Коварный лисёнок. 2020 г

Ричи появился из ниоткуда. Сначала казалось, что во двор ныряет лиса. Маленький рыжий зверёк, остроухий, коротколапый. В провинции по заброшенным дворам часто живут лисы. Моя усадьба пустовала, пока я работала в столице. Можно предположить: рядом приютилась пушистая плутовка. Как замечательно!
Настоящий крестьянин вряд ли будет ликовать по такому поводу – он оберегает своих кур и прочую птицу. Но у меня, кроме котов и пса по кличке Джим, питомцев не было. Зато сколько любопытных наблюдений подарит соседство с диким зверьком.
Я стала подсматривать за гостем, но вскоре поняла – это небольшой пёс. Он подкапывал высокий шиферный забор и пробирался в мои владения. Доедал кашу за Джимом, метисом немецкой овчарки, и играл с ним. Джим очень радовался такой компании, носился за гостем по широкому двору, где основная тропинка замкнута в круг. 

Я пыталась приручить пёсика, но тот при виде меня удирал. На нём виднелся брезентовый ошейник, значит, кому-то рыжий зверёк всё же доверился и не был бродячим. Может быть, хозяева его не кормят? Я стала варить еду на долю гостя. И однажды заметила, что тот уже не уходит от моего двора. Более того, крутится у порога и лает на прохожих, словно решил стать сторожем моей усадьбы.
– Если кого-то укусит, мне отвечать, – решила я. – Хочет быть моей собакой, пусть находится во дворе.
Однажды, когда гость явился к Джиму, все лазы под забором я закрыла кусками кирпича. Назвала пёсика Ричи. Но тот вовсе не считал, что переселился ко мне – своим хозяином он счёл Джима. Вокруг него Ричи угодливо вертелся, в знак покорности подставлял шею, уступал любой кусочек, а при встрече забавно топал передними лапами, выражая радость. Я удостаивалась только тревожного лая. С тех пор прошло три года, но Ричи по-прежнему не позволяет мне погладить его рыжую спинку.

Летом Ричи роет норы и ложится туда, спасаясь от жары. Зимой прячется в старом сарае. Пробовала заманить в коридор – живёт же Джим в доме. Но Ричи недоверчиво тявкал и на порог не ступал.
Поначалу я сделала для новичка конуру из старого стола с закрывающимися дверцами. В правой дверце выпилила лаз. Внутри постелила старое шерстяное одеяло. Крышку стола накрыла толем, который свисал сверху, защищая от дождя. Сначала Ричи уютно устроился в импровизированной конуре, перезимовал там, но с наступлением весны перестал заходить даже в ливень. Я заглядывала в стол – почему Ричи избегает своего жилья? Казалось, там всё в порядке. Чисто, подстилка сухая. Только к концу лета я заметила, что изнутри к толю прилеплено маленькое осиное гнездо. Примерно восемь ос обосновались там. Сидели они не внутри, а снаружи гнезда, которое напоминало формой раковину улитки. Видимо, там они взращивали потомство. Могу предположить, что Ричи заметил ос, и, возможно, одна цапнула его, после чего пёсик перестал жить в конуре. Я взяла кусок толя и прибила его к забору за кустами сирени, так, что осиное гнездо оказалось между толем и забором. Лист толя был слегка выгнут, поэтому осы могли влетать туда. Конечно, другой хозяин просто уничтожил бы осиное жильё, но я не стала трогать насекомых. Во время перемещения гнезда осы встревоженно летали вокруг, но не кусались. Вскоре я обнаружила, что они нашли своё гнездо и теперь ночуют на нём. Но Ричи по-прежнему не шёл в конуру, хотя я стала оставлять там приманки вроде сухого корма. Так прочен оказался его страх перед осами. Пёсик переселился в старый сарай.

Несмотря на то, что Джим вдвое больше и намного сильней, чем Ричи, маленький друг научился манипулировать его поведением. Он стал формировать отношение Джима к прочим живым существам, включая меня. Если в отсутствие Ричи Джим был дружелюбным простофилей, то вместе они превращались в стаю, где Ричи – стратег, а Джим – исполнитель его планов. Планы были коварными.
Это Ричи научил Джима подкапывать забор и звал наружу. А сторожевая собака на воле – это чревато последствиями. Ричи не справлялся с кирпичами, которыми я завалила его лазы, но Джим легко разбрасывал преграду своими лапищами. Пришлось положить вдоль забора брёвна.
Это Ричи научил Джима проползать под воротами на животе, так что вынудил меня закрепить вдоль них проволочную сетку, закрыв наглухо.
Это Ричи научил Джима бросаться на наших котов, если те заходили во двор, и устраивать на них охоту. Теперь коты разделились на две категории – те, кто не реагирует на собак, и те, кто вообще во двор не суётся. В доме Джима не боится никто из них.
И наконец, венец всех проделок – едва садилось солнце, я стала с опаской заходить во двор, потому что Ричи яростно лаял на меня, словно на чужую, пытаясь натравить Джима. И этот лопух начинал подслеповато приглядываться ко мне, навострив уши. Приходилось ругаться, чтобы узнавал по голосу и опасался.

Постепенно я пресекла все побеги и покушения. Ричи даже стал брать лакомства у меня из рук. Но нет-нет, да и придумает что-нибудь новенькое, а Джим тут же последует за ним.
Утром, когда я вывожу Джима во двор, Ричи бросается к нему, а потом летит вперёд, словно приглашая:
– Ой, что я тебе покажу!
И показывает – кота, взобравшегося на дерево, стаю воробьёв или рассерженного ежа.
Иногда Ричи берёт в зубы поводок, который волочится за Джимом, и тянет за собой простоватого верзилу, а тот послушно следует за коварным «лисёнком», что символично.