Дальше

                (предыдущее http://proza.ru/2021/12/25/1610)



  С этого дня я стала сдавать, временами куда-то, словно проваливаясь. То я слышала голоса из прекрасного далёко, которых, как оказывалось, не было, то чувствовала удивительные ароматы, трогая красивейшие цветы, потом неожиданно обнаруживая себя на кровати… а рядом на стуле братцев, обеспокоенно крутивших головами. Я не понимала: день на дворе или вечер.
Герцог всё время был рядом, отлучаясь только на кухню и по делу ненадолго.
Однажды я уснула, а когда очнулась, то услышала, как Герцог тихо, чтоб меня не разбудить, энергично говорит с кем-то по-испански. Я не знала этот язык, но, как только мы с ним сюда приехали, два заросших до глаз чёрной щетиной человека привезли машину дров. Они говорили непонятные слова, среди которых я узнала лишь слово «мать», часто повторявшееся. Неужели моя мать прислала их, и они пытались это сказать? Герцог явно понимал их речь, открывая ворота и произнося в ответ обычные слова. Я спросила его:
- Пап, на каком языке они говорят?
Он несколько оторопело поглядел и ответил:
- На испанском, малышка моя, на испанском…

  Голос Герцога доносился с кухни. Было темно. Кому он мог говорить?
Я спустила ноги с кровати, нашарила шлёпки и тихонько, держась за стенки, побрела, пошатываясь, на голос. 

  Герцог тем временем перешёл с испанского на наш.
- За что? Она – славное, безгрешное существо… сразу наказанное ни за что! Мало ей досталось от рождения, так ещё эта опухоль-выхухоль!.. Лучше неё нет девочки на земле! Те, кто тысячу раз заслуживают сдохнуть в страшных муках, живут себе припеваючи и умирают на склоне лет… Да, я – пристрастен, потому что люблю её. Не могу смотреть, как мучается… На себя её боль не могу взять. Взял бы с радостью! Меня-то есть за что наказать. Так нет, именно по-иезуитски, через дочь…
Он снова перешёл на испанский.

  С угла, куда я добралась, было видно, что Герцог сидит за столом, один. На столе стояла бутылка, почти пустая, как и пустой стакан перед ним. 
Я замерла, стараясь понять: с кем он говорит? Ведь никого не видно. А кто невидим? Боль! Она же Ложь. Вот оно что… Поэтому у меня сейчас не болит! Но силы эта злодейка почти все забрала.
Я растерялась: вдруг Герцогу одному с ней не справиться? Я сейчас плохая помощница. Позвать братцев?
Я сделала шаг в сторону своей комнаты, в глазах у меня потемнело, и я стала медленно сползать вниз по стене…

  Когда открыла глаза, то обнаружила себя на кровати, укрытой одеялом, и не смогла понять: привиделось мне это во сне или было этой ночью?
В тот день мы пошли в лес.
Когда Герцог предложил туда отправиться, чтобы проститься с лесом, потому что мы скоро уедем в город, то я испугалась. Он увидел это по моему лицу, поднял на руки и шепнул: «Что не так?»
«Не так» сразу было два. Поэтому я затруднилась ответить, выбирая из них.
Конечно, я не хотела в город. Но понимала, что придётся опять ложиться в больницу.
Я призналась ему на ушко, что боюсь: братцы не захотят возвращаться и уедем без них.
«Спроси их, – тихо предложил Герцог, делая вид, что меня баюкает, - Нужно быть честным с друзьями. Если и с ними хитрить, то кому говорить правду? Я уйду, а ты поговори с ними».

  Я немного помучилась и спросила братцев, когда Герцог вышел:
- Братцы, мы не обижаем вас? Кормим хорошо?
Они удивлённо на меня уставились. Потом Кро сказал:
- Сама знаешь. Я давно так не ел. А ты? – обратился он к Лису.
Лис грустно поглядел на меня:
- Ты уезжаешь?
Я не могла не признать это.
- Там мне помогут справиться с этой Лгией, и я вернусь.
- Ты не вернёшься, - грустно сказал Лис.
Кролик недоумённо посмотрел на него.
- Почему… ты так думаешь? – спросила я, боясь его ответа.
Он отвернулся, ничего не сказав. Мне показалось, что в уголке его жёлтого глаза застыла слеза.
Кролик, видно, это тоже заметил, потому что, сначала решив расспросить Лиса, замолчал и опустил голову.
Я догадалась... Лис уже расставался и, может быть, с Маленьким Принцем! Ведь, как говорит Герцог, всё повторяется. Именно Лис спросил его об этом. Наверно, Лис вспомнил то расставание. А ещё раньше Малыш их с Кроликом оставил…
Я посмотрела на их огорчённые мордочки.
- Я люблю вас, братцы. Очень. Так привязалась… До вас у меня не было друзей. Вы были друг у друга, а у меня никого. Вы не просто братцы друг другу, но и мои братья.
Оба вздохнули в ответ.
- Пойдёте сегодня с нами в лес?
- Как ты пойдёшь? – спросил Кролик, - Ты на ногах не держишься!
- Герцог её понесёт, - сказал Лис, избегая взглянуть на меня.
- Конечно, пойдём! – сказал Кролик.

  Подготовка к походу была необычной. Герцог надел на плечи огромный рюкзак, куда я с братцами и забралась. Я держалась за его шею, а братцы за меня. Мы выбрались из дома, осторожно миновали оберег, чтоб не сбить в нём камни, и вышли за калитку.
- Как странно… - вырвалось у Кролика, - сверху всё выглядит совсем иначе, чем внизу!
Лис подтвердил это.
- Да, - сказал Герцог, идя по дороге, - Скажу больше: тем, кто всегда был внизу, не понять тех – наверху.
Я решила, что он говорит о птицах.
Но Лис понял его иначе:
- Бывает, что те, с низа, поднимаются наверх…
- Как мы сейчас? – уточнил Кролик.
- Нет, - сказал Лис, - надолго. Забывая, что были когда-то внизу.
Мы с Кро удивлённо посмотрели на него. О чём он?
Но Герцог его понял:
- Значит, они хотели подняться, не желая остаться внизу.
- Но они часто забывают, о тех, кто остался, - сказал Лис.
- Забывают, - согласился Герцог, - Если снизу им не напоминают.
Я подумала, что они говорят о том, как, вырастая, забывают себя маленькими.
И сказала об этом вслух.
- Это тоже, - сказал Герцог, - Многие, вырастая, начинают важничать, словно совершили чудо или подвиг, будто до них другие этого не делали.
Я засмеялась:
- Они задирают кверху носы, никого рядом и внизу не видя!
- О чём вы… - удивлённо выговорил Кролик, - Кто из вас собирается так зазнаться?
- Не я, - сказал Герцог.
- И не я, - сказала я.
Тогда он поневоле взглянул на Лиса.
Тот ему улыбнулся.
- Теперь я окончательно ничего не понимаю… - пробормотал Кролик,
Он ещё некоторое время молчал, пока Герцог шёл по тропинке, предупреждая, чтоб нагибались от веток. А потом вскричал:
- Понял! Вы меня дурили. Разыгрывали!
Мы дружно рассмеялись.
Точку под этим разговором (как он любил говорить) поставил Герцог:
- Вот как бывает, когда одни и те же слова каждый понимает по-разному.
Кролик больше не решился ни о чём спросить.

  На полянке, где оставляли письмо братцам, Герцог опустился на колени, и мы выбрались из рюкзака. Он прислонил меня к дереву, и я глядела, как дурачатся братцы, носясь друг за дружкой. Только кусты шевелились.
Потом слушала птиц. Они не прилетят в город. Смотрела на изумрудную, шёлковую траву, которой в городе быть не может. Жадно вдыхала вкусный, медовый воздух. В городе такого не найдёшь. Там воздух, по сравнению с этим, был таким, будто им кто-то уже продышал и выдохнул. Солнце и то было здесь другое.  «Это, конечно, местное солнце, - решила я, - Повезло же этой деревеньке…» Да, чего удивляться, если здесь небо может лежать на земле. Вспомнив услышанное прежде выражение, я спросила:
- А сколько небес?
Герцог непонимающе взглянул на меня.
- Сейчас мы на каком небе? – спросила я, - На седьмом?
Он улыбнулся и кивнул, подтверждая.
«Вот оно что…» - подумала я.


                (окончание http://proza.ru/2021/12/26/1457)