Глава 14. после пожара

В дыму пожара над городком встало красное солнце. Здание полиции сгорело полностью, и обеспокоенные граждане ещё не знали, как к этому относиться. А радостные журналисты уже слали фотографии пожарища в свои газеты.
— Это же замечательно, — подумал следователь Вячеслав Афанасьевич, — всё произошло так, как я и предполагал. Забота о людях — прежде всего, жаль, конечно, что погиб мой подследственный… Но я тоже не всемогущий.
Вячеслав Афанасьевич позвонил Сергею, чтобы узнать, не наведывались ли и к нему бандиты. У того всё было в порядке, причём оказалось, что Серёга позаботился и о кающемся Гришке-цыгане — спас его.
Оставалось только ждать комиссию из центра. И она прибыла на следующий день вместе с отрядом спецназа.
Представители всех властей города теперь ждали перемен к лучшему, а главное — новых инвестиций для укрепления исполнительной и судебной власти.
Этим же вечером Сергей доставил на допрос Гришку-цыгана и Эльвиру, а также спятившего писателя Василия Петровича, который возомнил себя принцем Алконом и требовал срочной встречи с президентом. Писателя тут же поместили в отдельную палату больницы и даже компьютер позволили оставить. Врач сказал, что тот бред, который печатает больной, может во многом помочь при постановке диагноза. Так что Василий Петрович в этот вечер спокойно писал очередную главу, пока не зашёл к нему санитар и не сделал положенный укол.

***
Всё повторялось в обычном порядке, к которому Эльвира давно привыкла. Опять хмурые дяди и тёти задавали ей глупые вопросы, а она должна была на них отвечать.
— Как вы звали вашего отца?
— Папа!
— А маму?
— Мама!
— Где вы жили?
— В доме!
— А где был дом?
— В городе!
— Как назывался город?
— Не знаю! Я читать не умею!
После всех этих глупых вопросов её, как это бывало много раз в прошлом, закрыли в маленькой комнатёнке с койкой, тумбочкой и туалетом и оставили в покое.

Гораздо более интересным оказался допрос её напарника Гришки-цыгана!
— Никакой я вам не Гришка! — первое, что сказал Гришка-цыган. — Я добропорядочный гражданин Армении Ваграм Айрапети, вот мой паспорт.
— Что же с вами произошло, уважаемый? — задал свой вопрос следователь.
— Я вам сейчас всё расскажу! — начал уважаемый Ваграм. — Путешествовал я по вашей прекрасной стране и встретил на вокзале бедную девушку, которая хотела найти своего отца. Но у неё не было денег на проезд. К счастью, у неё был паспорт этого отца. По паспорту я узнал, что её отец, Григорий Павлович Калюжный, проживает в городе Владивостоке. Я решил помочь бедной девушке добраться до дома, тем более что сама она была явно слаборазвитой, а таким трудно в нашем жестоком мире. Так вот, когда мы проезжали через ваш прекрасный городок, я решил пообедать в ресторане, где ко мне подсел человек бандитского вида, представившись Колькой Рыжим. Он потребовал от меня, чтобы я помог ему похитить писателя Василия Петровича Курочкина, а потом присмотреть за похищенным, пока Колька будет продавать его квартиру. Я понял, что это не такой человек, которому можно отказать, поэтому согласился, представившись по осторожности не своим именем, а именем отца бедной девочки.
— А что было потом? — спросил следователь.
— Потом Рыжий оглушил писателя и приволок его ко мне на съёмную квартиру с подвалом. Как и уговаривались, я посадил писателя в подвал и начал за ним ухаживать, а потом, улучив момент, сбежал в глухую деревню, где оставил писателя под присмотром бедной девочки. Сам же от страха за свою жизнь бросил машину и пустился в бега… Вот, случайно сломал себе обе ноги, теперь ходить не могу! Всё! Больше мне рассказать вам нечего! Посадите меня в закрытую камеру и спасите от мести страшного Кольки Рыжего! Писателя я не похищал, а наоборот — спас и даже подарил ему принтер! Вон он, небось, и сейчас чешет на своём компьютере!
В этот момент действительно писатель печатал очередную главу романа
После допроса Эльвиры и уважаемого гражданина Ваграма Айрапети версия следствия оформилась окончательно. Во всём виновата банда, созданная Колькой Рыжим! Принимая во внимание нападение на судью, Николая Семёновича Рыжего следовало объявить во всесоюзный розыск как особо опасного преступника. Что Вячеслав Афанасьевич с удовольствием и сделал. И не просто так, а позвонил знакомому журналисту, чтобы об этом тут же раструбили все газеты на весь мир. Результат такого действа был вполне предсказуем. Труп Кольки Рыжего выловили из реки уже на следующий день. Экспертиза показала, что он повесился!
— Обычное самоубийство, — подумал Вячеслав Афанасьевич, — даже дело не надо заводить!
У следователя Вячеслава Афанасьевича не было выбора. Несмотря на всякие комиссии, мафия не могла ему позволить проводить тщательное расследование бандитской ситуации в городке. Главное, что собачьи бои должны быть возобновлены! В это предприятие уже вкачано столько денег, что никакие следственные действия, могущие этому помешать, были невозможны. К счастью для Гришки-цыгана, он ни словом не упомянул об этих боях в своём «чистосердечном» признании, поэтому следователь дела на него решил не заводить, а просто отправил этого безногого Ваграма домой, в его солнечную Армению, чтобы он и в дальнейшем ни о чём не проговорился.
Следствие продолжалось ещё долго, но реальных преступников, кроме покойного Николая Семёновича Рыжего, так и не было найдено. Тем не менее власть в городке решили укрепить, прислав нового начальника полиции, до сих пор эту должность по совместительству занимал следователь Вячеслав Афанасьевич.
Евгений Павлович с Лилечкой не возвратились вместе с остальными в город. Во-первых, мест в машине Серёги для них бы не хватило, а во-вторых, подумалось Евгению, почему бы не устроить им с Лилечкой недельный отдых на природе. Тем более что ему всё более начинала нравиться эта немногословная красивая и суровая женщина. «Отдых на природе, — думал он, — мог бы растопить этот образ склочной дамочки, который та напускала на себя в офисе».
И они остались, каждый день ходили в лес за ягодами и грибами, купались в озере. Жизнь после города казалась здесь сказкою…
Увы, отношения от этого у них не стали ближе. Лилечка держала Евгения Павловича на расстоянии и даже Женькой отказывалась его называть. Он чувствовал, что чем-то отталкивает от себя девушку, только, вот чем, никак не мог понять. И Маши рядом с ним не было. Женька чувствовал, что Маша как женщина могла бы легче раскусить загадку этой холодной красавицы. Но Маши не было, ей было не до того, она всё время проводила в палате у Василия Петровича, а тот, не отрываясь от компьютера, всё печатал и печатал…

Врач разрешил Маше ночевать вместе с больным на соседней койке. Так что она и укладывала больного, и кормила, и делала положенные уколы, после которых больной становился значительно спокойнее и уже не требовал немедленной встречи с президентом. Впрочем, врач просил всё им написанное переносить на флешку и отдавать ему, а он уж обязательно перешлёт всё это президенту. Так что Василий Петрович опять спокойно печатал.
***
Посреди озера на спине лежала Лилечка. Она лежала неподвижно и казалась спящей! Последние лучи заходящего солнца освещали два аккуратных холмика, выступающие над водой, и именно на них, не отрываясь, смотрел Евгений Павлович. Как бы хотел он погладить их, увы, пока это было невозможно. Даже проплыть мимо, покачнув их проходящей волной, казалось ему непростительной дерзостью. Бесконечный водный мир поглотил его любимую и не собирался отдавать…

Вот и последние дни отпуска. Серёга позвонил, что вечером заберёт их в город. Последний раз можно искупаться в озере… Женька разбежался, как в детстве, и нырнул в уже прохладную августовскую воду. Лилечка вышла из воды и пошла наводить марафет перед отъездом. Всё окончилось ничем, завтра обычные рабочие будни! Снова придётся ему разбирать банальные семейные неурядицы, искать причины недугов, потерянные вещи и людей, предсказывать будущее и благословлять выигрыш в тотализатор.
Вот загудела машина, пора отправляться. Да, а что делать с котом? Васька спокойно спал после обеда, когда Евгений осторожно поднял его и понёс к машине. Кот приоткрыл зелёный глаз и осуждающе на него посмотрел.
— Чего ты хочешь? — спросил его Женька. — Может, тебя в озеро бросить искупаться, чтоб не вредничал?!
«Только не это!» — как бы ответил ему мысленно кот и снова закрыл свой глаз, мол, не мешай спать!

Автомобиль, медленно переваливаясь, пылил по лесной дороге. Сергей рассказывал последние новости, а на заднем сиденье дремали Лилечка и кот.
— Вот так, — говорил Сергей, — всё кончилось благополучно! Писатель в больнице, Маша за ним ухаживает. Гришку отправили на родину, чтоб не мешался. Осталась одна эта, слабоумная Эльвира, ведь при ней нет ни единого документа, кроме пресловутого паспорта, потерянного десять лет назад гражданином Григорием Павловичем Калюжным. Что с ней делать, ума не приложу!
— А не пробовал ли ты отправить запрос во Владивосток, к Григорию Павловичу Калюжному, чтобы он выслал копию свидетельства о рождении своей пропавшей дочери?
— Ну ты и сказанул! Вряд ли эта несчастная имеет какое-либо отношение к гражданину Калюжному. Паспорт наверняка выкрал Гришка-цыган!
— А ты всё-таки попробуй, говорю тебе как практикующий маг! Чувствую, что наш волшебный мир не может обидеть бедную девочку. Какая-то дочка у этого Калюжного просто должна была потеряться по всем законам магии, чтобы сейчас осчастливить нашу подопечную.
— Ладно, попробую! Уверен, ничего не выйдет! А что, если заставят генетическую экспертизу сделать?
— Не волнуйся, судьба и это как-нибудь уладит!
***
Дни проходили за днями, а состояние Василия Петровича не менялось. Всё так же он считал себя принцем Алконом и старательно печатал на компьютере свои, как он говорил, воспоминания.
Маша поговорила с врачом. Диагноз был неутешительный — «шизофрения».
— Разве могла возникнуть эта болезнь так неожиданно в результате его похищения бандитами? — спросила Маша.
— Нет, конечно, — ответил врач, — вялотекущая шизофрения у него была давно. Все его жуткие романы, которые я пролистал, свидетельствуют об этом. Похищение только вызвало обострение болезни.
— А это излечимо?
— Увы, — ответил доктор, — шизофрению мы лечить пока не умеем, однако возможна ремиссия болезни, тогда она перейдёт в менее заметную стадию.
— Что же нам делать?
— Ну, прежде всего, будем оформлять инвалидность второй группы, полноценно работать он уже никогда не сможет! А ещё ему нужен опекун, который бы заботился о нём! Родные у него есть?
— Нет, — ответила Маша, — у него нет никого! Но я могла бы стать его опекуном, я его люблю! И живу в том же доме, в соседней квартире.
— Я думаю, это можно устроить!
Маша, успокоенная, вернулась в палату, где Василий Петрович печатал свой очередной текст.

***
Удивительно, но ответ на запрос из Владивостока оказался именно таким, каким предсказывал Евгений Павлович. Пришла даже копия свидетельства о рождении девочки Галины Григорьевны Калюжной, а также письмо Григория Павловича о том, что десять лет назад от него ушла к любовнику первая жена и увела с собой девятилетнюю дочку. Он написал также, что рад тому, что дочка нашлась, но помочь ей ничем не может, так как у него больная жена и двое маленьких детей, его зарплаты на них едва хватает…
Итак, выбор был простым и очевидным. На основании этого свидетельства можно было выписывать паспорт гражданке Эльвире Григорьевне Калюжной девятнадцати лет от роду вместе с документом о смене имени с Галины на Эльвиру.
Делать генетическую экспертизу и вовсе было бессмысленно, так как первая жена гражданина Калюжного давно пропала и факт отрицания отцовства Григория Павловича при наличии любовников у его жены ровно ни о чём бы не говорил.
Продолжение: http://proza.ru/2021/12/26/404