4

Марта проснулась от того, что яркое летнее солнце светило ей в лицо, и сразу вспомнила сон, который нынче приснился ей. Она глубоко вздохнула – ей казалось, она все еще чувствует чудесный запах мокрой сирени и листвы. Только музыку Марта никак не могла припомнить.

Она перевернулась на другой бок, руки ее наткнулись на книгу, по-прежнему лежавшую под подушкой. Марта села на постели и прислушалась: из коридора доносились шаги и голоса, но они звучали приглушенно, издалека. Марта извлекла книгу из-под подушки, привычным жестом раскрыла, где придется, и прочла:

На свете немало людей, которые и рады бы полюбить, да никак не могут; они ищут поражения, но всегда одерживают победу и, если дозволено так выразиться, принуждены жить на свободе. Жан де Лабрюйер

- К чему бы это? – прошептала Марта, но тут за дверью раздались шаги, она быстро засунула книгу обратно под подушку и села прямо и ровно, как школьница перед учителем.

В дверь постучали.
- Войдите, - пригласила Марта.
Вошел Квентин, а за ним – совершенно рыжий, усыпанный веснушками мальчик лет четырнадцати.

- Доброе утро, - энергично произнес Квентин. – Флоран распорядился принять пациента здесь, потому что мальчик жалуется на острую боль.
Марта посмотрела на мальчика – тот держался за живот.
- Посиди тут, - Квентин указал мальчику на свободную кушетку, - господин чародей сейчас подойдет.

Квентин ушел. Мальчик уселся, куда ему было сказано, и уставился любопытными голубыми глазенками на Марту, а Марта принялась разглядывать его. Волосы мальчика пылали в лучах солнца, словно огонь. Марте нравились рыжие люди – было в их облике нечто бунтарское, и это ей почему-то импонировало. Она всегда восхищалась каштановыми кудряшками Лили, но Лили до этого мальчишки было далеко – у него просто костер горел на голове. Веснушки тоже были чудо как хороши – было их много, они покрывали все лицо и особенно густо – щеки. Кроме того, имелись еще у мальчика отличные оттопыренные уши – они так сильно торчали в стороны, что придавали всей его внешности весьма забавный вид. Словом, мальчик Марте ужасно понравился.

- Здесь хорошо кормят? – осведомился он.
- Хорошо, - сообщила Марта, продолжая любоваться им.
- А сладкое дают?
- Дают.

Дверь отворилась, и в лечебный кабинет вошли Флоран и Квентин. Мальчик сейчас же схватился за живот и наклонился вперед.
- Фадей, четырнадцать лет, жалуется на боль в животе, - представил мальчика Квентин.

- Квентин, - сказал Флоран, - возьми в правом верхнем ящике стола спектральные очки, посмотри на Фадея, чтобы убедиться, что он абсолютно здоров, и больше не пускай в дом кого попало.

По бледному лицу Квентина пробежала гримаса – он был раздосадован.
- А чего – «кого попало»? – возразил Фадей, убирая руки с живота.
- Скажи «спасибо» господину чародею, что он не превратил тебя в лягушку, - строго сказал Квентин.

- А чего сразу – в лягушку? – не унимался Фадей. – Я работать могу. На побегушках могу, принеси-подай. Я ловкий такой – страсть, бегаю быстро. У меня в руках прям все горит-мелькает.

- Хм, - сказал Квентин, неодобрительно взирая на юного Фадея.
Флоран качнул головой:
- Где-то я уже слышал нечто подобное, - он бросил быстрый взгляд на Марту. – Еще один ловкий и трудолюбивый, который много всего умеет… Квентин, тебе нужен помощник?

Квентин моментально встрепенулся и снова принялся разглядывать мальчика, но уже с совершенно другим выражением лица – заинтересованным и доброжелательным.
- На самом деле работы много, - важно сказал Квентин, - помощник бы поспособствовал скорейшему решению различных вопросов.

- Ну что же, Фадей, с этой минуты ты поступаешь в подчинение к Квентину, - объявил Флоран. – Но смотри, если будут на тебя жалобы…
Фадей, желая показать, что жалоб не будет, затряс головой так рьяно, что Марта испугалась, как бы у него не отвалились веснушки.

- Ты живешь-то где? – спросил Флоран.
- Да особо нигде, - ответил Фадей.
- Ясно. Значит, остаешься здесь. Квентин, устрой его в соседней комнате.

- Пойдем, - скомандовал Квентин Фадею, задирая подбородок.
Мальчик тотчас соскочил с кушетки, словно резиновый мячик.
- Спасибо, господин чародей, - сказал он Флорану.
- На здоровье. Называй меня Флоран.

- Наконец-то мы остались одни, - сказал Флоран, когда Квентин и Фадей ушли. Он обнял Марту, и она доверчиво прильнула к нему, обхватив его своими пятнистыми руками.

- Хорошо ли тебе спалось, счастье мое? – спросил Флоран.
- Ой, мне приснился такой прекрасный сон! Дождь, и гром, и музыка! Ах, какая была музыка! А что снилось тебе?

- А мне снилась ты. Ты явилась мне во сне и сказала, что у тебя есть от меня секрет, и ты нипочем мне его не выдашь.

Марта покраснела. «Что за дурная манера – расхаживать по чужим снам!» - обругала она себя, а вслух попросила:
- Расскажи мне про Луизу. Ты ее вылечил?
- Да там лечить-то было нечего. Бабушка ее мужа оказалась вампиршей, она пила кровь из бедной Луизы и так ее запугала, что бедняжка помалкивала.
- Вот это да. Значит, «Неразбиваемые сердца» оказались ни при чем?

- Ни при чем.
- Все равно они какие-то подозрительные. А что ты сделал с бабушкой?
- Повыдергивал ей клыки и дело с концом.

Заметив, что глаза Марты округлились, Флоран рассмеялся:
- Нет, конечно. Я ее загипнотизировал, чтобы она, как и раньше, питалась кровью животных. А также поставил в известность все уважаемое семейство, что их  бабушка – вампирша. Луиза и ее муж переехали жить к родным Луизы… Кстати о пациентах: я распорядился пока принимать их здесь, чтобы ты не скучала и практиковалась – не возражаешь?

- Не возражаю.
Флоран чуть заметно вздрогнул и к чему-то прислушался, как это бывало уже не раз, и Марта знала, что она сейчас услышит. Так и оказалось:
- Извини, мне пора, - произнес Флоран.

- А я как раз хотела поговорить с тобой о кольце, - с сожалением сказала Марта.
- Все потом, - ответил Флоран, вылетая в окно.

Марта еще слышала, как его черный плащ хлопает на ветру, когда дверь лечебного кабинета вновь отворилась и в щель просунулась рыжая голова Фадея. Фадей быстро оглядел кабинет и, убедившись, что кроме Марты здесь никого нет, вошел, закрыл за собой дверь и спросил:
- Вы не знаете, где здесь можно курить?

- У нас не курят, - сообщила Марта. – А не рано ли тебе?
- Нормально, - отмахнулся Фадей, достал из кармана сигареты и повертел их в руках, не зная, что с ними делать.

Тут дверь распахнулась – на пороге стоял Флоран.
- Тебе же сказали - у нас не курят, - внушительно произнес чародей, стремительно подошел к Фадею и забрал у него сигареты.

- И поаккуратнее с ней, - сказал Флоран, бросая сигареты Марте, - это наша самая могущественная волшебница. Видишь, до чего ее довела темная магия, - он указал на ее пятна.

Марта поймала сигареты, и они сейчас же вспыхнули в ее ладонях алым огнем высотой полметра.

- Я сам ее боюсь, - признался Флоран, доверительно положив Фадею руку на плечо.
Огонь был совсем не горячий. У юного Фадея от неожиданности так вытянулось лицо, что Марта с трудом удерживалась, чтобы не расхохотаться. Флоран сделал шаг назад и за спиной Фадея показал Марте, что ей надо соединить ладони вместе. Марта с хлопком сомкнула ладони, и огонь погас.

Флоран быстро пересек комнату и опять вылетел через окно. Фадей некоторое время растерянно смотрел ему вслед.
- Меня же Квентин ждет, - спохватился он, опомнившись, и опрометью выскочил в коридор.

Стоило ему уйти, как пришла Аннабель. По всему было видно, что у нее сегодня лирическое настроение. Она молча села на свободную кушетку напротив Марты, вытянув длинные скрещенные ноги, так что они заняли почти все пространство между двумя кроватями, и стала смотреть в окно.

- Аннабель, - сказала Марта, - как ты думаешь, что это значит? - она достала из-под подушки свою книгу и процитировала: - На свете немало людей, которые и рады бы полюбить, да никак не могут; они ищут поражения, но всегда одерживают победу и, если дозволено так выразиться, принуждены жить на свободе.

- О, это про меня! – оживилась Аннабель. – Это я никак не могу полюбить.
- Но у тебя же столько поклонников, - удивилась Марта.

- Понимаешь, каждый из них интересен мне только поначалу, - призналась Аннабель. – Мне нравится, когда за мной красиво ухаживают. Мне нравится видеть, что меня предпочли другим. Но когда победа одержана – мне надо бежать вперед, к новым победам. Я раньше думала, что это у меня такая любовь. А теперь понимаю, что на самом деле никого не любила. Я же вижу, у Лили с Эмильеном не так.

- Не так, - согласилась Марта.
- И у тебя с Флораном не так.
- Не так, - согласилась Марта, но уже не столь уверенно.
- Он тебя любит по-настоящему.

В дверь лечебного кабинета робко постучали, и на пороге появилась незнакомая миловидная девушка, хорошо причесанная, в красивом платье.
- Можно? – спросила она. – Мне сказали, что чародей примет меня здесь.
- Входите, - пригласила Марта.

Девушка нерешительно вошла и села в кресло, следом явились Флоран и Квентин в сопровождении Фадея.
- Мона, 24 года, - представил Квентин.
 
- Мы Вас слушаем, – сказал Флоран, обаятельно улыбаясь, эта его улыбка Марте не понравилась.
- Кто-то наложил на меня удивительные чары, - начала Мона, - стоит мне заплакать, как вместо слез из моих глаз катится жемчуг.

- Правда? – заинтересовался Фадей.
Она тут же заплакала, и вместо слез из ее глаз покатились жемчужины, они сыпались на одежду и кресло, несколько штук со стуком упало на пол. Аннабель всплеснула руками. Фадей, быстро наклонившись, поднял одну жемчужину и спрятал в карман.

- Это для моей девушки, - пояснил он, заметив неодобрительный взгляд Квентина.
- У тебя нет девушки, - сказал Квентин.
- Для моей будущей девушки, - уточнил Фадей.

Тем временем Флоран жестом фокусника извлек из своего кармана забавного мохнатого зверька и выпустил его на пол. Зверек встал на задние лапки и принялся пританцовывать, умильно наклоняя мордочку на бок и поочередно заглядывая в глаза присутствующим.

- Какая прелесть, - сказала Аннабель, а Мона засмеялась, при этом с ее губ слетела роза – прекрасная маленькая роза нежного кремового цвета. Все так и ахнули. Мона продолжала смеяться, осыпая все вокруг новыми розами. Когда она умолкла, на некоторое время воцарилась тишина.

- Так чего же Вы хотите, Мона? – спросил Флоран, пряча забавного зверька обратно в карман.
- Как – чего? Избавиться от чар, конечно.

- Вы хорошо подумали? В Вашем теперешнем состоянии есть свои плюсы.
- О, если бы вы знали, как я от этого устала! – призналась Мона. – Мошенники и аферисты не дают мне проходу. Столько желающих разбогатеть за мой счет! Они всюду ходят за мной, а поскольку жемчуг можно продать значительно дороже, чем розы, каждый старается огорчить меня, довести до слез. Поэтому я теперь в любой момент готова расплакаться, я уже так к этому привыкла, что мне все время грустно. Развеселить меня старается разве что какой-нибудь юноша, которому нужен букет, потому что он спешит на свидание… Пожалуйста, помогите мне! Я больше не хочу быть такой, хочу быть как все. Как Вы думаете, господин Блэк, сможете ли Вы помочь мне?

- Конечно. Только не говорите потом, что чародей лишил Вас самого дорогого.
Флоран подошел к столу с зельями и принялся смешивать ингредиенты. Затем он щелкнул пальцами, и одна жемчужина поднялась с пола, пролетела по воздуху и с тихим плеском опустилась в стакан с зельем, над стаканом поднялось перламутровое сияние.

- Вы позволите? – произнес Флоран, приблизившись к Моне, и взял с ее коленей розу. Чародей оторвал пару лепестков и тоже закинул их в зелье – оно окрасилось в кремовый цвет, по комнате разлилось дивное благоухание – такой аромат бывает у роз в жаркий солнечный день.

В этот момент Марте почему-то вспомнилось, как не столь давно в этом же самом лечебном кабинете Флоран состряпал зелье для нее, Марты. То было зелье, предназначенное нейтрализовать действие принятого ею приворотного снадобья, и было это зелье на редкость мерзким как на вкус, так на вид и на запах. Совсем некстати и совершенно не понятно почему, Марту внезапно охватила ревность. Покуда Марта пыталась справиться с неуместным приступом, Мона выпила свое лекарство, а Флоран снова выпустил на пол потешного зверька. Мона рассмеялась – теперь уже вполне обыкновенно - и принялась горячо благодарить чародея.