Свежесть

«Вот – новый поворот,
И мотор ревёт…»
Андрей Макаревич

«Я чувствую себя не в своих штанах…»
Олег Лищенко

«…Дон Хенаро пронзительно взглянул на меня, а потом отвернулся и стал смотреть на юг.
— Я никогда не дойду до Икстлана, — твердо, но очень-очень тихо, едва слышно проговорил он. — Иногда бывает — я чувствую, что вот-вот, еще немного, еще один шаг — и я дойду. Но этого не будет никогда. На моем пути не попадается даже ни одного знакомого знака или указателя, который был бы мне привычен. Ничто больше не бывает прежним, ничто не остается тем же самым».
Карлос Кастанеда. «Путешествие в Икстлан».

«Свежесть бывает только одна – первая, она же и последняя».
Михаил Булгаков. «Мастер и Маргарита».

.
Когда просыпаешься в другом поезде, линия жизни кажется не терявшей своей непрерывности, и лишь постепенно, со временем, обнаруживаешь пустые углы. Привычные вещи исчезают, а бывшие знакомые превращаются в призраков. Порой они выплывают из стен, машут руками, издают какие-то звуки, но при попытке приблизиться тают, как дым. До тебя, наконец, доходит, что это не досадная случайность, а весомое доказательство перехода – в другой мир, другую жизнь, другой сон. Волшебство исчезновения – другая сторона чуда сотворения, как смерть – изнанка жизни. И наоборот.
Красота истории про вечное возвращение в Икстлан именно в том, что она, как магический сачок, поймала неуловимую истину: рыбу, которая говорит. Все люди – призраки – и те, которых ты знал, и те, кого не знаешь. Первые фантомны потому, что больше вас ничто не связывает: они остались в другом мире и связаны с другим тобой, который умер. Как бы ты ни скучал по прежним связям, ты не можешь до них дотянуться. Даже тогда, когда находишься лицом к лицу с тем, кто тянет. Ты – по другую сторону волшебного фонаря, где прежнее не имеет телесной силы.
Те, кто ходят по улицам, фантомны изначально: ты расстаешься с ними еще до первой встречи. И это не требует никаких усилий, наоборот, никакие усилия не приведут к возникновению контакта: как масло не смачивается водой, как абсолютная пустота остается нетронутой в самом сердце материи, разделяя пропастью размазанные по ее поверхности облака электронов и крохотное ядро, где-то там, в неизмеримой дали, несущее в себе всю тяжесть бытия. Призраки людей проходят прямо насквозь, шумят и сильно пахнут, создавая ту самую материальность, которая служит опорой для себя самой.
Каждый вдох, каждый выдох, каждый взгляд и звук оказываются удивительными, новыми, как всё. Ты понимаешь, что раньше эту живость выталкивал страх, постоянный привычный ужас, единственный смысл, над созданием которого трудятся умы день и ночь. Ум и есть тот самый змей, кусающий себя за хвост: змей и дар его неразличимы, они суть одно и их не два, а три –троица, творящая мир, парк развлечений абсолютного одиночества.
Когда Одно умирает, ноль ноля обнаруживает себя во всем: для этой смерти нет нужды никому умирать, наоборот, лишь она оживляет собой даже мертвое. И всё становится волнующимся, рядышком, везде.
Ты заново слышишь воздух, проходящий через нос, стук клавиш ноута, тишину зимней комнаты, заоконный небесный свод, неразличимые шорохи и звуки, шелест электромагнитных ощущений того, что принято называть «тело». Ты больше не читаешь таблички, они никуда не делись, просто теперь не наполняют смыслом твой взгляд. Протяжное щупальце неизмеримого тебя живет своей жизнью.

© Кувшинов Александр Викторович, 2021 г.

.