Глава 17, последняя. Рождение сына

Вечером Маша отправилась в гости к Лиле. Предварительно она даже ей не позвонила, надеясь застать врасплох. Лиля сама открыла дверь и, не ожидая Машиных слов, сказала:
— Если Вы хотите говорить со мной о Евгении Павловиче, то сразу можете уходить! Я не желаю его вспоминать.
— Нет! Нет! — возразила Маша. — У меня просьба лично к Вам, так как только Вам я могла бы доверить одно дело, с которым в одиночку мне не справиться.
— И какое дело?
— Надо помочь одному человеку сегодня ночью.
— Мужчине?
— Нет, женщине! Если согласитесь, я зайду к вам попозже, не ложитесь сегодня спать!
Лилечка была явно заинтригована. Маша чувствовала её авантюрную натуру и была уверена, что та не откажется от ночного приключения.
Полночь, Маша открыла душу, завертелась в танце, сами собой сложились слова заклинания:

— Три сестры по звёздам бродят,
Три сестры своё находят,
Кто метёлку, кто мальца,
Ну а третья — удальца!

Через минуту призрак Бабы-яги уже крутился в комнате Лили.
— Хватайся за метлу! Крепче!
Ошарашенная Лилечка двумя руками ухватилась за метлу и тут же очутилась высоко над землёй. Только ойкнула, а под ними уже и не город, а леса, поля, озёра. Вот и знакомая деревенька, где так счастливы они были с Женькой…
Баба-яга опустилась на землю и превратилась в знакомую Лилечке Машу.
— Пошли, надо спешить! — в избе послышался женский стон. — Эльвира рожать собралась, на машине сейчас не подъедешь, надежда только на нас.
У Эльвиры действительно уже начались схватки. Так что помощь ей была ой как необходима! Лиля побежала греть на плитке воду, а Маша начала вокруг роженицы свой магический танец:

— Ворота, отчинитесь, отверстия, отворитесь!
Лада-мати по небу ходила, золотыми устами,
Золотыми ключами златы врата отворяла,
Младенца на бел свет пускала…
И-и-их!

Завертелась Баба Яга, отошли воды у Эльвиры, показалась головка.

— Ворота, отчинитесь, отверстия, отворитесь!
Лада-мати по небу ходила, золотыми устами,
Золотыми ключами златы врата отворяла,
Младенца на бел свет пускала…
И-и-их!

Завертелась ещё раз Баба-яга, выскочил младенец, как пробка из бутылки, прямо к ней в руки.

Обмыли младенца тёплой водичкой, передали счастливой матушке Эльвире — пусть кормит и любуется.
— Как мальчонку-то назовёшь?
— А Алконом можно?
— Не нашенское это имя, не примет его земля наша. Пусть лучше будет Васей, Василием Васильевичем.
— Ладно, пусть будет!
Уложили усталую маму на кровать, а рядом в уголке — маленького, а в ногах малыша конечно, улёгся кот.
— Пошли, Лилечка, поговорить надо!

— Можешь ли пожить здесь хотя бы пару месяцев? Помочь надо молодой маме. Если что нужно, принесу! Я ведь всё же Баба-яга!
— Могу, Машенька! Но вот скажи ты мне, кто ты, Маша тридцати лет или тысячелетняя Баба-яга. Я ведь всё про тебя узнала: и когда ты родилась, и у каких родителей…
— Всё это, Лилечка, и так, и не так! И Маша я тридцати лет отроду, и Баба-яга я тысячелетняя. А соединил нас в одно наш общий друг Евгений Павлович своей магической силой. Да только ты ему об этом не рассказывай, не след ему хвастаться силой, не к добру это! Пусть лучше велосипеды чинит!
И про полёты мои тоже не говори, скажи, пешком пришли, как почуяли, что нужны роженице! Увы, здесь я остаться не могу, у меня больной дома, за ним тоже уход нужен.

Утром Маша была уже дома, варила кашу и просматривала сигнальные экземпляры романа «Вторжение» Василия Куража.

***
Вечером раздался звонок по телефону.
— Маша! Не знаешь, куда пропала Лиля? Звоню ей, не отвечает!
— Не волнуйся, Женя, она сейчас помогает Эльвире после родов. Там, в деревне.
— Но как же?
— Ножками, Женечка, ножками!
Маша хихикнула, представив, как бедному влюблённому придётся месить грязь со снегом, добираясь до деревеньки.
— Ничего, если любит, доберётся! — подумала она.
ЭПИЛОГ
Прошла зима, настало лето…
«Как всё изменилось за этот год, — подумала Маша, — разве мечтала я тогда, что буду жить вместе с моим любимым писателем?»
А у Женьки с Лилечкой — медовый месяц, который они проведут в деревеньке вместе с Эльвирой, её маленьким Васенькой и котом. Серёга оформил свидетельство о рождении младенца и пособие для Эльвиры как матери-одиночки.
Тут ещё органы опёки всполошились — надо бы проверить, в каких условиях живёт ребёнок, не следует ли его отдать в детский дом, да вот не везёт им. То машина на полпути застрянет, то сама опекунша ногу сломает!
— Прямо рок какой-то! — посмеивалась Маша, читая последнюю главу романа Василия Куража.

Этим утром Василий Петрович проснулся с улыбкой, чего у него давно не наблюдалось.
— Машенька! Как хорошо!
— Сейчас, принесу кофе. Тебе лучше?
— Да, Машенька! Я только сейчас понял, что слишком углубился в свою фантастику. Порой мне начинало казаться, что Алкон и в самом деле существует и я помогаю ему сражаться с последователями Угунде… Но ведь на самом деле это только мои фантазии?!
— Конечно, милый! И Алкон, и Эльвира — это просто сказочные персонажи — это сказка для взрослых! Главное — твою книгу издали и с удовольствием читают. А нам с тобой есть на что покупать не только хлеб, но и кофе!
— Маша, я больше писать фантастику не буду! Порой посмотрю и даже не верю, что всё это я написал. Такой ужас! Лучше я буду писать сказки для детей, но будут ли они пользоваться таким же успехом?
— Ничего, милый, я сдала свою однушку, так что денег хватит, а жить я буду у тебя, может, ещё и поженимся.
— Конечно, живи, Машенька, мне с тобой хорошо. А жениться?.. Зачем?.. Детей у нас всё равно нет…
— Да, — подумала Маша, — дети у нас почему-то не получаются. Интересно, а бывают ли дети у Бабы-яги? Что-то ни в одной сказке об этом не упоминалось! А вот у тебя, Васенька, сынок-то есть! — подумала она. — Как подрастёт, надо будет о нём позаботиться. Детишек-то я люблю!
***
Этой ночью Маша не полетела на своё обычное дежурство в качестве Бабы-яги. Она спокойно спала, и снилась ей её волшебная метла, которая сияла вверху на небосводе, из концов её били фиолетовые лучи. Вот закрутилась метла в воздухе, и сеть фиолетовых лучей охватила весь город. Всё быстрее крутилась метла, превращаясь в сверкающий диск, который медленно спускался прямо к Маше, пока не коснулся её тела и не исчез. А сеть лучей так и осталась, защищая её родной город.
Василию Петровичу этой ночью снилась сказка о мухе. Муха бежала по краю простого стола в деревенской избе. Рядом на лавке сидела большая нескладная женщина и кормила грудью своего маленького сына. Тот чмокал от удовольствия, а порою улыбался и косил взглядом на нахальную муху, которая убегала от него всё дальше и дальше…