Главы 8 и 9

Маша в тюрьме
— Вот невезуха! — Евгений Павлович смотрел на карту своего края, надо сказать, озёрного края, вокруг их городка было более 100 озёр, больших и малых, и возле каждого озера были деревни, заброшенные и давно заросшие бурьяном. В какой из них спрятали похищенного писателя? Неужели придётся осматривать все подряд? А те, кто мог в этом помочь, увы, недоступны. Маша в камере предварительного заключения, а кот — неизвестно где. У него остались только романы Василия Куража с дарственной подписью, но его квалификации мага не хватало, чтобы с их помощью установить связь с автором.
— Впрочем, может, спешить и не стоит. В конце концов, судя по всему, писателя никто убивать не собирается, выкуп тоже за него не требуют… Зачем же его похищали? Сейчас главное — это выручить Машу, а там можно взяться и за писателя. Но с Машей следует дождаться дня суда, раньше у него ничего не выйдет.
***
Маша тем временем продолжала тренироваться. Она уже научилась раскидывать «контрольную сеть» в окрестности ста метров вокруг себя, чтобы чувствовать всех людей, там находящихся. Через пару дней она слышала все разговоры и чувствовала эмоциональное состояние говорящих.
«Как хорошо, что мне дали эту возможность побыть совершенно одной!» — подумала она.
Теперь она без труда выходила на связь с Василием Петровичем и с удовольствием читала то, что он в данный момент пишет:
« — Конечно, мало, — произнесла вдруг пророчица Маша чужим, мертвенным голосом, — ты вознамерился соревноваться с самим повелителем пиратов, с истинным, природным злом, так чего хотел? Зато будет отличный урок другим наивным глупцам!!!
— Угунде?! — Алкон сжал кулаки.
— А? — девушка потрясла головой. — Что случилось?»

Голова Эльвиры с глухим стуком упала на стол.
— А? — девушка потрясла головой. — Что случилось?
— Ничего страшного, любимая, просто ты задремала.
Теперь каждый вечер Алкон читал одну из глав своего романа Эльвире. Он должен обязательно пробудить её память! А пробудив память, они вместе бросят вызов Угунде и потребуют вернуть их первоначальные тела.
***
— Да, — подумала Маша, глядя глазами кота Васьки на Эльвиру, — не способна ты оценить то, что пишет Василий Петрович. А значит, и недостойна спать с ним вместе на одной кровати.
Кот Васька вспрыгнул на кровать и рыкнул на Эльвиру, которая уж нацеливалась привычно устроиться под одеялом. Эльвира с испугом отпрянула от кровати и послушно отправилась искать успокоения где-нибудь на лавке в другой комнате.
— Вот так, — подумала Маша, наблюдающая всю эту картину глазами кота. — Василий Петрович только для нас с котом, а не для тебя, которая не может понимать и ценить то, что он пишет!
Сам же Василий Петрович даже не заметил того, что произошло рядом с ним. Он сейчас был далеко на другой планете, куда он, Алкон, вместе с Машей отправился для совершения очередного подвига ради спасения своей любимой Эльвиры от тёмного колдовства Угунде. Только так можно было спасти её от монстрообразного облика, которым наградил её повелитель пиратов.
— Ревнивая женщина способна превратиться в монстра, а моя невеста уже заранее, так сказать, преобразилась, — с горечью подумал Алкон.

«Как это верно сказано, — подумала Маша, глядя глазами кота, как уставший писатель укладывается спать. — Интересно, в кого я готова превратиться, только чтобы получить тебя в свою собственность. Хотя я ещё далеко от тебя, ещё не жена, но уже уверена, что ты моя законная добыча. И никакой Эльвире я не позволю отнять тебя».
Постепенно все погрузились в сон, Эльвира на лавочке в передней, а Василий Петрович и кот на постели. Счастливая Маша тоже заснула в своей камере предварительного заключения.
Заснула она с мыслями о тех, кто так несправедливо обидел её Васеньку, её писателя! Эта дылда никогда уже не будет спать в его постели — кота она настропалила! Пусть заботится, ухаживает за Васенькой, но чтобы спать? Ни-ни! Но ведь был ещё чернявый гад, с которого начались все их беды… Маша неожиданно проснулась посреди ночи. Она сама не понимала почему, но ноги уже несли её по кругу вдоль стенок камеры. Ещё пара кругов, ноги стали притопывать, подпрыгивать, в такт её топотушкам сами собой складывались какие-то неведомые слова:

— Явь, Правь, Навь, Троян,
Лада, Мара, Ра, Перун,
Берегиня, Кострома,
Дай мне силы и ума!

От её топота проснулся дежурный охранник и побежал к камере Маши. От увиденного у него выпучились глаза, приоткрылся рот, и неожиданно для себя он начал в такт притопывать, ладонями прихлопывать. Маша закружилась быстрее:
— И-и-их!
Закрыла глаза и почему-то увидела себя летящей вдаль под чёрным небом на помеле.
«Где же тот негодяй, что похитил моего любимого?» — подумала она и тут же увидела того, чернявого, на верхней полке скорого поезда.
— И-и-их! — вихрь закрутился вокруг чернявого, сбросил того с полки и шмякнул о край нижней. Маша даже слышала, как с треском переломилась его лодыжка.
— А-а-а! — заорал чернявый.
Забегали пассажиры, прибежала проводница…
«Никуда ты теперь от меня не денешься», — подумала злорадно Маша, замедляя кружение и садясь на лавку.
— У-у-у! Ведьма! — выдохнул охранник, плюхаясь прямо на пол. — Закружила, паскуда!
Довольная Маша улеглась на жёсткую тюремную лавку и снова заснула, охранник пошёл к себе на пост, зато пробудился Василий Петрович, ему привиделось продолжение его романа.
***
Гришка-цыган очнулся после наркоза в палате.
— Ну, батенька, и задали Вы нам работу! Как это Вы сумели этак раздробить свою щиколотку?!
— Просто упал в поезде со второй полки.
— Нет! Так просто не бывает! У вас же кости прямо раздроблены на мелкие осколки, два часа собирали.
Гришка побледнел, он понял, что это тоже ЗНАК. А ведь так хорошо всё было задумано — отдохнуть в бархатный сезон в Крыму на море… А в результате оказался в заштатной больнице в Саратове.
— И долго ли мне здесь лежать?
— Смотря как пойдёт заживление, но месяц я вам гарантирую!
Мысленно Гришка просто взвыл! Месяц валяться на койке. Тем временем врач ласково продолжал:
— Возможно, со временем вы даже сможете ходить без костылей.
После ухода врача Гришка окончательно понял, что удача от него отвернулась. Какая нелёгкая подсунула ему этого писателя, отнявшего у него удачу всей его жизни?!
***
Василий Петрович оторвался от компьютера и уставился на пустую кровать.
«А где же Эльвира? Вроде она всегда спала рядом».
Вышел в другую комнату и обнаружил девушку, спящую на жёсткой лавке, прямо в платье и не прикрытую одеялом.
— Нет, с этим надо что-то делать! Пусть Эльвира по каким-то неведомым причинам не желает спать с ним в одной постели, но чтобы так?!
Алкон должен всегда найти выход! Даже в этой пустынной деревне между мирами, следует только поискать… После долгих поисков в покинутых избах удалось найти пару лавок, из которых можно было сколотить нечто, напоминающее кровать. Занавески, оставленные в некоторых избах на окнах, пригодились для простыней, ну а на случай холодов нашлись старые ватники. Пусть не так, как во дворце, но его любимое чудовище будет спать в тепле и с удобствами. Заслышав урчание кота, Алкон выглянул за дверь, кот притащил откуда-то голубя и рвал его на части. Весь порог был в голубиных перьях. Тут и Эльвира проснулась, вышла на крыльцо и потянулась к писателю. Кот, не отрываясь от голубя, хрипло рявкнул, и Эльвира послушно засеменила в сарай за свежими яйцами.

Над озером опять всходило красное солнце, начинался новый трудовой день. Сегодня Алкону (или Василию Петровичу) было гораздо лучше: руки не тряслись, боли в теле были вполне умеренными. Значит, яд Угунде наконец покидал тело, и надо было с новыми силами браться за очередные тексты. Надо было донести всё написанное до несчастной Эльвиры, чтобы возвратить её память, отнятую с помощью тёмной магии. Каждый вечер он читал ей свои воспоминания, надеясь пробудить к жизни её разум, увы, он не мог справиться с чарами, опутывающими мозг несчастной. Она выдерживала не более пятнадцати минут чтения, потом засыпала. Алкон осторожно раздевал её, целовал и укладывал на новую широкую лавку, сооружённую им из двух найденных. Отводить на свою постель он и не пробовал — там прочно и надолго обосновался кот. Кот не мешал ему спать и видеть сны, а снились ему всё новые и новые приключения Алкона.

***

Гришка-цыган в испуге открыл глаза и уставился в угол палаты, где, плавно помахивая метлой, приплясывала и пела полупрозрачная старуха:

— Гришка-цыган наш дурной
Подружился с Сатаной
Бабку-ёжку повстречал,
Всю удачу растерял…

И-и-и-ех!
Бабка закружилась волчком и сгинула. Гришка ущипнул себя за нос — привидится же такое!
Последние дни Маша была просто без ума от своих новых возможностей. Каждую ночь она начинала свой танец и отправлялась в полёт. Каждый раз откуда-то являлась метла в качестве средства передвижения, а также оружия против недругов. А они порой возникали — голодные сгустки чужой силы. Маша привычно отшвыривала их метлой и летела дальше.
— У-ух! Яга полетела! — неслись ей вслед разочарованные возгласы…
Скорость… Маше казалось, что скорость её ничем не ограничена, за ночь она могла хоть два раза облететь вокруг земного шара, но всё же, видимо, какой-то предел был. Однажды решила слетать на Луну, но почувствовала усталость на полпути и повернула обратно.
Со временем обнаружила, что по желанию она может становиться видимой людям. Причём видели они её всегда в образе старухи, что очень удивляло Машу. Неужели грим Женьки настолько прирос к её облику?!
Залетала она порой и в больницу к Гришке-цыгану, пугала его до заикания, проверяя, не слишком ли комфортно устроился негодяй. И, конечно, каждую ночь проверяла своего любимого Васеньку. По её желанию кот отвадил соперницу от кровати любимого — сам спал вместе с писателем, а та спала в другой комнате, на лавочке. Впрочем, теперь Василий Петрович часто строчил свои романы даже по ночам. А Маша, забывшись, стояла у него за плечом и читала очередную главу, волшебным образом появлявшуюся на экране.

ГЛАВА 9. СУЕТА СУЕТ
Евгений Павлович извёлся от того, что проблемы Маши никак не решались. Любые его попытки изменить статус-кво наталкивались на упорное сопротивление.
— Да, — говорили ему, — суд скоро назначат, но, когда точно, сказать нельзя. Долго добивался он хотя бы свидания с Машей. Хотелось узнать, как она и почему её поместили в одиночную камеру. Попробовал подкупить ночного охранника, чтобы он разрешил ночью поговорить с заключённой, но тот только ругался матом на вредную старуху-ведьму, так он называл Машу, и на него самого, что припёрся сюда на ночь глядя!
Наконец Женька таки добился официального разрешения на свидание — надо же было утвердить законного адвоката на процессе. Женька решил сам защищать Машу. Но и это свидание не задалось. Маша была сонной и какой-то инертной. Казалось, она совсем не интересуется теми усилиями, что прикладывает её друг для её же спасения. Молча подписала бумагу, протянутую Женькой, зевнула, сказала «спасибо» и пошла обратно, спать в свою камеру.
Поиск пропавшего писателя Женька решил отложить на потом. Его напарник Серёга всё равно не рвался обшаривать все местные водоёмы.
— Знаешь, — сказал он, — я думаю, ты ошибаешься! Вчера нашли в кустах у соседней станции машину так называемого Григория Павловича Калюжного. Значит, увезли вашего писателя на поезде, а куда — неизвестно! Впрочем, вот выйдет ваша «провидица» из заключения, пусть опять поищет! А обшаривать сейчас все озёра и вовсе глупо!
В конце концов Евгений Павлович решил не сопротивляться судьбе и спокойно ждать развития событий.
***
Видение призрака старухи, скачущей и поющей ночью у него в палате, напугало Гришку до коликов. Он понял, что надо срочно бежать! Ещё до следующей ночи он должен исчезнуть так, чтобы жуткий призрак его не нашёл. За большие деньги удалось достать костыли и договориться с санитаром, чтобы проводил его к ближайшему скорому поезду. Уже вечером по дополнительному билету он примостился в переполненном вагоне, заставленном всевозможными сундуками, коробками и чемоданами. Кое-как выпросил место на нижней полке и наконец спокойно уснул. Как ни странно, снилась ему очередная глава романа Василия Петровича о приключениях Алкона.
— Где хотите, чтоб мы вас высадили? — проводница трясла Гришку-цыгана за плечо. — Сейчас подъезжаем к Ростову.
За окном было ещё темно, поезд раскачивался на стрелках.
— Мне бы лучше до Новороссийска, — Гришка собрался повернуться на другой бок, но в этот момент поезд резко затормозил, большой чемодан подскочил на третьей полке и грохнулся вниз прямо на пальцы здоровой ноги Гришки. Гришка взвыл дурным голосом, проводница побежала звонить, чтобы на вокзале в Ростове их встречала скорая.
Через полчаса бедный Гришка был доставлен в ростовский травмпункт.
— Эх, батенька, не везёт вам с поездами, летайте-ка лучше на самолётах, — посоветовал ему врач-травматолог, выслушивая историю Гришки и одновременно накладывая гипс на вторую ногу. Теперь обе ноги Гришки были в гипсе, но тем не менее кое-как прыгать на костылях у него ещё получалось, а вот в больницу его не положили, предложили самому устроиться в гостинице. Там он и встретил утро этого дня.
***
С чувством выполненного долга Маша материализовалась посреди камеры под бдительным взором ночного охранника. Яков Семёнович уже третью ночь наблюдал за странными явлениями в камере ведьмы. Он никак не мог решить, заявлять ли начальству, что заключённая каждую ночь волшебным образом исчезает, или не заявлять. Проблема состояла в том, что Яков Семёнович был уже на пенсии и давно бы попал под сокращение, если бы не его согласие каждую ночь сторожить участок. Рассказ об исчезающих ведьмах мог сильно повредить его репутации здравомыслящего работника.
***
Василий Петрович в это время тоже думал о Маше и, ощущая себя Алконом, должен был писать и писать всё, что к данному моменту вспомнил…
***
— Попробуй, драться с таким! — Эльвира с ненавистью посмотрела на кота, оккупировавшего кровать. Её кровать и её любимого Алкона! Эльвира наконец уяснила, как же на самом деле зовут любимого. Алкон с раннего утра стучал, как заведённый, по клавишам, кот сидел рядом.
— Что же делать в этой ситуации? — Эльвира нашла корзинку и решила пока сходить в лес за малиной.
Ходила она, наверное, часа два. Вернувшись в полдень, она обнаружила своего любимого сидящим на крылечке дома. Оглянулась вокруг, кота рядом не было, следовало действовать быстро и решительно.
Левой рукой хватаем Алкона и быстро уносим в сарай, малину ему в зубы, чтоб не вздумал шуметь. Одна секунда — самой скинуть платье и раздеть Алкона, пока он пробует малину. Дальше надо только не закричать, не выдать себя ни единым звуком, чтобы ужасный кот не узнал, что сейчас здесь происходит…
***
Тем временем Колька Рыжий готовился к очередным подпольным собачьим боям, где бывали серьёзные люди и где он держал тотализатор. Это был основной заработок Кольки. Так что с утра он отправился на опушку леса, где за складами со вчерашнего дня в самодельных вольерах были собраны бойцовые псы. Увы, псов не было, кто-то открыл дверцы, псы разбежались. Кто же осмелился размотать ржавую проволоку вокруг петель? Колька решил, что так просто он этого не оставит. Тут же крутился его собственный бобик, так Бобиком он и звался. Бобик был дворняжкой, для боёв не годился, но вот искать людей по запаху Колька его приучил. Однако сейчас и Бобик не справился. Понюхав моток проволоки, он закрутился на месте и завыл, глядя в небо, как будто хотел сказать, что тот неведомый улетел прямо вверх.
***
Этим утром Маша спокойно спала в своей камере после бурной ночи. Она успела и Гришке насолить — вовремя скинула на него чемодан, и Кольку Рыжего оприходовала, как-то он теперь сможет проводить свои собачьи бои?.. Вот про Эльвиру она временно забыла, понадеявшись на кота.

***
Довольная Эльвира откинулась на сено в углу сарая. За стеной квохтали куры, её Алкон сидел рядом с ней и, не думая одеваться, спокойно ел малину. Разве же это не счастье?!
Продолжение: http://proza.ru/2021/12/26/436