Разговор в парке на Пречистенке

                «Человек без сюрприза внутри, в своём ящике, не интересен.»
                (Булгаков «Мастер и Маргарита»)

1928 год. Осень.
Известный в Москве закройщик Блюменталь, сидел на скамейке в парке на Пречистенке и рассказывал незнакомому мужчине историю своей жизни. Скажи сейчас кто-нибудь Марку Семёновичу, замолчи или я тебя убью, то и тогда бы он не остановился, а продолжил свой рассказ. Ведь никогда в жизни он ещё не встречал столь внимательного слушателя, назвавшего себя Автором.

- Я всё думаю, почему же судьба положила мне стать известным закройщиком?  Так вот, если бы композитор Рахманинов не слышал постоянно, с рождения, как музицирует на фортепьяно его мамам, скорее всего, не стал бы он известным музыкантом. Я же, с детства слышал стук швейной машинки. Да, мой папа тоже был портной. Что я говорю? Мой папа был настоящий портной, это я, ТОЖЕ портной.
Помню, когда мы ещё жили в Замоскворечье, в подвале, в маленькой сырой квартире, то я видел моего папочку без работы только лишь, когда он перекусывал. Да, он не ел, как все нормальные люди, чтобы присесть и со вкусом, а хватал еду, наполняя ей рот, и опять уходил шить. Я рано стал ему помогать. Он давал мне всякие мелкие работы, поскольку с годами, проведёнными за швейной машинкой, он стал плохо видеть и много кашлять.
Однажды папа не смог подняться с постели и закончить мундир для самого господина полицмейстера. Ну, вы понимаете, где еврей портной и где тот полицмейстер. Мне тогда было 15 лет, я успокоил папу, что смогу доделать начатый заказ.
С того мундира пошла моя трудовая жизнь. И я шил хорошие костюмы, у меня появились и богатые клиенты. Жить в центре Москвы, нам, как евреям, тогда было запрещено, но тот, наш старый клиент, полицмейстер, выправил нужные бумаги, и мы сняли на Патриарших хорошую квартиру под жильё и ателье.

Потом наступила революция.
Мир нафаршировали тогда тревогой, страхом за жизнь. Тогда я начал шить гимнастёрки для красных командиров. Но потом, когда военные одежды вошли в моду, я стал шить их из хорошей английской ткани. Я вам скажу по секрету, что даже шил френч самому Льву Давидовичу Троцкому. Он то и распорядился выдать мне настоящий ордер на мою квартиру. Хозяев, у которых я её снимал, всё равно скоропостижно уехали.

Но родители мои не смогли понять и не пережили эти перемены.

Но вернусь к своему папе – портному и  к главному, о чём я вам, Автор, хотел рассказать. В детстве я спросил отца, что же ему помогает так хорошо шить? Папа, вздохнув, произнёс, подойдя к нашему, исколотому булавками, манекену:
- Сынок, у настоящего портного может быть много знакомых людей, но другом может быть только он – и папа, нежно погладив манекен ладонью. Не смейся, сынок. Ты станешь лучшим портным только тогда, когда начнёшь слышать манекены.
 
Прошли годы. И уже не плохо шил, имел деньги и важных клиентов, и в моём доме появилось много новых манекенов, но так и не получалось у меня общения с ними.

Однажды, засидевшись за полночь над рисунками новой модели костюма, я услышал голос:
- Мастер, я могу подсказать вам идёю этой модели.
В комнате, кроме старого папиного манекена, никого не было. Помня слова отца о душах манекенов, я ответил в пространство:
- Кто вы? Какой совет вы мне дадите?
- Это я, старый ваш манекен фирмы «Полуэкт» Ваш папа звал меня Полуэкт Полуэктович. Я вам рекомендую, как это сейчас модно в Европе, сделать пиджак с чуть удлинёнными фалдами, полуфрак.

После этого случая, когда все мои домочадцы засыпали, я беседовал с манекеном.
Я не знаю, как у меня это получилось в первый раз, но в одну из наших ночных посиделок, мы решили выйти прогуляться. Так, беседуя, мы очутились на улице. Но я точно помню, что через дверь мы не выходили. Была зима, падал мягкий снег, мы двигались по аллее парка. Мимо прошли люди, я поздоровался. Они никак не отреагировали на моё приветствие и даже не взглянули в нашу сторону. Мы были для них невидимыми.

При очередной нашей ночной прогулке, я поведал своему другу о моей тайной мечте:
- Ах, если бы мы могли летать, то я бы обязательно слетал и в Милан, в дома высокой моды.

Манекен ответил мне с задором в голосе:
- А давайте-ка мы с вами попробуем.
- Ура! Мы летим! Но скоро утро, на сегодня достаточно приключений.
В следующую ночь мы с Полуэкт Полуэктовичем, воспарили над своим домом на Пречистенке и…

Сознание вернулось ко меня размытым пятном в Милане, в крытой галерее, где расположены выставочные залы и магазины самых знаменитых модельеров мира. Мы стояли перед витриной модного дома Гуччи (Gucci). В витрине расположились три манекена, одетые в безукоризненные женские наряды. Я был так зачарован увиденным, что не сразу уловил голоса,  доносившиеся из-за стекла. Говорили по-русски, но с приятным акцентом:
- Приветствуем вас, уважаемый господин, вам нравится наша мода? Вам нравимся мы?
- Я в восторге от вас и от этой моды! Как бы мне хотелось, чтобы и у нас, в СССР, могла быть подобная роскошь. Как бы больше узнать о мировой моде?
- Очень просто. Раз в год, на одну ночь, собирается конгресс манекенов известных модных домов из разных стран, где мы обмениваемся идеями. Потом мы подсказываем эти идеи нашим модельерам.
- Почему же вы никогда не появлялись у нас, в СССР?
- Мы пытались это сделать, но подлетая к границам вашей страны, мы натыкались на «железный» занавесь.
- А может, следующую конференцию проведём у нас, в Москве?
- Идея заманчива. Мы пришлём к вам представителей, которые имеют опыт организации подобных мероприятий. А вы тем временем обдумайте, какое здание лучше всего подошло бы для такого значительного форума.

Через две ночи мы с Полуэкт Полуэктовичем встречали в нашей комнате  гостей.
- Я Крокодил – представился манекен пса, рекламирующий одежду для собак.
- Ну, здравствуйте, уважаемый товарищ Блюменталь! Я барон Шайгель. Да, я русский манекен, вывезен из России в 1918 году женой офицера белой армии. Если возникнут с другими манекенами непонимания из-за языка, буду вашим переводчиком.

Женский манекен, на котором из одежды были лишь кружевные трусики, сказал:
- Я Хелла, из Египта. Мы теперь ваши помощники, или, как принято называть, ваша свита.
 
- Ну что же, предлагаю тогда на пятницу и назначим съезд. Для нашей ассамблеи подойдёт  ГУМ. Адрес:Красная пл., 3. Только не намусорят ли там наши гости?

Пёс Крокодил сразу возразил:
- Никто на утро и не заметит, что там происходило. Но в пятницу нельзя, мусульманские манекены не приедут.
- Тогда суббота.
- Евреи не приедут.
- Воскресенье.
- Христиане в этот день пьют, не приедут. Лучше со среды на четверг.


И наступила та ночь.
Я стоял при входе во внутренний зал ГУМа, где иногда, на подиуме, проходили показы советской моды. Словно Царь, я был окружён слугами.

Барон Шайгель представлял мне вновь прибывающих гостей:
- Это японский манекен, одетый в кимоно. А вот манекен из Индии, обёрнутый в сари. Обратите внимание на яркую игру ткани.
- А это женский манекен в серой рабочей одежде с отбойным молотком на плече - вставил своё слово Крокодил.
- Это я знаю откуда. А что это такое маленькое, словно птичка, пролетело в зал?
- Ах, это – заметила Хелла – фрагмент тела мужчины, и на нём надето изделие из каучука используемое мужчинами для предотвращения нежелательной беременности. У женщин. Фрагменты разных тел ещё прибудут. Вот, кстати, летят отдельные женские ножки, одетые в модные фильдеперсовые чулки, отдельно женский торс в лифчике из хлопка.

Вид летящих частей человеческих тел, навеял на меня тоску и жалость.

Не буду я вам, Автор,  дальше перечислять  всех прибывших, поверьте, их было большое количество.

Гости рассаживались в зале. Этим, громогласно,  руководил Барон Шайгель:
- Господа, оставьте все религиозные и расовые предрассудки, и усаживайтесь плотнее. Уважаемый манекен из Аравии в белом до пола одеянии и чалме на голове, прижмитесь ближе к еврейскому религиозному манекену из Палестины.  Пожалуйста, не возмущайтесь тем, что соседний ряд заняли женские манекены. Уважаемые господа, вы не в мечете или синагоге, это ГУМ. Берите пример с Батюшки, манекена русского священнослужителя в рясе, он посадил на колени манекен толстушки в корсЭте.
Обнажённые два манекена женщин, держащиеся за руки, рекламирующие пенсне и монокли, можете уже сесть – и добавил медленно, по слогам - наконец.

- А теперь, товарищ Блюменталь, - сказал пёс Крокодил – нам нужно выбрать из присутствующих манекенов руководителя нашего симпозиума.
- Так у них же головы пустые, как же такого в руководители?
- А когда пустоголовость мешала руководить?

И началась конференция. И выступали на ней манекены, рассказывая о своих модах. Благодарили меня, что я открыл для них Россию. И мне, как пригласившей стороне, разрешено было предложить что-нибудь из отечественной моды и создать какой-то новый манекен.
Я, вспомнив свои негативные ощущение от летящих фрагментов манекенов, пожелал собрать из них полные фигуры, добавив к ним русский колорит.

Барон Шайгель взмахнул рукой, и вот уже по подиуму идёт сборный манекен: снизу женские ножки в фильдеперсовых чулках, над ними обнажённый женский торс в розовом лифчике, а между этими частями приделан большой мужской фрагмент, рекламирующий кондом. Я зажмурил глаза от этого ужаса, а пёс Крокодил даже заржал не по-собачьи. Видя свою оплошность, я спросил:
- Но где же здесь, задуманный мной, русский колорит?

Барон Шайгель смущённо воскликнул: «Прошу пардону.»
И тут, на ногах сборного манекена, появились белые валенки московской артели «Красный валяльщик»…

С рассветом я с Полуэкт Полуэктовичем оказались у себя дома.

Автор, Вы первый из людей, с кем я поделился рассказом о моей второй жизни. Об этом я не рассказывал даже жене, чтобы она не сочла меня умалишённым и не спрятала в психиатрическую лечебницу.

До этого момента сидевший молча Автор, произнёс:
- Уважаемый, вы не будете возражать, если я, на основании вашего рассказа, напишу роман?
- Я буду только рад этому. У вас это получится замечательно, поскольку вы мастер.

П.С.
В декабре 1928 года Михаила Афанасьевича Булгакова начал работу над романом «Мастер и Маргарита».