Глава XX III. Отпускаю тебя

 «Милый Яков, вот уже почти пять лет, как я жду твоего возвращения. Все мои подруги давно замужем, родили двое, а то и трое детей. Одна я томлюсь ожиданием из дальних краёв своего любимого. Не ужель не мила твоему сердцу, что брошена и забыта. Письма от тебя стали редки, не несут в себе радости. Вижу, нет больше места в твоём сердце для меня.
А, коли так, имею в себе силы просить о свободе.
Не могу больше ждать, так, как молодость уходит и тело становится менее гибким, а посему боюсь потерять последние годы, когда ещё сватаются ко мне местные парни.
Дай мне волю, раз не нужна боле. Если же есть в тебе ещё частичка меня, приезжай и возьми в жёны. Ибо создана для того, чтоб родить детей своему господину.
Жду ответа, хоть и заранее знаю каков он будет.
Пока ещё твоя Агнезэ».
Когда только взял в руки письмо, не читая, уже чувствовал – не простое оно. Давно уже в тягость было ему писать письма на Родину. Не только отцу и матери, но и Агнезэ. Последний раз написал ей пару строк в письме родителям.
Жил так, как считал нужным. Хоть и носил на пальце кольцо, что было надето при помолвке, не верил в его силу. А не снимал скорее по привычке. Защищало от ненужного сейчас брака. Не требовался ему, так, как чувствовал свою самодостаточность. Отплавав сначала простым матросом, теперь ходил помощником капитана на небольшом боевом корабле, с дюжиной пушек на борту. Гордился этим, знал – быть ему капитаном военного фрегата. А, то, может и большее преподнесёт ему судьба.
Теперь нисколько не тянуло на Родину. Более того, устраивала походная жизнь, не позволявшая осесть надолго на суше. Хоть имел свой дом неподалёку от царского в строящейся северной резиденции Петра, что всё чаще называл Петербургом, не находил в нём покоя. Всегда тянуло в плавание. Словно в юности с отцом расставляя сети получал удовольствие от военных походов в Шведские земли. Будто крупную рыбу ловил – ввязывался в бой с неприятелем, не дававшим осваивать Петру спорные территории. 
Читая, присел за низкий столик в тесной каюте у слепого оконца, ловя последние лучи вечернего северного солнца.
Отдалённо, словно из далёкого прошлого всплывали в его голове картины юности. Высокий берег. Рыбацкая деревня. Редкие сосны на самом краю утёса. Худенькая фигурка Агнезэ. Стоит одиноко на краю. Смотрит в море.
Нет, не там он сейчас.
Не туда устремлён её взгляд. Правее. Гораздо правее следует ей смотреть. Совсем юная. Неужели не изменилась? Или это всего лишь воспоминание.
Нет. Не сможет дать ей ответа.
Всё смешалось в его голове. И прошлое, и настоящее. Что может помочь принять решение, если не видит будущего. Карьера, или тихая жизнь у моря в рыбацкой деревне, что там впереди? Неужели был не прав выбрав свой путь? Как же удалось вытеснить каждодневной суете из его жизни эту, навсегда оставшуюся юной в его памяти девушку? Ведь не бегал за женщинами. Сами находили его всегда. Но, так и не было среди них той, что смогла бы остаться рядом. Все, словно отставшие от косяка рыбины, изъятые им из сети, уходили лишь ударив хвостом по его рукам, выскользнув из них.
Долго носил в кармане уже сильно измятое письмо от Агнезэ, прежде чем сесть написать ответ. Будто состарившаяся любовь, теперь рассыпалось на части.
«Милая Агнезэ, прости своего Якова, если сможешь, но нет во мне сил на то, чтоб найти путь назад. Я сильно виноват перед тобой. За эти пять лет, что мы в разлуке, понял; ожидаемое будущее важнее мне чем то, что оставляю в прошлом. Отпускаю тебя. Но, прошу об одном; не таи зла на своего бедного Якова за потерянные годы. Ведь он создан для другой жизни, в которой нет места покою.
Твой Яков».
Одним махом изложил на бумаге мысль. Будучи человеком не сентиментальным, заметил, глаза его наполнились влагой. Сразу и не понял, это всего лишь слёзы. Только, когда защемило в горле, вспомнилось, как давно в детстве ощутил сильную обиду после того, как в драке получил в глаз от своего сверстника – худого Ганса. Что был глуповат, и ум замещала ему молниеносная реакция. Бил прежде чем думал.
Не мог тогда дать ему сдачи. И от обиды плакал. Неужели и сейчас это самые настоящие слёзы, что вот-вот выкатятся из его глаз? Размазал их кулаком.

Несколько лет проведённых рядом с Петром I, в чужой для Якова стране, постепенно изменили его отношение к окружающему миру. Ещё с самого детства знал; не пойдёт по стопам отца, не станет простым рыбаком. В другом состоит его удел. Причастным к вершению великих дел ощущал себя. Но, не знал тогда, что провидение, или сам Господь, безусловно слышавший его молитвы, понимая помыслы, настолько проникнется его желанием, что воплотит в жизнь. Не узнавал в каждой своей удаче то, что когда-то будет причастен к таким масштабным, значимым не только для отдельной страны, но и всего мира задачам.
Неожиданно обнаруженная в самом себе обучаемость и тяга ко всему новому, сыграла важнейшую роль в его продвижении в морском деле. Пять лет прошло, как покинул отчий дом. Но, как только дал свободу Агнезэ, сразу же словно некий ограничитель слетел с его судьбы. Уже через полгода получил звание капитана, и в своё командование боевой, с двумя дюжинами пушек, корвет, построенный за большие деньги в Амстердаме. Но, не только Голландские, а ещё Датские и Английские верфи работали на Петра I. Архангелогородским мужикам, лихо рубившим свои кочи, не доверял строительство военного флота. Были пока ещё слишком неумелы и упрямы, сопротивляясь его нововведениям. Те же из них, что готовы были принять новое, слишком малы своим числом для таких масштабов строительства, о котором мечтал, не в силах пока начать его с имеющимся уровнем строптивости.
На выстроенные за границей корветы, не мог набрать опытных капитанов, хоть и были уже открыты морские курсы. Слишком мало времени было у него. Поэтому и жаловал звания наперёд, доверяя лишь разгорающимся огонькам уверенности в своих знаниях, среди, как правило привезённых из Европы, или приехавших вместе с ним из Голландии моряков.
А уж таковой смелости, что помогала Яшке во всём, было не занимать.
Перестал думать об Агнезэ. С того момента, как написал ей письмо прошло больше полугода. Не любил возвращаться к прошлому, тем более пересматривать свои решения. Теперь, как понимал выбор был сделан правильно и нет дороги назад.
Но, не думал, что в воспоминаниях не покинет его. Лишь перестав сниться на время пришла к нему во сне в слезах. Но, при этом глаза улыбались.
Не понял сна. 
Лежал в постели. Почему-то вспомнились аисты на кирхе в родной деревне. Много приходилось встречать ему аистиных гнёзд после того, как покинул отчий дом. Но никогда не задумывался, что так же, как подросшие птенцы покинув гнездо когда-то всё равно вынужден будет строить новое. Своё. Но именно теперь в памяти всплывало запечатлённое ею навсегда.
Невольно закрыл глаза.
Представилось; в гнезде стоял аист. Один. Будто ждал свою супругу, смотрел куда-то в сторону морского берега. Откуда прилетел недавно сам и теперь ждал её в свой дом, так прочно переплетённый сучьями с кровлей старой звонницы.

Нет всё же не просто так приснилась ему Агне понял получив вскоре весточку от матери:
«Увидев, что пишу тебе, Агнезе просит передать привет и спасибо за свободу. Недавно обвенчалась она с твоим братом Конрадом, что, как ты знаешь, ходит в море на новой, купленной твоим отцом шняве…»
Поспешил! Письмо само выпало из его рук.
Так и рухнул на стул, схватившись за голову. Привык принимать решения молниеносно. Но, если и откладывал их, то, всё же решившись, никогда не менял своего слова. Сейчас же видел; первый раз в жизни совершил ошибку. И, страшна она не тем, что произошла, ведь всегда можно исправить содеянное, а тем, что сам теперь никогда не сможет, да и не захочет ничего менять. Словно обязан был наказать себя за необдуманный поступок, не считал нужным отступаться от своего решения. Хотя чувствовал; сможет ещё всё отменить.
Сильный поток крови нахлынул в голову. В глазах потемнело. Наверно так умирают пожилые люди, подумалось в тот момент. Но, не испугался. Наоборот хотел смерти. Но, почему!? Почему так несправедлива жизнь!? Неужели не могла Агнезэ подождать ещё полгода, пока станет настоящим капитаном?
Это она виновата в том, что проявил слабость.
Слабость!? Он слаб пред ней. Она счастлива, а он всего лишь капитан фрегата. Но, это не так уж и плохо. Он достиг своей цели. Да. Достиг, но остался один. Впрочем, как и был прежде.
Нет, всё же она виновата во всём. Именно из-за её необузданного желания по скорей выйти замуж должен так мучиться. Невеста при его жизни досталась родному брату.
Везунчик!
Как же я ненавижу его теперь! Но, тут ничего не поделаешь. Придётся смириться. В любом случае, он уж точно никогда не вернётся на Родину.
Отправил денег в подарок молодожёнам, постарался забыть эти глаза навеки. И ему удалось. Больше не снилась Агнезэ. Не видел её глаз, как ни старался припомнить их. Обрадовался было этому. Стало легче. Не ощущая нехватки женской ласки, утопил в себе чувство вины, а вместе с ним и память об Агнезэ.
Вспомнились портовые шлюхи Амстердама, что в итоге начал навещать вместе с Паулем, ведь, как тот считал, стал настоящим мужчиной. Весёлые, вечно пьяные, доступные, готовые на многое в постели. Вот на кого променял он своё счастье. Начав с самого низа, теперь шёл всё выше и выше. Требовалась от него самая малость для того, чтоб взять за руку свою мечту. И вот она у него в кармане. Неужели такая большая цена отдана за неё. Притом так легко, совсем без торга, добровольно.
Захотелось бежать.
Но, куда? Куда убежит от своей команды, царя, что не забывал о нём.