Глава 63, О монументальной пропаганде и кролике

Как-то в жаркий летний день, сидя на тенистой веранде в плетеном кресле, уютно и продуманно обвязанном изнутри мягкими пуховыми подушками ручной работы, автор, отпив немного холодного новозеландского Совиньена, задумался о чем-то совершенно незначительном, вполне укладывающемся в то разморенное состояние, когда сон все еще не идет, но может наступить в любую минуту. Взяв с подноса серебряную вазочку для льда, автор добавил щипчиками пару сверкнувших на солнце морозных кубиков в свой слегка запотевший бокал, и положил ноги на легкую и пеструю, флорентийского рисунка, банкетку.
 Часы в доме пробили двенадцать, когда после ранней утренней прогулки, контрастного душа, легкого, но очень приятного завтрака, и двух традиционных часов работы с древними манускриптами, наступает время полуденного предобеденного отдыха классика. Прикрыв веки, автор отпил еще немного очаровательного белого вина и поплыл по волнам своих подернувшихся туманом воспоминаний.  
 Многие десятилетия назад судьба свела молодого автора со славным представителем московской грузинской диаспоры Вахтангом и его женой Нуну. Если что, Нуну – это имя такое. Вахтанг и Нуну были тогда в летах, но выглядели вполне моложаво и благообразно, несмотря на все тяготы и лишения жизни на чужбине, вдали от любимой родины.
 Вахтанг трудился сантехником ЖЭКа в самом центре Москвы, на Лесной улице. Судя по всему, именно благодаря владению этой столь нужной профессией и некими пробивными способностями, Вахтанг и организовал себе вожделенную московскую прописку и жилье.
 Автор застал Вахтанга и Нуну на пороге принятия ими очень важного жизненного решения о возвращении на историческую родину, в столицу Грузии, город Тбилиси. Были они, вообще-то, не из Тбилиси, а из Сухуми, но щемящее сердце ностальгия так далеко супругов все же не вела.
 Кроме основной, столь важной и нужной людям работы, - экстренной и плановой сантехнической помощи жителям центра Советской столицы, Вахтанг имел хобби. Даже больше, чем хобби. Скорее, призвание: Вахтанг был скульптором. Мало того, автор своими глазами видел удостоверение члена Союза художников.
 Никакого берета с хвостиком и цветного шейного платка, как у любого нормального скульптора, у Вахтанга не было, зато присутствовали прорезиненый фартук и толстые перчатки-краги. В качестве же головного убора автор обычно наблюдал сложенную в виде перевернутого детского кораблика популярную в те времена газету «СПИД-инфо» с изображениями не слишком одетых деревенских красоток.
 В подвале ЖЭКа сантехник оборудовал мастерскую, там был установлен тигель для переплавки бронзового лома, скупаемого им у пионеров и пенсионеров, опоки и глиняные формы.  В углу стояла списанная бормашина «Цапля» с визжащим трехфазным двигателем, перепрофилированная для гравировки деталей будущих шедевров. Кроме того, присутствовали наборы клещей, напильников, тисков и множество других различных приспособлений, позволявших воплощать самые смелые творческие замыслы.     
 Однако почему-то производились в мастерской исключительно бронзовые головы со знакомым с детства ласковым прищуром и ушами, наводившими на мысли о каменных истуканах с острова Пасхи. Лик этих шедевров с некоей натяжкой походил на канонический образ вождя трудового народа В.И. Ульянова (Ленина).
 Таким образом, творчество нашего Микеланджело сводилось к поставленному на поток кустарному литью голов Ильича в нескольких многоразовых глиняных формах. Голова изготовлялась в двух частях, левой и правой, потом половинки склеивались эпоксидкой (эту операцию скульптор почему-то называл «шурум-бурум»), а шов очищался и чеканился. Искусство мэтра заключалось в основном как раз в этой чеканке, и таким образом построенной композиции головы вождя мирового пролетариата, чтобы минимизировать визуальный ущерб от соединения этих самых половин.
 Например, чтобы предотвратить появление заячьей губы у великого революционера, Вахтанг прочеканивал небольшие конспиративные усики, напоминавшие те, что одел штандартенфюрер Штирлиц, когда поехал на встречу с рейхсляйтером Борманом. Калмыцкий нос Ильича начищался добела, как у кота гордость, а на сократовском лбу шва было уже почти не видно, благодаря чеканке морщин, избороздивших чело гения в ходе обострений классовой борьбы на берегах Женевского озера.
 В отличие от героя великой книги Владимира Войновича «Монументальная пропаганда» скульптора Макса Огородова, Вахтанг поначалу утверждал, что никогда и никого, кроме товарища В.И. Ленина не лепил, а глиняные формы не менял. Потому как зачем менять то, что и так хорошо. Менял он только размеры голов, в зависимости от запроса заказчика. Размеров было всего три, на каждый имелась своя, испытанная временем форма.
 Вахтанг, посвящая молодого автора в свой творческий процесс, проводя меня, так сказать, по креативным лабиринтам, пояснил, что его секрет, тайна его успеха, как раз в том, чтобы ничего не менять.
 Кстати, кто эти формы изготовлял, тоже загадка, покрытая мраком. Может и сам сантехник. Но автор совершенно не исключает, что у Вахтанга, как у Нобелевского лауреата Михаила Шолохова, почти автора «Тихого Дона», был свой Вениамин Краснушкин. Хотя, как говорится, все мы тут не без греха. Люди то, как говорится, творческие.
 Вахтанг, передавая стрелу Аполлона в надежные руки вашего автора, подробно объяснил, что свою творческую мощь он видит именно в удачной, без существенных каверн и других изъянов, отливке заготовок, и, естественно, в технике склеивания и зачеканивания половинок головы вождя.
 Эта небезынтересная информация позволила тогда юному автору серьезно расширить свои взгляды на реальный творческий процесс, снять некую закостенелость, можно сказать, излишнюю консервативность в представлениях о трудовом подвиге советского художника-скульптора.
 Все поклонники (и поклонницы) блестящего авторского таланта прекрасно понимают, что я никогда не взялся бы за перо, если бы тут не было некоего секрета, того, что скрыто от обывательского взгляда, того нюанса, что делает каждую главу Великих Скрижалей бесценной в своем завораживающем сочетании внешней простоты и бесконечной мудрости.
 Так вот, секрет этот автору был доверен на маленькой лавочке во дворе ЖЭКа, летним московским вечером, после нескольких бокалов самого популярного русского напитка с классической закуской - одной конфетой «Буратино». То есть, на самом деле, не бокалов, а граненых стаканов, впрочем, какая разница.
  
 Скульптор повел меня в свой подвал, долго ходил взад-вперед и, наконец решившись, откопал в горе мусора и ветоши мешок. Торжественно открыв его, он показал вашему любимому автору…. Нет, не скульптуру юной супруги Нуну, как вы могли бы подумать, вспомнив Бенвенуто Челлини. Вахтанг вытащил из мешка голову товарища И.В. Сталина.
 У каждого творца есть период в жизни, когда он находится на пике своей карьеры, некое золотое время - он здоров, молод, красив, полон творческих чаяний и надежд, жизнь пульсирует от смыслов, а в сердце половодье чувств.
 Возьмем, скажем, коллегу Вахтанга, Рембрандта. Именно в этот период его творчества создан небезызвестный «Автопортрет с Саскией на коленях».
 Вахтанг не отстал от знаменитого голландца, хотя не страдал как тот, от влияния караваджистов. И ровно через триста лет после «Саскии», сумел создать новый шедевр.
  
 Неизвестно, были ли в жизни Вахтанга свои Ливенс, Ластман или, на худой конец, хотя бы Рубенс. Но во всяком случае в спрятанном среди рухляди и тряпок от постороннего глаза творении, автор нашел, что уши товарища И.В. Сталина неотличимы от ушей его коллеги по борьбе за счастье трудового народа – товарища В.И. Ульянова (Ленина). Видимо, влияние культовых персонажей с острова Пасхи оказалось глубже, чем автор изначально полагал.
 В бронзовом лице вождя отчасти угадывалась глубина мысли грузино-осетинского гения. С другой стороны, усы у отца народов были фундаментальнее, чем у его ментора, прищур менее ласковый, зато наличествовал очаровательный чубчик.
 Автор сказал бы, что в целом отцы советского общества в исполнении сантехника были весьма похожи.
 По рассказам Вахтанга, на период его молодости и красоты, наблюдался большой спрос на скульптуры товарища И.В. Сталина. Именно на них приходилось 99 процентов заказов.
 «Товарища Ленина почти не брали», - делился с автором Мастер.
 Здесь нам следует оставить на пару минут юного автора с пожилым сантехником на лавочке, и несколько отойти от фарватера этого повествования для небольшой семейной истории.
  
 Дядя Боря был братом моей бабушки Оли. Происходили они из провинциального Миргорода, прославленного вместе со знаменитой лужей великим Гоголем.
 Несмотря на окончание гимназии, знание всего про "Эне, бене, рабу, квинтер, финтер, жабу", греческий язык и переезд в столичный Киев, дядя Боря был весьма местечковым и занудливым человеком, словно затормозился в своем Миргородском детстве.
 Особенно сильно эти особенности бабушкиного брата проявлялись в его неуёмной страсти к переписке с полузнакомыми людьми, встреченными им в командировках и отпусках. Своим поездным и пансионатным знакомым дядя Боря писал бесконечное количество писем, включая туда вырезки из газет и журналов, с его точки зрения, для них интересные.
 Обмен этой корреспонденцией с чужими людьми отнимал у дяди Бори буквально все свободное время.
 В общем, он был прародителем сегодняшних любителей початиться в интернете.
 По профессии дядя Боря был геолог и что-то там исследовал в Чиатурах (месторождение марганца в Грузии), ездил в бесконечные экспедиции и командировки.
 В свадебное путешествие на пароходе мамы и папы автора, дядя Боря умудрился навязаться в попутчики (кстати, сильно: просто и по-родственному) и, по отзывам очевидцев, основное время он провел в каюте новобрачных, за письмами и вырезками из газет. 
 Это историческое путешествие мамы, папы и дяди Бори осуществлялось на пароходе «Россия» (бывшем «Адольф Гитлер»), том самом, на котором уже под именем «Михаил Светлов», снимали фильм «Бриллиантовая рука».
 В роскошный ресторан флагмана немецкого пассажирского флота дядя Боря пришел с завернутом в газету жареным кроликом. Совершенно не смущаясь, он развернул на белой, густо накрахмаленной скатерти газету, сказал официанту, что в его услугах надобности нет, достал из кармана ножик, с которым не расставался, и начал разделывать кролика. Посмотреть сцену с кроликом на газете в ресторане, где ужинал Гитлер, адмирал фон Хорти с супругой, и играли лучшие музыканты мира, пришел сам капитан лайнера.
 Ресторан, где дядя Боря разделывал на газете животное, был украшен люстрами, колоннами, лепниной и являлся образцом стиля «Ар-деко». По лаконичности, элегантности и изяществу убранства он считался непревзойденным в двадцатом веке.
 Прославился этот ресторан не только посещением дяди Бори, но и тем, что именно в нем были арестованы в 1945 году генерал-полковник Йодль, адмиралы Дениц и фон Фридебург. Последний, правда, успел застрелиться, что мы не можем не приветствовать.
 Помимо всего прочего, ресторан украшала установленная на мраморный постаментик голова Гитлера. Про художественную ценность этой головы особенно ничего не известно, англичане поменяли ее на вазу с цветами сразу, как забрали корабль. После Потсдамской конференции союзники передали флагман «Адольф Гитлер» Советскому Союзу. Корабль переименовали в «Россию», а вместо вазы новые хозяева, когда судно стояло на рейде в Сухуми, приобрели у юного грузинского скульптора Вахтанга голову товарища И.В. Сталина. Точнее, поменяли на бесплатное путешествие до Одессы в каюте второго класса.
 Молодой, но предприимчивый грузин наладил тогда в Сухуми неплохой бизнес по производству голов товарища И.В. Сталина.
 Таким образом, хотя и весьма косвенно, впервые пересеклись дороги нашей семьи и ваятеля Вахтанга.
 Однако, дядя Боря наслаждался кроликом вовсе не под строгим взглядом товарища Сталина, как могли бы подумать некоторые читатели и читательницы.  Не слишком ласково смотрел на него с постаментика уже товарищ В.И. Ленин.
 Дело в том, что к моменту путешествия на корабле мамы, папы и дяди Бори, товарищ И.В. Сталин умер. Сам, или с помощью своего друга Лаврентия Павловича Берии, кто уж теперь знает. Ветер поменялся, и его голова в ресторане, не говоря уже о большом парадном портрете в белом кителе на стене кают-компании, стали как-то смотреться неуместно.
 Голову быстренько убрали, портрет сняли, буквы на скорую руку отковыряли, но на белом мраморе остались предательские следы от «И.В. Сталин» и «Adolf Hitler». На постаментик в экстренном порядке, чтоб не пустовал, установили голову товарища Ленина, а к мрамору привинтили новые буквы, уведомляющие, что за поедающими «котлету по-киевски с картофелем, жаренным во фритюре», наблюдает именно вождь пролетариата первого созыва, а не кто-то другой.  
 Между прочим, мама Лаврентий Павловича, которого вскоре быстренько расстреляли, поскольку он таки оказался английским шпионом, жила в Сухуми, и производить там головы товарища Сталина после этих неприятных событий, стало более чем рискованно. Вахтанг с супругой на всякий случай даже покинули через некоторое время родной город.   
 А уж после 20-го съезда партии и разоблачительной, можно сказать, очистительной речи товарища Хрущева, Вахтангу пришлось не только полностью прекратить изготовление голов товарища И.В. Сталина, но и…

 Давайте, не будем прерывать больше ваятеля, вернемся во двор ЖЭКа и дадим ему высказаться, в конце концов:
 Скульптор поставил граненый стакан рядом со скамейкой, сделал горькую паузу,
 - «Даже не хочется об этом говорить…»
 Вахтанг махнул рукой, помолчал…
 - «Пришлось уничтожить, от греха, уже изготовленные головы!», наконец, отрезал он.
  
 Однако одну, самую любимую, заветную, можно сказать, ставшую родной голову, наш Микеланджело все же спрятал.
 Именно эта голова в тот тихий московский вечер и была продемонстрирована вашему автору.
 После всех этих событий и треволнений с Берией, Сталиным, разоблачением «культа личности», наш Роден больше уже не отвлекался и сосредоточил весь свой талант на товарище Ленине, продажа голов которого приносила неплохую прибавку к жалованью сантехника.
  
 Что же случилось дальше с героями этого рассказа? Как в дальнейшем сложилась их судьба? Автор, как и положено нам, маститым писателям, ничего не скроет.
 Товарищ Ленин, точнее, его мумия, по-прежнему лежит посреди города Москвы и, требуя ухода, потребляет деньги налогоплательщиков. Мозг товарища Ленина отделен от мумии и находится в центре неврологии РАМН. Что он там делает неизвестно.
 Товарищ Сталин лежит совсем неподалеку от мумии товарища Ленина и денег налогоплательщиков вроде не потребляет. Хотя бы так. Автор находит, что его голова на бюсте, с художественной точки зрения, не сильно ушла от произведений Вахтанга.
 Дядя Боря давно ушел из жизни, вместе с супругой Натальей Федоровной, похоронен в Тбилиси, на еврейском кладбище.
 Вахтанг и Нуну похоронены в Кутаиси, откуда происходили некоторые родственники Нуну. Перевезти их на родину, в Сухуми, оказалось невозможным из-за войны.
 Кролик полностью съеден дядей Борей во время путешествия, и для пояснений, касающихся его дальнейшей судьбы, автор не нужен.
 Пароход, точнее, дизель-электроход «Россия» был продан в Японию в 1985 году, где распилен на металлолом. Автор наблюдает в этом некую символику, если взглянуть на названия и вспомнить историю. Отследить, что произошло с мебелью, люстрами, картинами, интерьерами не представляется возможным, хотя я читал не менее увлекательные опусы на эту тему, чем рассказы о поисках Янтарной комнаты.  
 Ваш любимый автор пока жив и готовится к очередному Новому году.
  
 Есть философское воззрение, что мир начиная с Большого взрыва, идет по пути непрерывного усложнения. И Б-г, если упрощенно, есть некая Предельная сложность. Все, что способствует движению к усложнению, ускоряет его, угодно Б-гу и есть добро, а все, что препятствует, мешает, замедляет этот процесс, есть зло и противоречит замыслу Создателя.
 В этот Рабочий полдень автору пришла такая вот мысль: Гитлер, генерал-полковник Альфред Йодль, адмиралы Дениц и фон Фридебург, Ленин, Берия, Сталин, мир упрощали, а дядя Боря, поедавший кролика, его усложнял.
 С наступающим праздником вас, дорогие мои!

27.12.2021