Жизнь за ангела 15-16 главы, о ВОВ

(основано на реальных событиях)
Начало романа
http://proza.ru/2021/12/17/1751

Глава 15
  В конце июля, начале августа я попал на фронт. Утром меня разбудили. Один из приятелей толканул меня вбок.
- Эй! Мы уже час, как Союзе! – сообщил Пауль.
- Что?
- Мы в Союзе, а ты все спишь… 
- А где Отто?
- Веселится с соседями. Ты в окно посмотри! Красота какая!

  Я выглянул в окно и та картина, которую я увидел меня поразила! За окном мелькали деревья, густой лес, необъятные просторы, огромные поля, различные постройки, деревянные избы… Такого я не видел, ни в Германии, ни в Польше! Слишком уж сильно отличался пейзаж от привычного мне ландшафта. Да и изб деревянных я тоже не видел! Нет, я представлял, что Россия – это огромная страна, мне ни раз рассказывали, но что настолько! В Европе расстояния между населенными пунктами были небольшими, но здесь они казались гигантскими!
- Да, я такого еще не видел! Какая огромная страна!
- Столько земли! Всем хватит? Как думаешь? - задал вопрос Пауль.
- Так нам большевики все и отдали! - я усмехнулся. - Пулю схлопочешь – будет тебе поместье… Похоронить нас на этой земле места точно хватит. 
- Ты что говоришь? Да мы до зимы всех этих большевиков разобьем! Вот увидишь! Вермахт сейчас наступает, а Красная Армия бежит! До зимы точно Москву возьмем!
- Я не думаю, что русские плохие солдаты. Драться будут до последнего, просто так ничего не отдадут. Не надо их недооценивать. Эта война может стать для нас очень тяжелой. Россия – это не Франция и не Польша - это огромная территория!
Наконец вернулся Отто и увидел, что я проснулся. Он еще раз напомнил, что мы уже в Союзе.
- Знаю. – ответил я.
 
  Пока мы ехали, по дороге нас бомбили. Внезапно мы услышали рев моторов советских бомбардировщиков. Поезд резко набрал скорость пытаясь проскочить отрезок пути на полном ходу, едва не возникла паника.
- Ну, что говорил? Нас уже встречают! - я усмехнулся.

  Вскоре, мы остановились на какой-то железнодорожной станции в Белоруссии. Эта станция была конечной, и дальше узкоколейная дорога заканчивалась, поскольку рельсы дальше проложить не успели. В Европе и в Союзе стандарты железнодорожных рельсов разительно отличались, узкоколейный поезд по широкой колее проехать не мог и приходилось все переделывать. На этой станции находился некий сборный, сортировочный пункт, куда прибывали составы с людьми, провизией, техникой, боеприпасами, а дальше уже своим ходом - либо машинами, грузовыми фургонами, либо гужевым транспортом, повозками с лошадьми.
 
  Нас высадили, и сопровождающий офицер передал нас встречающему офицеру. На машинах нас привезли на место и расположили во временных казармах, где накормили и мы смогли отдохнуть. Уже позже за нами должны были приехать новые сопровождающие и распределить в те части, в которые мы направлялись. К тому времени немецкие войска, 28 июня уже заняли Минск.

  По распределению, я попал в 258-ю пехотную дивизию, которой на тот момент командовал Генерал Вольдемар Хенрицы, подразделение разведки. В звании младшего фельдфебеля, меня назначили командиром отделения во взводе разведывательной роты 478-го гренадерского полка. Я ознакомился с позициями, которые занимал наш взвод и со своим отделением, человек семь. Поддержку нашей пехоте составляли часть артиллерийского полка и танковый корпус.

   Но одно дело учения, а совсем другое дело бывать в настоящем бою. Нам поставили задачу захватить один из населенных пунктов, и мы пошли в атаку. Первый населенный пункт мы захватили достаточно легко, а во втором встретили упорное сопротивление. Русские выставили пулеметный расчет, и несколько артиллерийских орудий, среди нас также были потери, хотя и не столь значительные.
 
  После первого боя меня реально била кондрашка, сильно трясло, стучало в висках, от вида крови и трупов тошнило, тяжелый ком подступал к горлу. Всюду убитые, раненые – зрелище было ужасным! Я еще долго не мог ко всему этому привыкнуть, только со временем чувства мои притупились и я хоть как то мог все это переносить. Однако это было всего лишь начало того, через что мне придется пройти в дальнейшем.

  В большинстве населенных пунктов, куда мы вступали в конце июля начале августа, советских частей уже не было, оставались только мирные жители, в основном старики, женщины и дети. Однажды мы зашли в очередное такое белорусское село, оставленное советскими войсками.
- Есть здесь кто-нибудь? - спросил я на русском.
Зайдя в хату, мы увидели испуганную девушку, лет 25-ти и девочку лет 3-4х.
- Какая прекрасная Фрау! – восхитился один из наших офицеров. – Спроси, как ее зовут, обратился он ко мне. 
- Здравствуйте! Вы хозяйка?
- Да. – ответила девушка, прижимая к себе дочку.
- Как вас зовут?
- Татьяна.
- Ее Татьяна зовут. – пояснил я.
- Скажи ей, что мои солдаты пока ненадолго остановятся у нее на ночь. – попросил офицер. Я перевел и все объяснил девушке, сказал, что меня зовут Иоганн Вильгельм и мы останемся у нее на ночлег, на некоторое время. Хозяйка накрыла на стол, мы добыли спиртного и после подпития, один из моих солдат попытался к ней приставать. Увидев это, я немедленно его осадил.
- Что здесь происходит?
Все тут же примолкли и уставились на меня.
- А что я сделал? Я просто хотел с ней развлечься! – ответил ефрейтор.
- Девушку не трогать! Если хоть один вас к ней прикоснется! Вы все поняли?
- Вечно старшие по званию пользуются своим положением… - буркнул Шварц. Тут я взял его за шиворот и хорошенько встряхнул.
- Ты еще будешь спорить со своим командиром? Вас тут накормили, оставили на ночь, а вы ведете себя как дикари? Вы позорите Вермахт! Только посмейте хоть один нарушить порядок и дисциплину!
Такое свинское поведение моих подчиненных и нарушение дисциплины меня никак не устраивало. Я попытался успокоить девушку и сказал, что пока я здесь с ней ничего не случится.

  На следующий же день у нас случилось чрезвычайное происшествие. Десять наших солдат, отдыхавших на берегу реки были найдены мертвыми, расстреляны на месте. Все были раздетыми и не успели даже надеть штаны. Очевидно, какая-то группа красноармейцев решила прорваться из окружения к своим. Позднее, в сарае были найдены убитыми еще двое, один задушен, другой зарезан ножом. Оказалось, что у одной из жительниц прятались двое раненых красноармейцев. Комендант и офицеры были в бешенстве!   
- 12 человек и в один день! Куда смотрите? – орал капитан.
- Проклятые русские! Что за народ?! – комендант схватился за голову. - Уничтожить всех! Всех!! Вызвать айнзатц группу! Сжечь эту чертову деревню дотла!
Узнав об этом, я со всех ног бросился к Татьяне. Аж сердце екнуло, у меня у самого дочь! Пропадет не за что красивая девушка вместе с ребенком!
- Уходи, уходи немедленно! – я рассказал ей обо всем, проводил дворами, и она вместе с девочкой скрылась в кустах. Всех, конечно, предупредить я не мог.
 
  Утром услышал шум, лай собак, выглянул в окно и увидел, как местных жителей проводят мимо дома и сгоняют в какой-то сарай на краю села. Сарай оцепили и подожгли. Издалека я наблюдал, как повалил дым, слышал крики, застыл на месте от ужаса, но ничего не мог сделать! Опомнившись, я забежал в хату, упал на кровать, уткнулся в подушку и бессильно рыдал…

  Эта картина еще долго стояла у меня перед глазами. Я поверить не мог, что немцы, культурная нация, вполне цивилизованная, превращаются сами в диких варваров и жестоких убийц. Хотя, чему тут было удивляться? Насмотревшись на еврейские погромы, я должен был это предполагать. В начале, я действительно думал, что борьба идет против большевистского режима, что воевать должны армия с армией, но с этой иллюзией пришлось распрощаться. Видя, то, что творят мои соотечественники мне иногда хотелось застрелиться, наложить на себя руки, но сил на это не хватало.

  Сдаться в плен? Но как? Красная Армия отступала. А также, я боялся того праведного гнева, который мог на меня обрушиться. Предать свое Отечество и своих товарищей я тоже не считал благовидным поступком. У меня было чувство, что попал в ситуацию, из которой не было выхода. Отправляясь на эту войну, я и представления не имел с чем мне придется столкнуться.

Глава 16
  30-го сентября началось наступление на Москву, операция «Тайфун». Поначалу мы продвигались довольно быстро и занимали один населенный пункт за другим. Всюду нам попадались разбитые орудия, техника, тела убитых людей, лошадей. Дома во многих селах были сожжены. На пути встречалось немало гражданского населения, с повозками и скарбом. Люди пытались выбраться к своим и найти хоть какое-то безопасное место. Часть оставались в своих домах, на оккупированной территории. Всюду был хаос и беспорядок, по дорогам брели колонны советских военнопленных, грязные, оборванные, голодные, изможденные и уставшие. Вид их был ужасным, и их было так много, что всех их не успевали допрашивать!
 
  Со 2-го по 7-е октября советские войска, были окружены под Брянском и Вязьмой, упорное сопротивление длилось две недели, по 13-е октября. В то же время, со 2 октября пошли дожди, а в ночь на 7-е октября выпал снег, который довольно быстро растаял. Дороги развезло и продвижение немецких войск значительно замедлилось. Обозы вместе с лошадьми, люди, техника попадали в колею и с трудом преодолевали путь, застревали даже танки! Обувь была тяжелой, грязь и вязкую глину невозможно было отодрать от сапог! В связи с плохими дорогами, снабжение наше постепенно ухудшалось, не хватало горючего, боеприпасов, питания. В тылу все активнее действовали партизаны, которые совершали диверсии, подрывали наши склады и железнодорожные рельсы.

  В 41-году снег выпал действительно очень рано, и зима, как выяснится позже, тоже началась раньше обычного, притом оказалась самой холодной и самой жестокой за все время.
 
   В наш блиндаж, где были оборудованы боевые позиции заглянул один из штабных офицеров.
- Кто Локке Иоганн?
- Я г-н оберлейтенант!
- Хорошо владеете русским?
- Так точно!
- Собирайтесь, пойдемте со мной. В штабе срочно нужен переводчик.
Буквально сразу же я приступил к своим обязанностям. Какое-то время я служил при штабе, мне пришлось допрашивать пленных, работать с документами, заниматься переводами. Работы было очень много! 

  Я постучался в кабинет своего начальства, чтобы отдать очередные бумаги. Подполковник, командир полка разговаривал с кем-то по телефону.
- Русские? На вашем участке? Откуда? Что за отряд? Не дайте им прорваться из окружения!
Рядом сидел штабной майор и я попытался отдать документы ему.
- Хорошо, оставьте на столе… - он махнул рукой.
- Я могу быть свободен?
- Да, вы свободны…
Через некоторое время подполковник с майором сели в машину и уехали. Я вышел на улицу покурить. Вдруг, откуда ни возьмись раздался гул самолета, советского бомбардировщика. Мгновенно возникла паника, солдаты начали разбегаться кто-куда, я за ними.  Тут же рядом находились склады с продовольствием, горючим и боеприпасами. Сзади раздался взрыв. Часть боеприпасов видимо с детонировали, взрывной волной меня приподняло, отбросило в сторону и швырнуло на землю. Когда очнулся, не сразу понял, что произошло. Болела голова, перед глазами все расплывалось, вокруг суетились люди, лежали раненые, убитые, склад был разрушен, здание штаба тоже… Я пытался закричать, но не услышал собственного голоса. Ко мне подбежали санитары, уложили на носилки, доставили в госпиталь.

  У меня была контузия, сотрясения головного мозга, ушибы ссадины, но тяжелых повреждений и переломов не было. Меня тошнило, болела голова, слух постепенно начал возвращаться ко мне в течение нескольких дней, было небольшое нарушение зрения. В госпитале я провел полтора месяца до конца ноября, после чего снова вернулся в свою часть. Несмотря на мою просьбу, отпуск мне не дали, сказали, что придется его отложить, в связи со сложившейся обстановкой, хотя награду за ранение я конечно же получил.

   В ноябре, грянули сильные морозы, до -20, которые чередовались с потеплением до -7, метелями и сильными порывами ветра. В такие дни не летала авиация, ни советская, ни немецкая. Снабжение наших частей по-прежнему оставляло желать лучшего. Питание было скудным, мы получали всего лишь четверть от всего нам необходимого. Все время хотелось есть, от голода подкашивались ноги и не хватало сил. На еду шло все, что только могло пойти и все что можно было найти у местного населения. Нам выдавали лишь сухие пайки, которых не хватало на долгое время, опустошив, наверное, все, что еще оставалось на складах. Ели конину, которая была очень жесткой, ее приходилось долго жевать, а также гороховый суп. Хлеб был черствый, застывал на морозе. Утром кипяток, растворимый кофе, мармелад, сухие галеты, печенье. Нам давали сладкое, углеводы, но жиров катастрофически не хватало поэтому замерзали, получали обморожения. Чтобы восполнить дефицит витамина С, заваривали хвою, давали лук, если был.

  Не хватало теплой, зимней одежды, ее было крайне мало и в тонких шинелях, мы также промерзали насквозь. Кутались мы во что попало, даже в женские платки из-за чего выглядели как чучела и оборванцы. Сапоги, казалось бы, неплохого качества, достаточно прочные, не спасали от холода. Обувь в немецкой армии выдавалась размер в размер, в то время как в Красной Армии это учитывалось и обувь выдавалась на размер больше. Уже потом, мы стали тоже брать обувь большего размера, пихали туда газету и пучки соломы. Красноармейцы, как мы замечали были одеты значительно лучше и теперь уже мы им завидовали! У советских солдат были теплые шинели, ватные куртки, шапки ушанки, перчатки, валенки, у офицеров теплые овчинные полушубки. Если нам вдруг каким-то чудом удавалось достать валенки, то это было огромным счастьем!

Предыдущие главы...
http://proza.ru/2021/12/24/972

Продолжение...
http://proza.ru/2021/12/29/1449