Сказки старого Абати. Конах

  КОНАХ
– Ты думаешь, что если окончил свой институт, у тебя больше ума стало? Кто так крошит яблоки? – Абати берет кусок яблока и размахивает им под самым моим носом. – Он застрянет у него в горле. Не пролезет. Не про-ле-зет!!!
Я смотрю на покрасневшее от негодования лицо старика. Потом перевожу взгляд на бычка, для которого я режу топором огромные зеленые яблоки, рискуя отрубить себе пальцы. Это избалованное нежной заботливостью старика животное, как всегда, без чувств наблюдает за нашим скандалом.
– Этот твой дармоед глотает их целиком. Я знаю.
Абати не подозревает, что я нарочно затеваю скандал. Ведь сегодня суббота. Приезжает команда «Даймохк» из Ножай-юрта. Эти выскочки влезли в нашу вечную войну с мескетинским «Арсеналом». В прошлую субботу победили алеройцев из Гансолчу и возомнили себя «бразильцами».
– Что ты имеешь ввиду?
Абати щурит глаза. Я вижу, как в них просыпаются языки пламени.
– Твой бычок ест эти яблоки целиком. Я смотрел. Ему это даже нравится. Как ребенку, который глотает мороженое большими кусками.
– Да будь ты проклят до седьмого колена! Ты ему давал целое яблоко!
– А что? Ты посмотри на его шею. Он арбуз проглотит. Не то, что твои эти...
– Что мои эти?
– Ну, эти…
Не могу подобрать слово, чтобы разозлить Абати.
– Говори. Не стесняйся…
– Горошины...
Мой друг свирепеет. Его голос переходит на хрип. Это означает, что он меня сейчас прогонит.
– Это самые большие яблоки в Чечне и Дагестане! Ты посмотри получше. Где ты видел такие плоды?
Я беру с его рук яблоко. Надкусываю и кидаю в бычка.
Тот обиженно смотрит на Абати.
Старик берет в руки палку.
– Вон с моего двора! И больше не переступай мой порог!
Я делаю обиженный вид. Молча, потупив голову, иду к выходу. Запирая калитку, мельком бросаю взгляд на старика. Он почти успокоился, но бежать мне пока нельзя. Еще догадается. Сразу же после калитки тропинка, ведущая вниз – в аул. Где-то посередине склона горы начинается лес, который подступает к самому аулу. Надо добраться до него как можно быстрее, пока старик не передумал.
Как только я ускорил шаг, раздается окрик Абати.
– Погоди-ка. Куда это ты заторопился?
Я делаю вид, что не слышу.
– Стой, кому говорю. Какой сегодня день?
– Пятница, – кричу в ответ, не оборачиваясь.
– Вернись обратно, собака. Пятница вчера была.
Я останавливаюсь.
– Будь ты проклят с этим твоим «худболом». Если ты когда-нибудь собираешься стоять над моим трупом, вернись.
Я возвращаюсь. Абати сидит на бревне. Его гнев остыл.
– Перетащишь весь этот чеснок под навес.
Я оглядываю ровные ряды чеснока, которые Абати выложил сушить на солнце. Работы – минимум на час.
– Абати, давай завтра с утра.
– А если дождь? Ты об этом подумал?
– С чего ты взял, что будет дождь?
– Смотри, дымка над Баклан-корт. Это к дождю.
– Вечно ты дуришь меня своими приметами. Если я это все перетащу, тогда я свободен?
– Как ветер.
Я беру чеснок охапками. Аккуратно кладу в ряд под навесом. Пока я занят, старик накрывает стол во дворе. Горячий чай и пчелиный мед – самое лучшее средство помириться. Когда остается последняя охапка, Абати примирительным тоном заявляет:
– Хватит работать. Иди пить свой чай. Остальное я занесу.
Но я сдаюсь не сразу. Молча подбираю остатки чеснока. Отношу под навес и делаю вид, что иду к калитке.
– Ты куда? Садись…
Заставляю упрашивать себя, пока не чувствую в его голосе привычную для себя теплоту и нежность.
– Если бы твой бычок ел мед, ты и его не давал бы мне…
Абати соглашается.
– Конечно, не давал бы.
Я глотаю мед. Запиваю чаем. Солнце уже садится за Баклан-корт. Мне теперь некуда торопиться. Пусть старик что-нибудь мне расскажет.
– Абати. Расскажи мне ту историю снова. Я там не все понял.
– Какую? Я много чего тебе рассказывал.
– Ну, про то, как застрелили женщину на крыше. Помнишь? Это действительно так было или ты от себя придумал?..
– Сочиняют бездельники. Работа у них такая. Я тебе рассказал настоящую правду. Ты пей свой чай.
Абати смотрит куда-то в сторону.
– Это было в Ш… До того, как нас выселили. Двое спускались с гор. Наступила ночь и они зашли в первый же дом на окраине аула. Хозяин принял их радушно. Пока они расспрашивали друг друга о житье-бытье, жена хозяина вышла из дому и долго не возвращалась.
– Я сейчас вернусь, – сказал гостям хозяин.
Через приоткрытое окно был слышен разговор с улицы.
– Приготовь нам что-нибудь поесть…
– Я устала от твоих родственников и друзей. Только и делаю, что хожу вокруг стола.
– Это не друзья и не родственники. Я их вижу в первый раз.
– Какая мне разница…
– Накорми нас. Я тебя очень прошу. Не позорь.
– Я сказала – нет.
В голосе хозяина прозвучала угроза:
– Давай побыстрей.
– Я сказала – нет.
Хозяин зашел в дом.
– У соседей больна старая женщина. Ее позвали туда. Сейчас она придет и накроет нам стол. Потом я дам вам отдохнуть.
Гости сделали вид, что ничего не слышали.
– Ради Аллаха, не надо беспокоиться. Мы не голодны. По дороге у родника сытно поели. У нас была с собой еда. Нам бы только дать отдых ногам, а с рассветом – в дорогу…
Жена не возвращалась в дом. Хозяин вышел во двор. Слышно было, как он ее окликает.
– Хей, слышишь. Где ты?
– Слышу, – раздался женский голос сверху.
– Что ты делаешь на крыше? Слезай. Накорми гостей.
– Не слезу.
– Дай мне право остаться мужчиной.
– Я давно забыла, что у меня в доме есть мужчина.
Через минуту раздался выстрел. Послышался глухой удар чего-то большого о землю.
Хозяин вернулся в дом.
– Вы слышали все. Теперь у меня просьба к вам. Моя жена – дочь Байбетара. Он человек рассудительный. Выслушает вас. Попросите его, чтобы подождал моих сыновей. Они должны вернуться завтра к вечеру. После этого у Байбетара не будет лишних хлопот взять мою кровь…
…Гостям пришлось разбудить Байбетара.
– Жена! – крикнул он. – Приятная весть. К нам в гости пришли. Вставай быстрей.
– Не буди ее, Байбетар. Мы от вашего зятя. С просьбой.
Байбетар сразу почувствовал недоброе.
– Что случилось?
Гости рассказали все.
Байбетар после некоторого раздумья кликнул жену.
– Да будет с миром ваш приход, – поздоровалась она с нами приветливо. – Вы тут устраивайтесь поудобнее, пока я накрою на стол.
– Жена, – сказал Байбетар строго. – Не до этого сейчас. Скорее пригласи моего брата.
Через некоторое время зашел его брат.
– Созови наших, всех до единого. Пусть придут сюда со всем своим оружием, – голос Байбетара был уже ледяным.
Через полчаса собрались все.
Тогда один из гостей обратился к Байбетару:
– Ваш зять сказал нам, что ты конах. Потому мы пришли сами, без стариков. Он всего лишь попросил отсрочки до завтрашнего вечера.
Байбетар словно пропустил мимо ушей его слова. Только на мгновенье блеснули глаза, казавшиеся до этого мертвыми.
– Слушайте меня внимательно, – обратился он к своим родственникам. – Сложите все свое оружие в той комнате. Все до единого.
Приказ был выполнен незамедлительно. Одному из них Байбетар сказал:
– Будешь стеречь, пока я не разрешу вернуть.
– Еще раз слушайте меня, – обратился он к своим людям тоном, не терпящим возражений. – Ни одному из вас я не даю права на слово. Как я решил, так и будет. Сегодня наша «собака» опозорила нас всех перед нашим зятем, его родственниками, аульцами и вот этими чужими людьми. Надо принести ее труп домой и зарыть на кладбище.
– Жена, – продолжил Байбетар, но уже без леденящего холода в голосе. – Есть у нас на выданье девушка?
– У твоего троюродного брата выросла.
– Какова она нравом?
– Трудолюбива, скромна…
– Красива?
– Очень.
– Узнай, сердце ее свободно или нет.
– Не замечала за ней.
Очень скоро в дом вошла совсем юная девушка. Встала на пороге:
– Ваши, ты меня звал?
Байбетар обратился к гостям:
– Возвращайтесь с ней обратно. Я выбрал самую красивую. Пусть все видят, что мы не от калеки избавляемся. А нашему зятю передайте, чтобы с утра был на похоронах со своими родственниками…
Солнце уже скрылось за хребтом. Долина Ясси гасла в вечерних тенях.
– Абати… Ты рассказываешь так, будто видел все это в кино. Если бы ты умел читать и писать, я подумал бы, что пересказываешь мне новеллу Мериме.
– Какая Марем? – Абати подозрительно смотрит на меня.
– Не Марем, а Мериме. Есть такой писатель. Французский.
– Мужчина?
– Да.
Абати покачал головой.
– Что они за люди, если носят женские имена…
Абати замолчал.
Я пригубил остывший чай.
– Ты ешь мед. Кроме тебя – некому…
Я наматываю на ложку толстый слой. Все, что не ест бычок в доме Абати, – мое. Ведь у него родные души только мы двое.
– Знаешь, – неожиданно заговорил старик, – когда Байбетар созвал своих родственников с оружием, я покрылся потом от страха.
– Так ты это сам видел?
– Да. Я был одним из тех двух гостей. Когда я сказал Байбетару, что зять считает его конахом, я заметил росинку в его глазу. Он вытер ее, как будто доставал соринку. Вот тогда мой страх и ушел. Вот что значит слово для чеченцев. Одно только слово.
– Но это же сказал убийца его дочери?..
– Нет. Это я добавил от себя. Зять же на самом деле надеялся, что Байбетар его поймет…
Ночь теперь поднялась и к нам. Где-то в кустах запел сверчок. Небо стало покрываться россыпью звезд. И словно их отражения, внизу стали вспыхивать окна домов аульцев.
– Мне пора домой, Абати.
– Подожди. Отнесешь матери.
Абати выносит из дома мед.
– Банку принесешь обратно.
Я спускаюсь по тропинке вниз. Чувствую за спиной взгляд старого друга.
Знаю, что он будет стоять у самого края вершины, пока я не дойду до дома и не посвечу в его сторону своим электрическим фонариком. В ответ он помашет мне своим керосиновым.
И тогда для меня закончится еще одна сказка Абати. Самого доброго человека из всех, кого я успел узнать в свои 22 года…