"Юная Лариса Черникова". Не потому, что певица, а потому, что кто-то решил, что лететь за границу в первую волну коронавируса - восхитительная идея. Мой Лёша заразился осенью 2020 года, как раз когда пошла вторая волна после летнего затишья. Прививок тогда ещё не было. Температура под сорок, только госпитализация. Странно, что больше никто из нас не заразился вообще тогда, и сразу, и спустя две недели тесты были отрицательные.
Тогда, 22 сентября, в осеннее равноденствие, я видела Лёшу вживую последний раз. Красная зона. Кошмар на Земле. Переписки, молчаливые звонки с маской на лице. То в сознании, то без. Даже в других отделениях больных родственники старались не посещать: боялись заразить, а ослабленному организму вирус куда страшнее. А тётя призывала их к совести заочно перед экраном телевизора.
Солнце стремительно уходило на юг. Прогнозы шли неутешительные. То один Лёшин сосед умирал, то другой, напоминая какую-то жуткую очередь на расстрел. Лёша забывал, какое время года, в его понимании был ещё конец сентября, а за окном бушевал то дождь, то снег. Вот и полярная ночь, Новый год с прямой трансляцией. Я желания не загадываю, это язычество, да и не пью. Помню, как тогда, после боя курантов, Лёша смог заговорить и сказал:
- Мира, обязательно сделай прививку, как появится.
- Обязательно сделаю, - уверила его я.
Это не было последним разговором, болезнь продолжалась ещё много месяцев. Мурманск перешёл в 2021 год, день начал быстро нарастать, как бывает в высоких широтах. 11 января с каникул вышло солнце, первый день всего на десять минут. Во второй - уже увереннее, почти на час. Ещё до праздников я прививалась от ковида и родителей отправила. Только детей, близнецов Мишу и Настю, нельзя было защитить. И тётю с её дочерью, но это уже отдельная тема…
Шла весна, день нарастал стремительно. Весна - время надежд, но и максимальной слабости, наибольшей удалённости от лета. У меня была какая-то языческая убеждённость, что весна - это финиш, самое трудное позади, сейчас будет легче. Но, увы, солнце - непременный гарант защиты от болезней для антипрививочников и натуропатов - здесь помочь не могло. В День космонавтики мне сообщили, что состояние критическое и выйти из него вряд ли удастся. Солнце в тот день село в полдевятого каким-то жутко-красным.
Майский локдаун. Белые ночи я проводила на северном балконе, несколько дней совсем не спалось, но не из-за света: раньше я всегда засыпала в полярный день. Сессия на носу, я старалась не волноваться и училась, читала, досдавала задания. Лёша хотел, чтобы я хорошо училась, ему не нужны мои переживания. Один зачёт сдала досрочно, 14 мая.
21 мая, пятница. Солнце приближается к полуночи, уже завтра оно совсем не сядет. Лёша так любит это время! Я стояла на балконе с телефоном и снимала для него. Солнце на севере, через полюс, в максимально низкой точке, длинные-длинные тени на юг, солнечные часы у нас с полным циферблатом, двадцать четыре отметки. Завтра я Лёше это покажу!
Утро было уже хмурым. Да, не получится, скорее всего, заснять картину полуночного солнца. Что ж, светло всё равно будет. На севере темно? Да, у нас солнце не поднимается высоко, но и не погружается так сильно. На экваторе, где оно над головой, там оно и под ногами. Никаких тебе сумерек, словно выключателем щёлкнули, сразу чёрная ночь, и нельзя не включать фонари. Пошёл унылый дождь, потянуло в сон.
От занятий в 11:17 по московскому и местному времени меня отвлёк телефон.
- Здравствуйте. Шевчук?
- Да.
- Мирослава Шевчук? Понимаете…
Лёша умер? Умер. То, чего ждали и боялись. Но развязка наступила, уже нечего было ждать дальше. Томительная неопределённость сменилась ясностью. Никто никому не принадлежит, люди просто идут рядом какое-то время жизни. Мы гости на Земле, живём лишь раз. В рамках вечности ведь не так и важно, двадцать семь лет, восемьдесят или сто. Каждый родившийся умрёт. Меня не мучила ни тоска, ни печаль, наоборот, какое-то тихое настроение было. Только надо торопиться жить.
В ту летнюю сессию было два экзамена, я придумала себе третий, чтобы пропустить генеральную уборку, затеянную приехавшей тётей. Бродила по улицам, ноги несли и несли меня. Но почему-то я не чувствовала ни тоски, ни несчастья. Что было, то и было. Главное - тёте не говорить, а то раз не переживаю, значит, не любила. Просто какое-то спокойствие и желание отдохнуть.
Полярный день. Лёша не дожил. Для него весна была последней. Последняя осень, последняя зима, последняя весна. Для меня ведь тоже когда-то начнётся последний год. Наступит дата, а за ней следующая, уже последняя. Как для Лёши 22 сентября ещё имело пару, а 23 уже нет. Да и двадцать второго для него повторились часы до десяти. А от одиннадцати до двадцати четырёх - уже нет. Одиннадцать не было - ни утра, ни вечера. Словно циферблат разрезали.
Северное лето шумело. Нигде не горел искусственный свет, вся иллюминация - зимой. За летним звёздным небом тоже надо ехать на юг. На северных окнах прекрасно росли цветы. Тени всё равно длинные. По улицам ходили туристы, приехавшие смотреть на полярный день. Ещё год назад мы шли вместе, а теперь как-то непривычно. Шаги у меня твёрдые, пространство кажется безграничным. Ночью совсем не холодает, поскольку она только формальная. Говорят, что время можно определить только по часам. Нет, ещё по положению солнца. Его видимый путь - вполне себе солнечные часы.
23 июля. Солнце впервые снова село за горизонт. Теперь белые ночи. Я всё так же сажала Мишу и Настю в коляску и катала подолгу, они спали, я думала о своём. Светлые яркие стены домов отражали лучи, машины пускали солнечные зайчики. Одинокая, юная Лариса Черникова. Всё снится мне прошлое, что мы вместе. На длинный световой день как-то легче всё переживать. Снова шумный день, снова я иду в лес, к цветам, вдоль железнодорожной магистрали.
12 августа. Ночи уже синие, как в Москве в самые длинные дни. Зажглись огни, теперь они тонули в воде, волны их размывали, словно капли масла, и вода блестела. Ложусь спать ещё при солнце, поэтому не так заметно. Ещё на неделю зарядили дожди, ветер хлестал в окна так, что казалось, разобьёт. Тётю просили не открывать, она, конечно, открыла, отчего налилось много воды на пол, а створка моталась. Облака уже становились по-осеннему низкими, ранние сумерки в такую погоду воспринимаются скорее тёмным временем, чем светлым.
30 августа. Астрономические сумерки. Первая осень без Лёши. Грустно становится. Если есть белые ночи, то есть и чёрные дни. Закат уже до девяти, вечером уже надо включать свет. Грустно, но другим тоже нужно солнце. Скоро северная комната станет тёмной.
15 сентября. Проклюнулась ночь. Теперь обычная смена дня и ночи, как в средней полосе. Восход в шесть, закат в семь, всё ближе к равноденствию. Выдаёт только медленная заря и большая скорость убывания дня. Поговорка "Пётр и Павел час убавил, а Илья пророк два уволок" - не про Москву, а как раз про север, у нас так стремительно. Всё дальше и дальше уходило от лета, и в то же время ближе: цикличность никто не отменял. 22 сентября. Вот утром все только проснулись, вот Лёше плохо, вот ждём врача. Уже год прошёл!
Полуденное солнце уже стало скрываться за маленькой ёлочкой. Вторая четверть в школах, снег лёг сначала робко, потом уверенно завалил сугробами. 1 декабря. Первая зима без Лёши. Я с высоты наблюдала последний в этом году закат. Сначала освещался снег, где я стояла, потом в тени остались ноги, кисти рук, локти. Потом лучи стали светить выше моего роста, в окна первого этажа, второго, потом только крыши. Всё, полярная ночь, теперь больше месяца солнце будет отражаться только в облаках.
Не знаю, когда встречусь с Лёшей. Уж точно нет всяким тёмным мыслям. Незрелая личность без должного жизненного опыта не должна идти в вечность - там ей нет места, её не встретят. Это как школьник, недоучившийся, маленький, сбежит с уроков и захочет присоединиться к выпускникам на экзаменах.
Я не знаю, в каком я классе в жизни. Наверно, в каком-нибудь начальном, судя по возрасту. Помню, как сама была младшим звеном, старшеклассники казались огромными, думала, что мне до этого так далеко. А потом я сама выросла. Так, незаметно, за уроками и книгами, дружбой и прогулками. И теперь я сидела на консультациях к экзаменам, а с нашим классом вместе были малыши, поскольку учительница - их классная. И пока мы решали, им включали зарядку с енотом, они потом шли на внеурочку. Математичка смеялась: "Что, тоже так хочется? Нет, это не для вас, вы выросли". А мне и не хотелось, я это всё прошла.
А хотя - не знаю, сколько проживу. Может, этот год - выпускной? Тётя мне ещё нагадала против моей воли (я такие вещи не приемлю), что буду долгожителем. Ещё всякие цифры посчитала в имени в фамилии, вывела цифру сто два года. Чушь кошачья. Только измазалась в оккультизме, каялась потом.
Сегодня было 22 декабря, главный день полярной ночи, по иронии судьбы отключили свет неизвестно на какой срок, ещё вчера. Я возвращалась как раз с очередной прививки, второй. Завтра надо код активировать. Дома не было никого. Родители уехали в командировку до шестого января. Дети недавно заразились коронавирусом, их три дня назад отправили в больницу.
Напрасно думают, что наша полярная ночь - это сплошная непроглядная ночь. Только на полюсах солнце ходит по плоскому кругу. А у нас только шестьдесят девятая параллель, поэтому всё же поднимается для нас, пусть зимой и ниже горизонта. Рассвет переходит в закат. Кажется, что сейчас я зайду домой, а там Лёша меня встречает. Но никого, тишина, заря уже догорает. Я уткнулась жидкими кудрями в подушку и лёжа упала в обморок.
Требовательный голос:
- На кровати валяешься, Мария Максакова?
Опять Ксюню привезли! Все её зовут Ксюндель-хрюндель за ужасное поведение. Это моя двоюродная сестра. Единственный ребёнок в семье - и всё этим сказано. Наши мамы - родные сёстры, мама - старшая. Ксюне уже четырнадцать лет, но это незаметно.
- Давай смотреть Барбоскиных! Ну давай!
- Света нет.
Ксюня была детского роста и не тяжелокостная, однако весом восемьдесят кило. Это тётя позаботилась. Вообще, она слишком заботилась. Говорила, что растит принцессу. Но принцесса - это либо замуж за принца, либо родители соответственные, а тут что, родители - прислуга? Ладно бы нацеливали на карьеру, да хотя бы просто на хорошую работу, но ведь Ксюня собиралась стать никем.
Даже нельзя сказать, умная она или дура. Ведь чтобы определить, есть талант или нет, надо попробовать. Может, она могла бы стать физиком, врачом, художником, писателем. Это я безо всякого сарказма. Но она ведь не притронулась ни к одной школьной науке! Ещё интерес могут разжечь книги, фильмы, да даже песни хорошие. Но это всё тоже не про неё. Чтение она рассматривала исключительно как нудный титанический труд. Я захотела вместе с ней почитать новую книгу для школьников, чтобы просто расслабиться. Но у меня читательская скорость другая, я буду спешить узнать, что дальше будет, а надо будет ждать, пока Ксюня через буквы продерётся.
Никто из родственников не хотел брать её в гости, а её мама усиленно пыталась сплавить, чтобы отдохнуть. У Ксюни не было ни умственной отсталости, ни психических расстройств. Просто ничем не ограниченное нежелание считаться с другими людьми. Запланированный ребёнок, всё по методичке. Мир стал вращаться вокруг девочки ещё до её рождения. Платная одиночная палата, роды по контракту. Всё лучшее, новое, эксклюзивное. Тётя окончательно перестала быть женой и растворилась в материнстве. Все разговоры - сопли, температура, подгузники. Честно говоря, она не была умной и интересной и до беременности. Ребёнку было уже два, она даже не пыталась говорить, ведь был птичий язык для мамы, по которому тут же исполнялось желание. Никаких возрастных кризисов, ведь конфликта не было. Дядя дома ощущал себя лишним. Словно уже был развод, и требовались от него только деньги. Что уж там читать, даже телевизор не смотрела тётя. Только бесконечные мультики с ребёнком. Декрет перешёл в увольнение, попытка пойти в садик провалилась. Совместный сон с ребёнком в три года. Ксюня признавала только маму, папа был не нужен, а уж с бабушкой и дедушкой включалась такая сирена, что уши закладывало.
Ксюнины аппетиты росли, в чём сильно помогала детская реклама, коей нашпигованы современные мультики. "Купи, купи, купи". Некуда девать игрушки, через них все спотыкались. Дядя не хотел идти домой. Из семьи его исключили, поговорить не с кем. Разговоры на эту тему кончались пшиком: "Ты не женщина, тебе не понять материнства". В Ксюнины пять лет был развод.
Работать она так и не смогла, попытка номер два с детским садом кончилась бесконечными звонками на работу. В первый класс всё-таки пришлось идти. "Мы в первом классе", - гласила запись в соцсетях. Ну зачем это "мы", зачем отнимать у ребёнка его достижение? К школе девочка была вообще не готова. Домашнее обучение все посчитали лучшим вариантом. Ибо её страх разрыва с мамой, избирательность в еде никому в школе не упёрлись.
И вот мне сюрприз, новогодний подарочек. Надолго ли? Может, на Новый год как раз, решила тётя себе праздник устроить за мой счёт.
- Давай Барбоскиных! У тебя же телефон долго не садится.
Знает ведь. У меня в телефоне очень ёмкий аккумулятор, тяжёлый.
- Давай почитаем.
- Ты же знаешь, что я не люблю читать! Я не в школе вообще-то!
- Как ты знаешь, читают не только для уроков.
- Я - не хочу! Дай телефон! Или я теперь жалеть тебя обязана?
- И у девушек, замужних и разведённых тоже нельзя брать телефон без спроса. Нельзя.
- А со спросом ты не даёшь!
- Потому, что ты лезешь в чужое. Заведи свои переписки, чтобы было интересно в своём.
- А почему тебе твоя мама свой телефон даёт и ты в её Телеграме сидишь?
- Потому, что в личное не лезу, а смотрю только то, что можно. Я старше тебя, тогда такие телефоны только появлялись. Я даже открытую чужую переписку закрою, не глядя.
Эх, кто бы разработал выборочную блокировку приложений! Маленькая девочка, играя, так купила экскаватор. Но это ерунда, можно отменить заказ. Ксюня делала хуже.
Тогда по учёбе мне надо было делать фотофиксацию, я временно настроила блокировку без пароля. Прихожу домой, тётя меня заверила, что одна. Выхожу из ванной - Ксюня визжит: "Сюрпри-из"! Как в американском фильме, где день рождения подростка. Тут мне приходит сообщение от Лёши: "Что это было"? Что это? "Ты был самой большой ошибкой в моей жизни, я от тебя ухожу"… Телефон был на месте. А, понятно, что за сюрприз. Конечно, Лёша всё правильно понял, он не из тех, кто сразу отказывается от человека, не разобравшись. Зачем Ксюня это сделала? "Чтобы ты не вышла замуж, осталась дома и помогала сестре". То есть, ей, обслуживала Ксюню. Нет, она точно не дурочка.
Но был такой поступок, который не то, что простить, осознать было трудно. Год назад тётя решила, что формально дочь уже большая, и собралась устраивать личную жизнь. Ксюня не хотела, закатывала истерики, но мужчина терпеливо объяснял, что любить её будут не меньше, а только больше. Она даже не хотела слушать. Как были рады беременности! Уже собрали документы на регистрацию брака. Но тут была такая дикая истерика! "Вы меня разлюбили, живите дальше с новым ребёнком. Если ты мне мама, делай аборт, убери конкурента". Дикий визг, драка. Тётя на следующий день тайно сделала аборт. Конечно, мужчина ушёл. Тяжело это - такое предательство, которое хуже измены. Так и сказал: "Лучше бы ты с первым встречным спуталась"! Дочь-кукушонок ликовала.
Всё-таки Ксюне пришлось оставаться с нами. Помню, что она всё время требовала смотреть мультики вместе с ней и песни слушать только детские. Если я в наушниках слушаю свой "Мираж", то начинается: "У тебя там секреты? Не надо"! Тётя требовала: "Слушай только детские песни"! Всё, что открыто на компьютере при Ксюне в квартире, быстро становится её достоянием, вот здесь она читать любит. Ещё телефон как-то можно спрятать. Подслушивать разговоры, рыться в вещах - для неё это норма. Она ложится спать с московским рассветом, поэтому ночью будит кого-нибудь, чтобы развлекал её. Помню, мне так надо было сдавать первую сессию, а она орала и скакала. Я потом как пьяная была. Миша и Настя ведут себя куда тише и спокойнее, к режиму приучились.
Детский требовательный голос:
- Заплети косу, как у принцессы!
- Садись, расчешу.
- Нет! Только не расчёсывай!
- А как тогда плести?
- Ну мама же делает!
Я не представляла, как из этого войлока сделать косу принцессы. Ксюня ненавидела расчёсываться, а её мама шла на поводу. Волосы ниже пояса были нетронуты явно не одну неделю. Но ведь у принцесс только длинные! И никакие примеры с принцессой Дианой, с мировыми лидерами не помогали. Ксюня мечтала отращивать ещё и ещё, а моя мама говорила: "Видно же, что голова нечёсаная". Причём тётя всегда просила ухаживать. Сама так воспитала, что даже ей не даётся, а мы что, волшебники? Да, и ногти были такие же. Длинные. Вариант со сном, как для моих малышей, с ней не катил: просыпалась от каждого шороха.
- Больно! Не хочу!
- А я не могу. Хоть остригай нерасчёсанные.
- Злая ты!
Ксюня швырнула расчёску.
- Может, ты не хочешь длинные волосы? Тебя раздражают? Давай обрежем. Новые вырастут.
- Не воспитывай меня!
- Это не воспитание. Я сама не хочу длинные, поэтому стригу. Может, и ты не хочешь?
- Хочу-у-у!
- А раз нравятся волосы, то почему не хочешь их расчесать?
- Не хочу, и всё! Отстань!
- Ещё раз так будет, будешь у меня как Диана Арбенина ходить! - рассердилась я.
- Есть хочу.
- Гречка с мясом на кухне.
- Не хочу.
- Ну, для нехочух у меня нет еды.
- Мне скучно. Мне скучно. Мне скучно!
Я решила читать. Рано или поздно она всё равно пристроится из-за плеча.
- Фу, неинтересная книга!
- Твои проблемы.
Что будет дальше? Мы вдвоём? Что с ней делать? Плакали мои планы. Хорошо тётя устроилась, нечего сказать! Сначала избаловала, а потом на других сваливает. В четырнадцать-то лет любой нормальный человек давно умеет если не помогать, то хотя бы не мешать. Да даже в пять может ходить в сад, сам играть, ложиться спать вовремя и не будить других. Вот кончится девятый класс, сейчас-то уже середина восьмого. Ладно, на ОГЭ ещё помогут. А в десятый потом надо поступать, это отдельная ступень образования. Там всё серьёзно, программа гонится быстрее, без пробок на МКАДе. Все выберут вузы, предметы ЕГЭ, будут заниматься. Ладно, слёзы, взятка, популярность колледжей. И кто подсудит на ЕГЭ? Вместо выпускного будут слёзы. В любом училище, даже куда берут вообще без аттестата, всё-таки надо учиться.
Под бесконечное Ксюнино гундение я поела, потом продолжила читать. Ксюня уже не знала, на какую тему ныть. Всё приелось, развитие не прошло, наверное, даже кризис первого класса. "Маша и медведь", "Барбоскины" и всё, названия чего и не упомнишь. "Бумажики", что ли… Кислотные непонятные монстры. Розово-принцессные грёзы. Это всё как-то странно сочеталось с сообразительностью там, где была возможность что-то выгадать или избежать неприятностей для себя. Было как-то жутковато от этой личности. Ни один врач ничего не находил.
Я админ в группе "Юные Ларисы Черниковы", это для поддержки тех, кто потерял любимого до тридцати лет. Зашла, удалила сообщение. Одна новенькая другой новенькой посоветовала сделать аборт. Это нарушение правил группы, о чём есть ясное предупреждение. Да, это случайная зашла. Все наши против абортов потому, что знают, что такое смерть, умеют ценить жизнь.
К Новому Году приедет Маша. Мы учились в одном классе, а сейчас - однокурсницы. У неё командировка до двадцать пятого, сразу с вещами утром двадцать шестого хочет ко мне зайти, в дороге выспится. Увезут ли чудо в перьях до этого времени? Будут те самые взрослые разговоры, которые не дают слушать детям. Я так мечтала, что мы будем вдвоём!
Не опять, а снова:
- Мира, а помнишь, как меня не взяли в поездку?
- Конечно, помню. Ты не захотела пристёгиваться.
- И что, теперь за это наказывать?
- Ты нарушила правила безопасности. А мы не можем позволить себе, чтобы при резком торможении твой вес летел на впереди сидящего.
- Ваши проблемы.
- Тогда твои проблемы, что тебя высадили.
- Не хочу, чтобы Миша с Настей выздоравливали. Хочу быть самой младшей.
- Э, ты чего? Сама не соблюдала изоляцию, заразила моих детей, а теперь ещё и капризы?
- Детей коронавирус не берёт! Они чистые!
- Именно поэтому твоя одноклассница в реанимации?
- Лена? Она взрослая, старшая из многодетной семьи. Да и коронавируса нет. Так, грипп обыкновенный.
- В школе всё-таки надо учиться.
- Ты мне не указывай, тоже мне, старшая выискалась! Ишь какая крутая, не только замуж выскочила, но и потерять успела! То, что твой Лёша сдох, не даёт тебе никаких особых прав, никто не обязан тебя жалеть и любить, не качай права.
- Не сдох, а умер, - начала я.
- Да какая разница?! Сжечь бы тебя, как в Индии.
- Ещё чего! Что это вообще такое?
Опять идём по кругу. Она постоянно мне припоминает, даже то, как в её трёхлетнем возрасте я хотела спать, а не играть с ней, поэтому в игре была убитой. И когда надо было идти в магазин, а её не могли оставить дома, не купили игрушку. Дома их горы, но надо было непременно эту, хотя шли вообще за другим, случайно попалась на стенде. Своё отвратительное поведение оправдывает, кстати, этими психологическими травмами. Незанятый ум прокручивал старые обиды. А не хочет ли она вспомнить, как в шестом классе из-за её ночных капризов проспали экскурсионный автобус и пришлось ехать на такси в другую область?
Люди-истерики - это те, кому в моменте плевать на всё. Они готовы поплатиться даже самым дорогим, о чём мечтали, на что копили. Заслуженное хорошим поведением (а это для них титанические усилия) пропускают, результат долгой кропотливой работы ломают или рвут на куски. Всё на алтарь нынешней истерики! Во время скандала забывают про еду и сон, не идут на учёбу и работу, пропускают прогулку. Ругают последними словами того, кто дорог. Думаю, что если истерику предложат билет на поезд до страны вечного счастья, он за истерикой наплюёт на время отправления. Ещё капризы замечательно пожирают время. Три часа в день - это сколько набегает за годы! В детстве это просто визг, позже - бесконечные возмущения, обвинения. Сколько дел можно было бы сделать за это время! А что, если отменить истерику? Не дают компьютер? Почитать книгу или сделать уроки. Утром умыться и поесть, потом заниматься тем, чем планировал. Просто пойти на занятия в нужное время. Один день без скандала, два, ещё. Глядишь - к тебе мирно относятся, времени больше. Хочется завозмущаться, кипят мысли - почитай книгу, сделай задание. Погрузись в мир чего-нибудь, хоть полива цветов.
Опять недовольный голос:
- Скорей бы день рождения! Как долго ждать! Хоть бы приблизился этот день!
Вот точно ум без дела мается!
- Зачем тебе так нужно пятнадцатилетие? Ладно люди ждут возможности жениться, пойти на работу, в армию. Тебе чего не хватает?
- Праздника хочу.
- Новый год скоро.
- Это для всех, а я хочу свой день рождения. Чужой меня не устроит, это не мой праздник.
- Даже тебя, такую особенную и неповторимую, два раза родить нельзя!
Здесь я умолчала про детей, которые перенесли операцию до рождения, а потом доросли в животе. А то ведь начнёт ныть, почему ей мама не устроила так несколько дней рождения.
- Но так долго ждать, представляешь!
- Дни рождения - это годы жизни, понимаешь? Тебе исполнится пятнадцать лет, потом шестнадцать. Если бы было такое волшебство - день рождения, когда хочешь - ты бы уже состарилась и умерла.
- Я не хочу взрослеть!
- В жизни на самом деле много других радостей, понимаешь? Каждый день что-то несёт. Все четыре времени года интересны. А ещё сколько других праздников! И для мамы ты всегда любимая девочка, а не только в день рождения.
- Правда?
- Правда. Уж поверь мне.
Я люблю будни. Мне, наоборот, нравится, когда много дней до праздника. Я всё думаю, сколько за это время можно успеть. Чем серее день, тем больше хочется его раскрасить. Я однажды первого сентября посчитала, что до лета 273 дня. А потом подумала: чем я заполню эти дни? Каких целей добьюсь, кому помогу, какие радости проживу за это время? Читала сказку, где Ксюнино желание сбылось. И что? Мальчик состарился очень быстро и умер. Я вот не представляю: промотать так годы жизни. В будни творится всё: работа делается, школьники и студенты получают образование, взрослеют. Чтобы праздновать, нужен результат, который как раз дают рабочие дни.
Полностью подготовиться к сессии до Нового года, как я всегда делаю. Доработать. Прочитать книгу. Приятно будет подводить итоги года. Опять она! И здесь меня нашла!
- Дай телефон! Ну Мирочка!
- Надоела!
- Тебе надоел ребёнок? Ты точно плохая женщина.
- Очень плохая! Так не просят. Не хочешь читать - и не надо.
- Я хотела Барбоскиных.
- Я не знаю, сколько света не будет. Хочешь растранжирить зарядку?
- Что сделать?
- Истратить слишком быстро. Кстати, а где твой телефон?
- Уже сел, я играла.
- Вот видишь, свою просадила, теперь на мою покушаешься. Всё, кина не будет, электричество кончилось.
- Не-е-е-е-т!
Истерика, вопли. Не обломали манипуляцию в три года - она выросла. Ничего, скоро и спать пора. А что ей делать в темноте? Телефон спрячу у себя в постели. Смотреть в окно она не любит, это поколение гаджетов. Это я люблю смотреть в окно в дороге, мне интересны виды. И гречку с голодухи съест. Не съест - значит, не голодная.
- Мира, ты что, уже спать? Не хочу!
- Это я спать, а не ты.
- А я что делать буду?
- В окно смотри. Ты любишь теорию, что ты родилась совой - ночным стражем. Вот и сторожи.
Раздеваюсь и натягиваю одеяло. Постель прохладная. Уже какие-то картинки в глазах замелькали, осенние жёлтые листья. "Я-я-я-я! Фу! Фу, противно"! С чем там она сражается? Я сладко уснула.
Мы ещё никогда не оставались вдвоём. Хотя Ксюня никого не стеснялась.
- Она дрыхла, а я страдала!
- Что?
- Я не могла тебя разбудить. Есть хотела.
Я проигнорировала очередной каприз.
- Ты на сколько дней приехала?
- Ах, я тебе надоела? Сестра, родная кровь надоела? Зато братцы-дуболомы не раздражают, они ведь, как котики, сами едят и умываются. Не знаю я, когда меня заберут! Думаешь, здесь приятно с тобой?
Замечательно! Тётя подкинула мне подарочек и не отвечает теперь. Хитрюга! Я сразу же написала вчера, она была в сети, а сообщение не прочитано. Так и будет прятаться до конца каникул?
Этот день кажется бесконечно длинным. В песне Булановой день за два без любимого, а у меня день за два с Ксюней. Её на улицу отправить одну? Она же не обычная. Или дома оставить? Что делать? Пишу маме о своей проблеме. В книгах и фильмах есть сюжет о перевоспитании таких. Ксюня знает, что я не её мама, что меня совсем не парят её слёзы. Нужной реакции всё нет и нет. Ёмкий аккумулятор - всё равно не бесконечный. Уже чуть больше половины осталось. 54 процента, а 46 уже ушло. Это значит, что будет ноль и выключится тогда, когда могло бы быть 46. Именно поэтому у меня привычка заряжать, когда ещё больше 50, ведь 60 процентов зарядки - это вроде много, а ведь не хватает 40, что могло бы ещё остаться и работать.
Хотя про манипуляцию я немного ошибалась. Истерики скандалят даже в тех случаях, когда желаемое всё равно не дадут или нежелаемое делать всё равно придётся. Они это прекрасно знают, безо всяких надежд, но всё равно истерят. Это озлобленная тщетность. Где дело на пять минут, там препирательств на три часа. Им неприятно капризничать, их ругают, им припоминают, они осознают последствия, давая волю истерике. Это зависимость, вредная привычка.
Ксюня скучает по маме. А мама хочет отдохнуть. Ксюня понимает, что не может тронуть меня своим плачем, а мама вертится, как флюгер, в попытках утешить. Ничем, кроме капризов, она не занималась. Раз так бодро проснулась, значит, всё-таки уснула ночью? Исцелилась от многолетней планшетной бессонницы. Всё равно так хочется вымыть её и постричь. Может, правда постричь? Зато не будут больше на меня скидывать, она как пожалуется, какая я плохая, так больше не буду её видеть.
- Тебе хоть до дня рождения не так долго! А мне целых двести семьдесят три дня!
- Опять старое нытьё! Что ты так зациклилась на дне рождения?
- Это мой личный праздник!
- Знаешь, Ксюня, что в этот день родилось ещё множество людей? Это их праздник тоже.
В этот момент я и сама захотела, чтобы Ксюнину жизнь перемотали до конца. У меня у самой день рождения 28 февраля, в школу пошла в шесть лет.
- Значит, ты старше, хитренькая, потом умрёшь и меня бросишь.
- У тебя своя жизнь будет к тому времени.
- Давай играть!
- Во что?
- В телефон!
- Нет. Я занята.
- Занята она! Ишь какая деловая.
Заря ещё не скоро. Я ждала её сильнее, чем Ксюня дня рождения, но никому мозги не выносила.
- Не выходи больше замуж! Я не хочу.
- Ты не хочешь - ты и не выходи, я тут причём?
- Ты не будешь уделять время семье!
Семья - это её капризы, понятно.
- Ты всё равно не займёшь место любимого в моей душе. Это разное, понимаешь? А чем счастливее я, тем легче со мной тебе.
- Не хочу понимать.
Теперь уже мне остаётся считать дни до приезда родителей. Не уподобляться же Ксюне, срывая их с работы. Мама так и написала, что надо терпеть. Так, а получается, что всё время, когда кузина у нас гостила, мы её просто терпели, просто людей было много, поэтому так не замечали. Тётя молчит, небось укатила куда-нибудь, а то хорошо бы завести в дверь ревущее сокровище. Предупредить Машу? Или ещё рано говорить, может, обойдётся?
- У тебя дома нет ничего для счастливого детства!
- А что нужно для счастливого детства?
- Много игрушек!
- Тебе их заменил один планшет.
- Но надо!
Скоро с ума сойду с этими бредовыми разговорами.
Ксюня реально страдала. Это как в компьютерной игре проходить много-много раз один и тот же уровень, где знаешь уже всё-всё. Если человека снова и снова отправлять в первый класс, он возненавидит школу. Что уж говорить про Ксюню, которая всё идёт по кругу дошкольника. Людям с трудностями развития в этом плане проще, ведь у них оно хоть и медленное, но всё-таки идёт. А тут девочка уже не знала, что выдумать на старом уровне. Думаю, она завидует нормальным, всё-таки чувствуя свою слабость.
Девять утра. Огонёк на холодильнике, свет. Быстро ставлю телефон заряжать.
- А теперь будут Барбоскины!
- Нет.
- Хватит корчить из себя взрослую! Детство не вернёшь. Лучше бы ты аборт сделала. Сейчас была бы ребёнком и всё бы мне разрешала.
- Ты хоть понимаешь, что говоришь? Убить людей во имя твоих капризов?
- Не убить, а решить проблему. Где мультик? Пока не будет, я не успокоюсь.
Всё время забываю, что психически ей не четырнадцать. Какое-то ужасное сочетание наглой девки и капризного ребёнка.
- Где твой планшет?
- А, дома оставила, света же не было.
- Плохо.
- Это тебе плохо будет. Ха-ха! Ведь придётся мультики ставить!
Я бы дала ей посмотреть, но в чате двора пишут, что свет ненадолго, тестово, всего сто двадцать семь вольт. Так и держится 54% у меня, а видео скорее посадит.
- Ну что?
- Свет всего на час.
- Врёшь.
- Глянь.
Шаги в подъезде туда-сюда. Ремонтники осматривают. Теперь несколько дней у нас будет свет всего один час, как в тёмные годы Армении. Сегодня так, а потом с восьми до девяти вечера. Ксюня билась в истерике и в своих бесконечных рассуждениях была готова отдать и продать всё за игру и мультики.
- Я хочу стать отличницей. И балериной.
- Что ж, при желании - вполне.
- Правда? - глаза её горели, как у пятилетнего ребёнка, которому сказали, что он может замахать руками и полететь. Впрочем, я не обманывала. Можно остаться на второй год и сильно подтянуть успеваемость, в Ксюнином случае - два раза остаться и серьёзным, взрослым умом обработать программу, как во времена ликбеза. А балет - это садизм, поэтому лучше просто научиться танцевать.
- Знаешь, они так красиво порхают на сцене! Овации, обложки журналов…
- Отличницы? Правильно, учись.
- Балерины! А ещё их поднимают…
Ксюнина лень и детская переменчивость желаний гарантируют, что анорексия не грозит.
- Пуанты, пачки, па-де-де…
Пусть, пусть мечтает. Вот закружилась, завертелась, прыгнула и упала, треснулась коленкой.
- Больно! Что-то уже меньше хочется.
Тянулся бесконечный день. Куда бы пойти и что бы сделать? Ладно бы во дворе был свет, хоть учебник почитаю. Пока можно с телефона, дождаться бы света наконец.
- Мне скучно! Что смотришь? Развлекай!
- Электричество кончилось.
- Зато хоть не будешь свои дурацкие песни слушать. Меня тошнит от твоего "Миража". И "Арабески" эти замшелые. Современные исполнители нужны.
- Это хорошая музыка, и слушаю я, а не ты. Всё.
Надо Ксюню постричь. Тогда не будет ни капризов, ни таких новогодних подарков для меня. Окончательно поймёт, что со мной шутки плохи. Сейчас откажется расчёсываться, и тогда…
- Давай расчешу.
- Я вчера ясно сказала, что не хочу.
- На голове тихий ужас.
- Да хоть громкий, не хочу!
- Если не доверяешь мне, делай сама, я посвечу. Вот я не любила ногти стричь, потому что не доверяла другим, как научилась сама - без проблем.
Это будет единственная польза от нашего совместного пустого времяпрепровождения? Тётя слилась, каждый наш час вместе - час её отдыха. Или она не отдыхает, а сидит как на иголках?
Ксюня подбежала к окну, открыла форточку и зашвырнула туда расчёску. Ну, всё. Хватит быть добренькой. Лёгким движением руки.… Из неё выходил наглый смех дурного ребёнка, я взяла монолитную пародию на дреды и….
- А-а-а-а-а!!!
- Расчёски теперь нет, только ножницы остались.
Пусть, пусть повизжит. Жизнь ей не волосы отрежет. Отвратительный ультразвук. Что ж у неё голос не сломался? Нет, реально психика на тело влияет. Не растёт умственно - не растёт и физически.
Фу! Надо выбросить. Много недель немытый гигантский колтун. Истерика уже пятый час. Когда уже надоест? Возможность получения - необязательное условие истерики, а вот наличие зрителей - обязательное. Мат, проклятия - противно слышать. И маму поносит, догадалась, видимо, зачем сюда привезли. Но я не жалею о том, что сделала. Уснёт - ногти постригу. Рука устала заряжать фонарик. Что там так грохнулось? А, это сокровище задрыхло и со стула. Ой, зря я решила поднять. Крик возобновился. Чисто детская реакция - спать хочет. Это взрослые сонные становятся просто раздражительными и забивают на всё.
Это какое-то болото. Вот как человек так живёт? Мелочные капризы бывают там, где скучно, нет движения вперёд - вот и открывают всё новые подробности на каждом круге. Пять вечера, пасмурные гражданские сумерки давно почернели. Мне в это время запрещали спать, чтобы не сбить режим и не болела голова. Ксюня спала беспорядочно, словно модельер, делала время засыпания и пробуждения эксклюзивным. Это я скучная, как машина: в летнее полугодие ложусь в одиннадцать и встаю в шесть, зимой ложусь в девять. Что утро, что вечер - объяснять не надо.
Дрыхнет. Беру очень пухлую кисть в свою руку, палец - на мизинце коготь сняла. Мне повезло. Сон был очень крепкий, после тяжёлого дня, истерика - это вам не на кассе стоять и не дворы мести. Под глазом синяк расплывается. И с рук, и с ног сантиметровые ногти срезала! Чёрные, чем-то пахнут, а носки в дырках. Белые носки, обувь чёрная покрасилась. Ещё раз глянула на клок в мусорке. Просто чудеса невзросления! У нас у всех детская блондинистость уходила годам к десяти, только я изначально была тёмной. Ксюня сохраняла гламурный цвет по моде нулевых.
За окном бушевала метель, ветер свистел, как в фильмах изображают - такой звук. Ещё только 24 число, а казалось, что прошла целая вечность. Ксюня спит со вчера без перерыва? Аккуратно начинаю с края резать остатки головного войлока. Теперь не пьяная Рапунцель, а призывник. Хорошо бы Ксюню в армию отдать. Алиса Теплякова? Волосы чистые и расчёсанные, руки аккуратные, стройная.
Ксюня целый день не ела. Говорят, что заставлять детей есть всё-таки надо, мол, падают в обморок от голода. Ну, истощение развивается не мгновенно, а Ксюне до голодной смерти как пешком до Луны. Хотя неэффективно так худеть, организм сильнее запасает жир. Я всё жду от неё взрослого поведения. Избирательность в еде - черта детского возраста, уже у подростка нелюбимые продукты можно пересчитать по пальцам одной руки. И я не повар-художник, изгаляться, чтобы величество съело, не собираюсь.
25 декабря. Или всё-таки время летит? Маша уже в курсе, что будем сидеть при свечах. Точнее, при фонарике - мы люди современные. По вечерам давали уже полноценное напряжение. Хорошо, что не в Японии, где сто десять вольт. Мама оборвала телефон тёте, что Ксюню надо забрать, наивно думая, что та просто не в курсе, что света нет. Была в сети 22 декабря в 12:20. Может, телефон сломался? Да если бы надо было, попросила бы у кого-нибудь, хоть у охранника в магазине. А может, случилось страшное? И надо будет ехать в её квартиру? Но нет, появилась. Мои сообщения прочитаны. И тишина в ответ.
Ещё один день прошёл. У меня-то с пользой, а у Ксюни истерики шли по кругу. Столько дней не гуляла уже, надоело взаперти. Новое утро. Опять за окном чернота. Маша приедет уже в семь. Сокровище дрыхнет. Как всё будет? Маша в курсе Ксюни, но ведь избалованный ребёнок не признаёт закрытых дверей, будет ломиться. На улицу, как посветлеет? А что там может случиться?
Только Маша вошла и стала раздеваться, звонок в дверь. Ксюня выбежала на знакомый звук, как собака Павлова. Тётя стала её одевать. Ничего, пусть жалуется на меня.
- Ксюня, прости меня, я плохая мать, я бросила тебя, чтобы отдохнуть.
- Простить тебя? Или не прощать?
Двойка с минусом по педагогике! Авторитет из нуля в минус! А мне прощать или меня прощать?
Как же стало уютно! Дверь закрылась, и все вопли, претензии - за бортом. Судя по крику, только отключение электричества спасло меня от подарочка к празднику. Ксюни в квартирах, в комнатах, их больше с каждым годом. Эта мысль не давала мне покоя. Какая часть человечества выделена на Ксюнь?
- Что такая грустная? Жесть, конечно…
- Да, Маша, потому и грустно.
- Судя по всему, у тёти дома был свет всё это время? Я думала, что не было. Оказывается, она просто сплавила ребёнка? Обычно наоборот.
- Она очень устала.
- Я-то устала, глядя на этот цирк, ты устала за несколько дней. Представляю, каково матери. И это без диагнозов! Компрачикосы наших дней…
- Да, инвалидности нет, поэтому спрос как со здоровой, всё за денежку.
- Приплыли!
- Грустно. Это же потом понадобится осознать и приложить немалый труд, чтобы исправить. Как раньше взрослые шли в школу после ликбеза. Но ей-то проплатят аттестат, она не сможет прийти в школу потом. Будут репетиторы за немалые суммы.
- У неё даже с гормонами проблемы.
- Нет, это раскормили. Рыхлая.
- А зубы все есть? Картавит и шепелявит.
- Не захотели исправлять! Мол, умильно! Детство не повторится, а поэтому пусть никогда не заканчивается!
- Всё понятно.
- Ладно, пусть заочно не портит нам настроение.
Уютно было нам с Машей вдвоём! Свет включился через час, словно в сказке, как тётя с Ксюней достаточно далеко ушли. А то ещё вернулись бы. Ну и дела! Теперь Ксюня долго не переступит порог. Хоть на человека стала похожа. Надолго ли? Почему мне так грустно? Развеяться надо.
Совет не выходить на улицу в тёмное время суток особенно забавно звучит в районе, где есть полярная ночь. Особенно забавно, когда это время ещё и светлое. В одежде стало просторно, мне делали комплименты. Я худела по методике Ларисы Черниковой в девяносто шестом году: когда не можешь есть и беспокойная, таешь на глазах. Не худеешь, а сохнешь. После смерти Лёши 63 кг, сейчас - уже 42, треть ушла. Нет, это не нормально. Все сумки за один раз я не унесла, ведь двадцать кило - это уже не треть, а половина моего веса. Что бы там ни говорили фитоняши, вес влияет на физическую силу, недаром даже в спорте есть весовые категории. Физика. Меньшая масса менее устойчива.
Плевать, как я была одета. Если человек себя не контролирует, если он злится и хочет что-то доказать всему миру, отомстить, то его не волнует внешность выбранной жертвы. Вот дочь маминой подруги так стала жертвой в девятом классе, хотя считалась самой некрасивой, ходила в толстых очках и школьной форме а-ля первоклассница. Лицемерный стандарт говорит: вы обязаны быть красивыми, радовать глаз, но чуть что - сами были виноваты, нечего было привлекать.
Ещё это был первый день после полярной ночи, как раз солнечное время. 11 января. Как пятеро меня поймали, раскрывали, когда шла за вторым мешком, не забудешь. Было очень больно. Я-то знаю, что такое приятно, поэтому все комментарии про жертву, которая сама захотела - полная чушь. Психическая норма так не захочет. Настоящий полуденный ужас, как на картинах. Предельная статичность всего окружающего.
Дальше чётко по инструкции: медосмотр, заявление на преступников. Эмоции потом. К вечеру я, не помня, сколько времени, не разговаривая ни с кем, легла на кровать и уснула. Во сне я куда-то летела, внизу сменялись ландшафты: то города, то льды, то пустыни. Проснулась в 3:47 в жару. Родители спят, завтра у них самолёт в одиннадцать утра. Опять командировка, незапланированная, начальник уж извинялся, обещал потом обоим длинный отпуск. Я не виновата, и я чётко это знаю. В преступлении виноват преступник. Почему я так горю? Неужели простыла?
Утром я не смогла ничего рассказать родителям. Стыдно не было, просто не хотела им настроение портить, ещё решат остаться, уволятся, мало ли решений бывает на эмоциях.
- Мира, ты куда вчера ходила, когда вторую сумку принесла?
- Да так.… Гуляла.
- Хорошо.
Обычные сборы. Теперь только двадцать седьмого утром вернутся. Опять разница во времени, переписки. Завтра первый экзамен. Как хорошо, что зачёты я вовремя сдала! Надеюсь, мне станет лучше, не придётся брать справку.
Ну и сессии у меня! То Лёша умер, то изнасиловали. Веселуха! Они пьяные были, но не сильно. Прямо как британские учёные прописали: алкоголь для здоровья, секс для здоровья, теперь будет тюрьма для здоровья. Задолбали переделки песен! Придумайте что-нибудь своё, а не портите оригиналы! Хороший товар в дорогой рекламе не нуждается.
Ночной Мурманск, солнце в нулевом азимуте, тень от соседнего дома как раз достаёт до оранжевого балкона. Значит, самый длинный день в году. Мы с Лёшей сидим на северном балконе, и тишина кругом. Даже туристы полярным днём не любуются. Звенит будильник. Нет, я больше не хотела спать, просто мне хотелось ещё видеть любимого. Да, это сон, картинка, ненастоящая жизнь, но так охота хотя бы в этом мираже вернуться в то время. Ещё ненадолго засыпаю. Да, сон - неуважительная причина проспать экзамен. Ничего, ещё немного. Я быстро собираюсь. Снова лето 2020 года, снова только закончилась сессия, снова редкие пересдачи ЕГЭ для абитуриентов по всей стране, о чём сообщают в новостях. Напеваю одну из любимых песен: "Белая ночь опустилась, как облако, ветер гадает на юной листве. Слышу знакомую речь, вижу облик твой - ну почему это только во сне"? Лёша любил, когда я так пою. А сейчас я пою именно во сне, не в реальности.
Опять я на месте преступления. Что ж, у дома, часто придётся здесь ходить. По темноте иду быстрее. Уже два дня прошло, всё больше и больше время закрывает те минуты, всё дальше и дальше иду я. Небо звёздное, глубокое, как любое незавершённое пространство.
Экзамен - это действительно праздник. Праздник приближения каникул. А кому-то ещё на зачёт, причём не по вопросам, а по сделанной работе. Я староста группы, помощь здесь никому не нужна, все сами. Все готовы, все сдали, Янина Владимировна не будет принимать пересдачи в каникулы, как было у наших предшественников. Все ещё посмеялись, что те сдавали 12 - счастливое число, а мы - 13 января.
В полдень я уже была свободна. Вот теперь действительно два дня минуло. Идти домой? Пожалуй, погуляю во дворе. Все разошлись, никто не составит мне компанию. Позавчера день длился всего двенадцать минут. Вчера - уже час, сегодня - час двадцать пять. Старый Новый Год, о нём я и забыла. Без двадцати два, закат над вон той елью. А позавчера был над футбольными воротами, помню по позапрошлому году. Пора домой, в без пяти четыре сумерки станут более глубокими.
Дома я была совершенно одна. Следующий экзамен завтра, я к нему готовилась-переготовилась. Не заиграть бы тему. Сижу, оформляю отчётность. В южном окне догорала заря, ветер сдувал снег с крыш, сосульки висели на посту до поздней мурманской весны. Но какие-то тревожные облака стянулись у юго-западного горизонта часам к шести, загорелись ядовито-красным. Перемена погоды?
14 января было похоже на 13-е. Снова во сне с Лёшей сидели на балконе, смеялись, снова я досматривала. Снова утром старалась быстрее пройти. Но какой-то ветер потянул. Свист, позёмка, тревожная алая заря. 9:20, только-только дождались преподавателя, едва уложившегося по правилу пятнадцати минут, расселись с листами. И тут как загремит! Сверкнуло - и тут же загрохотало. Зловеще-багровые облака неслись по небу, ветер завывал. Разветвлённые молнии, глухое ворчание. Как мука из сита, густо посыпался снег.
Я отвечала последней. Казалось, что солнце вообще не взошло, краснота неба сменилась серой тяжестью. О прогулке и речи быть не могло. Шла домой, когда чуть посветлело и метель превратилась в обычный снегопад. Но вокруг по-прежнему сверкало. Астрономический полдень прошёл, когда я заперла входную дверь. Стало очень темно. Молния в землю! Красная, как нить лампочки Ильича под низким напряжением. Эх, старые лампы накаливания! Помню, когда они были повсеместно. Конечно, свет отключили. Да, у нас теперь день, но длится он часа три-четыре с сумерками. Доработала на аккумуляторе, рано уснула.
Просыпаюсь. Время - одни нули. Иду из спальни через гостиную. Над дверью висят мёртвые часы. Как встали за день до отъезда родителей, так руки не дошли до них. На них замерло время пробоя Титаника - 23:40. А в коридоре зловеще громко тикали другие, которых я в детстве боялась, особенно когда секундная стрелка попадала на двенадцать. Сейчас как раз полночь, без одной минуты, стрелка начала последний круг, отстают, видимо, ведь я встала ровно в ноль часов, не могла же в ту же секунду прийти. За окном грозили молнии: "Ну погоди, юная Лариса Черникова"!
На все каникулы зарядил антициклон. Снег, конечно, иногда мог быть, но прозрачный, подсвеченный солнцем. Преступников поймали, мне ничего не угрожает. Детектива не будет; детективы хорошо только читать или смотреть в фильмах. Когда жизнь превращается в книгу Донцовой или Робски - это страшно. По всем быстро выявляемым болезням я чистая. Никто ничего не знает.
На каникулах я решила гулять по знакомым местам. Зимние красоты! Всё, заданий не будет до новой сессии. Решила исследовать весь Мурманск вдоль и поперёк. Я перестала помнить, как ложусь спать. Воспоминания о дне обрывались неожиданно, дата словно переключалась на следующий день. Вчера только закончила зашивать куртку - и всё. Дальше провал. Проснулась утром. Не засыпаю, а только встаю. Сны не снятся. Как при цинге открываются давно зажившие раны, так и передо мной вставали призраки из прошлого. Не два самых крупных события, а, казалось бы, мелочи, но так больно царапающие.
Мне ставили в упрёк мою несентиментальность. Мол, если я не плачу целыми днями, то я бессовестная, и Лёшу не любила по-настоящему, и детей своих не люблю, раз могу так спокойно сдавать сессию и отдыхать на каникулах, а не мечусь в ужасе, не пытаюсь прорваться. Нельзя к инфекционным, правила такие. Почему нельзя - понятно любому нормальному человеку старше пяти лет. Считается, что любить - это обязательно сильно беспокоиться. Гиперопека, накручивание, особо одарённые по этой части накрутят окружающих. Тётя любит это дело. Когда я несколько лет назад ехала в Москву, она не дала маме с папой уснуть ночью, всё рассказывала ужасные истории про такие поездки, а когда её по-хорошему пытались заткнуть, предельно возмущалась: "Что, не любите ребёнка своего? Вас ни капли не волнует, что с ней? Я, не мать, вся извелась, места себе не нахожу"! И ни одно объяснение, что на входе вокзала всех просвечивают, а внутри дежурят полицейские, что едут все с охраной и медработником, что железнодорожный транспорт - один из самых безопасных, не успокоило.
Почему я разрешаю себе гулять, когда Лёша умер, а малыши на лечении? Может, потому, что у каждого человека всё-таки своя жизнь? Не задумывались об этом? Все эти встряски, бессонные ночи - если это не поможет, то зачем? Помню, как меня тётя пыталась заставить лежать в больнице с Ксюней, а для этого пришлось бы уйти с работы, ибо в обществе считается, что двенадцатилетняя девица без инвалидности вполне способна справиться сама. У Маши пятилетний брат лечился, никакая мама даже не подразумевалась. История кончилась отпуском тёти за свой счёт.
От чужого стресса ещё никому лучше не стало. Дайте уже людям спокойно путешествовать, болеть, уходить из жизни. Не грузите! Лечите нервы! Думаю, тётя так стыдит меня потому, что я разрешаю себе не мучиться. А что, так можно было? Да, дорогие, ловите, пока не поздно. У каждого человека своя жизнь, и ваши слёзы только вас состарят, будут всякие нервные болезни, высокое давление. Слово "смирение" сейчас не любят, поэтому понятнее будет современное "забить". Забейте. Так должно было быть, не можете повлиять - так и не изводите себя. Всё бывает.
Никто не отменял ни мою жизнь, ни хорошую погоду. Заснеженные ели, многоцветное небо, зависшая луна. Железнодорожная магистраль, уходящая в бесконечность, близко к дому, потому и квартира дешевле. А я люблю смотреть на неё, это успокаивает. Горы, море. Ветра со снегом, огни, цветные стены и окна. 13 февраля, в последний день каникул, день уже длился больше семи часов, темнело в шесть.
Занятия будут только в пять часов вечера, а утром я пошла к врачу.
- Две новости: одна хорошая, другая - плохая.
Ну, значит, всё-таки я чем-то больна. Что ж, с ВИЧ люди живут долго и счастливо, дети здоровые.
- Начну с хорошей: инфекций нет.
Тогда что плохая? Опухоль?
- Придётся сделать прерывание. Пять недель, на все виды успеваете.
Нет, я не плакала. Я очень злилась.
- Я на учёт.
Она меня неправильно поняла:
- Да что такое? Не надо себя винить. Это если бы сама допрыгалась, с парнем под игрой гормонов, тогда пожениться - самое милое дело. А тут - нежеланная беременность, от пьяного преступника.
- Не нежеланная, а неожиданная. Но это такой же ребёнок.
- Ну, как знаете. Я бы не стала оставлять.
- Ребёнок не виноват. И, пожалуйста, говорите о таких ситуациях по-другому. Поздравляйте с материнством. Не надо предлагать убить. Насилие насилием не исправишь. Это у меня нервы крепкие, а то ведь те, кто слабее, убьют ребёнка, а потом - самоубийство.
Да, другие жертвы - не такие. Мне проще, я вдова, ни мужу объяснять не надо, ни, как совсем юным жертвам, переживать из-за девственности. Жертва насилия всегда чиста внутри. Оказывается, я не одна была всё это время. Кстати, все возвращаются. В четверг уже выписывают Мишу с Настей, мама с папой прилетают вечером среды. Веселее будет.
Родителям обязательно надо сказать, а то я им обычно помогала с сумками. Хотя, к счастью, они путешествуют по-спартански, вещей мало, сами справятся. На занятия бегом! У нас опоздания никак не комментируют: зачем время зря тратить? Опоздал - значит, была причина, пропустишь часть занятия - потом придётся узнавать. И выйти можно свободно, если надо, слова не скажут. Это в школе не разрешали. А я сама шла. Не конфузиться же при всём классе, смеяться будут. Потом мне стали разрешать. А другим - нет. Поэтому одноклассники мне выговаривали про несправедливость. Я отвечала: "Конечно, несправедливость. Все мы живые, поэтому никому запрещать нельзя". Ещё сморкаться нельзя было, стоит мне достать платок, классная цыкнет: "Мира! Убери"! И надеть куртку, если мёрзнешь.
Дома звенящая тишина. И вторые часы встали, мне с рабочим проектом было не до того. Я в телефон смотрю. Так! Надо опубликовать запись в соцсетях. Не нежеланная, а неожиданная! Только так. Разве жизнь одного человека может быть ценнее другой? Вот, уже одна жертва насилия пишет. Отлично. Решила последовать, уже порвала своё направление на аборт. А следующий комментарий, оскорбление в её адрес, удаляю. Ещё гадости будет писать - заблокирую. Не гадят же в квартире, куда пригласили.
Я считаю, что взрослые здоровые люди способны добраться из аэропорта или с вокзала сами. У меня установочная сессия. Пришла домой - мама с папой уже вернулись. В этот вечер решили не говорить обо мне. Все очень устали.
Наступило завтра, на которое у людей отложено много-много дел. Я всё оттягиваю момент. В обществе дети не имеют право на несчастье, чтобы не расстраивать родителей. Ребёнок должен быть идеальным, у него всё должно быть хорошо. А то родителей заклюют, мол, как такое допустили. Жертва насилия? Не берегли, не заставляли учиться, нежеланный ребёнок. Меня ведь зачем-то спрашивали не только про одежду, но и об образовании. Конечно, красный диплом магистратуры - прекрасный отпугиватель преступников.
Родители, боясь осуждения, ругают детей за проблемы, дети учатся скрывать. А ещё эти переживания! Порой огорчение родителей даже хуже самой проблемы. Начнётся сейчас! Я так никому и не рассказывала, кроме врачей, полиции и тематических форумов, где люди просят поддержки. А зачем? Будет либо агрессия, либо ненужные переживания. Машин брат, первоклассник, верит, что если завяжет все узелки на занавесках, то его не будут ругать. Вот так же люди верят в магические ритуалы правильной одежды и светлого времени. Только взрослые всё равно умом не могут поверить, поэтому снова и снова себе доказывают, обвиняя жертву. Обвинить - вручить контроль. Мол, жертва может управлять, поэтому в твоих силах сделать так, чтобы ей не стать. Дети обвиняют себя во всём, потому что истина, что в жизни может случиться непредсказуемое и неуправляемое, для них невыносима. Но взрослые не в состоянии, и, отделяя себя от жертвы, всё никак не могут убедить себя в желаемом. Как "мамы" реборнов нанимают нянь, печатают свидетельство о рождении, гуляют, "кормят", но, если крыша не совсем уехала, не верят, что это настоящие дети.
Короче.
- Меня изнасиловали, я беременна, ничем не заразилась, их поймали, - на одном дыхании. Всё.
- Вай! Что случилось с единственной дочкой? Что за кошмар?
- Сейчас всё в порядке.
- В порядке?! Ты хоть понимаешь, что произошло?! Какого числа это было?
- Одиннадцатого.
- О ужас! - словно именно это число означало что-то страшное.
Опять я ответственная за родительские эмоции. И анекдот про третьего ребёнка, который поел из миски кота, и это проблемы кота, здесь не работает.
- Сейчас всё в порядке. Последствия ликвидированы.
- Не может быть в порядке! Это травма на всю жизнь!
Вот стоит так накручивать? Низкочувствительные люди часто начинают сомневаться в своей нормальности. Не беспокоишься, не трясёшься за человека - в обществе означаешь, что не любишь. А может, просто не грузишь своими эмоциями, которые порой хуже самой проблемы? Ладно, взрослые люди, пусть сами справляются. Я же не плакала и не тряслась, когда моих малышей в больницу увозили. Ведь это не поможет. Хорошо хоть не ругали, что раньше не сказала. И про одежду не спрашивали, не обвиняли.
"Луна-луна, цветы-цветы", - пел Миша. Миша и Настя любят настоящую музыку. У Насти хитом стало "Море грёз". Конечно, голосовые возможности двухлеток не позволяют выразить красоту перестроечной песни. Тётя вместо положенного воспитания Ксюни лезет со своим потенциалом ко мне: "Почему у тебя ребёнок поёт "Выхода нет"?! Это что, детская песня?! Где "Улыбка" из мультика"? Я мультяшную версию терпеть не смогу, этот слащавый искусственный голос. Если только в версии БДХ. У тёти дома действительно детский мир, а результат в виде Ксюни наглядный.
Вот Миша и Настя. А кто третий? Как узнаю пол, так и придумаю имя. Дожить бы, доносить. Это будет не Миша и не Настя, а другой человек. Только родившиеся все кажутся одинаковыми. Потом подрастают и проявляют признаки внешности. Когда речь - язык, национальные особенности. В садике все играют, а в школе разделяются по успеваемости. В школе учатся все, а потом выбирают профессиональные учебные заведения. После выпускники одного курса на разных работах. Но ведь и до рождения эти люди были разными!
Иду наблюдаться, и меня огорошили: эта беременность опасна для жизни! Вот оно, пьяное зачатие, на ребёнке совсем не отразилось, зато патология беременности. Говорят, что нет, вылечить совсем нельзя, можно, конечно, подержать в больнице, но это мало что даст. Может, потому что и не ищут способы лечения, что считают нормальным убить ребёнка? Нет человека - нет проблемы. Это же в статистику не пишется, точнее, статистика абортов только морально считается плохой, а официально - выполненная работа, план. Зато статистика других смертей карательно-беспощадная: врачи всегда виноваты. Умереть уже нельзя, чтобы за это никто не пострадал.
С детьми в этом плане ещё хуже: всегда виноваты родители. Даже если они совсем не виноваты, общество разорвёт. Недосмотрели, не предвидели. Врачебная ошибка? Неправильно врача выбрали. Лечили правильно? Небось, больница государственная, поскупились, мол, на частную, сэкономили на ребёнке. Авария? Почему недостаточно дорогая машина была? Несчастный случай? Где была мама, почему не подхватила, не спасла? Недостаточно занят или перегружен, недохвален или перехвален - найдут, как плюнуть ядом. У детей права на смерть ещё меньше, чем у взрослых. И только за единственный её вид - от аборта - общество не осудит, а может и похвалить.
Что там надо подписать? Отказ, отказ, отказ. От аборта, от прокола, после которого может быть заражение и выкидыш и единственная цель которого - убить ребёнка, если вдруг не соответствует каким-то цифрам. На сайт "Задолбали" написала про это. Я уже писала туда, про мам, которые заставляют дочерей худеть.
Ещё тётя сказала, что если дети будут вундеркинды, надо будет обязательно их тормозить до нормы, чтобы дать детство, а то гении долго не живут. Ведь у Паши Коноплёва такая трагическая была судьба. И у Нади Рушевой. Так, а почему трагическая? Тётя вздыхает, что мало прожили. Стоп, а почему человек обязан долго жить? Почему только цифра в семьдесят или восемьдесят лет означает, что человек жил не зря? Кто это придумал? Почему лучше было бы художнице или математику без своего дара, без дела жизни, которым горишь, зато отмечающие и тридцать, и пятьдесят, и восемьдесят лет?
Всё ради продления земного существования! Фетальная терапия - это что? Младенцев, ещё не родившихся, у которых вся жизнь впереди - на органы, чтобы богач прожил не семьдесят лет, а семьдесят три. И то: мрут они от рака, ибо вредно это. Вот был человек, мальчик или девочка, со своей судьбой, вырос бы. Нет: за счёт этой жизни немножко продляют другую. Мол, жизнь продлили большому человеку. А сколько убили для этого? Ведь не один младенец ушёл на это "чудо-средство".
Ещё криосумасшедшие. Но они хотя бы никого не убивают. Пока. Заморозить тела, мозги, чтобы потом, в будущем, ожить. Потратить кучу электричества и прочих ресурсов, оттянуть специалистов из реально полезной науки. А что в итоге получится? Будет биоробот с записанной информацией. Как на диктофон записать, любой человек старше пяти лет отличит запись от живого человека. Человек ушёл из жизни и до конца времён не вернётся. А будет запись. Как люди это не поймут? В умершей беременной ребёнка доращивали. Ребёнок живой, она - нет. Рокфеллер на аппаратах у них человек, а незапланированный ребёнок - нет.
Почему у человека нет права на смерть? Когда мы желаем, чтобы кто-то жил долго, ему ли это желаем? Или всё-таки себе, чтобы он нам принадлежал? Помню, как Ксюня пять лет назад: "Мира, не ложись спать, я тебя так люблю, так люблю". Из любви не даёт мне спать? Или всё-таки ей просто самой хочется, чтобы я её развлекала? Людям не дают уснуть из жизни по той же причине: хотят, чтобы у них и дальше был муж или жена, брат или сестра, родитель, друг. Человека забирают из жизни, потому что дальше ему хорошо не будет, надо завершить, и нечего возмущаться.
Особенно плохо, когда приходишься сыном или дочерью. Ты проект ещё задолго до рождения, ещё когда твои родители не знают друг о друге, учатся в школе. "Мальчик и девочка с голубыми глазами, они будут учиться на отлично и сделают карьеру" - вот мечты. У кого-то размытые, у кого-то чёткий план: когда пойдёт, когда заговорит, чем будет увлекаться. Кто планирует смерть ребёнка? Никто. Ни романтики, ни уж тем более "профессиональные" родители - кружки и репетиторы тогда зачем?
В квартире напротив живёт Славик с аутизмом. Мой ровесник. Вундеркинд, уже выучился в МГУ. Сидит, математикой занимается целыми днями. Но ребёнок ребёнком. Его мама сильно боялась переходного возраста, и мечта сбылась: его не было и пока нет. Славик милый, ласковый, при нормальном физическом развитии у него голос не тронут мутацией. Верит в Деда Мороза, каждый Новый Год кладёт письмо на окошко. До тринадцати лет ждал сову из Хогвардса, переживал, плакал, пока я не принесла письмо, что колдовство - это тёмная энергия, а он может послужить своим даром в родной школе.
Славик с детства полностью устраивал свою тревожную маму. Не задавал неудобные вопросы, не требовал объяснить, зачем что-либо делать. Каждый день уборка, образцовый внешний вид, тетради - хоть на выставку. "Позабудь об этом дне, спор не нужен никому, не читай нотаций мне, мама, это ни к чему". Пропели? Это не про Славика. Когда его ровесники "снова к друзьям я своим убегаю", получали двойки за домашку и замечания от учителей, он был неизменно покладистым. Его мама радовалась: "Как мне за сына спокойно! Он у меня один, мне волнения ни к чему. Это Никиту мама ждёт в десять вечера, а моему это немыслимо. Словно под заказ, улучшенный, модифицированный ребёнок".
А ещё с детства невероятный пацифист. Не может слышать про смерть и кровь. Пришлось купить наушники, потому что через колонки слушать было невозможно. Появлялся надрывный, плачущий тон: "Выключи, пожалуйста, я не могу". Строже цензора не было. "Тает под огнём пулемёта - это убили". Страдания Ларисы Черниковой о первой любви даже не включали при нём, предпочитая английскую версию. Даже с детскими песенками приходилось быть аккуратнее, нельзя просто взять детский альбом, ведь там и кузнечика съели, и от козлика рожки да ножки. В школьной программе для него пришлось пожертвовать частью русской литературы, не читать же, как ложатся под поезд и топят собак. О реальности и говорить нечего. Его интроверсия позволяет не заводить многочисленных друзей и знакомых, которых потом придётся терять, животных не держали по этой же причине. Он и сейчас отрицает смертность людей. Помню, так разговаривали:
- Мира, а что будет, когда ты учёбу закончишь?
- Ещё дети будут.
- А потом?
- Буду работать, детей растить?
- А потом?
- Внуки, может, и пенсия, - спокойно отвечала я.
- А потом?
- Правнуки.
- А потом?
- Праправнуки.
- А потом?
- Потом меня не станет.
- Нет! - кричал Славик. - Нет, ты не умрёшь!
Я ничего не могла сказать.
Родителей единственного чада начинает пугать будущее. Они не молодеют, сами без родственников. Улучшенная модель человека "Мамина радость" к самостоятельной жизни не способна. Столь необходимого подросткового этапа просто не было, мама уже хотела, чтобы, наконец, накрыло. Уже ходили к моей маме, просили присмотреть за ним после своего ухода, хотя мои родители старше. Заразились от сына верой в чужое бессмертие?
Славик был одарён не только математически. В нём была сильна детская механическая память, та, что впитывает всё без разбора и угасает с возрастом. Иностранные языки, написание текстов - проблема была только одна. Эта самая незрелость. Он писал рассказы, словно первоклассник. Он не мог стать вторым Носовым, ведь тот играл роль отца, вёл вперёд. Незрелые чувства, из-за этого общаться можно было только в узком кругу его интересов. Друзей завести не мог: с ровесниками нет общего, дети не принимают большого - была бы ещё девочка, а то в свете нынешних опасений за детей родители детей бы не согласились на такую дружбу.
Говорить ли родителям правду? Надо. Пересилить себя. Обмануть, конечно, проще: успокаивать не надо. Они такие счастливые сейчас, верят, что всё плохое позади: и смерть, и насилие, и болезнь детей. В командировках понравилось, после рабочего дня много гуляли вместе - романтика! Выплатили хорошие командировочные, премию. Скоро в отпуск. Так не хочется их расстраивать. Эта мамина улыбка вернётся на лицо уже не скоро. Может, завтра? Нет уж. Каждый день неведения - это день в старой формации. Торопливый, суетный. Что ж, решаюсь. На одном дыхании всё выдала. Мама сказала: "Правильно. Не надо этих гадких абортов. Я сама в это вляпалась".
Тогда тётя ждала Ксюню, а я ещё не ходила в школу. У моей мамы тоже была беременность, четвёртая. Мама только узнала, даже папе не сказала.
- Ой, да сделай аборт, - начала тётя. - Зачем тебе ещё? Трое уже есть. Мальчики и девочка, полный комплект, третьего не дано. Многодетная счастливая семья, что ещё надо? Вы отстрелялись.
- Это ребёнок, он живой.
- В каком веке ты живёшь? Ой, да все через это прошли. Ладно первая беременность, там есть риск, что детей не будет. Но четвёртая? У меня в голове не укладывается. Вы уже почтенная многодетная семья. Какая разница, трое или четверо?
- Ну, у меня не было такого опыта, - заколебалась мама.
- А теперь будет. Ты что, не хочешь мне помочь растить первого и единственного ребёнка? У тебя, значит, будет четвёртый, ты на нём сосредоточишься, а младшей сестре с первым не поможешь? Имей совесть.
А мама с детства поддавалась на такие манипуляции младшей сестры. "А то дружить не буду" - магическая фраза, заставившая маму в детстве и сорвать урок, и подпилить ножки стула лучшей подруге из класса, и украсть из дома деньги к празднику. И ещё много чего. Здесь старая схема тоже сработала.
- Хорошо. Жалко, конечно, но придётся.
- Это в детстве всех жалко, а позже надо думать. Разве ты не хочешь дать больше тем, кто уже родился? Больше игрушек, красивая одежда. Вот Мирочка такая маленькая! Неужели ты лишишь её радости быть самой младшей в семье? Ведь младшие дети - самые любимые.
- Я стала не младшей после твоего появления.
- Это другое. Времена такие сейчас, что одного-то тяжело вырастить. Зачем четвёртый? Вот появится младший, и Мире придётся рано взрослеть. Эту травму она пронесёт через всю жизнь. Ладно мальчишки, они у тебя вместе родились, но она-то помнит время, когда была главной в семье.
- А этот ребёнок?
- Что ты всё про него? Он ничего не поймёт, а вот живущие поймут, что их обделили. Если девочка родится? Мира уже не будет принцессой, младшая будет отбирать у неё все вещи.
- Ой, ну не знаю…
- Выпьешь две таблеточки, начнутся месячные. Это не совковые железные крючки.
Мама не давала себе время подумать. Помню, как тогда нас очень срочно отправили к тёте гостить. Быстрее, быстрее покончить с несчастным ребёнком. Помню, что тогда мама сильно плакала, но сказала, что посмотрела по телевизору криминальные сводки. Я тогда не поверила, ведь тогда не было повышенной заботы о детской психике и я видела такие новости сама, но не плакала уж точно. Помню, как тогда резко потускнел мир, а прежде добрая мама отмахивалась, как от мухи:
- Мне грустно.
- Иди делом займись.
- Тоска ест.
- Это от безделья.
Дешёвые отмашки! Можно расставить игрушки в аутично строгом порядке, сделать все-все уроки на завтра, послезавтра и следующую неделю, но то, что мучит, от этого не исчезнет. Смещение потребностей не работает! Работа от депрессии не помогает! Можно по советам особо одарённых загрузить себя работой, а потом прыгнуть в окно. Если у человека сломана нога, от курсов иностранного языка она не срастётся. У людей, которые младше, подчинены, чувства игрушечные, правда? Когда на душе больно, а говорят про какую-то дурацкую птичку, которая полетела, это не работает. Я перестала обращаться к маме, ведь поняла, что на меня плевать. Меня считают дурочкой, которая обо всём забывает из-за пролетевшей за окном птички. Ещё моё поведение списали на переходный возраст, который в моём возрасте был ни к селу, ни к городу.
Потом родилась Ксюня, та самая, ради которой убили моего брата или сестру. Моя мама её просто ненавидела, хотела чуть не разорвать младенца. Младшенькой, значит, можно рожать, а старшая должна была во имя её комфорта убить ребёнка! Те таблеточки дали бесплодие, ведь началось заражение и пришлось всё удалить. Детей больше никогда не будет.
- Да чё ты, ещё внуки будут, - "утешала" тётя.
- Когда они будут? Через двадцать лет? Ты-то сейчас радуешься!
Помогать с девочкой, забравшей жизнь у её ребёнка, мама не стала. Старалась просто не общаться с тётей. Мы, дети, не могли понять, что происходит.
Я была третьей лишней. Братья вместе, они старше. Я так мечтала о младшей сестре! Но опять отмахивались: "У тебя два брата уже есть"! Но когда болит зуб, совсем не думаешь о здоровых. Когда твоя сестра убита, миллионы рождённых не помогут. Вот сторонники абортов говорят: "Рожайте сами". А какое дело убитым до того, что кто-то другой родился? Одной жизнью другую не заменишь.
Я ощутимо нездорова. Мне трудно справляться со всем. Забываю, путаю. Отправила письмо не туда.
- Пойду в академический отпуск по болезни, - говорю маме.
Да. У меня мало времени. Вот следующей зимы уже не будет. А осень? Под вопросом. Прожила ли я полностью, не торопила ли время, не сокращала ли хмурые дни? Помню, как уговорила смертельно больную одноклассницу бросить учёбу. Не тратить же последний год на тетради и проекты. Вот умрёт, а так ничего и не запомнится, кроме бесконечной писанины. Конечно, она изучала темы сама, но вместо домашки шла гулять, жадно ловила каждый день. Поначалу очень унывала, плакала, но я её успокаивала. Ей не надо думать о будущем, её перестали ругать. Это было в седьмом классе, а к началу восьмого, как раз через год, она умерла.
- Только здесь можно допустить одну серьёзную ошибку, - сказала тогда учительница.
- Не подготовиться к смерти? - спросила Маша. Куда уж серьёзнее? Это не исправишь потом.
- Нет, забросить образование. Мол, всё равно умрёшь, поэтому учиться не надо, можно на всё забить. А потом раз - и ошибка, и программа запущена, ОГЭ не сдать.
Мама сказала мне то же самое:
- А что, если ты ошибёшься? И ещё шестьдесят лет проживёшь. А образования нет. Продолжительность жизни увеличилась, пенсионный возраст повысили, возможно, придётся работать всю жизнь.
- Но я же в академический отпуск. Ошибусь - значит продолжу. Это принудительное отчисление - дорога в никуда, восстановят только платно.
- Ну как хочешь. Это строгие родители давят. А мне зачем эти ссоры, слёзы?
Беру отпуск по медицинским показаниям. А дальше - это "дальше", скорее всего, и не наступит. Надо попрощаться. Увижу ли я ещё эти стены? Может, приду позже. Но чисто на прогулку. Первая пара подходила к середине. Это был мартовский пасмурный понедельник. Аудитории закрыты, рабочий гул. В коридоре тишина. После второй пары большой перерыв, зайду к преподавателям и попрощаюсь. Последний день.
Белые пластиковые окна, некоторые чуть не до пола (очень плохая конструкция). Липа недалеко от северного окна. Одинокая корявая сосна, рядом с ней стройная высокая ель, как фитнес-блогер с подписчицей. В это окно солнце светит прямо в начале первой пары. А в это - перед последней. Списки на отчисление. Ох, огребёт кто-то от родителей. Расписание сессии не снято, там же - расписание пересдач. Длинные лампы напряжённо гудят. Лотки с цветами: фиалка, щучий хвост. Что-то зацвело. Скамейки поставили в этом году, столы. Здесь год назад мы в полном составе ждали преподавателя, у которого машина застряла в снегу.
Попрощалась со всеми. Мы можем больше не увидеться. Зачем держать в иллюзии взрослых людей? Уходила светлым серым днём. Всё, поворот, здание скрылось. Конечно, ещё приду гулять. Редкие, редкие снежинки опускались, как слёзы. Я разглядывала их узоры.
Последний день зимы. Врач верующий в этот раз. Подтвердил моё серьёзное положение и велел молиться. И пока ничего сделать нельзя, только принимать лекарства по рецепту и ходить на приём. А первого августа - комиссия. Определят, как лечить меня дальше.
У меня сегодня день рождения! Ксюня, конечно, не поздравила, ей-то свой праздник ждать да ждать, завидно. Хорошо, она не знает, что я его не очень заметила. Но у меня это последний день рождения! Кстати, каждый отмечает ещё и свой день смерти, который пока мелькает серой невидимой неактивной датой каждый год. Меня дома уже ждал накрытый стол. В праздник виновник должен не сам носиться вокруг других, а наоборот - получать. Родители взяли выходной, поменяли с субботой. А вдруг случится чудо? Сколько раз прогнозы врачей не сбывались! Но пока не дойдёшь, не узнаешь. Даже здоровым людям советуют проживать каждый день как последний.
Звонок. Тётя.
- С днём рождения! Последним, по твоей же милости!
Что происходит? Мы ей ничего не рассказывали.
- Я по телефону нечаянно услышала, - продолжала она, - что ты вынашиваешь угрозу жизни. Как это понимать? Не смотри на меня так!
Лучше бы Ксюню хоть немного воспитывала. И не уйдёшь ведь, это в консультации я сказала, что по делу и всё, тороплюсь, ушла до размусоливаний на тему "какая я ненормальная". Или придумать, куда уйти?
- У тебя двое детей. У. Тебя. Двое. Детей. Что так на меня смотришь?
Что это вообще за вторжение?
- Тебе этого мало? - монолог продолжался. - Что за жадность? Зачем этот третий? Ты собой рискуешь. Своей единственной жизнью; в отличие от детей, другой не будет. Ты веришь в чудеса? Я - нет, и тебе того же желаю. Стыдно, стыдно! Ребёнка ей жалко, который ещё не человек! Отвечай!
- Продлить жизнь за счёт смерти другого человека - это дно! Мужчина не будет задумываться, продлять ли себе жизнь за счёт родной страны, дезертировать ли. А что, у нас не равноправие? И зачем жить убийцей?
- Ты собираешься оставить детей без матери! Более того, круглыми сиротами! Таких маленьких, двухлетних. Это жадность! Ты себе не принадлежишь. Решила родить, не сделала аборт - посвяти себя детям. Ты сейчас обязана сделать аборт, понимаешь?! Во имя будущего. Двое детей уже есть, комплект - мальчик и девочка. По медицинским показаниям ты имеешь право до родов, но не затягивай. Потом перехочется, успокоишь себя, что это зря запугивают. Хочешь, провожу тебя?
Как я разозлилась! Даже стукнуть захотелось великую воспитательницу. К совести призывает, ребёнка убить!
- Это такой же ребёнок, как Миша и Настя. Всё. Я не буду его убивать несмотря ни на что вообще.
Дверь закрыла? Молодец, возьми с полки пирожок. А что это я такая спокойная? Не стыдно перед честным обществом? Муж умер, я тоже собираюсь отдать жизнь за ребёнка, и что-то никаких слёз, солнце в окно заглянуло - мне приятно. Прямо совсем не совестно? Да как так? Это правильные люди ходят грустные, взглянув на курс доллара. Положено быть недовольным, это как бы часть современной культуры. Погода плохая, цены выросли, опять снег, опять солнце, когда же этот день закончится. Пропуск мистерии нытья наказывается обвинениями в возрасте, незнании жизни. Если ребёнок начинает подражательно тяжко вздыхать, умиляются: как взрослый! А мне больше всего надоела необходимость обязательных жалоб.
41 кг! Даже новогодние праздники не помогли. Надо набирать вес. Ощутимо мёрзну, одеваться приходится теплее. Весеннее равноденствие. Конечно, день больше двенадцати часов, это только на экваторе практически двенадцать: по прямой солнцу идти быстрее. А чем ближе к полюсам, тем длиннее путь. День уже длиннее ночи. А дней через десять - уже сумерки сольются через полночь, ночь уйдёт в отставку до середины сентября. Но пока ещё самые тёмные сумерки, те, что мешают следить за звёздами. Белые ночи пойдут потом, с первых майских праздников.
28 марта. До праздников далеко, отмечу-ка я день несделанного аборта. У меня девочка, назову Рената. Кто считает, что сгусток клеток, пусть идёт в школу. Не хочу с ними общаться, только в душу наплюют. Я веду страницу для поддержки сестёр по несчастью. По медицинским показаниям до родов разрешают прикончить ребёнка, поэтому отметить день просрочки, как в первый раз, не получится. Тогда я радовалась, что больше никто меня с этой темой не достанет. Кстати, тётя и Ксюня до сих пор мусорят сообщениями, и не забанишь - вдруг что случится, понадобится связь. Фразы избитые, повторяются.
Ещё праздником улучшу себе настроение, а то ведь страшный сон приснился, в три двадцать проснулась из-за него и час не могла уснуть. Словно я проснулась в тот же самый день утром, а Ксюня с тётей подошли к постели и кричат по слогам: "Позд-рав-ля-ем"! В честь чего? Что случилось?
- Умничка! Наконец-то послушалась!
- Что? - недоумевала я.
- Таки сделала аборт, осмелела! Горжусь!
- Я?
- А кто, Ксюня, что ли? Смотри, вот твоё направление вчерашним днём.
- Так вчера же было воскресенье!
- И что?
- Я что, убила своего ребёнка?! Где моя Ренаточка?!
- Ты чего? Так надо было. Это был ещё не человек.
Я набросилась с кулаками на тётю, разбила ей нос до крови, Ксюню схватила за нечёсаные патлы, она захныкала. Я ребёнка убила!
Темнота. Достаю телефон - 03:20. Трогаю живот - ребёнок на месте.
Каждый день может стать последним. Хотя это и у обычных людей так, только они предпочитают не замечать. Уже апрель, в Мурманске это месяц большой воды. Теперь по этому поводу актировка. По улице пройти невозможно, особый режим три дня. Весна. Дожди ещё пошли. Если не знать, что всемирного потопа второй раз не будет, можно испугаться. Машин брат спрашивает, будем ли плавать на лодках. Детям про сестру не говорю, просто в их возрасте горизонт планирования очень маленький, они будут ждать прямо сейчас. Как и смерть не поймут, правилам безопасности обучаю, говоря, что иначе будет очень больно.
Уже 13 апреля! Почему время летит так быстро? Вот опять секундная стрелка бежит, безумно раздражая. Но если потеряться во времени, оно ведь всё равно будет идти. Помню, как у мамы сел допотопный телефон, и она опоздала на работу. Кошмар заполярного ребёнка нулевых - загуляться до ночи. Ни телефона, ни часов ни у кого, всё время светло или темно, поди пойми, десять часов или два. В полярный пасмурный день в конце первого класса, когда завтра должны были отдать дневники (в те времена без оценок была только первая четверть), я что-то играю на улице, как-то все ушли, и что-то я устала, и проголодалась, но ведь полярным днём организм не замечает. Света в окнах и так нет, но какая-то тишина, не смотрят телевизор на втором этаже. Никто не выходит на балкон. На стоянке никого. Может, уже домой? Захожу - два часа ночи! Про меня все забыли и легли спать, тогда были проблемы у братьев в школе, но испугалась я здорово. И выдачу дневников всё-таки проспала, брат захватил.
Вода спала. Может, пойти к тёте с Ксюней поговорить? Всё-таки хочется примириться напоследок. Не только для себя, они тоже могут чувствовать себя виноватыми потом. Нет, лучше их пригласить к нам. Ещё удивятся. Сказано - сделано. Я старалась то жёстко, то мягко, но меня даже не хотели слушать. Ксюня всё знала, от неё ждать сочувствия совершенно бесполезно. Я отчаялась, как учитель или репетитор перед школьником, не желающим понимать, для которого русско-японская война или неправильные глаголы - то, что нужно потерпеть перед походом к друзьям или досугом у компьютера. Может, как говорят экономисты, риск теперь перешёл к ним? Не хотят люди сейчас, а насильно мил не будешь.
Апрель, май, июнь, июль. Что, уже всё?! Прошли все этапы сумерек, солнце кульминировало и пошло на убыль, вылезла сначала мягкая белая ночь, как жёлтый сигнал светофора. Скоро в полночи прорвётся брешь синей ночи. Смотрю сейчас на север - и как-то жутковато становится. Оттуда идёт смерть, как в "Истории одного города", книга жизни Мирочки, тонкая, закроется в конце. Я мало сплю, и не только из-за полярного дня: отосплюсь потом.
Первое августа - понедельник. Месяц - рай перфекциониста. Положат ли в больницу по самообращению? Или отмахнутся, мол, не умираешь? Тётя против больниц, считает, что так заразить могут (и до вируса так думала), поэтому три года назад лечилась за деньги дома. Мне нельзя быть дома. К чему эти подвиги? Всё равно так быстро и эффективно нельзя помочь человеку в домашних условиях. Помню, как тётя просила меня сделать укол бициллина. А вещество это сложное, только профессионал может, там нужны знания, которых у меня нет. Ну и затвердело всё, там были пузырьки, второй раз был уже в поликлинике.
Я собирала вещи. Взяли на сохранение. Только бы дотянуть. "Я больше не прошу, и мне не надо много"… Чудес не жду. Если быть уверенной в чуде, какой это подвиг? Лучше ошибиться наоборот: попрощавшись с жизнью, к ней вернуться. Но не надо надеяться! На улице играет песня про осень. Что такое осень? Это то, что я больше не увижу! Северная осень - это огненные деревья, не то, что мягкая западноевропейская бледность. Как я не любила сентябрь в школе; как я и жду, и боюсь его сейчас!
Последний месяц летел и тянулся. Чувствовала я себя как никогда плохо. На поздних сроках спешат родить, а у меня-то счастливого "после" не будет. Меня навещали родители и дети. Пришли один раз и тётя с Ксюней; тот разговор ничего не дал ничего, и снова они совсем не хотели никого слушать. Время, подожди! Почему стрелка часов так несётся? Опять день кончается. А завтра у меня есть? В больничном коридоре висели часы, приходящие к больным словно подгоняли стрелку взглядом: так ждали, когда наступит время посещения. А я не могла на них смотреть, потому что они сокращали мою жизнь! Мне хотелось, как Жанне в песне "Арии", разбить их. Но ладно. Уже не маленькая. Рената будет жить, а ты просто сладко уснёшь навсегда. Такой у меня срок жизни, так будет лучше.
29 августа. Уже на следующий день вылезут тёмные астрономические сумерки. До десяти светло, читать можно. Сегодня прекрасный тёплый день, солнце. Неужели я и его проживу? 07:45. Понедельник. Хороший день, и не надо суеверий, просто те люди не любят учиться и работать. У врачей ведь тоже выходные и праздники, это в детстве я наивно думала, что в больнице дежурства одинаковые во все дни. Нет. И так стараются не рожать в праздники, потому как врачи пьяные. В выходные просто меньше работников. И забудьте про всякие контракты, это вы заплатили только за спокойствие. Ну и отдельную палату. Остальное - то же самое. Листья шумят, ветер такой могучий, двадцатипятилетний. Мне становится очень больно…
Экстренное кесарево сечение. Девочка, розовая, маленькая, с хорошим прогнозом. Ренаточка моя. Здорова, у неё всё хорошо. А почему смотрю на себя со стороны? Я что, уже мертва? Лёша, если можешь, встреть меня, пожалуйста, я очень по тебе соскучилась!
Я сказала это громко, всё равно же никто не услышит. Ничего киношного не было. Лёша пришёл, обнял меня, и полетели прощаться. Неохота смотреть на переполох в больнице, умерла - так умерла. Вот дом, двор, родителям позвонили, мама с работы отпросилась. Можно постоять на краю крыши, пройти куда угодно без билета. Но смысл? Нарушать физику интересно только сейчас немного. Прощай, земной мир!
Ксюня надула губы:
- Как Мира умерла? Зачем?
И было бы смешно, если бы не так грустно…
- Понимаешь, люди живут не только для тебя…
- Чё? Кто меня нянчить будет, помогать? Она должна была сделать аборт и быть тут передо мной, живая.
- А что, если бы аборт оказался смертельным? Ты об этом не подумала? - возмутилась моя мама.
- Не хочу думать! Не хочу! Не хочу! - визжала Ксюня.
- У тебя скоро день рождения! А вон какая игра! - тётя стала отвлекать, как трёхлетку.
31 августа. Последний день лета. Дети ходят с угрюмыми лицами. Мама, папа, не надо плакать! Вы бы знали, чего я избежала, каких ужасов, кошмаров. Я бы стала вам не утешением, а страшным горем. Стала бы известна на весь мир, но так, что вы бы покончили с собой от позора. Вы бы желали мне смерти. Не всякая смерть - зло, и не всякое сохранение жизни - благо. Моя продлённая жизнь радовала бы только первые пару дней. Никому не было бы хорошо, даже тёте с Ксюней.
Мои вещи больше не мои. Мама носит мою одежду, в соцсетях помечена страница умершего человека. В комнате перестановка, часть вещей отдали на благотворительность. Вскоре на улице встретила одноклассницу, с которой не общалась лет десять.
- Как мальчики твои?
- Военные, семьи у них свои.
- Прекрасно. А Мирочка? Учится, небось, на отлично, радует.
- Она недавно умерла.
- От чего?
- Болела, - мама не хотела вдаваться в подробности, а то ещё начнётся агрессия про репродуктивное насилие.
Дальше были стандартные слова утешения вроде "держись". Мама свыкалась с новой реальностью. Иногда по привычке ждала меня с занятий, хотела сказать "доброе утро", несколько раз даже ставила на стол лишнюю чашку.
Собрался семейный совет для очень узкого круга. Родители одиноко сидели на кухне.
- Мальчиков не отпустили. На задании.
- Вот он, комплект! Сыновья далеко, куда направят, туда и едут. Военная стезя даёт на стариков только редкие отпуска. Кто с нами в старости будет? Не Ксюня же, за ней самой уход нужен! Вот тот, "лишний" ребёнок. Кто это был, мальчик или девочка? Я ничего о нём не знаю.
- А как же Славик?
- Да, Славик! Мы не молодеем. Как не хватает этой девочки! Это девочка была, я уверена. Нет у нас детей! Нет, понимаешь? Того ребёнка нет и не будет!
- Соседи тоже не захотели рожать второго. Ей как сказали: "Вы такая молодая, родите ещё здорового". Она и пошла в отказ. Ещё гордилась: "Второго у меня нет и не будет"!
- Но ведь это был бы отдельный человек со своей жизнью! А тут ему не дали жизнь.
- Да по-любому родной брат ближе, чем соседи. Тем более он тихий, не мешает.
- Ксюня к ОГЭ абсолютно не готова. До тройки как пешком до луны. В этом году полкласса в школе без аттестата из-за математики, учителям так по шапке прилетело.
- А твоя сестрёнка и не чешется по этому поводу!
- Вот была бы двоюродная ровесница, может, Ксюню бы подтянула. Но уже никогда не будет. Может, и этим всем непересдавшим - а с последнего дня в сентябре их пятеро - не хватает братьев и сестёр? Старшие бы научили, младшие заставили бы тянуться. Что за команда из одного ребёнка? Когда вместо братьев и сестёр - родители? Ходишь кругами по квартире, потому что скучно.
- Что, не вырастили бы четвёртого? Послушала искусительницу! Богатыми сильно стали на крови? Куда разошлись эти деньги? Сквозь пальцы!
Звонок в дверь. Пришла тётя, цокая каблуками:
- У меня с Ксюней проблемы. Ты ведь старшая, обещала помогать.
- Обещала. Но ты ведь отказывалась всегда. Хотела я Ксюню научить чему-нибудь, так ты поднимала визг.
- Да, я просила не научить, а сделать. А сегодня она обдулась в постели и сказала, что лень вставать!
Маму Славика увезли с сердечным приступом. Папа его задумчиво вздыхал, чувствуя близость смерти. Миша и Настя просили гулять, как раньше со мной, но моя мама отказывала. Кстати, именно тогда, после аборта, мама мне, маленькой, чаще стала говорить: "Нет, я устала". И как не хватает рядом с ними энергичной школьницы, родительской радости, юной тёти, мудрой кузины для Ксюни и друга для Славика! Да, это девочка. Аня. Мне суждено было рано умереть, её послали для опоры.
День сдавал позиции ночи. Уже скоро краткий миг равенства, затем восход и заход будут смещаться всё ближе к югу. Вечера уже не светлые, гуляющих заметно меньше. Ещё зарядили дожди с сильнейшим ветром, дни были похожи на сумерки.
Море грёз, не окинешь взглядом
© Copyright: Александра Казакова 2, 2021
Свидетельство о публикации №221122701681
Свидетельство о публикации №221122701681
Рецензии
И снова опровержение жалистных историй сторонников абортов: в рассказе про Алию были изнасилование и маленький возраст, здесь - изнасилование и угроза жизни. То, что братья и сестры - не комплект, верно (я вообще замечала, что многие родители близнецов дают им созвучные имена, одевают одинаково не из-за экономии, как будто это две половинки одного целого или отражения друг друга - а ведь это два разных человека). По Ксюше ремень плачет. Если бы я была на месте Миры, то после слов "Лёша сдох" волосы отрезать не пришлось бы - я бы их голыми руками повыдирала. Очень хорошо показано, что у каждого свое место в жизни, правда, я не поняла, почему Мира, если бы выжила, стала бы позором для своей семьи. Описания северной природы очень красивые.
Анастасия Реброва 25.11.2022 17:59 • Заявить о нарушении
Анастасия Реброва 25.11.2022 17:59 • Заявить о нарушении
На это произведение написано 7 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.